Ранним утром в субботу, 23 февраля 26 года н.э., Иисус спустился с гор и вновь присоединился к сторонникам Иоанна, обосновавшимся неподалёку от Пеллы.
Весь этот день Иисус провёл в гуще людей. Он ухаживал за мальчиком, который поранил себя при падении, и побывал в соседней деревне Пелле, где передал его родителям.
1. Избрание первых четырех апостолов.
В течение этой субботы два лучших ученика Иоанна много времени провели с Иисусом. Из всех последователей Иоанна наибольшее впечатление от Иисуса осталось у человека по имени Андрей; он сопровождал Иисуса в Пеллу, куда они отвели раненого мальчика. Возвращаясь в лагерь Иоанна, он задал Иисусу много вопросов, и перед самым лагерем они ненадолго остановились, чтобы поговорить. Во время этого разговора Андрей сказал: «Я наблюдаю за тобой с того дня, как ты появился в Капернауме, и я верю, что ты являешься новым Учителем; и хотя я не понимаю всех твоих учений, я твёрдо решил следовать за тобой; я хотел бы сесть у твоих ног и узнать всю истину о новом царстве». И Иисус радушно и убеждённо пригласил Андрея в качестве первого из своих апостолов – той группы из двенадцати человек, которой предстояло трудиться вместе с ним над установлением нового царства Бога в сердцах людей.
Андрей был молчаливым наблюдателем и искренним сторонником всего того, что осуществлял Иоанн, и у него был весьма способный и полный энтузиазма брат Симон, являвшийся одним из выдающихся учеников Иоанна. Надо сказать, что Симон был одним из главных поборников Иоанна.
Вскоре после возвращения Иисуса и Андрея в лагерь, Андрей разыскал своего брата Симона и, отведя его в сторону, сообщил ему следующее: он пришёл к выводу, что Иисус является великим Учителем и что он торжественно обещал стать его учеником. Он сказал далее, что Иисус принял предложенную им службу и посоветовал, чтобы он (Симон) также пошёл к Иисусу и предложил себя в члены братства служителей нового царства. Симон ответил: «С тех пор, как этот человек появился в мастерской Зеведея, я уверовал в то, что он послан Богом, – но как же быть с Иоанном? Придётся ли нам покинуть его? Можно ли так поступать?» После этого они решили сразу же отправиться к Иоанну и посоветоваться с ним. Иоанн был опечален сознанием того, что он теряет двух способных помощников и самых многообещающих учеников, но он мужественно ответил на их вопросы: «Это только начало; вскоре мой труд подойдёт к концу, и все мы станем его учениками». После этого Андрей знаком попросил Иисуса отойти в сторону и объявил ему, что его брат также желает присоединиться к нему в служении новому царству. И принимая Симона в качестве своего второго апостола, Иисус сказал: «Симон, твой энтузиазм достоин похвал, однако он опасен для провозглашения царства. Я призываю тебя быть более осмотрительным в своих речах. Я бы изменил твоё имя, назвав тебя Петром».
Родители раненого мальчика, жившего в Пелле, упрашивали Иисуса провести у них ночь и считать их дом своим домом; и он пообещал им это. Прежде чем покинуть Андрея и его брата, Иисус сказал им: «Ранним утром мы отправляемся в Галилею».
После того, как Иисус вернулся на ночь в Пеллу, и пока Андрей и Симон обсуждали характер своего служения в установлении грядущего царства, Иаков и Иоанн, сыновья Зеведея, вернулись в лагерь после долгих и тщетных поисков Иисуса в горах. Услышав, как Симон Пётр рассказывает о том, что он и его брат Андрей стали первыми советниками нового царства и что наутро им предстоит отправиться вместе со своим новым Учителем в Галилею, Иаков и Иоанн опечалились. Они давно уже знали Иисуса и любили его. Они искали его много дней в горах, а теперь, вернувшись, они узнают, что предпочтение отдано другим. Они спросили, куда отправился Иисус, и поспешили к нему.
Когда они добрались до жилища Иисуса, он спал, но они разбудили его со словами: «Как же так: мы, так долго жившие с тобой, ищем тебя в горах, а ты предпочитаешь других и выбираешь Андрея и Симона своими первыми товарищами в новом царстве?» Иисус ответил: «Успокойте свои сердца и спросите себя, кто направил вас на поиски Сына Человеческого, пока он занимался делами своего Отца?» После того, как они подробно рассказали о своих долгих поисках в горах, Иисус дал им ещё одно наставление: «Вы должны учиться искать тайну нового царства в своём сердце, а не в горах. То, что вы искали, уже было в ваших душах. Вы действительно являетесь моими братьями: вам не требуется моё разрешение – вы уже принадлежите царству, и вам следует возрадоваться и быть готовыми отправиться завтра вместе с нами в Галилею». После этого Иоанн решился спросить: «Но, Учитель, будем ли мы с Иаковом твоими товарищами в новом царстве, так же, как Андрей и Симон?» И положив каждому из них руку на плечо, Иисус сказал: «Братья мои, в духе своём вы пребывали со мной в царстве ещё до того, как остальные попросили принять их. Вам, моим братьям, не нужно просить о вхождении в царство; с самого начала вы были вместе со мной в царстве. Людям может казаться, что другие опередили вас, однако в моём сердце вы были в советах царства ещё до того, как пришли ко мне с этой просьбой. Вы могли бы точно так же быть первыми и в глазах людей, если бы не отсутствовали, по собственной воле отправившись на поиски того, кто не терялся. В грядущем царстве не обращайте внимания на то, что усиливает вашу тревогу, но постоянно беспокойтесь только об исполнении воли небесного Отца».
Иаков и Иоанн восприняли упрёк подобающим образом; впредь они никогда не завидовали Андрею и Симону. И вместе с двумя своими собратьями-апостолами, они приготовились отправиться на следующее утро в Галилею. С того дня «апостолами» стали называть избранную семью помощников Иисуса, в отличие от огромных толп уверовавших учеников, которые впоследствии сопровождали его.
Поздним вечером того же дня Иаков, Иоанн, Андрей и Симон встретились с Иоанном Крестителем, и – со слезами на глазах, но твёрдым голосом, – этот мужественный пророк из Иудеи отпустил двух своих лучших учеников, чтобы они могли стать апостолами галилейского Князя грядущего царства.
2. Избрание Филиппа и Нафанаила.
В воскресенье утром, 24 февраля 26 года н.э., Иисус покинул Иоанна Крестителя у реки вблизи Пеллы и уже никогда не встречался с ним во плоти.
В тот день, когда Иисус со своими четырьмя учениками-апостолами отправился в Галилею, в лагере последователей Иоанна поднялось сильное волнение. Назревал первый крупный раскол. За день до этого Иоанн выразил Андрею и Ездре свою уверенность в том, что Иисус является Избавителем. Андрей решил следовать за Иисусом, однако Ездра отверг этого кроткого назаретского плотника, заявив своим товарищам: «Пророк Даниил провозгласил, что Сын Человеческий явится с облаками небесными, в могуществе и славе. Этот галилейский плотник, этот капернаумский корабел не может быть Избавителем. Может ли такой дар Бога выйти из Назарета? Этот Иисус является родственником Иоанна, и по огромной доброте своего сердца наш учитель был обманут. Будем же держаться подальше от этого ложного Мессии». Когда Иоанн упрекнул Ездру за эти слова, тот увёл с собой многих учеников и поспешил на юг. Продолжая крестить именем Иоанна, эта группа со временем основала секту, члены которой верили в Иоанна, но отказывались принять Иисуса. Остатки этой группы сохранились в Месопотамии по сей день.
Пока в лагере последователей Иоанна назревали неприятности, Иисус со своими четырьмя апостолами приближался к Галилее. Они собирались пересечь Иордан и направиться через Наин в Назарет, когда Иисус увидел, что навстречу им идёт Филипп из Вифсаиды вместе со своим другом. Иисус знал Филиппа, который был также хорошо знаком каждому из четырёх новых апостолов. Филипп направлялся в Пеллу со своим другом Нафанаилом на встречу с Иоанном узнать подробности о провозглашённом приближении царства Бога, и был рад приветствовать Иисуса. Филипп был поклонником Иисуса ещё с тех времён, когда он впервые пришёл в Капернаум. Однако Нафанаил, живший в Кане Галилейской, не знал Иисуса. Филипп подошёл поприветствовать своих друзей, а Нафанаил остался отдохнуть в тени дерева у дороги.
Пётр отвёл Филиппа в сторону и начал объяснять ему, что они – имея в виду себя, Андрея, Иакова и Иоанна – стали сподвижниками Иисуса в новом царстве и настоятельно советовал Филиппу присоединиться к служению. Филипп оказался в затруднительном положении. Как ему поступить? Здесь, на дороге у Иордана, без всякого предупреждения ему нужно было сразу же решить самый важный вопрос своей жизни. Пока он, Пётр, Андрей и Иоанн вели серьёзный разговор, Иисус объяснял Иакову маршрут через Галилею в Капернаум. Наконец, Андрей предложил Филиппу: «Почему бы не спросить Учителя?»
Внезапно Филиппа осенило, что Иисус является поистине великим человеком – возможно, Мессией, и он решил подчиниться в этом вопросе решению Иисуса; он подошёл прямо к нему и спросил: «Учитель, идти ли мне к Иоанну или присоединиться к своим друзьям, следующим за тобой?» И Иисус ответил: «Следуй за мной». Филипп затрепетал от уверенности в том, что он нашёл Избавителя.
Филипп жестом показал остальным, чтобы они подождали, а сам поспешил рассказать о случившемся своему другу Нафанаилу, который всё ещё сидел под шелковицей, обдумывая всё то, что он слышал об Иоанне Крестителе, грядущем царстве и ожидаемом Мессии. Филипп нарушил его размышления возгласом: «Я нашёл Избавителя – того, о котором писал Моисей и пророки и кого провозгласил Иоанн». Подняв голову, Нафанаил поинтересовался: «Откуда явился этот учитель?» И Филипп ответил: «Это Иисус Назарянин, сын Иосифа – плотник, с недавнего времени проживающий в Капернауме». И тогда, несколько поражённый его ответом, Нафанаил спросил: «Разве может что-нибудь хорошее прийти из Назарета?» Однако Филипп, взяв его за руку, сказал: «Пойдём, и увидишь».
Филипп подвёл Нафанаила к Иисусу, который ласково посмотрел в глаза искреннему скептику и сказал: «Вот настоящий израильтянин, в котором нет обмана. Следуй за мной». И Нафанаил, поворачиваясь к Филиппу, сказал: «Ты прав. Он действительно учитель людей. Я пойду за ним, если буду достоин». И Иисус кивнул Нафанаилу, повторив: «Следуй за мной».
Теперь у Иисуса была уже половина его будущей группы ближайших сподвижников, пять из которых знали его в течение некоторого времени и один – Нафанаил – был незнакомцем. Они сразу же пересекли Иордан и, миновав деревню Наин, поздней ночью достигли Назарета.
Все они заночевали у Иосифа – в доме, где Иисус провёл своё детство. Товарищи Иисуса плохо понимали, почему их новый учитель с такой тщательностью уничтожает все свои уцелевшие записи, которые оставались в доме в виде десяти заповедей, а также других девизов и изречений. Однако эти действия – равно как и тот факт, что впоследствии они никогда не видели, чтобы он писал на чём-нибудь, кроме пыли или песка, – произвели на них глубокое впечатление.
3. Посещение Копернаума.
На следующий день Иисус послал своих апостолов в Кану, куда все они были приглашены на свадьбу одной видной молодой горожанки. Сам же он поспешил навестить свою мать в Капернауме, остановившись по дороге в Магдале, чтобы повидаться с братом Иудой.
До того, как покинуть Назарет, новые товарищи Иисуса рассказали Иосифу и другим членам семьи Иисуса о чудесных событиях недавнего прошлого и дали волю своим чувствам, выразив свою уверенность в том, что Иисус является долгожданным избавителем. После того, как члены семьи обсудили этот вопрос, Иосиф сказал: «Возможно, мама всё-таки была права – быть может, наш странный брат является грядущим царём».
Иуда присутствовал при крещении Иисуса и вместе со своим братом Иаковом твёрдо уверовал в миссию Иисуса на земле. Хотя как Иаков, так и Иуда пребывали в глубоком недоумении относительно сущности миссии их брата, их мать возродила все свои прежние надежды на то, что Иисус является Мессией, сыном Давида, и призывала сыновей уверовать в своего брата как освободителя Израиля.
Иисус прибыл в Капернаум в понедельник вечером, однако он не зашёл в свой собственный дом, где жил Иаков с матерью, а отправился прямо к дому Зеведея. Все его капернаумские друзья заметили в нём огромную и приятную перемену. Он вновь казался сравнительно весёлым и больше напоминал прежнего, назаретского Иисуса. В течение нескольких лет, предшествовавших его крещению и периодам уединения непосредственно до и после крещения, он становился всё более серьёзным и замкнутым. Теперь же он казался им всем прежним Иисусом. В его облике чувствовалась некая величественность и возвышенность, но он снова был непринуждённым и весёлым.
Мария трепетала от ожидания. Ей казалось, что приблизилось исполнение обещания, данного ей Гавриилом. Она ждала, что вскоре вся Палестина будет потрясена и ошеломлена чудотворным раскрытием её сына как сверхъестественного царя всех евреев. Но на все многочисленные вопросы матери, Иакова, Иуды и Зеведея Иисус лишь отвечал с улыбкой: «Мне лучше задержаться здесь на время; я должен исполнять волю моего небесного Отца».
На следующий день, во вторник, все они отправились в Кану на свадьбу Наоми, которая должна была состояться днём позже. И несмотря на многочисленные предупреждения Иисуса не говорить о нём никому, «пока не пробьёт час Отца», они настаивали на тайном распространении вести о том, что нашли Избавителя. Каждый из них надеялся про себя, что во время этой свадьбы Иисус примет полномочия Мессии и сделает это с великим могуществом и впечатляющим величием. Они помнили разговоры о явлениях, произошедших после его крещения, и верили, что его грядущий земной путь будет отмечен всё более частыми проявлениями сверхъестественных способностей и чудес. Поэтому вся округа готовилась прибыть в Кану на свадебный пир Наоми и Иоава, сына Нафана.
Мария давно уже не была столь весёлой. Она отправилась в Кану, ощущая себя царицей-матерью, собирающейся на коронацию сына. Впервые после того, как Иисусу исполнилось тринадцать лет, семья и друзья видели его столь беззаботным и счастливым, столь чутким и отзывчивым к просьбам и желаниям своих товарищей, столь трогательно благожелательным. И потому они разбивались на группки и перешёптывались, гадая, что произойдёт. Что предпримет теперь этот странный человек? Как он возвестит славу грядущего царства? И все они были в возбуждении от мысли, что им предстоит присутствовать при откровении могущества и силы Бога Израиля.
4. Свадьба в Кане.
К полудню в среду в Кану прибыла почти тысяча гостей, что более чем в четыре раза превышало число приглашённых на свадебный пир. По еврейскому обычаю свадьбу отмечали в среду, а приглашения были разосланы за месяц до свадьбы. До полудня и в начале второй половины дня всё происходящее больше напоминало устроенный в честь Иисуса общественный приём, нежели свадьбу. Каждый хотел поприветствовать этого почти уже знаменитого галилеянина, и он был чрезвычайно сердечен со всеми – молодыми и старыми, иудеями и иноверцами. И все обрадовались, когда Иисус согласился возглавить предваряющее свадебное шествие.
Теперь Иисус уже полностью осознавал своё человеческое существование, своё божественное предсуществование и статус своих объединённых, или слившихся:божественной и человеческой, – сущностей. С полным самообладанием в каждый момент он мог играть человеческую роль, или мгновенно принимать на себя личностные прерогативы божественной сущности.
В течение дня Иисус всё отчётливее стал осознавать, что народ ожидает от него чуда; особенно ясно он видел, что его семья и шесть учеников-апостолов надеются на то, что он провозгласит своё грядущее царство каким-нибудь поразительным и сверхъестественным действом.
В начале второй половины дня Мария позвала Иакова; вместе они набрались духу, подошли к Иисусу и спросили, не сможет ли он доверить им свою тайну настолько, чтобы сообщить, когда и в какой момент свадебной церемонии он планирует проявить себя как «сверхъестественный». Не успели они закончить, как увидели, что пробудили в Иисусе его характерное негодование. Он лишь сказал: «Если вы любите меня, то проявите, как и я терпение, пока я ожидаю воли моего небесного Отца». Однако выражение его лица было красноречивым свидетельством упрёка.
Этот поступок матери чрезвычайно разочаровал Иисуса-человека; его собственная реакция на косвенно высказанный ею намёк, чтобы он позволил себе какую-либо внешнюю демонстрацию своей божественности, оказала на него отрезвляющее действие. Это относилось к тем самым вещам, которые он лишь недавно – во время своего уединения в горах – решил не делать. В течение нескольких часов Мария пребывала в подавленном состоянии. Она сказала Иакову: «Я не понимаю его; что всё это может означать? Будет ли конец его странному поведению?» Иаков и Иуда пытались успокоить свою мать, в то время как Иисус уединился на час. Но вернувшись к гостям, он вновь был радостным и весёлым.
Свадьба проходила в молчаливом ожидании, но вся церемония завершилась без единого слова или действия со стороны почётного гостя. Затем прошёл слух, что плотник и корабел, которого Иоанн провозгласил «Избавителем», продемонстрирует своё могущество во время вечернего празднества – возможно, за свадебным ужином. Однако для его шести учеников-апостолов всякое ожидание такой демонстрации прекратилось после того, как он собрал их перед самым праздничным ужином и с величайшей серьёзностью сказал: «Не думайте, что я пришёл сюда творить чудеса для удовлетворения любопытных или убеждения сомневающихся. Мы находимся здесь в ожидании воли нашего небесного Отца». Но когда Мария и остальные увидели, что он совещается со своими товарищами, то для себя они полностью уверились в том, что готовится нечто исключительное. И все уселись, чтобы насладиться свадебным ужином праздничным вечером и приятным общением.
Отец жениха приготовил запас вина, которого с лихвой хватило бы на всех приглашённых на свадьбу гостей. Но мог ли он знать, что женитьба его сына станет событием, столь тесно связанным с ожидаемым проявлением Иисуса в качестве Мессии-избавителя? Он радовался выпавшей на его долю чести видеть знаменитого галилеянина среди своих гостей, однако ещё до окончания ужина слуги обескуражили его сообщением о том, что вино на исходе. К окончанию свадебного ужина, когда гости стали прогуливаться по саду, мать жениха сообщила Марии по секрету, что запасы вина иссякли, на что Мария доверительно сказала ей: «Не тревожьтесь, я поговорю со своим сыном. Он поможет нам». Так она отважилась поговорить с ним, несмотря на порицание, сделанное лишь несколькими часами раньше.
В течение многих лет при каждом кризисе, случавшемся в их семейной жизни в Назарете, Мария всегда обращалась за помощью к Иисусу, поэтому было вполне естественным, что в такой ситуации она подумала о нём. Но были и другие причины, заставившие эту честолюбивую мать обратиться в данном случае к своему старшему сыну. Мария подошла к Иисусу, стоявшему в одиночестве в углу сада, и произнесла: «Сын мой, у них нет вина». Иисус ответил: «Моя добрая женщина, при чём здесь я?» Мария сказала: «Но я считаю, что настал твой час; разве ты не можешь помочь нам?» Иисус ответил: «Я заявляю вновь: я пришёл не для того, чтобы заниматься подобными делами. Зачем ты этим снова беспокоишь меня?» И тут, разрыдавшись, Мария взмолилась: «Сын мой, но я обещала им, что ты поможешь нам; разве ты не можешь выполнить мою просьбу?» И тогда Иисус сказал: «Женщина, по какому праву ты раздаёшь такие обещания? Позаботься о том, чтобы впредь этого не делать. Мы должны во всём следовать воле небесного Отца».
Мария, мать Иисуса, была сломлена; она была ошеломлена! И пока она стояла перед ним без движения, со слезами, стекающими по её лицу, человеческое сердце Иисуса переполнилось состраданием к женщине, родившей его во плоти; и, наклонившись к ней, он ласково положил ей руку на голову и сказал: «Ну-ну, мама Мария, не печалься из-за моих кажущихся резкими слов; но разве не говорил я тебе много раз, что я пришёл только для того, чтобы исполнять волю моего небесного Отца? С превеликой радостью я сделал бы то, о чём ты меня просишь, если бы это было частью воли Отца» – и Иисус внезапно умолк, он заколебался. Мария, казалось, почувствовала, как что-то происходит. Вскочив, она обвила его шею руками, поцеловала и поспешила назад, в помещение для слуг, которым сказала только: «Что мой сын скажет, то и делайте». Однако Иисус молчал. Только что он осознал, что уже сказал, или, скорее, с полным желанием подумал – слишком много.
От ликования Марии хотелось пуститься в пляс. Она не знала, откуда появится вино, но не сомневалась в том, что окончательно уговорила своего первенца утвердить свою власть – раскрыть себя, заявить о своём высоком положении и проявить мессианское могущество. И благодаря присутствию и взаимодействию определённых вселенских сил и личностей, о чём совершенно не догадывались присутствующие, ей не суждено было остаться разочарованной. Вино, которое просила Мария и которое Богочеловек Иисус по-человечески, из сочувствия пожелал, было уже на подходе.
Неподалёку стояло шесть каменных водоносов, наполненных водой и вмещавших около двадцати галлонов каждый. Эта вода предназначалась для последующего использования во время завершающих свадебное празднество очистительных обрядов. Внимание Иисуса привлекло движение слуг, хлопотавших возле этих огромных каменных сосудов под оживлённым руководством его матери; подойдя поближе, он увидел, как из них кувшинами черпают вино.
Постепенно Иисус начал понимать, что произошло. Из всех присутствующих на свадебном пиршестве в Кане больше всех был удивлён он сам. Люди ждали от него чуда, однако именно этого он решил не делать. И тут Сын Человеческий вспомнил, о чём предостерегал его Персонализированный Настройщик Мышления в горах. Он вспомнил предупреждение Настройщика о неспособности любой силы или личности лишить его прерогативы создателя, связанной с независимостью от времени. В данном случае преобразователи энергии, промежуточные создания и все другие требуемые личности были собраны рядом с водой и другими необходимыми элементами и, в связи с выраженным желанием Создателя и Властелина Вселенной, результат – мгновенное появление вина – был неотвратимым. И это явление было тем более неизбежным, поскольку Персонализированный Настройщик дал понять, что исполнение желания Сына никак не противоречило воле Отца.
Однако это ни в коей мере не было чудом. Ни один закон природы не был модифицирован, отменён или даже превзойдён. Единственное, что произошло – это аннулирование времени при подборе небесными существами химических элементов, необходимых для образования вина. В данном случае, в Кане помощники Создателя приготовили вино точно так же, как они делают это с помощью обычного, естественного процесса – за исключением того, что сделали это независимо от времени и при вмешательстве сверхчеловеческих сил в процесс пространственного соединения необходимых химических ингредиентов.
Кроме того, было очевидно, что совершение этого так называемого чуда не противоречило воле Райского Отца – в противном случае этого не случилось бы, ибо Иисус уже подчинил себя во всём воле Отца.
Когда слуги начерпали нового вина и принесли его шаферу, исполнявшему роль тамады, и когда он попробовал его, то подозвал жениха и сказал ему: «Обычно сначала угощают хорошим вином, а когда гости напьются, то подают вино похуже; ты же сберёг лучшее вино до окончания пира».
Мария и ученики Иисуса чрезвычайно обрадовались мнимому чуду, которое, как они полагали, он намеренно сотворил, однако Иисус ненадолго уединился в укромном уголке сада, чтобы серьёзно подумать. Он окончательно пришёл к выводу, что в данных обстоятельствах произошедшее было за пределами его личного контроля, ибо – не противореча воле Отца – оно было неизбежно. Когда он вернулся к гостям, они смотрели на него с благоговением; все они видели в нём Мессию. Однако Иисус был глубоко озадачен, понимая, что они поверили в него только из-за необычного происшествия, свидетелями которого они случайно стали. И вновь Иисус удалился на время, поднявшись на крышу дома, чтобы обдумать всё случившееся.
Теперь Иисус уже в полной мере понимал, что он должен всё время следить за собой, чтобы избежать постоянного повторения подобных эпизодов из-за сочувствия или жалости. Тем не менее, много подобных событий произошло, прежде чем Сын Человеческий навсегда ушёл из своей смертной жизни, прожитой во плоти.
5. Возвращение в Капернаум.
Хотя многие гости остались на всю неделю, в течение которой праздновалась свадьба, Иисус со своими новыми учениками-апостолами – Иаковом, Иоанном, Андреем, Петром, Филиппом и Нафанаилом – ранним утром следующего дня отправились в Капернаум, ни с кем не простившись. Семья Иисуса и его друзья в Кане были чрезвычайно расстроены тем, что он столь внезапно покинул их, а Иуда – младший брат Иисуса – отправился разыскивать его. Иисус и его апостолы направились прямо к Зеведею, в Вифсаиду. По пути Иисус обсудил со своими новыми товарищами много важных вещей, касавшихся грядущего царства, и особо предупредил их не упоминать о превращении воды в вино. Он также посоветовал им в своей будущей деятельности обходить стороной Сепфорис и Тивериаду.
В тот вечер, после ужина, в доме Зеведея и Саломии состоялось одно из важнейших совещаний за весь ранний период служения Иисуса. Присутствовало только шесть апостолов; Иуда прибыл, когда они уже собирались разойтись. Когда эти шесть избранных человек шли с Иисусом из Каны в Вифсаиду, им казалось, что они летят по воздуху. Они были полны ожидания и трепетали от сознания того, что избраны близкими сподвижниками Сына Человеческого. Однако, когда Иисус обстоятельно рассказал им, кем он является, каковой будет его миссия на земле и как она, возможно, завершится, они были потрясены. Они не могли постигнуть смысла его слов. Они лишились дара речи; даже Пётр был невыразимо подавлен. Только глубокомысленный Андрей решился ответить на данный Иисусом совет. Когда Иисус понял, что они не понимают его послания, когда он увидел, сколь окостеневшими были их представления об иудейском Мессии, он отослал их отдыхать, а сам отправился на прогулку, во время которой беседовал со своим братом Иудой. Перед тем, как расстаться с Иисусом, Иуда прочувствованно сказал: «Мой отец-брат, я никогда не понимал тебя. Я не уверен, являешься ли ты тем, о ком нам говорила мать, и я не до конца понимаю грядущее царство, но я доподлинно знаю, что ты – могущественный Божий человек. Я слышал голос у Иордана, и я верю в тебя, кем бы ты ни был». И произнеся эти слова, он отправился домой в Магдалу.
В ту ночь Иисус не спал. Набросив вечернюю накидку, он сидел на берегу озера и думал, думал до рассвета. За долгие часы той ночи, проведённой в раздумьях, Иисус ясно понял, что ему никогда не удастся заставить своих последователей видеть в нём кого-либо иного, кроме долгожданного Мессии. Наконец он осознал, что его проповедь царства может начаться только как исполнение предсказания Иоанна и что он может приступить к ней только в качестве того, кого ждали евреи. В конце концов, хотя он и не был Мессией, похожим на Давида, он являлся истинным свершением пророческих высказываний тех провидцев древности, которые обладали более духовным видением. С тех пор он никогда полностью не отрицал того, что является Мессией. Он решил доверить окончательное разрешение этой сложной ситуации воле Отца.
На следующее утро Иисус присоединился за завтраком к своим друзьям, представлявшим собой невесёлое зрелище. Он поговорил с ними, а после трапезы собрал их подле себя и сказал: «Воля моего Отца состоит в том, чтобы мы задержались здесь на время. Вы слышали, как Иоанн говорил, что он пришёл приготовить путь для царства; поэтому нам следует дождаться завершения проповеди Иоанна. Когда предтеча Сына Человеческого завершит свой труд, мы начнём провозглашать благую весть царства». Иисус отправил своих апостолов по домам, а сам собрался идти вместе с Зеведеем в лодочную мастерскую; он договорился увидеться с ними на следующий день в синагоге, где должен был выступить с речью, и назначил встречу с ними на субботний полдень.
6. События субботнего дня.
Первое публичное выступление Иисуса после его крещения состоялось в синагоге Капернаума в субботу, 2 марта 26 года н.э. Синагога была переполнена. Рассказ о крещении в Иордане усиливался теперь свежими новостями из Каны о воде и вине. Иисус усадил на почётные места шесть своих апостолов, рядом с которыми сидели его братья во плоти, Иаков и Иуда. Его мать, вернувшаяся в Капернаум с Иаковом вечером предыдущего дня, также присутствовала и сидела в женской части синагоги. Вся публика пребывала в состоянии нетерпеливого ожидания; они рассчитывали увидеть какую-нибудь необычную демонстрацию сверхъестественной силы, которая явилась бы подобающим свидетельством сущности и власти того, кто должен был обратиться к ним в тот день. Однако их ждало разочарование.
Когда Иисус встал, управляющий синагоги подал ему свиток Писания, и он прочёл из пророка Исайи: «Так говорит Господь: „Мой трон – небеса, земля – подножие для моих ног; где же дом, построенный вами для меня? Где моя обитель? Всё это создал я сам, – говорит Господь. – Но об этом человеке я позабочусь, о бедном и смиренном, сокрушённом духом, о том, кто трепещет перед словом моим”. Слушайте слово Господа, трепещущие перед ним: „Ваши братья ненавидели вас и изгоняли вас за имя моё”. Но пусть прославится Господь. Он явится в веселии, и все остальные будут постыжены. Голос из города, голос из храма, голос Господа говорит: „Ещё не мучилась родами, а родила; прежде чем наступили боли, разрешилась сыном”. Кто слыхал о таком? Можно ли заставить землю рожать в один день? Может ли народ родиться в один раз? Но так говорит Господь: „Вот, я дам мир, он прольётся рекой, и даже язычников слава потечёт потоком. Как успокаивает мать своё дитя, так я утешу вас. И вы будете утешены в Иерусалиме. И когда вы увидите это, возрадуется ваше сердце”».
Закончив чтение, Иисус вернул свиток хранителю. Перед тем, как сесть на место, он просто сказал: «Будьте терпеливы, и вы увидите славу Бога; так же будет со всеми, кто останется со мной и научится исполнять волю моего небесного Отца». И люди разошлись по домам, изумляясь, что всё это значит.
В тот же день Иисус и его апостолы, вместе с Иаковом и Иудой, сели в лодку и отплыли на некоторое расстояние от берега; там они встали на якорь, и Иисус заговорил о грядущем царстве. И они поняли больше того, что им удалось понять в четверг вечером.
Иисус посоветовал им вернуться к исполнению своих обычных обязанностей, пока «не пробьёт час царства». И чтобы воодушевить их примером, он начал регулярно работать в лодочной мастерской. Объяснив, что им следует каждый вечер посвящать три часа подготовке к своей будущей работе, Иисус добавил: «Все мы останемся здесь до тех пор, пока Отец не велит мне призвать вас. Каждый из вас должен теперь вернуться к своей привычной работе, как будто ничего не произошло. Никому не говорите обо мне и помните, что царство моё придёт не через шум и волшебство, а через великую перемену, которую мой Отец произведёт в ваших сердцах и сердцах тех, кого призовут присоединиться к вам в советах царства. Теперь вы мои друзья; я верю вам и люблю вас; вскоре вам предстоит стать моими личными товарищами. Будьте терпеливы, будьте кротки. Всегда подчиняйтесь воле Отца. Приготовьтесь откликнуться на призыв царства. Хотя вы испытаете огромную радость при служении моему Отцу, вы должны также быть готовы к неприятностям, ибо я предупреждаю вас, что для многих людей путь в царство будет лежать лишь через многие беды. Те же, кто найдут царство, исполнятся радости и будут названы лучшими во всей земле. Но не надейтесь понапрасну; мир придёт в замешательство от моих слов. Даже вы, друзья мои, не совсем понимаете то, что я раскрываю вашим смущённым разумам. Не обманывайтесь; нам предстоит трудиться для поколения, ждущего знамений. Они будут требовать чудес в доказательство того, что я послан моим Отцом, и они не сразу увидят подтверждение моей миссии в раскрытии мною любви моего Отца».
В тот вечер – после возвращения на берег и перед тем, как они разошлись – Иисус, стоя у края воды, произнёс молитву: «Отец мой, я благодарю тебя за этих малых детей, которые, несмотря на свои сомнения, уже сейчас верят. И ради них я забыл о себе, дабы исполнить твою волю. Пусть же они научатся быть едины, как едины мы с тобой».
7. Четыре месяца подготовки.
Период ожидания продолжался долгих четыре месяца – март, апрель, май и июнь. За это время Иисус провёл с шестью соратниками и своим родным братом Иаковом более ста продолжительных и серьёзных бесед, прошедших, однако, в приподнятом и радостном настроении. Ввиду болезни домочадцев, Иуда редко посещал эти занятия. Иаков, брат Иисуса, не терял в него веры; что же касается Марии, то в течение этих месяцев задержки и бездействия она почти отчаялась в своём сыне. Её вера, так высоко взлетевшая в Кане, теперь упала до рекордно низкого уровня. Она только и знала, что раз за разом восклицать: «Я не могу понять его. Я не могу понять, что всё это значит». Однако жена Иакова делала многое для того, чтобы вселить в неё мужество.
В течение четырёх месяцев семь уверовавших в Иисуса человек, один из которых был его родным братом во плоти, продолжали знакомиться с ним; они свыкались с мыслью о том, что живут рядом с этим Богочеловеком. Хотя они и называли его Равви, они учились не бояться его. Благодаря несравненной привлекательности личности, Иисус вёл себя так, что не подавлял их своей божественностью. Им было поистине легко быть «друзьями Бога» – Бога, воплощённого в образе смертного. Этот период ожидания оказался суровым испытанием для всей группы верующих. За это время не произошло ничего, абсолютно ничего сверхъестественного. Каждый день они занимались своими обычными делами, и вечер за вечером они усаживались у ног Иисуса. Их соединяла его непревзойдённая личность и благотворные слова, которые он говорил из вечера в вечер.
Особенно трудным этот период ожидания и учёбы был для Симона Петра. То и дело он пытался убедить Иисуса приступить к проповеди царства в Галилее одновременно с Иоанном, продолжавшим проповедовать в Иудее. Однако Иисус неизменно отвечал Петру: «Наберись терпения, Симон. Развивайся. Мы вряд ли будем по-настоящему готовы, когда Отец призовёт нас». И более опытный, рассудительный Андрей периодически успокаивал Петра своими философскими советами. На Андрея колоссальное впечатление производила человеческая естественность Иисуса. Он неустанно думал над тем, каким образом тот, кто способен жить так близко к Богу, может быть столь дружески расположенным и участливым к людям.
В течение всего этого времени Иисус только дважды выступил в синагоге. По завершении нескольких недель ожидания люди стали реже вспоминать о его крещении и о случае с вином в Кане. Кроме того, Иисус позаботился о том, чтобы за это время не произошло ничего, что показалось бы чудом. Но несмотря на их неприметную жизнь в Вифсаиде, слухи о необычных деяниях Иисуса дошли до Ирода Антипы, который послал шпионов с целью выяснить намерения Иисуса. Однако Ирода больше беспокоили проповеди Иоанна. Он решил не трогать Иисуса, который спокойно продолжал свою деятельность в Капернауме.
В этот период ожидания Иисус стремился объяснить своим соратникам, каким должно быть их отношение к различным религиозным группам и политическим партиям Палестины. Иисус всегда повторял: «Мы стремимся склонить на свою сторону всех из них, но мы не принадлежим ни к одной из них».
В совокупности, книжники и раввины именовались фарисеями. Они называли себя «соратниками». Во многих отношениях они представляли собой прогрессивную, в сравнении с остальными евреями, группу и принимали многие учения, не имевшие однозначного подтверждения в священных книгах иудеев, как, например, доктрину о воскрешении мёртвых, которая упоминается только одним из пророков позднего периода, Даниилом.
Саддукеи состояли из духовенства и некоторых богатых евреев. Они не были столь ревностными блюстителями буквы закона. Фарисеи и саддукеи являлись в действительности религиозными партиями, а не сектами.
Ессеи представляли собой настоящую религиозную секту, появившуюся во время восстания маккавеев; их требования были в некоторых отношениях более строгими, чем у фарисеев. Они переняли от персов многие верования и обряды, жили монастырскими братствами и отказывались от брака, а всё имущество у них было общим. Ессеи уделяли особое внимание учениям об ангелах.
Зелоты являлись группой ревностных еврейских патриотов. Они утверждали, что в борьбе за освобождение от ярма римского рабства любые методы хороши.
Иродиане были чисто политической партией, выступавшей за освобождение от римского правления через восстановление династии Ирода.
В самом центре Палестины жили самаритяне, с которыми «иудеи не общались», несмотря на то, что самаритяне придерживались взглядов, в которых было много общего с иудейскими учениями.
Все эти партии и секты, включая более малочисленное братство назореев, верили в приход Мессии. Все они ждали освободителя своего народа. Однако Иисус совершенно недвусмысленно объяснял, что он и его ученики не будут связаны ни с одной из этих школ мысли или практики. Сын Человеческий не должен был стать ни назореем, ни ессеем.
Хотя Иисус, как и Иоанн, призывал своих апостолов проповедовать евангелие и наставлять верующих, он делал акцент на возвещении «благой вести о царстве небесном». Он неизменно внушал своим соратникам, что они должны «выказывать любовь, сострадание и сочувствие». С самого начала он учил своих последователей, что царство небесное является духовным опытом, связанным с воцарением Бога в сердцах людей.
В этот период, в ожидании перехода к активной общественной проповеди, два вечера каждой недели Иисус и семь его соратников проводили в синагоге, изучая священные книги евреев. В последующие годы, после периодов интенсивной общественной деятельности, апостолы вспоминали эти четыре месяца как самый ценный и плодотворный период общения с Учителем. Иисус научил этих людей всему, что они могли усвоить. Было бы ошибкой пытаться научить их слишком многому, и он не усугублял их смущение ознакомлением с истиной, значительно превосходящей их возможности постижения.
8. Проповедь Царства.
В субботу, 22 июня, незадолго до того, как они отправились в первое проповедническое путешествие и спустя примерно десять дней после заключения Иоанна в тюрьму, Иисус во второй раз – с тех пор, как он привёл своих апостолов в Капернаум, – поднялся на кафедру в синагоге.
За несколько дней до этой «Проповеди царства», когда Иисус работал в лодочной мастерской, Пётр принёс известие об аресте Иоанна. Иисус снова сложил свои инструменты, снял фартук и сказал Петру: «Настал час Отца. Приготовимся возвестить евангелие царства».
В тот вторник, 18 июня 26 года н.э., Иисус в последний раз работал за верстаком. Пётр выбежал из мастерской и к вечеру собрал всех своих товарищей. Оставив их в роще у берега, он отправился на поиски Иисуса. Однако ему не удалось найти его, ибо Учитель удалился в другую рощу для молитвы. Они увидели его только поздним вечером, когда он вернулся в дом Зеведея и попросил накормить его. На следующий день Иисус отправил своего брата Иакова испросить для него разрешения выступить в синагоге в ближайшую субботу. И управляющий синагогой был очень рад тому, что Иисус вновь выразил желание вести богослужение.
Перед тем, как выступить с этой незабываемой проповедью царства Бога – первым значительным выступлением на пути своего общественного служения, – он прочитал следующие отрывки из Писаний: «Вы будете для меня царством священников, святым народом. Яхве – наш судья, Яхве – наш законодатель, Яхве – наш царь; он спасёт нас. Яхве – мой царь и мой Бог. Он – великий царь всей земли. Милость твоя на Израиле в этом царстве. Благословенна слава Господа, ибо он является нашим Царём».
«Я пришёл для того, чтобы провозгласить установление царства Отца. И это царство будет объединять поклоняющиеся ему души иудеев и язычников, богатых и бедных, свободных и подвластных, ибо мой Отец нелицеприятен; его любовь и его милосердие простираются на всех.
Отец небесный посылает свой дух, вселяющийся в разумы людей, и когда я завершу свой труд на земле, Дух Истины также прольётся на всю плоть. И дух моего Отца вместе с Духом Истины утвердят вас в грядущем царстве духовного понимания и божественной праведности. Царство моё не от мира сего. Сын Человеческий не поведёт армии на битву для утверждения престола власти или царства мирской славы. Когда придёт моё царство, вы познаете Сына Человеческого как Князя Мира, раскрытие вечного Отца. Дети этого мира сражаются за установление и расширение царств этого мира; мои же ученики войдут в царство небесное путём своих нравственных решений и духовных побед; войдя же в него, они обретут радость, праведность и вечную жизнь.
К тому, кто прежде всего жаждет войти в царство и тем самым начинает стремиться к благородству характера, подобного благородству моего Отца, приложится и всё остальное, в чём он нуждается. Но истинно говорю вам: если вы не будете искать дорогу в царство с верой и доверием малого дитя, ничто не поможет вам войти в него.
Не обманывайтесь теми, кто придёт и скажет: „здесь царство” или „там царство”, ибо царство моего Отца не касается того, что зримо и материально. Царство это уже сейчас среди вас, ибо где дух Бога учит и ведёт душу человеческую, там воистину и есть царство небесное. И это царство Бога есть праведность, мир и радость во Святом Духе.
Иоанн действительно крестил вас в знак покаяния и отпущения ваших грехов; при входе же в небесное царство, вы будете крещены Святым Духом.
В царстве моего Отца не будет ни иудея, ни язычника, но будут только те, кто ищет совершенства через служение, ибо я заявляю: тот, кто хочет быть великим в царстве моего Отца, должен сначала стать слугой для всех. Если вы желаете служить своим собратьям, вы воссядете вместе со мной в моём царстве – так же как я, служа в облике создания, вскоре воссяду вместе с моим Отцом в его царстве.
Это новое царство подобно семени, которое прорастает в благодатной земле. Не сразу приносит оно спелый плод. Пройдёт время, прежде чем укоренившееся в душе человека царство принесёт полноценный плод неувядаемой праведности и вечного спасения.
И это царство, которое я возвещаю вам, не есть господство могущества и изобилия. Царство небесное – не пища и питие, а жизнь растущей праведности и усиливающейся радости во всё более совершенном служении моему небесному Отцу. Ибо разве не сказал Отец о детях своих, живущих в этом мире: „Воля моя, чтобы в итоге они стали совершенны, как совершенен я?”
Я пришёл с проповедью благой вести о царстве. Я пришёл не для того, чтобы взвалить новый груз на тех, кто желает войти в царство. Я провозглашаю новый и лучший путь, и те, кто способны войти в грядущее царство, обретут божественный покой. И чего бы это ни стоило вам в этом мире, какую бы цену вам ни пришлось заплатить за вхождение в царство небесное, вы получите во много крат больше радости и духовных обретений в этом мире и в грядущую эпоху вечной жизни.
Вхождение в царство Отца не знаменуется наступлением армий, свержением царств этого мира или срыванием оков. Царство небесное – рядом с вами, и все вошедшие в него в полной мере обретут свободу и радость спасения.
Царство это – вечные владения. Те, кто войдёт в него, взойдут к моему Отцу; они непременно достигнут его и воссядут по правую руку его Райской славы. И каждый вошедший в царство небесное станет сыном Бога, дабы в грядущую эпоху взойти к Отцу. И я пришёл призвать не притворных праведников, а грешников и всех, жаждущих праведности и божественного совершенства.
Иоанн явился с проповедью покаяния, чтобы подготовить вас к царству; теперь же я пришёл провозгласить веру – дар Бога – в качестве платы за вступление в царство небесное. Если вы всего лишь верите, что мой Отец любит вас бесконечной любовью, то вы уже в царстве Бога».
Закончив свою речь, он сел. Его слова потрясли всех слушателей. Ученики были изумлены. Однако люди не были готовы к восприятию благой вести из уст этого Богочеловека. Примерно третья часть слушавших его поверила сказанному, хотя не все смогли понять; около трети в глубине души не были готовы принять такое чисто духовное представление об ожидаемом царстве, в то время как оставшаяся треть не могла понять его учения, и многие действительно были убеждены в том, что он «не в своём уме».
После выступления с проповедью «О царстве», Иисус собрал шестерых апостолов во второй половине дня и начал раскрывать свои планы относительно посещения городов в окрестностях Галилейского моря. Его братья Иаков и Иуда были чрезвычайно обижены тем, что их не пригласили на этот совет. До сих пор они считали себя членами внутреннего круга товарищей Иисуса. Однако Иисус планировал не включать близких родственников в число апостольских управляющих царства. Отказ от принятия Иакова и Иуды в число избранных, а также явное отчуждение Иисуса от своей матери со времени свадьбы в Кане положили начало всё большему отдалению Иисуса от своей семьи. Это положение сохранялось в течение всего его общественного служения – они почти отказались от него, – и эти разногласия были полностью исчерпаны только после его смерти и воскресения. Его мать постоянно металась между неустойчивой верой и надеждой с одной стороны и усиливавшимся чувством разочарования, унижения и отчаяния – с другой. Только Руфь, самая младшая из членов семьи, хранила непоколебимую преданность своему отцу-брату.
Вплоть до воскресения Иисуса вся его семья практически не принимала участия в его служении. Как не чтут пророка в своём отечестве, так и в своей собственной семье ему отказывают в понимании и сочувствии.
1. Последние наставления.
На следующий день – в воскресенье, 23 июня 26 года н.э. – Иисус дал шести апостолам последние наставления. После этого он попарно отправил их в путь учить благой вести царства. Он запретил им крестить и советовал воздерживаться от публичных проповедей. Он объяснил, что позже позволит им выступать с такими проповедями, но пока, в силу многих причин, он хотел бы, чтобы они приобрели практический опыт личного общения со своими собратьями. Иисус стремился к тому, чтобы их первый тур стал в полной мере личной работой. Хотя его сообщение несколько разочаровало апостолов, они поняли, по крайней мере, отчасти, почему он хотел начать провозглашение царства именно таким образом, и вышли в путь в приподнятом настроении, уверенные и воодушевлённые. Он отправил их в путь по двое: Иаков и Иоанн направились в Хересу, Андрей и Пётр – в Капернаум, а Филипп и Нафанаил пошли в Тарихею.
До начала этого первого двухнедельного периода служения Иисус сообщил им, что он желает избрать двенадцать апостолов, которые продолжили бы дело царства после того, как он покинет этот мир, и уполномочил каждого из шести выбрать из числа его первых новообращённых по одному человеку в предполагаемую группу апостолов. Иоанн спросил: «Однако, Учитель, станут ли эти шесть человек членами нашего круга, будут ли они участвовать во всём наравне с нами – теми, кто стали твоими последователями ещё на Иордане и слышали всё, чему ты учил при подготовке к этому первому заданию во имя царства?» И Иисус ответил: «Да, Иоанн, эти избранные вами мужчины станут как мы, и вы научите их всему, что имеет отношение к царству, как я учил вас». Сказав это, Иисус покинул их.
Шестеро апостолов расстались и отправились в путь только после длительного обсуждения данных Иисусом наставлений, согласно которым каждый из них должен был избрать нового апостола. В итоге, возобладало мнение Андрея, после чего они приступили к своему труду. Суть сказанного Андреем заключалась в следующем: «Учитель прав; нас слишком мало, чтобы мы могли справиться с этой работой. Нам нужны новые учителя, и Учитель оказал нам огромное доверие, поручив избрать этих шестерых новых апостолов». В то утро, когда они расставались перед тем, как взяться за дело, сердце каждого из них сжималось от затаённой тоски. Они знали, что им будет не хватать Иисуса, и кроме того, что они испытывали страх и нерешительность, провозглашение царства представлялось им теперь в ином свете.
Было решено, что шесть апостолов будут трудиться в течение двух недель, после чего они соберутся на совет в доме Зеведея. Тем временем Иисус отправился в Назарет, чтобы увидеться с Иосифом, Симоном и другими членами своей семьи, жившими в том районе. Иисус делал всё по-человечески возможное, чтобы сохранить доверие и любовь своей семьи, если это не противоречило его решению исполнять волю Отца. В этом отношении он с лихвой выполнил свой долг.
Пока апостолы отсутствовали, выполняя порученное, Иисус много думал об Иоанне, уже находившемся в заключении. Он испытывал огромный соблазн использовать своё потенциальное могущество для его освобождения, однако в очередной раз он подчинился решению «ожидать волю Отца».
2. Избрание шести.
Это первое миссионерское путешествие шестерых апостолов было исключительно успешным. Каждый из них открыл для себя огромную ценность непосредственного, личного контакта с людьми. Они вернулись к Иисусу, лучше понимая, что, в конечном счёте, религия является целиком и полностью делом личного опыта. Они начали чувствовать, сколь сильно жаждут простые люди услышать слова религиозного утешения и духовного ободрения. Когда они собрались вокруг Иисуса, всем хотелось высказаться одновременно, однако Андрей взял ответственность на себя и, получая от него право голоса, они должным образом отчитались перед Учителем и представили шестерых кандидатов в новые апостолы.
После того, как каждый из апостолов представил своего кандидата, Иисус попросил всех остальных проголосовать за претендента; так все шесть новых апостолов были официально приняты всеми шестью старшими апостолами. Затем Иисус сообщил, что они все вместе посетят этих кандидатов и призовут их к служению.
1. Матфей Левий, сборщик пошлин из Капернаума, чья таможня находилась чуть восточнее города, у границы с Ватанией. Он был избран Андреем.
2. Фома Дидим, рыбак из Тарихеи, прежде работавший в качестве плотника и каменщика в Гадаре. Он был избран Филиппом.
3. Иаков Алфеев, рыбак и фермер из Хересы, избранный Иаковом Зеведеевым.
4. Иуда Алфеев, брат-близнец Иакова Алфеева, тоже рыбак, был избран Иоанном Зеведеевым.
5. Симон Зелот, занимавший высокий пост в патриотической организации зелотов, отказался от него, чтобы присоединиться к апостолам Иисуса. До того, как стать зелотом, Симон был торговцем. Он был избран Петром.
6. Иуда Искариот был единственным сыном богатых еврейских родителей, живших в Иерихоне. После того, как он стал последователем Иоанна Крестителя, родители-саддукеи отреклись от него. Он искал работу в этих местах, когда его нашли апостолы Иисуса, и Нафанаил пригласил Иуду присоединиться к ним в основном из-за его опыта в финансовых вопросах. Иуда Искариот был единственным иудеянином среди двенадцати апостолов.
Иисус провёл с шестью апостолами весь день, отвечая на их вопросы и слушая их подробные отчёты, ибо им было что рассказать – у них накопилось немало интересных и полезных впечатлений. Теперь они видели всю мудрость плана Учителя, пославшего их для работы в спокойной и личной обстановке, прежде чем позволить им приступить к более серьёзной общественной деятельности.
3. Призвание Матфея и Симона.
На следующий день Иисус и шесть апостолов отправились призвать Матфея, сборщика пошлин. Матфей ждал их, и к их приходу успел закрыть книги, приготовившись передать дела по службе своему брату. Когда они подошли к таможне, Андрей выступил вперёд вместе с Иисусом, который, глядя Матфею в глаза, произнёс: «Следуй за мной». И он поднялся и вошёл в дом вместе с Иисусом и апостолами.
Матфей сказал Иисусу, что вечером он собирается устроить приём, – по крайней мере, он хотел бы дать обед для своей семьи и друзей, если Иисус согласится присутствовать на нём в качестве почётного гостя. Иисус кивнул в знак согласия. После этого Пётр отвёл Матфея в сторону и, объяснив, что он пригласил некоего Симона присоединиться к апостолам, получил согласие на то, чтобы Симон также был приглашён на пир.
После обеда в доме Матфея все они последовали за Петром к Симону Зелоту. Они нашли его на прежнем месте, где теперь вёл дела его племянник. Когда Пётр подвёл Иисуса к Симону, Учитель приветствовал пылкого патриота, сказав лишь: «Следуй за мной».
Они вернулись все вместе в дом Матфея, где много говорили о политике и религии, пока не пришло время ужинать. Семья Левия уже давно занималась коммерцией и сбором пошлин; поэтому многих гостей, приглашённых Матфеем, фарисеи называли не иначе как «мытарями и грешниками».
В те дни, когда в честь важного гостя устраивались такие званые обеды, существовал обычай, согласно которому любой желающий мог пройти в трапезную, чтобы посмотреть на обедающих и послушать разговоры и выступления знатных гостей. Поэтому многие фарисеи Капернаума явились сюда, чтобы понаблюдать за поведением Иисуса в этом необычном обществе.
В ходе праздничного обеда гости пришли в чрезвычайно весёлое расположение духа; всеобщее веселье было таковым, что наблюдавшие фарисеи в душе стали порицать Иисуса за участие в столь беспечном и беззаботном занятии. Позднее, когда собравшиеся начали произносить речи, один из наиболее злобных фарисеев позволил себе, обращаясь к Петру, осудить поведение Иисуса: «Как можешь ты учить, что этот человек является праведником, когда он ест с мытарями и грешниками, позволяя себе предаваться столь беспечному времяпрепровождению?» Пётр шёпотом передал это замечание Иисусу до того, как тот выступил с прощальным благословением присутствующих. Иисус начал свою речь словами: «Сегодня мы собрались здесь для того, чтобы принять Матфея и Симона в наше братство. Мне приятно видеть ваше веселье и радость, однако вы должны возрадоваться ещё больше, ибо многие из вас войдут в грядущее царство духа, где с избытком вкусят благодатных даров царства небесного. Вам же, стоящим здесь и порицающим меня в душе за то, что я веселюсь со своими друзьями, позвольте заметить, что я пришёл провозгласить радость тем, кто отвергнут обществом, и духовную свободу тем, кто находится в плену морали. Мне ли напоминать вам, что врач нужен не здоровым, а больным? Я пришёл призвать не благочестивых, но грешников».
Это было поистине необычным зрелищем для всего еврейства: видеть, как человек, отличающийся праведным характером и благородными чувствами, свободно и весело общается с простым людом и даже с толпой сборщиков налогов и так называемых грешников – далёких от религии любителей развлечений. Симон Зелот пожелал произнести речь на этом собрании в доме Матфея, однако Андрей, – зная, что Иисус не хотел, чтобы грядущее царство смешивали с движением зелотов, – убедил его воздержаться от публичных высказываний.
Иисус и апостолы заночевали в доме Матфея, и когда люди расходились по домам, все говорили только об одном – о доброте и дружелюбии Иисуса.
4. Призвание близнецов.
Наутро все девять отплыли в Хересу, чтобы должным образом призвать следующих двух апостолов – Иакова и Иуду, братьев-близнецов, сыновей Алфея, избранных Иаковом и Иоанном Зеведеями. Близнецы-рыбаки знали о визите Иисуса и его апостолов и поджидали их на берегу. Иаков Зеведей представил Учителя хересским рыбакам и Иисус, пристально глядя на них, кивнул головой и сказал: «Следуйте за мной».
Во второй половине дня, которую они провели вместе, Иисус дал им подробные наставления относительно праздничных собраний, закончив свои замечания следующими словами: «Все люди – мои братья. Отец мой небесный не презирает никакое сотворённое нами создание. Царство небесное открыто для всех мужчин и женщин. Никто не вправе закрыть дверь милосердия перед жаждущей душой, стремящейся войти в царство. Мы будем делить трапезу со всеми, кто пожелает услышать о царстве. Когда наш небесный Отец взирает с небес на людей, все они одинаковы для него. Поэтому не отказывайтесь преломить хлеб с фарисеем или грешником, саддукеем или мытарем, римлянином или иудеем, богатым или бедным, свободным или невольником. Врата царства широко открыты для всех, кто желает познать истину и найти Бога».
В тот вечер, во время скромного ужина в доме Алфея, братья-близнецы были приняты в апостольскую семью. Позднее вечером Иисус дал своим апостолам первый урок, темой которого было происхождение, сущность и предназначение нечистых духов, однако они не смогли понять смысла того, о чём он говорил. Им было очень легко любить Иисуса и восхищаться им, но им было очень трудно понимать многие из его учений.
После ночного отдыха вся компания, насчитывающая уже одиннадцать человек, отправилась на лодке в Тарихею.
5. Призвание Фомы и Иуды.
Рыбак Фома и скиталец Иуда встретились с Иисусом и апостолами у рыбацкой пристани в Тарихее, и Фома повёл всех в свой дом, находившийся неподалёку. Здесь Филипп представил Фому в качестве своего кандидата в апостолы, а Нафанаил представил Иуду Искариота, иудеянина, как человека, достойного такой же чести. Иисус взглянул на Фому и сказал: «Фома, тебе не хватает веры; тем не менее, я принимаю тебя. Следуй за мной». Иуде Искариоту Учитель сказал: «Иуда, все мы одной плоти, и принимая тебя в наш круг, я заклинаю тебя хранить верность своим галилейским братьям. Следуй за мной».
После того, как они подкрепились, Иисус уединился с двенадцатью апостолами, чтобы предаться совместным молитвам и рассказать им о сущности и действии Святого Духа, но и на этот раз они большей частью не смогли понять смысла тех изумительных истин, которым он пытался их научить. Один понимал одно, другой – другое, но никому из них не удалось охватить всё учение. Каждый раз они совершали одну и ту же ошибку, пытаясь вместить новое евангелие Иисуса в свои старые формы религиозного убеждения. Они не могли понять того, что Иисус пришёл для провозглашения нового евангелия спасения и установления нового пути обретения Бога; они не осознавали, что он являлся новым раскрытием небесного Отца.
На следующий день Иисус оставил двенадцать апостолов одних; он хотел, чтобы они познакомились друг с другом и обсудили между собой то, чему он их научил. Учитель вернулся к ужину и во время вечерней беседы рассказал им о служении серафим, и некоторые из апостолов поняли его учение. Они отправились на покой и на другой день отплыли в Капернаум.
Зеведей и Саломия перебрались к своему сыну Давиду, что позволило передать их большой дом Иисусу и его двенадцати апостолам. Здесь Иисус спокойно провёл субботу со своими избранными вестниками; он подробно изложил планы провозглашения царства и исчерпывающе объяснил всю важность уклонения от стычек с гражданскими властями, сказав: «Если необходимо вынести порицание гражданским правителям, предоставьте это мне. Следите за тем, чтобы не допускать осуждения кесаря или его слуг». В тот же вечер Иуда Искариот отозвал Иисуса в сторону, чтобы осведомиться, почему ничего не делается для освобождения Иоанна из заключения. И Иуда не был полностью удовлетворён отношением Иисуса.
6. Неделя интенсивной подготовки.
Следующая неделя была посвящена программе интенсивной подготовки. Ежедневно каждый из шести новых апостолов становился подопечным рекомендовавшего его собрата для тщательного обзора всего, что они выучили и испытали при подготовке к труду царства. Первые апостолы подробно повторяли с шестью новыми апостолами учения Иисуса, с которыми они были знакомы на то время. По вечерам все собирались в саду Зеведея, где Иисус продолжал своё обучение.
Именно в это время Иисус выделил в середине недели свободный день для отдыха и развлечений. В течение всей его оставшейся материальной жизни они придерживались этого плана, посвящая отдыху один день в неделю. Как правило, они прекращали свои привычные занятия по средам. В такой день Иисус обычно покидал их со словами: «Дети мои, устройте себе день развлечений. Оставьте напряжённые труды царства и насладитесь отдыхом, который помогает вернуться к прежним занятиям или открывает новые способы развлечения». Хотя в этот период своей жизни Иисус не нуждался в таком дне отдыха, он соблюдал этот план, ибо знал, что это пойдёт на пользу его человеческим собратьям. Иисус был наставником – Учителем; его собратья были его воспитанниками – учениками.
Иисус стремился объяснить своим апостолам различие между его учениями и его жизнью среди них с одной стороны и учениями, которые впоследствии могли появиться о нём, – с другой. Он сказал: «Моё царство и евангелие этого царства должны стать основной темой вашего послания. Не отвлекайтесь на проповедь обо мне и моих учениях. Провозглашайте евангелие царства и придерживайтесь моего раскрытия небесного Отца, но не сворачивайте на путь создания легенд и построения культа, связанных с верованиями и учениями относительно моих взглядов и учений». Однако они в очередной раз не поняли, отчего он так говорит, и ни один не решился спросить, почему он учит их этому.
В этих ранних учениях Иисус стремился, насколько это было возможно, избежать противоречий со своими апостолами, если они не касались ложных представлений о его небесном Отце. Во всех таких случаях он без колебания исправлял ошибочные убеждения. В посткрещенческой жизни Иисуса на Урантии был только один мотив – более совершенное и истинное раскрытие его Райского Отца; он был первопроходцем нового и лучшего пути к Богу, пути веры и любви. Он всегда призывал апостолов: «Ищите грешников и павших духом, утешайте страждущих».
Иисус в совершенстве владел положением; он обладал неограниченным могуществом, которое мог использовать в помощь своей миссии, но он полностью удовлетворялся средствами и личностями, которые в представлении большинства людей выглядели бы неадекватными и незначительными. Он осуществлял миссию, в которой таились колоссальные возможности для внешней эффектности, но он настаивал на служении делу своего Отца совершенно неприметным и неэффектным образом; он упорно избегал любой демонстрации могущества. Вот и теперь он собирался неприметно трудиться, по крайней мере, в течение нескольких месяцев, со своими двенадцатью апостолами в окрестностях Галилейского моря.
7. Новое разочарование.
По плану Иисуса в течение пяти месяцев они должны были спокойно заниматься индивидуальным миссионерством. Он не раскрыл своим апостолам этого срока; они работали по недельному плану. И в первый же день недели, когда он собирался объявить о том двенадцати апостолам, Симон Пётр, Иаков Зеведей и Иуда Искариот пришли к нему для частной беседы. Отведя Иисуса в сторону, Пётр собрался с духом и сказал: «Учитель, мы пришли по настоянию наших товарищей, чтобы спросить, пришло ли время вступить в царство. Провозгласишь ли ты царство в Капернауме, или нам следует отправиться в Иерусалим? И ещё: когда каждый из нас узнает, какое место ему предстоит занять возле тебя при установлении царства…» Пётр продолжал бы задавать свои вопросы, однако Иисус остановил его предостерегающим жестом руки. И пригласив остальных апостолов, стоявших поблизости, присоединиться к ним, Иисус сказал: «Дети мои малые, до каких же пор вы будете испытывать моё терпение? Разве не объяснял я вам, что моё царство – не от мира сего? Не раз говорил я вам, что не для того я пришёл, чтобы сесть на трон Давида, и теперь вы спрашиваете меня, каким будет ваше место в царстве Отца? Разве вы не можете понять, что я призвал вас как посланников духовного царства? Разве вы не понимаете, что скоро – очень скоро – вам придётся стать моими представителями в мире и в провозглашении царства так же, как я представляю сейчас моего небесного Отца? Возможно ли, что я избрал вас и подготовил вас в качестве вестников царства, а вы не понимаете сущности и значения грядущего царства божественного превосходства в сердцах людей? Друзья мои, выслушайте меня ещё раз. Избавьтесь от мысли о том, что моё царство – это господство силы или власть славы. Воистину, всё могущество на небе и на земле будет вскоре передано в мои руки, однако воля Отца не в том, чтобы мы пользовались этим божественным даром для возвеличения себя в течение этой эпохи. В другую эпоху вы действительно будете сидеть возле меня в могуществе и славе, но сейчас нам следует подчиняться воле Отца и продолжать свой труд, смиренно покорившись исполнению его требований на земле».
В очередной раз его товарищи были потрясены, поражены. Иисус отправил их молиться по двое, попросив вернуться к нему в полдень. В это решающее утро каждый из них пытался найти Бога, и каждый стремился подбодрить и укрепить духом своего напарника, и они вернулись к Иисусу, как он и просил их.
После этого Иисус рассказал им о приходе Иоанна, крещении в Иордане, праздновании свадьбы в Кане, недавнем избрании шести апостолов и отзыве из их рядов его собственных братьев во плоти, а также предупредил их, что враг царства попытается сбить их с пути истинного. После этого короткого, но серьёзного разговора, апостолы, вслед за Петром, поднялись, чтобы заявить о своей вечной преданности своему Учителю и поклясться в своей нерушимой верности царству – как сказал Фома, «этому грядущему царству, чем бы оно ни было, и даже если я не до конца его понимаю». Все они поистине верили в Иисуса, хотя не всё в его учениях было им понятно.
Затем Иисус спросил, какими средствами они располагают; он также поинтересовался, какие меры приняты для содержания семей. Когда выяснилось, что их денег вряд ли хватило бы на то, чтобы прокормить себя в течение двух недель, Иисус сказал: «Мой Отец не желает, чтобы наш труд начинался так. Мы останемся здесь, у моря, на две недели и будем рыбачить или заниматься чем-нибудь другим, и за это время вы – под началом Андрея, первого избранного апостола – сделаете так, чтобы обеспечить всё необходимое для своей будущей работы – как для нынешнего личного служения, так и для того времени, когда я отправлю вас проповедовать евангелие и наставлять верующих». Все они были чрезвычайно обрадованы этими словами – первым недвусмысленным и ясным намёком на то, что впоследствии Иисус предполагал перейти к более активной и решительной общественной деятельности.
Остаток дня апостолы совершенствовали свою организацию и занимались приготовлением лодок и сетей для того, чтобы на следующий день отправиться рыбачить, ибо все они решили посвятить себя рыболовству; большинство из них были рыбаками, да и Иисус являлся опытным корабелом и рыбаком. Многие из лодок, которыми они пользовались в последующие годы, были построены его собственными руками. И это были хорошие и прочные лодки.
Иисус велел, чтобы две недели они посвятили рыболовству, добавив: «И после этого вы отправитесь в путь, чтобы стать ловцами человеков». Они рыбачили тремя группами, и каждый вечер Иисус выходил в море с новой группой. И как они наслаждались общением с Иисусом! Он был хорошим рыбаком, весёлым компаньоном и воодушевляющим другом; чем больше они работали вместе с ним, тем больше они его любили. Однажды Матфей сказал: «Чем больше понимаешь некоторых людей, тем меньше восхищаешься ими; что же касается этого человека, то чем меньше я понимаю его, тем больше я его люблю».
Так продолжалось более пяти месяцев: две недели они рыбачили, а следующие две недели посвящали личному труду во имя царства. Они придерживались этого плана до конца этого, 26 года н.э., пока не прекратились те особые преследования, которым подвергались ученики Иоанна после его заточения.
8. Начало труда двенадцати.
После продажи двухнедельного улова, Иуда Искариот, избранный апостольским казначеем, разделил средства апостолов на шесть равных частей, поскольку к тому времени уже были собраны средства на содержание семей апостолов. И затем, в середине августа 26 года н.э., они отправились по двое в указанные Андреем районы. Первые две недели Иисус провёл с Андреем и Петром, следующие две недели – с Иаковом и Иоанном и так далее с другими парами апостолов в порядке их избрания. Таким образом, он смог как минимум один раз побывать с каждой из пар, прежде чем он созвал их перед началом их общественного служения.
Иисус учил их проповедовать прощение грехов через веру в Бога – без искуплений или жертвоприношений, проповедовать то, что небесный Отец любит всех своих детей одинаково вечной любовью. Он призывал своих апостолов воздерживаться от обсуждения следующих вопросов:
1. Труд и заточение Иоанна Крестителя. .
2. Голос при крещении. Иисус сказал: «Только те, кто слышал голос, могут упоминать это. Говорите только о том, что вы сами слышали от меня; не передавайте слухи».
3. Превращение воды в вино в Кане. Иисус строго предупредил их: «Не рассказывайте никому о воде и вине».
Они прекрасно провели эти пять или шесть месяцев, в течение которых по две недели рыбачили, зарабатывая достаточно денег, чтобы обеспечить себя на следующие две недели, которые посвящались миссионерской деятельности во имя царства.
Простой люд восхищался учением и служением Иисуса и его апостолов. Раввины издавна внушали евреям, что невежественный человек не может быть благочестивым или праведным. Однако апостолы Иисуса были и благочестивыми, и праведными; и тем не менее они, по большей части, пребывали в счастливом неведении относительно учёности раввинов и мудрости мира.
Иисус подробно разъяснил своим апостолам отличие покаяния через так называемые благие дела, которому учили евреи, от изменения разума через веру – нового рождения, которого он требовал в качестве платы за приём в царство. Он учил своих апостолов, что вера является единственным условием для вступления в царство Отца. Иоанн учил их «покаянию – бегству от грядущего гнева». Иисус учил: «Вера – это открытая дверь для вступления в настоящую, совершенную и вечную любовь Бога». Иисус говорил не как пророк, который приходит для возвещения слова Бога. Чувствовалось, что он говорит от себя, имея на то власть. Иисус стремился отвратить их разум от жажды чудес и обратить его к поиску подлинного и личного опыта в удовлетворении и уверенности, порождаемых пребывающим в человеке Божьим духом любви и спасительной благодати.
С самого начала ученики увидели, что Учитель с огромным уважением и сочувствием относится к каждому человеку, с которым он встречался, и это одинаковое и неизменное участие, которое он с таким постоянством проявлял к самым разным мужчинам, женщинам и детям, производило на них громадное впечатление. Рассуждая на важную тему, он мог остановиться на полуслове, чтобы выйти на дорогу и сказать несколько сердечных слов проходящей мимо женщине, обременённой тяготами тела и души. Он мог прервать серьёзное обсуждение со своими апостолами, чтобы поиграть с подбежавшим ребёнком. Ничто и никогда не было для Иисуса более важным, чем отдельный человек, который оказывался рядом с ним. Он был владыкой и учителем, но он был больше того – он являлся также другом и близким, отзывчивым товарищем.
Хотя публичные учения Иисуса состояли в основном из притч и коротких бесед, он всегда учил своих апостолов с помощью вопросов и ответов. Он обязательно находил время для ответов на искренние вопросы во время своих последующих публичных выступлений.
Поначалу апостолы были изумлены отношением Иисуса к женщинам, однако быстро привыкли к этому; Иисус предельно ясно объяснил им, что в царстве женщинам предоставляются равные права с мужчинами.
9. Пять месяцев испытаний.
Этот несколько однообразный период, в течение которого рыбная ловля чередовалась с индивидуальным трудом, стал суровым испытанием для двенадцати апостолов, но они выдержали его с честью. Несмотря на все их жалобы, сомнения и мимолётное недовольство, они сдержали свою клятву верности и преданности Учителю. Именно благодаря личному общению с Иисусом в течение этих месяцев испытания они полюбили его настолько, что все (кроме Иуды Искариота) сохранили свою верность и преданность ему даже в тяжкие часы суда и распятия. Настоящие люди просто не могли бросить почитаемого учителя, столь близкого и столь преданного им, как Иисус. В мрачные часы смерти Учителя в сердцах этих апостолов все доводы, аргументы и логика были вытеснены только одним, высшим человеческим чувством – чувством преданности своему другу. Эти пять месяцев, в течение которых они трудились вместе с Иисусом, привели каждого из апостолов к тому, что Иисус стал для них лучшим в мире другом. Именно это человеческое чувство, а не его возвышенные учения или восхитительные деяния, удержало их вместе вплоть до воскресения Иисуса и нового возвещения евангелия царства.
Эти пять месяцев неприметного труда были не только великим экзаменом для апостолов – экзаменом, который они выдержали, но этот период отсутствия общественной деятельности стал огромным испытанием для семьи Иисуса. К тому времени, когда Иисус приготовился приступить к общественному служению, вся его семья (за исключением Руфи) практически оставила его. В дальнейшем только в нескольких случаях они пытались наладить с ним связь, но и тогда лишь для того, чтобы попытаться убедить его вернуться вместе с ними домой, ибо они были близки к тому, чтобы считать его сумасшедшим. Они просто не могли постичь его философию или понять его учение; всё это было выше понимания его родственников по крови.
Апостолы продолжали свой личный труд в Капернауме, Вифсаиде-Юлии, Хоразине, Герасе, Гиппосе, Магдале, Кане, Вифлееме Галилейском, Иотапате, Раме, Сафеде, Гисхале, Гадаре и Абиле. Кроме того, они трудились во многих деревнях и сёлах. К концу этого периода двенадцать апостолов выработали вполне удовлетворительные планы опеки своих семей. Большинство апостолов были женатыми людьми, некоторые из них имели по несколько детей, однако принятые ими меры по обеспечению своих близких – в дополнение к небольшим поступлениям из апостольского фонда – позволяли им посвящать всю свою энергию делу Учителя, не беспокоясь о финансовом благополучии своих семей.
10.Организация двенадцати.
Уже на раннем этапе у апостолов существовала следующая организация:
1. Андрей, первый избранный, был назначенным председателем и управляющим двенадцати.
2. Пётр, Иаков и Иоанн были назначены личными спутниками Иисуса. Они должны были быть с ним днём и ночью, заботиться о его физических и других потребностях и сопровождать его во время ночных бдений, проводимых в молитве и таинственном общении с небесным Отцом.
3. Филипп стал экономом группы. Он должен был обеспечивать питание и следить за тем, чтобы посетителям, а порой целым толпам слушающих, было что поесть.
4. Нафанаил следил за положением апостольских семей. Он получал регулярные отчёты о нуждах каждой семьи и, сделав соответствующую заявку казначею Иуде, еженедельно отправлял деньги тем, кто в них нуждался.
5. Матфей являлся финансовым агентом апостольского корпуса. Он должен был следить за сбалансированностью бюджета и пополнением казны. Если у группы отсутствовали средства к существованию, если пожертвования на её содержание не поступали, Матфей обладал правом на какое-то время отозвать апостолов к сетям. Однако к этому не приходилось прибегать после начала их общественного труда; в распоряжении казначея всегда было достаточно средств для финансирования их деятельности.
6. Фома являлся администратором. На него легла обязанность искать жильё и намечать места для обучения и проповедей, тем самым обеспечивая плавный и динамичный график путешествий.
7. Иаков и Иуда – сыновья-близнецы Алфеевы – должны были следить за порядком. В их обязанности входило назначать достаточное количество дежурных для поддержания порядка в толпе во время проповедей.
8. Симон Зелот отвечал за восстановление сил и проведение досуга. Он организовывал выходные дни по средам и стремился каждый день найти несколько часов для отдыха и развлечений.
9. Иуда Искариот был назначен казначеем. Он носил казну. Иуда оплачивал все расходы и вёл бухгалтерский учёт. Он составлял еженедельные сметы доходов и расходов для Матфея и каждую неделю отчитывался перед Андреем. Иуда выплачивал деньги с санкции Андрея.
Таковы были функции двенадцати апостолов с момента появления этой организации и вплоть до того времени, когда предательство Иуды заставило их провести реорганизацию. Учитель и его ученики-апостолы продолжали свой непритязательный труд вплоть до воскресенья, 12 января 27 года н.э., когда Иисус созвал апостолов и официально посвятил их в качестве посланников царства и проповедников его благой вести. И вскоре они были готовы отправиться в Иерусалим и Иудею – в своё первое путешествие с публичной проповедью царства.
Красноречивым свидетельством обаяния и праведности земной жизни Иисуса, несмотря на то, что он неоднократно вдребезги разбивал надежды своих апостолов и не оставлял камня на камне от любого их устремления к личному возвеличению, является тот факт, что только один из апостолов покинул его.
Апостолы узнали от Иисуса о царстве небесном, а Иисус узнал от них многое о царстве человеческом – человеческой природе в том виде, как она существует на Урантии и других эволюционных мирах времени и пространства. Эти двенадцать мужчин представляли многие различные типы человеческого темперамента, и обучение не сделало их одинаковыми. В жилах многих из этих галилейских рыбаков текло немало языческой крови в результате принудительного обращения языческого населения Галилеи в иудаизм за сто лет до того.
Было бы ошибкой с вашей стороны считать апостолов невежественными или необразованными людьми. Все они, за исключением близнецов Алфеевых, были выпускниками синагогальных школ, хорошо знали писания иудеев и обладали многими самыми современными познаниями той эпохи. Семь из них закончили синагогальные школы Капернаума, которые были лучшими из еврейских школ в Галилее.
Когда ваши письменные свидетельства называют их «невежественными и необразованными», это означает лишь, что они являлись простыми людьми, необученными доктринам раввинов и не владеющими методами раввинского толкования Писаний. У них не было так называемого высшего образования. Сегодня их наверняка посчитали бы необразованными, а в некоторых слоях общества даже некультурными. Ясно одно: они не прошли жёсткую и стандартную программу обучения. С юношеских лет каждый из них учился жить самостоятельно.
1. Андрей Первозванный.
Андрей, председатель апостольского корпуса царства, родился в Капернауме. Он был старшим ребёнком в семье из пяти детей – кроме брата Симона у него было три сестры. Его отец, который к тому времени уже умер, являлся компаньоном Зеведея в рыбокоптильном промысле Вифсаиды – рыболовецкого порта Капернаума. Когда Андрей стал апостолом, он был не женат, живя в семье своего женатого брата, Симона Петра. Оба они были рыбаками и являлись компаньонами Иакова и Иоанна – сыновей Зеведея.
В 26 году н.э., когда Андрей был избран апостолом, ему было 33 года – на целый год больше, чем Иисусу; он являлся самым старшим среди апостолов. Андрей имел отличные наследственные качества и был наиболее способным из двенадцати. За исключением красноречия, во всём остальном он был равным своим товарищам. Иисус не дал Андрею прозвища, братского эпитета. Однако подобно тому, как апостолы вскоре стали называть Иисуса Учителем, в отношении Андрея они стали пользоваться прозвищем, соответствующим слову «Лидер».
Андрей был хорошим организатором, но ещё лучшим администратором. Он входил во внутренний круг из четырёх апостолов, но ввиду того, что Иисус назначил его руководителем апостольской группы, ему приходилось исполнять свои обязанности среди собратьев, в то время как трое остальных пользовались возможностью тесного общения с Учителем. До самого конца Андрей оставался главой апостольского корпуса.
Хотя Андрей никогда не являлся блестящим проповедником, он с успехом занимался личным трудом, являясь пионером миссионерской деятельности во имя царства в том смысле, что будучи первым избранным апостолом, он сразу же привёл к Иисусу своего брата, Симона, который впоследствии стал одним из величайших проповедников царства. Андрей являлся главным сторонником политики Иисуса, состоявшей в использовании личного труда как метода для подготовки двенадцати в качестве вестников царства.
Учил ли Иисус в тесном кругу своих апостолов или проповедовал толпе, Андрей всегда был в курсе дел; он был понятливым исполнителем и умелым администратором. Он принимал быстрое решение по каждому вопросу, за исключением тех, которые, как он полагал, выходили за рамки его компетенции и которые он без промедления обсуждал с Иисусом.
Андрей и Пётр были совершенно непохожими по характеру и темпераменту, однако следует поставить им в вечную заслугу то, что они прекрасно ладили друг с другом. Андрей никогда не завидовал таланту красноречия Петра. Нечасто можно встретить старшего человека типа Андрея, который оказывал бы столь огромное влияние на своего талантливого младшего брата. Казалось, что Андрей и Пётр никогда и ни в малейшей степени не завидовали способностям и достижениям друг друга. Поздним вечером, в день Пятидесятницы, когда во многом благодаря страстной и воодушевляющей проповеди Петра царство увеличилось на две тысячи новых душ, Андрей сказал своему брату: «Я был бы неспособен на это, но я рад, что у меня есть брат, которому это удалось». На что Пётр ответил: «Но если бы ты не привёл меня к Учителю и прочно не удерживал меня рядом с ним, я не смог бы оказаться здесь и сделать это». Отношения Андрея и Петра были исключением из правила, доказывающим, что даже братья могут жить в мире и успешно сотрудничать друг с другом.
После Пятидесятницы Пётр стал известным человеком, однако Андрея, который был старше, никогда не раздражало, что до конца жизни его представляли как «брата Симона Петра».
Из всех апостолов Андрей лучше других разбирался в людях. Он знал, что Иуда Искариот замышляет недоброе ещё тогда, когда никто из апостолов не догадывался о том, что с их казначеем происходит что-то неладное; но он никому не раскрыл своих опасений. Великой заслугой Андрея перед царством были его советы, данные Петру, Иакову и Иоанну относительно первых миссионеров, которых отправили в мир возвещать евангелие, а также рекомендации по организации административных дел царства, данные этим ранним руководителям. Андрей обладал огромным даром видеть скрытые возможности и потенциальные таланты молодых людей.
Почти сразу после вознесения Иисуса Андрей начал писать личные воспоминания о многих высказываниях и деяниях своего ушедшего Учителя. После смерти Андрея копии этого частного свидетельства свободно ходили по рукам среди ранних учителей христианской церкви. Впоследствии в эти неформальные записи Андрея вносились поправки, изменения и дополнения, пока они не превратились в достаточно последовательный рассказ о жизни Учителя на земле.
Последний из этих видоизменённых и исправленных экземпляров сгорел при пожаре в Александрии спустя примерно сто лет после написания оригинала первым избранным из двенадцати апостолов.
Андрей был человеком тонкой проницательности, логического мышления и твёрдых решений, чья огромная сила характера заключалась в несравненном постоянстве. Недостатком его темперамента было отсутствие энтузиазма; много раз он оказывался неспособным воодушевить своих товарищей словами благоразумной похвалы. Это сдержанное отношение к похвале за достойные достижения произрастало из его отвращения к лести и лживости. Андрей был одним из тех разносторонних, уравновешенных, обязанных всем самим себе и успешных людей, занимающихся скромным трудом.
Все апостолы любили Иисуса, однако столь же истинным является то, что каждого из двенадцати влекла к нему какая-то определённая черта его личности, особенно импонировавшая тому или иному апостолу. Андрей восхищался Иисусом из-за его неизменной искренности, его естественного достоинства. Когда люди узнавали Иисуса, ими овладевало желание познакомить с ним своих друзей; они действительно хотели, чтобы его узнал весь мир.
Когда последующие гонения заставили апостолов окончательно покинуть Иерусалим, Андрей прошёл через Армению, Малую Азию и Македонию, приведя в царство многие тысячи людей. Он был схвачен и распят в Патрах, в Ахайе. Прошло более двух дней, прежде чем этот могучий человек скончался на кресте, и в эти трагические часы он продолжал убедительно возвещать благую весть о спасительном небесном царстве.
2. Симон Петр.
Когда Симон присоединился к апостолам, ему было тридцать лет. Он был женат, имел трёх детей и жил в Вифсаиде, недалеко от Капернаума. Он жил с братом Андреем и матерью своей жены. Как Пётр, так и Андрей занимались рыболовством вместе с сыновьями Зеведея.
Учитель был знаком с Симоном в течение некоторого времени до того, как Андрей представил своего брата в качестве второго из апостолов. Когда Иисус назвал Симона Петром, он сделал это с улыбкой; это имя должно было стать чем-то вроде прозвища. Симон был хорошо известен своим друзьям как непредсказуемый и импульсивный человек. Однако впоследствии, Иисус действительно вложил в это данное в шутку прозвище новый и важный смысл.
Симон Пётр был порывистым человеком, оптимистом. Он вырос, позволяя себе свободно предаваться сильным эмоциям; он постоянно попадал в трудные ситуации, ибо упорно продолжал говорить, не подумав. Такое безрассудство также приносило постоянные неприятности всем его друзьям и товарищам и являлось причиной многих мягких порицаний со стороны Учителя. Единственное, что спасало Петра от ещё больших неприятностей из-за его неосторожных речей, было то, что он рано научился обсуждать многие свои планы и замыслы с братом Андреем, прежде чем решался публично высказать свои предложения.
Пётр был хорошим оратором, красноречивым и выразительным. Кроме того, он являлся прирождённым и вдохновенным лидером, сообразительным, хотя не глубокомысленным человеком. Он задавал много вопросов – больше, чем все остальные апостолы вместе взятые, – и хотя в основном его вопросы были правильными и уместными, многие из них были пустыми и глупыми. Пётр не обладал глубоким умом, однако он хорошо знал, чего хочет. Поэтому ему были свойственны быстрые решения и внезапные поступки. Пока остальные, увидев Иисуса на берегу, в изумлении говорили об этом, Пётр прыгнул в воду и поплыл к берегу, чтобы поприветствовать Учителя.
Той чертой Иисуса, которая больше других восхищала Петра, была его божественная отзывчивость. Пётр никогда не уставал поражаться терпимости Иисуса. Он никогда не забывал урока о прощении грешника – не до семи, а до семидесяти семи раз. В мрачные и гнетущие дни, наступившие после его бездумного и неумышленного отречения от Иисуса во дворе у первосвященника, он много думал о том впечатлении, которое произвёл на него всепрощающий характер Учителя.
Симон Пётр был чрезвычайно переменчивым; он мог внезапно бросаться из одной крайности в другую. Сначала он отказался от того, чтобы Иисус омыл его ноги, а затем, услышав ответ Учителя, начал упрашивать его, чтобы тот омыл его с головы до ног. И всё же Иисус знал, что недостатки Петра идут от головы, а не от сердца. Он представлял собой одно из самых непостижимых сочетаний отваги и трусости, которые когда-либо встречались на земле.
Сильнейшей чертой его характера была преданность, дружба. Пётр действительно и искренне любил Иисуса. И тем не менее, несмотря на эту могучую силу его ревностного служения, он был столь неустойчивым и непостоянным, что позволил насмешкам служанки довести его до отречения от своего Господа и Учителя. Пётр мог вынести преследования и любую другую форму прямого оскорбления, но он сникал и пасовал перед насмешками. Он был храбрым воином при лобовой атаке, но превращался в дрожащего от страха труса при неожиданном нападении с тыла.
Пётр был первым из апостолов Иисуса, выступившим в защиту деятельности Филиппа среди самаритян и Павла среди иноверцев; однако позднее, в Антиохии, столкнувшись с насмешками ортодоксальных иудеев, он изменил своё отношение к язычникам и на время покинул их, чем только навлёк на себя бесстрашное осуждение Павла.
Первым среди апостолов он всецело признал в Иисусе соединение человеческого и божественного начал и первым, не считая Иуды, отрёкся от него. Пётр был не столько мечтателем, сколько человеком, не желавшим спускаться вниз с облаков исступлённого восторга, расставаться с восторженным увлечением внешней эффектностью и возвращаться в будничный и прозаичный мир реальности.
Идя за Иисусом, он – буквально и фигурально – либо возглавлял процессию, либо плёлся в хвосте – «следуя на расстоянии». Однако из всех двенадцати апостолов он был самым выдающимся проповедником; не считая Павла, он сделал больше любого другого человека для установления царства небесного и за время одного поколения направил посланников царства во все концы света.
После своих опрометчивых отречений от Учителя он пришёл в себя и, под благожелательным и чутким руководством Андрея, первым вернулся к рыболовным сетям, пока остальные апостолы мешкали, пытаясь выяснить, что произойдёт после распятия. Когда он окончательно убедился в том, что Иисус простил его, и узнал, что Учитель снова принял его в свои ряды, огонь царства вспыхнул в его душе с такой силой, что он превратился в великий и спасительный свет для тысяч людей, пребывавших во тьме.
Покинув Иерусалим и до того, как Павел стал духовным лидером среди христианских церквей языческого мира, Пётр много путешествовал, посетив все церкви от Вавилона до Коринфа. Он даже посетил с проповедями многие церкви, основанные Павлом. Хотя Пётр и Павел существенно отличались по своему темпераменту и образованию, имея расхождения даже в вопросах теологии, в последующие годы они слаженно работали над укреплением церквей.
Некоторые элементы стиля и учений Петра отражены в проповедях, частично записанных Лукой, а также в евангелии Марка. Более верным отражением его энергичного стиля является письмо, известное как Первое Послание Петра; по крайней мере, это было так до того, как оно было изменено одним из учеников Павла.
Однако Пётр упорствовал в своей ошибке, пытаясь убедить евреев в том, что Иисус всё же являлся действительным и истинным еврейским Мессией. До самой смерти Симон Пётр страдал превратными представлениями об Иисусе, путая идеи еврейского Мессии – Христа как всемирного искупителя – и Сына Человеческого как откровения Бога, любящего Отца всего человечества.
Жена Петра была очень способной женщиной. Многие годы она успешно трудилась в качестве члена женского корпуса, а когда Пётр был изгнан из Иерусалима, она сопровождала его во всех его путешествиях к церквам, равно как и во время его миссионерских поездок. И в тот день, когда её прославленный муж расстался с жизнью, она была брошена на растерзание диким зверям на арене в Риме.
Так этот человек, близкий друг Иисуса и один из членов его внутреннего круга, отправился в мир из Иерусалима, возвещая благую весть царства со всей мощью и величием вплоть до завершения своей миссии; и он посчитал за высокую честь, когда его пленители сообщили ему, что он должен умереть такой же смертью, как и его Учитель – на кресте. И так Симон Пётр был распят в Риме.
3. Иаков Заведеев.
Иакову, старшему из двух апостолов – сыновей Зеведея, которых Иисус окрестил «сынами грома», было тридцать лет, когда он стал апостолом. Он был женат, имел четырёх детей и жил рядом со своими родителями в предместье Капернаума – Вифсаиде. Он был рыбаком и вместе с младшим братом Иоанном занимался своим ремеслом в партнёрстве с Андреем и Симоном. Преимуществом Иакова и Иоанна было то, что они знали Иисуса дольше всех остальных апостолов.
В характере этого умелого апостола сочетались противоречивые черты; казалось, что он обладал двумя сущностями, каждая из которых управлялась сильными чувствами. Особой горячностью он отличался тогда, когда в полной мере пробуждалось его негодование.
Достаточно раздражённый чем-то, он демонстрировал вспыльчивый нрав, однако, когда страсти утихали, он всегда пытался объяснить и оправдать свой гнев проявлением всего лишь праведного негодования. За исключением этих периодических вспышек гнева, личность Иакова во многом напоминала личность Андрея. У него не было свойственного Андрею благоразумия или понимания человеческой природы, но он обладал намного лучшим красноречием. После Петра и, может быть, Матфея, Иаков был лучшим оратором среди апостолов.
Хотя Иаков ни в коей мере не отличался лёгкими переменами настроения, он мог в один день быть сдержанным и неразговорчивым, а на другой день превращаться в словоохотливого рассказчика. Обычно он непринуждённо разговаривал с Иисусом, однако в обществе двенадцати апостолов мог целыми днями хранить молчание. Эти периоды беспричинного молчания были его огромной слабостью.
Выдающейся чертой личности Иакова была его способность видеть все стороны суждения. Из всех двенадцати он ближе других подошёл к постижению действительной важности и значимости учения Иисуса. Поначалу и ему было трудно постигнуть смысл слов Учителя, но ещё до того, как апостолы завершили свою подготовку, он лучше всех постиг послание Иисуса. Иаков был способен понять людей самого различного типа; у него были хорошие взаимоотношения и с разносторонним Андреем, и с пылким Петром, и со своим замкнутым братом Иоанном.
Хотя Иаков и Иоанн сталкивались с некоторыми трудностями, пытаясь работать вместе, отрадно было наблюдать, как они ладили между собой. Их отношения несколько уступали отношениям Андрея и Петра, однако были значительно лучше того, что можно было бы ожидать от двух братьев, – особенно таких своевольных и решительных братьев. Но каким бы странным это ни показалось, сыновья Зеведея были намного терпимей друг к другу, чем к посторонним. Они очень любили друг друга и всегда были дружны. Именно эти «сыны грома» хотели, чтобы огонь сошёл с небес и истребил самаритян, проявивших неуважение к их Учителю. Однако безвременная смерть Иакова существенно смягчила бурный темперамент его младшего брата Иоанна.
Той чертой Иисуса, которой Иаков восхищался больше всего, была благожелательность Учителя. Его очаровывала отзывчивость Иисуса, его интерес к простым и великим, богатым и бедным людям.
Мысли и планы Иакова Зеведеева отличались взвешенностью. Вместе с Андреем, он являлся одним из наиболее рассудительных членов апостольской группы. Он был энергичным человеком, но никогда не спешил. Он являлся прекрасным противовесом Петру.
Это был скромный и безыскусный человек – непритязательный труженик, ежедневно делавший своё дело и не стремившийся к какому-либо особому вознаграждению после того, как он осознал действительный смысл царства. Что же касается рассказа о матери Иакова и Иоанна, попросившей Иисуса предоставить её сыновьям место по правую и левую руку от него, то не надо забывать, что с этой просьбой обратилась именно мать. И следует признать, что выражая готовность взять на себя такую ответственность, они осознавали все опасности участия в воображаемом ими восстании Учителя против римской власти и были готовы отвечать за это. Когда Иисус спросил их, готовы ли они испить чашу, они дали утвердительный ответ. Что касается Иакова, так буквально и произошло – он испил чашу вместе с Учителем, ибо вскоре, первым из апостолов, принял мученическую смерть от меча Ирода Агриппы. Так Иаков стал первым из двенадцати апостолов, пожертвовавшим своей жизнью на новых рубежах борьбы за царство. Ирод Агриппа боялся Иакова больше, чем всех других апостолов. Он действительно нередко бывал спокойным и молчаливым, но становился храбрым и решительным, когда задевали и оспаривали его убеждения.
Иаков исчерпывающе прожил свою жизнь, и когда пришёл конец, даже его обвинитель и доносчик, присутствовавший на суде и казни и до глубины души потрясённый его добродетелью и силой духа, бросился прочь с места его кончины и примкнул к ученикам Иисуса.
4. Иоанн Заведеев.
Когда Иоанн стал апостолом, ему было двадцать четыре года – он являлся самым младшим из двенадцати апостолов. Он не был женат и жил с родителями в Вифсаиде; он занимался рыболовством и со своим братом Иаковом трудился вместе с Андреем и Петром. И до, и после того, как Иоанн стал апостолом, он действовал в качестве доверенного лица Иисуса в отношениях с его семьёй, и он продолжал исполнять эти обязанности, пока была жива Мария, мать Иисуса.
Поскольку Иоанн являлся самым младшим из апостолов и был тесно связан с Иисусом и его семьёй, он был очень дорог Учителю; однако было бы неправильно говорить, что он был «любимым учеником Иисуса». Вы вряд ли могли бы заподозрить столь великодушную личность, как Иисус, в фаворитизме – в том, что он любил одного из апостолов больше, чем других. Тот факт, что Иоанн являлся одним из трёх личных помощников Иисуса, также способствовал формированию этого ошибочного представления, уже не говоря о том, что Иоанн, как и его брат Иаков, знал Иисуса дольше других.
Пётр, Иаков и Иоанн были назначены личными помощниками Иисуса вскоре после того, как они стали апостолами. Назначая Андрея руководителем группы после избрания двенадцати апостолов, Иисус сказал ему: «А теперь я хотел бы, чтобы ты поручил двум или трём своим товарищам быть со мной и оставаться при мне, поддерживать меня и удовлетворять мои ежедневные нужды». И Андрей посчитал, что лучшим решением будет предложить для этой особой роли трёх следующих первозванных апостолов. Он хотел бы предложить для исполнения такой благословенной службы себя, однако он уже получил задание от Учителя; поэтому Андрей сразу же распорядился о прикреплении к Иисусу Петра, Иакова и Иоанна.
У Иоанна Зеведеева было много привлекательных черт, но к числу не самых привлекательных относилось его чрезмерное, хотя и хорошо скрываемое, самомнение. Длительное общение с Иисусом привело ко многим и глубоким переменам в его характере. Это самомнение существенно уменьшилось, но когда Иоанн состарился и у него появились признаки некоторого инфантилизма, оно в определённой мере проявилось вновь. Поэтому, наставляя Нафана при написании Евангелия, которое носит теперь его имя, престарелый апостол, без колебания, периодически называл себя «любимым учеником Иисуса». Поскольку Иоанн ближе других смертных подошёл к тому, чтобы считаться приятелем Иисуса, а также учитывая то, что он был его избранным личным представителем в столь многих делах, неудивительно, что он стал воспринимать себя как «любимого ученика Иисуса», ибо он совершенно определённо знал, что являлся тем учеником, которому Иисус так часто доверял.
Сильнейшей чертой характера Иоанна была его надёжность; он был исполнительным и отважным, верным и преданным. Его величайшей слабостью было это свойственное ему самомнение. Он был самым младшим в своей семье и среди апостолов. Возможно, он был несколько избалован; быть может, ему слишком много потакали. Однако Иоанн последних лет своей жизни был совершенно непохож на того самовлюблённого и капризного молодого человека, который стал апостолом Иисуса в возрасте двадцати четырёх лет.
Теми особенностями Иисуса, которые Иоанн ценил в нём больше всего, были любовь Учителя и его бескорыстие; эти черты произвели на него такое впечатление, что вся его последующая жизнь прошла под знаком чувства любви и братской преданности. Он говорил о любви и писал о любви. Этот «сын грома» стал «апостолом любви»; и в Эфесе, когда престарелый епископ уже не мог стоять за кафедрой и выступать с проповедью и его приходилось вносить в церковь на кресле, и когда, по окончании церемонии его просили сказать несколько слов верующим, в течение многих лет его единственными словами были: «Дети мои малые, любите друг друга».
Иоанн был немногословен, если только не был раздражён. Он много думал и мало говорил. С возрастом его характер стал более мягким и сдержанным, но он так и не преодолел своего нежелания говорить, не избавился от своей молчаливости. Однако он был одарён замечательным творческим воображением.
У Иоанна была ещё одна черта, неожиданная для такого спокойного и самоуглублённого человека. Он отличался своего рода фанатичностью и крайней нетерпимостью. В этом отношении он и Иаков были очень похожи друг на друга – оба они хотели, чтобы огонь сошёл с небес на головы непочтительных самаритян. Когда Иоанн столкнулся с незнакомцами, которые учили от имени Иисуса, он сразу же запретил им заниматься этим. Однако он был не единственным из двенадцати апостолов, страдавшим таким самомнением и сознанием собственного превосходства.
Громадное влияние на жизнь Иоанна оказало то обстоятельство, что у Иисуса не было своего угла, в то время как он знал, сколь преданно Иисус заботился о матери и родных. Иоанн также глубоко сочувствовал Иисусу из-за неспособности его родных понять его, наблюдая их постепенное отчуждение. Вся эта ситуация – при том, что Иисус подчинял малейшее своё желание воле небесного Отца и строил свою повседневную жизнь на безусловном доверии, – произвели на Иоанна столь глубокое впечатление, что его характер претерпел явные и глубокие изменения, сохранявшиеся на протяжении всей его последующей жизни.
Мало кто из апостолов обладал такой же холодной и дерзкой отвагой, как Иоанн. Он был единственным из апостолов, кто сопровождал Иисуса в ночь ареста и не побоялся пойти за своим Учителем в самую пасть смерти. Он был рядом с Иисусом вплоть до его последнего земного часа и преданно исполнял свой долг по отношению к его матери, готовый к получению дополнительных наставлений, которые Учитель мог дать в последние минуты своего смертного существования. Несомненно одно: на Иоанна можно было полностью положиться. Когда двенадцать апостолов трапезничали, он обычно сидел по правую руку от Иисуса. Первым из двенадцати он действительно и полностью уверовал в воскресение, и он был первым, кто узнал Учителя, когда он явился им на берегу моря после своего воскресения.
В первые годы христианского движения этот сын Зеведея был теснейшим образом связан с Петром, став одним из главных поборников иерусалимской церкви. Он был правой рукой Петра в день Пятидесятницы.
Спустя несколько лет после мученической смерти Иакова, Иоанн женился на вдове своего брата. Последние двадцать лет жизни его опекала любящая внучка.
Несколько раз Иоанн попадал в тюрьму и был сослан на остров Патмос, где находился четыре года, пока в Риме не пришёл к власти новый император. Если бы не осторожность и прозорливость Иоанна, он наверняка был бы казнён, как и его более откровенный брат Иаков. Представая перед мировыми судьями, Иоанн вместе с братом Господа, Иаковом, с годами научились мудрому улаживанию разногласий. Они обнаружили, что «кроткий ответ смиряет гнев». Они также научились представлять церковь как «духовное братство, посвящённое общественному служению человечеству», а не как «царство небесное». Они проповедовали исполненное любви служение, а не силу власти – царства и царя.
Находясь во временной ссылке на Патмосе, Иоанн написал Книгу Откровения, дошедшую до вас в чрезвычайно сокращённом и искажённом виде. В этой Книге Откровения сохранились некоторые фрагменты великого откровения, большая часть которого была утеряна, а другие части изъяты после того, как Иоанн написал его. Книга сохранилась лишь в отрывочном и искажённом виде.
Иоанн много путешествовал и работал, не покладая рук. Став епископом церквей Азии, он поселился в Эфесе. Здесь, в возрасте девяносто девяти лет, он руководил своим помощником Нафаном при написании так называемого «Евангелия от Иоанна». Из всех двенадцати апостолов только Иоанн Зеведеев в итоге стал выдающимся теологом. Он умер естественной смертью в Эфесе в 103 году н.э. в возрасте ста одного года.
5. Филипп любопытный.
Филипп, избранный пятым апостолом, был призван, когда Иисус с первыми четырьмя апостолами направлялись от пристанища Иоанна на Иордане в Кану Галилейскую. Живя в Вифсаиде, он уже в течение некоторого времени знал об Иисусе, однако Филиппу никогда не приходило в голову, что Иисус действительно является великим человеком, пока в тот день, в долине Иордана, Учитель не сказал ему: «Следуй за мной». В определённой мере на Филиппа подействовало также то, что Андрей, Пётр, Иаков и Иоанн приняли Иисуса в качестве Избавителя.
Когда Филипп примкнул к апостолам, ему было двадцать семь лет; незадолго до этого он женился, но в то время у него не было детей. Прозвище, данное ему апостолами, означало «любопытство». Филиппу всё нужно было показать. Казалось, он никогда глубоко не вникал ни в одно утверждение. Это совсем не означает, что он был глупым, однако ему не хватало воображения. Отсутствие воображения было огромной слабостью его характера. Он был обыкновенным и заурядным человеком.
При организации апостолов для служения Филипп стал экономом; в его обязанности входило следить за тем, чтобы они всегда были обеспечены всем необходимым. И он был хорошим экономом. Его сильнейшим качеством была методичная скрупулёзность; он был точен и последователен.
Филипп вырос в семье, где было семеро детей – три мальчика и четыре девочки. Он был вторым ребёнком, и после воскресения Иисуса крестил всю свою семью, приняв её в царство. Его родители занимались рыболовством. Отец был очень способным и глубокомысленным человеком, однако мать происходила из весьма заурядной семьи. Филипп был не тем человеком, от которого можно было ожидать великих свершений, но он был способен самозабвенно выполнять малые дела, выполнять их хорошо и успешно. За все четыре года лишь несколько раз он не смог обеспечить едой всех присутствовавших. Даже многие чрезвычайные требования, проистекавшие из их образа жизни, редко заставали его врасплох. Хозяйственный отдел апостольской семьи управлялся разумно и эффективно.
Сильной стороной Филиппа была его методичная надёжность; слабой чертой его характера было полное отсутствие воображения, неспособность сложить два и два, чтобы получить четыре. Он был педантичным в отвлечённых понятиях, но его воображению не хватало конструктивности. Некоторые виды воображения отсутствовали у него практически полностью. Он был типичным, рядовым и будничным, средним человеком. Среди тех толп, которые приходили, чтобы услышать учения и проповеди Иисуса, было множество подобных мужчин и женщин, и они получали огромное удовлетворение, видя, что такой же, как и они, человек удостоен столь почётного положения в советах Учителя; они воодушевлялись тем фактом, что подобный им человек уже занял высокое положение в делах царства. И Иисус узнал много нового о том, как действует разум некоторых людей, когда он терпеливо выслушивал нелепые вопросы Филиппа и столь часто удовлетворял просьбы своего эконома, когда тот просил, чтобы ему «показали».
Той чертой Иисуса, которой неустанно восхищался Филипп, была неисчерпаемая щедрость Учителя. Филипп ни разу не заметил в Иисусе какой-либо мелочности, скупости или скаредности, и он преклонялся перед такой повсеместной и неизменной щедростью.
В личности Филиппа было мало впечатляющего. О нём часто говорили как о «Филиппе из Вифсаиды, города, где живут Андрей и Пётр». Он был почти полностью лишён прозорливости и способности увидеть огромные возможности, заключённые в конкретной ситуации. Он не был пессимистом; он был всего лишь прозаичным. Кроме того, в нём в значительной мере отсутствовала духовная проницательность. Он мог, не колеблясь, прервать Иисуса в разгар самых глубоких бесед Учителя, чтобы задать явно нелепый вопрос. Однако Иисус никогда не отчитывал его за такое недомыслие; он был терпелив к Филиппу и тактично относился к его неспособности проникнуть в глубинный смысл учения. Иисус хорошо знал, что если бы он хотя бы раз упрекнул Филиппа за его надоедливые вопросы, то этим он не только ранил бы его искреннюю душу, но и задел бы Филиппа настолько, что тот уже никогда не решился бы задать ни одного вопроса. Иисус знал, что на его мирах пространства живут неисчислимые миллиарды таких же недостаточно сообразительных смертных, и он хотел ободрить их всех, чтобы им было всегда легко обращаться к нему, приходя со своими вопросами и проблемами. В конце концов, Иисуса действительно больше интересовали глупые вопросы Филиппа, чем собственная проповедь. Иисус в высшей степени интересовался людьми, самыми различными людьми.
Апостольский эконом не был хорошим оратором, однако он обладал большой способностью убеждать и добивался успеха в индивидуальном общении. Его было трудно разочаровать; он отличался упорством и настойчивостью во всём, за что брался. Он обладал огромным и редким даром – умением сказать «пойдём». Когда его первый новообращённый, Нафанаил, захотел поспорить о достоинствах и недостатках Иисуса из Назарета, убедительным ответом Филиппа было: «Пойдём, и увидишь». Он не был догматичным проповедником, увещевающим своих слушателей: «Идите» – делайте то, делайте это. Любую ситуацию, возникавшую в его работе, он встречал словом «пойдём» – «пойдём со мной, я покажу тебе путь». И такой метод эффективен всегда, при любых формах и на любых стадиях обучения. Даже родители могли бы поучиться у Филиппа тому, что лучше всего говорить детям не «иди и сделай то и это», а «пойдём с нами, и мы покажем тебе и сделаем вместе с тобой так, как лучше».
Неспособность Филиппа приспосабливаться к новой ситуации проявилась в полной мере, когда группа греков явилась к нему в Иерусалиме со словами: «Господин, мы хотим увидеть Иисуса». Любому еврею, обратившемуся к нему с таким вопросом, Филипп ответил бы: «Пойдём». Однако эти люди были чужеземцами, а Филипп не помнил какого-либо наставления вышестоящих лиц на этот счёт. Поэтому единственное, что он смог придумать – это посоветоваться с главой апостолов, Андреем, после чего они вдвоём препроводили просивших встречи греков к Иисусу. Точно так же, когда по заданию своего Учителя он отправился в Самарию для проповеди и крещения верующих, он воздерживался от того, чтобы возлагать руки на своих новообращённых в знак получения ими Духа Истины. Это было сделано Петром и Иоанном, прибывшими вскоре из Иерусалима для наблюдения за его работой от лица материнской церкви.
Филипп прошёл через мучительный период смерти Учителя, принял участие в реорганизации группы апостолов и стал первым, кто отправился покорять новые души проповедью царства за пределами непосредственного расселения евреев. Он добился огромных успехов в своей работе среди самаритян и в последующих трудах по распространению евангелия.
Жена Филиппа, являвшаяся активным членом женского корпуса, стала деятельной соратницей своего мужа в его проповедническом труде после того, как они бежали из Иерусалима от преследований. Это была бесстрашная женщина. Она стояла у самого креста, на котором был распят Филипп, воодушевляя его на провозглашение благой вести даже его убийцам, а когда силы оставили его, она начала рассказывать о спасении через веру в Иисуса; её заставили замолчать лишь после того, как озлобленные иудеи набросились на неё и забили насмерть камнями. Их старшая дочь, Лия, продолжила их труд и впоследствии стала известной пророчицей Иераполиса.
Филипп, некогда являвшийся экономом апостолов, был могущественным человеком в царстве; куда бы он ни приходил, он завоёвывал новые души; в итоге, он был распят за свою веру и похоронен в Иераполисе.
6. Честный Нафанаил.
Нафанаил – шестой и последний из апостолов, избранных Учителем лично, – был приведён к Иисусу его другом Филиппом. Он был компаньоном Филиппа в нескольких коммерческих предприятиях и направлялся вместе с ним к Иоанну Крестителю, когда они повстречали Иисуса.
Нафанаил стал апостолом в возрасте двадцати пяти лет и, после Иоанна, был самым молодым членом группы. Младший ребёнок из семи детей, он не был женат и являлся единственной опорой престарелых и немощных родителей, вместе с которыми он жил в Кане; некоторые из его братьев и сестёр имели семьи, другие умерли, но ни один из них не жил в родном селении. Нафанаил и Иуда Искариот были наиболее образованными людьми из двенадцати апостолов. Ранее Нафанаил собирался стать торговцем.
Сам Иисус не дал Нафанаилу прозвища, но двенадцать апостолов вскоре начали называть его словами, означавшими честность, искренность. Он был «без обмана». И это являлось его огромным достоинством; он был и честным, и искренним. Недостатком его характера была гордость: он очень гордился своей семьёй, своим городом, своей репутацией и своим народом, что само по себе достойно одобрения, если только не заходит слишком далеко. Однако Нафанаил был склонен доводить свои личные предубеждения до крайностей. Он имел обыкновение предвзято судить о других людях согласно своим личным представлениям. Ещё до того, как увидеть Иисуса, он первым делом спросил: «Может ли что доброе быть из Назарета?» Но, несмотря на свою гордость, Нафанаил не был упрямцем. Он сразу же изменил своё отношение к Иисусу, как только посмотрел ему в глаза.
Во многих отношениях Нафанаил являлся странным гением апостольской семьи. Среди апостолов он был философом и мечтателем, но это был весьма практичный тип мечтателя. Глубокие философские размышления сменялись у него периодами редкого и тонкого юмора. В хорошем настроении он становился лучшим рассказчиком среди апостолов. Иисус очень любил слушать и серьёзные, и легкомысленные рассуждения Нафанаила. Постепенно Нафанаил начал более серьёзно воспринимать Иисуса и царство, но он никогда не принимал всерьёз самого себя.
Все апостолы любили и уважали Нафанаила, и у него были превосходные отношения со всеми, кроме Иуды Искариота. Иуда считал, что Нафанаил недостаточно серьёзно относится к своим обязанностям апостола, и однажды он осмелился втайне от других пойти к Иисусу и пожаловаться на Нафанаила. Иисус сказал: «Иуда, не оступись, не кичись своим положением. Кто из нас вправе судить своего брата? Воля Отца – не в том, чтобы его дети занимались в своей жизни только серьёзными делами. Позволь повторить: я пришёл для того, чтобы мои братья во плоти смогли получить больше радости, веселья и жили полнокровной жизнью. А потому ступай, Иуда, и выполняй добросовестно то, что тебе поручено, а Нафанаилу, своему брату, позволь самому отчитываться перед Богом». И память об этом и многих других схожих случаях долго жила в заблуждающемся сердце Иуды Искариота.
Не раз, когда Иисус находился в горах с Петром, Иаковом и Иоанном, и отношения между апостолами становились натянутыми и сложными, когда даже Андрей не знал, что сказать своим печальным собратьям, Нафанаил разряжал обстановку философским замечанием или своей искромётной и доброй шуткой.
В обязанности Нафанаила входило ухаживать за семьями апостолов. Он часто отсутствовал на апостольских собраниях, ибо когда он узнавал, что болезнь или нечто чрезвычайное случилось с кем-то из его подопечных, он немедленно отправлялся туда. Имея такого человека, как Нафанаил, апостолы могли быть уверены в том, что благополучие их семей находится в надёжных руках.
Нафанаил больше всего чтил Иисуса за его терпимость. Он неустанно размышлял о широте взглядов и великодушной благожелательности Сына Человеческого.
Отец Нафанаила (Варфоломей) умер вскоре после Пятидесятницы, вслед за чем этот апостол отправился в Месопотамию и Индию, где возвещал благую весть царства и крестил верующих. Его собратья так и не узнали, что стало с их прежним товарищем – философом, поэтом и юмористом. Однако он также был великом человеком в царстве и сделал многое для распространения учений Иисуса, хотя и не принимал участия в последующей организации христианской церкви. Нафанаил умер в Индии.
7. Матфей Левий.
Матфей, седьмой апостол, был избран Андреем. Матфей принадлежал к семье сборщиков податей, или мытарей; сам же он являлся сборщиком налоговых пошлин в своём родном городе, Капернауме. Он был тридцати одного года от роду, женат и имел четырёх детей. Матфей обладал небольшим состоянием, являясь единственным сколько-нибудь обеспеченным человеком из всего апостольского корпуса. Это был предприимчивый и компанейский человек, наделённый способностью дружить и поддерживать хорошие отношения с самыми различными людьми.
Андрей назначил Матфея финансовым представителем апостолов. Он был своего рода финансовым агентом и представителем по связям с общественностью для апостольской организации. Он хорошо разбирался в людях и был прекрасным пропагандистом. Его личность плохо поддаётся описанию, однако он являлся весьма добросовестным учеником и всё больше верил в миссию Иисуса и несомненность царства. Иисус не дал Левию прозвища, но собратья-апостолы обычно говорили о нём как о «добытчике денег».
Сильной чертой характера Левия была безраздельная преданность общему делу. То, что он, мытарь, был принят Иисусом и апостолами, служило причиной благодарности, переполнявшей бывшего сборщика налогов. Но потребовалось некоторое время, прежде чем остальные апостолы – в особенности Симон Зелот и Иуда Искариот – примирились с присутствием в своей среде мытаря. Слабостью Матфея был его близорукий и материалистический взгляд на жизнь. Однако со временем он добился огромного прогресса во всех этих вопросах. Конечно, ему приходилось пропускать многие из самых ценных периодов обучения, ибо его обязанностью было следить за пополнением казны.
В Учителе Матфей больше всего ценил его готовность прощать. Он непрестанно повторял, что в деле нахождения Бога достаточно одной только веры. Он любил говорить о царстве как об «этом деле обретения Бога».
Хотя на Матфее лежало бремя прошлого, он зарекомендовал себя с лучшей стороны, и постепенно его товарищи стали гордиться поступками мытаря. Он являлся одним из тех апостолов, которые записывали многие высказывания Иисуса, и эти записи легли в основу последующего рассказа Исадора о словах и делах Иисуса, известного как Евангелие от Матфея.
Благодаря великой и полезной жизни Матфея – делового человека и сборщика налоговых пошлин, – многие тысячи деловых людей, государственных служащих и политических деятелей последующих веков встали на путь, позволявший им услышать подкупающие слова Учителя: «Следуй за мной». Матфей действительно был расчётливым политиком, однако он хранил исключительную верность Иисусу и был в высшей степени предан задаче обеспечения вестников царства адекватным финансированием.
Присутствие Матфея среди двенадцати апостолов позволило широко распахнуть двери царства для множества павших духом и отвергнутых душ, давно уже считавших себя лишёнными религиозного утешения. Целые толпы отверженных и отчаявшихся мужчин и женщин стремились услышать Иисуса, и он не отвернулся ни от одного из них.
Матфей принимал пожертвования, которые без какого-либо принуждения предлагали верующие последователи и непосредственные слушатели Учителя, однако он никогда не просил денег прямо. Вся его деятельность, связанная с финансированием, осуществлялась им тайно и лично; большей частью деньги собирались среди представителей наиболее состоятельного класса заинтересованных верующих. Практически всё своё скромное состояние он потратил на нужды Учителя и его апостолов, но они так и не узнали о его щедрости, – за исключением Иисуса, который знал об этом всё. Матфей не решался открыто вносить свои деньги в апостольскую казну из-за боязни, что Иисус и его товарищи посчитают их грязными; поэтому он часто давал деньги от имени других верующих. В первые месяцы, когда Матфей знал, что его присутствие среди апостолов являлось определённым испытанием, он чувствовал сильное искушение намекнуть им на то, что нередко они кормятся на его средства, однако он подавлял этот соблазн. В тех случаях, когда проявлялось презрительное отношение к мытарю, Левий сгорал от желания раскрыть им свою щедрость, но он всегда сдерживал себя.
Если оказывалось, что имевшихся в наличии средств недостаточно для покрытия недельных расходов, Левий часто брал крупные суммы из личных сбережений. Так же иногда, когда у него появлялся огромный интерес к учению Иисуса, он предпочитал остаться с остальными и послушать Учителя, даже если знал, что из-за этого ему придётся самому внести нужную сумму. Но как же ему хотелось, чтобы Иисус узнал о том, что значительную часть денег он берёт из собственного кармана! Он и не догадывался, что Учитель знает об этом всё. Ни один из апостолов так никогда и не узнал, что Матфей являлся их благотворителем, причём в такой степени, что когда, с началом преследований, он отправился проповедовать евангелие царства, то остался практически без гроша.
Когда эти преследования заставили апостолов покинуть Иерусалим, Матфей отправился на север, проповедуя евангелие царства и крестя верующих. Его прежние товарищи-апостолы утратили с ним связь, однако он продолжал идти вперёд, проповедуя и крестя, через Сирию, Каппадокию, Галатию, Вифинию и Фракию. Именно здесь, во фракийском городе Лисимахии, в результате сговора группы скептически настроенных иудеев с римскими солдатами, он встретил свою смерть. Так этот возрождённый мытарь погиб победителем – с верой в спасение, столь прочно усвоенной им из учений Иисуса за время недавней жизни Учителя на земле.
8. Фома Дидим.
Фома был восьмым апостолом, и был избран Филиппом. В последующие времена он стал известен как «Фома неверующий», однако его собратья-апостолы вряд ли считали его неисправимым скептиком. Действительно, он обладал логическим и скептическим складом ума, но его отважная преданность не позволяла близко знавшим его людям считать Фому банальным скептиком.
Когда Фома присоединился к апостолам, ему было двадцать девять лет. Он был женат и имел четверых детей. Поначалу он работал плотником и каменщиком, но впоследствии стал рыбаком и поселился в Тарихее, находившейся на западном берегу Иордана у того места, где он вытекает из Галилейского моря, и Фома был известным человеком в своём небольшом селе. Он был мало образован, но обладал острым и рассудительным разумом и являлся сыном прекрасных родителей, живших в Тивериаде. Из всех апостолов только Фома обладал действительно аналитическим разумом, он был настоящим учёным апостольской группы.
Детство Фомы в семье было несчастливым; брак его родителей нельзя назвать удачным, что отразилось на нём в зрелом возрасте. Фома приобрёл очень тяжёлый и сварливый характер. Даже его жена была довольна, когда он стал одним из апостолов: она радовалась тому, что большую часть времени её пессимистичный муж будет вдали от дома. Кроме того, Фоме была присуща некоторая подозрительность, поэтому с ним было трудно ужиться. Поначалу Пётр был весьма разочарован Фомой и жаловался на него своему брату, Андрею, называя его «ничтожным, противным и вечно подозрительным». Но чем лучше товарищи Фомы узнавали его, тем больше он им нравился. Они убедились в его абсолютной честности и непоколебимой преданности. Фома был в высшей степени искренним и правдивым человеком, однако он был от природы придирчив и вырос настоящим пессимистом. Проклятьем его аналитического разума была подозрительность. Он уже терял веру в людей, когда познакомился с апостолами и, таким образом, соприкоснулся с благородной сущностью Иисуса. Эта связь с Учителем сразу же начала преобразовывать весь характер Фомы, что привело к огромным переменам в его отношениях с другими людьми.
Великой силой Фомы был его прекрасный аналитический разум в сочетании с непреклонным мужеством – когда он приходил к какому-то решению. Его огромной слабостью была подозрительность в сочетании с нерешительностью, которую он так и не преодолел за всю свою жизнь во плоти.
В организации двенадцати апостолов в обязанности Фомы входило составление маршрутов и руководство путешествиями, и он был умелым управляющим работой и передвижениями апостольского корпуса. Он был хорошим исполнителем, великолепным предпринимателем, однако ему мешало его переменчивое настроение; сегодня он был одним человеком, завтра – другим. Когда Фома присоединился к апостолам, он был склонен к меланхолии, но общение с Иисусом и другими апостолами в значительной мере излечило его от этого болезненного самоанализа.
Иисусу очень нравился Фома, с которым он провёл много длительных бесед с глазу на глаз. Его присутствие среди апостолов было огромным утешением для всех честных скептиков и помогло многим смущённым разумам войти в царство, даже если они не могли целиком понять всех духовных и философских аспектов учений Иисуса. Апостольство Фомы было неизменным свидетельством того, что Иисус любит и честных скептиков.
Если другие апостолы чтили Иисуса из-за какой-то особенной и выдающейся черты его многогранной личности, то Фома почитал своего Учителя из-за его в высшей степени гармоничного характера. Фома всё больше восхищался и уважал того, кто был столь любвеобильно милосердным – и столь непреклонно справедливым и беспристрастным; столь твёрдым, но никогда своевольным; столь спокойным, но не безразличным; столь предупредительным и благожелательным, но не назойливым и деспотичным; столь сильным и одновременно столь мягким; столь уверенным, но никогда грубым или резким; столь деликатным, но чуждым нерешительности; столь чистым и невинным – и в то же время столь мужественным, решительным и убедительным; столь истинно отважным, но никогда безрассудным или авантюрным; столь любящим природу, но столь свободным от какого-либо поклонения ей; столь весёлым и шутливым, но свободным от легкомыслия и беспечности. Именно эта несравненная соразмерность личности покорила Фому. Из всех апостолов он, возможно, обладал лучшим интеллектуальным пониманием Иисуса и способностью по достоинству оценить его личность.
В советах двенадцати Фома всегда был осмотрителен и настаивал на соблюдении осторожности, однако если его консервативная линия не встречала достаточной поддержки или отвергалась, он всегда был первым, кто бесстрашно отправлялся исполнять принятый план. Вновь и вновь он выступал против какой-нибудь идеи, считая её проявлением безрассудства и излишней самоуверенности; он спорил до самого конца, но когда Андрей выносил вопрос на голосование и апостолы решали сделать то, против чего он столь упорно возражал, Фома был первым, кто говорил: «Пошли!» Он умел проигрывать. Он не был злопамятным и не таил оскорблённых чувств. Раз за разом он возражал против того, чтобы Иисус подвергал себя опасности, но если Учитель решал пойти на риск, Фома неизменно сплачивал апостолов своим отважным призывом: «Вперёд, друзья – пойдём же на смерть вместе с ним».
В некоторых отношениях Фома был похож на Филиппа; он тоже хотел, чтобы ему «показали», однако его внешние проявления сомнения опирались на совершенно иные интеллектуальные доводы. Фома был аналитиком, а не просто скептиком. Что касалось личной физической отваги, он был одним из самых храбрых среди двенадцати апостолов.
У Фомы бывали очень тяжёлые дни; временами он становился мрачным и унылым. Утрата сестры-близнеца в возрасте девяти лет во многом стала причиной его юношеской печали и усугубила проблемы его характера в более поздний период жизни. Когда Фома становился подавленным, то иногда ему помогал прийти в себя Нафанаил, иногда – Пётр, а нередко – один из близнецов Алфеевых. К сожалению, в периоды наибольшей депрессии он всегда избегал прямого контакта с Иисусом. Однако Учитель знал об этом всё и с понимающим сочувствием относился к своему страдавшему меланхолией и одолеваемому сомнениями апостолу.
Иногда Фома получал от Андрея разрешение покинуть остальных и уединиться на один-два дня. Но вскоре он понял неразумность такого пути; он быстро убедился в том, что лучшее средство в период подавленности – продолжать работать и держаться своих товарищей. Однако какие бы чувства ни владели им, он оставался настоящим апостолом. Когда приходило время действовать, именно Фома всегда говорил: «Пошли!»
Фома служит прекрасным примером человека, который испытывает сомнения, вступает с ними в борьбу и побеждает. Он обладал великолепным разумом; он не был придирчивым критиканом. Это был человек логического склада ума, мыслитель; он являлся пробным камнем для Иисуса и своих собратьев-апостолов. Если бы Иисус и его труд не были подлинными, такого человека как Фома невозможно было бы удержать от начала до конца. Он обладал острым и безошибочным чувством правды. При первом же признаке мошенничества или обмана Фома покинул бы их. Учёные могут не до конца понимать Иисуса и его труд на земле, однако с Учителем и его человеческими соратниками жил и трудился человек, обладавший разумом настоящего учёного – Фома Дидим, и он верил в Иисуса Назарянина.
Дни суда и распятия стали тяжёлым испытанием для Фомы. На какое-то время он впал в глубокое отчаяние, но собрался с силами, остался с апостолами и вместе с ними приветствовал Иисуса на Галилейском море. На время он поддался сомнениям и депрессии, но в итоге вновь обрёл веру и мужество. После Пятидесятницы он помогал апостолам мудрым советом и, когда преследования рассеяли верующих, отправился на Кипр, Крит, побережье Северной Африки и в Сицилию, проповедуя благую весть царства и крестя верующих. Фома продолжал проповедовать и крестить, пока, по приказу Рима, не был схвачен и казнён на Мальте. Всего за несколько недель до смерти он приступил к описанию жизни и учений Иисуса.
9 и 10. Иаков и Иуда Алфеевы.
Близнецы Иаков и Иуда, сыновья Алфея, были рыбаками и жили неподалёку от Хересы; Иаков и Иоанн Зеведеевы избрали их девятым и десятым апостолами. Им было по двадцать шесть лет, и они были женаты; у Иакова было трое детей, у Иуды – двое.
Мало что можно сказать об этих простых рыбаках. Они любили своего Учителя, и Иисус любил их, однако они никогда не прерывали его рассуждений вопросами. Они плохо понимали философские беседы и теологические дебаты других апостолов, но они ликовали из-за того, что оказались среди столь могущественных людей. Оба они были практически идентичны по своему внешнему облику, умственным способностям и степени духовного восприятия. То, что можно сказать об одном, справедливо и для другого.
Андрей поручил им следить за порядком в толпах. Они являлись главными блюстителями порядка во время проповедей и, фактически, широко использовались апостолами в качестве слуг и посыльных. Они помогали Филиппу со снабжением, относили деньги семьям вместо Нафанаила и всегда были готовы помочь любому из апостолов.
Толпы простых людей испытывали огромное воодушевление, когда видели среди апостолов таких же, как они, простолюдинов, удостоенных столь высокой чести. Сам факт принятия в апостолы этих недалёких близнецов был средством привлечения в царство множества нерешительных верующих. И, кроме того, простые люди более благосклонно относились к тому, что ими руководили и управляли официальные блюстители порядка, во многом похожие на них самих.
Иаков и Иуда, которых также называли Фаддеем и Леввеем, не имели ни сильных, ни слабых сторон. Прозвища, данные им учениками, были добродушным обозначением заурядности. Они были «меньшими из всех апостолов», знали это и с радостью принимали такое положение дел.
Иаков Алфеев особенно любил Иисуса из-за его простоты. Эти близнецы не могли постичь разум Иисуса, однако они действительно чувствовали, что связаны с сердцем Учителя узами благожелательности. Они не обладали большим разумом; при всём уважении к ним, их можно было бы назвать даже глупыми, но в своей духовной сущности они обладали настоящим опытом. Они верили в Иисуса; они являлись сынами Бога и собратьями в царстве.
Иуду Алфеева притягивала к Иисусу непоказная скромность Учителя. Подобная скромность в сочетании с таким личным достоинством чрезвычайно импонировала Иуде. То, что Иисус всегда умалчивал о своих необычных деяниях, производило огромное впечатление на этого простодушного дитя природы.
Близнецы были добродушными и бесхитростными помощниками, и все любили их. Иисус пригласил этих молодых людей одного таланта занять почётное место в царстве, – войти в его личное окружение, – потому что на пространственно-временных мирах живут бесчисленные миллионы таких же простодушных и охваченных страхом душ, которым он также предлагает активные вероисповедные дружеские отношения с ним и его излитым Духом Истины. Иисус презирает не незначительность, а лишь зло и грех. Иаков и Иуда были незначительны, но они были верны. Они были простыми и невежественными людьми, но они были также сердечными, добрыми и щедрыми.
И сколь преисполнены благодарной гордостью были эти скромные люди в тот день, когда Учитель отказался принять некоего богатого человека в качестве проповедника евангелия, пока тот не продаст свои товары и не поможет бедным! Когда бедняки слышали это и видели близнецов среди его советников, они знали доподлинно, что Иисус нелицеприятен. И только божественная организация – царство небесное – могло быть построено на столь заурядном человеческом фундаменте!
Лишь один или два раза за всё время их общения с Иисусом близнецы решились обратиться с вопросом в присутствии других. Проснувшийся у Иуды интерес побудил его задать вопрос после того, как Учитель сказал о гласном раскрытии себя миру. Иуда был несколько разочарован тем, что у двенадцати апостолов не останется секретов, и решился спросить: «Но Учитель, когда ты таким образом раскроешь себя миру, как выделишь ты нас особым проявлением своей добродетели?»
Близнецы добросовестно служили до самого конца – до чёрных дней суда, распятия и отчаяния. В своих сердцах они никогда не теряли веру в Иисуса и (не считая Иоанна) первыми поверили в воскресение. Но они не могли понять установления царства. Вскоре после того, как их Учитель был распят, они вернулись к своим семьям и сетям; их труд был завершён. Они не обладали способностями, необходимыми для более сложных сражений во имя царства. Однако они жили и умерли с сознанием того, что были удостоены и благословлены четырьмя годами тесной и личной связи с Сыном Бога, полновластным творцом вселенной.
11.Симон Зелот.
Симон Зелот, одиннадцатый апостол, был избран Симоном Петром. Это был способный человек, хорошего происхождения, живший вместе со своей семьёй в Капернауме. Когда он присоединился к апостолам, ему было двадцать восемь лет. Он являлся пламенным агитатором и человеком, который много говорил, не подумав. До того, как посвятить всего себя патриотической организации зелотов, он был торговцем в Капернауме.
Симон Зелот отвечал за развлечения и отдых апостольской группы, и он был прекрасным организатором досуга и отдыха двенадцати апостолов.
Сильной стороной характера Симона была его воодушевляющая преданность. Когда апостолы находили мужчину или женщину, которые терзались сомнениями относительно вступления в царство, они посылали Симона. Обычно этому вдохновенному стороннику спасения через веру в Бога требовалось не более пятнадцати минут, чтобы развеять все сомнения и устранить любые колебания, увидеть рождение новой души в «свободе веры и радости спасения».
Огромной слабостью Симона был его материалистический склад ума. Он не мог быстро трансформировать себя из еврейского националиста в духовного интернационалиста. Четыре года – слишком короткий срок для такой интеллектуальной и эмоциональной трансформации, однако Иисус всегда был с ним терпелив.
Больше всего Симона восхищало в Иисусе спокойствие Учителя, его уверенность, выдержка и непостижимое самообладание.
Хотя Симон был яростным революционером, бесстрашным зачинщиком волнений, он постепенно укрощал свою пылкую натуру, пока не стал ярким и убедительным проповедником «мира на земле и доброй воли среди людей». Симон был искусным спорщиком; он действительно любил поспорить. И когда приходилось иметь дело с законничеством образованных евреев или с интеллектуальными софизмами греков, это всегда поручалось Симону.
Он был мятежником по своей природе и бунтарём по воспитанию, однако Иисус привлёк его на свою сторону для проповеди высоких идей небесного царства. Он всегда отождествлял себя с партией протеста; теперь же он присоединился к партии прогресса – неограниченного и вечного прогресса в духе и истине. Симон был человеком огромной верности и горячей личной преданности, и он действительно глубоко любил Иисуса.
Иисус не боялся общаться с коммерсантами, трудовым людом, оптимистами, пессимистами, философами, скептиками, мытарями, политиками и патриотами.
Учитель часто беседовал с Симоном, но ему так и не удалось превратить этого ревностного еврейского националиста в интернационалиста. Иисус часто говорил Симону, что человеку свойственно желать улучшения социального, экономического и политического положения, однако он неизменно добавлял: «Это не имеет отношения к небесному царству. Мы должны посвятить себя исполнению воли Отца. Наше дело – быть посланниками небесного духовного правительства, и мы не должны непосредственно заниматься чем-либо иным, кроме выражения воли и характера божественного Отца, возглавляющего правительство, которое мы представляем». Симону было трудно понять всё это, но постепенно он стал постигать некоторый смысл учения Иисуса.
Когда иерусалимские преследования рассеяли учеников, Симон временно прекратил свою деятельность. Он был буквально сломлен. Как патриот-националист, он отказался от всего ради учений Иисуса; и вот всё было кончено. Он впал в отчаяние, но через несколько лет вновь исполнился надеждой и отправился в путь, возвещая евангелие царства.
Он прибыл в Александрию и, поднявшись к верховьям Нила, проник в глубинные районы Африки, повсюду проповедуя евангелие Иисуса и крестя верующих. Так он трудился, пока не превратился в немощного старика. Он умер и был похоронен в сердце Африки.
12. Иуда Искариот.
Иуда Искариот, двенадцатый апостол, был избран Нафанаилом. Он родился в Кериоте – небольшом городке в южной Иудее. Когда он был подростком, родители перебрались в Иерихон, где он жил и служил в различных коммерческих предприятиях своего отца, пока не заинтересовался проповедью и деятельностью Иоанна Крестителя. Родители Иуды были саддукеями, и когда их сын примкнул к ученикам Иоанна, они отреклись от него.
Когда Нафанаил встретил Иуду в Тарихее, тот искал работу на рыбосушильном предприятии у южной оконечности Галилейского моря. Когда он примкнул к апостолам, ему было тридцать лет, и он не был женат. Он был, возможно, самым образованным из двенадцати апостолов и являлся единственным в апостольской семье Учителя выходцем из Иудеи. Личность Иуды не отличалась какими-либо яркими чертами, хотя он обладал многими внешними признаками культурного и воспитанного человека. Он был хорошим мыслителем, но не всегда по-настоящему честным мыслителем. Иуда, в сущности, не понимал себя; он не был откровенным в отношениях с самим собой.
Андрей назначил Иуду апостольским казначеем; он полностью соответствовал своей должности и – вплоть до того дня, когда он предал своего Учителя, – исполнял обязанности честно, преданно и вполне результативно.
В Иисусе не было какой-либо особой черты, которая восхищала бы Иуду и которую он выделял бы из всесторонне привлекательной и чрезвычайно обаятельной личности Учителя. Иуда так и не смог возвыситься над своими предвзятыми мнениями иудеянина о своих товарищах-галилеянах. Про себя он критиковал многое даже в Иисусе. Не раз этот самодовольный иудеянин осмеливался в глубине души подвергать критике даже того, на кого одиннадцать апостолов смотрели как на совершенного человека, который «самый прекрасный и выделяется из десяти тысяч». Он действительно считал, что Иисус проявляет робость и в некотором смысле боится утвердить собственное могущество и власть.
Иуда был хорошим бизнесменом. Требовался такт, способности, терпение, равно как и неукоснительная приверженность своему делу для того, чтобы вести финансовые дела такого идеалиста, как Иисус, не говоря уже о борьбе с безалаберностью в деловых вопросах некоторых апостолов. Иуда был действительно хорошим управляющим, дальновидным и способным финансистом. И он являлся активным сторонником организации. Никто из двенадцати никогда не критиковал Иуду. Насколько они могли понять, Иуда Искариот был непревзойдённым казначеем, образованным и лояльным (хотя иногда критически настроенным) апостолом и во всех отношениях преуспевающим человеком. Апостолы любили Иуду; он действительно был одним из них. Должно быть, он верил в Иисуса, однако мы сомневаемся, чтобы он действительно любил Учителя всем сердцем. Случай Иуды иллюстрирует справедливость выражения: «Иной путь кажется человеку правильным, но в конце пути – смерть». Человеку легко пасть жертвой незаметного обольщения – приятного приспособления к путям греха и смерти. Не сомневайтесь в том, что в финансовом отношении Иуда всегда был лоялен по отношению к Учителю и своим собратьям-апостолам. Деньги никогда не могли бы стать мотивом его предательства Учителя.
Иуда являлся единственным сыном неблагоразумных родителей. В очень юном возрасте его баловали и ласкали; он был испорченным ребёнком. Когда он вырос, у него сложилось преувеличенное представление о собственной значимости. Он не умел проигрывать. Его представления о справедливости были расплывчатыми и превратными; он лелеял в себе чувства ненависти и подозрительности. Он был мастером превратного толкования слов и поступков своих друзей. И всю свою жизнь Иуда культивировал в себе привычку сводить счёты с теми, кто, как ему представлялось, плохо обходился с ним. Он обладал извращённым представлением о ценностях и преданности.
Иуда являлся для Иисуса подвигом веры. С самого начала Учитель прекрасно понимал слабости этого апостола и хорошо видел, какой опасностью чревато принятие его в братство. Однако такова сущность Сынов Бога – давать каждому созданному существу полную и равную возможность спасения и продолжения жизни. Иисус хотел, чтобы не только смертные данного мира, но и наблюдатели на бесчисленных других мирах знали, что, когда возникает сомнение в искренней и беззаветной преданности царству, неизменной практикой стоящих над людьми Судей является полное принятие сомнительного кандидата. Дверь в вечную жизнь широко открыта для всех; «всякий, кто хочет, пусть приходит»; нет никаких ограничений или условий, кроме веры входящего.
Именно поэтому Иисус позволил Иуде продолжать свою деятельность до самого конца, всегда делая всё возможное для того, чтобы изменить и спасти этого слабого и запутавшегося апостола. Однако если свет не принимают честно и не живут в согласии с ним, то в душе он постепенно превращается во тьму. Иуда стал лучше понимать царство на интеллектуальном уровне, но, в отличие от остальных апостолов, он не достиг прогресса в обретении духовного характера. Ему не удалось добиться удовлетворительного личного прогресса в духовном опыте.
Иуда всё глубже погружался в размышления о собственных разочарованиях и в итоге пал жертвой негодования. Он часто считал себя обиженным и начал относиться с патологической подозрительностью к своим лучшим друзьям – и даже к Учителю. Вскоре его поглотила идея сведения счетов; он был готов пойти на всё, чтобы отомстить за себя, – да, вплоть до предательства своих товарищей и своего Учителя.
Однако эти порочные и опасные мысли приняли окончательную форму только в тот день, когда благодарная женщина возлила сосуд с дорогим благовонием Иисусу на ноги. Иуда счёл это расточительством, и когда его открытый протест был сразу же и во всеуслышание отвергнут Иисусом, чаша терпения Иуды переполнилась. Это событие пробудило в нём накопившуюся за всю жизнь ненависть, обиду, злобу, предубеждение, ревность и жажду мести, и он решил расквитаться, ещё даже не зная с кем; но он сосредоточил всё своё зло на единственном невинном человеке во всей презренной драме его несчастной жизни только потому, что Иисус оказался главным действующим лицом в том эпизоде, которым ознаменовался переход Иуды из эволюционирующего царства света в избранные им самим владения тьмы.
Много раз Учитель как наедине, так и публично предупреждал Иуду о том, что он встал на скользкий путь, однако обычно божественные предостережения бесполезны, если они наталкиваются на озлобленную человеческую природу. Иисус сделал всё возможное, не противоречащее нравственной свободе человека, чтобы удержать Иуду от заблуждения. Наконец настал час великого испытания. Сын злобы пал; он уступил отвратительным и презренным велениям надменного, мстительного, обладавшего гипертрофированным самомнением разума и стремительно погрузился в смятение, отчаяние и порок.
И тогда Иуда вступил в подлый и позорный сговор с целью предательства своего Господа и Учителя и быстро привёл в исполнение этот гнусный заговор. При осуществлении своих порождённых злобой планов коварного предательства он испытывал мгновения сожаления и стыда, но в такие периоды ясного сознания он, защищая собственный разум, малодушно воображал, что Иисус, быть может, воспользуется своим могуществом и в последнее мгновение освободит себя.
Когда всё было позади – когда презренный и греховный поступок был совершён, – этот ставший предателем смертный, которому ничего не стоило продать своего друга за тридцать сребреников для удовлетворения давней жажды мести, бросился вон и исполнил последний акт в драме бегства от реальностей смертного существования, покончив с собой.
Одиннадцать апостолов ужаснулись, они были потрясены. Иисус испытывал к предателю одну только жалость. Миры не смогли простить Иуду, и с тех пор его имени стали избегать по всей обширной вселенной.
Около полудня в воскресенье, 12 января 27 года н.э. Иисус собрал апостолов для рукоположения в качестве общественных проповедников евангелия царства. Двенадцать были готовы к тому, что их могут созвать в любой день, поэтому в то утро они рыбачили недалеко от берега. Некоторые из них остались на берегу чинить сети и приводить в порядок рыболовные снасти.
Идя по берегу моря, Иисус начал созывать апостолов, окликнув сначала рыбачивших неподалёку Андрея и Петра; затем он позвал Иакова и Иоанна – они находились поблизости в лодке и чинили сети, беседуя со своим отцом Зеведеем. Так, попарно, Иисус собрал остальных апостолов, и когда все двенадцать были в сборе, отправился с ними в горы к северу от Капернаума, где приступил к наставлениям, предварявшим формальное рукоположение.
Впервые все апостолы молчали; даже Пётр впал в задумчивость. Наконец-то настал долгожданный час! Им предстояло отправиться в путь со своим Учителем, чтобы принять участие в неком торжественном ритуале личного освящения и коллективного посвящения священному труду в качестве представителей их Учителя в провозглашении грядущего царства его Отца.
1. Предварительные наставления.
Перед тем, как приступить к официальному рукоположению, Иисус обратился к сидящим перед ним двенадцати апостолам: «Братья мои, час царства пробил. Я привёл вас сюда для того, чтобы представить вас Отцу в качестве посланников царства. Некоторые из вас, призванные первыми, слышали, как я говорил об этом царстве в синагоге. С тех пор как вы начали трудиться вместе со мной в городах вокруг Галилейского моря, каждый из вас лучше познакомился с царством Отца. Но сейчас я хочу рассказать вам нечто большее об этом царстве.
Новое царство, которое мой Отец собирается воздвигнуть в сердцах своих земных детей, будет царством вечным. Бесконечным будет это господство моего Отца в сердцах тех, кто желает исполнять его божественную волю. Я заявляю вам, что мой Отец не есть Бог иудеев или язычников. Многие придут с востока и запада, чтобы воссесть вместе с нами в царстве Отца, в то время как многие из детей Авраама откажутся вступить в это новое братство – владычество духа Отца в сердцах детей человеческих.
Не численность армий и не власть богатства определят могущество этого царства, но слава божественного духа, который явится для того, чтобы учить разумы и господствовать в сердцах рождённых заново граждан этого небесного царства – сынов Бога. Это братство любви, где господствует праведность и где девизом станут слова: „Мир на земле и добрая воля для всех людей”. Это царство, к провозглашению которого вам предстоит вскоре приступить, есть желание добрых людей всех времён, надеждой всей земли и исполнением мудрых обещаний всех пророков.
Но вас, дети мои, и всех других, кто пожелает войти в это царство, ждёт серьёзное испытание. Одна лишь вера проведёт вас через врата царства, но вы должны принести плоды духа моего Отца, прежде чем продолжить восхождение в жизни божественного братства. Истинно, истинно вам говорю: не всякий, говорящий „Господи, Господи”, войдёт в царство небесное, но тот, кто исполняет волю моего небесного Отца.
Ваше послание миру будет следующим: „Ищите прежде всего царства Бога и его праведности и найдя его, получите всё необходимое вам для вечного спасения”. А теперь я хотел бы, чтобы вы поняли, что это царство моего Отца не свершится через зримое могущество или неподобающее знамение. Не для того пойдёте отсюда возвещать царство, чтобы говорить: „вот оно” или „вон оно”, ибо царство это, которое вы будете проповедовать, является Богом в вас самих.
Тот, кто хочет быть великим в царстве моего Отца, должен стать всем слугой; и тот, кто хочет быть первым среди вас, пусть служит своим братьям. Когда же вас примут в качестве истинных граждан небесного царства, вы будете уже не слугами, а сынами, сынами живого Бога. Так это царство будет крепнуть в мире, пока не сокрушит все преграды и не позволит всем людям познать моего Отца и поверить в спасительную истину, возвестить которую я пришёл. Приблизилось царство, и некоторые из вас не умрут, пока не увидят великое могущество власти Бога.
И то, что вы видите своими глазами, – это скромное начало, двенадцать простых мужчин, – будет множиться и расти, пока весь мир не исполнится хвалой моему Отцу. И не столько по словам вашим, сколько по жизни вашей люди будут знать, что вы были со мной и познали реалии царства. Я не стал бы отягощать печальным бременем ваш разум, но я собираюсь возложить священную ответственность на ваши души: когда вскоре я покину вас, представлять меня в мире также, как сам я ныне представляю моего Отца в этой жизни, которую проживаю во плоти». И сказав это, он встал.
2. Рукоположение.
Теперь Иисус велел двенадцати смертным, которые только что выслушали его наставления, преклонить колена вокруг него. После этого Учитель возложил руки на голову каждого из апостолов, начав с Иуды Искариота и закончив Андреем. Благословив их, он простёр свои руки и произнёс молитву:
«Отец мой, я привёл к тебе этих людей, моих посланников. Я избрал эти двенадцать человек среди наших земных детей для того, чтобы они отправились в мир и представляли меня так же, как я пришёл сюда, чтобы представлять тебя. Люби их и будь с ними так же, как ты всегда любил меня и пребывал со мной. А теперь, Отец мой, дай этим людям мудрости, ибо я доверяю им все дела грядущего царства. И если будет на то твоя воля, я хотел бы задержаться на земле на срок, чтобы помочь им в их трудах во благо царства. И вновь я благодарю тебя, Отец мой, за этих людей и передаю их твоей опеке, пока я завершаю порученный тобой труд».
Когда Иисус закончил молиться, каждый из апостолов остался на своём месте с преклонённой головой. И прошла не одна минута, прежде чем даже Пётр осмелился поднять глаза и взглянуть на Учителя. Один за другим они обняли Иисуса, однако никто не проронил ни слова. Воцарилась великая тишина, и небесное множество взирало сверху на это торжественное и священное действо – Создателя вселенной, передающего дела божественного братства людей под начало человеческого разума.
3. Проповедь при рукоположении.
После этого Иисус обратился к ним со словами: «Теперь, став посланниками царства моего Отца, вы стали особыми людьми, отличным от всех других людей на земле. Теперь вы уже не просто люди среди людей, а просвещённые граждане другой, небесной страны среди невежественных созданий этого тёмного мира. Недостаточно, чтобы вы жили так, как прежде; отныне вы должны жить, как вкусившие блаженства лучшей жизни и посланные назад на землю в качестве посланников Владыки этого нового и лучшего мира. От учителя ждут больше, чем от ученика; с господина больше спрос, чем со слуги. От граждан небесного царства требуется больше, чем от граждан земной власти. Кое-что из того, что я собираюсь сказать, может показаться вам суровым, однако вы приняли решение представлять меня в мире так же, как я представляю сейчас Отца; и в качестве моих земных посредников вы будете обязаны придерживаться тех учений и обычаев, которые отражают мои идеалы смертной жизни на мирах пространства и которые я выражаю своей земной жизнью, посвящённой раскрытию небесного Отца.
Я посылаю вас в мир возвещать свободу духовным пленникам, радость – узникам страха и лечить больных по воле моего небесного Отца. Видя моих детей в затруднительном положении, ободряйте их словами:
Счастливы нищие духом, смиренные, ибо богатства царства небесного принадлежат им.
Счастливы изголодавшиеся и жаждущие праведности, ибо они насытятся.
Счастливы кроткие, ибо они унаследуют землю.
Счастливы чистые сердцем, ибо они увидят Бога.
И так ещё говорите моим детям, обращаясь со словами духовного утешения и надежды:
Счастливы скорбящие, ибо они утешатся.
Счастливы плачущие, ибо они обретут дух радости.
Счастливы милосердные, ибо они помилованы будут.
Счастливы миротворцы, ибо они будут названы сынами Бога.
Счастливы преследуемые за праведность, ибо царство небесное принадлежит им.
Счастливы вы, когда оскорбляют вас, и преследуют, и всячески клевещут на вас. Радуйтесь и ликуйте, ибо велика ваша награда на небесах.
Братья мои, кого я посылаю в мир, вы – соль земли, соль со спасительной силой. Но если соль становится безвкусной, то как ей снова стать солёной? Непригодна она более ни к чему, разве только выбросить её вон на попрание людям.
Вы – свет мира. Нельзя скрыть город, построенный на вершине холма. И никто не прячет зажжённый светильник под сосудом, но ставят его на подсвечник; и он светит всем в доме. Пусть свет ваш сияет перед людьми так, чтобы они видели ваши добрые деяния и приходили к прославлению вашего небесного Отца.
Я посылаю вас в мир быть моими представителями и действовать в качестве представителей царства моего Отца; отправляясь в путь для проповеди благой вести, доверьтесь Отцу, чьими посланниками вы являетесь. Не противьтесь несправедливости насилием; не доверяйтесь силе плоти. Если ваш ближний ударит вас в правую щёку, обратите к нему и другую. Будьте готовы терпеть несправедливость, нежели судиться друг с другом. Добром и милосердием помогайте всем, кто в горе и нужде.
Говорю вам: любите врагов ваших, делайте добро тем, кто ненавидит вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за тех, кто безжалостно использует вас. И во всём поступайте с людьми так, как, по вашему мнению, поступал бы с ними я.
Отец ваш небесный – причина того, что солнце сияет над злыми и добрыми людьми; он посылает дождь на справедливых и несправедливых. Вы – сыны Бога, более того: теперь вы – посланцы царства моего Отца. Будьте милосердны, как милосерден Бог, и в вечном будущем царства вы станете совершенны, как совершенен ваш небесный Отец.
Вы посланы спасать людей, а не судить их. В конце своей земной жизни все вы будете ожидать милосердия; поэтому я требую от вас, чтобы в течение своей смертной жизни вы были милосердны ко всем своим братьям во плоти. Не пытайтесь напрасно вынуть сучок из глаза своего брата, когда в собственном глазу – бревно. Выньте прежде бревно из своего глаза, и тогда сможете лучше увидеть, как вынуть сучок из глаза своего брата.
Ясно распознавайте истину; бесстрашно живите праведной жизнью; так вы будете моими апостолами и посланниками моего Отца. Вы слышали, как говорят: „Если слепой поведёт слепого, то оба они упадут в яму”. Если вы хотите направлять других в царство, то вы сами должны жить в ясном свете живой истины. В любом деле царства я призываю вас выказывать справедливое суждение и глубокую мудрость. Не предлагайте псам ничего святого и не бросайте жемчуга свиньям, чтобы не затоптали они драгоценные камни ваши и, обратившись, не растерзали вас.
Остерегайтесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы? Так вот, всякое хорошее дерево приносит хорошие плоды, а плохое дерево приносит плохие плоды. Не может хорошее дерево приносить плохие плоды, как не может плохое дерево приносить хорошие плоды. Всякое дерево, которое не приносит хороших плодов, срубают и бросают в огонь. Доступ в царство небесное определяется побуждением. Мой Отец читает в сердцах людей и судит по их сокровенным стремлениям и искренним намерениям.
В великий судный день царства многие скажут мне: Разве не от твоего имени мы пророчествовали и не твоим ли именем совершали многие чудеса?” Но мне придётся сказать им: “Я никогда не знал вас; уйдите от меня, лжеучители. Но перед каждым, кто слышит этот наказ и искренне исполняет своё поручение – представляя меня перед людьми так же, как я представляю моего Отца перед вами, – широко распахнутся двери в моё служение и в царство небесного Отца».
Никогда прежде апостолы не слышали от Иисуса подобных речей, ибо он говорил с ними как облечённый верховной властью. Они спустились с горы перед заходом солнца, но никто не задал Иисусу ни одного вопроса.
4. Вы – соль земли.
Так называемая «Нагорная Проповедь» не является евангелием Иисуса. Она действительно содержит много полезных наставлений, однако это был наказ, данный Иисусом при рукоположении двенадцати апостолов, личное поручение Учителя тем, кому предстояло отправиться с проповедью евангелия в стремлении представлять его в мире людей так же, как он столь красноречиво и совершенно представлял своего Отца.
«Вы – соль земли, соль со спасительной силой. Но если соль теряет свой вкус, то как она снова станет солёной? Непригодна она более ни к чему, разве только выбросить её вон на попрание людям».
Во времена Иисуса соль ценилась высоко. Её даже использовали в качестве денег. Современное слово salary (зарплата) происходит от слова salt (соль). Соль не только сдабривает пищу, но и предохраняет её. Она придаёт вкус другим продуктам и поэтому выполняет свою роль тогда, когда её расходуют.
«Вы – свет мира. Нельзя скрыть город, построенный на вершине холма. И никто не прячет зажжённый светильник под сосудом, а ставят его на подсвечник; и он светит всем в доме. Пусть свет ваш сияет перед людьми так, чтобы они видели ваши добрые деяния и приходили к прославлению вашего небесного Отца».
Хотя свет рассеивает тьму, он может быть также настолько «слепящим», что смущает и разочаровывает. Нас призывают позволить нашему свету сиять так, чтобы направлять наших собратьев на новые и благочестивые пути лучшей жизни. Наш свет должен сиять так, чтобы не привлекать внимания к нам самим. Даже собственная профессия может быть использована в качестве эффективного «отражателя», распространяющего этот свет жизни.
Сильный характер возникает не оттого, что человек не творит зло, а оттого, что он реально творит добро. Бескорыстие является признаком человеческого величия. Высшие уровни самореализации достигаются посредством поклонения и служения. Счастливый и активный человек побуждается не страхом проступка, но любовью к совершению добрых дел.
«По плодам их узнаете их». Личность в своей основе неизменна; изменяется – растёт – нравственный характер. Основным заблуждением современных религий является склонность к отрицанию. Дерево, не приносящее плодов, «срубают и бросают в огонь». Нравственная ценность не может быть следствием одного только подавления – подчинения требованию «не смей». Страх и стыд – мотивация, недостойная религиозной жизни. Религия правомерна лишь тогда, когда она раскрывает отцовство Бога и укрепляет братство людей.
Действенная философия жизни складывается через сочетание космической проницательности и всей совокупности эмоциональных реакций человека на его социальное и экономическое окружение. Помните: хотя унаследованные побуждения невозможно изменить коренным образом, эмоциональные реакции на такие побуждения могут быть изменены; поэтому нравственную сущность можно видоизменять, характер может быть улучшен. В сильном характере эмоциональные отклики интегрированы и согласованы; так формируется цельная личность. Недостаточное объединение ослабляет нравственную сущность и порождает несчастье.
Без достойной цели жизнь становится бессмысленной и бесполезной. В этом кроется причина многих бед. Речь Иисуса при рукоположении двенадцати апостолов представляет собой образцовую философию жизни. Иисус призвал своих последователей развивать в себе эмпирическую веру. Он предупредил их, что одного только интеллектуального согласия недостаточно, что не следует быть излишне доверчивым и полагаться на признанные авторитеты.
Образование должно заключаться в постижении (открытии) лучших методов удовлетворения наших естественных и унаследованных побуждений, и счастье есть совокупный результат использования таких углублённых методов достижения эмоционального удовлетворения. Счастье мало зависит от среды, хотя приятное окружение может значительно ему способствовать.
Каждый смертный действительно стремится стать полноценным существом, быть совершенным, как совершенен небесный Отец, и такое достижение возможно потому, что, в конечном счёте, «вселенной присущ подлинно отеческий характер».
5. Отеческая и братская любовь.
Начиная с Нагорной Проповеди и вплоть до беседы на Тайной Вечере, Иисус учил своих последователей проявлять скорее отеческую любовь, а не братскую любовь. Братская любовь есть любовь к ближнему как к самому себе, и этого достаточно для исполнения “золотого правила”. Отеческая же любовь требует, чтобы вы любили своих смертных собратьев так же, как любит вас Иисус.
Иисус любит человечество двойственной любовью. Он жил на земле как двуединая личность – человеческая и божественная. Как Сын Бога, он любит человека отеческой любовью – он является Создателем человека, его вселенским Отцом. Как Сын Человеческий, Иисус любит смертных как брат – он поистине являлся человеком среди людей.
Иисус отнюдь не требовал от своих последователей достижения невозможного в проявлении братской любви, однако он ожидал от них стремления к Богоподобию, – быть совершенными, как совершенен небесный Отец с тем, чтобы они смогли начать смотреть на человека так же, как Бог смотрит на свои создания, и потому начать любить людей так же, как Бог любит их, – проявлять зачатки отеческого чувства. В ходе этих наставлений Иисус попытался раскрыть двенадцати апостолам новое понятие отеческой любви в той мере, в какой оно имеет отношение к некоторым эмоциональным состояниям, связанным с многочисленными попытками приспособления к окружающей социальной среде.
Учитель начал эту важную беседу с того, что обратил внимание апостолов на четыре направления веры как прелюдии к последующему изображению своих четырёх трансцендентальных и высших влияний отеческой любви в противоположность ограничениям сугубо братской любви.
Сначала он говорил о нищих духом, жаждущих праведности, безропотно кротких и чистых сердцем. От таких различающих дух смертных можно ожидать достижения тех уровней божественной самоотверженности, на которых они становятся способными к поразительному проявлению отеческого чувства; можно ожидать, что даже в скорби они найдут в себе возможность проявлять милосердие, укреплять мир и стойко переносить преследования, продолжая во всех этих сложных испытаниях любить отеческой любовью даже непривлекательное человечество. Отеческое чувство способно достичь уровней преданности, неизмеримо превышающих братское чувство.
Вера и любовь, заключённые в этих заповедях блаженства, укрепляют нравственный характер и создают счастье. Страх и гнев ослабляют характер и разрушают счастье. С упоминания счастья и началась эта знаменательная проповедь.
1. «Счастливы нищие духом – смиренные». Для ребёнка счастье – это удовлетворение сиюминутного стремления к удовольствию. Взрослый же человек готов посеять семена самоотречения, чтобы впоследствии собрать урожай возросшего счастья. Во времена Иисуса и в последующие эпохи счастье слишком часто отождествлялось с идеей обладания богатством. В рассказе о фарисее и мытаре, молившихся в храме, один чувствовал себя богатым духом – эгоистичным; другой чувствовал себя «нищим духом» – смиренным. Один был самодовольным, другой был способен к учению и искал истину. Нищий духом ищет цели духовного богатства – ищет Бога. И таким искателям истины не нужно ждать награды в далёком будущем; они получают её уже сейчас. Они находят царство небесное в своих собственных сердцах, и сразу же ощущают такое счастье.
2. «Счастливы изголодавшиеся и жаждущие праведности, ибо они насытятся». Только те, кто чувствует себя нищими духом, могут когда-либо желать праведности. Только смиренные ищут божественную силу и стремятся обрести духовную мощь. Однако было бы чрезвычайно опасно сознательно идти на духовный пост для того, чтобы усилить стремление к духовным дарам. Физический пост становится опасным через четыре или пять дней; человек может полностью утратить вкус к пище. Продолжительный пост – будь он физическим или духовным – притупляет чувство голода.
Эмпирическая праведность – это наслаждение, а не обязанность. Праведность Иисуса – в его динамичной любви, любви отца и брата. Такой тип праведности не является негативным, или запретительным. Как вообще можно жаждать чего-то негативного – жаждать «не делать»?
3. «Счастливы кроткие, ибо они унаследуют землю». Подлинная кротость не имеет ничего общего со страхом. Наоборот: она является отношением человека, сотрудничающего с Богом – «да будет воля твоя». Она включает терпение и воздержанность и побуждается несгибаемой верой в законопослушную и дружественную вселенную. Она гасит любой соблазн восстания против божественного руководства. Иисус был идеалом кроткого урантийца, и он унаследовал обширную вселенную.
4. «Счастливы чистые сердцем, ибо они узрят Бога». Духовная чистота не является отрицающим качеством, если не считать того, что в ней действительно отсутствуют подозрительность и мстительность. Говоря о чистоте, Иисус не имел в виду только половые отношения людей. В первую очередь, он подразумевал необходимую человеку веру в своего ближнего – ту веру в своего дитя, которая есть у родителя и которая позволяет ему любить своих собратьев так же, как их любил бы отец. Любви отца чуждо баловство; она не потворствует злу и всегда нетерпима к цинизму. Отеческая любовь отличается целеустремлённостью и всегда ищет в человеке лучшее; таково отношение настоящего родителя.
Видеть, с помощью веры, Бога – значит обретать истинную духовную проницательность. Духовная проницательность, в свою очередь, укрепляет водительство Настройщика, а это, в конце концов, приводит к углублению осознания Бога. А когда вы знаете Отца, вы обретаете прочную уверенность в божественном сыновстве и начинаете всё больше любить каждого из своих братьев во плоти не только как брат – братской любовью, – но и как отец – отеческим чувством.
Этот совет легко усваивается даже ребёнком. Дети от природы доверчивы, и родители должны следить за тем, чтобы они не утратили этой простой веры. Общаясь с детьми, избегайте любого обмана и воздерживайтесь от подозрительности. Мудро помогайте им найти своих героев и выбрать дело своей жизни.
После этого Иисус стал учить своих последователей реализации главной цели человеческих устремлений – совершенства – и даже достижения божественности. Он всегда призывал их: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный». Он не наставлял апостолов любить своих ближних, как самих себя. Это было бы достойным свершением и означало бы достижение братской любви. Однако Иисус, скорее, призывал своих апостолов любить людей так, как любил их он, – любить отеческой, равно как и братской любовью. И в качестве иллюстрации он указал на четыре высших проявления отеческой любви:
1. «Счастливы скорбящие, ибо они утешатся» Исходя из так называемого здравого смысла или безупречной логики, счастье никогда не может быть следствием скорби. Однако Иисус не имел в виду внешнюю или нарочитую скорбь. Он говорил об эмоциональном отношении мягкосердечности. Великая ошибка – внушать мальчикам и юношам, что проявление мягкости и вообще эмоционального волнения или физического страдания недостойно мужчины. Сочувствие красит как мужчину, так и женщину. Чтобы быть мужественным, совсем не обязательно быть чёрствым. Это неверный путь воспитания отважных мужчин. Величайшие люди этого мира не боялись скорби. Скорбный Моисей был более великим человеком, чем Самсон или Голиаф. Моисей являлся выдающимся лидером, но он также оставался кротким человеком. Чуткость и отзывчивость к человеческим нуждам создаёт подлинное и устойчивое счастье, и в то же время такие добрые отношения оберегают душу от губительных воздействий гнева, ненависти и подозрительности.
2. «Счастливы милосердные, ибо они помилованы будут». Здесь милосердие означает высоту, широту и глубину наиболее истинной дружбы – добротолюбие. Милосердие порой бывает пассивным, но здесь оно активно и динамично, представляя собой высшее проявление отеческого чувства. Любящему родителю легко прощать своего ребёнка, даже много раз. И в неиспорченном ребёнке живёт естественное стремление облегчать страдание. Дети обычно добры и отзывчивы, когда достигают возраста, в котором способны по достоинству оценивать реальные обстоятельства.
3. «Счастливы миротворцы, ибо они будут названы сынами Бога». Слушатели Иисуса жаждали военного освобождения силой оружия, а не миротворцев. Однако мир Иисуса – не пацифистского и отрицающего свойства. В преддверии испытаний и преследований он говорил: «Свой мир я оставляю вам». «Да не смутятся сердца ваши и да не устрашатся». Это тот мир, который предотвращает разрушительные конфликты. Внутренний мир объединяет личность. Социальный мир предотвращает страх, алчность и гнев. Политический мир устраняет расовые противоречия, национальную подозрительность и войны. Миротворчество это лекарство от недоверия и подозрительности.
Детей легко научить быть миротворцами. Им нравится действовать сообща; они любят играть вместе. В другое время Учитель сказал: «Кто сохранит свою жизнь, тот потеряет её, а кто потеряет свою жизнь, тот обретёт её».
4. «Счастливы преследуемые за праведность, ибо царство небесное принадлежит им. Счастливы вы, когда оскорбляют вас, и преследуют, и всячески клевещут на вас. Радуйтесь и ликуйте, ибо велика ваша награда на небесах».
Сколь часто вслед за миром наступают гонения. Однако молодые люди и храбрые взрослые никогда не страшатся трудностей или опасностей. «Нет больше той любви, как если кто отдаст жизнь свою за друзей». Отеческой любви легко даётся всё это – то, что едва ли доступно любви братской. И окончательным результатом гонений всегда был прогресс.
Дети неизменно откликаются на призыв к мужеству. Юность всегда готова «принять вызов». И каждый ребёнок должен с раннего детства учиться жертвовать.
Отсюда видно, что заповеди блаженства Нагорной Проповеди основаны на вере и любви, а не на законе – этике и долге.
Отеческая любовь с радостью платит добром за зло, – творит добро в ответ на несправедливость.
6. Вечером в день рукоположения.
В воскресенье вечером Иисус и двенадцать апостолов спустились с нагорья к северу от Капернаума и вернулись в дом Зеведея, где разделили скромный ужин. Позднее, когда Иисус отправился пройтись по берегу, у апостолов завязался разговор. Близнецы развели небольшой костёр, дававший тепло и свет, и после короткого совещания Андрей отправился на поиски Иисуса. Догнав его, он сказал: «Учитель, мои братья не могут понять того, что ты сказал о царстве. Мы чувствуем, что не сможем приступить к этому труду, пока не получим от тебя дополнительных разъяснений. Я пришёл, чтобы просить тебя присоединиться к нам в саду и помочь понять смысл твоих слов». И Иисус отправился вместе с Андреем к апостолам.
Войдя в сад, он собрал вокруг себя апостолов и продолжил свои наставления словами: «Вам трудно принять мои слова, потому что вы пытаетесь построить новое учение прямо на старом, но я заявляю вам, что вы должны родиться заново. Вы должны начать сначала, как малые дети, и быть готовы доверять моему учению и верить в Бога. Новое евангелие царства невозможно подчинить тому, что уже есть. Вы придерживаетесь неверных представлений о Сыне Человеческом и его миссии на земле. Но не думайте понапрасну, что я пришёл устранить закон и пророков; я пришёл не уничтожать, а наполнять, расширять и озарять. Я пришёл не для того, чтобы нарушать закон, но для того, чтобы начертать эти новые заповеди на скрижалях ваших сердец.
Я требую, чтобы ваша праведность превзошла праведность тех, кто стремится завоевать благосклонность Отца подаянием, молитвой и постом. Если вы хотите войти в царство, в вас должна быть праведность, которая заключается в любви, милосердии и истине – искреннем желании исполнять волю небесного Отца».
Тогда Пётр сказал: «Учитель, если у тебя есть новая заповедь, мы хотели бы услышать её. Открой нам новый путь». Иисус ответил Петру: «Вы слышали, как говорят те, кто учит закону: „Не убивай; кто же убьёт, подлежит суду”. Однако я стремлюсь за поступком видеть мотив. Я заявляю вам, что всякому, кто гневается на брата своего, грозит осуждение. Тому, кто таит в своём сердце ненависть и вынашивает в своём уме планы отмщения, грозит суд. Вы вынуждены судить своих собратьев по их поступкам; небесный же Отец судит по намерениям.
Вы слышали, как говорят учителя закона: „Не прелюбодействуй”. Я же говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём. Вы можете судить людей только по их поступкам, но мой Отец смотрит в сердца своих детей и милосердно судит их в соответствии с их намерениями и подлинными желаниями».
Иисус собирался перейти к другим заповедям, когда Иаков Зеведеев прервал его вопросом: «Учитель, чему следует учить людей относительно развода? Позволять ли мужчине разводиться со своей женой, как учил Моисей?» И когда Иисус услышал этот вопрос, он сказал: «Я пришёл не устанавливать законы, но просвещать. Я пришёл не реформировать царства этого мира, но устанавливать царство небесное. Не в воле Отца моего, чтобы я соблазнялся учить вас принципам правления, торговли или общественного поведения: пригодное сегодня, такое знание было бы совершенно негодным для общества в другую эпоху. Для того только пребываю я на земле, чтобы утешить разум человека, освободить его дух и спасти душу. Но я отвечу на этот вопрос о разводе: хотя Моисей одобрял такие вещи, в дни Адама и в Саду всё было иначе».
После того, как апостолы немного поговорили между собой, Иисус продолжил: «Вы должны всегда различать два взгляда на любое смертное поведение – человеческий и божественный; пути плоти и путь духа; суждения времени и взгляд вечности». И хотя апостолы не смогли постигнуть всего, чему он учил их, они почувствовали истинное облегчение после этого наставления.
И затем Иисус сказал: «Однако моё учение будет для вас камнем преткновения, ибо вам свойственно понимать мои слова буквально; вам трудно постигнуть дух моего учения. Кроме того, вы должны помнить, что являетесь моими вестниками; вы должны прожить свою жизнь так, как я прожил в духе свою. Вы – мои личные представители; однако не допускайте ошибки, ожидая, что все люди будут во всех отношениях жить так же, как и вы. Помните, что у меня есть овцы не из этого стада, и что у меня есть обязательства перед ними – я должен стать для них примером исполнения воли Бога в течение смертной жизни».
Затем спросил Нафанаил: «Учитель, следует ли нам отказаться от правосудия? Закон Моисея гласит: „Око за око, и зуб за зуб”. Что должны говорить мы?» Иисус ответил: «Вы будете платить добром за зло. Мои вестники должны не противостоять людям, а быть добрыми ко всем. Воздаяние той же мерой не должно быть вашим правилом. Такие законы возможны у людских правителей, но не в царстве; пусть ваши суждения всегда определяются милосердием, а ваши поступки – любовью. И если эти слова тяжелы, то вам и сейчас не поздно повернуть назад. Если требования апостольства слишком трудны для вас, вы можете вернуться на менее тернистую стезю ученичества».
Услышав эти поразительные слова, апостолы на время удалились, однако вскоре они вернулись, и Пётр сказал: «Учитель, мы хотим остаться с тобой, никто из нас не желает повернуть вспять. Мы полностью готовы заплатить высокую цену; мы выпьем эту чашу. Мы хотели бы быть апостолами, а не просто учениками».
Услышав это, Иисус сказал: «Тогда будьте готовы взять на себя ответственность и следовать за мной. Вершите благие дела втайне; когда подаёте милостыню, пусть левая рука не знает, что делает правая. И когда молитесь, уединяйтесь и не пользуйтесь напрасными повторами и пустыми фразами. Всегда помните, что Отец знает, в чём вы нуждаетесь, ещё до того, как вы попросили о том у него. И не поститесь с унылыми лицами на показ людям. Как избранные апостолы мои, отделённые для служения царству, не собирайте себе сокровищ на земле, но своим бескорыстным трудом собирайте себе сокровища на небе, ибо где сокровища ваши, там будут и сердца ваши.
Светильник тела есть око; поэтому если око ваше благодатно, то и всё тело полно света. Но если око ваше эгоистично, то и всё тело полно тьмы. И если тот самый свет, который в вас, превращается во тьму, то как ужасна эта тьма!»
Затем Фома спросил Иисуса, следует ли им «продолжать делить всё между собой». Учитель ответил: «Да, мои братья, я хотел бы, чтобы мы жили вместе, одной семьёй единомышленников. Вам доверено великое дело, и я настоятельно прошу от вас безраздельной преданности. Вы знаете, что по праву сказано: „Никто не может служить двум господам”. Вы не можете искренне поклоняться Богу и в то же время всей душой служить мамоне. Целиком посвятив себя делу царства, не беспокойтесь за свои жизни; ещё меньше заботьтесь о еде или питье; не думайте и о том, во что одеться. Вы уже поняли, что работящие руки и честные сердца голодать не будут. И теперь, когда вы готовитесь посвятить все свои силы делу царства, будьте уверены в том, что Отец ваш не забудет о ваших потребностях. Ищите же прежде всего царства Бога, и когда найдёте вход в него, всё остальное приложится. Поэтому не заботьтесь понапрасну о завтрашнем дне. Довольно для каждого дня своей заботы».
Увидев, что они собираются бодрствовать всю ночь и задавать вопросы, Иисус сказал им: «Братья мои, вы – земные создания; вам лучше бы отправиться на покой, чтобы быть готовыми к завтрашнему труду». Но им было уже не до сна. Пётр отважился обратиться к своему Учителю с просьбой «немного поговорить наедине. Не потому, что у меня есть какие-то секреты от моих братьев, а оттого, что дух мой смущён, и если я заслужу нарекание от моего Учителя, мне было бы легче перенести его наедине с тобой». И Иисус сказал: «Пойдём со мной, Пётр» – и первым вошёл в дом. Когда Пётр вернулся от Учителя повеселевшим и чрезвычайно воодушевлённым, Иаков решил войти в дом и поговорить с Иисусом. Так, в предрассветные утренние часы, остальные апостолы поочерёдно входили в дом для разговора с Учителем. После того, как все, кроме уснувших близнецов, поговорили с Иисусом наедине, Андрей вошёл к нему и сказал: «Учитель, близнецы заснули в саду около костра; поднять ли мне их, чтобы спросить, желают ли и они поговорить с тобой?» Улыбнувшись, Иисус ответил: «Им хорошо – не тревожь их». Ночь подходила к концу. Занимался новый день.
7. Неделя после рукоположения.
После нескольких часов сна, когда апостолы собрались на поздний завтрак с Иисусом, он сказал: «Теперь вы должны приступить к своему труду – проповеди благой вести и наставлению верующих. Приготовьтесь отправиться в Иерусалим». Когда Иисус закончил говорить, Фома собрался с духом и сказал: «Я знаю, Учитель, что теперь мы должны быть готовы приступить к своему труду, но я боюсь, что мы ещё неспособны совершить это великое дело. Не позволишь ли ты нам остаться здесь ещё на несколько дней, прежде чем приступить к труду во имя царства?» И когда Иисус увидел, что все его апостолы охвачены тем же страхом, он сказал: «Пусть будет так, как вы просите; мы задержимся здесь до воскресенья».
Уже в течение многих недель небольшие группы серьёзных искателей истины, наряду с любопытствующими зеваками, прибывали в Вифсаиду, чтобы увидеть Иисуса. Молва о нём уже разнеслась по всей округе; группы интересовавшихся им людей прибывали даже из таких далёких мест, как Тир, Сидон, Дамаск, Кесария и Иерусалим. Вплоть до этого времени Иисус сам встречал таких посетителей и рассказывал им о царстве, однако теперь Учитель передал эту работу двенадцати апостолам. Андрей выбирал одного из апостолов и поручал ему группу посетителей, и порой все двенадцать были заняты этим делом.
Так они работали два дня – днём они учили, а вечером собирались для беседы в своём кругу. На третий день Иисус отправился навестить Зеведея и Саломию, отослав апостолов «порыбачить, сменить обстановку или же навестить свои семьи». В четверг они вернулись и продолжали учить в течение трёх дней.
Во время этой недели подготовки Иисус много раз повторял своим апостолам две важнейших задачи его посткрещенческой миссии на земле:
1. Раскрыть человеку Отца.
2. Привести людей к осознанию своего сыновства – помочь им через веру осознать, что они являются детьми Всевышнего.
Эта неделя, проведённая в разнообразных занятиях, принесла апостолам большую пользу; некоторые даже стали излишне самоуверенными. На последнем совещании, состоявшемся вечером после празднования субботы, Пётр и Иаков пришли к Иисусу и сказали: «Мы готовы – отправимся же в путь, чтобы завладеть царством». На что Иисус ответил: «Пусть ваша мудрость сравняется с вашим рвением, а ваша смелость искупит ваше неведение».
Хотя апостолы не смогли постигнуть многое из его учений, им удалось понять значимость его восхитительной жизни, прожитой вместе с ними.
8. В четверг пополудни на озере.
Иисус хорошо знал, что апостолы не усваивают его учения в полной мере. Он решил дать некоторые специальные наставления Петру, Иакову и Иоанну в надежде на то, что они смогут внести ясность в представления своих товарищей. Он видел, что, хотя апостолы усвоили некоторые особенности идеи духовного царства, они упорно пытаются связать эти новые духовные учения со своими старыми и укоренившимися, буквальными представлениями о царстве небесном как восстановлении трона Давида и воссоздании Израиля в качестве мирской державы на земле. Поэтому в четверг пополудни Иисус отправился на лодке вместе с Петром, Иаковом и Иоанном, чтобы обсудить вопросы царства. Этот разговор продолжался четыре часа и включал десятки вопросов и ответов, и в рамках данного повествования наиболее целесообразным будет привести его, взяв за основу краткий рассказ о том знаменательном дне, поведанный на следующее утро Симоном Петром своему брату Андрею:
1. Исполнение воли Отца. Учение Иисуса, призывающее полагаться на высшую опеку небесного Отца, не являлось слепым и пассивным фатализмом. В тот день он с одобрением процитировал старое еврейское выражение: «Кто не работает – тот не ест». Он указал, что его собственный опыт является достаточным комментарием к этому учению. Его заповедь доверия к Отцу не должна рассматриваться сквозь призму социальных или экономических условий нынешней или какой-либо иной эпохи. Его наставления охватывают идеальные принципы жизни рядом с Богом во все эпохи и во всех мирах.
Иисус чётко объяснил трём апостолам отличия между требованиями к апостолам и к ученикам. И он отнюдь не запрещал апостолам использовать благоразумие и предусмотрительность. Он осуждал не предусмотрительность, а тревоги, беспокойства. Он учил активному и внимательному подчинению воле Отца. В ответ на многочисленные вопросы об умеренности и бережливости, он лишь обратил их внимание на свою жизнь столяра, корабела, рыбака и его тщательную организацию двенадцати апостолов. Он попытался объяснить, что к миру не следует относиться, как к врагу, что обстоятельства жизни образуют божественный промысел, действующий вместе с детьми Бога.
Иисусу было чрезвычайно трудно добиться от них понимания его личной практики непротивления. Он наотрез отказывался защищать себя, и апостолам казалось, что ему было бы в радость, если бы и они придерживались той же линии поведения. Он учил их не сопротивляться злу, не бороться с несправедливостью или оскорблениями, но он не учил пассивной терпимости по отношению к злодеяниям. И в тот день он дал ясно понять, что выступает за общественное наказание злодеев и преступников и что гражданское правительство иногда должно использовать силу для поддержания общественного порядка и отправления правосудия.
Он непрестанно предостерегал своих учеников против порочной практики возмездия; он не признавал мести, идеи сведения счётов. Он считал предосудительным таить злобу на других людей. Он отвергал принцип «око за око и зуб за зуб». Он осуждал саму идею частной и личной мести и отводил эти функции, с одной стороны, гражданскому правительству, а с другой – суду Бога. Он разъяснил трём апостолам, что его учения касаются индивидуума, а не государства. Он резюмировал данные к тому времени наставления по этим вопросам в следующих положениях:
Любите своих врагов – помните о нравственных требованиях братства людей.
Тщетность зла: зло не исправить отмщением. Не совершайте ошибки, борясь со злом, используя его же средства.
Имейте веру – уверенность в окончательном торжестве божественной справедливости и вечной добродетели.
2. Отношение к политическим вопросам. Он предостерегал своих апостолов к осмотрительности в своих замечаниях относительно напряжённых отношений, существовавших в то время между еврейским народом и римской властью; он запрещал им каким бы то ни было образом ввязываться в эти сложные проблемы. Он всегда был осторожным, обходя расставленные его врагами политические ловушки и неизменно отвечая: «Отдавайте кесарю кесарево, а Богу – Богово». Он не позволял отвлекать себя от своей миссии – установления нового пути спасения; он не позволял себе сосредоточиться на чём-либо ином. В своей личной жизни он всегда соблюдал все гражданские законы и правила; в своих публичных учениях он никогда не затрагивал гражданских, социальных и экономических вопросов. Он сказал трём апостолам, что занимается только принципами внутренней и личной духовной жизни человека.
Иисус, поэтому, не являлся политическим реформатором. Он пришёл не для того, чтобы переустроить мир; даже если бы он это сделал, такое переустройство соответствовало бы только тому времени и поколению. Тем не менее, он действительно показал человеку путь лучшей жизни, и ни одно поколение не исключается из поиска возможностей наилучшей адаптации жизни Иисуса для решения своих собственных проблем. Однако никогда не допускайте ошибки, отождествляя учение Иисуса с какой-либо политической или экономической теорией, какой-либо социальной или индустриальной системой.
3. Отношение к социальным вопросам. Еврейские раввины уже давно спорили о том, кого считать ближним. Иисус пришёл с идеей активной и спонтанной доброты, столь подлинной любви к собратьям, что она расширяла понятие ближнего до целого мира, превращая всех людей в ближних. Но при всём этом Иисус интересовался только индивидуумом, а не массой. Он не был социологом, однако он действительно трудился над разрушением всех форм эгоистической изоляции. Он учил чистому сочувствию, состраданию. Майкиэль Небадонский – это Сын, исполненный милосердия; сострадание составляет саму его сущность.
Учитель не говорил, что люди никогда не должны встречаться со своими друзьями за трапезой, но он действительно говорил, что его последователям следует устраивать празднества для бедных и обделённых. Иисус обладал непоколебимым чувством справедливости, но оно всегда смягчалось милосердием. Он не учил своих апостолов потворствовать общественным паразитам и профессиональным нищим. Самое большее, на что он пошёл в социологических вопросах, было его изречение «не судите, да не судимы будете».
Он разъяснил, что слепая доброта может быть причиной многих социальных пороков. На следующий день Иисус уведомил Иуду о том, что милостыни из апостольских средств можно раздавать только по его требованию или по совместному прошению любых двух из апостолов. В отношении всего подобного Иисус обычно говорил: «Будьте мудры, как змеи, и безобидны, как голуби». Казалось, что во всех социальных ситуациях он стремится учить терпению, терпимости и умению прощать.
Семья занимала центральное место в предложенной Иисусом философии жизни – на земле и в посмертии. Он строил свои учения о Боге на примере семьи, одновременно стремясь исправить склонность евреев к чрезмерному почитанию предков. Он возвышал семейную жизнь как высшую обязанность человека, но разъяснял, что семейные отношения не должны мешать исполнению религиозных обязанностей. Он обращал внимание на тот факт, что семья является бренным институтом, что она не сохраняется после смерти. Иисус без колебания оставил свою семью, когда её действия пошли вразрез с волей Отца. Он учил новому и более широкому братству людей – сынов Бога. В эпоху Иисуса в Палестине и по всей Римской империи существовало либеральное отношение к разводу. Он упорно отказывался сформулировать законы, регулирующие брак и развод, однако многие из ранних последователей Иисуса придерживались строгих взглядов на развод и без колебаний приписали их Иисусу. Все авторы Нового Завета придерживались этих более строгих и прогрессивных взглядов на развод, за исключением Иоанна Марка.
4. Отношение к экономическим вопросам. Иисус трудился, жил и зарабатывал на жизнь в том мире, каким его застал. Он не был экономическим реформатором, хотя и часто обращал внимание на несправедливость неравномерного распределения богатств. Однако он не предложил каких-либо решений этой проблемы. Он разъяснил Петру, Иакову и Иоанну, что хотя апостолы не должны владеть собственностью, его проповедь направлена не против богатства и собственности, а лишь против её неравномерного и несправедливого распределения. Он признавал потребность в общественной и производственной справедливости, но он не предлагал каких-либо принципов их достижения.
Он никогда не учил своих последователей избегать материального имущества, – он требовал этого только от двенадцати апостолов. Лука, врач, был убеждённым сторонником социального равенства, и он сделал многое для того, чтобы привести высказывания Иисуса в соответствие со своими собственными взглядами. Иисус никогда лично не призывал своих последователей перейти к общинному образу жизни; он вообще ничего не говорил о таких вещах.
Иисус часто предостерегал своих слушателей против алчности, заявляя, что «счастье человека состоит не в изобилии его материальных владений». Он всегда повторял: «Какой прок человеку, если, приобретя весь мир, он потеряет свою душу?» Не делая прямых выпадов против владения собственностью, он действительно настаивал на том, чтобы в аспекте вечности на первом месте стояли духовные ценности. В своих более поздних учениях он стремился исправить многие ошибочные урантийские взгляды на жизнь, используя в своём общественном служении многочисленные притчи. Иисус вовсе не собирался формулировать экономические теории; он прекрасно знал, что каждая эпоха должна найти свои собственные средства решения существующих проблем. И если бы Иисус оказался сегодня на земле, проживая свою жизнь во плоти, то глубоко разочаровал бы большинство добродетельных мужчин и женщин по той простой причине, что не присоединился бы ни к одной из сторон в современных политических, социальных или экономических спорах. Оставаясь величественно отчуждённым, он учил бы вас совершенствовать свою внутреннюю духовную жизнь так, чтобы вы стали намного более сведущи в нахождении решений ваших чисто человеческих проблем.
Иисус хотел бы сделать всех людей Богоподобными, а сам благожелательно оставался бы рядом, пока эти сыны Бога решали бы свои политические, социальные и экономические проблемы. Он осуждал не богатство, а то, что богатство делает с большинством его ревнителей. В этот четверг Иисус впервые сказал своим товарищам, что «блаженнее давать, нежели принимать».
5. Личная религия. Как и апостолы, вы лучше поймёте учения Иисуса, посмотрев на них сквозь призму его жизни. Он прожил на Урантии жизнь, ставшую совершенной, и его уникальные учения можно понять только в том случае, если представить эту жизнь в её непосредственном окружении. Именно его жизнь, а не наставления, которые он давал двенадцати апостолам, или проповеди, с которыми он выступал перед народом, лучше всего поможет раскрыть божественный характер и любвеобильную личность Отца.
Иисус не критиковал учения иудейских пророков или греческих моралистов. Он сознавал, что эти великие учителя отстаивали много хорошего, однако он явился на землю для того, чтобы учить тому, что дополняло их – «добровольному подчинению воли человека воле Бога». Иисус не стремился создать только религиозного человека – смертного, исполненного религиозных чувств и движимого исключительно духовными импульсами. Если бы вы могли хотя бы раз взглянуть на него, вы бы поняли, что Иисус был реальным человеком, прекрасно знающим этот мир. Учения Иисуса в этом отношении были чрезвычайно извращены и претерпели многочисленные искажения на протяжении всех веков христианской эры; кроме того, вы придерживаетесь извращённых представлений о кротости Учителя и его смирении. То, к чему он стремился в своей жизни, представляется благородным чувством собственного достоинства. Он советовал человеку смириться только для того, чтобы стать истинно возвышенным; его действительной целью было смирение перед Богом. Он высоко ценил искренность – чистосердечие. Преданность была основным достоинством в его оценке характера, а мужество – самой душой его учения. Слова «не бойтесь» были его девизом, и долготерпение – идеалом сильного характера. Учения Иисуса образуют религию отваги, мужества и героизма. Именно поэтому он избрал в качестве своих личных представителей двенадцать простых мужчин, большинство из которых были закалёнными, энергичными и смелыми рыбаками.
Иисус почти ничего не говорил о социальных пороках своего времени; он редко упоминал о моральных проступках. Он был позитивным учителем истинной добродетели. Он старательно избегал негативного метода обучения: он отказывался афишировать зло. Не был Иисус и реформатором нравов. Он хорошо знал, и учил этому своих апостолов, что чувственные побуждения человечества не подавляются ни религиозным порицанием, ни правовыми запретами. Его редкие обличения были направлены в основном против гордости, жестокости, угнетения и лицемерия.
В отличие от Иоанна, Иисус не выступал с резкими обличениями даже фарисеев. Он знал, что многие книжники и фарисеи чистосердечны; он понимал, что они находятся в рабском плену религиозных традиций. Иисус придавал особое значение тому, чтобы «прежде сделать добрым само дерево». Он внушал трём апостолам, что он ценит всю жизнь, а не всего лишь отдельные особые добродетели.
Главный вывод, сделанный Иоанном после урока, данного в этот день, состоял в том, что суть религии Иисуса заключается в обретении сострадательного характера, объединённого с личностью, стремящейся исполнять волю небесного Отца.
Пётр усвоил идею о том, что евангелие, которое им вскоре предстоит провозглашать, является действительно новым началом для всей человеческой расы. Впоследствии он передал это мнение Павлу, который вывел отсюда свою доктрину о Христе как о «втором Адаме».
Иаков постиг волнующую истину о том, что Иисус желает, чтобы его земные дети жили так, как если бы они уже были гражданами свершившегося небесного царства.
Иисус знал, что люди различны, и учил этому своих апостолов. Он постоянно убеждал их воздерживаться от попыток формировать взгляды учеников и верующих по одному шаблону. Он стремился дать каждой душе возможность развиваться по-своему, становясь совершенным и отдельным индивидуумом перед Богом. В ответ на один из многих вопросов Петра, Учитель сказал: «Я хочу освободить людей, дабы они, подобно малым детям, могли начать жить новой, лучшей жизнью». Иисус всегда настаивал на том, что истинное великодушие должно быть неосознанным – когда человек подаёт милостыню, его левая рука не должна знать, что делает правая.
В тот день трое апостолов были потрясены, осознав, что религия их Учителя не предусматривает духовного самоанализа. Все религии до и после Иисуса, даже христианство, уделяют особое внимание добросовестному самоанализу. Иное дело – религия Иисуса Назарянина. Философия жизни Иисуса лишена религиозного самонаблюдения. Сын плотника никогда не учил формированию характера; он учил росту характера, заявляя, что царство небесное подобно горчичному зерну. Однако Иисус не говорил ничего, что осуждало бы самоанализ в качестве средства предупреждения самодовольного эготизма.
Право войти в царство обусловлено верой, личным убеждением. Продолжение постепенного восхождения в царстве – что драгоценная жемчужина, ради обладания которой человек продаёт всё, что имеет.
Учение Иисуса – это религия для всех, а не только для слабых и рабов. Эта религия никогда (при его жизни) не формулировалась в застывших символах веры и теологических законах; он не оставил после себя ни строчки. Его жизнь и учения были завещаны вселенной как вдохновляющее и идеалистическое наследие, применимое для духовного руководства и нравственного наставления во все эпохи и на всех мирах. Так и сегодня учение Иисуса стоит в стороне от всех религий, являясь, тем не менее, живой надеждой для каждой из них.
Иисус не учил своих апостолов тому, что религия является единственным занятием человека на земле; таковым было иудейское представление о служении Богу. Однако он действительно настаивал на том, чтобы религия стала исключительным делом для двенадцати апостолов. Иисус не учил ничему, что мешало бы верующим в него людям стремиться к подлинной культуре; он лишь был невысокого мнения о скованных традициями религиозных школах Иерусалима. Он был свободомыслящим, великодушным, образованным и терпимым. В его философии праведной жизни не было места для показной набожности.
Учитель не предлагал решений для нерелигиозных проблем своего времени или какой-либо последующей эпохи. Иисус желал развить духовную проницательность вечных реальностей и пробудить активность в самобытности жизни; он обращал внимание только на основополагающие и неизменные духовные потребности человеческой расы. Он раскрыл добродетель, равную Богу. Он возвысил любовь – истину, красоту и добродетель – как божественный идеал и вечную реальность.
Учитель пришёл для того, чтобы создать в человеке новый дух, новую волю – наделить его новой способностью постигать истину, испытывать сострадание и выбирать добродетель, – волю быть в гармонии с волей Бога, вместе с вечным стремлением стать совершенным, как совершенен небесный Отец.
9. День посвящения.
Следующую субботу Иисус провёл со своими апостолами, снова отправившись с ними в горы, где он рукоположил их; и там, после продолжительной и восхитительно трогательной, воодушевляющей проповеди, он приступил к торжественному акту посвящения двенадцати. В ту субботу, пополудни, Иисус собрал своих апостолов вокруг себя на склоне горы и передал их в руки своего небесного Отца, готовясь к тому дню, когда он будет вынужден оставить их одних в мире. На этот раз апостолы не услышали новых учений; время прошло в дружеском общении.
Иисус напомнил о многих положениях проповеди рукоположения, а затем, вызывая их к себе по одному, он поручил им идти в мир в качестве своих представителей. Посвященческое напутствие Учителя было следующим: «Идите по всему миру и проповедуйте благую весть о царстве. Освобождайте духовных пленников, утешайте угнетённых и помогайте страждущим. Даром получили, даром давайте».
Иисус советовал им не брать с собой ни денег, ни запаса одежды, говоря: «Работник стоит своей оплаты». В заключение он сказал: «И вот, я посылаю вас, словно овец к волкам; так будьте мудры, как змеи, и невинны, как голуби. Но будьте внимательны, ибо враги ваши будут приводить вас в свои советы и в своих синагогах будут осуждать вас. И поведут вас к правителям и царям, потому что вы верите в это евангелие, и сами речи ваши будут для них свидетельством обо мне. И когда они поведут вас на суд, не беспокойтесь о том, что сказать, ибо дух моего Отца пребывает в вас и в такое время будет говорить через вас. Некоторых из вас казнят, и прежде чем установить царство на земле, вы будете ненавидимы многими людьми за это евангелие; но не бойтесь: я буду с вами, и дух мой обойдёт прежде вас весь мир. И присутствие моего Отца будет с вами, когда сначала вы пойдёте к евреям, а затем к иноверцам».
И спустившись с горы, они вернулись назад к своему жилищу в доме Зеведея.
10. Вечером в день посвящения.
В тот день, обучая в доме, поскольку начался дождь, Иисус долго говорил, пытаясь объяснить апостолам, чем они должны быть, а не что они должны делать. Они знали только такую религию, которая предписывала делать определённые вещи для того, чтобы обрести праведность – спасение. Иисус же повторял: «В царстве вы должны быть праведными, чтобы выполнять свой труд». Много раз он повторял им: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный».
Учитель постоянно объяснял своим смущённым апостолам, что спасение, которое он пришёл дать миру, достижимо только для верующего человека – только через простую и искреннюю веру. Иисус сказал: «Иоанн проповедовал крещение покаяния, раскаяния в прежней жизни. Вам же предстоит провозглашать крещение братства с Богом. Проповедуйте покаяние тем, кто нуждается в таком учении; для тех же, кто уже ищет искренний вход в царство, широко распахните двери и призывайте их войти в радостное братство сынов Бога». Но это была сложная задача – убедить галилейских рыбаков в том, что в царстве сначала нужно быть праведным через веру для того, чтобы вершить праведность в каждодневной жизни земных смертных.
Другой огромной помехой в этой работе по обучению двенадцати была их склонность превращать высокоидеалистические и духовные принципы религиозной истины в конкретные правила личного поведения. Иисус хотел явить им тот прекрасный дух, которым исполнено отношение души; они же упорно пытались перевести такие учения в правила личного поведения. Не раз, заботясь о том, чтобы запомнить сказанное Учителем, они почти начисто забывали то, что он не говорил. Однако понемногу они усваивали его учение, потому что Иисус был всем тем, чему он учил. То, что они не могли почерпнуть из его словесных наставлений, они постепенно обретали благодаря тому, что жили рядом с ним.
Для апостолов не было очевидным, что жизнь их Учителя была призвана духовно воодушевлять каждое создание, в каждую эпоху, на каждом мире обширной вселенной. Хотя Иисус периодически говорил им об этом, апостолы не понимали идею его труда на этой планете, но для всех остальных миров его огромного творения. Иисус прожил свою земную жизнь на Урантии не для того, чтобы на своём личном примере показать, какой должна быть смертная жизнь мужчин и женщин этого мира, а для того, чтобы создать высокий духовный и вдохновляющий идеал для всех смертных существ на всех мирах.
В тот же вечер Фома спросил Иисуса: «Учитель, ты говоришь, что мы должны стать, как малые дети, прежде чем сможем войти в царство Отца – и в то же время ты предупреждаешь нас остерегаться лжепророков и не бросать жемчуга свиньям. Честно говоря, я озадачен. Я не понимаю твоего учения». Иисус ответил Фоме: «Сколько же мне ещё терпеть вас! Вечно вы пытаетесь понять буквально всё, чему я учу. Когда в качестве платы за вступление в царство я попросил вас стать, как малые дети, я говорил не о лёгкости обольщения, не об обыкновенной доверчивости и не о готовности доверять угодливым незнакомцам. В действительности, я хотел, чтобы в этом примере вы увидели взаимоотношения дитя и отца. Вы – дети, и вы ищете вступления в царство именно вашего Отца.
Между каждым нормальным ребёнком и отцом есть то естественное чувство, которое обеспечивает отзывчивость и взаимную любовь и которое навечно предотвращает любую склонность торговаться из-за любви и милосердия Отца. И евангелие, с проповедью которого вы отправляетесь в путь, говорит о спасении, вырастающем именно из таких вероисповедных и вечных взаимоотношений дитя и отца».
Характерной чертой учения Иисуса было то, что нравственность его философии проистекала из личных взаимоотношений индивидуума с Богом – всё тех же взаимоотношений дитя и отца. Иисус придавал особое значение индивидууму, а не расе или нации. За ужином, в разговоре с Матфеем, Иисус объяснил, что нравственность любого поступка определяется побуждением индивидуума. Нравственность Иисуса всегда была позитивной. В новой формулировке Иисуса золотое правило требует активного социального контакта; прежнее негативное правило можно было соблюдать и в изоляции. Иисус освободил нравственность от всяких норм и обрядов, возвысив её до величественных уровней духовного мышления и истинно праведной жизни.
Эта новая религия Иисуса не лишена практического смысла, однако любая извлекаемая из его учения практическая ценность в политической, социальной или экономической сфере является естественным претворением этого внутреннего опыта души, который проявляется в духовных плодах непосредственного ежедневного служения, свидетельствующего о подлинном личном религиозном опыте.
После того, как Иисус и Матфей закончили свой разговор, Симон Зелот спросил: «Однако, Учитель, все ли люди являются сынами Бога?» И Иисус ответил: «Да, Симон, все люди – сыны Бога, и это та благая весть, которую вам предстоит возвестить». Но апостолы были неспособны постигнуть такое учение; это сообщение было новым, странным и поразительным. Именно из-за своего желания внушить эту истину апостолам Иисус учил своих последователей обращаться со всеми людьми, как со своими братьями.
Отвечая на вопрос, заданный Андреем, Учитель разъяснил, что мораль его учения неотделима от религии его жизни. Он учил морали, исходя не из природы человека, а из отношения человека к Богу.
Иоанн спросил у Иисуса: «Учитель, что такое царство небесное?» Иисус ответил: «Сущность царства небесного троична: во-первых, признание факта всевластия Бога; во-вторых, убеждённость в истине сыновства по отношению к Богу; и в-третьих, вера в плодотворность высшего человеческого желания исполнять волю Бога – стать подобным Богу. И благая весть евангелия заключается в том, что благодаря своей вере каждый смертный может постигнуть эти важнейшие условия спасения».
Неделя ожидания подошла к концу, и они приготовились на следующий день отправиться в Иерусалим.
В первый день недели, 19 января 27 года н.э., Иисус и двенадцать апостолов приготовились покинуть свой центр в Вифсаиде. Апостолы ничего не знали о планах своего Учителя кроме того, что они должны были отправиться в Иерусалим, чтобы побывать в апреле на праздновании Пасхи, и что им предстояло идти долиной Иордана. Только к полудню они смогли покинуть дом Зеведея, так как семьи апостолов и другие ученики пришли попрощаться с ними и пожелать им успехов в новом деле, к которому они собирались приступить.
Перед самым уходом апостолы заметили отсутствие Учителя, и Андрей пошёл его искать. Вскоре он нашёл Иисуса на берегу; тот сидел в лодке и плакал. Апостолы часто видели Учителя в минуты, когда он казался глубоко опечаленным, и им случалось видеть его в короткие периоды серьёзной задумчивости, однако никто из них никогда не видел его плачущим. Такая взволнованность Учителя накануне их отбытия в Иерусалим настолько изумила Андрея, что он решился подойти к Иисусу и спросить: «Учитель, в этот великий день, когда нам предстоит отправиться в Иерусалим и возвестить царство Отца, отчего ты плачешь? Кто из нас обидел тебя?» Возвращаясь вместе с Андреем назад, к апостолам, Иисус ответил: «Никто из вас не огорчил меня. Я опечален лишь тем, что ни один из членов семьи моего отца Иосифа не вспомнил об этом дне и не пришёл сюда, чтобы пожелать нам удачи». В это время Руфь гостила у своего брата Иосифа в Назарете. Других членов семьи удерживали гордость, разочарование, непонимание и мелочные обиды от оскорблённых чувств.
1. Покидая Галилею.
Капернаум находился недалеко от Тивериады, и слава Иисуса уже начала распространяться по всей Галилее и даже за её пределами. Иисус знал, что вскоре Ирод начнёт обращать внимание на его труд; поэтому он считал, что лучше всего было бы отправиться вместе со своими апостолами на юг, в Иудею. Группа из более чем ста верующих пожелала идти вместе с ними, но Иисус поговорил с этими людьми, попросив их не следовать за апостольской группой на юг вдоль Иордана. Хотя эти верующие согласились остаться, через несколько дней многие их них отправились вслед за Учителем.
В первый день Иисус и апостолы дошли только до Тарихеи, где остановились на ночлег. На следующий день они достигли того места у Иордана недалеко от Пеллы, где примерно годом ранее проповедовал Иоанн и где принял крещение Иисус. Здесь они учили и проповедовали более двух недель. К концу первой недели рядом с тем местом, где расположились Иисус и апостолы, появился лагерь из нескольких сот человек, пришедших сюда из Галилеи, Финикии, Сирии, Декаполиса, Переи и Иудеи.
Иисус не выступал с публичными проповедями. Андрей делил народ на группы и назначал проповедников для утренних и послеполуденных собраний; после ужина Иисус беседовал с апостолами. Он не учил их чему-либо новому, повторяя свои прежние учения и отвечая на их многочисленные вопросы. В один из этих вечеров он рассказал им кое-что о сорока днях, проведённых на холмах неподалёку от этого места.
Многие из тех, кто пришёл сюда из Переи и Иудеи, были крещены Иоанном и хотели лучше познакомиться с учениями Иисуса. Апостолы добились больших успехов в обучении последователей Иоанна, поскольку они никоим образом не умаляли его проповедь, а также потому, что в то время они даже не крестили своих новых учеников. Однако вечным камнем преткновения для приверженцев Иоанна было то, что Иисус – если он являлся всем тем, о чём объявил Иоанн, – ничего не сделал для освобождения его из тюрьмы. Последователи Иоанна так и не поняли, почему Иисус не предотвратил жестокую смерть их любимого лидера.
Из вечера в вечер Андрей тщательно наставлял своих собратьев-апостолов в тонком и трудном деле сохранения хороших отношений с последователями Иоанна Крестителя. В течение первого года общественного служения Иисуса более трёх четвертей его приверженцев относились к числу тех, кто ранее следовал за Иоанном и принял от него крещение. В течение всего 27 года н.э. они неприметно принимали на себя труд Иоанна в Перее и Иудее.
2. Закон Бога и воля Отца.
Вечером накануне отбытия из Пеллы Иисус дал своим апостолам дополнительные разъяснения относительно нового царства. Учитель сказал: «Вас учили ожидать наступления царства Бога; я же пришёл возвестить, что это долгожданное царство приблизилось, даже что оно уже здесь и среди нас. В каждом царстве должен быть царь, сидящий на своём троне и возвещающий законы этого царства. Поэтому у вас сложилось представление о царстве небесном как о прославленном правлении еврейского народа над всеми народами земли и о Мессии, сидящем на троне Давида и с этого места чудодейственной власти провозглашающего законы для всего мира. Однако, дети мои, вы не смотрите глазами веры, и вы не слушаете в духе. Я заявляю, что царство небесное есть осознание и признание правления Бога в сердцах людей. Воистину, в этом царстве есть Царь, и этим Царём является мой Отец и ваш Отец. Мы действительно являемся его верными подданными, но неизмеримо выше этого факта – преображающая истина о том, что мы являемся его сынами. В моей жизни эта истина должна быть проявлена для всех. Наш Отец также восседает на троне, но троне нерукотворном. Трон Бесконечного – это вечная обитель Отца на небесах небес; он наполняет собою всё сущее и возвещает свои законы вселенным вселенных. И Отец также правит в сердцах своих детей на земле через тот дух, который он посылает жить в душах смертных людей.
Когда вы являетесь подданными этого царства, вы действительно способны слышать закон Правителя Вселенной; но когда, благодаря евангелию царства, которое я пришёл возвестить, вы глазами своей веры обнаружите, что являетесь сынами, то с этого времени вы будете видеть себя не законопослушными подданными всемогущего царя, а приближенными сынами любящего и божественного Отца. Истинно, истинно вам говорю, что когда воля Отца является вашим законом, вы едва ли пребываете в царстве. Но когда воля Отца поистине становится вашей волей, то вы в самом истинном смысле обретаете царство, ибо это означает, что царство стало вашим непреложным опытом. Когда воля Бога – ваш закон, вы являетесь благородными рабами-подданными; но когда вы верите в это новое евангелие божественного сыновства, воля моего Отца становится вашей волей, и вы возвышаетесь до высокого положения свободных детей Бога, вольных сынов царства».
Некоторые из апостолов восприняли что-то из этого учения, но ни один из них не постигнул всей значимости этого потрясающего возвещения, за исключением, может быть, Иакова Зеведея. Однако эти слова запали в их сердца и исходили оттуда в последующие годы, внося радость в их служение.
3. Пребывание в Амафе.
Почти три недели Учитель и его апостолы находились поблизости от Амафа. Апостолы по-прежнему дважды в день выступали с проповедями перед народом, а по субботам, во второй половине дня, со своей проповедью обращался Иисус. Продолжать отдых по средам стало невозможным; поэтому Андрей договорился о том, чтобы в течение шестидневной недели каждый день двое из апостолов отдыхали, а во время субботних богослужений трудились все.
Чаще других с проповедями выступали Пётр, Иаков и Иоанн. Филипп, Нафанаил, Фома и Симон уделяли много внимания индивидуальному труду и вели занятия в специальных группах интересующихся; близнецы продолжали наблюдать за порядком, в то время как Андрей, Матфей и Иуда втроём осуществляли общее руководство, хотя каждый из этих трёх апостолов также вёл большую религиозную работу.
Андрею приходилось постоянно улаживать недоразумения и разногласия между учениками Иоанна и новыми учениками Иисуса. То и дело возникали серьёзные проблемы, однако, с помощью других апостолов, Андрею удавалось хотя бы на время приводить конфликтующие стороны к временному соглашению. Иисус отказывался участвовать в таких собраниях; не давал он и совета, как лучше улаживать эти трудности. Он ни разу не подсказал апостолам, как им следует справляться с такими озадачивающими проблемами. Когда Андрей приходил к Иисусу с этими вопросами, он всегда говорил: «Неразумно хозяину участвовать в семейных спорах своих гостей; мудрый родитель никогда не принимает чью-либо сторону в мелких ссорах своих детей».
Учитель обнаруживал огромную мудрость и проявлял совершенную справедливость во всех отношениях со своими апостолами и со всеми учениками. Иисус был воистину учителем людей; он оказывал на своих собратьев огромное влияние благодаря сочетанию обаяния и силы в своей личности. Его суровая, кочевая и бездомная жизнь оказывала неуловимо доминирующее воздействие. Его властная манера обучения, ясная логика, сила аргументации, прозорливая интуиция, живость ума, несравненная выдержка и возвышенная терпимость были привлекательны для разума и притягательны для духа. Он был простым, мужественным, искренним и бесстрашным. При всём физическом и интеллектуальном воздействии, которое ощущалось в присутствии Учителя, в нём также были все те черты духовного очарования, которые стали ассоциироваться с его личностью – терпение, отзывчивость, кротость, мягкость и смирение.
Иисус Назарянин был воистину сильной и волевой личностью; он обладал интеллектуальным могуществом и духовной твёрдостью. Его личность привлекала не только женщин духовного склада из числа его последователей, но и образованного, интеллектуального Никодима, равно как и закалённого в сражениях римского воина – капитана, поставленного сторожить крест, который – увидев, как умирал Учитель, – произнёс: «Воистину это был Сын Бога». И мужественные, суровые галилейские рыбаки называли его Учителем.
Изображения Иисуса крайне неудачны. Эти запечатлевшие Христа картины оказывают вредное воздействие на молодёжь; храмовые торговцы вряд ли бросились бы бежать от Иисуса, будь он таким, каким его обычно изображали ваши художники. Его характеризовала величавая мужественность; он был доброжелательным, но естественным. Иисус не казался мягким, сентиментальным, тихим и добродушным мистиком. Его учение было захватывающе действенным. Он не только имел благие намерения, но он ходил, действительно творя добро.
Учитель никогда не говорил: «Придите ко мне, все праздные и мечтатели». Однако он действительно не раз говорил: «Придите ко мне все вы, кто трудится, и я дам вам покой – духовную силу». Бремя Учителя действительно легко, но несмотря на это, он никогда не принуждает к нему; каждый человек должен принять это бремя по своей собственной свободной воле.
Иисус показал, что победа достигается через жертву, но жертву гордости и эгоизма. Под проявлением милосердия он имел в виду духовное освобождение от всех обид, жалоб, гнева, жажды личной власти и мести. И когда он сказал «не противьтесь злу», то позже он объяснил, что не имел в виду потворствовать греху и не советовал брататься с пороком. Подлинный смысл его слов – учить прощению, «не противиться злонамеренному отношению к своей личности, злонамеренному оскорблению чувства личного достоинства».
4. Учение об Отце.
В Амафе Иисус провёл много времени с апостолами, объясняя им новую концепцию Бога; вновь и вновь он убеждал их в том, что Бог есть Отец, а не великий верховный счетовод, занятый в основном регистрацией поступков, очерняющих его заблуждающихся детей на земле, – учётом греха и зла, – чтобы впоследствии использовать их на своём суде, который он вершит над ними в качестве справедливого Судьи всего творения. Евреи уже давно представляли Бога царём всего сущего и даже Отцом нации, однако никогда ещё большое число смертных не представляло Бога любящим Отцом индивидуума.
В ответ на вопрос Фомы: «Кто он, этот Бог царства?» Иисус ответил: «Бог – это твой Отец, и религия – моё евангелие – есть ни что иное, как осознание в вере истины о том, что ты являешься его сыном. И я пребываю здесь, среди вас, во плоти для того, чтобы в моей жизни и учениях сделать эти идеи очевидными».
Иисус стремился также освободить разумы своих апостолов от представления, согласно которому принесение в жертву животных является религиозным долгом. Однако эти люди, воспитанные в религии каждодневных жертвоприношений, плохо понимали, что он имеет в виду. Тем не менее, Учитель не терял терпения. Если ему не удавалось добиться понимания от всех апостолов с помощью одного примера, он заново формулировал свою мысль, используя для наглядности иную притчу.
Одновременно с этим Иисус начал более подробно разъяснять двенадцати их миссию «утешать страждущих и служить больным». Учитель много говорил им о человеке как едином целом – союзе тела, разума и духа, образующем индивидуума, мужчину или женщину. Иисус рассказал своим соратникам о трёх формах недугов, с которыми им предстояло столкнуться, и объяснял, как следует помогать всем, кто страдает от мук, причиняемых человеческими заболеваниями. Он учил их различать:
1. Болезни плоти – те недуги, которые обычно считаются физическими заболеваниями.
2. Расстройства разума – те недуги нефизического характера, которые впоследствии стали считать эмоциональными и психическими отклонениями и расстройствами.
3. Одержимость злыми духами.
В ряде случаев Иисус объяснял своим апостолам сущность и касался происхождения этих злых духов, в то время нередко называемых также нечистыми духами. Учитель хорошо знал отличие одержимости злыми духами от безумия, но апостолы этого не знали. Кроме того, ввиду их ограниченных познаний в области ранней истории Урантии, Иисус не мог взяться за всестороннее разъяснение этого вопроса. Однако он не раз говорил им, имея в виду этих злых духов: «Они перестанут досаждать людям после того, как я вознесусь к своему небесному Отцу и изолью свой дух на всю плоть в те времена, когда царство придёт в великом могуществе и духовной славе».
В течение всего этого года, из недели в неделю, из месяца в месяц апостолы всё больше внимания уделяли уходу за больными.
5. Духовное единство.
Одним из самых богатых на события вечерних собраний в Амафе стало занятие, посвящённое обсуждению духовного единства. Иаков Зеведеев спросил: «Учитель, как нам научиться единству взглядов и тем самым добиться большего согласия между собой?» Услышав этот вопрос, Иисус был настолько взволнован, что ответил: «Иаков, Иаков, когда я учил вас, что вы должны все видеть одинаково? Я пришёл в этот мир провозгласить духовную свободу для того, чтобы смертные получили возможность жить самобытной и свободной жизнью перед Богом. Я не желаю, чтобы гармония в обществе и братский мир покупались ценой принесения в жертву свободы личности и духовной самобытности. То, чего я требую от вас, мои апостолы, есть духовное единство, – а его вы способны испытать в радости объединённой преданности беззаветному исполнению воли моего небесного Отца. Вам не нужно одинаково видеть, одинаково чувствовать или даже одинаково думать, чтобы быть одинаковыми духовно. Духовное единство рождается из сознания того, что в каждом из вас пребывает и всё более преобладает духовный дар небесного Отца. Ваша апостольская гармония должна произрастать из того факта, что духовные надежды каждого из вас идентичны по своему происхождению, сущности и предназначению.
Так вы сможете испытать ставшее совершенным единство духовной цели и духовного понимания, которые произрастают из вашего взаимного осознания идентичности Райских духов, пребывающих в каждом из вас; и вы можете насладиться этим глубочайшим духовным единством, несмотря на величайшее разнообразие своих индивидуальных особенностей в интеллектуальном мышлении, эмоциональном ощущении и социальном поведении. Ваши личности могут отличаться живительным разнообразием и явной непохожестью, в то время как ваши духовные сущности и духовные плоды, приносимые божественным поклонением и братской любовью, могут быть столь объединёнными, что все свидетели вашей жизни наверняка заметят это духовное тождество и душевное единство; они поймут, что вы были со мной, благодаря чему научились – и научились достойно – исполнять волю небесного Отца. Вы можете достичь единства в служении Богу, даже если совершаете это служение в соответствии с вашими индивидуальными дарованиями разума, тела и духа.
Ваше духовное единство подразумевает две вещи, которые всегда будут пребывать в гармонии в жизни отдельного верующего: во-первых, вы обладаете общим побуждением – прожить свою жизнь в служении; все вы превыше всего желаете исполнять волю небесного Отца. Во-вторых, у всех вас есть общая цель бытия – найти небесного Отца и тем самым доказать вселенной, что вы стали такими, как он».
Много раз за время подготовки двенадцати Иисус возвращался к этой теме. Он неоднократно повторял им, что не желает, чтобы те, кто верит в него, стали приверженцами догм и норм в соответствии с религиозными толкованиями пусть даже благих людей. Раз за разом он предостерегал своих апостолов против формулирования символов веры и установления традиций как способа руководства и управления верующими в евангелие царства.
6. Последняя неделя в Амафе.
К концу последней недели, проведённой в Амафе, Симон Зелот привёл к Иисусу перса по имени Тегерма – коммерсанта, ведущего дела в Дамаске. Тегерма прослышал об Иисусе и прибыл в Капернаум, чтобы увидеть его, но там узнал, что Иисус отправился со своими апостолами по иорданской дороге в Иерусалим, и последовал за ним. Андрей представил Тегерму Симону для наставления. Симон считал его «огнепоклонником», несмотря на все попытки Тегермы объяснить ему, что огонь является всего лишь зримым символом Чистого и Святого. После разговора с Иисусом перс заявил о своём желании остаться на несколько дней, чтобы присутствовать на уроках и слушать проповеди.
Когда Симон Зелот и Иисус остались одни, Симон спросил Учителя: «Почему же мне не удалось уговорить его? Почему он так упорно противился мне и с такой готовностью стал слушать тебя?» Иисус ответил: «Симон, Симон, сколько раз я говорил тебе о необходимости воздерживаться от любых попыток изъять что-либо из сердец людей, которые ищут спасения? Сколько раз я призывал вас трудиться только над тем, чтобы вложить нечто в эти жаждущие души? Веди людей в царство и великие, живые истины царства вскоре вытеснят любое серьёзное заблуждение. Когда ты уже познакомил смертного человека с тем, что Бог является его Отцом, тебе легче убедить его, что он действительно является сыном Бога. И сделав это, ты тем самым принесёшь свет спасения тому, кто пребывает во тьме. Симон, когда Сын Человеческий впервые пришёл к вам, явился ли он с обличением Моисея и пророков и возвещением новой и лучшей жизни? Нет. Я пришёл не для того, чтобы забрать то, что досталось вам от предков, но для того, чтобы явить более совершенное представление о том, что ваши отцы видели лишь частично. Потому ступай, Симон, учи царству и проповедуй его, и когда человек надёжно и уверенно утвердится в царстве и обратится к тебе с расспросами, тогда и настанет время рассказать ему о последовательном восхождении души в божественном царстве».
Симон был изумлён этими словами, но сделал так, как велел ему Иисус, и перс Тегерма оказался среди тех, кто вошёл в царство.
В ту ночь Иисус беседовал с апостолами о новой жизни в царстве. В числе прочего он сказал: «Когда вы вступаете в царство, вы рождаетесь заново. Вы не можете учить глубоким духовным истинам тех, кто рождён только во плоти; прежде чем пытаться научить человека более высоким путям духа, позаботьтесь о том, чтобы он родился в духе. Не пытайтесь показать людям красоты храма, не приведя их сначала в этот храм. Представьте людей Богу в качестве сынов Бога, прежде чем беседовать о доктринах отцовства Бога и сыновства людей. Не конфликтуйте с людьми – всегда будьте терпеливы. Это не ваше царство; вы являетесь всего лишь посланниками. Просто идите и возвещайте: вот царство небесное – Бог ваш Отец, и вы его сыны; и эта благая весть, если вы верите в неё всем сердцем, является вашим вечным спасением».
Апостолы добились огромных успехов за время пребывания в Амафе. Однако они были весьма разочарованы тем, что Иисус не дал им никаких рекомендаций относительно того, как вести себя с учениками Иоанна. Даже о таком важном вопросе, как крещение, Иисус сказал лишь одно: «Иоанн действительно крестил водой, но когда вы войдёте в царство небесное, вы будете крещены Духом».
7. В заиорданской Вифании.
26 февраля Иисус, его апостолы и большая группа последователей отправились вдоль Иордана к переправе у Вифании в Перее; это было на том месте, где Иоанн впервые возвестил о грядущем царстве. Иисус и апостолы оставались здесь в течение четырёх недель, обучая и проповедуя, после чего они продолжили путь в Иерусалим.
Через неделю после прибытия в заиорданскую Вифанию Иисус, вместе с Петром, Иаковом и Иоанном, отправился на другой берег реки – в горы к югу от Иерихона – для трёхдневного отдыха. Учитель раскрыл этим трём апостолам много новых и более глубоких истин о царстве небесном. В данном повествовании мы излагаем эти учения в реорганизованном и систематизированном виде:
Учитель старался разъяснить своим апостолам следующее: он желает, чтобы его ученики, вкусившие благих духовных реальностей царства, жили в этом мире так, чтобы люди, видя их жизнь, осознавали бы царство и, благодаря этому, ощущали бы потребность узнать у верующих о путях царства. Все такие искренние искатели истины всегда рады услышать благую весть о том даре веры, который обеспечивает вхождение в царство с его вечными и божественными духовными реальностями.
Иисус стремился внушить всем учителям евангелия царства, что их единственная задача – раскрывать каждому человеку Бога как Отца: привести этого индивидуума к осознанию своего сыновства, а затем представить того же человека Богу в качестве его сына в вере. Обе эти принципиальные истины раскрываются в Иисусе. Он воистину стал «путём, истиной и жизнью». Религия Иисуса целиком была основана на его посвященческой жизни на земле. Когда Иисус покинул этот мир, он не оставил после себя ни книг, ни законов ни других форм систематизации человеческого опыта, оказывающих воздействие на религиозную жизнь индивидуума.
Иисус подробно разъяснял, что он пришёл для установления таких личных и вечных отношений с людьми, которые навсегда стали бы первостепенными по сравнению со всеми остальными человеческими отношениями. И он подчёркивал, что это сокровенное духовное братство должно распространяться на всех людей, всех возрастов и в любых социальных условиях среди всех народов. Единственной наградой, которую он предлагал своим детям было: в этом мире – духовная радость и общение с Богом; в мире грядущем – вечная жизнь постепенного восхождения в божественных духовных реальностях Райского Отца.
Иисус придавал особое значение тому, что он называл двумя истинами первостепенной важности в учениях о царстве, а именно: достижение спасения через веру и только веру в сочетании с революционным учением о достижении человеческой свободы посредством искреннего осознания истины: «Вы познаете истину, и истина сделает вас свободными». Иисус являлся истиной, представшей во плоти, и он обещал послать свой Дух Истины в сердца всех своих детей после возвращения к небесному Отцу.
Иисус учил этих апостолов основам истины, рассчитанным на целую земную эпоху. Часто апостолы слушали его учения, предназначавшиеся в действительности для воодушевления и просвещения других миров. Он явил собою пример нового и самобытного образа жизни. С человеческой точки зрения, он действительно был евреем, но он прожил свою жизнь для всего мира в качестве смертного данного мира.
Для того чтобы обеспечить признание Отца в претворении плана царства Иисус объяснил, что он сознательно не обращал внимания на «сильных мира сего». Он начал свой труд с бедных, с того самого класса, который в значительной мере игнорировался большинством предшествовавших эволюционных религий. Он не презирал ни одного человека; его план был всемирным, даже вселенским. Из-за необыкновенной смелости и выразительности его заявлений у Петра, Иакова и Иоанна возникала мысль о том, что он, возможно, не в себе.
Он пытался мягко внушить этим апостолам ту истину, что он явился с посвященческой миссией не для того, чтобы послужить примером горстке земных созданий, а для того, чтобы установить и показать образец человеческой жизни для всех народов, во всех мирах, по всей своей вселенной. И этот образец приближался к высшему совершенству и даже к окончательной добродетели Всеобщего Отца. Однако апостолы не могли понять смысла его слов.
Иисус заявил, что пришёл для того, чтобы быть учителем – учителем, посланным с небес для раскрытия духовной истины материальному разуму. Именно таким он и был – учителем, а не проповедником. С человеческой точки зрения, Пётр являлся значительно более действенным проповедником, чем Иисус. Проповедь Иисуса была столь результативной, прежде всего благодаря его уникальной личности, а не его неотразимому красноречию или эмоциональности. Иисус обращался непосредственно к душам людей. Он был учителем человеческого духа, но действовал через разум. Он жил с людьми.
Именно в этот раз Иисус дал понять Петру, Иакову и Иоанну, что его труд на земле в некоторых отношениях ограничен поручением, данным его «небесным соратником», имея в виду предпосвященческие наставления его Райского брата Эммануила. Он сказал им, что пришёл исполнять волю Отца – и только волю Отца. Существующее в мире зло не столь сильно тревожило его потому, что он без остатка отдавал себя служению одной-единственной цели.
Постепенно апостолы начали отмечать неподдельное дружелюбие Иисуса. Несмотря на свою открытость, Учитель всегда жил независимо от всех людей и как бы над ними. Он никогда, ни на мгновение, не был подвластен какому-либо чисто смертному влиянию или переменчивым человеческим суждениям. Он не обращал внимания на общественное мнение и оставался безучастным к похвале. Он редко тратил время на то, чтобы исправить недоразумение или возмутиться неправильным толкованием. Он никогда ни у одного человека не спрашивал совета; он никогда не просил за себя молиться.
Иаков был потрясён способностью Иисуса видеть всё от начала до конца. Учитель редко казался удивлённым. Он никогда не бывал взволнован, раздосадован или смущён. Он никогда не извинялся ни перед одним человеком. Временами он был опечален, но никогда не приходил в уныние.
Иоанн с ещё большей ясностью осознал, что Иисус – несмотря на все его божественные дарования – в конечном счёте, был человеком. Иисус жил как человек среди людей; он понимал и любил людей и знал, как ими руководить. В своей личной жизни он был истинным человеком – и вместе с тем, человеком истинно безупречным. И он всегда был бескорыстным.
Хотя Пётр, Иаков и Иоанн не смогли понять многого из того, что сказал им Иисус в тот день, его благодатные слова запали им в сердце и после распятия и воскресения эти слова пробудились в их памяти, обогатив и наполнив радостью их последующее служение. Неудивительно, что эти апостолы не до конца постигли слова Учителя, – ведь он раскрывал перед ними план новой эпохи.
8. Работа в Иерихоне.
На протяжении четырёх недель, проведённых в заиорданской Вифании, несколько раз в неделю Андрей отправлял апостолов попарно в Иерихон на один или два дня. В Иерихоне у Иоанна было много последователей, и большинство из них приветствовало более прогрессивные учения Иисуса и его апостолов. Во время таких посещений Иерихона апостолы начали уделять больше внимания наставлениям Иисуса о служении больным; они заходили в каждый дом в этом городе и старались дать утешение каждому страждущему человеку.
В Иерихоне апостолы иногда выступали с проповедями, но в основном их усилия носили более неприметный и индивидуальный характер. Теперь они обнаружили, что благая весть о царстве приносит большое облегчение больным, что их послание несёт в себе исцеление недугов. Именно в Иерихоне они впервые в полной мере выполнили поручение Иисуса – проповедовать благую весть о царстве и помогать страждущим.
По пути в Иерусалим они остановились в Иерихоне, где их нагнала делегация из Месопотамии, члены которой прибыли побеседовать с Иисусом. Апостолы предполагали задержаться здесь только на день, но после прибытия этих искателей истины с Востока Иисус провёл с ними три дня, и они вернулись в родные места к берегам Евфрата в радости знания новых истин о царстве небесном.
9. Отбытие в Иерусалим.
В понедельник, последний день марта, Иисус и апостолы начали подниматься на холмы, лежащие на пути к Иерусалиму. Ранее Лазарь из Вифании уже дважды приходил к Иисусу на Иордан и было подготовлено всё необходимое для того, чтобы Учитель и его апостолы могли расположиться у Лазаря и его сестёр и жить там в течение всего их пребывания в Иерусалиме.
Ученики Иоанна остались в заиорданской Вифании, где учили и крестили народ, поэтому, когда Иисус появился в доме Лазаря, его сопровождали только двенадцать. Здесь Иисус и апостолы оставались в течение пяти дней, отдыхая и восстанавливая силы, прежде чем отправиться на Пасху в Иерусалим. Для Марфы и Марии это стало огромным событием в жизни – принимать Учителя и его апостолов в доме их брата, где они могли ухаживать за ними.
Утром в воскресенье, 6 апреля, Иисус и апостолы отправились в Иерусалим; и впервые Учитель и все двенадцать были там вместе.
В апреле Иисус и апостолы трудились в Иерусалиме, покидая город каждый вечер и проводя ночь в Вифании. Сам Иисус одну или две ночи в неделю проводил в Иерусалиме в доме Флавия – греческого еврея, куда тайно приходили многие видные иудеи, желавшие побеседовать с Иисусом.
В первый же день Иисус посетил своего друга прошлых лет Анну, бывшего первосвященника и родственника Саломии, жены Зеведея. Анна был наслышан об Иисусе и его учениях, и когда Иисус появился в доме первосвященника, ему был оказан весьма холодный приём. Когда Иисус почувствовал неприветливость Анны, он сразу же распрощался, сказав перед уходом: «Страх – главный поработитель человека, а гордыня – его огромная слабость; предашь ли ты себя – отдашь ли себя в кабалу этим двум разрушителям радости и свободы?». Но Анна ничего не ответил. Больше Учитель не встречался с Анной вплоть до того дня, когда тот, вместе со своим зятем, судил Сына Человеческого.
1. Обучение в Храме.
В течение всего этого месяца Иисус или один из апостолов ежедневно учили в храме. Когда пасхальные толпы становились такими плотными, что было невозможно попасть в храм, апостолы учили в нескольких группах за пределами священных стен. Основное содержание их послания заключалось в следующем:
1. Приблизилось царство небесное.
2. Через веру в отцовство Бога вы можете войти в царство небесное и тем самым стать сынами Бога.
3. Любовь есть правило жизни в царстве – высшая преданность Богу и любовь к ближнему, как к самому себе.
4. Подчинение воле Отца, приносящее плоды духа в личной жизни человека, является законом царства.
Толпы, прибывшие на празднование Пасхи, слышали это учение Иисуса, и сотни людей возрадовались благой вести. Первосвященники и правители евреев были сильно обеспокоены деяниями Иисуса и его апостолов и спорили между собой о том, что с ними делать.
Кроме обучения в храме и вблизи него, апостолы и другие верующие проводили большую индивидуальную работу среди пасхальных толп. Заинтересовавшись посланием Иисуса во время празднования Пасхи, эти мужчины и женщины разнесли его в самые отдалённые уголки Римской империи и Востока. Это стало началом распространения евангелия царства по всему миру. С тех пор труд Иисуса уже не ограничивался только Палестиной.
2. Гнев Бога.
Среди прибывших в Иерусалим на празднование Пасхи был некий Иаков – богатый еврейский торговец с Крита, который пришёл к Андрею с просьбой увидеть Иисуса с глазу на глаз. Андрей организовал эту тайную встречу с Иисусом в доме Флавия вечером следующего дня. Этот человек не мог понять идей Учителя и пришёл для того, чтобы подробнее расспросить его о царстве Бога. Иаков сказал Иисусу: «Однако, Рабби, Моисей и древние пророки говорят нам, что Яхве – Бог ревнивый, Бог великой ярости и лютого гнева. У пророков сказано, что он ненавидит злодеев и мстит всем законоотступникам. Ты же и твои ученики учите нас, что Бог – это добрый и сострадательный Отец, который настолько любит всех людей, что с радостью примет их в своём новом царстве, которое, как ты заявляешь, уже совсем близко».
Когда Иаков закончил говорить, Иисус ответил: «Иаков, ты хорошо изложил доктрины древних пророков, учивших детей своего поколения в свете тех дней. Наш Райский Отец неизменен. Однако представление о его сущности расширялось и росло со времён Моисея до эпохи Амоса и, далее, вплоть до поколения, к которому принадлежал пророк Исайя. И теперь я пришёл во плоти для того, чтобы раскрыть Отца в новой славе и показать его любовь и милосердие всем людям во всех мирах. По мере распространения в мире евангелия этого царства, несущего идею благоволения и доброй воли ко всем людям, отношения между семьями всех народов будут улучшаться. Со временем отцы и дети будут больше любить друг друга, и тем самым человек достигнет лучшего понимания любви небесного Отца к его земным детям. Помни, Иаков, что хороший, настоящий отец не только любит свою семью в целом – как семью, – но также истинно любит и нежно опекает каждого её отдельного члена».
После обстоятельного обсуждения характера небесного Отца, Иисус сделал паузу, а затем произнёс: «Как многодетный отец, ты, Иаков, прекрасно знаешь истинность моих слов». Иаков удивился: «Однако, Учитель, кто поведал тебе о том, что у меня шестеро детей? Откуда ты это узнал?» И Учитель ответил: «Достаточно сказать, что Отец и Сын знают всё, ибо поистине они видят всё. Любя своих детей как земной отец, ты должен признать теперь реальность любви небесного Отца к тебе – не просто ко всем детям Авраама, но к тебе, к твоей индивидуальной душе».
Затем Иисус продолжил: «Когда твои дети ещё очень молоды и незрелы, и когда ты должен наказать их, они могут подумать, что их отец рассержен и исполнен возмущения и гнева. Из-за своей незрелости они не видят дальше наказания и не воспринимают прозорливой и исправляющей любви отца. Но когда те же самые дети становятся взрослыми мужчинами и женщинами, разве не было бы недомыслием с их стороны придерживаться прежних и неправильных представлений о своём отце? Как мужчины и женщины во всех этих прошлых наказаниях они теперь должны различать отеческую любовь. И по мере того, как один век сменяется другим, разве не должно человечество обретать лучшее понимание подлинной сущности и любящего характера небесного Отца? Какая польза от череды духовно просвещённых поколений, если вы продолжаете видеть Бога таким, каким его видели Моисей и пророки? Я говорю тебе, Иаков, что в ясном свете этого часа ты должен видеть Отца таким, каким его не видел никто другой до тебя. И увидев его таким, ты должен возрадоваться и войти в царство, где правит столь милосердный Отец, и ты должен стремиться к тому, чтобы отныне твоя жизнь подчинялась его исполненной любви воле».
И Иаков ответил: «Рабби, я верю; я желаю, чтобы ты вёл меня в царство Отца».
3. Представление о Боге.
В тот вечер двенадцать апостолов, большинство из которых слушали это рассуждение о характере Бога, задали Иисусу много вопросов о небесном Отце. Используя современный стиль изложения, ответы Учителя на эти вопросы можно наилучшим образом передать в форме следующего обобщения: Иисус мягко упрекнул апостолов, в сущности сказав: Разве вы не знаете преданий Израиля, касающихся роста представления о Яхве? Разве вы не слышали, чему учат Писания относительно доктрины Бога? И затем Учитель начал рассказывать апостолам об эволюции концепции Божества в течение всего процесса становления еврейского народа. Он обратил внимание на следующие стадии роста идеи о Боге:
1. Яхве – бог синайских кланов. Это примитивное представление о Божестве было поднято Моисеем на более высокий уровень Господа Бога Израиля. Небесный Отец никогда не отвергает искреннего поклонения своих земных детей, каким бы незрелым ни было их представление о Божестве и какое бы имя не символизировало для них его божественную сущность.
2. Всевышний. Эта концепция небесного Отца была провозглашена Мелхиседеком Аврааму и была распространена далеко за пределы Салима теми, кто впоследствии верил в это расширенное и более глубокое представление о Божестве. Авраам и его брат покинули Ур из-за возникновения культа поклонения солнцу и уверовали в учение Мелхиседека об Эль-Эльоне – Всевышнем Боге. Они придерживались смешанной концепции Бога, в которой слились их прежние месопотамские идеи и доктрина Всевышнего.
3. Эль-Шаддай. В те ранние времена многие иудеи поклонялись Эль-Шаддаю – египетскому представлению о небесном Боге, которому они научились, находясь в плену в земле, где течёт Нил. Спустя много лет после Мелхиседека, все три представления о Боге соединились в доктрине Божества-создателя, Господа Бога Израиля.
4. Элохим. Учение о Райской Троице существует со времён Адама. Разве вы не помните, что Писания начинаются с утверждения: «В начале Боги сотворили небо и землю»? Это указывает на то, что уже во время возникновения этой записи представление о Троице – трёх Богах в одном – занимало прочное место в религии наших праотцов.
5. Верховный Яхве. Ко времени Исайи эти вероучения о Боге расширились до концепции Всеобщего Создателя, который одновременно являлся всемогущим и всемилостивым. И это эволюционирующее и растущее представление о Боге вытеснило практически все предшествующие концепции Божества в религии наших отцов.
6. Небесный Отец. И теперь мы знаем Бога как нашего небесного Отца. Наше учение предлагает религию, в которой верующий является сыном Бога. Это и есть благая весть евангелия небесного царства. Сын и Дух сосуществуют с Отцом, и откровение о сущности и служении этих Райских Божеств будет расти и проясняться на протяжении бесконечных эпох вечного духовного развития восходящих сынов Бога. Во все времена и во все эпохи истинное поклонение любого человеческого существа – в том, что касается индивидуального духовного прогресса, – воспринимается его внутренним духом как почитание, направленное к небесному Отцу.
Никогда прежде апостолы не испытывали такого же потрясения, как после этого рассказа об эволюции концепции Бога в разумах евреев предыдущих поколений; они были настолько сбиты с толку, что не могли задавать вопросы. Они сидели молча перед Иисусом, и Учитель продолжал: «Вы знали бы эти истины, если бы читали Писания. Разве вы не читали у Самуила, где говорится: „И гнев Господен настолько возгорелся на Израиль, что он возбудил против них Давида, говоря: пойдите, пересчитайте народ Израиля и Иудеи»? И это было неудивительно, потому что в дни Самуила дети Авраама действительно верили в то, что Яхве создал как добро, так и зло. Но когда после расширения иудейского представления о сущности Бога более поздний автор пересказывал эти события, он не решился приписать зло Яхве; поэтому он сказал: „И поднялся Сатана против Израильтян и подстрекнул Давида пересчитать народ Израиля”. Разве вы не видите, что такие места в Писаниях ясно показывают, как представление о сущности Бога продолжало расти от одного поколения к другому?
К тому же, вы должны были бы заметить, что в полном согласии с этими расширявшимися представлениями о божественности происходила эволюция в понимании божественного закона. В эпоху исхода детей Израиля из Египта, до появления расширенного откровения Яхве, у них было десять заповедей, которые служили им законом, пока они не расположились лагерем у Синая. Вот эти десять заповедей:
1. Не поклоняйся никакому другому богу, ибо Господь – Бог ревнивый.
2. Не делай литых богов.
3. Соблюдай праздник пресных хлебов.
4. Все первенцы у людей или скота – мои, говорит Господь.
5. Работай шесть дней, а на седьмой день отдыхай.
6. Соблюдай праздник первых плодов и праздник кущей в конце года.
7. Не изливай крови жертвы на квасной хлеб.
8. Не оставляй жертвенного мяса с Пасхи до следующего утра.
9. Самые первые плоды земли приноси в дом Господа, Бога твоего.
10. Не вари козлёнка в молоке его матери.
И затем, посреди грома и молний Синая, Моисей дал им десять новых заповедей, которые – с чем вы все согласитесь – более достойны расширяющихся представлений о Божестве, воплощённых в образе Яхве. И разве вы никогда не обращали внимания на тот факт, что из двух случаев, в которых упоминаются эти заповеди, в первом соблюдение субботы связывается с освобождением из Египта, в то время как во втором прогресс религиозных верований наших праотцов потребовал внести изменения, признающие факт творения в качестве причины соблюдения субботы?
И вспомните, что во времена Исайи, в эпоху великого духовного просвещения, эти десять негативных заповедей были ещё раз превращены в великий и позитивный закон любви – предписание любить Бога превыше всего и любить своего ближнего, как самого себя. И я тоже провозглашаю вам именно этот высший закон любви к Богу и человеку, ибо в нём – весь долг человека».
И когда он закончил говорить, никто не задал ни одного вопроса. Все разошлись, каждый к своему ночлегу.
4. Флавий и греческая культура.
Греческий еврей Флавий, не являясь ни обрезанным, ни крещёным, был прозелитом, допущенным лишь ко вратам храма; а так как он был большим ценителем красоты в искусстве и скульптуре, то и дом, который он занимал во время проживания в Иерусалиме, представлял собой великолепное сооружение. Этот дом был изысканно украшен бесценными сокровищами, собранными им в странствиях по миру. Поначалу, задумав пригласить к себе Иисуса, он опасался, что зрелище этих так называемых образов оскорбит Учителя. Но Флавий был приятно удивлён, когда, войдя в его дом, Иисус – вместо того, чтобы укорять его за обладание этими якобы идолопоклонническими предметами, находившимися повсюду в доме, – проявил огромный интерес к этой коллекции и, пока Флавий сопровождал его из комнаты в комнату, демонстрируя все свои любимые статуи, много расспрашивал его, по достоинству оценив каждый предмет.
Учитель заметил, что хозяин был сбит с толку его положительным отношением к искусству; поэтому, закончив осмотр всей коллекции, Иисус сказал: «Почему ты ждёшь порицания за свою любовь к красоте вещей, созданных моим Отцом и воспроизведённых руками мастера? Почему все люди должны неодобрительно относиться к воспроизведению изящества и красоты из-за того, что Моисей пытался бороться с идолопоклонством и почитанием ложных богов? Я говорю тебе, Флавий, что дети Моисея превратно поняли его, и теперь они действительно творят лжебогов даже из его запретов на идолов и изображение того, что есть на небе и на земле. Но если Моисей и внушал подобные запреты тёмным разумам тех дней, какое отношение это имеет к сегодняшнему дню, когда небесный Отец раскрыт как всеобщий Духовный Правитель всего сущего? И я заявляю, Флавий, что в грядущем царстве люди не будут более учить: “не поклоняйся этому и не поклоняйся тому”; все будут беспокоиться уже не о приказах – воздерживаться от этого и ни в коем случае не делать того, – а о выполнении единственного высшего долга. И этот долг человека выражается в двух великих привилегиях: искреннем поклонении бесконечному Создателю, Райскому Отцу, и любвеобильном служении своим собратьям. Если ты любишь своего ближнего, как самого себя, ты действительно знаешь, что являешься сыном Бога.
В эпоху, когда отсутствовало правильное понимание моего Отца, попытки Моисея противостоять идолопоклонству были оправданы. Однако в грядущую эпоху Отец будет раскрыт в жизни Сына; и это новое раскрытие Бога навеки избавит от необходимости смешивать Отца-Создателя с каменными идолами или золотыми и серебряными образами. Впредь разумные люди смогут наслаждаться сокровищами искусства без того, чтобы путать такое материальное восприятие красоты с поклонением и служением Отцу в Раю – Богу всего и всех».
Флавий уверовал во всё, что раскрыл ему Иисус. На следующий день он отправился в заиорданскую Вифанию и был крещён учениками Иоанна. Он поступил так потому, что апостолы Иисуса ещё не крестили верующих. Когда Флавий вернулся в Иерусалим, он устроил большой приём в честь Иисуса, пригласив шестьдесят своих друзей. И многие из этих гостей также уверовали в послание о грядущем царстве.
5. Беседа об уверенности.
Одна из величайших проповедей, произнесённых Иисусом в храме на этой пасхальной неделе, прозвучала в ответ на вопрос слушателя, прибывшего из Дамаска. Этот человек спросил Иисуса: «Однако, Рабби, как мы можем быть уверены в том, что ты послан Богом и что мы действительно можем войти в это царство, которое, как возвещаешь ты и твои ученики, приблизилось?» И Иисус ответил: «Что касается моего послания и учения моих последователей, то вы должны судить их по плодам. Если мы провозглашаем вам истины духа, то о подлинности нашего послания будет свидетельствовать дух в ваших сердцах. Что же касается царства и уверенности в том, что небесный Отец примет вас, позвольте мне спросить, найдётся ли среди вас отец, – достойный и добросердечный отец, – который держал бы своего сына в тревоге или неведении относительно его положения в семье или наличия у него надёжного места в любящем сердце отца? Разве вы, как земные отцы, находите удовольствие в терзании ваших детей сомнениями относительно наличия для них в ваших человеческих сердцах места неисчерпаемой любви? Так и ваш небесный Отец не оставляет своих верующих детей духа в полной сомнений неопределённости относительно их положения в царстве. Если вы принимаете Бога как своего Отца, вы действительно и истинно являетесь сынами Бога. А если вы являетесь сынами, то вы занимаете прочное положение во всём, что касается статуса вечного и божественного сыновства. Если вы верите моим словам, то тем самым вы верите в Того, кто меня послал, и через эту веру в Отца вы утверждаетесь в своём небесном гражданстве. Если вы исполняете волю небесного Отца, вы никогда не оступитесь, стремясь к вечной жизни и прогрессу в божественном царстве.
Вместе с живущим в каждом из вас духом, Верховный Дух засвидетельствует, что вы воистину являетесь детьми Бога. А если вы являетесь сынами Бога, то вы родились от духа Бога; и всякий, кто родился от духа, имеет в себе силу преодолеть любое сомнение, а победа над любой неуверенностью и есть ваша вера.
Об этих временах сказано у пророка Исайи: „Когда дух изольётся на нас свыше, тогда делом праведности станет мир, спокойствие и уверенность вовеки”. И для всех, кто искренне верит в это евангелие, я стану залогом их приёма в вечное милосердие и бессмертную жизнь в царстве моего Отца. Поэтому вы, слушающие это послание и уверовавшие в евангелие царства, являетесь сынами Бога, имеющими вечную жизнь; и для всего мира свидетельством вашего рождения от духа является ваша искренняя любовь друг к другу».
В течение многих часов Иисус был окружён толпой слушателей, которые задавали ему вопросы и внимали его утешительным ответам. Учения Иисуса придали сил и апостолам, подвигнув их на более энергичную и уверенную проповедь евангелия царства. Этот иерусалимский опыт стал источником огромного вдохновения для двенадцати. Они впервые соприкоснулись со столь громадными толпами и усвоили много ценных уроков, оказавших великую пользу в их дальнейшей работе.
6. Встреча с Никодимом.
Однажды вечером дом Флавия для встречи с Иисусом посетил некто Никодим – богатый и престарелый член еврейского синедриона. Он много слышал об учениях этого галилеянина и потому однажды днём отправился послушать, как Иисус учит во дворах храма. Никодим посещал бы проповеди Иисуса чаще, но он опасался, что будет замечен народом, ибо расхождения между еврейскими правителями и Иисусом уже достигли такой глубины, что ни один из членов синедриона не хотел открыто связывать себя с ним. Поэтому Никодим договорился через Андрея о тайной встрече с Иисусом в тот вечер после захода солнца. В начале разговора Пётр, Иаков и Иоанн находились в саду Флавия, однако позднее все они перешли в дом, где беседа ещё продолжалась.
Принимая Никодима, Иисус не оказывал ему какого-либо предпочтения; в разговоре с ним не было ни компромиссов, ни чрезмерного желания убедить. Учитель не пытался оттолкнуть своего тайного гостя, как не прибегал он и к сарказму. В своём обращении с высокопоставленным посетителем Иисус был спокоен, серьёзен и исполнен чувства собственного достоинства. Никодим не был официальным представителем синедриона; он пришёл к Иисусу исключительно из-за своего личного и искреннего интереса к его учениям.
После того, как он был представлен Флавием, Никодим сказал: «Рабби, мы знаем, что ты – учитель, посланный Богом, ибо никто не мог бы так учить, если бы с ним не было Бога. И я хотел бы узнать больше о твоих учениях относительно грядущего царства».
Иисус ответил Никодиму: «Истинно, истинно говорю тебе, Никодим: никто не может увидеть царство Бога, если только не родится свыше». Тогда Никодим сказал: «Но как может человек родиться заново, если он стар? Не может он снова войти в материнскую утробу для рождения».
Иисус сказал: «И тем не менее, я заявляю тебе: никто не войдёт в царство Бога, если только не родится от духа. Рождённое от плоти есть плоть, а рождённое от духа есть дух. Но не удивляйся моим словам о том, что ты должен родиться свыше. Когда дует ветер, ты слышишь шелест листьев, но не видишь ветра – откуда он пришёл и куда уходит – так бывает со всяким, рождённым от духа. Глазами плоти ты можешь видеть проявления духа, но ты не можешь в действительности различить сам дух».
Никодим ответил: «Но я не понимаю – как такое возможно?» Иисус сказал: «Как возможно, что ты учитель в Израиле и в то же время не знаешь этого? А поэтому те, кто знает о реальностях духа, должны раскрывать их тем, кто видит только проявления материального мира. Но поверишь ли нам, если мы будем говорить тебе о небесных истинах? Хватит ли у тебя мужества, Никодим, поверить в того, кто сошёл с неба – в Сына Человеческого?»
И Никодим сказал: «Но как я могу начать овладевать этим духом, который должен переродить меня, подготовив для вхождения в царство?» Иисус ответил: «Дух небесного Отца уже пребывает в тебе. И если ты позволишь этому духу свыше вести тебя, то вскоре ты начнёшь видеть глазами духа, и затем, благодаря искреннему выбору духовного руководства, ты будешь рождён в духе, ибо единственной твоей целью в жизни будет исполнение воли твоего небесного Отца. Так, найдя себя рождённым в духе и счастливым в царстве Бога, ты начнёшь приносить в своей ежедневной жизни обильные плоды духа».
Никодим был совершенно искренним. Он был глубоко впечатлён, однако ушёл в замешательстве. Никодим достиг больших успехов в саморазвитии, самоограничении и даже в обретении высоких нравственных качеств. Он отличался утончённостью, самодовольством и альтруизмом, но он не знал, как подчинить свою волю воле божественного Отца подобно малому дитя, готовому подчиниться опеке и руководству мудрого и любящего земного отца, чтобы действительно стать сыном Бога – эволюционирующим наследником вечного царства.
И всё же у Никодима хватило веры, чтобы войти в царство. Он слабо протестовал, когда его коллеги по синедриону пытались осудить Иисуса без слушания дела; и позднее, вместе с Иосифом Аримафейским, он смело признался в своей вере и испросил тело Иисуса, несмотря на то, что большинство учеников в страхе бежали с мест последних страданий и смерти своего Учителя.
7. Урок о семье.
После напряжённой пасхальной недели в Иерусалиме, прошедшей в обучении и индивидуальном труде, Иисус и его апостолы провели среду в Вифании, посвятив её отдыху. В тот день Фома задал вопрос, повлёкший за собой пространный и поучительный ответ. Фома сказал: «Учитель, в тот день, когда мы были избраны в качестве посланников царства, ты многое рассказал нам, дал наставления относительно нашего личного образа жизни; но чему мы должны учить народ? Как должны жить эти люди после более полного установления царства? Могут ли твои ученики владеть рабами? Следует ли верующим в тебя людям стремиться к бедности и сторониться собственности? Должно ли господствовать одно только милосердие, так что у нас не останется закона и правосудия?» Всё послеобеденное время и весь вечер после ужина Иисус и апостолы обсуждали вопросы Фомы. В данном повествовании мы предлагаем краткое изложение наставлений Учителя: прежде всего, Иисус попытался разъяснить своим апостолам, что сам он находится на земле, проживая уникальную жизнь во плоти, и что они, двенадцать, призваны участвовать в этом посвященческом опыте Сына Человеческого; и что как соработники, они также должны разделять многие особые ограничения и обязанности, накладываемые опытом посвящения. В его словах присутствовало завуалированное сообщение о том, что Сын Человеческий является единственным существом, когда-либо жившим на земле, способным одновременно проникать в самое сердце Бога и в самые глубины человеческой души.
Иисус совершенно недвусмысленно объяснил, что царство небесное является эволюционным опытом, который начинается здесь, на земле, и развивается на последующих этапах жизни вплоть до Рая. В ходе вечера он со всей определённостью заявил, что на некоторой будущей стадии развития царства он вновь посетит этот мир в духовном могуществе и божественной славе.
Затем он разъяснил, что «идея царства» не лучшим образом иллюстрирует отношение человека к Богу, однако он воспользовался этой метафорой потому, что еврейский народ ожидает царство, а также потому, что Иоанн проповедовал в образах грядущего царства. Иисус сказал: «Люди другой эпохи лучше поймут евангелие царства, когда оно будет представлено как выражение семейных отношений – когда человек понимает религию как учение об отцовстве Бога и братстве людей, сыновстве человека по отношению к Богу». После этого Учитель какое-то время говорил о земной семье как примере небесной семьи и по-новому сформулировал два основных закона жизни: первую заповедь о любви к отцу, главе семьи, и вторую заповедь о взаимной любви между детьми – любить своего брата, как самого себя. И после этого он объяснил, что такое качество братского чувства неизбежно проявится в бескорыстном и любвеобильном общественном служении.
Вслед за этим состоялось достопамятное обсуждение характерных черт семейной жизни применительно к взаимоотношениям, существующим между Богом и человеком. Иисус отметил, что в основе настоящей семьи лежат следующие семь фактов:
1. Факт существования. Естественные взаимоотношения и феномен наследственности смертных переплетены в семье: дети наследуют определённые родительские черты. Дети происходят от родителей; существование личности зависит от действия, предпринятого родителем. Отношения отца и ребёнка присущи всей природе и пронизывают всё живое бытие.
2. Безопасность и удовольствие. Настоящие отцы с огромным удовольствием поддерживают своих детей. Многие отцы не ограничиваются одним только удовлетворением необходимых потребностей детей, но также любят заботиться о том, чтобы и их дети получали удовольствие.
3. Образование и воспитание. Мудрые отцы тщательно планируют образование и адекватное воспитание своих сыновей и дочерей, готовя их смолоду к более серьёзным обязательствам в последующей жизни.
4. Дисциплина и ограничение. Предусмотрительные отцы заботятся также о должной дисциплине, руководстве, исправлении и, порой, ограничении своего молодого и незрелого потомства.
5. Дружеское общение и преданность. Любящий отец поддерживает тесные и сердечные взаимоотношения со своими детьми. Он всегда готов выслушать их просьбы; он всегда готов разделить с ними их горести и помочь им в преодолении трудностей. Отец в высшей степени заинтересован в поступательном благополучии своего потомства.
6. Любовь и милосердие. Сострадательный отец легко прощает; отцы не держат зла на своих детей. Отцы не похожи на судей, врагов или кредиторов. Настоящие семьи основаны на терпимости, терпении и прощении.
7. Забота о будущем. Бренные отцы стремятся оставить наследство своим сыновьям. Семья продолжается от одного поколения к другому. Смерть кладёт конец только одному поколению, чтобы положить начало следующему. Смерть прекращает индивидуальную жизнь, но не обязательно жизнь семьи.
Часами Учитель обсуждал приложение этих особенностей семейной жизни к отношению человека, земного дитя, к Богу, Райскому Отцу. И его вывод был следующим: «Я в совершенстве знаю всё, что касается отношения сына к Отцу, ибо я уже достиг всего, чего вы должны достигнуть в сыновстве в вечном будущем. Сын Человеческий готов вознестись и занять место по правую руку Отца, так что во мне для всех вас ещё шире открывается путь к Богу; и, встав на этот путь, вы станете совершенными, как совершенен ваш небесный Отец, ещё до того, как завершите своё блистательное восхождение».
Когда апостолы услышали эти поразительные слова, им вспомнилось то, что говорил Иоанн во время крещения Иисуса. Этот эпизод всегда жил в их памяти в течение всей проповеднической и просветительской деятельности после смерти и воскресения Учителя.
Иисус является божественным Сыном, обладающим всей полнотой доверия Всеобщего Отца. Он пребывал с Отцом и в полной мере его понимал. Теперь же он в полной мере удовлетворил Отца своей прожитой на земле жизнью, и эта инкарнация во плоти позволила ему полностью понять человека. Иисус являлся совершенством человека; он достиг именно такого совершенства, которого – в нём и через него – суждено достичь всем истинно верующим. Иисус раскрыл человеку Бога совершенства и в собственном лице представил Богу ставшего совершенным сына миров.
Хотя Иисус говорил в течение нескольких часов, Фома всё ещё не был удовлетворён, ибо он сказал: «Однако, Учитель, на наш взгляд, небесный Отец не всегда относится к нам доброжелательно и милосердно. Нередко мы мучительно страдаем на земле, и не всегда мы получаем ответы на наши молитвы. В чём нам не удаётся понять смысл твоего учения?»
Иисус ответил: «Фома, Фома, когда же ты научишься внимать духовным слухом? Сколько времени должно пройти, прежде чем ты осознаешь, что это царство – царство духовное, и что мой Отец – существо тоже духовное? Разве ты не понимаешь, что я учу вас как духовных детей небесной семьи духа, и что глава этой семьи – бесконечный и вечный дух? Разве ты не можешь позволить мне использовать земную семью как пример божественных отношений, без того, чтобы буквально применять моё учение к тому, что материально? Разве вы неспособны отделить в своих разумах духовные реальности царства от сегодняшних материальных, социальных, экономических и политических проблем? Когда я говорю языком духа, зачем ты упорно переводишь вкладываемый мною смысл на язык плоти только потому, что в качестве примера я предпочитаю пользоваться обычными и буквальными отношениями? Дети мои, я призываю вас перестать прилагать учение о царстве духа к таким жалким вещам, как рабство, бедность, дома, земли, а также к материальным проблемам человеческого равенства и правосудия. Эти бренные вещи относятся к людям этого мира, и хотя они, в некотором роде, затрагивают всех людей, вы призваны представлять в этом мире меня так же, как я представляю своего Отца. Вы являетесь духовными посланниками духовного царства, особыми представителями духовного Отца. К этому времени я должен был бы уже учить вас как взрослых людей духовного царства. Неужели мне всегда придётся обращаться с вами, как с детьми? Неужели вы никогда не повзрослеете в своём духовном восприятии? И всё же я люблю вас и буду терпелив к вам до самого конца нашей связи во плоти. Но и после мой дух будет идти впереди вас по всему миру».
8. В южной Иудеи.
К концу апреля противодействие Иисусу среди фарисеев и саддукеев стало столь явным, что Учитель и его апостолы решили на время покинуть Иерусалим и продолжить свою деятельность на юге – в Вифлееме и Хевроне. Весь май прошёл в индивидуальном труде в этих городах и среди жителей окружающих деревень. Во время этого путешествия Иисус и апостолы не выступали с публичными проповедями, ограничившись посещением домов. Часть этого времени, пока апостолы учили евангелию и помогали больным, Иисус и Абнер провели в колонии назореев в Ен-Геди. Отсюда вышел Иоанн Креститель, и Абнер являлся главой этой группы. Многие члены братства назореев уверовали в Иисуса, но в своём большинстве эти аскетичные и чудаковатые мужчины отказались принять его как учителя, посланного свыше, потому что он не призывал к посту и другим формам самоотречения.
Люди, жившие в этих местах, не знали, что Иисус родился в Вифлееме. Как и огромное большинство учеников, они всегда считали, что Учитель родился в Назарете. Однако апостолы знали истинное положение вещей.
Время, проведённое в южной Иудее, было периодом спокойного и плодотворного труда; царство пополнилось многими новыми душами. К началу июня нападки на Иисуса в Иерусалиме почти прекратились, что позволило Учителю и апостолам вернуться туда для наставления и утешения верующих.
Хотя весь июнь Иисус и апостолы провели в Иерусалиме и его окрестностях, в этот период они не учили публично. Большую часть времени они жили в палатках, поставленных в тенистом парке, или в саду, в то время известном как Гефсимания. Этот парк находился на западном склоне Елеонской горы недалеко от ручья Кедрон. Субботние выходные они обычно проводили в Вифании в обществе Лазаря и его сестёр. Лишь несколько раз Иисус посещал Иерусалим, однако множество посетителей приходили к нему из города в Гефсиманию. Однажды вечером в пятницу Никодим и Иосиф Аримафейский решили посетить Иисуса, но испугались и повернули назад уже тогда, когда стояли перед входом в палатку Учителя. И, конечно, они не догадывались, что Иисус всё знал об их действиях.
Когда правители евреев узнали о том, что Иисус вернулся в Иерусалим, они решили было арестовать его; однако увидев, что он не выступает с публичными проповедями, они сделали вывод, что он напуган их прошлыми угрозами и решили прекратить дальнейшие преследования и позволить ему продолжать учить в такой не привлекающей внимания манере. События развивались спокойно вплоть до последних дней июня, когда некий Симон, член синедриона, публично поддержал учение Иисуса, заявив об этом еврейским правителям. Сразу же раздались новые призывы к аресту Иисуса, и события приняли столь серьёзный оборот, что Учитель решил удалиться в города Самарии и Декаполиса.
В конце июня 27 года н.э., из-за усилившегося противодействия еврейских религиозных правителей, Иисус и двенадцать покинули Иерусалим, отправив свои палатки и скудное личное имущество на хранение в дом Лазаря в Вифанию. По дороге на север, в Самарию, они задержались на субботу в Вефиле. Здесь в течение нескольких дней они проповедовали людям, пришедшим из Гофны и Ефраима. Группа жителей Аримафеи и Фамны прибыла, чтобы пригласить Иисуса посетить их селения. Более двух недель Учитель и его апостолы учили евреев и самаритян этого района, многие из которых пришли из таких далёких мест, как Антипатрида, чтобы услышать благую весть царства.
Жители южной Самарии охотно слушали Иисуса, и поэтому апостолам, за исключением Иуды Искариота, удалось в значительной мере преодолеть свои предубеждения против самаритян. Иуде же было очень трудно полюбить их. В последнюю неделю июля Иисус и его товарищи были готовы отправиться в новые греческие города Фазалис и Архелай недалеко от Иордана.
1. Проповедь в Архелае.
В течение первой половины августа центрами деятельности апостольской группы стали греческие города Архелай и Фазалис, где им впервые пришлось выступать с проповедями перед аудиторией, состоящей практически из одних язычников – греков, римлян и сирийцев, – ибо в двух этих греческих городах было очень мало евреев. Общаясь с этими римскими гражданами, апостолы столкнулись с новыми трудностями при возвещении грядущего царства и услышали новые возражения против учений Иисуса. На одной из многих вечерних бесед со своими апостолами Иисус внимательно выслушал эти возражения против евангелия царства из уст двенадцати, рассказавших о впечатлениях, накопленных за время индивидуального труда.
Вопрос, заданный Филиппом был типичным в отношении таких трудностей. Филипп сказал: «Учитель, эти греки и римляне умаляют наше послание, говоря, что такие учения годятся лишь для слабых и рабов. Они заявляют, что религия язычников превосходит наше учение, ибо подвигает на обретение сильного, твёрдого и решительного характера. Они утверждают, что мы хотели бы превратить всех людей в лишённых сил, пассивных непротивленцев, которые вскоре исчезли бы с лица земли. Ты, Учитель, нравишься им, и они открыто признают, что твоё учение является небесным и идеальным, однако они не желают относиться к нам серьёзно. Они заявляют, что твоя религия – не для этого мира; что люди неспособны жить так, как ты учишь. Что же, Учитель, нам отвечать этим язычникам?»
Выслушав аналогичные возражения против евангелия царства от Фомы, Нафанаила, Симона Зелота и Матфея, Иисус сказал двенадцати: «Я пришёл в этот мир для того, чтобы исполнять волю моего Отца и раскрывать его любвеобильный характер всему человечеству. В этом, мои братья, состоит моя миссия. И я буду выполнять только её, невзирая на непонимание, которое моё учение может встретить со стороны евреев или иноверцев этого, или иного поколения. Но вы не должны упускать из виду тот факт, что даже божественная любовь требует строгой дисциплины. Любовь отца к своему сыну нередко побуждает отца удерживать своего безрассудного отпрыска от неразумных деяний. Дитя не всегда постигает мудрые и исполненные любви мотивы отца в отношении сдерживающей дисциплины. Но я заявляю вам, что мой Отец в Раю воистину правит вселенной вселенных посредством неотразимой силы своей любви. Любовь является величайшей из всех духовных реальностей. Истина представляет собой освобождающее откровение, однако любовь — это высшая форма отношений. И какие бы просчёты в управлении миром не допускали ваши собратья сегодня, в будущую эпоху этим миром будет править евангелие, которое я провозглашаю вам. Окончательная цель человеческого прогресса – благоговейное признание отцовства Бога и претворение исполненного любви братства людей.
Но кто сказал вам, что моё евангелие предназначено только для рабов и слабых? Разве вы, мои избранные апостолы, похожи на слабых людей? Разве Иоанн походил на слабого человека? Разве вы видите, что я порабощён страхом? Действительно, в этом поколении проповедь евангелия обращена к бедным и угнетённым. Религии этого мира отвернулись от бедных, однако мой Отец нелицеприятен. Кроме того, сегодняшние бедняки являются первыми обратившими внимание на призыв к раскаянию и принятию сыновства. Евангелие царства должно проповедоваться всем людям – иудеям и язычникам, грекам и римлянам, богатым и бедным, свободным и подневольным – и в равной мере молодым и старым, мужчинам и женщинам.
Из-за того, что мой Отец является Богом любви и с удовольствием проявляет милосердие, не думайте, что служение царству должно быть однообразно лёгким. Восхождение к Раю – высшее свершение всего времени, трудное достижение вечности. Служение царству на земле потребует от вас всей мужественной зрелости, на которую будете способны вы и ваши соратники. Многих из вас предадут смерти за вашу верность евангелию этого царства. Легко умереть в физическом сражении, в строю, когда ваша храбрость укрепляется присутствием сражающихся товарищей, однако нужна более высокая и глубокая форма человеческой храбрости и преданности, чтобы спокойно и в полном одиночестве сложить голову за любовь к истине, живущей в вашем смертном сердце.
Сегодня неверующие могут насмехаться над тем, что вы проповедуете евангелие непротивления и живёте жизнью, свободной от насилия, но вы являетесь первыми добровольцами в длинном ряду искренних верующих в евангелие этого царства, которые поразят человечество своей героической преданностью этим учениям. Никакие армии мира никогда не продемонстрируют такую же храбрость и отвагу, как вы и ваши верные последователи, провозглашающие по всему миру благую весть, – отцовство Бога и братство людей. Храбрость плоти – низшая форма смелости. Бесстрашие разума – более высокая форма человеческой храбрости, но высочайшей и верховной является бескомпромиссная верность просвещённого человека своим убеждениям, покоящимся на глубоких духовных реальностях. И такая храбрость образует героизм Богопознающего человека. И все вы познаете Бога; вы воистину являетесь личными соратниками Сына Человеческого».
Это не всё, что было сказано Иисусом в данном случае, однако таковым было его вступительное слово, после чего он ещё долго говорил, усиливая и иллюстрируя свои высказывания. Это было одно из самых пылких обращений Иисуса к двенадцати. Не часто слова Учителя, обращённые к апостолам, были исполнены столь сильного чувства, и это был один из тех редких случаев, когда он говорил с явной серьёзностью, сопровождаемой заметными эмоциями.
Влияние его слов сразу же сказалось на публичных проповедях и личном служении апостолов; начиная с этого дня, новая тема мужества стала преобладающей в их проповеди. Двенадцать продолжали обретать дух напористости в новом евангелии царства. С этого дня они уже не уделяли столько внимания проповеди запретительных добродетелей и пассивных предписаний многосторонних доктрин их Учителя.
2. Урок о самообладании.
Учитель являл собой совершенный образец человеческого самообладания. Когда его оскорбляли, он не оскорблял в ответ; когда он страдал, он не произносил угроз в адрес своих мучителей; когда враги обвиняли его, он лишь предавал себя праведному решению небесного Отца.
На одном из вечерних собраний Андрей спросил Иисуса: «Учитель, следует ли нам придерживаться самоотречения, как учил нас Иоанн, или же стремиться к самообладанию, к которому призывает твоё учение? В чём твоё учение отличается от учения Иоанна?» Иисус ответил: «Иоанн действительно учил вас праведному пути согласно учениям и законам его отцов, и таковой была религия самоанализа и самоотречения. Но я пришёл с новым посланием самозабвения и самообладания. Я демонстрирую вам путь жизни таковым, каким он был раскрыт мне моим небесным Отцом. Истинно, истинно я вам говорю: тот, кто владеет собой, более велик, чем тот, кто подчиняет себе город. Самообладание является мерилом нравственной сущности человека и показателем его духовного развития. Согласно прежнему порядку вы постились и молились; как новых созданий, родившихся в духе, вас учат верить и радоваться. В царстве Отца вы должны стать новыми созданиями; старое должно уйти; смотрите – я показываю вам, как всё должно стать новым. И через свою любовь друг к другу вы должны убедить мир, что перешли от рабства к свободе, от смерти к вечной жизни.
Следуя прежнему пути, вы стремитесь сдерживаться, повиноваться и подчиняться правилам жизни; следуя новому пути, вы сначала преображаетесь Духом Истины и тем самым укрепляете свою внутреннюю душу постоянным духовным обновлением своего разума и обретаете способность убеждённого и радостного исполнения милосердной, желанной и совершенной воли Бога. Не забывайте – именно ваша личная вера в величайшие и драгоценные обетования Бога обеспечивает вам причастность к божественной сущности. Так, через свою веру и духовное преображение вы действительно становитесь храмами Бога, и его дух действительно пребывает в вас. Если, в таком случае, в вас пребывает дух, то вы не являетесь более рабами плоти, а становитесь свободными и вольными сынами духа. Новый закон духа дарует вам свободу самообладания вместо прежнего закона, ведущего к страху самозакрепощения и к рабству самоотречения.
Не раз, совершив зло, вы пытались возложить ответственность за свои поступки на козни дьявола, хотя в действительности вас сбивали с пути истинного ваши собственные естественные наклонности. Разве давным-давно пророк Иеремия не сказал вам, что человеческое сердце более всего обманчиво, а порою и крайне испорчено? С какой лёгкостью вы обманываете самих себя, предаваясь глупым страхам, всевозможной похоти, порабощающим наслаждениям, злым умыслам, зависти и даже мстительной ненависти!
Спасение достигается перерождением духа, а не самодовольными деяниями плоти. Ваше оправдание – вера, ваш путь в братство – благоволение, а не страх или самоотречение плоти, хотя рождённые в духе дети Отца всегда и во всём владеют собой и всем, что связано с желаниями плоти. Когда вы знаете, что спасены верой, то действительно примиряетесь с Богом.
И всем, кто следует путём этого небесного мира, суждено быть посвящёнными в вечное служение постоянно развивающихся сынов вечного Бога. Отныне не обязанность, но скорее ваша возвышенная привилегия состоит в том, чтобы очищать свой разум и тело от всякого зла, стремясь достичь совершенства в любви к Богу.
Ваше сыновство основано на вере, и вы должны оставаться безразличными к страху. Ваша радость рождена из доверия к божественному слову, и потому вы не должны поддаваться сомнениям в реальности любви и милосердия Отца. Сама добродетель Бога приводит человека к истинному и подлинному раскаянию. Ваша тайна владения собой связана с вашей верой в дух, пребывающий в вас и всегда действующий посредством любви. Но даже эта спасительная вера не от вас; она тоже является даром Бога. И если вы дети этой живой веры, то вы уже не рабы своей сущности, а её победоносные владыки, вольные сыны Бога.
Итак, дети мои, если вы рождены в духе, то вы навечно освобождаетесь от сознаваемого вами бремени жизни – жизни самоотречения и заботы о желаниях плоти – и перемещаетесь в радостное царство духа, где безо всякого принуждения приносите плоды духа в своей каждодневной жизни; а плоды духа – это сущность высшего типа чудесного и облагораживающего самообладания, вершина земного смертного достижения – истинного умения владеть собой».
3. Развлечение и отдых.
Примерно в то же время в среде апостолов и их ближайших учеников возникло огромное нервное и эмоциональное напряжение. Они ещё не успели как следует привыкнуть к совместной жизни и труду. Им было всё труднее сохранять гармоничные отношения с учениками Иоанна. Общение с иноверцами и самаритянами стало тяжёлым испытанием для этих евреев. Кроме того, недавние высказывания Иисуса ещё больше усилили их душевное смятение. Андрей начинал терять самообладание; он не знал, за что браться, и поэтому отправился к Учителю, чтобы изложить ему свои проблемы и трудности. Выслушав главу апостолов, рассказавшего о своих бедах, Иисус сказал: «Андрей, когда люди достигают такой степени вовлеченности и когда это касается столь многих людей, испытывающих сильные чувства, то их затруднения уже не разрешить словами. Я не могу сделать то, о чём ты просишь, – я не стану участвовать в решении этих личных социальных проблем, – однако я проведу вместе с вами три дня в отдыхе и развлечениях. Ступай к своим братьям и сообщи им, что все вы отправляетесь вместе со мной на гору Сартаба, где я собираюсь отдохнуть день-другой.
Ты должен подойти к каждому из своих одиннадцати братьев и сказать ему с глазу на глаз: „Учитель желает, чтобы мы посвятили вместе с ним некоторое время отдыху и покою. Так как в последнее время все мы испытали значительное томление духа и напряжение разума, я предлагаю не вспоминать во время этого отдыха о наших трудностях и тревогах. Могу ли я рассчитывать на твоё сотрудничество в этом деле?” Поговори так – лично, с глазу на глаз – с каждым из твоих собратьев». И Андрей последовал совету Учителя.
Этот поход стал удивительным событием для каждого его участника; они навсегда запомнили день восхождения на гору. За всё время путешествия практически ни слова не было сказано о проблемах. Достигнув вершины горы, Иисус усадил их возле себя и сказал: «Братья мои, все вы должны усвоить ценность отдыха и пользу восстановления. Вы должны понять, что лучший метод решения некоторых запутанных проблем – оставить их на время. Возвращаясь же посвежевшими благодаря отдыху или поклонению, вы способны взяться за решение своих проблем с более ясной головой и более уверенной рукой, не говоря уже об исполненном большей решимости сердце. Кроме того, нередко вы обнаруживаете, что пока вы отдыхали разумом и телом, размеры и значимость вашей проблемы уменьшились».
На следующий день Иисус дал каждому из двенадцати тему для обсуждения. Весь день был посвящён воспоминаниям и обсуждению дел, не связанных с их религиозным трудом. На мгновение они были шокированы тем, что Иисус даже не выразил вслух благодарения, когда преломил хлеб для их полуденной трапезы. Впервые они видели его пренебрегающим такими формальностями.
Когда они поднимались на гору, голова Андрея была полна проблем. Иоанн находился в состоянии чрезвычайного духовного смятения. Иаков ощущал сильные душевные муки. Матфей испытывал острую нехватку денег в связи с тем, что они жили среди иноверцев.
Пётр был переутомлён и в последнее время проявлял большую несдержанность, чем обычно. Иуда страдал от очередного приступа обидчивости и эгоизма. Симон был необычайно расстроен попытками примирить свой патриотизм с любовью к братству людей. Филипп приходил во всё большее замешательство из-за развития событий. Нафанаил реже шутил с тех пор, как они вошли в контакт с языческим населением, а Фома пребывал в глубокой депрессии. Только близнецы сохраняли обычное состояние духа и невозмутимость. Все они находились в сильном замешательстве из-за того, что не знали, как поддерживать мирные отношения с учениками Иоанна.
На третий день, когда они начали спускаться с горы назад в свой лагерь, с ними произошла огромная перемена. Они сделали важное открытие, увидев, что многие человеческие трудности в действительности не существуют, что многие неотложные проблемы являются порождением чрезмерного страха и плодом преувеличенных опасений. Они узнали, что лучший способ решения любых подобных затруднений, – оставить их на время; уйдя от своих проблем, они позволили им разрешиться самим.
Возвращение назад после отдыха положило начало существенному улучшению отношений с последователями Иоанна. Многие из двенадцати действительно повеселели, когда в результате трёхдневного отдыха от рутинных обязанностей они заметили перемену в разуме каждого из них и увидели, что избавились от раздражительности. Для людей однообразное общение всегда чревато существенным умножением трудностей и увеличением проблем.
Мало кто из иноверцев двух греческих городов, Архелая и Фазеля, уверовал в евангелие, однако двенадцать апостолов обрели ценный опыт своей первой продолжительной работы с исключительно языческим населением. Однажды утром, в понедельник, примерно в середине месяца, Иисус сказал Андрею: «Мы отправляемся в Самарию». И они сразу же направились в город Сихар, находившийся неподалёку от колодца Иакова.
4. Евреи и самаритяне.
Более шестисот лет евреи Иудеи, а позднее и евреи Галилеи, враждовали с самаритянами. Неприязнь между евреями и самаритянами возникла следующим образом: примерно за семьсот лет до н.э. ассирийский царь Саргон, подавляя восстание в центральной Палестине, увёл в плен более двадцати пяти тысяч евреев северного Израильского царства и заменил их почти таким же числом потомков кутийцев, сепарян и емафян. Позднее Ашшурбанипал послал новых колонистов для поселения в Самарии.
Начало религиозной вражде между евреями и самаритянами было положено после возвращения евреев из вавилонского плена, когда самаритяне попытались воспрепятствовать восстановлению Иерусалима. Позднее они оскорбили евреев, оказав дружескую помощь армиям Александра. В ответ на их дружбу Александр разрешил самаритянам построить храм на горе Гаризим, где они поклонялись Яхве и своим племенным богам, а также приносили жертвы с соблюдением ритуалов, во многом напоминавших храмовые богослужения Иерусалима. Это вероисповедание сохранялось у них, по крайней мере, до эпохи Маккавеев, когда Иоанн Гирканский разрушил их храм на горе Гаризим. Во время своих трудов среди самаритян после смерти Иисуса, апостол Филипп провёл много встреч на месте этого древнего храма.
Враждебные отношения между евреями и самаритянами были освящены временем и уходили в глубь веков; со времён Александра они всё меньше общались друг с другом. Двенадцать апостолов не противились тому, чтобы проповедовать в греческих и других языческих городах Декаполиса и Сирии, но их преданность Учителю подверглась суровому испытанию, когда он сказал: «отправимся в Самарию». Однако более чем за год, проведённый с Иисусом, у них сформировалась такая личная преданность, которая превосходила даже веру в его учения и предубеждения против самаритян.
5. Женщина из Сихара.
Когда Учитель и двенадцать прибыли к колодцу Иакова, уставший с дороги Иисус остался у колодца, в то время как апостолы отправились вместе с Филиппом, чтобы помочь ему принести из Сихара палатки и еду, ибо они собирались на некоторое время задержаться в этом районе. Пётр и сыновья Зеведея хотели остаться с Иисусом, но он попросил, чтобы они пошли вместе со своими собратьями, сказав: «Не тревожьтесь из-за меня; эти самаритяне будут дружелюбны; только наши братья, евреи, стремятся навредить нам». Так, летним вечером, около шести часов, Иисус присел у колодца дожидаться возвращения апостолов.
Вода колодца Иакова была меньше насыщена минеральными солями, чем вода колодцев Сихара, и потому высоко ценилась в качестве питьевой воды. Иисуса мучила жажда, но ему было нечем набрать воды. Поэтому когда к колодцу подошла женщина из Сихара со своим кувшином и приготовилась зачерпнуть воды, Иисус сказал ей: «Дай мне напиться». По внешности Иисуса и его одежде самаритянка поняла, что перед ней еврей, а по его акценту она заключила, что он является галилейским евреем. Её звали Налда, и она представляла собой миловидное создание. Она была премного удивлена тем, что еврейский мужчина обращается к ней в такой манере у колодца и просит воды, ибо в те времена считалось неприличным для уважающего себя мужчины прилюдно говорить с женщиной, тем более для еврея вступать в разговор с самаритянкой. Поэтому Налда спросила Иисуса: «Как же это ты, еврей, просишь напиться у меня, самаритянской женщины?» Иисус ответил: «Я действительно попросил у тебя напиться, но если бы ты только могла понять, то сама попросила бы у меня глоток живой воды». Тогда Налда сказала: «Но господин, тебе и зачерпнуть-то нечем, а колодец глубок; где же ты возьмёшь эту живую воду? Неужели ты превосходишь нашего праотца Иакова, который дал нам этот колодец и сам пил из него, и сыновья его, и скот его тоже?»
Иисус ответил: «Всякий, пьющий эту воду, возжаждет снова; тот же, кто пьёт воду живого духа, не будет жаждать вовек. И эта живая вода превратится в нём в животворный источник, текущий в жизнь вечную». Тогда Налда сказала: «Дай мне этой воды, чтобы я никогда больше не испытывала жажды и чтобы мне не пришлось больше приходить сюда за водой. Кроме того, самаритянка с удовольствием примет всё, что сможет предложить ей столь достойный еврей».
Налда не знала, как объяснить желание Иисуса поговорить с ней. Она видела на лице Учителя печать справедливости и святости, однако она ошибочно приняла дружелюбие за обычную фамильярность и ложно истолковала его образную речь как форму заигрывания. И, будучи женщиной свободных нравов, она была уже готова к откровенному кокетству, когда Иисус, глядя ей прямо в глаза, сказал непререкаемым тоном: «Женщина, пойди, позови мужа твоего и приведи его сюда». Это приказание привело Налду в чувство. Она поняла, что неверно оценила доброту Учителя; она увидела, что неправильно истолковала его манеру говорить. Налда испугалась; она начала осознавать, что перед ней – необыкновенный человек, и, пытаясь подыскать подходящий ответ, страшно смутившись, вымолвила: «Но, господин, я не могу позвать своего мужа, потому что у меня его нет». Тогда Иисус сказал: «Ты сказала правду, ибо хотя когда-то ты и была замужем, тот, с кем ты сейчас живёшь, не является твоим мужем. Было бы лучше, если бы ты перестала легкомысленно относиться к моим словам и пожелала бы живой воды, которую я предложил тебе сегодня».
К этому времени к Налде вернулось благоразумие и в ней пробудилось всё лучшее. Она стала распутной женщиной не только по собственной воле. Жестоко и несправедливо отвергнутая мужем, отчаявшись, она согласилась жить с неким греком, не выходя за него замуж. Теперь самаритянка чувствовала огромный стыд оттого, что столь легкомысленно разговаривала с Иисусом, и, в глубоком раскаянии, она обратилась к Учителю со словами: «Мой Господин, я сожалею о том, что говорила с тобой таким тоном, ибо я вижу, что ты являешься святым, или, быть может, пророком». И она была уже готова просить у Учителя непосредственной и личной помощи, когда сделала то, что совершали столь многие до и после неё, уходя от вопроса о личном спасении и обращаясь к обсуждению теологии и философии. Она быстро перевела разговор со своих собственных нужд на теологические споры. Показывая на гору Гаризим, она продолжала: «Наши отцы поклонялись на этой горе, и тем не менее, ты утверждаешь, что именно Иерусалим является тем местом, где люди должны поклоняться; так где же нужно поклоняться Богу?»
Иисус заметил, что душа этой женщины пытается уйти от прямого и испытующего соприкосновения с её Творцом, однако он также увидел в этой душе желание познать путь лучшей жизни. В конце концов, сердце Налды действительно жаждало живой воды; поэтому он проявил к ней терпение, сказав: «Женщина, позволь сказать тебе, что недалёк тот день, когда и не на этой горе, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Сегодня же вы поклоняетесь тому, чего не знаете – смеси религии многих языческих богов и философий. Евреи, по крайней мере, знают, кому поклоняются; они освободились от всякой путаницы, сосредоточив свою веру на одном Боге – Яхве. Но ты должна поверить мне, что настанет время – и настало уже, – когда все искренне верующие будут поклоняться Отцу в духе и в истине, ибо именно таких поклонников ищет Отец. Бог есть дух, и поклоняющиеся ему должны поклоняться в духе и в истине. Твоё спасение не в том, чтобы знать, как или где должны поклоняться другие, а в том, чтобы принять в своё сердце эту живую воду, которую я сейчас предлагаю тебе».
Но Налда сделала ещё одну попытку уклониться от обсуждения щекотливого вопроса о её личной жизни на земле и статуса её души перед Богом. В очередной раз она прибегла к вопросам на общерелигиозные темы, сказав: «Да, я знаю, господин, что Иоанн проповедовал приход Обратителя – того, которого назовут Избавителем, – и что он, явившись к нам, возвестит нам всё…». И тут Иисус, перебив Налду, сказал с поразившей её уверенностью: «Я, говорящий с тобой, и есть он».
Это стало первым прямым, уверенным и открытым объявлением своей божественной сущности и сыновства, сделанным Иисусом на земле; и оно было сделано женщине, самаритянке, причём женщине, вплоть до того времени имевшей сомнительную репутацию в глазах людей. Однако божественное око видело, что против этой женщины грешили больше, чем грешила она по своему собственному желанию, и теперь, будучи человеческой душой желавшей спасения, желала его искренне и всем сердцем – и этого было достаточно.
Когда Налда уже собиралась высказать своё подлинное, личное стремление к лучшему, более благородному образу жизни, как раз тогда, когда она была готова раскрыть истинное желание своего сердца, двенадцать апостолов вернулись из Сихара, и увидев, что Иисус столь доверительно беседует с женщиной – с самаритянкой и притом наедине – они были более чем изумлены. Они быстро сложили свои припасы и удалились, и ни один из них не осмелился укорить его. Иисус же сказал Налде: «Женщина, иди своим путём; Бог простил тебя. Отныне ты будешь жить новой жизнью. Ты получила живую воду, и в твоей душе родится новая радость, и ты станешь дочерью Всевышнего». И женщина, видя неодобрительное отношение апостолов, оставила свой кувшин и поспешила в город.
Налда вернулась в город, возвещая каждому встречному: «Идите к колодцу Иакова, да поспешите, ибо там вы увидите человека, рассказавшего мне всё, что я когда-либо делала. Быть может, это Обратитель?» И до захода солнца огромная толпа собралась у колодца Иакова, чтобы услышать Иисуса. И Учитель продолжал говорить им о воде жизни – даре пребывающего в человеке духа.
Апостолы не переставали поражаться готовности Иисуса говорить с женщинами, женщинами сомнительной репутации и даже падшими женщинами. Иисусу было очень трудно научить своих апостолов тому, что женщины – даже так называемые падшие женщины – имеют душу, способную избрать Бога своим Отцом и тем самым стать дочерьми Бога и кандидатами на вечную жизнь. До сих пор, девятнадцать веков спустя, многие люди демонстрируют такое же нежелание постигнуть учения Иисуса. Даже христианская религия упорно строилась вокруг факта смерти Христа, а не вокруг истины его жизни. Мир должен больше интересоваться счастливой и раскрывающей Бога жизнью Иисуса, чем его трагической и печальной смертью.
На следующий день Налда пересказала этот случай апостолу Иоанну, но он никогда не раскрывал его в полной мере другим апостолам, а Иисус, говоря о нём с апостолами, не касался подробностей.
Налда поведала Иоанну, что Иисус рассказал ей «всё, что я когда-либо делала». Иоанн не раз хотел спросить у Иисуса об этой беседе с Налдой, но так и не сделал этого. Иисус рассказал Налде только об одном факте из её жизни, но его пристальный взгляд и манера общения привели к тому, что перед ней в одно мгновение промелькнула пёстрая панорама её жизни. Именно поэтому она связала раскрывающуюся перед ней прошлую жизнь со взглядом и словом Учителя. Иисус никогда не говорил ей, что у неё было пять мужей. После того, как её отверг муж, она жила с четырьмя различными мужчинами, и это, вместе со всем её прошлым, настолько ярко проявилось в её сознании в тот момент, когда она поняла, что Иисус – человек от Бога, что впоследствии она передала Иоанну то, что Иисус действительно рассказал ей всё о ней самой.
6. Возрождение самаритян.
В тот вечер, когда Налда привела из Сихара толпу людей, желавших увидеть Иисуса, двенадцать только что вернулись с едой, и упрашивали Иисуса поесть вместе с ними вместо того, чтобы разговаривать с людьми, ибо они весь день провели без пищи и проголодались. Однако Иисус знал, что вскоре стемнеет, поэтому он настоял на том, чтобы поговорить с людьми до того, как отсылать их назад. Когда Андрей попытался уговорить его немного поесть, прежде чем выступать перед толпой, Иисус сказал: «У меня есть пища, о которой вы не знаете». Когда апостолы услышали это, они начали спрашивать друг у друга: «Разве кто-нибудь приносил ему еды? Быть может, женщина дала ему не только воды, но и еды?» Иисус услышал, о чём они говорят между собой, и перед тем, как обратиться к людям, повернулся к двенадцати и произнёс: «Моя пища в том, чтобы исполнять волю Пославшего меня и завершить Его труд. Не говорите больше: осталось столько-то времени до жатвы. Посмотрите на этих людей, пришедших из самаритянского города, чтобы услышать нас; я говорю вам, что нивы уже созрели для жатвы. Тот, кто жнёт, уже получает награду и собирает урожай для вечной жизни, так чтобы и сеятель, и жнец оба могли радоваться. Ибо в этом правдива пословица: «один сеет, другой жнёт». Я посылаю вас жать то, над чем вы не трудились сами; другие трудились, а вы собираете плоды их трудов». Он сказал это, имея в виду проповедь Иоанна Крестителя.
Иисус и апостолы отправились в Сихар и проповедовали там в течение двух дней, прежде чем разбить лагерь на горе Гаризим. И многие из обитателей Сихара уверовали в евангелие и просили крестить их, однако в то время апостолы Иисуса ещё не крестили.
В первую ночь, проведённую в лагере на горе Гаризим, апостолы ожидали, что Иисус станет упрекать их за отношение к женщине у колодца Иакова, но он ни словом не обмолвился о том. Вместо этого он выступил перед ними с незабываемой речью о «реальностях, занимающих главное место в царстве Бога». В любой религии можно легко прийти к несоразмерности ценностей и позволить фактам занять место истины в человеческой теологии. Факт креста стал сердцевиной последующего христианства; однако он не является центральной истиной в религии, которую можно создать на основе жизни и учений Иисуса Назарянина.
Темой учений Иисуса на горе Гаризим было следующее: он желает, чтобы все люди видели Бога как Отца-друга, точно так же как он (Иисус) является для них братом-другом. Вновь и вновь он внушал им, что любовь является величайшим отношением в этом мире – во вселенной, – так же как истина есть величайшее выражение факта этих божественных отношений.
Иисус столь полно раскрыл себя самаритянам потому, что мог делать это, не подвергая себя риску, а кроме того, он знал, что не сможет вторично посетить глубинные районы Самарии с проповедью царства.
Иисус и двенадцать жили в лагере на горе Гаризим до конца августа. День они проводили в городах, проповедуя самаритянам благую весть царства – отцовство Бога, а на ночь возвращались в лагерь. Работа, проведённая Иисусом и апостолами в самаритянских городах, привела в царство многие души и в значительной мере подготовила почву для замечательного труда Филиппа в этих местах после смерти и воскресения Иисуса, когда жестокие гонения на верующих в Иерусалиме рассеяли апостолов по всему миру.
7. Учение о молитве и поклонении.
На вечерних собраниях на горе Гаризим Иисус учил многим великим истинам, в особенности подчеркнув следующее:
Истинная религия представляет собой деяние индивидуальной души в её сознательных отношениях с Создателем; организованная религия есть попытка человека социализировать поклонение отдельных верующих.
Поклонение – созерцание духовного – должно чередоваться со служением, контактом с материальной реальностью. Работа должна чередоваться с отдыхом; религия – уравновешиваться юмором. Глубокой философии должна помогать ритмическая поэзия. Трудности жизни – возникающее во времени напряжение личности – должны ослабляться успокоительным поклонением. Чувство ненадёжности, порождаемое страхом перед изолированностью личности во вселенной, должно нейтрализоваться исполненным веры созерцанием Отца и попытками осознания Верховного.
Молитва призвана сделать человека менее думающим, но более осознающим; она должна не увеличивать знание, но скорее углублять проницательность.
Поклонение призвано предвосхищать грядущую лучшую жизнь, с тем чтобы эти новые духовные смыслы могли затем найти отражение в текущей жизни. Молитва оказывает духовную поддержку, однако поклонение отличается божественной созидательностью.
Поклонение является методом созерцания Одного для вдохновения в служении многих. Поклонение – это то мерило, которое определяет степень отрешённости души от материальной вселенной и одновременно её безоговорочной преданности духовным реальностям всего творения.
Молитва есть само-напоминание – возвышенное мышление; поклонение есть само-забвение – сверхмышление. Поклонение – это не требующее усилия внимание, истинный и идеальный душевный покой, форма успокоительного духовного устремления.
Поклонение есть акт части, отождествляющей себя с Целым, конечного с Бесконечным, сына с Отцом; времени, стремящегося идти в ногу с вечностью. Поклонение есть акт личного контакта сына с божественным Отцом, принятие на себя человеческой душой-духом живительного, созидательного, братского и романтического отношения.
Хотя апостолы поняли лишь некоторые из его учений в лагере, другие миры их поняли, а другие поколения на земле ещё поймут.
Сентябрь и октябрь прошли в уединении в укромном лагере, разбитом на склонах горы Гелвуй. Весь сентябрь Иисус находился здесь наедине со своими апостолами, обучая и наставляя их истинам царства.
Существовало несколько причин для уединения Иисуса и апостолов в это время на границе Самарии и Декаполиса. Религиозные правители Иерусалима были настроены весьма враждебно; Ирод Антипа всё ещё держал Иоанна в заточении, не решаясь ни освободить, ни казнить его, и продолжая подозревать, что Иоанн и Иисус каким-то образом связаны друг с другом. В этих условиях было бы неразумно планировать активную работу в Иудее или Галилее. Была и третья причина: постепенное усиление напряжённости между ведущими учениками Иоанна и апостолами Иисуса, что усугублялось с увеличением числа верующих.
Иисус знал, что предварительная работа – учёба и проповеди – подходит к концу, что следующий шаг положит начало исполнению главной и завершающей задачи его жизни на земле, и ему хотелось приступить к этому делу так, чтобы оно никоим образом не терзало и не смущало Иоанна Крестителя. Поэтому Иисус решил провести какое-то время в уединении, дополнительно подготовив своих апостолов, а затем спокойно трудиться в городах Декаполиса до тех пор, пока Иоанн не будет либо казнён, либо освобождён и сможет присоединиться к ним для совместного труда.
1. Лагерь на Гелвуе.
Со временем двенадцать апостолов становились всё более преданными Иисусу и всё более приверженными делу царства. Эта преданность в значительной мере объяснялась личной привязанностью. Они не понимали его многостороннего учения; и не вполне постигли всей сущности Иисуса или значимости его посвящения на земле.
Иисус разъяснил своим апостолам, что они уединяются в силу трёх причин:
1. Укрепить их понимание евангелия царства и веру в это евангелие.
2. Дождаться ослабления противодействия их труду в Иудее и Галилее.
3. Дождаться решения судьбы Иоанна Крестителя.
За время, проведённое на Гелвуе, Иисус рассказал двенадцати многое о раннем периоде своей жизни и о пережитом опыте на горе Ермон; он также частично поведал им о том, что произошло в горах в течение сорока дней сразу же после его крещения. И он велел им не рассказывать об этом никому до тех пор, пока он не вернётся к Отцу.
В эти сентябрьские недели они отдыхали, беседовали, вспоминали пережитое со времени, когда Иисус впервые призвал их к служению, и старательно пытались согласовать всё то, что они почерпнули от Учителя вплоть до этого времени. Отчасти все они чувствовали, что это их последняя возможность для длительного отдыха. Они понимали, что очередной публичный труд в Иудее или Галилее положит начало окончательному возвещению грядущего царства, однако они очень смутно представляли себе, если представляли вообще, каким оно будет, когда настанет. Иоанн и Андрей считали, что царство уже пришло; Пётр и Иаков полагали, что оно ещё только должно прийти; Нафанаил и Фома честно признавались в том, что пребывают в замешательстве; Матфей, Филипп и Симон Зелот были неуверенны и сбиты с толку; близнецы пребывали в состоянии блаженного неведения о разногласиях, а Иуда Искариот был молчалив и не выражал определённого мнения.
Большую часть этого времени Иисус провёл в одиночестве в горах поблизости от лагеря. Иногда он брал с собой Петра, Иакова или Иоанна, но чаще всего он уходил один для молитвы или общения. После крещения Иисуса и сорока дней, проведённых на холмах Переи, вряд ли было бы правильно говорить об этих периодах общения с Отцом как о молитве, равным образом, несообразно было бы говорить об Иисусе, как выражающем чувство поклонения, однако будет совершенно оправданно называть эти периоды личным общением Иисуса со своим Отцом.
В течение всего сентября центральной темой в обсуждениях были молитва и поклонение. В заключение – после нескольких дней, посвящённых обсуждению поклонения, – Иисус выступил с памятной беседой о молитве в ответ на просьбу Фомы: «Учитель, научи нас молиться».
Иоанн научил своих учеников молитве – молитве о спасении в грядущем царстве. Хотя Иисус никогда не запрещал своим последователям пользоваться молитвой Иоанна, апостолы быстро поняли, что их Учитель не полностью одобряет практику произнесения заученных и формальных молитв. Тем не менее, верующие постоянно просили научить их молиться. Двенадцать очень хотели узнать, какую форму прошения одобряет Иисус. И именно из-за того, что обычные люди нуждались в простой форме обращения, Иисус – в ответ на просьбу Фомы – на этот раз согласился дать им примерный образец молитвы. Этот урок состоялся в один из дней на третьей неделе их пребывания на горе Гелвуй.
2. Беседа о молитве.
«Иоанн действительно научил вас простой форме молитвы: „О, Отец, очисти нас от греха, покажи нам свою славу, раскрой свою любовь и позволь духу своему освятить наши сердца на веки вечные. Аминь!” Он учил этой молитве, чтобы вам было, чему учить народ. Он делал это не для того, чтобы вы пользовались таким застывшим и формальным прошением для выражения ваших собственных душ в молитве.
Молитва является сугубо личным и самопроизвольным выражением отношения души к духу; молитва должна быть сопричастием сыновства и выражением братства. Если молитва идёт от духа, она ведёт к совместному духовному росту. Идеальная молитва представляет собой форму духовного сопричастия, ведущую к разумному поклонению. Истинная молитва отражает подлинное небесное стремление к достижению ваших идеалов.
Молитва – это дыхание души и она должна вести вас к настойчивости в вашем стремлении познать волю Отца. Если у кого-либо из вас есть сосед, и вы придёте к нему посреди ночи и скажете: „Друг, одолжи мне три хлеба, ибо мой друг зашёл ко мне с дороги, а мне нечем угостить его”; и если ваш сосед ответит: „Не беспокой меня, дверь уже заперта, мои дети и я уже в постели; поэтому я не могу встать и дать тебе хлеба”, вы будете настаивать, объясняя, что ваш друг голоден, и вам нечего предложить ему. Я говорю вам, что если ваш сосед не поднимется, чтобы дать хлеба из дружбы к вам, то благодаря вашей настойчивости он встанет и даст столько хлебов, сколько вам нужно. И если уж упорство приносит результат даже в случае со смертным человеком, насколько же больше хлеба жизни, благодаря своей настойчивости в духе, вы можете получить из щедро дающих рук небесного Отца. И вновь я говорю вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворится вам. Ибо, кто просит – тому дано будет; кто ищет – тот находит; и тому, кто стучит – будет открыта дверь спасения.
Кто из вас, будучи отцом, к которому сын обращается с неразумной просьбой, не ответит ему в соответствии с родительской мудростью, а не ошибочным прошением сына? Если ребёнок нуждается в хлебе, дадите ли ему камень только оттого, что он неразумно попросил его? Если сын просит рыбы, дадите ли ему водяную змею только потому, что она угодила в сеть вместе с рыбой и дитя по глупости своей просит змею? Если же вы, будучи смертными и конечными созданиями, знаете, как отвечать на просьбы и давать благие и подобающие дары своим детям, то насколько же больше духовных и многих других благодеяний совершает ваш небесный Отец для тех, кто просит у него! Людям всегда следует молиться и не предаваться унынию.
Позвольте рассказать вам об одном судье, который жил в нечестивом городе. Этот судья не боялся Бога и не уважал людей. В том же городе жила бедная вдова, которая много раз приходила к этому несправедливому судье, говоря: „Защити меня от противника моего”. Какое-то время он не хотел её слушать, но после сказал сам себе: „Хотя я и Бога не боюсь, и людей не уважаю, но эта вдова не оставляет меня в покое и я защищу её, чтобы она больше не приходила и не надоедала мне”. Я рассказываю вам это для того, чтобы призвать вас к настойчивости в своих молитвах. Мои слова не означают, что ваши прошения изменят справедливого и праведного небесного Отца. Ваша настойчивость нужна не для обретения благосклонности Бога, а для изменения своего земного отношения и расширения способности ваших душ к восприятию духа.
Однако, когда вы молитесь, вы проявляете слишком мало веры. Подлинная вера сдвигает горы материальных трудностей, которые могут оказаться на пути развития души и духовного продвижения».
3. Молитва верующего.
Но и это не удовлетворило апостолов; они хотели, чтобы Иисус дал им пример молитвы, которой они могли бы учить новых учеников. Выслушав беседу о молитве, Иаков Зеведеев сказал: «Очень хорошо, Учитель, но нам нужна форма молитвы не столько для себя, сколько для новых верующих, столь часто упрашивающих нас: „Научите, как должно молиться небесному Отцу”».
Когда Иаков умолк, Иисус сказал: «Если вам всё ещё нужна такая молитва, я познакомлю вас с той, которой я научил моих братьев и сестёр в Назарете»:
Отец наш небесный, Да святится имя твоё;
Да наступит царство твоё;
да будет воля твоя
И на земле, как на небе.
Хлеб наш насущный дай нам на сей день;
Освежи наши души водой жизни.
И прости нам долги наши,
Как и мы прощаем должникам нашим.
Спаси нас во искушении, избавь нас от зла,
И делай нас всё более совершенными в подобии тебе.
Неудивительно, что апостолы хотели услышать от Иисуса пример молитвы для верующих. Иоанн Креститель научил своих последователей нескольким молитвам; все великие учителя формулировали молитвы для своих учеников. У еврейских религиозных учителей было около двадцати пяти или тридцати стандартных молитв, которые они произносили в синагогах и даже на перекрёстках улиц. Иисус питал особую неприязнь к публичным молитвам. До сих пор апостолы лишь несколько раз слышали, как он молится. Они видели, что он проводит целые ночи в молитве или поклонении, и их очень интересовал характер или форма его прошений. Им действительно было необходимо знать, что отвечать народу, когда их просят научить молиться, как учил своих последователей Иоанн.
Иисус учил апостолов молиться в уединении; уходить в одиночестве в тихие окрестности на природе, или отправляться в свои комнаты и закрывать двери на время молитвы.
После смерти Иисуса и его вознесения к Отцу, для многих верующих стало обыкновением завершать эту так называемую молитву Господа добавлением слов «Во имя Господа Иисуса Христа». Ещё позже при переписывании были утеряны две строки, и к молитве была добавлена дополнительная фраза: «Ибо твоё есть царство, и сила, и слава вовеки».
Иисус дал апостолам групповую форму молитвы, которую они использовали дома в Назарете. Он никогда не учил формальной индивидуальной молитве – только групповым, семейным или общественным прошениям. И он никогда не делал этого по собственной инициативе.
Иисус учил, что действенная молитва должна быть:
1. Бескорыстной – не только для себя.
2. Убеждённой – соответствующей вере.
3. Искренней – идущей от сердца.
4. Разумной – согласно просветлению.
5. Уповающей – покорной всемудрой воле Отца.
Когда целые ночи напролёт Иисус проводил на горе в молитве, то это было в основном ради его учеников и в первую очередь для двенадцати. Учитель очень мало молился о себе, хотя он часто предавался поклонению, которое по своей сущности было осмысленным общением с его Райским Отцом.
4. Еще о молитве.
В продолжение дней, последовавших после беседы о молитве, апостолы продолжали задавать Учителю вопросы об этой крайне важной и вероисповедной практике. На современном языке учение Иисуса о молитве и поклонении, изложенное апостолам в эти дни, можно суммировать и изложить следующим образом:
Убеждённое и страстное повторение любой просьбы, если такая молитва является искренним выражением дитя Бога и произносится в вере, даже если она неблагоразумна или на неё не возможен прямой ответ, неизменно расширяет способность души к духовной восприимчивости.
Молясь, всегда помните о том, что сыновство – это дар. Никакому дитя не требуется заслужить свой статус сына или дочери. Земное дитя рождается по воле своих родителей. Точно так же дитя Бога рождается в благодати и новой жизни духа по воле небесного Отца. Поэтому царство небесное – божественное сыновство – должно быть принято так, как это делает малое дитя. В отличие от праведности – постепенного развития характера, которое является вашим обретением, – вы принимаете сыновство через благодать и посредством веры.
Молитва привела Иисуса к сверхобщению его души с Верховными Правителями вселенной вселенных. Молитва приведёт земных смертных к тому общению, которое присуще истинному поклонению. Способность души к духовному восприятию определяет количество небесных благодеяний, которые могут быть лично восприняты и осознаны в качестве ответа на молитву.
Молитва и связанное с ней поклонение представляют собой метод отстранения от каждодневной рутины жизни, от монотонного однообразия материального существования. Это путь приближения к одухотворённой самореализации, к индивидуальности интеллектуального и религиозного достижения.
Молитва – это противоядие от пагубного самоанализа. Во всяком случае, та молитва, которой учил Иисус, является такой благотворной опекой для души. Иисус постоянно пользовался благотворным воздействием молитвы, молясь за своих собратьев. Учитель обычно молился за многих, а не за одного. Только в периоды великих кризисов своей земной жизни Иисус молился за себя самого.
Молитва – это дыхание духовной жизни посреди материальной цивилизации человеческих рас. Поклонение – это спасение для поколения смертных, ищущих наслаждений.
Как молитву можно сравнить с перезарядкой духовных батарей души, так поклонение можно сравнить с настройкой души на приём вселенских трансляций бесконечного духа Всеобщего Отца.
Молитва – это искренний и жаждущий взгляд дитя, обращённый на своего духовного Отца; это психологический процесс замены воли человеческой на волю божественную. Молитва является частью божественного плана преобразования того, что есть, в то, что должно быть.
Одна из причин, почему Пётр, Иаков и Иоанн, столь часто сопровождавшие Иисуса в его длительных ночных бдениях, никогда не слышали молитв Иисуса, заключалась в том, что их Учитель чрезвычайно редко облекал свои молитвы в слова. Практически все свои молитвы Иисус возносил в духе и в сердце – молча.
Из всех апостолов Пётр и Иаков более других приблизились к постижению учения Иисуса о молитве и поклонении.
5. Другие формы молитвы.
Время от времени, в течение оставшегося периода своего пребывания на земле, Иисус обращал внимание апостолов на некоторые дополнительные формы молитвы, однако он использовал их только в качестве иллюстраций в других вопросах и запрещал учить народ этим «молитвам-притчам». Многие из них были с других обитаемых планет, но Иисус не раскрыл этот факт двенадцати. Среди этих молитв были следующие:
Отец наш, в котором заключены вселенские миры,
Да возвысится имя твоё и да восславится твой характер.
Твоё присутствие охватывает нас, и слава твоя проявляется
Несовершенно через нас, как в совершенстве оно явлено на небесах.
Дай нам на сей день животворящие силы света
И не дай нам сбиться на порочные тропы нашего воображения,
Ибо восхитительно твоё внутреннее присутствие, вечное
могущество,
Которое для нас явлено как вечный дар бесконечной любви твоего
Сына.
Воистину и вовеки веков.
***
Наш созидательный Родитель, пребывающий в центре вселенной,
Даруй нам свою сущность и передай нам свой характер.
Своей благодатью сделай нас своими сыновьями и дочерьми
И прославь своё имя в нашем вечном достижении.
Пошли свой направляющий и руководящий дух жить и пребывать в нас,
Чтобы мы исполнили твою волю в этом мире, как ангелы исполняют твои веления в свете.
Придай нам сил сегодня в нашем движении по пути истины.
Освободи нас от бездеятельности, зла и всякого греховного проступка.
Будь терпелив к нам, как и мы проявляем любовь и доброту к нашим собратьям.
Щедро излей дух своего милосердия в наши сердца – сердца созданий.
Шаг за шагом, веди нас своей рукой через запутанный лабиринт жизни,
И когда придёт наш конец, прими в своё лоно наш верный дух.
Воистину, да исполнится твоя воля, а не наши желания.
***
Наш совершенный и праведный небесный Отец,
В этот день веди и направляй наш путь.
Освящай наши поступки и согласуй наши мысли.
Всегда веди нас по путям вечного прогресса.
Наполни нас всем могуществом мудрости
И своей бесконечной энергией вдохни в нас жизнь.
Воодушеви нас божественным сознанием
Присутствия и водительства серафических множеств.
Вечно веди нас вверх по пути света;
Сполна оправдай нас в день великого суда.
Сделай нас себе подобными в вечной славе.
И прими нас в своё вечное служение на небесах.
***
Отец наш, сокрытый тайной,
Раскрой нам свой святой характер.
В этот день позволь своим земным детям
Увидеть путь, свет и истину.
Покажи нам путь вечного прогресса
И дай нам волю идти по этому пути.
Установи в нас своё божественное царство
И тем самым одари нас полным владением собой.
Не дай нам сбиться на стези мрака и смерти;
Вечно веди нас берегами вод жизни.
Услышь эти наши молитвы во славу твою;
Соблаговоли делать нас всё более подобными тебе.
Когда придёт конец, во имя божественного Сына,
Прими нас в вечные объятия.
Воистину, да не наша воля, но твоя.
***
Прославленные Отец и Мать, объединённые в одном родителе,
Да будем мы верны вашей божественной сущности.
Ваше «я» да живёт в нас и через нас
Благодаря дару и посвящению вашего божественного духа
Воспроизводя вас в несовершенной форме в этом мире,
Являющего себя в совершенстве и величии на небе.
Изо дня в день даруй нам своё благотворное служение в духе братства
И, миг за мигом, веди нас по пути любвеобильного служения.
Будь вечно и неизменно терпелив к нам,
Так же как мы являем твоё терпение к нашим детям.
Даруй нам божественную мудрость, благоприятную во всём,
И бесконечную любовь, благодатную для каждого создания.
Посвяти нам своё терпение и милосердие,
Дабы наша милость могла объять слабых этого мира.
И когда завершится наш путь, то пусть он будет достоин твоего
имени,
Порадует ваш добрый дух и удовлетворит помощников наших душ.
Не как желаем мы, наш любящий Отец, но как желаешь ты вечного блага
своим смертным детям.
Воистину, да будет так.
***
Наш всеправедный Источник и всемогущий Центр,
Да чтится и святится имя твоего всемилосердного Сына.
Твои щедроты и благословения ниспосланы нам,
Наделяя нас силой для исполнения твоей воли и твоих велений.
Миг за мигом даруй нам пищу древа жизни;
День за днём питай нас живыми водами реки жизни.
Шаг за шагом выводи нас из мрака и веди в божественный свет.
Обнови наш разум преобразующим действием пребывающего в нас духа,
И когда придёт наш смертный конец,
Прими нас к себе и направь нас в вечность.
Увенчай нас небесным венцом плодотворного служения,
И мы прославим Отца, Сына и Святое Влияние.
Воистину, по всей бесконечной вселенной.
***
Наш Отец, сущий в сокровенных местах вселенной,
Да чтится имя твоё, да почитается милосердие твоё и уважается
правосудие твоё.
Пусть солнце праведности светит нам в полдень;
В сумерках же мы молим тебя направить наши нетвёрдые стопы.
Веди нас за руку по путям, избранным тобою,
И не оставляй нас, когда труден путь и когда нас окружает тьма.
Не забывай нас, столь часто забывающих тебя и пренебрегающих
тобой.
Будь же милосерден и люби нас, как мы желаем любить тебя.
Будь милостив к нам и милосердно прощай нас,
Как справедливо прощаем мы тех, кто терзает и ранит нас.
Пусть же любовь, преданность и посвящение величественного Сына
Даст жизнь вечную, исполненную твоего бесконечного милосердия и любви.
Пусть же Бог вселенных в полной мере посвятит нам свой дух;
Дай нам благодать, чтобы подчиняться водительству этого духа.
Пусть же Сын ведёт и направляет нас до скончания века
Через любвеобильное служение преданного серафического множества.
Извечно делай нас всё более подобными тебе
И в конце нашего пути прими нас в вечные объятия Рая.
Воистину, во имя посвященческого Сына,
В честь и во славу Верховного Отца.
Хотя апостолы не имели права использовать эти посвящённые молитве уроки в публичных проповедях, в своём личном религиозном опыте они извлекли большую пользу из всех этих откровений. Иисус пользовался данными и другими примерами молитвы в качестве иллюстраций при личном наставлении двенадцати; и нам было дано особое разрешение для включения этих семи образцов молитвы в настоящее повествование.
6. Совещание с апостолами Иоана.
Первого октября Филипп с некоторыми из своих собратьев апостолов, покупая еду в соседнем селе, повстречал нескольких апостолов Иоанна Крестителя. В результате этой случайной встречи на рынке, в лагере на Гелвуе состоялась трёхнедельное совещание апостолов Иисуса и апостолов Иоанна, ибо незадолго до того Иоанн, следуя примеру Иисуса, назначил двенадцать своих ведущих учеников апостолами. Иоанн поступил так по призыву Абнера, главы его верных последователей. Иисус присутствовал в лагере на Гелвуе в течение первой недели этого совещания, однако отсутствовал в течение второй и третьей недели.
К началу второй недели этого месяца Абнер собрал всех своих соратников в лагере на Гелвуе и был готов приступить к совещанию с апостолами Иисуса. В течение трёх недель эти двадцать четыре человека встречались трижды в день шесть дней в неделю. В первую неделю Иисус общался с ними в перерывах между их утренними, дневными и вечерними встречами. Они хотели, чтобы Учитель присутствовал на их встречах и возглавлял их совместные диспуты, но он упорно отказывался участвовать в их дискуссиях, хотя и согласился выступить перед ними в трёх случаях. Эти выступления Иисуса перед двадцатью четырьмя были посвящены взаимопониманию, сотрудничеству и терпимости.
Андрей и Абнер поочерёдно председательствовали на совещаниях обеих апостольских групп. Этим людям предстояло обсудить множество трудных вопросов и разрешить многочисленные проблемы. Раз за разом они приходили со своими трудностями к Иисусу, но в ответ слышали только одно: «Меня заботят исключительно ваши личные и чисто религиозные проблемы. Я являюсь представителем Отца для индивидуума, но не для группы. Если вы сталкиваетесь с личными трудностями в своих отношениях с Богом, приходите ко мне, и я выслушаю вас и посоветую, как решить вашу проблему. Но когда вы приступаете к согласованию различных человеческих толкований религиозных вопросов и к социализации религии, вам суждено самим находить решения всех подобных проблем. Однако моё отношение будет неизменно благожелательным и внимательным, и я заранее обещаю вам свою полную поддержку и дружеское участие, если вы все придёте к единым решениям в этих вопросах, не имеющих духовного значения. Теперь же, чтобы не мешать вашим обсуждениям, я покидаю вас на две недели. Не тревожьтесь обо мне, ибо я вернусь к вам. Я буду заниматься делом моего Отца, ибо, кроме этого, у нас есть и другие миры».
Сказав это, Иисус спустился по склону горы, и они не видели его в течение целых двух недель. Они так и не узнали, где он был и что он делал в те дни. Прошло какое-то время, прежде чем двадцать четыре человека смогли взяться за серьёзное обсуждение своих проблем, настолько они были расстроены отсутствием Учителя. Однако не прошло и недели, как дискуссии разгорелись с новой силой, но они уже не могли обратиться к Иисусу за помощью.
Первое, о чём удалось договориться, было принятие молитвы, которой Иисус лишь недавно научил их. Присутствующие единодушно постановили, что именно этой молитве будут учить верующих обе группы апостолов.
После этого они решили, что до тех пор, пока Иоанн жив, в заключении или на свободе, обе группы из двенадцати апостолов будут продолжать свою деятельность, и что каждые три месяца будут проводиться недельные совместные встречи в специально оговорённых местах.
Однако наиболее серьёзной проблемой был вопрос крещения. Их трудности ещё больше усугублялись тем, что Иисус отказывался высказать своё мнение по этому вопросу. Наконец, они договорились о следующем: пока Иоанн жив, или до тех пор, пока они вместе не изменят это решение, только апостолы Иоанна будут крестить верующих и только апостолы Иисуса будут давать последние наставления новым ученикам. Соответственно, начиная с того времени и вплоть до периода, наступившего после смерти Иоанна, двое из апостолов Иоанна сопровождали Иисуса и его апостолов для крещения верующих, ибо совместный совет единодушно постановил, что крещение должно быть первым шагом во внешнем приобщении к делам царства.
После этого было решено, что в случае смерти Иоанна его апостолы явятся к Иисусу и подчинятся его руководству, и что они будут продолжать крестить только с разрешения Иисуса или его апостолов.
И после этого было принято решение, что в случае смерти Иоанна апостолы Иисуса начнут крестить водой в знак крещения божественным Духом. Следует ли в проповеди крещения упоминать покаяние, было оставлено на усмотрение апостолов; не было принято какого-либо решения, обязательного для всей группы. Апостолы Иоанна проповедовали: «Покайтесь и креститесь». Апостолы Иисуса возвещали: «Уверуйте и креститесь».
Такой была первая попытка последователей Иисуса согласовать противоречивые устремления, уладить расхождения во мнениях, организовать групповые начинания, выработать правила внешней обрядности и социализировать индивидуальные религиозные ритуалы.
Были рассмотрены многие другие второстепенные вопросы, в отношении которых апостолы пришли к единодушному мнению. В течение этих двух недель двадцать четыре человека приобрели выдающийся опыт, ибо им пришлось сталкиваться с трудностями и находить решения проблем без помощи Иисуса. Они научились выражать своё мнение, спорить, обсуждать, молиться, идти на компромисс и во всём сохранять благожелательное отношение к точке зрения собеседника и хотя бы некоторую терпимость к его чистосердечным взглядам.
В тот день, когда апостолы проводили завершающее обсуждение финансовых проблем, вернулся Иисус; он выслушал их решения и сказал: «Таковы, следовательно, ваши заключения, и я помогу каждому из вас воплотить дух ваших совместных решений».
Через два с половиной месяца Иоанн был казнён, и в течение этого времени апостолы Иоанна оставались с Иисусом и его апостолами. В течение этого времени все они работали сообща и крестили верующих в городах Декаполиса. Лагерь на Гелвуе был покинут 2 ноября 27 года н.э.
7. В городах Декаполиса.
В ноябре и декабре Иисус и двадцать четыре апостола неприметно трудились в греческих городах Декаполиса – в основном, в Скифополе, Герасе, Абиле и Гадаре. Именно здесь завершился предварительный этап принятия на себя дела Иоанна и его организации. Социализированная религия нового откровения всегда вынуждена идти на компромисс с существующими формами и обычаями предшествующей религии, которую она стремится спасти. Крещение стало той ценой, которую сторонники Иисуса заплатили, чтобы иметь рядом с собой сторонников Иоанна Крестителя в качестве социализированной религиозной группы. Сторонники Иоанна, присоединяясь к сторонникам Иисуса, отказались практически от всего, кроме крещения водой.
В течение этой миссии в городах Декаполиса Иисус почти не учил публично. Он много занимался с двадцатью четырьмя и провёл целый ряд специальных бесед с двенадцатью апостолами Иоанна. Со временем они стали лучше понимать, почему он не навещал Иоанна в тюрьме и не пытался добиться его освобождения. Но они так и не поняли, почему Иисус не совершает чудес, почему он отказывается творить знамения своей божественной власти. До прихода в лагерь на Гелвуе они верили в Иисуса в основном благодаря свидетельству Иоанна, но вскоре они начали верить в него в результате их собственного контакта с Учителем и его учениями.
В течение этих двух месяцев большую часть времени группа работала в парах – один из апостолов Иисуса трудился вместе с одним из апостолов Иоанна. Апостол Иоанна крестил, апостол Иисуса наставлял, в то время как оба проповедовали евангелие царства в соответствии с собственным пониманием. И они завоевали много душ среди язычников и отступивших от своей веры евреев.
Абнер, глава апостолов Иоанна, стал убеждённым последователем Иисуса и впоследствии был назначен главой группы из семидесяти учителей, которых Иисус уполномочил проповедовать евангелие.
8. В лагере у Пеллы.
Во второй половине декабря все они перебрались к Иордану и обосновались у Пеллы, где снова начали учить и проповедовать. Как иудеи, так и язычники приходили в этот лагерь услышать евангелие. В один из дней, пополудни, когда Иисус учил народ, некоторые из ближайших друзей Иоанна доставили Учителю послание, ставшее последним, которое он получил от Крестителя.
Иоанн находился в заключении уже полтора года, и в течение большей части этого времени Иисус трудился, не привлекая к себе внимания; поэтому неудивительно, что Иоанн начал беспокоиться о судьбе царства. Друзья Иоанна прервали Иисуса, чтобы сообщить ему: «Иоанн Креститель послал нас спросить – являешься ли ты истинным Избавителем или искать нам другого?»
Помолчав, Иисус ответил друзьям Иоанна: «Пойдите и скажите Иоанну, что он не забыт. Скажите ему, что вы слышали и видели, что бедным проповедуется благая весть». И поговорив ещё с вестниками Иоанна, Иисус повернулся к народу и сказал: «Не думайте, что Иоанн усомнился в евангелии царства. Он спрашивает только для того, чтобы уверить своих учеников, которые являются также и моими учениками. Иоанн – не слабый человек. Позвольте спросить вас, слышавших проповеди Иоанна до того, как Ирод бросил его в темницу: что видели вы в Иоанне – тростник, раскачиваемый ветром? Капризного человека, одетого в мягкие одежды? Обычно те, кто пышно одевается и роскошно живёт, находятся в царских дворцах и в особняках богатеев. Но кого же вы видели в Иоанне? Пророка? Да, говорю я вам, и много больше, чем пророка. Именно об Иоанне было сказано: „Вот, я посылаю перед тобой своего предтечу; он приготовит тебе путь”.
Истинно, истинно говорю вам: среди всех родившихся не было никого более великого, чем Иоанн Креститель; и всё же самый малый в царстве небесном выше его, ибо он рождён в духе и знает, что стал сыном Бога».
Многие из тех, кто слышал Иисуса в тот день, приняли Иоанново крещение и тем самым публично заявили о вступлении в царство. И с того дня апостолы Иоанна крепкими узами связали себя с Иисусом. Это событие ознаменовало действительное объединение последователей Иоанна и Иисуса.
После беседы с Абнером вестники отправились в Махерон, чтобы рассказать обо всём этом Иоанну. Он был чрезвычайно утешен, и слова Иисуса, вместе с сообщением от Абнера, укрепили его веру.
В тот день Иисус продолжил обучение словами: «С кем сравню я это поколение? Многие из вас не хотят принимать ни проповедь Иоанна, ни моё учение. Вы подобны детям, играющим на рыночной площади, которые обращаются к своим приятелям и говорят: „Мы играли для вас на свирели, а вы не плясали; мы пели вам скорбные песни, а вы не плакали”. Так и некоторые из вас. Пришёл Иоанн, который не ел и не пил, и они говорили, что он одержим бесом. Пришёл Сын Человеческий, который ест и пьёт, и те же люди говорят: „Вот человек, который слишком много ест и слишком много пьёт вина, друг мытарей и грешников!” Воистину, о мудрости судят по её плодам.
Может показаться, что небесный Отец сокрыл некоторые из этих истин от мудрых и высокомерных, открыв их младенцам. Но Отец всё делает во благо; Отец раскрывает себя вселенной теми способами, которые он выбирает сам. А потому придите ко мне все вы, кто трудится и обременён, и вы найдёте успокоение для своих душ. Возложите на себя божественное ярмо, и вы обретёте божественный мир, которое превыше любого понимания».
9. Смерть Иоана Крестителя.
Иоанн Креститель был казнён по приказу Ирода Антипы вечером 10 января 28 года н.э. На другой день некоторые из его учеников, которые пришли в Махерон, узнали о казни и, обратившись к Ироду, испросили разрешение забрать тело, которое они положили в гробницу, а позднее похоронили в Севастии, на родине Абнера. На следующий день, 12 января, они отправились на север, в лагерь апостолов Иисуса и Иоанна у Пеллы, и рассказали Иисусу о смерти Иоанна. Выслушав их сообщение, Иисус отпустил народ и сказал собравшимся двадцати четырём: «Иоанн мёртв. Ирод обезглавил его. Вечером соберите совет и решите соответствующим образом свои дела. Промедление закончено. Пришёл час возвестить царство открыто и со всей силой. Завтра мы отправляемся в Галилею».
Так ранним утром 13 января 28 года н.э. Иисус и апостолы в сопровождении примерно двадцати пяти последователей отправились в Капернаум и остановились в ту ночь в доме Зеведея
Иисус и апостолы прибыли в Капернаум вечером во вторник, 13 января. Как обычно, они расположились в доме Зеведея в Вифсаиде. Теперь, когда Иоанн Креститель был казнён, Иисус приготовился впервые открыто отправиться в путешествие по Галилее с публичными проповедями. Весть о прибытии Иисуса быстро разнеслась по городу, и на следующий день, ранним утром, его мать Мария поспешила прочь, отправившись в Назарет к своему сыну Иосифу.
Среду, четверг и пятницу Иисус провёл в доме Зеведея, готовя своих апостолов к их первому большому проповедническому путешествию. Кроме того, он принял и учил многих проявлявших искренний интерес посетителей – как по одному, так и в группах. Через Андрея он договорился о выступлении в синагоге в ближайшую субботу.
Поздно вечером в пятницу Иисуса тайно навестила его младшая сестра, Руфь. Они провели вдвоём около часа в лодке, стоявшей на якоре неподалёку от берега. Ни один человек, за исключением Иоанна Зеведеева, не знал об этой встрече, и ему было велено никому о ней не рассказывать. Руфь была единственным членом семьи Иисуса, последовательно и непоколебимо верившей в божественность его земной миссии, – начиная со времени пробуждения её духовного сознания и на протяжении его богатого событиями служения, смерти, воскресения и вознесения; в итоге, она перешла в иные миры, ни разу не усомнившись в сверхъестественном характере миссии её отца-брата, исполненной им во плоти. Из всех членов земной семьи Иисуса малышка Руфь была его главным утешением на всём протяжении тяжёлого испытания – суда, отвержения и распятия.
1. Улов рыбы.
Утром в пятницу той же недели, когда Иисус учил на берегу, толпа оттеснила его настолько, что он оказался у самой воды и дал знак рыбакам, находившимся неподалёку в лодке, прийти к нему на помощь. Перейдя в лодку, он более двух часов продолжал учить собравшийся народ. Лодка эта называлась «Симон»; ранее она принадлежала Симону Петру, и была построена руками Иисуса. В то утро лодкой пользовался Давид Зеведеев с двумя своими помощниками; они только что подошли к берегу после безуспешного ночного лова на озере. Когда Иисус позвал их на помощь, они чистили и чинили свои сети.
Закончив учить людей, Иисус сказал Давиду: «Так как вам пришлось задержаться, чтобы помочь мне, позвольте поработать с вами. Отправимся порыбачить; отведите лодку туда, на глубину, и закиньте свои сети». Но один из помощников Давида, Симон, ответил: «Учитель, это бесполезно. Мы трудились всю ночь и ничего не поймали; тем не менее, мы сделаем, как ты велишь, – отойдём от берега и закинем сети». И Симон согласился последовать указаниям Иисуса после знака своего хозяина, Давида. Когда они достигли указанного Иисусом места и закинули сеть, то в ней оказалось столько рыбы, что они стали бояться за свои сети и были вынуждены дать знать своим товарищам, находившимся на берегу, что нуждаются в помощи. Когда все три лодки были наполнены до краёв рыбой, – так, что почти черпали бортами воду, – Симон припал к ногам Иисуса и сказал: «Оставь меня, Учитель, ибо я грешен». Симон и все остальные свидетели этого случая были потрясены уловом рыбы. С того дня Давид Зеведеев, этот Симон и их товарищи оставили свои сети и последовали за Иисусом.
Однако в этом улове рыбы не было ничего чудесного. Иисус внимательно изучал природу; он был опытным рыбаком и знал повадки рыб в Галилейском море. В данном случае он просто направил лодки к тому месту, где обычно водилась рыба в это время суток. Но последователи Иисуса всегда считали это чудом.
2. Пополудни в синагоге.
В следующую субботу, во время дневной службы в синагоге, Иисус выступил с проповедью на тему «Воля небесного Отца». Утром Симон Пётр проповедовал на тему «О царстве». Темой Андрея, выступившего в четверг на вечернем собрании в синагоге, был «Новый Путь». В это время в Капернауме в Иисуса верило больше людей, чем в каком-либо другом городе на земле.
Обучая в синагоге в тот субботний день, Иисус, следуя обычаю, сначала выбрал текст из закона, прочитав отрывок из Книги Исхода: «Служи Господу, Богу своему, и он благословит твой хлеб и твою воду и отведёт от тебя все болезни». Второй текст он взял из пророков, прочитав отрывок из Исайи: «Поднимись и свети, ибо твой свет пришёл, и слава Господа сияет над тобою. Тьма может покрывать землю, во мраке народы, но дух Господа воссияет над тобою, и божественная слава будет зрима в тебе. Даже язычники придут к этому свету, и многие великие умы склонятся перед сиянием света сего».
Для Иисуса эта проповедь была попыткой разъяснить, что религия является личным опытом. В частности, Учитель сказал:
«Вы хорошо знаете, что любовь добросердечного отца к своей семье как к единому целому объясняется его сильным чувством к каждому отдельному члену своей семьи. Впредь всякий из вас должен относиться к небесному Отцу не как дитя Израиля, а как дитя Бога. Все вместе вы действительно являетесь детьми Израиля, но как индивидуумы каждый из вас есть дитя Бога. Я пришёл не для того, чтобы раскрыть Отца детям Израиля, а для того, чтобы принести это знание Бога и откровение его любви и милосердия каждому отдельному верующему в качестве подлинного личного опыта. Пророки учили вас, что Яхве заботится о своих детях, что Бог любит Израиль. Но я пришёл к вам, чтобы провозгласить более великую истину, – ту, которую поняли многие поздние пророки: Бог любит каждого – каждого из вас – как индивидуума. В течение всех этих поколений ваша религия была национальной или расовой; теперь же я пришёл для того, чтобы дать вам религию личную.
Впрочем, и эта идея не нова. Многие из духовно мыслящих среди вас знают эту истину, поскольку некоторые пророки наставляли вас в этом. Разве вы не читали в Писаниях у пророка Иеремии, где сказано: „В те дни уже не будут говорить, что отцы ели зелёный виноград, а у детей – оскомина. Каждый умрёт только за свой собственный грех; оскомина будет у каждого, кто ест кислый виноград. И вот наступят дни, когда я заключу со своим народом новый завет, – не такой, какой я заключил с их предками, когда я вывел их из земли Египетской, но согласно новому пути. Я запишу свой закон в их сердцах. Я буду их Богом, а они – моим народом. В те дни уже не спросит брат брата, знает ли он Господа. Нет! Ибо все они узнают меня лично, от мала до велика”.
Разве вы не читали этих обещаний? Разве вы не верите Писаниям? Разве вы не понимаете, что слова пророка исполняются в том, что вы видите сегодня? И разве Иеремия не призывал вас сделать религию делом сердца, установить личную связь с Богом, как отдельным индивидуумам? Разве пророк не сказал вам, что Бог небесный прозрит в каждое сердце? И разве вас не предупреждали, что обычное человеческое сердце более всего обманчиво, а порою и крайне испорчено?
Разве не читали вы то место, где Иезекииль ещё учит ваших отцов, что религия непременно должна стать реальностью в вашем личном опыте? Вы больше не будете пользоваться пословицей, гласящей: „Отцы ели зелёный виноград, а у детей – оскомина”. „Живу я! – говорит Господь Бог. – Смотрите, все души принадлежат мне; как душа отца, так и душа сына. Только та душа, которая грешила, умрёт”. Именно этот день предвидел Иезекииль, когда сказал от имени Бога: „И дам вам сердце новое, и новый дух вложу в вас”.
Вы не должны больше бояться того, что Бог накажет нацию за грех одного человека; не накажет небесный Отец и одного из своих верующих детей за грехи нации, хотя члены любой семьи зачастую должны сталкиваться с материальными последствиями семейных ошибок и коллективных проступков. Разве вы не осознаёте, что мечта о лучшей нации – или о лучшем мире – связана с прогрессом и просвещением индивидуума?»
Вслед за этим Учитель рассказал о желании небесного Отца, чтобы его земные дети, постигшие эту духовную свободу, приступили к тому вечному восхождению к Раю, которое состоит в осознанном ответе создания на божественное побуждение пребывающего в нём духа: найти Создателя, познать Бога и стремиться стать подобным ему.
Эта проповедь оказала апостолам огромную помощь. Каждый из них более полно осознал, что евангелие царства обращено к индивидууму, а не к нации.
Несмотря на то, что жители Капернаума были знакомы с учением Иисуса, они были потрясены его проповедью, с которой он выступил в эту субботу. Он действительно учил как человек, имеющий власть, а не как книжник.
Как только Иисус закончил говорить, с одним из слушающих – юношей, сильно взволнованным его словами, – случился страшный эпилептический припадок, и он громко закричал. Когда приступ прошёл и к нему стало возвращаться сознание, он проговорил в полузабытьи: «Что нам до тебя, Иисус Назарянин? Кто ты – святой Божий? Зачем ты явился сюда? Чтобы погубить нас?» Иисус приказал людям успокоиться и, взяв молодого человека за руку, сказал: «Очнись» – и юноша тут же пришёл в себя.
Этот юноша не был одержим нечистым духом или демоном; он страдал обычной эпилепсией. Однако ему внушили, что его недуг является следствием одержимости злым духом. Он верил этим внушениям, и это накладывало отпечаток на всё, что он думал или говорил относительно своего заболевания. Все люди верили, что подобные явления – прямое следствие присутствия нечистых духов. Поэтому они считали, что Иисус изгнал из этого человека демона. Однако в данном случае Иисус не излечил его от эпилепсии. Этот человек действительно был исцелён в тот же день, но произошло это позднее, после захода солнца. Спустя много лет после Пятидесятницы апостол Иоанн, последним описавший деяния Иисуса, избегал каких-либо упоминаний так называемых «изгнаний бесов», и он поступал так потому, что случаи одержимости полностью прекратились после Пятидесятницы.
В результате этого рядового события по всему Капернауму быстро разнеслась весть о том, что Иисус изгнал из человека беса и чудесным образом исцелил его в синагоге по окончании дневной проповеди. Суббота была подходящим временем для молниеносного распространения такого поразительного слуха. Сообщение об этом происшествии разнеслось также по всем небольшим селениям вокруг Капернаума, и многие люди поверили ему.
Приготовлением еды и хозяйством в большом доме Зеведея, ставшем центром деятельности Иисуса и двенадцати апостолов, обычно занимались жена Симона Петра и её мать. Дом Петра находился рядом с домом Зеведея и Иисус и его друзья остановились здесь, возвращаясь из синагоги, так как мать жены Петра уже в течение нескольких дней страдала малярией. И вот, случилось так, что примерно в то же время, когда Иисус стоял над больной женщиной, держа её за руку, гладя ей лоб и говоря слова утешения и ободрения, лихорадка оставила её. Иисус ещё не успел объяснить своим апостолам, что в синагоге не произошло никакого чуда. Теперь же, находясь под свежим и ярким впечатлением от того случая и вспомнив воду и вино в Кане, они восприняли и это совпадение как очередное чудо, и некоторые из них бросились из дома, чтобы разнести эту новость по всему городу.
Тёща Петра, Амафа, страдала малярийной лихорадкой. В этот раз она не была чудесным образом исцелена Иисусом. Только спустя несколько часов, после захода солнца, она излечилась в связи с чрезвычайным событием, произошедшим в палисаднике дома Зеведея.
И все эти случаи типичны для поведения падкого на волшебства поколения; эти верившие в чудеса люди использовали в качестве предлога каждое стечение обстоятельств, чтобы заявить, что Иисус сотворил очередное чудо.
3. Исцеление на заходе солнца.
К концу этой богатой событиями субботы, когда Иисус и его апостолы собирались приступить к своей вечерней трапезе, весь Капернаум и его окрестности пришли в возбуждение из-за этих якобы чудесных исцелений; и все, кто страдал каким-то недугом, приготовились сразу же после захода солнца отправиться к Иисусу сами или с помощью друзей. Согласно еврейскому учению, в священные часы субботы человек не имел права отправиться даже на лечение.
Поэтому, как только солнце село за горизонтом, множество поражённых болезнями мужчин, женщин и детей начали стекаться к дому Зеведея в Вифсаиде. Один человек отправился в путь со своей парализованной дочерью, как только солнце скрылось за домом его соседа.
Всё в этот день вело к этому необыкновенному событию, произошедшему на закате солнца. Даже отрывок, использованный Иисусом в послеобеденной проповеди, указывал на то, что следует избавиться от болезней; и он говорил с такой невиданной мощью и властностью! Его проповедь была столь убедительной! Не взывая к человеческим авторитетам, он говорил, обращаясь непосредственно к сознанию и душам людей. Не прибегая к логике, софизмам законников или хитроумным рассуждениям, он обращался с сильным, прямым, ясным и личным воззванием к сердцам своих слушателей.
Эта суббота была великим днём в земной жизни Иисуса, да и в жизни вселенной. Для всей локальной вселенной небольшой еврейский городок Капернаум фактически стал настоящей столицей Небадона. Горстка евреев в капернаумской синагоге не были единственными существами, которые внимали заключительным словам проповеди Иисуса: «Ненависть – это тень страха, месть – личина трусости». Не могли слушатели забыть и его благословенных слов: «Человек – сын Бога, а не дитя дьявола».
Вскоре после захода солнца, когда Иисус и апостолы, отужинав, ещё сидели за столом, жена Петра услышала из палисадника голоса и, подойдя к двери, увидела, что перед домом собирается большая толпа больных людей и что дорога из Капернаума запружена теми, кто направляется к ним в надежде на исцеление от рук Иисуса. Увидев это зрелище, она сразу же сообщила о нём своему мужу, а тот – Иисусу.
Когда Учитель вышел из парадной двери Зеведеева дома, его взору предстало множество поражённых болезнями и страдающих людей. Он смотрел почти на тысячу больных и хворых; во всяком случае, такое число людей собралось перед ним. Не все присутствующие страдали от болезней; некоторые пришли, помогая своим любимым в их стремлении исцелиться.
Вид этих страдающих смертных – мужчин, женщин и детей, мучения которых в значительной мере являлись следствием ошибок и преступлений его собственных доверенных Сынов вселенской администрации, – особенно тронул человеческое сердце Иисуса и вызвал в этом великодушном Сыне-Создателе божественное милосердие. Но Иисус прекрасно понимал, что ему никогда не построить прочного духовного движения на фундаменте одних только материальных чудес. Он последовательно стремился воздерживаться от демонстрации своих прерогатив создателя. Со времени Каны с его учением не было связано ничего сверхъестественного или чудесного; тем не менее, эта толпа страждущих тронула его отзывчивое сердце и мощно воззвала к его сострадательной любви.
Он услышал, как из палисадника кто-то крикнул: «Учитель, вымолви слово, верни нам здоровье, исцели наши болезни и спаси наши души». Не успели эти слова растаять в воздухе, как огромная свита серафим, физических управляющих, Носителей Жизни и промежуточных созданий, постоянно
сопровождавших воплощённого Создателя вселенной, приготовилась использовать созидательную силу в случае получения сигнала от их Владыки.
Это был один из тех моментов в земной жизни Иисуса, когда божественная мудрость и человеческое сострадание в суждении Сына Человеческого переплелись настолько, что он обратился за помощью к воле своего Отца.
Когда Пётр стал умолять его внять их крику о помощи, Иисус, глядя на толпу страждущих, ответил: «Я пришёл в этот мир, чтобы раскрыть Отца и установить его царство. Этой цели посвящена вся моя прожитая до сих пор жизнь. Поэтому если на то будет воля Пославшего меня, и если это не будет противоречить провозглашению мною евангелия небесного царства, я хотел бы видеть своих детей исцелёнными, и… » – но дальнейшие слова Иисуса потонули в шуме и криках.
Иисус передал Отцу ответственность за принятие решения об исцелении. Очевидно, воля Отца не противоречила этому желанию, ибо не успел Учитель произнести своих слов, как сонм небесных личностей, действующих под предводительством Персонализированного Настройщика Мышления Иисуса, пришёл в состояние чрезвычайной активности. Огромная свита опустилась на разноликую толпу страдающих смертных, и через мгновение 683 человека – мужчины, женщины и дети – были исцелены, полностью избавлены от всех физических заболеваний и других материальных недугов. Подобное никогда не наблюдалось на земле ни до этого дня, ни после. И для тех из нас, кто был свидетелем такой созидательной волны исцеления, это стало действительно захватывающим зрелищем.
Но из всех существ, потрясённых мгновенным и неожиданным всплеском сверхъестественного исцеления, больше всех был удивлён Иисус. В тот момент, когда его человеческое участие и сострадание были сосредоточены на открывшемся перед ним зрелище страданий и боли, он упустил из виду предупреждения своего Персонализированного Настройщика о том, что при определённых условиях и в некоторых обстоятельствах становится невозможным ограничить временной аспект присущих Сыну-Создателю прерогатив творца. Иисус желал исцеления этих страдающих смертных, если это не противоречило воле его Отца. Персонализированный Настройщик Иисуса тут же постановил, что в тот момент подобный акт с использованием созидательной энергии не нарушал волю Райского Отца, и этим решением – ввиду предшествующего желания Иисуса вылечить людей – созидательный акт стал фактом. То, чего желает Сын-Создатель и что соответствует воле его Отца, ЕСТЬ. Это стало самым массовым физическим исцелением смертных за всю земную жизнь Иисуса.
Как и следовало ожидать, молва об этом исцелении на заходе солнца в Вифсаиде близ Капернаума разнеслась по всей Галилее и Иудее, а также за их пределами. В очередной раз у Ирода пробудился страх, и он послал наблюдателей, которые должны были сообщить ему о труде и учениях Иисуса и выяснить, кто он – бывший плотник из Назарета или же воскресший из мёртвых Иоанн Креститель.
В основном благодаря этой непреднамеренной демонстрации физического исцеления, впредь – на протяжении всей его оставшейся земной жизни – Иисус в равной мере являлся как врачом, так и проповедником. Конечно, он продолжал учить людей, но его непосредственный труд заключался в основном в помощи больным и страждущим, в то время как его апостолы выступали с публичными проповедями и крестили верующих.
Однако большинство из тех, на ком проявилось действие божественной энергии, продемонстрированной после захода солнца в форме сверхъестественного или созидательного исцеления, не извлекли долговременной духовной пользы из этого необычайного проявления милосердия. Лишь немногих эта физическая помощь действительно укрепила в вере, но поразительный всплеск вневременного исцеления не помог сердцам людей проникнуться духовным царством.
Чудеса исцеления, с которыми то и дело была связана земная миссия Иисуса, не являлись частью его плана провозглашения царства. Они были побочным следствием присутствия на земле божественного существа, обладающего практически неограниченными прерогативами создателя в сочетании с беспрецедентным соединением божественного милосердия и человеческого сочувствия. Однако эти так называемые чудеса доставляли Иисусу много хлопот, являясь порождающим предубеждения источником известности и создавая ненужную шумиху.
4. Вечером того же дня.
Весь вечер после этого великого массового исцеления, толпы ликующих и счастливых людей заполнили дом Зеведея, и апостолы Иисуса были на вершине эмоционального подъёма. С человеческой точки зрения, этот день стал, наверное, величайшим из всех великих дней в их отношениях с Иисусом. И никогда – ни до, ни после – их надежды не взлетали до таких высот убеждённого упования. Лишь за несколько дней до этого – когда они ещё находились в Самарии – Иисус сказал им, что настал час для провозглашения царства со всей мощью, и теперь они лицезрели то, что, как они полагали, было исполнением этого обещания. Они трепетали, предвидя, что их ожидает впереди, если эта поразительная демонстрация целительной силы является только началом. Исчезли последние следы сомнений в божественности Иисуса. Ошеломлённые и зачарованные, они буквально опьянели от восторга.
Однако, когда они стали искать Иисуса, то не смогли его найти. Учитель был крайне обеспокоен произошедшим. Эти мужчины, женщины и дети, исцелившиеся от различных болезней, не расходились допоздна в надежде дождаться возвращения Иисуса и поблагодарить его. Апостолы не могли понять поведения Учителя: шло время, а он оставался в уединении; их радость была бы полной и совершенной, если бы не его затянувшееся отсутствие. Когда же Иисус, наконец, вернулся к ним, было поздно, и практически все облагодетельствованные исцелением люди уже разошлись по домам. Иисус отверг поздравления и восторги двенадцати и других людей, задержавшихся здесь, чтобы поприветствовать его, и только сказал: «Не радуйтесь тому, что мой Отец может исцелить тело, – радуйтесь тому, что он способен спасти душу. Отправимся на покой, ибо завтра нам предстоит заняться делом Отца».
И вновь двенадцать разочарованных, смущённых и опечаленных мужчин отправились на покой; в ту ночь они, за исключением близнецов, почти не сомкнули глаз. Стоило Учителю совершить нечто такое, что ободряло души и радовало сердца его апостолов, как он, казалось, тут же вдребезги разбивал их надежды и полностью уничтожал саму основу их мужества и энтузиазма. Сбитые с толку, эти рыбаки смотрели друг на друга, и в их глазах читалась только одна мысль: «Мы не можем понять его. Что всё это значит?»
5. Ранним утром в воскресенье.
В ту субботнюю ночь Иисус тоже почти не сомкнул глаз. Он сознавал, что мир полон физических бедствий и изобилует материальными трудностями, и размышлял об огромной опасности – быть вынужденным посвящать столь значительную часть своего времени заботе о больных и страждущих, что физическая опека сделалась бы препятствием для его миссии по установлению духовного царства в сердцах людей или, по крайней мере, подчинила бы её себе. Из-за этих и схожих мыслей, одолевавших ночью смертный разум Иисуса, в то воскресное утро он поднялся задолго до рассвета и отправился в одиночестве в одно из своих излюбленных мест для общения с Отцом. В это раннее утро Иисус молился о мудрости и здравом смысле, о том, чтобы не позволять своему человеческому сочувствию, соединённому с божественным милосердием, оказывать на него столь сильное влияние в присутствии страдающих смертных, чтобы всё его время уходило на физическую опеку в ущерб опеке духовной. Хотя он не хотел полностью уклоняться от помощи больным, он знал, что должен заниматься более важным делом, – духовным обучением и религиозным наставлением.
Пётр не мог заснуть в ту ночь; поэтому вскоре после того, как Иисус отправился молиться, когда ещё было очень рано, он разбудил Иакова и Иоанна, и трое апостолов отправились на поиски Учителя. Проискав Иисуса больше часа, они нашли его и стали просить, чтобы он объяснил им причину своего странного поведения. Они хотели знать, почему он казался обеспокоенным могучим излиянием духа исцеления, приведшего всех людей в бурный восторг и столь обрадовавшего его апостолов.
Более четырёх часов Иисус пытался разъяснить этим трём апостолам, что случилось. Он раскрыл им произошедшее и объяснил всю опасность таких проявлений. Иисус поведал им, почему он пришёл сюда для молитвы. Он стремился объяснить своим личным соратникам действительные причины невозможности построить царство Отца на чудесах и физическом исцелении. Однако они не смогли постигнуть его учения.
Тем временем, с раннего утра в воскресенье, к дому Зеведея стали стекаться новые толпы страдающих и любопытных, которые требовали встречи с Иисусом. Андрей и апостолы оказались в столь затруднительном положении, что пока Симон Зелот говорил с собравшейся толпой, Андрей вместе с несколькими своими товарищами отправился на поиски Иисуса. Найдя Иисуса в обществе трёх апостолов, он сказал: «Учитель, зачем ты оставил нас наедине с народом? Посмотри, все ищут тебя; никогда ещё так много людей не стремилось к твоему учению. Вот и сейчас дом окружают люди, пришедшие из ближних и дальних мест после сотворённых тобою чудес. Разве ты не вернёшься вместе с нами, чтобы помочь им?»
Услышав эти слова, Иисус ответил: «Андрей, разве я не учил тебя и других, что моя земная миссия – раскрытие Отца, а моя проповедь – возвещение царства небесного? Так почему же, в таком случае, ты готов допустить, чтобы меня отвлекали от моего труда ради ублажения любопытных и удовлетворения тех, кто ищет знамений и чудес? Разве мы не находились среди этих людей все эти месяцы, и разве стекались они толпами, чтобы услышать благую весть царства? Почему же теперь они пришли осаждать нас? Вследствие ли восприятия ими духовной истины для спасения душ или просто потому, что исцелились их физические тела? Когда люди тянутся к нам из-за необычайных явлений, многие из них ищут не истины и спасения, а исцеления своих физических болезней и освобождения от своих материальных трудностей.
Всё это время я провёл в Капернауме; и в синагоге, и у моря я провозглашал благую весть царства всем, кто имел уши, чтобы слышать и сердца, чтобы принять истину. Воля моего Отца – не в том, чтобы я вернулся с вами угождать любопытным и заниматься телесной опекой в ущерб духовной. Я посвятил вас проповедовать евангелие и помогать больным, но я не могу посвятить себя исцелению в ущерб своему учению. Нет, Андрей, я не вернусь с вами. Идите и скажите людям, чтобы они верили в то, чему мы их учили, и радовались свободе сынов Бога, а сами собирайтесь в дорогу – мы отправляемся в другие города Галилеи, где уже подготовлен путь для проповеди благой вести царства. Именно для этой цели я пришёл от Отца. Ступайте же и будьте готовы сразу же выйти в путь; я буду ждать вашего возвращения здесь».
Когда Иисус закончил говорить, Андрей и его собратья-апостолы понуро отправились назад к дому Зеведея, распустили собравшийся народ и быстро собрались в путь, как и велел Иисус. Так, пополудни в воскресенье, 18 января 28 года н.э., Иисус и апостолы отправились в своё первое действительно открытое путешествие с публичными проповедями по городам Галилеи. Во время этого первого путешествия они проповедовали евангелие царства во многих городах, но не посетили Назарет.
В тот же день – вскоре после того, как Иисус и его апостолы вышли в Риммон, – его братья Иаков и Иуда пришли в дом Зеведея, чтобы повидаться с ним. В тот день, около полудня, Иуда разыскал своего брата Иакова и настоял на том, чтобы они отправились к Иисусу. К тому времени, когда Иаков согласился, Иисус уже покинул Капернаум.
Апостолам было жаль покидать Капернаум, где их проповедь была встречена с огромным интересом. По подсчётам Петра, не менее тысячи человек могло бы креститься и вступить в царство. Иисус терпеливо выслушал их, однако отказался вернуться. На время воцарилось молчание, и затем Фома обратился к своим собратьям-апостолам со словами: «Пойдём! Учитель сказал своё слово. Хотя мы и не можем до конца постигнуть тайны небесного царства, в одном мы уверены: мы следуем за учителем, который не ищет славы для себя самого». И с неохотой покинув Капернаум, они отправились в путь возвещать благую весть в городах Галилеи.
Первое путешествие по Галилее с публичными проповедями началось в воскресенье, 18 января 28 года н.э., и продолжалось около двух месяцев, завершившись 17 марта возвращением в Капернаум. Во время этого путешествия Иисус и двенадцать апостолов, которым помогали бывшие апостолы Иоанна, проповедовали евангелие и крестили верующих в Риммоне, Иотапате, Раме, Завулоне, Ироне, Гисхале, Хоразине, Мадоне, Кане, Наине и Ендоре. В этих городах они останавливались и учили, в то время как во многих меньших городах они провозглашали евангелие царства, не задерживаясь в них.
В это время Иисус впервые разрешил своим товарищам проповедовать без ограничений. Во время этого путешествия он предупредил их только в трёх случаях, посоветовав держаться подальше от Назарета и быть осмотрительными, проходя через Капернаум и Тивериаду. Сознание того, что они свободны проповедовать и учить без ограничений было источником огромного удовлетворения для апостолов, и они целиком посвятили себя проповеди евангелия, помощи больным и крещению верующих, делая всё это с великим усердием и радостью.
1. Проповедь в Риммоне.
Когда-то небольшой городок Риммон поклонялся вавилонскому богу воздуха – Рамману. Многие из ранних вавилонских и последующих зороастрийских учений ещё являлись частью верований риммонитян; поэтому Иисус и двадцать четыре апостола посвятили много времени разъяснению отличия этих древних верований от нового евангелия царства. Здесь Пётр выступил с одной из своих лучших ранних проповедей – «Аарон и Золотой Телец».
Хотя многие жители Риммона уверовали в учение Иисуса, в последующие годы они доставили немало неприятностей своим собратьям. За короткий промежуток времени, выпадающий на долю одного поколения, трудно превратить тех, кто обожествляет силы природы, в подлинных членов братства – поклонников духовного идеала.
Многие из лучших идей Вавилона и Персии о свете и мраке, добре и зле, времени и вечности были впоследствии включены в так называемое христианство, что сделало христианские учения более приемлемыми для народов Ближнего Востока. Таким же образом, включение многих теорий Платона об идеальном духе, или невидимых эталонах всего видимого и материального, – в том виде, в каком они были позднее приспособлены Филоном к теологии евреев, – сделало христианские учения Павла более приемлемыми для западных греков.
Именно в Риммоне Тодан впервые услышал евангелие царства, и впоследствии он принёс эту идею в Месопотамию и далеко за её пределы. Он был среди первых проповедников благой вести за Евфратом.
2. В Иотапате.
Хотя простые люди Иотапаты охотно слушали Иисуса и его апостолов и многие из них приняли евангелие царства, посещение Иотапаты было отмечено, прежде всего, беседой Иисуса с двадцатью четырьмя, имевшей место во второй вечер их пребывания в этом городке. Нафанаил запутался в учениях Иисуса о молитве, благодарении и поклонении, и в ответ на его вопрос Иисус дал весьма подробное толкование своего учения. Резюмируя его речь современным языком, можно выделить следующие моменты:
1. Сознательное и настойчивое стремление к пороку в сердце человека постепенно разрушает молитвенную связь человеческой души с духовными контурами, соединяющими человека и его Творца. Конечно, Бог слышит прошение своего дитя, но когда человеческое сердце умышленно и настойчиво вынашивает порочные представления, происходит постепенная утрата личного контакта земного дитя со своим небесным Отцом.
2. Молитва, несовместимая с известными и установленными законами Бога, отвратительна Райским Божествам. Если человек не желает слушать Богов, говорящих со своим творением в законах духа, разума и материи, то сам акт подобного преднамеренного и сознательного пренебрежения со стороны создания делает духовные личности глухими к личным прошениям таких не подчиняющихся законам и непокорных смертных. Иисус напомнил своим апостолам слова пророка Захарии: «Но они не желали внимать, отвернулись от меня, и заткнули уши, чтобы не слышать. Да, и сердца свои сделали твёрдокаменными, чтобы не слышать закона и слов, которые я послал через своего духа и возвестил устами пророков; а потому результом их злоумышления стал великий гнев, обрушенный на их преступные головы. И было так, что они взывали, но ни одно ухо не было открыто для них». После этого Иисус процитировал высказывание мудреца: «Если человек отказывается следовать наставлениям божественного закона, то даже его молитва будет отвратительна».
3. Открывая канал общения человека с Богом со стороны человека, смертные сразу же обретают доступ к непрекращающемуся потоку божественной опеки созданиям миров. Когда человек слышит, как в его сердце говорит голос Божьего духа, неотъемлемой частью такого опыта является то, что Бог одновременно слышит молитву человека. Таким же безошибочным образом совершается и прощение греха. Небесный Отец простил вас ещё до того, как вы подумали о подобном прошении, однако такое прощение возникает в вашем личном религиозном опыте только тогда, когда вы прощаете своих собратьев. Прощение Бога как факт не зависит от вашего прощения своих собратьев, однако в опыте оно связано именно таким условием. И этот факт синхронности человеческого и божественного прощения нашёл отражение и связь в молитве, которой Иисус научил апостолов.
4. Во вселенной действует основополагающий закон правосудия, который не может быть обойдён милосердием.
Всецело эгоистичному созданию из пространственно-временных миров недоступно чуждое корысти великолепие Рая. Даже бесконечная любовь Бога не может заставить принять вечное продолжение жизни, если смертное создание решает иначе. Посвящение милосердия огромно по своему охвату, но в конечном итоге существует правосудие, которое не может отменить даже соединённая с милосердием любовь. Иисус вновь процитировал из священных писаний евреев: «Я звал, но вы отказались слушать; я протянул вам руку, но вы отказались от помощи. Вы отвергли все мои советы и не приняли моих упрёков, и ваше мятежное отношение неизбежно приведёт к тому, что будете звать меня, но не услышите ответа. Отвергнув путь жизни, усердно будете искать меня в дни ваших страданий, но не найдёте».
5. Желающие милосердия, должны являть милосердие; не судите, да не судимы будете. Каким судом судите, таким будете судимы. Милосердие не отменяет всей справедливости во вселенной. В конечном счёте, подтвердится истина: «Кто остаётся глухим к воплям бедных, тот однажды и сам возопит – и не будет услышан». Искренность любой молитвы – залог того, что её слышат; духовная мудрость и вселенская состоятельность любого прошения определяет время, способ и меру ответа. Мудрый отец не отвечает буквально на глупые молитвы своих невежественных и неопытных детей, хотя дети могут получать большое удовольствие и действительное душевное удовлетворение, обращаясь с такими абсурдными прошениями.
6. Когда вы целиком посвятите себя исполнению воли небесного Отца, тогда будет появляться ответ на все ваши прошения, ибо ваши молитвы будут полностью соответствовать воле Отца, а воля Отца проявляется всегда, по всей его необъятной вселенной. То, что желает истинный сын и велит бесконечный Отец, ЕСТЬ. Такая молитва не может остаться без ответа, и на никакое иное прошение не может быть полного ответа.
7. Мольба праведника есть вероисповедное действие дитя Бога, которое открывает двери кладовых Отца, содержащих добродетель, истину и милосердие, и эти благие дары уже давно дожидаются того, чтобы сын востребовал и лично использовал их. Молитва не изменяет божественного отношения к человеку, однако она действительно изменяет отношение человека к неизменному Отцу. Проникновение к божественному уху обеспечивается именно мотивом молитвы, а не социальным, экономическим или внешним религиозным статусом молящегося.
8. С помощью молитвы невозможно сократить время или преодолеть ограничения пространства. Молитва не может быть методом самовозвеличения или обеспечения несправедливого преимущества перед своими собратьями. Целиком эгоистичная душа неспособна молиться в истинном смысле этого слова. Иисус сказал: «Пусть ваша высшая радость выразит себя в характере Бога, и он непременно исполнит искренние желания ваших сердец». «Доверься Господу, верь в него, и он совершит». «Ибо Господь слышит вопль обездоленных и не останется глух к молитве беспомощных».
9. «Я пришёл от Отца; поэтому, если вы когда-либо будете испытывать сомнения относительно того, что просить у Отца, просите во имя моё, и я представлю ваше прошение в соответствии с вашими действительными потребностями и желаниями и согласно воле моего Отца». Остерегайтесь великой опасности оставаться эгоистичными в своих молитвах. Не молитесь много о себе; молитесь больше о духовном росте своих собратьев. Избегайте материалистических молитв; молитесь в духе и о богатстве даров духа.
10. Когда вы молитесь о больных и страждущих, не ждите, что ваши прошения заменят сердечную и разумную помощь им. Молитесь о благополучии своих семей, друзей и собратьев, но особо молитесь за проклинающих вас, и возносите исполненные любви прошения за преследующих вас. «Но я не скажу вам, когда нужно молиться. Только пребывающий в вас дух может подвигнуть вас на произнесение тех прошений, которые выражают вашу внутреннюю связь с Отцом духов».
11. Многие прибегают к молитве только в беде. Такая практика бездумна и обманчива. Конечно, вы правильно поступаете, если, не находя покоя, обращаетесь к молитве, однако вы не должны забывать говорить как сын с Отцом также и тогда, когда в душе вашей царит покой. Пусть ваши действительные прошения всегда будут тайными. Не позволяйте людям слышать ваши личные молитвы. Благодарственные молитвы уместны для групп верующих, однако молитва души – дело личное. Существует только одна форма молитвы, которая уместна для всех Божьих детей и она следующая: «Как бы то ни было, да свершится воля твоя».
12. Все верующие в это евангелие, должны искренне молиться за расширение царства небесного. Из всех молитв, приведённых в еврейских писаниях, Иисус наиболее одобрительно отозвался о следующем прошении Псалмопевца: «Вложи мне в сердце чистоту, о Боже, и дух мой снова сделай правым. Очисть меня от тайных грехов и удержи твоего слугу от высокомерного беззакония». Иисус подробно остановился на отношении молитвы к легкомысленной и оскорбительной речи, процитировав: «Стражу поставь, о Господи, у рта моего, чтобы следила за дверьми моих уст». «Человеческий язык, – сказал Иисус, – это орган, который редко кому удаётся укротить, однако внутренний дух способен преобразовать этот непокорный орган в добрый глас терпимости и в воодушевляющего слугу милосердия».
13. Иисус учил, что молитва о божественном водительстве по стезям земной жизни является следующей по важности после прошения о знании воли Отца. Фактически это означает молитву о божественной мудрости. Иисус никогда не учил, что молитва может дать человеку знания и специальные умения. Но он действительно учил, что молитва является одним из факторов повышения чувствительности человека к присутствию божественного духа. Когда Иисус учил своих товарищей молиться в духе и в истине, он объяснял, что имел в виду молиться искренне и согласно личной просвещённости, молиться от всего сердца, разумно, серьёзно и настойчиво.
14. Иисус предостерёг своих последователей против выводов о том, что витиеватые повторения, изысканные выражения, пост, искупление или жертвоприношение сделают их молитвы более эффективными. Но он действительно побуждал своих верующих использовать молитву как средство восхождения через благодарение к истинному поклонению. Иисус сожалел о том, что в молитвах и в поклонении его последователей было так мало от духа благодарения. По этому поводу он процитировал из Писаний: «Благо славить Господа и петь хвалу имени Всевышнего, каждое утро быть благодарным за его милосердие, и каждый вечер – за его верность, ибо Бог доставляет мне радость своим трудом. Буду благодарить за всё согласно воле Бога».
15. И затем Иисус сказал: «Не нужно постоянно и чрезмерно беспокоиться о своих обычных потребностях. Не тревожьтесь о проблемах своего земного существования, но в молитве и прошении, в духе искреннего благодарения открывайте свои нужды перед небесным Отцом». После этого он процитировал из Писаний: «Я буду славить имя Бога в песнях и превозносить его имя в благодарственном молебне. И это обрадует Господа намного больше, чем принесённый в жертву вол или телец с рогами и копытами».
16. Иисус учил своих последователей, что после вознесения молитвы Отцу им следует на время оставаться в состоянии молчаливой восприимчивости, чтобы предоставить внутреннему духу лучшую возможность для разговора с внимающей ему душой. Дух Отца успешней всего говорит с человеком тогда, когда человеческий разум пребывает в состоянии истинного поклонения. Мы поклоняемся Богу с помощью пребывающего в нас духа Отца и посредством озарения человеческого разума через служение истины. Поклонение, учил Иисус, делает поклоняющегося всё более похожим на того, кому поклоняются. Поклонение – это преобразующий опыт, посредством которого конечное постепенно приближается и в итоге достигает присутствия Бесконечного.
Иисус раскрыл своим апостолам также многие другие истины относительно общения человека с Богом, но мало кто из них смог полностью охватить его учение.
3. Остановка в Раме.
В Раме у Иисуса состоялась достопамятная беседа с престарелым греческим философом, который учил, что наука и философия достаточны для удовлетворения потребностей, возникающих в человеческом опыте. Иисус терпеливо и благожелательно выслушал этого греческого учителя и во многом согласился с истинностью сказанного им, но когда грек закончил, Иисус указал, что в своём обсуждении человеческого существования он не смог объяснить «откуда, зачем и куда» и добавил: «Где вы останавливаетесь, там мы начинаем. Религия – это предназначенное для человеческой души откровение, связанное с духовными реальностями, которые никогда не удалось бы открыть или целиком охватить одним только разумом. Интеллектуальные устремления способны открыть факты жизни, однако евангелие царства раскрывает истины бытия. Ты говорил о материальных тенях истины; готов ли ты выслушать мой рассказ о вечных и духовных реальностях, которые порождают эти преходящие временные тени материальных фактов вечного существования?» Более часа Иисус учил этого грека спасительным истинам евангелия царства. Престарелый философ оказался восприимчивым к подходу Учителя и, будучи действительно искренним в сердце, быстро поверил этому евангелию спасения.
Апостолы были несколько обескуражены открытым согласием Иисуса со многими утверждениями грека, однако позднее, когда они остались одни, Иисус сказал им: «Дети мои, не удивляйтесь моему терпимому отношению к философии грека. Истинная, подлинная внутренняя уверенность ничуть не боится внешнего анализа, как не отвергает истина и честной критики. Вам не следует забывать о том, что нетерпимость – это маска, под которой скрываются тайные сомнения в истинности собственных убеждений. Если человек совершенно убеждён в истине, в которую верит всем сердцем, то его никогда не будет тревожить отношение ближнего. Отважна бескомпромиссно-честная убеждённость в том, во что человек верит. Искренние люди не боятся критического рассмотрения своих истинных убеждений и благородных идеалов».
Во второй вечер в Раме Фома задал Иисусу следующий вопрос: «Учитель, как только что уверовавший в твоё учение может действительно знать и быть уверенным в истинности этого евангелия царства?»
Иисус ответил Фоме: «Ваша уверенность в том, что вы вошли в семью Отца в царстве и в том, что вы обретёте вечное посмертие вместе с детьми царства, целиком относится к личному опыту – к вере в слово истины. Духовная убеждённость равна вашему личному религиозному опыту в сфере вечных реальностей божественной истины; иначе говоря, она равна вашему здравому пониманию реальностей истины плюс духовная вера и минус ваши честные сомнения.
Сын конечно же одарён жизнью Отца. Будучи одарёнными живым духом Отца, вы являетесь сынами Бога. После жизни во плоти в материальном мире вы продолжаете жить, ибо соединены с живым духом Отца, даром вечной жизни. Действительно, многие обладали этой жизнью до того, как я пришёл от моего Отца, и многие получили этот дух, ибо поверили моему слову; но я заявляю: когда я вернусь к Отцу, он пошлёт свой дух в сердца всех людей.
Хотя вы и не видите, как божественный дух действует в вашем разуме, существует практический метод для определения той меры, в которой вы передали управление вашими душевными силами наставлению и руководству пребывающего в вас духа небесного Отца, и это – степень вашей любви к вашим собратьям-людям. Дух Отца несёт в себе любовь Отца, и по мере того, как он становится доминирующим влиянием в человеке, он неизменно ведёт к божественному поклонению и любвеобильному отношению к собратьям. Сначала вы верите, что являетесь сынами Бога потому, что моё учение помогло вам лучше осознать внутренние побуждения пребывающего в вас духовного присутствия нашего Отца; однако вскоре Дух Истины будет излит на всю плоть, и он будет жить среди людей и учить всех людей так же, как я живу сейчас среди вас и говорю вам слова истины. И этот Дух Истины, обращаясь к духовным дарам ваших душ, поможет вам узнать, что вы являетесь сынами Бога. Он будет безошибочно свидетельствовать о внутреннем духовном присутствии Отца, вашем духе, который к тому времени будет жить во всех людях, как сегодня он живёт в некоторых, говоря вам, что вы действительно являетесь сынами Бога.
Каждое земное дитя, следующее побуждениям этого духа, в итоге узнает волю Бога, а тот, кто подчиняется воле моего Отца, будет жить вечно. Путь от земной жизни к вечному бытию не был вам указан, но он есть и всегда был, и я пришёл для того, чтобы сделать этот путь новым и живым. Тот, кто вступает в царство, уже обрёл вечную жизнь – он никогда не погибнет. Однако многое из этого вы поймёте лучше после того, как я вернусь к Отцу, и вы сможете увидеть ваш сегодняшний опыт ретроспективно».
И те, кто слышал эти благословенные слова, были премного утешены. Еврейские учения были путаными и неопределёнными в том, что касалось спасения праведников, и потому совершенно определённые и уверенные слова о вечном спасении всех истинно верующих придали сил сторонникам Иисуса и воодушевили их.
Апостолы по-прежнему проповедовали и крестили верующих, продолжая по своему обыкновению ходить по домам, утешая отверженных и помогая больным и страждущим. Апостольская организация была расширена, ибо с каждым из апостолов Иисуса трудился один из апостолов Иоанна; Абнер был напарником Андрея; и такая структура сохранялась до тех пор, пока они не отправились в Иерусалим на очередную Пасху.
Особое наставление, данные Иисусом во время их пребывания в Завулоне, касалось, в первую очередь, дальнейшего обсуждения взаимных обязанностей, накладываемых царством, и включало положения, призванные прояснить различия между личным религиозным опытом и духом согласия, присущим социальным религиозным обязательствам. Это был один из тех редких случаев, когда Учитель обсуждал социальные аспекты религии. На протяжении всей своей земной жизни Иисус не дал своим последователям почти никаких наставлений относительно социализации религии.
Население Завулона было смешанным; его нельзя было назвать ни иудейским, ни языческим и мало кто из этих людей действительно верил в Иисуса, несмотря на то, что они слышали об исцелении больных в Капернауме.
4. Евангелие в Ироне.
В Ироне, как и во многих других городах и сёлах Галилеи и Иудеи, была синагога, и в начале своего служения Иисус обычно выступал в этих синагогах по субботам. Иногда он говорил на утреннем богослужении, а Пётр или один из других апостолов проповедовали пополудни. Кроме того, Иисус и апостолы часто учили и проповедовали на вечерних собраниях в синагогах в будние дни. Хотя религиозные вожди Иерусалима становились всё более враждебными к Иисусу, их непосредственное влияние не распространялось за пределы синагог Иерусалима. Лишь позднее им удалось столь широко настроить против Иисуса народ, что почти везде синагоги закрыли свои двери перед его учением. Пока же все синагоги Галилеи и Иудеи были открыты для него.
В Ироне находились крупные по тем временам рудники, а так как Иисус никогда не жил жизнью рудокопа, то пока они находились в Ироне, большую часть своего времени он проводил в рудниках. Пока апостолы посещали дома и проповедовали в общественных местах, Иисус работал в рудниках вместе с подземными тружениками. Слава Иисуса-целителя достигла даже этого глухого селения, и много больных и страждущих ждали от него помощи – и многие получили огромную пользу от его исцеляющей опеки. Однако ни в одном из этих случаев Учитель не совершил так называемого чуда, кроме излечения прокажённого.
День клонился к вечеру, когда на третий день своего пребывания в Ироне Иисус возвращался с рудников, идя по узкой улице к своему жилищу. Когда он оказался рядом с убогой лачугой некоего прокажённого, несчастный, знавший о славе Иисуса как целителя, решился обратиться к нему, когда тот проходил мимо его двери. Упав перед ним на колени, он произнёс: «Господи, если бы ты только захотел, ты смог бы меня очистить. Я слышал послание твоих учителей, и я вошёл бы в царство, если бы стал чистым».
И прокажённый говорил так потому, что у евреев прокажённым запрещалось даже посещать синагогу и вообще принимать участие в публичном богослужении. Этот человек действительно верил, что он не может быть принят в грядущее царство, пока не излечится от проказы. И когда Иисус увидел его страдания и услышал слова, в которых звучала твёрдая вера, его человеческое сердце было тронуто, и божественный разум отозвался состраданием. Когда Иисус посмотрел на него, человек в поклонении пал ниц. Затем Иисус протянул свою руку и, прикоснувшись к нему, сказал: «Повелеваю – очистись». И тот сразу же исцелился; проказа более не причиняла ему страданий.
Подняв человека на ноги, Иисус приказал ему: «Смотри, никому не рассказывай о своём исцелении, но скромно займись своим делом, покажи себя священнику и принеси жертвы, какие повелел Моисей, во свидетельство твоего излечения». Но этот человек не сделал так, как ему сказал Иисус. Вместо того, он стал рассказывать всем встречным о том, что Иисус излечил его проказу, и так как все в городе знали его, люди могли удостовериться в том, что он очистился от своей болезни. Несмотря на наставления Иисуса, он не пошёл к священникам. В результате распространения вести о том, что Иисус исцелил этого человека, Учителя осадили такие толпы больных, что на следующий день ему пришлось встать засветло и покинуть селение. Хотя Иисус не входил больше в город, в течение двух дней он оставался на окраине, рядом с рудниками, продолжая учить уверовавших рудокопов евангелию царства.
Очищение прокажённого до сих пор было первым так называемым чудом, сознательно и преднамеренно совершённым Иисусом. И это был случай настоящей проказы.
Из Ирона они отправились в Гишалу, где провели два дня, провозглашая евангелие, после чего вышли в Хоразин, где задержались почти на неделю, проповедуя благую весть; однако в Хоразине им не удалось привлечь в царство сколь-нибудь значительное число верующих. Ни в одном другом месте, где довелось учить Иисусу, он не встречался с таким единодушным неприятием своего послания. Пребывание в Хоразине оказало гнетущее воздействие на большинство апостолов; Андрею и Абнеру с трудом удавалось поддерживать присутствие духа в своих товарищах. Не привлекая к себе внимания, они прошли через Капернаум и продолжили путь в село Мадон, где добились чуть большего успеха. В разумах большинства апостолов преобладала мысль о том, что их неспособность добиться успеха в городах, которые они недавно посетили, объяснялась настойчивым требованием Иисуса не упоминать о нём как о целителе в их выступлениях и проповедях. Как же им хотелось, чтобы он очистил ещё одного прокажённого или каким-то другим образом обнаружил своё могущество, чтобы привлечь внимание людей! Однако их искренние уговоры не возымели на Учителя никакого воздействия.
5. Снова в Кане.
К огромной радости апостольской группы Иисус объявил: «Завтра мы идём в Кану». Они знали, что в Кане их ждёт благожелательный приём, ибо Иисус был хорошо известен там. Они успешно трудились, помогая людям войти в царство, когда, на третий день, в Кану прибыл видный житель Капернаума по имени Тит, который до некоторой степени верил в царство и сын которого был серьёзно болен. Он узнал, что Иисус находится в Кане, и поспешил сюда, чтобы увидеть его. Верующие Капернаума думали, что Иисус способен излечить любую болезнь.
Когда этот знатный господин разыскал Иисуса в Кане, то стал упрашивать его спешно отправиться в Капернаум и исцелить его больного сына. Пока апостолы стояли рядом, затаив дыхание, Иисус, глядя на отца больного мальчика, сказал: «Долго ли мне ещё терпеть вас? Могущество Бога среди вас, но вы не уверуете, пока не увидите знамений и чудес». Но аристократ взмолился: «Господи, я подлинно верую, но приди, пока не скончался мой сын, ибо когда я оставил его, он уже был при смерти». На мгновенье Иисус склонил в раздумье голову и внезапно произнёс: «Возвращайся домой; твой сын будет жить». Тит поверил слову Иисуса и поспешил назад в Капернаум. По дороге его встретили слуги со словами: «Радуйся – твоему сыну лучше, он жив». Тогда Тит спросил, в котором часу мальчик стал выздоравливать, и когда слуги ответили: «Вчера в седьмом часу горячка оставила его», отец вспомнил, что примерно в это же время Иисус сказал: «Твой сын будет жить». И с тех пор Тит уверовал всем сердцем, как и вся его семья. Этот сын стал выдающимся служителем царства и позднее отдал свою жизнь вместе с теми, кто принял страдания в Риме. Хотя все домашние Тита, его друзья и даже апостолы считали этот эпизод чудом, он таковым не являлся. По крайней мере, это не было чудом исцеления физической болезни. Это был лишь случай использования априорного знания естественного закона развития событий, к чему Иисус часто прибегал после своего крещения.
И вновь Иисусу пришлось поспешить прочь из Каны из-за нездорового внимания, привлечённого вторым случаем подобного рода за время его служения в этом селении. Горожане помнили о воде и вине; теперь же, когда он, якобы, излечил сына аристократа на большом расстоянии, они не только стали приходить к нему, приводя больных и страждущих, но и слали гонцов с просьбой исцелить на расстоянии. И когда Иисус увидел, что вся округа пришла в движение, он сказал: «Отправимся в Наин».
6. Наин и вдовий сын.
Эти люди верили в знамения; они принадлежали к поколению людей, жаждущих чуда. К тому времени в центральной и южной Галилее имя Иисуса и его личное служение отождествлялись с чудесами. Десятки, сотни честных людей, страдавших от сугубо нервных и эмоциональных расстройств, приходили к Иисусу и затем возвращались домой к своим друзьям, объявляя, что Иисус исцелил их. И эти невежественные и простодушные люди принимали такие случаи ментального исцеления за исцеление физическое, чудесное выздоровление.
Когда Иисус попытался покинуть Кану и отправиться в Наин, за ним последовали огромные толпы верующих и множество любопытных. Им непременно нужны были чудеса и волшебства, и им не пришлось разочароваться. Когда Иисус и апостолы подходили к городским воротам, им повстречалась похоронная процессия, которая несла на местное кладбище единственного сына вдовы из Наина. Это была уважаемая в деревне женщина, и половина односельчан следовала за похоронными дрогами, на которых лежал считавшийся мёртвым мальчик. Когда похоронная процессия поравнялась с Иисусом и его спутниками, вдова и её друзья узнали Учителя и стали умолять его вернуть мальчика к жизни. Упование на чудо достигло такой степени, что они считали Иисуса способным излечить любое человеческое заболевание – так почему же такой целитель не мог бы воскресить мёртвого? Одолеваемый настойчивыми просьбами, Иисус подошёл к дрогам и, приподняв покров, осмотрел мальчика. Обнаружив, что в действительности юноша не умер, он понял, какую трагедию может предотвратить его присутствие; поэтому, повернувшись к матери, он сказал: «Не плачь. Твой сын не умер; он спит. Он вернётся к тебе». После этого, взяв юношу за руку, он сказал: «Проснись и встань». И юноша, который считался мёртвым, тут же сел и заговорил, и Иисус отправил их по домам.
Иисус старался успокоить толпу, тщетно пытаясь объяснить, что мальчик в действительности не умер, что он не возвращал его из могилы, – но всё было бесполезно. Следовавшая за ним толпа и вся деревня Наин пришли в состояние полного неистовства. Многих охватил страх, других – паника, в то время как третьи принялись молиться, сетуя на свои грехи. Лишь далеко за полночь удалось рассеять шумную толпу. И, конечно, несмотря на утверждение Иисуса о том, что мальчик не был мёртв, никто не сомневался в свершившемся чуде, воскрешении из мёртвых. Хотя Иисус сказал им, что юноша находился всего лишь в глубоком сне, они сочли это за образное выражение, ибо помнили, что он всегда отличался великой скромностью и пытался скрыть свои чудеса.
Так по всей Галилее и Иудее разнеслась весть о том, что Иисус воскресил сына вдовы, и многие из тех, кто услышал известие, поверили ему. Иисусу так и не удалось объяснить даже своим апостолам, что вдовий сын в действительности не был мёртв в тот момент, когда он приказал ему проснуться и встать. Однако его разъяснения оказались достаточными для того, чтобы в дальнейшем этот эпизод никем не упоминался, за исключением Луки, который описал его с чужих слов. И вновь такое количество людей стало осаждать Иисуса как врача, что на следующий день ранним утром он вышел в Ендор.
7. В Ендоре.
В Ендоре Иисус на несколько дней избавился от шумных толп, требовавших физического исцеления. Во время их пребывания в этом месте Учитель, в наставление апостолам, рассказал историю царя Саула и ворожеи из Ендора. Иисус недвусмысленно объяснил своим апостолам, что заблудшие и мятежные промежуточные создания, нередко выдававшие себя за духов умерших людей, вскоре будут обузданы и не смогут более вытворять такие странные вещи. Он сказал своим спутникам, что, после того как он вернётся к Отцу и они изольют свой дух на всю плоть, такие полудуховные существа – так называемые нечистые духи – уже не смогут вселяться в слабоумных и злонамеренных смертных.
Иисус также объяснил своим апостолам, что духи усопших людей не возвращаются в мир своего происхождения для общения со своими живущими собратьями. Лишь после окончания судного периода прогрессирующий дух смертного человека может вернуться на землю, причём, только в исключительных случаях и в составе духовного руководства планеты.
После двухдневного отдыха Иисус сказал своим апостолам: «Завтра мы возвращаемся в Капернаум и пробудем там, пока не успокоится народ в сёлах. К тому времени люди, разойдясь по домам, успеют отойти от этого возбуждения».
Иисус и апостолы прибыли в Капернаум в среду, 17 марта, и, прежде чем отправиться в Иерусалим, они провели две недели в Вифсаиде в доме, где обычно останавливались. В течение этих двух недель апостолы учили людей на берегу моря, Иисус же подолгу уединялся в горах, занимаясь делом своего Отца. За это время Иисус в сопровождении Иакова и Иоанна Зеведеевых дважды тайно побывал в Тивериаде, где они встречались с верующими и разъясняли им евангелие царства.
Многие из домочадцев Ирода верили в Иисуса и посещали эти встречи. Именно влияние верующих среди официальной семьи Ирода помогло смягчить враждебное отношение правителя к Иисусу. Эти тивериадские верующие исчерпывающе объяснили Ироду, что провозглашаемое Иисусом «царство» является духовным, а не политическим начинанием. Ирод был склонен верить членам своей собственной семьи и потому не слишком беспокоился из-за распространявшихся сообщений об учении и целительстве Иисуса. Он не возражал против деятельности Иисуса в качестве целителя или религиозного учителя. Однако, несмотря на благоприятное отношение многих советников Ирода и самого правителя, среди его подчинённых существовала группа людей, находившихся под столь сильным влиянием религиозных вождей Иерусалима, что они оставались жестокими и грозными врагами Иисуса и апостолов и впоследствии сделали многое для того, чтобы помешать их публичной деятельности. Величайшая опасность для Иисуса исходила не от Ирода, а от религиозных лидеров Иерусалима. Именно по этой причине Иисус и апостолы провели так много времени и выступили с большинством публичных проповедей в Галилее, а не в Иерусалиме и Иудее.
1. Слуга центуриона.
За день до сборов в Иерусалим на празднование Пасхи, Мангус – центурион, или командир римского гарнизона, стоявшего в Капернауме, – пришёл к управляющим синагоги и сказал: «Мой верный ординарец болен и находится при смерти. Не смогли бы вы пойти к Иисусу и от моего имени попросить его исцелить моего слугу?» Римский командир поступил так, полагая, что еврейские вожди имели бы более сильное влияние на Иисуса. Старейшины пришли к Иисусу, и их представитель сказал: «Учитель, мы настоятельно просим тебя отправиться в Капернаум и спасти любимого слугу римского центуриона, который достоин твоего внимания, ибо он любит наш народ и даже построил нам ту самую синагогу, в который ты так часто выступаешь».
Выслушав их, Иисус сказал: «Я пойду с вами». Они направились к дому центуриона и уже подходили к его двору, когда навстречу им вышли друзья римского воина, которым он поручил встретить Иисуса и сказать ему: «Не утруждай себя, Господи, входить в мой дом, ибо я недостоин, чтобы ты вошёл под мой кров. Я и сам не счёл себя достойным прийти к тебе; поэтому я послал старейшин из твоего народа. Но я знаю, что ты можешь сказать слово там, где стоишь, и мой слуга исцелится. Ибо хотя я и подвластный человек, у меня есть в подчинении воины, и я говорю одному: „Ступай”, и он уходит; другому говорю: „Иди сюда”, и он приходит, говорю слугам: „Сделайте это или то”, и они делают».
И когда Иисус услышал эти слова, он повернулся и сказал апостолам и остальным сопровождавшим его: «Я изумлён верой этого язычника. Истинно, истинно вам говорю: не встречал я такой веры даже в Израиле». Повернувшись, Иисус сказал: «Пойдёмте отсюда». А друзья центуриона вошли в дом и передали Мангусу слова Иисуса. И с того часа слуга начал поправляться и в конце концов полностью восстановил своё здоровье и трудоспособность.
Однако мы так и не узнали, что именно произошло в данном случае. Мы располагаем лишь описанием этого события. Сопровождавшим Иисуса не было раскрыто, помогли ли невидимые существа слуге центуриона или нет. Нам же известен только факт полного выздоровления слуги.
2. Путешествие в Иерусалим.
Ранним утром во вторник, 30 марта, Иисус и группа апостолов отправились в Иерусалим на празднование Пасхи, избрав путь, проходивший через долину Иордана. Они достигли цели пополудни в пятницу, 2 апреля, и остановились, как обычно, в Вифании. Проходя через Иерихон, они задержались здесь для отдыха, а Иуда воспользовался остановкой, чтобы положить часть их общих средств в банк друга его семьи. У Иуды впервые образовался излишек денег, и этот вклад оставался нетронутым до тех пор, пока они снова не оказались в Иерихоне во время последнего и богатого событиями путешествия в Иерусалим незадолго до суда и смерти Иисуса.
Спутники добрались до Иерусалима без приключений, но не успели они устроиться в Вифании, как из ближних и дальних мест стали стекаться люди в надежде излечить свою плоть, утешить свой беспокойный разум и спасти свои души. Их было столько, что у Иисуса почти не оставалось времени для отдыха. Поэтому они поставили свои палатки в Гефсимании, и Учитель переходил из Вифании в Гефсиманию и назад, пытаясь избежать постоянно осаждавших его толп. Апостолы провели в Иерусалиме около трёх недель, однако Иисус велел им не выступать с публичными проповедями и ограничиться частным обучением и личным трудом.
В Вифании они спокойно отпраздновали Пасху. И это был первый случай, когда Иисус и все двенадцать апостолов разделили бескровную пасхальную трапезу. Апостолы Иоанна не участвовали в пасхальной трапезе вместе с Иисусом и его апостолами; они праздновали Пасху вместе с Абнером и многими из ранних последователей Иоанна. Это была вторая Пасха, которую Иисус встретил вместе со своими апостолами в Иерусалиме.
Когда Иисус и двенадцать апостолов отправились в Капернаум, апостолы Иоанна не вернулись вместе с ними. Они остались в Иерусалиме и его окрестностях и, не привлекая к себе внимания, трудились над распространением царства под руководством Абнера, в то время как Иисус и его апостолы вернулись в Галилею. Лишь однажды все двадцать четыре апостола снова оказались вместе, собравшись на короткое время перед назначением и отправкой семидесяти евангелистов. Однако две эти группы сотрудничали друг с другом, и, несмотря на расхождения во мнениях, поддерживали между собой самые тёплые отношения.
3. У купальни Вифезда.
Во вторую субботу, проведённую в Иерусалиме, пополудни, когда Учитель и апостолы собирались принять участие в храмовых богослужениях, Иоанн сказал Иисусу: «Пойдём со мной, я покажу тебе кое-что». Через одни из городских ворот Иоанн вывел Иисуса к купальне, называвшейся Вифезда. Эту купальню окружало строение из пяти портиков, где собиралось большое число страждущих в надежде исцелиться. Здесь находился горячий источник, чья красноватая вода начинала пузыриться через нерегулярные промежутки времени из-за скоплений газа в скальных кавернах под купальней. Многие люди верили в то, что периодическое возмущение горячей воды объясняется сверхъестественными силами и что первый человек, попавший в воду после такого возмущения, излечится от любого недуга.
Из-за наложенных Иисусом ограничений апостолы ощущали некоторое нетерпение. Особенно томился Иоанн, самый младший из двенадцати. Он привёл Иисуса к купальне в надежде на то, что собравшиеся здесь несчастные пробудят в Учителе сочувствие и, тронутый этим, он совершит чудо исцеления, в результате чего весь Иерусалим придёт в изумление и сразу же уверует в евангелие царства. Иоанн сказал Иисусу: «Учитель, посмотри на всех этих страдающих людей; разве мы не можем что-нибудь сделать для них?» И Иисус ответил: «Иоанн, зачем искушаешь меня свернуть с избранного мною пути? Почему по-прежнему желаешь заменить возвещение евангелия вечной истины совершением чудес и исцелением больных? Сын мой, я не могу сделать то, чего ты желаешь, однако собери этих больных и страждущих, чтобы я мог обратиться к ним со словами ободрения и вечного утешения».
Обращаясь к собравшимся, Иисус сказал: «У многих из вас, явившихся сюда, болезни и недуги являются следствием долгих лет неправильной жизни. Для одних людей причиной страдания являются несчастные случаи, другие страдают от ошибок, допущенных предками, в то время как третьи томятся под гнётом несовершенных условий вашего бренного существования. Однако мой Отец трудится, и я буду трудиться над улучшением вашего земного положения, но особенно – для обеспечения вашего вечного состояния. Никто из нас не может сколько-нибудь существенно повлиять на трудности жизни, пока мы не обнаруживаем, что такова воля небесного Отца. В конечном счёте, все мы обязаны выполнять волю Вечного. Если бы все вы были исцелены от своих физических недугов, это действительно восхитило бы вас, но ещё более великой задачей является очищение от всех духовных болезней и исцеление от всех нравственных пороков. Все вы – Божьи дети, сыны небесного Отца. Вам может казаться, что оковы времени заставляют вас страдать, однако Бог вечности любит вас. И когда придёт время суда, не бойтесь, ибо все вы встретите не только правосудие, но и щедрое милосердие. Истинно, истинно говорю вам: слушающий евангелие царства и верующий в это учение о Богосыновстве имеет жизнь вечную; такие верующие уже переходят от суда и смерти к свету и жизни. И близок час, когда даже лежащие в склепах услышат глас воскрешения».
И многие из тех, кто слышал эти слова, поверили в евангелие царства. Некоторые страждущие почувствовали такое воодушевление и духовное возрождение, что стали повсюду заявлять об исцелении и от своих физических недугов.
Некий человек, многие годы пребывавший в подавленном состоянии и мучительно страдавший из-за неустойчивости своего расстроенного разума, обрадовался словам Иисуса и, взяв свою постель, отправился домой, хотя это и было в субботу. Долгие годы этот страждущий ждал, чтобы кто-нибудь помог ему; чувство собственной беспомощности овладело им настолько, что ему никогда не приходило в голову помочь самому себе, а это оказалось именно тем, что ему требовалось для выздоровления, – взять свою постель и уйти.
После этого Иисус сказал Иоанну: «Уйдём, пока мы не натолкнулись на первосвященников и книжников, которые оскорбятся из-за того, что мы обратились к этим страждущим со словами жизни». И они вернулись в храм, чтобы присоединиться к своим товарищам, и вскоре все отправились на ночь в Вифанию. Однако Иоанн никогда не рассказывал остальным апостолам о том, что в этот субботний день он и Иисус посетили купальню Вифезда.
4. Правило жизни.
Вечером того же субботнего дня, в Вифании, когда Иисус, двенадцать и группа верующих собрались у костра в саду у Лазаря, Нафанаил задал Иисусу вопрос: «Учитель, хотя ты и учишь нас позитивному толкованию старого правила жизни, наставляя, что мы должны поступать с другими так, как мы хотели бы, чтобы они поступали с нами, – я не совсем понимаю, как мы можем всегда следовать этому предписанию. Позволь мне проиллюстрировать свою точку зрения, приведя в пример похотливого мужчину, с вожделением смотрящего на женщину, с которой он хочет согрешить. Как мы можем учить, что этот злонамеренный человек должен поступать с другими так, как он хотел бы, чтобы они поступали с ним?»
Когда Иисус услышал заданный Нафанаилом вопрос, он тотчас встал и, указывая пальцем на апостола, сказал: «Нафанаил, Нафанаил! Что за мысли таятся в твоём сердце? Разве ты не принимаешь моё учение как человек, рождённый от духа? Разве ты не внемлешь истине как человек мудрости и духовного понимания? Когда я наставлял вас относиться к другим так, как вы хотели бы, чтобы они относились к вам, я обращался к людям высоких идеалов – не к тем, кто, соблазнившись, исказит моё учение, превратив его в потворствующую злодеянию вседозволенность».
Когда Учитель умолк, Нафанаил встал и сказал: «Однако, Учитель, тебе не следует думать, будто я одобряю такие толкования твоего учения. Я задал этот вопрос, так как полагал, что многие подобные люди могут неправильно понять твой наказ, и я надеялся, что ты дашь нам дополнительные наставления относительно этого». И когда Нафанаил сел, Иисус продолжил: «Я прекрасно знаю, Нафанаил, что твой разум не одобряет таких порочных идей, но я разочарован тем, что зачастую все вы оказываетесь не способными извлечь подлинно духовный смысл из моих простых учений – наставлений, которые я должен давать на понятном людям языке и в доступных выражениях. Позволь мне рассказать о различных уровнях смыслов, соответствующих толкованию этого правила жизни, – этого наставления «поступать с другими так, как вы хотели бы, чтобы поступали с вами»:
1. Уровень плоти. Такое чисто эгоистическое и сладострастное толкование подразумевается в твоём вопросе.
2. Уровень чувств. По сравнению с уровнем плоти, этот является следующей ступенью; подразумевается, что сочувствие и жалость смогут улучшить толкование правила жизни.
3. Уровень разума. Здесь на первый план выходят доводы разума и жизненный опыт. Здравое суждение подсказывает, что такое правило жизни должно толковаться в созвучии с высшими идеалами, заключёнными в благородстве глубокого самоуважения.
4. Уровень братской любви. Ещё более высоким оказывается уровень бескорыстной преданности благополучию своих собратьев. На этом более высоком уровне чистосердечного социального служения, произрастающего из осознания отцовства Бога и вытекающего из него братства людей, открывается новое и намного более прекрасное толкование этого основного закона жизни.
5. Нравственный уровень. И затем, когда вы достигнете истинно философских уровней толкования, – когда вы овладеете действительным пониманием правильного и неправильного, когда вы станете ощущать вечную гармоничность человеческих взаимоотношений, – тогда вы начнёте подходить к проблеме толкования с тех позиций, с которых подобное предписание может рассматриваться и освещаться воображаемым благородным, идеалистическим, мудрым и непредвзятым третьим лицом применительно к вашим личным проблемам урегулирования жизненных ситуаций.
6. Духовный уровень. Наконец, мы достигаем последнего, но величайшего уровня, – уровня духовной проницательности и духовного толкования, побуждающего нас признать в этом правиле жизни божественное веление обращаться со всеми людьми в соответствии с нашим представлением о том, как с ними обращался бы Бог. Таков вселенский идеал человеческих взаимоотношений. И таковым должно быть ваше отношение ко всем подобным проблемам, когда высшим желанием является извечное исполнение воли Отца. Поэтому я хотел бы, чтобы вы относились ко всем людям согласно вашему представлению о том, как при аналогичных обстоятельствах к ним относился бы я».
Ничто из до сих пор сказанного Иисусом не потрясало апостолов в большей степени. Они ещё долго продолжали обсуждать слова Учителя после того, как он удалился на покой. И хотя Нафанаил никак не мог успокоиться, предполагая, что Иисус неправильно истолковал суть его вопроса, остальные апостолы были очень признательны своему философствующему собрату за его смелый и наводящий на размышления вопрос.
5. В гостях у фарисея Симона.
Хотя Симон не был членом еврейского синедриона, он являлся влиятельным иерусалимским фарисеем. Он отчасти верил в евангелие и, несмотря на то, что мог подвергнуться за это суровому осуждению, решился пригласить к себе на обед Иисуса и его ближайших сподвижников – Петра, Иакова и Иоанна. Симон уже давно наблюдал за Учителем и находился под большим впечатлением от учения Иисуса и тем более – от его личности.
Богатые фарисеи усердно раздавали милостыню и прилюдно занимались своей благотворительностью. Порой, прежде чем подать нищему, они даже трубили в трубу. Устраивая званый обед для высоких гостей, эти фарисеи обычно оставляли двери открытыми, чтобы даже уличные нищие могли зайти в дом и, стоя вдоль стен за ложами обедающих, могли получать куски пищи, которые иногда бросали им пирующие.
В данном случае среди зашедших в дом Симона с улицы была женщина сомнительной репутации, незадолго до того уверовавшая в благую весть евангелия царства. Эта женщина была хорошо известна всему Иерусалиму как бывшая содержательница одного из так называемых первоклассных публичных домов, находившихся рядом с храмовым двором для язычников. Приняв учение Иисуса, она закрыла своё нечестивое заведение и уговорила большинство работавших на неё женщин принять евангелие и начать новую жизнь; несмотря на это, фарисеи по-прежнему глубоко презирали её, вынуждая ходить с распущенными волосами в знак распутства. Эта безымянная женщина принесла с собой большой сосуд с благовонием и, став позади Иисуса, возлежавшего во время трапезы, стала умащать его ноги, увлажняя их слезами благодарности и утирая своими волосами. Закончив, она продолжала плакать и целовать его ноги.
Увидев всё это, Симон подумал: «Если бы этот человек был пророком, он почувствовал бы, кто и какая женщина прикасается к нему; что она отъявленная грешница». Иисус, знавший, какие мысли одолевают Симона, сказал во всеуслышание: «Симон, я хотел бы сказать тебе кое-что». Симон ответил: «Скажи, Учитель». Тогда Иисус сказал: «У одного богатого ростовщика было два должника. Один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят. Но так как им было нечем заплатить, он простил им долг. Как ты думаешь, Симон, который из двух будет больше любить ростовщика?» Симон ответил: «Я полагаю тот, которому он простил больше». И Иисус сказал: «Ты рассудил правильно» и, указывая на женщину, он продолжил: «Симон, посмотри внимательно на эту женщину. Я пришёл в твой дом как званый гость, но ты не дал мне воды омыть ноги. Эта же благодарная женщина омыла мои ноги слезами и осушила их своими волосами. Ты не поцеловал меня в знак дружеского приветствия, а эта женщина, с тех пор как она вошла в дом, не перестаёт целовать мои ноги. Ты не помазал мне волосы маслом, а она помазала мои ноги благовонием. Что всё это значит? Только то, что многие её грехи прощены, и это привело её к большей любви. А кому мало прощается, тот порой мало любит». И, повернувшись к женщине, он взял её за руку, поднял на ноги и сказал: «Ты действительно раскаялась в своих грехах, и они прощены. Не огорчайся из-за бездумного и недоброго отношения людей; продолжай жить в радости и свободе царства небесного».
Когда Симон и его друзья, сидевшие с ним за столом, услышали эти слова, они ещё больше изумились и начали перешёптываться: «Что это за человек, что даже грехи смеет отпускать?» Услышав это, Иисус повернулся, чтобы отпустить женщину, и сказал: «Женщина, иди с миром; вера твоя спасла тебя».
И поднявшись вместе со своими друзьями, чтобы уйти, Иисус повернулся к Симону и сказал: «Я знаю твоё сердце, Симон, знаю, как ты разрываешься между верой и сомнениями, знаю, как ты смущён страхом и замучен гордыней; но я молюсь за тебя, дабы ты сумел уступить свету и испытать в своём положении в жизни такие же могучие преобразования разума и духа, которые были бы сравнимы с громадными изменениями, уже произведёнными евангелием царства в сердце твоей незваной и непрошеной гостьи. И я заявляю всем вам, что Отец открыл двери небесного царства каждому, у кого есть вера, необходимая для того, чтобы войти в царство; и ни один человек или группа людей не могут закрыть эти двери даже перед самой скромной душой или перед тем, кто считается самым ужасным на земле грешником, если таковой искренне стремится войти в царство». И Иисус, вместе с Петром, Иаковом и Иоанном, покинули дом Симона и отправились к остальным апостолам в лагерь, разбитый в Гефсиманском саду.
В тот же вечер Иисус выступил с незабываемым обращением к апостолам об относительной ценности статуса по отношению к Богу и о прогрессе вечного восхождения к Раю. Иисус сказал: «Дети мои, если существует истинная, живая связь между дитя и Отцом, дитя обязательно будет постоянно продвигаться вперёд, к идеалам Отца. Разумеется, вначале успехи дитя могут быть скромными, однако прогресс, тем не менее, несомненен. Важна не скорость вашего продвижения, но скорее уверенность движения. Важно не столько ваше конкретное достижение, сколько факт вашего продвижения по направлению к Богу. То, чем вы становитесь день ото дня, бесконечно важнее того, чем вы являетесь сегодня.
Эта преобразившаяся женщина, которую некоторые из вас видели сегодня в доме Симона, в настоящий момент живёт на уровне неизмеримо более низком, чем Симон и его благонамеренные товарищи; однако в то время как эти фарисеи якобы добиваются прогресса, основанного на иллюзии пересечения мнимых кругов, состоящих из бессмысленных церемониальных богослужений, эта женщина всерьёз приступила к длительному и богатому событиями поиску Бога, и путь, ведущий её на небо, не преграждён духовной гордыней и нравственным самодовольством. С точки зрения людей, она значительно дальше от Бога, чем Симон, но её душа находится в поступательном движении; она встала на путь, ведущий к вечной цели. В этой женщине присутствуют громадные духовные возможности, которые могут проявиться в будущем. Некоторые из вас могут и не находиться на высоких уровнях души и духа, но вы добиваетесь каждодневных успехов, ступая по живому пути, открытом верой и ведущем к Богу. В каждом из вас таятся колоссальные возможности. Куда лучше иметь небольшую, но живую и растущую веру, чем обладать огромным интеллектом с его мёртвым грузом житейской мудрости и духовного неверия».
Однако Иисус всерьёз предостерёг своих апостолов против неразумности дитя Бога, злоупотребляющего любовью Отца. Он заявил, что небесный Отец не похож на вялого, снисходительного или слепо потакающего родителя, всегда готового отпустить грехи и простить безрассудство. Он предупредил своих слушателей против ошибочного использования его примера отца и сына – против уподобления Бога чрезмерно балующим и неразумным земным родителям, безрассудные поступки которых способствуют нравственной гибели их бездумных детей и тем самым явно и непосредственно усугубляют проступки и скорую деморализацию собственного потомства. Иисус сказал: «Мой Отец не потворствует тем действиям и образу жизни своих детей, которые саморазрушительны и губительны для всякого нравственного роста и духовного прогресса. В глазах Бога такие греховные действия отвратительны».
Иисус побывал на многих полуофициальных встречах и обедах у знатных и простых, богатых и бедных людей Иерусалима, прежде чем отправиться со своими апостолами в Капернаум. И многие действительно уверовали в евангелие царства и были впоследствии крещены Абнером и его товарищами, которые остались укреплять интересы царства в Иерусалиме и его окрестностях.
6. Возвращение в Капернаум.
В последнюю неделю апреля Иисус и апостолы покинули свой вифанский центр поблизости от Иерусалима и отправились обратно в Капернаум через Иерихон и долину Иордана.
Первосвященники и религиозные лидеры евреев провели много тайных встреч, пытаясь решить, что делать с Иисусом. Все они были согласны с тем, что необходимо положить конец его учению, но они не могли решить, как это сделать. Поначалу они надеялись, что гражданские власти расправятся с ним так же, как Ирод с Иоанном, однако обнаружили, что Иисус действует таким образом, чтобы не особенно беспокоить своими проповедями римские власти. Соответственно, на встрече, состоявшейся за день до возвращения Иисуса в Капернаум, было решено задержать его по религиозным мотивам и судить в синедрионе. Поэтому была назначена комиссия из шести шпионов, которые должны были следовать за Иисусом, следить за его словами и действиями и, собрав достаточно свидетельств нарушения закона и богохульства, вернуться со своим отчётом в Иерусалим. Эти шесть евреев догнали апостольскую группу, состоявшую примерно из тридцати человек, в Иерихоне, и, под предлогом того, что они хотели бы стать учениками, примкнули к семье последователей Иисуса, оставаясь с группой вплоть до начала второго проповеднического путешествия в Галилее. После этого трое из них вернулись в Иерусалим, чтобы представить свой отчёт первосвященникам и синедриону.
Пётр выступил с проповедью перед собравшимся народом у переправы через Иордан, и на следующее утро они направились на север вдоль реки к Амафу. Они хотели сразу же продолжить путь в Капернаум, но собралось столько людей, что им пришлось задержаться здесь на три дня, в течение которых они проповедовали, учили и крестили. Только ранним субботним утром, в первый день мая, они отправились домой. Иерусалимские шпионы были уверены в том, что они смогут выдвинуть первое обвинение против Иисуса, а именно – в нарушении субботы, ибо он позволил себе выйти в путь в субботний день. Однако их ждало разочарование, поскольку перед самым отходом Иисус позвал к себе Андрея и во всеуслышание приказал ему пройти расстояние только в тысячу ярдов, что соответствовало законной еврейской субботней прогулке.
Но шпионам не пришлось долго ждать возможности обвинить Иисуса и его товарищей в нарушении субботы. Компания шла узкой дорогой, по обеим сторонам которой волновались нивы созревающей пшеницы, и некоторые из апостолов, чувствуя голод, срывали спелое зерно и ели его. В том, что путешественники, проходя по дороге, угощались зерном, не было ничего необычного, и поэтому такое поведение не воспринималось как проступок. Но шпионы воспользовались этим в качестве предлога для нападок на Иисуса. Когда они увидели, что Андрей растирает зерно в своей ладони, они подошли к нему и спросили: «Разве ты не знаешь, что противозаконно срывать и растирать зерно в субботу?» И Андрей ответил: «Но мы голодны и растираем лишь столько, сколько нам нужно; к тому же, с каких это пор греховно есть зерно в субботу?» Но фарисеи ответили: «Ты нарушаешь закон не тем, что ешь, а тем, что срываешь и растираешь зерно между ладонями. Ваш Учитель наверняка не одобрил бы этого». Тогда Андрей сказал: «Но если я не нарушаю закон, когда ем зерно, едва ли растирание зерна в руках является большей работой, чем его пережёвывание, которое вы допускаете; зачем вы придираетесь к таким пустякам?» Когда Андрей намекнул, что они являются буквоедами, фарисеи пришли в негодование и поспешили выразить свой протест Иисусу, который разговаривал на ходу с Матфеем: «Вот, Учитель, твои апостолы делают то, чего не должно делать в субботу: они срывают, растирают и едят зерно. Мы уверены, что ты велишь им перестать заниматься этим». Тогда Иисус ответил своим обвинителям: «Вы действительно ревниво блюдёте закон, и вы правильно поступаете, помня субботу и почитая её как святой день. Но разве вы не читали в Писании о том, как однажды, когда Давид проголодался, он вместе с теми, кто был с ним, вошёл в храм Божий и ел священные хлебы, принесённые в дар Богу, хотя закон и запрещает делать это всем, кроме священников? И Давид дал этот хлеб также тем, кто был с ним. И разве вы не читали в нашем законе, что в субботний день законно делать многие необходимые вещи? И разве до исхода дня я не увижу, как вы едите то, что вы взяли с собой на этот день? Добрые люди, вы правильно делаете, ревностно соблюдая субботу, но вы поступили бы ещё правильней, если бы заботились о здоровье и благополучии своих собратьев. Я заявляю: суббота для человека, а не человек для субботы. И если вы находитесь здесь с нами для того, чтобы следить за моими словами, то я открыто объявляю, что Сын Человеческий – господин и субботы».
Фарисеи были изумлены и сбиты с толку его проницательными и мудрыми словами. Остаток дня они держались в стороне, не решаясь задавать новые вопросы.
Антагонистическое отношение Иисуса к еврейским традициям и рабской зависимости от ритуалов всегда было позитивным. Оно заключалось в том, что он делал и что он утверждал. Учитель не тратил времени на негативные опровержения. Он учил, что познавшие Бога могут наслаждаться свободой жизни, не обманывая себя разрешениями на право грешить. Иисус сказал апостолам: «Благословенны вы, люди, если просвещены истиной и действительно знаете, что делаете; но если вы не знаете божественного пути, вы несчастны и уже являетесь нарушителями закона».
7. Снова в Капернауме.
В понедельник, 3 мая, около полудня Иисус и двенадцать прибыли в Вифсаиду на лодке из Тарихеи. На лодке же они приплыли для того, чтобы избавиться от путешествующих вместе с ними. Однако на следующий день остальные, включая подосланных иерусалимских шпионов, снова нашли Иисуса.
Во вторник, когда Иисус проводил один из обычных вечеров вопросов и ответов, глава шести шпионов сказал ему: «Сегодня я говорил с одним из учеников Иоанна, который посещает здесь твои уроки, и мы никак не могли понять, почему ты никогда не велишь своим ученикам поститься и молиться, как постимся мы, фарисеи, и как Иоанн завещал своим последователям». Иисус, ссылаясь на одно из заявлений Иоанна, ответил вопрошавшему: «Постятся ли сыны брачного чертога, когда с ними жених? Пока жених среди них, они вряд ли могут поститься. Но придут дни, когда уведут от них жениха, и тогда сыны брачного чертога несомненно будут поститься и молиться. Молитва естественна для детей света, но пост не является частью евангелия царства небесного. Напомню, что мудрый портной не нашивает заплату из новой и не давшей усадку ткани на старую одежду, ибо, намокнув, заплата сядет и стянет одежду, и дыра станет ещё больше. И не наливают молодое вино в старые мехи – иначе старые мехи лопнут, вино выльется, и мехи тоже будут погублены. Мудрые люди наливают молодое вино в новые мехи. Поэтому мои ученики поступают мудро, не привнося слишком много от старого порядка в новое учение евангелия царства. Вам, потерявшим своего учителя, позволительно временно соблюдать пост. Соблюдение поста может быть должной частью закона Моисея, но в грядущем царстве сыны Бога обретут свободу от страха и радость в божественном духе». Услышав эти слова, ученики Иоанна были утешены, а фарисеи ещё больше сбиты с толку.
После этого Учитель предостерёг своих слушателей против представления о том, что прежнее учение следует целиком заменить новыми доктринами. Иисус сказал: «То, что является старым и истинным, должно сохраниться. Точно так же то, что является новым, но ложным, должно быть отвергнуто. Однако имейте веру и мужество принять то, что является новым и истинным. Помните, что написано: „Не бросай старого друга, ибо нового с ним не сравнить. Как новое вино, так и новый друг; если оно станет старым, ты будешь пить его с радостью”».
8. Праздник духовной добродетели.
В тот вечер, ещё долго после того, как остальные слушатели отправились на покой, Иисус продолжал учить своих апостолов. Он начал этот необычный урок цитатой из пророка Исайи:
«„Зачем вы постились? Для чего томятся ваши души, когда вы продолжаете находить удовольствие в угнетении и наслаждаться несправедливостью? Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы злобной рукой бить других. Но вы не должны так поститься, чтобы ваш голос был услышан на небе.
Думаете, мне угодно видеть, как человек томит свою душу? Думаете, я хочу, чтобы он склонял свою голову, как тростник, чтобы пресмыкался в рубище и прахе? Осмелитесь ли называть это постом и днём, угодным Господу? Не такой ли пост следует избрать мне: снять оковы зла, сбросить груз тяжкого бремени, освободить угнетённых и разбить каждое ярмо? Не в том ли этот пост, чтобы разделить хлеб с голодными и ввести в мой дом бездомных и нищих? И когда я вижу нагих, я даю им одежду.
И тогда свет ваш засияет зарёй, и здоровье ваше быстро укрепится. Ваша праведность пойдёт впереди вас, и слава Господня будет следовать позади. Тогда вы воззовёте ко Господу, и он ответит; возопите, и он откликнется: „Я здесь”. И всё это он совершит, если удержитесь от тирании, осуждения и тщеславия. Отцу угодно, чтобы вы сострадали голодным, чтобы помогали страждущим; и тогда свет ваш засияет во тьме, и даже ваш мрак будет, как полдень. И тогда Господь будет вести вас всегда, насыщая ваши души и восполняя силы. И вы будете, как напоённый водою сад, как ручей, который никогда не иссякает. И те, кто так поступает, вернут былую славу; они возведут основания для многих поколений; и будут называть их восстановителями разрушенных стен, воссоздателями безопасных путей для жизни».
И после этого, далеко за полночь, Иисус излагал апостолам истину о том, что в царстве настоящего и будущего их утвердила вера, а не душевные страдания или телесный пост. Он призывал своих апостолов жить хотя бы согласно идеям древнего пророка и выразил надежду, что в своём развитии они намного превзойдут представления Исайи и пророков древности. Его последними словами в ту ночь были: «Растите в благодати с помощью той живой веры, которая охватывает факт вашего Богосыновства и одновременно видит в каждом человеке брата».
Был третий час ночи, когда Иисус перестал говорить, и все отправились на покой.
В период с 3 мая по 3 октября 28 года н.э. местом пребывания Иисуса и апостольской группы являлся дом Зеведея в Вифсаиде. В течение этих пяти месяцев сухого сезона на берегу моря, неподалёку от дома Зеведея, содержался гигантский лагерь, существенно увеличенный для размещения растущей семьи Иисуса. Этот постоянно обновлявшийся прибрежный лагерь, населённый искателями истины, ждавшими исцеления больными и любопытными, насчитывал от пятисот до полутора тысяч человек. Палаточный город находился под общим наблюдением Давида Зеведеева, которому помогали близнецы Алфеевы. Лагерь служил образцом порядка и санитарии, равно как и общего управления. Различные типы больных были изолированы и находились под наблюдением верующего врача, сирийца по имени Элман.
В течение этого периода минимум раз в неделю апостолы ловили рыбу, продавая улов Давиду для потребления прибрежным лагерем. Полученные таким образом средства поступали в общую казну. Раз в месяц апостолам разрешалось провести неделю со своими семьями или друзьями.
Хотя Андрей продолжал осуществлять общее руководство деятельностью апостолов, школа евангелистов находилась целиком на попечении Петра. Каждое утро все апостолы принимали участие в обучении евангелистов, а во второй половине дня как учителя, так и ученики учили народ. После ужина, пять раз в неделю апостолы проводили занятия, на которых отвечали на вопросы евангелистов. Раз в неделю час вопросов и ответов проводил Иисус, который отвечал на вопросы, оставшиеся невыясненными на предыдущих занятиях.
За пять месяцев через этот лагерь прошло несколько тысяч человек. Здесь часто появлялись интересовавшиеся евангелием люди со всех концов Римской империи и из стран к востоку от Евфрата. Для Учителя это был самый продолжительный период упорядоченного и хорошо организованного обучения. Родные Иисуса провели большую часть этого времени либо в Назарете, либо в Кане.
В отличие от апостольской семьи, данный лагерь не являлся общиной, объединённой единством интересов. Под управлением Давида Зеведеева огромный палаточный город превратился в автономное предприятие, и при этом ни одному человеку не было отказано в приёме. Этот постоянно обновлявшийся лагерь являлся органической частью школы подготовки евангелистов, которой руководил Пётр.
1. Новая школа пророков.
Пётр, Иаков и Андрей входили в состав комитета, назначенного Иисусом для отбора кандидатов в школу евангелистов. Среди слушателей этой новой школы пророков были представители всех рас и национальностей римского мира и Востока вплоть до Индии. В план занятий входило как приобретение знаний, так и применение их на практике. Во второй половине дня студенты учили собравшийся на берегу народ тому, что было усвоено ими на утренних занятиях. После ужина они непринуждённо обсуждали как утренние занятия, так и послеполуденную практику обучения.
Каждый из преподавателей-апостолов учил своему собственному пониманию евангелия царства. Они не пытались учить одинаково; не существовало стандартных или догматических формулировок теологических доктрин. Хотя все они учили одной и той же истине, каждый из апостолов предлагал личное толкование учения Иисуса. И Учитель поддерживал эту практику изложения разнообразного личного опыта в отношении царства, неизменно гармонизируя и согласовывая многообразие взглядов на евангелие во время своих еженедельных вечеров вопросов и ответов. Несмотря на огромную степень личной свободы, в том, что касалось обучения, Симон Пётр постепенно становился ведущим теологом школы евангелистов. После Петра наибольшее личное влияние оказывал Иаков Зеведеев.
Более ста евангелистов, подготовленных за пять месяцев на побережье, являлись теми, из кого (не считая Абнера и апостолов Иоанна) впоследствии были отобраны семьдесят учителей и проповедников евангелия. В школе евангелистов не было такой же степени обобществления собственности, как у двенадцати.
Хотя эти евангелисты являлись учителями и проповедниками евангелия, они начали крестить верующих только после того, как Иисус посвятил их и назначил в качестве семидесяти вестников царства. В числе будущих евангелистов было лишь семь человек из всего множества людей, исцелённых на этом же месте при закате солнца. Сын знатного человека из Капернаума был одним из тех, кто прошёл подготовку к евангелическому служению в школе Петра.
2. Больница в Вифсайде.
При этом прибрежном лагере с помощью группы из двадцати пяти молодых женщин и двенадцати мужчин сирийский врач Элман организовал и в течение четырёх месяцев руководил тем, что можно считать первой больницей царства. В этом лазарете, находившемся неподалёку к югу от основного палаточного города, они лечили больных всеми известными материальными способами, а также с помощью духовных методов молитвы и укрепления веры. Не реже трёх раз в неделю Иисус посещал больных этого лагеря и лично встречался с каждым страждущим. Насколько нам известно, среди тысячи поражённых болезнями и страдавших людей, покинувших этот лазарет в улучшенном состоянии или выздоровевшими, не было случаев так называемого чудесного, или сверхъестественного, исцеления. Тем не менее, огромное большинство получивших помощь индивидуумов не переставали утверждать, что их исцелил Иисус.
Многие из случаев исцеления, совершенных Иисусом в связи с его опекой пациентов Элмана, действительно напоминали чудеса, однако нам объяснили, что они представляли собой лишь такие изменения разума и духа, которые возможны в опыте полных надежды и веры людей, находящихся под непосредственным и воодушевляющим воздействием сильной, положительной и благодетельной личности, чья опека изгоняет страх и уничтожает тревогу.
Элман и его помощники пытались просветить этих больных людей относительно «одержимости злыми духами», но почти ничего не добились. Убеждённость в том, что физические болезни и психические расстройства могут вызываться присутствием в разуме или теле поражённого человека так называемых нечистых духов, была практически повсеместной.
Во всех своих контактах с больными и страждущими – в тех случаях, когда дело касалось методов лечения или раскрытия неизвестных причин болезней, – Иисус следовал наставлениям своего Райского брата Эммануила, полученным перед инкарнацией на Урантии. Несмотря на это, помогавшие больным люди извлекли для себя много полезного, наблюдая за тем, как Иисус вселял веру и уверенность в больных и страждущих.
Лагерь был свёрнут незадолго до приближения периода простуд и лихорадки.
3. Дело Отца.
За всё это время Иисус провёл в лагере лишь несколько публичных встреч и только однажды выступил в синагоге Капернаума – в предпоследнюю субботу, прежде чем отправиться вместе с закончившими подготовку евангелистами во второе проповедническое путешествие по Галилее.
Никогда со времени своего крещения Учитель не проводил столько времени в одиночестве, как в этот период подготовки евангелистов в лагере у Вифсаиды. Всякий раз, когда кто-либо из апостолов набирался духу спросить Иисуса, чем объяснялось его столь частое отсутствие, он неизменно отвечал, что выполняет «дело Отца».
В эти периоды отсутствия Иисуса сопровождали только двое из апостолов. Он временно освободил Петра, Иакова и Иоанна от обязанностей его личных спутников, чтобы они могли также принять участие в подготовке более ста будущих евангелистов. Когда Учитель желал отправиться в горы и заняться делом Отца, он брал в провожатые любых двух свободных апостолов. Так каждому из двенадцати предоставилась возможность тесного и сокровенного общения с Иисусом.
Хотя это и не было раскрыто для настоящего повествования, нам дали понять, что в течение многочисленных периодов уединения в горах Учитель находился в непосредственной руководящей связи со многими из своих главных управляющих делами вселенной. Примерно со времени своего крещения этот Властелин нашей вселенной принимал всё более активное и осознанное участие в руководстве некоторыми сторонами управления вселенной. И мы всегда придерживались того мнения, что в эти недели менее активного участия в земных делах, он – неким нераскрытым его непосредственным товарищам образом, – руководил теми высокими духовными разумными существами, которые отвечали за функционирование обширной вселенной, и что Иисус-человек решил называть своё участие в такой деятельности исполнением «дела Отца».
Не раз, когда Иисус уединялся на долгие часы, но рядом были двое из его апостолов, они наблюдали быстрое и многообразное изменение черт его лица, хотя и не слышали каких-либо слов. Не видели они и зримого проявления небесных существ, которые могли сообщаться с Учителем, наподобие тех, которых некоторые из них увидели впоследствии.
4. Зло, грех и порок.
Дважды в неделю Иисус, по своему обыкновению, устраивал особые встречи в укромной беседке в саду у Зеведеев с теми, кто хотел поговорить с ним. Во время одной из таких частных вечерних бесед Фома задал Учителю вопрос: «Почему, прежде чем войти в царство, людям необходимо родиться в духе? Является ли новое рождение необходимым для того, чтобы избавиться от власти лукавого? Учитель, что такое зло?» Выслушав эти вопросы, Иисус ответил Фоме: «Не допускай ошибки, смешивая зло со злодеем, а точнее – с преступником. Тот, кого вы называете лукавым, является сыном самолюбия, высоким управляющим, который сознательно пошёл на преднамеренное восстание против правления моего Отца и его преданных Сынов. Но я уже победил этих греховных мятежников. Проясни в своём разуме следующие различные виды отношений к Отцу и его вселенной. Никогда не забывайте следующих законов, определяющих связь с волей Отца: Зло есть неосознанное, или непреднамеренное, нарушение божественного закона – воли Отца. Зло является также мерой несовершенства подчинения воле Отца.
Грех является осознанным, преднамеренным и умышленным нарушением божественного закона, воли Отца. Грех является мерой нежелания воспринимать божественное руководство и духовное наставление.
Порок является умышленным, настойчивым и упорным преступлением божественного закона, воли Отца. Порок является мерой непрекращающегося отвержения любвеобильного плана Отца, направленного на сохранение личности в посмертии, и милосердной опеки Сына, направленной на спасение.
По своей природе смертный человек – до перерождения в духе – подвержен врождённым злотворным тенденциям, но такие естественные несовершенства поведения не являются ни грехом, ни пороком. Смертный человек только начинает своё долгое восхождение к совершенству Отца в Раю. Быть несовершенным или обладать недостаточными природными одарённостями не означает быть греховным. Человек действительно подвержен злу, но он ни в коей мере не является дитя лукавого, если только он не избрал – сознательно и намеренно – греховные пути и порочную жизнь. Зло присуще естественному порядку вещей этого мира, однако грех является осознанным отношением мятежника – отношением, привнесённым в этот мир теми, кто пал из духовного света в кромешную тьму.
Ты смущён, Фома, доктринами греков и ложными представлениями персов. Ты не понимаешь взаимоотношений зла и греха, ибо считаешь, что человечество началось на земле с совершенного Адама и через грех быстро деградировало до нынешнего плачевного состояния. Но почему ты отказываешься постигнуть смысл повествования, рассказывающего о том, как Каин, сын Адама, отправился в землю Нода, где нашёл себе жену? И почему ты отказываешься толковать смысл повествования, где говорится о сынах Бога, берущих себе в жёны дочерей человеческих?
Действительно, люди по своей природе злонамеренны, но не обязательно греховны. Новое рождение – крещение духом – необходимо для освобождения от зла и вхождения в царство небесное, но ни одно из этих условий не умаляет того факта, что человек является сыном Бога. Не означает это врождённое присутствие потенциального зла и того, что человек неким таинственным образом отчуждён от небесного Отца и потому, как чужое, незнакомое или неродное дитя должен каким-то образом добиваться от Отца законного усыновления. Все подобные представления рождаются, во-первых, из твоего непонимания Отца и, во-вторых, из твоего незнания происхождения, сущности и предназначения человека.
Греки и другие учили тебя, что человек спускается с высот божественного совершенства и неуклонно движется к забвению или уничтожению; я же пришёл показать, что человек, через вхождение в царство, непременно и уверенно восходит к божественному совершенству. Любое существо, которое в каком-либо отношении не соответствует божественным и духовным идеалам, заключённым в воле вечного Отца, несёт в себе потенциальное зло, однако такие существа ни в коем случае не являются греховными, а тем более – порочными.
Фома, разве ты не читал в Писаниях то место, где сказано: «Вы дети Господа вашего Бога». «Я буду ему Отцом, и он будет мне сыном». «Я избрал его себе сыном – я буду ему Отцом». «Приведи сыновей моих издалека и дочерей моих со всех концов земли; всех, кто носит моё имя, ибо я сотворил их для себя». «Вы – сыны живого Бога». «Те, в ком Божий дух, воистину являются сынами Божьими». Подобно тому, как в земном дитя есть материальная часть человеческого отца, так и в каждом верующем сыне царства присутствует духовная часть небесного Отца».
Всё это и многое другое сказал Иисус Фоме, и многое апостол понял, хотя Иисус предупредил его «не говорить об этих вещах с остальными, пока я не вернусь к Отцу». И Фома рассказал об этой беседе только после того, как Учитель покинул этот мир.
5. Назначение страдания.
Во время другой такой частной беседы в саду Нафанаил спросил Иисуса: «Учитель, хотя я и начинаю понимать, почему ты отказываешься исцелять всех подряд, я всё ещё не могу понять, почему любящий небесный Отец допускает, чтобы столь многие его земные дети страдали от столь многих недугов». В ответ Учитель сказал Нафанаилу: «Как и многие другие, ты, Нафанаил, смущён из-за того, что не понимаешь, как естественное развитие событий в этом мире неоднократно нарушалось греховными авантюрами некоторых мятежных предателей, презревших волю Отца. И я пришёл, чтобы положить начало восстановлению порядка. Но потребуется много эпох, чтобы вернуть эту часть вселенной на изначальные пути и, таким образом, освободить детей человеческих от излишнего груза греха и восстания. Присутствие зла уже является достаточным испытанием для восхождения человека – испытание грехом не существенно для посмертия.
Однако, сын мой, ты должен знать, что Отец не причиняет своим земным детям преднамеренных страданий. Человек навлекает на себя ненужные несчастья из-за своего упорного отказа идти по лучшим стезям в согласии с божественной волей. Зло таит в себе страдания, но многие страдания являются следствием греха и порока. В этом мире произошло так много необычного, и неудивительно, что все мыслящие люди приходят в недоумение, взирая на несчастья и страдания, свидетелями которых они являются. Но в одном ты можешь быть уверен: Отец не насылает страдания в качестве деспотического наказания за проступок. Связанные со злом несовершенства и ограничения врождённы; расплата за грех неизбежна; разрушительные последствия порока неотвратимы. Человеку не следует винить Бога за те страдания, которые являются естественным результатом избранной им жизни; не следует человеку и жаловаться на тот опыт, который связан с жизнью, проживаемой в этом мире. Воля Отца в том, чтобы смертный человек упорно и последовательно трудился над улучшением своего положения на земле. Разумное усердие должно во многом помочь человеку преодолеть его земные невзгоды.
Нафанаил, наша миссия состоит в том, чтобы помогать людям решать свои духовные проблемы и тем самым стимулировать их разум, что позволит им с большей готовностью и воодушевлением справляться со своими многочисленными материальными трудностями. Я знаю, что чтение Писаний озадачило тебя. Слишком часто Богу стремились приписать ответственность за всё, что недоступно пониманию невежественного человека. Отец не несёт личной ответственности за всё то, что может быть непостижимым для тебя. Не сомневайся в любви Отца только оттого, что некоторые учреждённые им справедливые и мудрые законы приносят тебе страдания, если – по неведению или преднамеренно – ты преступаешь эти божественные предписания.
Однако, Нафанаил, в Писаниях есть многое, что просветило бы тебя, если бы ты вдумался в прочитанное. Разве ты не помнишь следующих слов: «Сын мой, не огорчайся Господнему наказанию и не тяготись, когда он указывает тебе на твои ошибки, ибо Господь исправляет тех, кого любит, как отец, наказывающий любимого сына». «Не по воле своей наказывает Господь». «До того как пострадать, я заблуждался, а теперь я послушен закону. Я рад, что страдал, ибо научился божественным уставам». «Я знаю твои скорби. Извечный Бог – твоё прибежище, власть Бога непреходяща». «Господь есть также приют для униженных, тихая гавань во времена скорби». «В болезни Господь даст ему силы; он не забудет больных». «Он знает ваше тело; он помнит, что вы вышли из праха». «Он исцеляет разбитые сердца, врачует раны». «Он – надежда для бедных, сила – для тех, кто бедствует, защита от бури, тень от опустошительного зноя». «Он даёт уставшим силу и укрепляет изнемогших». «Он не переломит даже надломленный тростник, не погасит даже тлеющих углей». «Когда будешь переходить через воды страданий, я буду с тобой, и когда реки несчастий хлынут на тебя, я не оставлю тебя». «Он послал меня исцелять сокрушённых сердцем, возвещать свободу пленным и утешать всех скорбящих».
6. Не понимание страдания – беседа об Иове.
В тот же вечер в Вифсаиде Иоанн также спросил Иисуса, почему так много явно невинных людей мучаются от такого множества болезней и испытывают столь многочисленные страдания. Отвечая на вопрос Иоанна, Учитель, помимо многого другого, сказал: «Сын мой, ты не понимаешь смысла невзгод или назначения страдания. Разве ты не читал шедевра семитской литературы – библейскую историю о страданиях Иова? Разве ты не помнишь, как эта замечательная притча начинается рассказом о материальном процветании слуги Господа? Ты хорошо помнишь, что Иов был благословен детьми, богатством, саном, положением, здоровьем и всем тем, что ценится людьми в этой бренной жизни. Согласно освящённым веками учениям детей Авраама, подобное материальное благополучие являлось достаточным свидетельством божественного благоволения. Однако такая материальная собственность и преходящее процветание не являются признаками благосклонности Бога. Мой небесный Отец любит бедных точно так же, как и богатых; он нелицеприятен.
Хотя нарушение божественного закона рано или поздно влечёт за собой наказание, хотя, в конце концов, люди непременно пожинают тот урожай, который они сами посеяли, тебе всё же следует знать, что человеческие страдания не всегда являются наказанием за предшествующий грех. Ни Иов, ни его друзья не смогли выяснить истинную причину своих невзгод. В свете тех знаний, которыми ты теперь обладаешь, ты вряд ли припишешь Сатане или Богу те роли, которые они играют в этой уникальной притче. Хотя страдания не помогли Иову в разрешении его интеллектуальных трудностей или решении философских проблем, он действительно добился огромных побед; даже перед лицом крушения своей теологической защиты, он поднялся на те духовные высоты, на которых смог искренне сказать: «Я отвратителен самому себе», после чего ему было даровано спасение через видение Бога. Поэтому, хотя Иов неправильно понимал страдание, он взошёл на сверхчеловеческий уровень нравственного понимания и духовной проницательности. Когда страдающий слуга обретает видение Бога, наступает душевный покой, превосходящий любое человеческое понимание.
Первый из друзей Иова, Елифаз, посоветовал страдальцу проявить в скорби ту же стойкость, которую он предписывал другим во времена своего процветания. Этот ложный утешитель сказал: «Верь своей религии, Иов; помни, что не праведники страдают, а нечестивцы. Должно быть, ты заслужил эту кару, иначе бы ты не страдал. Ты хорошо знаешь, что никто не может быть праведным перед Богом. Ты знаешь, что нечестивцы никогда не достигают настоящего процветания. Как бы то ни было, человек, по-видимому, обречён на бедствия, и Господь, возможно, карает тебя для твоего же блага». Неудивительно, что такое толкование проблемы человеческих страданий мало утешило Иова.
Однако совет его второго друга, Вилдада, был ещё более гнетущим, несмотря на его разумность с точки зрения принятой в то время теологии. Сказал Вилдад: «Бог не может быть несправедливым. Раз твои дети погибли, они не могли не быть грешниками; ты наверняка согрешил, иначе бы ты так не страдал. А если ты действительно праведен, Бог наверняка избавит тебя от всех твоих страданий. Из истории отношений человека с Богом тебе следует уяснить, что Всемогущий уничтожает только нечестивых».
После этого, как ты помнишь, Иов ответил своим друзьям: «Я хорошо знаю, что Бог не слышит моего крика о помощи. Как может быть Бог справедлив и в то же время полностью пренебрегать моей безвинностью? Я начинаю сознавать, что мне не искупить грехов обращением к Всемогущему. Разве вы не видите, что Бог позволяет нечестивцам преследовать праведников? А поскольку человек столь слаб, как он может надеяться на внимание всемогущего Бога? Я предстаю перед Богом таким, какой я есть, и когда он обрушивается на меня, я беспомощен. Стоило ли Богу сотворять меня, чтобы обрекать на эти ужасные страдания?»
И кто может оспорить отношение Иова, принимая во внимание совет его друзей и его собственные ошибочные представления о Боге? Разве ты не видишь, что Иов стремился к человеческому Богу, что он жаждал общения с божественным Существом, знающим смертное положение человека и понимающим, что справедливые должны нередко страдать без вины, ибо так устроена эта первая на долгом пути восхождения к Раю жизнь? Потому и пришёл Сын Человеческий от Отца прожить жизнь во плоти, чтобы утешать и поддерживать тех, кому впредь придётся испытать страдания Иова.
После этого третий друг Иова, Софар, произнёс ещё менее утешительные слова, сказав: «Нелепо заявлять тебе о своей праведности при таком несчастье. Но я признаю, что пути Божьи неисповедимы. Возможно, что во всех твоих бедах присутствует скрытый смысл». И когда Иов выслушал всех троих друзей, он воззвал о помощи к самому Богу, оправдываясь тем, что «жизнь человека, рождённого женщиной, коротка и полна печали».
Затем началась вторая беседа с друзьями. Елифаз стал более жёстким, обвиняющим и саркастичным. Вилдад пришёл в негодование из-за неуважительного отношения Иова к своим друзьям. Софар вновь повторил свой унылый совет. К этому времени Иов стал испытывать отвращение к друзьям, и он воззвал к Богу, но теперь к справедливому Богу в противоположность Богу несправедливости, воплощённому в философии его друзей и таившемуся также в его собственных религиозных воззрениях. После этого Иов стал утешать себя грядущей жизнью с её более полным устранением несправедливостей смертного существования. Невозможность получить помощь от человека обращает Иова к Богу. Так в его сердце вспыхивает великая борьба между верой и сомнением. Наконец, страдалец начинает видеть свет жизни; его измученная душа поднимается к новым высотам надежды и отваги; его страдания могут продолжаться и даже привести к смерти, но теперь его озарённая душа издаёт победный клич: «Мой Защитник жив!»
Иов был совершенно прав, усомнившись в доктрине о том, что Бог карает детей в наказание родителям. Иов всегда был готов признать, что Бог праведен, однако он жаждал удовлетворяющего душу раскрытия личного характера Вечного. И такова наша миссия на земле. Впредь страдающие смертные не будут лишаться того утешения, которое приносит знание любви Бога и понимание милосердия небесного Отца. Хотя слово Бога, прозвучавшее из бури, было величественным представлением для своего времени, ты уже знаешь, что Отец не раскрывает себя подобным образом, а говорит в человеческом сердце спокойным, тихим голосом: «Вот путь; иди по нему». Разве ты не понимаешь, что Бог пребывает в тебе, что он стал тем, чем являешься ты, чтобы сделать тебя тем, чем является он!»
В заключение Иисус сказал: «Не по воле своей наказывает небесный Отец детей человеческих. Человек страдает, во-первых, из-за случайностей времени и несовершенств, причиной которых является зло незрелого физического бытия. Во-вторых, он страдает из-за неотвратимых последствий греха – нарушения законов света и жизни. И, наконец, человек пожинает плоды своего собственного порочного упрямства, когда восстаёт против праведного правления неба на земле. Однако человеческие беды не являются личной карой, которую насылает божественное правосудие. Человек способен сделать – и сделает – многое для уменьшения своих страданий во времени. Но раз и навсегда избавься от суеверного представления о том, что Бог наказывает человека по велению лукавого. Изучай Книгу Иова именно для того, чтобы увидеть, сколь многих ложных представлений о Боге могут искренне придерживаться даже добродетельные люди; и после этого обрати внимание на то, что даже мучительно страдавший Иов нашёл утешение и спасение, несмотря на столь ошибочные учения. В итоге его вера пробилась сквозь облака страданий, чтобы увидеть свет жизни, изливаемый Отцом в виде целительного милосердия и непреходящей праведности».
В течение многих дней Иоанн обдумывал про себя эти высказывания. Разговор с Учителем в саду существенным образом изменил всю его оставшуюся жизнь, и впоследствии он сделал многое для того, чтобы изменить взгляды остальных апостолов на источник, сущность и назначение обычных человеческих страданий. Однако Иоанн не упоминал об этой беседе до тех пор, пока Учитель не покинул их.
7. Сухорукий.
В предпоследнюю субботу, перед тем как апостолы и новый корпус евангелистов отправились во второе проповедническое путешествие по Галилее, Иисус выступил в синагоге Капернаума с проповедью «Радости праведной жизни». Когда Иисус закончил говорить, его обступила большая группа ищущих исцеления увечных, хромых, больных и страдальцев. В этой группе были также апостолы, многие из новых евангелистов и шпионы-фарисеи из Иерусалима. Куда бы ни направлялся Иисус (за исключением пребывания в горах, где он посвящал себя делу Отца), шесть иерусалимских шпионов неотступно следовали за ним.
Пока Иисус говорил с людьми, глава шпионивших фарисеев подговорил человека с сухой рукой подойти к Иисусу и спросить, будет ли законно принять исцеление в субботу или же ему следует просить помощи в другой день. Когда Иисус увидел этого человека, услышал его слова и понял, что тот был послан фарисеями, он сказал: «Подойди ко мне и ответь на мой вопрос. Если бы в субботу твоя овца упала в яму, дотянулся бы ты до неё, схватил бы её и вытащил бы её наверх? Законно ли поступать так в субботу?» И человек ответил: «Да, Учитель, было бы законно совершить такое благое дело в субботу». Тогда Иисус сказал, обращаясь ко всем: «Я знаю, зачем вы послали ко мне этого человека. Вы хотели бы найти повод для нападок, склонив меня к проявлению милосердия в субботу. Все вы молчаливо согласились с тем, что даже в субботу было бы законно вытащить из ямы несчастную овцу, и я призываю вас стать свидетелями того, что проявление милосердия в субботу законно не только по отношению к животным, но и к людям. Насколько же человек ценнее овцы! Я заявляю, что творить добро в субботу является законным делом». И пока они стояли перед ним в молчании, Иисус обратился к сухорукому: «Встань рядом со мной, чтобы все могли видеть тебя. А теперь – дабы вы знали, что мой Отец желает, чтобы вы творили добро в субботу, – если ты веришь в своё исцеление, я прошу тебя протянуть свою руку».
И этот человек протянул свою сухую руку, и она стала здоровой. Люди были готовы наброситься на фарисеев, но Иисус велел им успокоиться, сказав: «Только что я говорил вам, что законно совершать благие поступки в субботу, спасать жизнь, но я не учил вас причинять вред и поддаваться желанию убивать». Разгневанные фарисеи удалились, и, несмотря на субботу, поспешили в Тивериаду для совещания с Иродом. Всеми силами они пытались возбудить в нём предубеждение, чтобы заручиться поддержкой иродиан в своей борьбе против Иисуса. Однако Ирод отказался принять меры против Иисуса, посоветовав им направить свои жалобы в Иерусалим.
Это был первый случай чуда, сотворённого Иисусом в ответ на вызов, брошенный его врагами. И Учитель совершил это так называемое чудо не для демонстрации своих целительных способностей, а в качестве действенного протеста против превращения учреждённого религией субботнего отдыха в настоящую кабалу бессмысленных запретов для всех людей. Этот человек вернулся к своему занятию каменотёса, оказавшись одним из тех, чьё исцеление повлекло за собой жизнь, прожитую в благодарении и праведности.
8. Последняя неделя в Вифсайде.
В последнюю неделю пребывания в Вифсаиде среди иерусалимских шпионов произошёл раскол в их отношении к Иисусу и его учениям. Трое из этих фарисеев были до глубины души потрясены увиденным и услышанным. Тем временем, в Иерусалиме молодой и влиятельный член синедриона по имени Авраам публично принял учения Иисуса и был крещён Абнером в Силоамской купальне. Это событие взбудоражило весь Иерусалим, и в Вифсаиду были немедленно отправлены гонцы с приказом отозвать шестерых шпионивших фарисеев.
Греческий философ, уверовавший в царство во время предыдущего путешествия по Галилее, вернулся из Александрии с несколькими богатыми евреями, которые в очередной раз пригласили Иисуса прибыть в их город для создания объединённой школы философии и религии, а также лазарета для больных. Однако Иисус вежливо отклонил это приглашение.
Примерно в это же время в вифсаидский лагерь прибыл из Багдада человек по имени Кирмет, изрекавший пророчества в состоянии транса. Когда этот мнимый пророк впадал в транс, перед ним представали странные картины, а при нарушениях сна он видел фантастические видения. Он вызвал серьёзное возбуждение в лагере, и Симон Зелот был готов довольно жёстко обойтись с этим обманывавшим самого себя лжепророком, но Иисус вмешался и позволил тому беспрепятственно действовать в течение нескольких дней. Все, кто слышал его проповеди, сразу поняли зыбкость его учения в свете евангелия царства. Вскоре он вернулся в Багдад, уведя с собой лишь полдюжины неустойчивых и колеблющихся душ. Но ещё до того, как Иисус вступился за багдадского пророка, Давид Зеведеев, с помощью стихийно возникшего комитета, вывез Кирмета в открытое озеро и окунув того несколько раз в воду, посоветовал немедленно покинуть их – организовать и построить свой собственный лагерь.
В тот же день финикиянка Бет-Марион вошла в такой раж, что лишилась рассудка и едва не утонула, пытаясь пойти по воде, после чего была отослана из лагеря своими друзьями.
Новообращённый из Иерусалима – фарисей Авраам – передал все свои мирские владения в апостольскую казну, и во многом благодаря этому вкладу удалось снарядить в путь сто вновь обученных евангелистов. К тому времени Андрей уже объявил о закрытии лагеря, и все приготовились либо разойтись по домам, либо следовать за евангелистами в Галилею.
9. Исцеление паралитика.
Пополудни в пятницу, 1 октября, когда Иисус проводил свою последнюю встречу с апостолами, евангелистами и другими лидерами прекращавшего существование лагеря, в присутствии шести иерусалимских фарисеев, сидевших в первом ряду в расширенной просторной гостиной дома Зеведея, произошёл один из самых странных и уникальных случаев за всю земную жизнь Иисуса. В это время Учитель стоял, выступая с речью в этом большом помещении, которое было построено для таких собраний, проводимых в сезон дождей. Дом был окружён плотной толпой людей, которые напрягали свой слух, пытаясь уловить хотя бы что-то из того, о чём говорил Иисус.
В это время к дому, до отказа набитому людьми и окружённому напряжённо слушающей толпой, из Капернаума на небольшой лежанке друзья принесли давно разбитого параличом человека. Услышав, что Иисус собирается покинуть Вифсаиду и поговорив с только что исцелённым каменотёсом Аароном, этот парализованный велел, чтобы его отнесли к Иисусу, у которого он мог бы просить об исцелении. Его друзья пытались пробиться в дом Зеведея как через передние, так и задние двери, однако толпа была слишком плотной. Но парализованный не хотел мириться с поражением; он велел своим друзьям достать лестницу, по которой они взобрались на крышу помещения, где выступал Иисус, и, разобрав кровлю, начали смело опускать лежанку с больным при помощи верёвок, пока страждущий не оказался на полу прямо перед Учителем. Когда Иисус увидел, что они сделали, он умолк, а все присутствующие были восхищены настойчивостью больного и его друзей. Парализованный сказал: «Учитель, я не стал бы прерывать твою речь, но я твёрдо решил стать здоровым. Я не из тех, кто, исцелившись, сразу же забывает твоё учение. Я хотел бы излечиться, чтобы служить царству небесному». И несмотря на то, что парализованный сам навлёк на себя страдания своей неразумно прожитой жизнью, Иисус, видя его веру, сказал: «Сын, не бойся; твои грехи прощены. Твоя вера спасёт тебя».
Когда иерусалимские фарисеи, а также другие книжники и законники, сидевшие вместе с ними, услышали это заявление Иисуса, они начали про себя рассуждать: «Как смеет этот человек так говорить? Разве не понимает он, что это богохульство? Кто, кроме Бога, может прощать грехи?» Иисус, почувствовав в духе, о чём они думают и переговариваются, сказал им: «Почему в ваших сердцах такие мысли? Кто вы такие, чтобы судить меня? Какое имеет значение, скажу ли я этому парализованному: „твои грехи прощены” или: „встань, возьми свою постель и иди”? Но чтобы вы, присутствующие при всём этом, могли, наконец, узнать, что Сын Человеческий имеет на земле власть и могущество прощать грехи, я скажу этому страждущему: „Встань, возьми свою постель и ступай в свой дом”. И когда Иисус произнёс эти слова, парализованный встал и, пройдя мимо расступившихся перед ним людей, вышел из дома. И те, кто видел это, были изумлены. Пётр распустил собрание, и многие молились и прославляли Бога, признавая, что никогда прежде не видели столь необыкновенных вещей.
Примерно в то же время прибыли гонцы синедриона с приказом для шести шпионов вернуться в Иерусалим. Когда те услышали это сообщение, между ними разгорелся жаркий спор, после чего лидер группы с двумя единомышленниками и гонцами вернулись в Иерусалим, а трое из шпионивших фарисеев начали исповедовать свою веру в Иисуса и, отправившись тотчас на озеро, были крещены Петром и приняты апостолами в братство в качестве детей царства.
Второе проповедническое путешествие по Галилее началось в воскресенье, 3 октября 28 года н.э., и продолжалось почти три месяца, завершившись 30 декабря. В нём участвовали Иисус и его двенадцать апостолов, которым помогал вновь набранный корпус из 117 евангелистов и многие другие заинтересованные люди. Во время этого путешествия они посетили Гадару, Птолемаиду, Иафию, Дабаритту, Мегиддо, Изреель, Скифополь, Тарихею, Гиппос, Гамалу, Вифсаиду-Юлию и многие другие города и селения.
В это воскресное утро, перед тем как отправиться в путь, Андрей и Пётр попросили Иисуса дать последний наказ новым евангелистам, однако Учитель отклонил эту просьбу, сказав, что не его дело заниматься тем, что с успехом может быть выполнено другими. После должного обсуждения было решено, что с наказом выступит Иоанн Зеведеев. Когда Иоанн закончил краткую речь, Иисус сказал евангелистам: «Идите же в путь и выполняйте этот наказ, а позднее, когда вы продемонстрируете свои умения и преданность, я посвящу вас в проповедники евангелия царства».
Во время этого путешествия Иисуса сопровождали только Иаков и Иоанн. Пётр и каждый из остальных апостолов взяли с собой примерно по двенадцать евангелистов и поддерживали с ними тесную связь, пока те проповедовали и учили. Как только верующие были готовы вступить в царство, апостолы крестили их. В течение этих трёх месяцев Иисус и двое его провожатых много путешествовали, посещая подчас по два города за один день, чтобы наблюдать за работой евангелистов и поддержать их усилия по установлению царства. Весь смысл второго проповеднического путешествия сводился к тому, чтобы предоставить практический опыт членам этого корпуса из 117 новых евангелистов.
На всё это время, равно как и позднее – вплоть до последнего отбытия Иисуса и двенадцати апостолов в Иерусалим, – Давид Зеведеев превратил вифсаидский дом своего отца в постоянный центр координации деятельности во благо царства. Этот дом стал информационным центром земных трудов Иисуса и эстафетным пунктом курьерской службы, благодаря которой Давид связывал друг с другом тех, кто трудился в различных частях Палестины и прилегающих районах. Всё это он делал по своей собственной инициативе, но с одобрения Андрея. Давид использовал от сорока до пятидесяти гонцов в этой информационной службе, созданной в рамках растущей и расширяющейся деятельности по установлению царства. Занимаясь этим, он частично обеспечивал себя тем, что некоторое время уделял своему прежнему делу – рыболовству.
1. Широкое распространение славы Иисуса.
К тому времени, когда лагерь в Вифсаиде прекратил своё существование, слава Иисуса, в особенности как целителя, распространилась на все районы Палестины, всю Сирию и окружающие страны. На протяжении ещё многих недель после того, как Иисус покинул Вифсаиду, сюда продолжали прибывать больные, и, не найдя Учителя, они узнавали о его местопребывании от Давида и отправлялись на поиски. Во время этого путешествия Иисус не совершил по своей инициативе ни одного из так называемых чудесных исцелений. Тем не менее, десятки страждущих восстановили своё здоровье и обрели счастье под действием той возрождающей силы, которую даёт глубокая вера, побуждающая искать исцеления.
Со временем этой миссии совпадают и первые случаи особенных и необъяснённых исцелений, продолжавшихся на протяжении всей оставшейся земной жизни Иисуса. В течение этого трёхмесячного путешествия более ста мужчин, женщин и детей из Иудеи, Идумеи, Галилеи, Сирии, Тира, Сидона, а также из земель за Иорданом, были облагодетельствованы неосознанным целительством Иисуса и, вернувшись в родные места, способствовали распространению славы Иисуса. И они делали это, невзирая на то, что всякий раз, когда Иисус становился свидетелем спонтанного исцеления, он прямо наказывал исцелившемуся «никому не рассказывать».
Нам никогда не раскрывали, что именно происходило в таких случаях спонтанного, или непроизвольного исцеления. Учитель никогда не объяснял своим апостолам, как происходили эти исцеления, кроме того, что в нескольких случаях он лишь сказал: «Чувствую, что из меня изошла сила». В одном из случаев, когда его коснулся больной ребёнок, он произнёс: «Чувствую, что из меня изошла жизнь».
С нашей стороны было бы самонадеянным пытаться раскрыть механизм этих случаев спонтанного исцеления в отсутствие непосредственного объяснения Учителя, однако будет позволительно изложить наше мнение обо всех подобных феноменах исцеления. Мы полагаем, что многие из этих якобы чудесных случаев исцеления, произошедших за время земного служения Иисуса, явились результатом совпадения трёх могущественных, действенных и взаимосвязанных факторов:
1. Присутствия в сердце человека, упорно стремящегося к исцелению, сильной, преобладающей и живой веры, а также того обстоятельства, что человек жаждал исцеления во имя духовных благ, а не только ради восстановления физического здоровья.
2. Существования, одновременно с такой человеческой верой, великого сочувствия и сострадания со стороны воплощённого и исполненного милосердия Божьего Сына-Создателя, фактически заключающего в себе почти неограниченные и вневременные прерогативы и способности исцеления.
3. Наряду с верой создания и жизнью Создателя, следует также отметить, что этот Богочеловек являлся персонифицированным выражением воли Отца. Если воля Отца не расходилась с волей Сына, то, при соприкосновении человеческой потребности со способной удовлетворить её божественной силой, они сливались воедино, и исцеление происходило неосознанно для Иисуса-человека, однако немедленно осознавалось его божественной сущностью. Следовательно, объяснение многих из этих случаев исцеления должно заключаться в давно известном нам великом законе, а именно: то, что желает Сын-Создатель и соответствует воле вечного Отца, ЕСТЬ.
Таким образом, по нашему мнению, в личном присутствии Иисуса некоторые формы глубокой человеческой веры в буквальном и истинном смысле заставляли определённые созидательные силы и личности вселенной, столь тесно связанные в то время с Сыном Человеческим, осуществлять исцеление. Поэтому то, что Иисус действительно часто позволял, чтобы в его присутствии люди исцелялись благодаря своей могучей личной вере, является установленным фактом.
Многие другие стремились излечиться только в эгоистических целях. Богатая вдова из Тира явилась вместе со своей свитой в поисках исцеления от своих многочисленных немощей; следуя за Иисусом по всей Галилее, она продолжала предлагать ему всё больше и больше денег – как будто силу Бога можно приобрести, предложив самую высокую цену. Но её совершенно не интересовало евангелие царства; она стремилась только к излечению своих физических недугов.
2. Отношение людей.
Иисус понимал человеческий разум. Он знал то, что было в сердцах людей, и если бы его учения сохранились в том виде, в каком он их излагал, и единственным комментарием было бы то вдохновенное толкование, которым является его земная жизнь, то все нации и все религии мира очень скоро приняли бы евангелие царства. Действуя из лучших побуждений, ранние последователи Иисуса сформулировали его учения таким образом, чтобы сделать их более приемлемыми для некоторых наций, рас и религий, но это привело лишь к тому, что учения Иисуса стали менее приемлемы для всех других наций, рас и религий.
В своём стремлении обеспечить учениям Иисуса благоприятный приём со стороны некоторых групп своих современников, апостол Павел написал много посланий директивного и назидательного характера. Так же поступали и другие учителя евангелия Иисуса, однако никто из них не предполагал, что некоторые из этих писаний могут быть впоследствии объединены теми, кто представит их как воплощение учений Иисуса. Поэтому, хотя так называемое христианство действительно содержит больше от евангелия Учителя, чем любая другая религия, в то же время в нём есть многое из того, чему Иисус не учил. Помимо включения в раннее христианство целого ряда доктрин, заимствованных из персидских мистерий, а также многого из греческой философии, были допущены две принципиальные ошибки:
1. Попытка соединить евангелическое учение непосредственно с еврейской теологией, примером чему является христианская доктрина искупления – учение о том, что Иисус является принесённым в жертву Сыном, удовлетворяющим суровое правосудие Отца и умиротворяющим божественный гнев. Эти учения были порождены похвальным стремлением сделать евангелие царства более приемлемым для неверующих евреев. Хотя эти попытки оказались неудачными в том, что касалось обращения евреев, им удалось смутить и отвратить многие искренние души во всех последующих поколениях.
2. Вторым огромным просчётом ранних последователей Учителя, упорно повторявшимся всеми последующими поколениями, была организация христианских учений всецело вокруг личности Иисуса.
Такое чрезмерное подчёркивание личности Иисуса в христианской теологии привело к оттеснению его доктрин на задний план, и всё это сделало принятие учений Иисуса ещё более трудным для евреев, мусульман, индусов и представителей других восточных религий. Мы не станем умалять роль личности Иисуса в религии, которая носит его имя, но мы не можем допустить, чтобы такой довод затмевал его вдохновенную жизнь или вытеснял его спасительное послание: отцовство Бога и братство людей.
Обращаясь к другим религиям, учителя религии Иисуса должны признавать общие истины (многие из которых прямо или косвенно берут своё начало в проповеди Иисуса) и в то же время воздерживаться от чрезмерного выделения различий.
Хотя в тот конкретный период времени слава Иисуса опиралась в основном на его репутацию целителя, это не означает, что положение оставалось неизменным. Постепенно всё больше людей начинало обращаться к нему за духовной помощью. Однако именно физическое исцеление производило наиболее непосредственное и сильное впечатление на простых людей. Всё больше жертв морального порабощения и психического угнетения стремились к Иисусу, и он неизменно учил их путям избавления. Отцы спрашивали, как им поступать с сыновьями, а матери приходили за советом в воспитании дочерей. Сидящие во тьме приходили к нему, и он раскрывал им свет жизни. Он всегда был готов откликнуться на скорби человечества, и он всегда помогал тем, кто искал его помощи.
Когда сам Создатель присутствовал на земле, воплощённый в облике смертной плоти, некоторые необыкновенные вещи просто не могли не произойти. Однако вам никогда не следует рассматривать Иисуса через призму этих так называемых чудесных явлений. Учитесь смотреть на чудо через Иисуса, но не заблуждайтесь, смотря на Иисуса через чудо. И это наставление оправданно, несмотря на то, что Иисус Назарянин является единственным основателем религии, совершавшим сверхматериальные действия на земле.
Наиболее поразительным и наиболее революционным аспектом миссии Майкиэля на земле было его отношение к женщинам. В то время и в том поколении, когда мужчине не полагалось приветствовать в общественном месте даже свою жену, Иисус осмелился взять с собой женщин в качестве учителей евангелия во время своего третьего путешествия по Галилее. И он обладал высшим мужеством, чтобы поступить так вопреки учению раввинов, утверждавших, что «лучше сжечь слова закона, чем передать их женщинам».
За одно поколение Иисус вызволил женщин из непочтительного забвения и многовекового тяжкого рабского труда. И самой позорной чертой религии, позволившей себе взять имя Иисуса, является то, что ей не хватило нравственного мужества последовать этому благородному примеру в своём последующем отношении к женщинам.
Когда люди общались с Иисусом, они убеждались в его полной свободе от присущих тому времени суеверий. Иисус был лишён религиозных предрассудков; он никогда не бывал нетерпимым. Его душе была чужда социальная вражда. Соглашаясь с тем полезным, что было в религии его предков, он не колеблясь отвергал суеверные и кабальные традиции, придуманные людьми. Он имел мужество учить, что природные катастрофы, случайности времени и другие катаклизмы не являются карой или таинственным действием Провидения. Он отвергал рабскую приверженность бессмысленным ритуалам и вскрывал заблуждение материалистического поклонения. Он открыто провозглашал духовную свободу человека и не боялся учить, что смертные во плоти действительно и воистину являются сынами живого Бога.
Иисус превзошёл все учения своих предшественников, смело заменив чистые руки чистым сердцем в качестве признака истинной религии. На место традиции он поставил реальность и отмёл все тщеславные и лицемерные притязания. И тем не менее, этот бесстрашный Божий человек не давал волю разрушительной критике и не проявлял пренебрежения к религиозным, социальным, экономическим и политическим обычаям своего времени. Он не был воинствующим революционером; он был прогрессивным эволюционером. Он брался за разрушение того, что есть, только тогда, когда одновременно предлагал своим собратьям то лучшее, что должно быть.
Иисус не требовал от своих приверженцев повиновения – они сами подчинялись ему. Только трое из тех, кто получил его личное приглашение, отказались от предложения стать учениками. Он обладал необычайной притягательной силой, однако был лишён диктаторских замашек. Он внушал уверенность, и ни один человек ни разу не возмутился полученному от Иисуса указанию. Он обладал абсолютной властью над своими учениками, но никто и никогда не возражал против этого. Он разрешал своим последователям называть себя Учителем.
Учитель восхищал всех, кто встречался с ним, кроме тех, кто придерживался глубоко укоренившихся предрассудков, или тех, кто считал его учения политически опасными. Людей поражали оригинальность и убедительность его учения. Они изумлялись его терпению в отношениях с отсталыми и назойливыми посетителями. Он вселял надежду и уверенность в сердца всех, на кого распространялось его служение. Боялись же его только те, кто не встречался с ним, а ненавидели только те, кто считал его поборником истины, призванной сокрушить зло и заблуждения, которые они решили любой ценой сохранить в своих душах.
И на друзей, и на врагов он оказывал сильное и необычайно пленительное влияние. Толпы людей сопровождали его неделями только для того, чтобы услышать его милосердные слова и увидеть его простую жизнь. Преданные мужчины и женщины любили Иисуса почти сверхчеловеческим чувством. И чем лучше они узнавали его, тем больше они его любили. Всё это остаётся истинным и сейчас: чем лучше человек будет знать этого Богочеловека, тем вернее он будет любить его и следовать за ним – как сегодня, так и во все грядущие века.
3. Враждебность религиозных лидеров.
Несмотря на благосклонный приём, который Иисус и его учения встречали среди простых людей, отношение религиозных лидеров Иерусалима становилось всё более настороженным и враждебным. Фарисеи сформулировали систематическую и догматическую теологию. Иисус же являлся учителем, который учил при всяком удобном случае; он не придерживался какой-либо системы. Он учил, опираясь не столько на закон, сколько на жизнь – с помощью притчей. (И когда он пользовался притчей для иллюстрации своего послания, его целью было использовать для этого только один аспект своего рассказа. Можно прийти ко многим ложным представлениям об учениях Иисуса, если пытаться превратить его притчи в аллегории).
Религиозные лидеры Иерусалима были вне себя после недавнего обращения молодого Авраама и дезертирства трёх шпионов, крещённых Петром и участвовавших теперь вместе с евангелистами во втором проповедническом путешествии по Галилее. Страх и предрассудки всё больше ослепляли еврейских вождей, а их сердца черствели из-за упорного отрицания притягательных истин евангелия царства. Когда человек отвергает призыв, обращённый к пребывающему в нём духу, мало что может быть сделано для изменения его взглядов.
Когда Иисус впервые встретился с евангелистами в лагере у Вифсаиды, он завершил своё обращение следующими словами: «Вы должны помнить, что в теле и разуме – в том, что касается эмоций, – люди реагируют индивидуально. Единственным одинаковым для людей фактором является пребывающий в них дух. Хотя божественные духи могут в некоторой степени отличаться друг от друга по своей сущности и глубине опыта, они однородно реагируют на все духовные обращения. Только через посредство этого духа и обращение к нему человечество сможет когда-либо достичь единства и братства». Однако многие из еврейских лидеров оставались глухи к духовному призыву евангелия. С того времени они неустанно планировали и готовили гибель Учителя. Они были уверены в том, что Иисус должен быть схвачен, осуждён и казнён как религиозный преступник, осквернитель самих основ еврейского священного закона.
4. Ход проповеднического путешествия.
Во время этого проповеднического путешествия Иисус почти не выступал перед народом, однако он провёл много вечерних бесед с верующими в большинстве городов и селений, которые ему довелось посетить с Иаковом и Иоанном. На одной из таких вечерних встреч молодой евангелист задал вопрос о гневе, и в ответ Учитель, среди прочего, сказал:
«Гнев – это материальное проявление, которое, в общем смысле, выражает меру неспособности духовного начала поставить под свой контроль совокупность интеллектуального и физического начал. Гнев свидетельствует о нехватке терпимой братской любви, а также о недостаточном самоуважении и самоконтроле. Гнев подрывает здоровье, ухудшает разум и препятствует духовному учителю человеческой души. Разве вы не читали в Писаниях, что «гнев убивает глупца» и что «человек раздирает себя на части в гневе»? Что «терпеливый человек – человек большого ума», а «раздражительный не разумен»? Все вы знаете, что «кроткий ответ смиряет гнев» и что «оскорбительные слова возбуждают ярость». «Благоразумие делает человека терпеливым», в то время как «человек, неспособный держать себя в руках, подобен беззащитному городу с разрушенными стенами». «Жесток гнев, и оскорбительна ярость». «Сердитые поднимают ссору, и вспыльчивые умножают свои грехи». «Не будь поспешен в духе, ибо гнев живёт в груди глупцов». В той же речи Иисус сказал: «Пусть ваши сердца исполнятся любовью настолько, чтобы вашему духовному проводнику было легко освободить вас от склонности давать выход взрывам животного гнева, несовместимым со статусом божественного сыновства».
В тот же вечер Учитель беседовал с группой о желательности обладания уравновешенным характером. Он согласился с тем, что большинство людей должны посвятить себя овладению каким-то ремеслом, однако он отвергал любую тенденцию к чрезмерной специализации, к тому, чтобы человек становился узкомыслящим и ограниченным в своей жизни. Он обратил внимание на тот факт, что любая добродетель, доведённая до крайности, может стать пороком. Иисус всегда проповедовал умеренность и учил последовательности – соразмерному приспособлению к проблемам жизни.
Он подчёркивал, что чрезмерное сочувствие и жалость могут выродиться в серьёзную эмоциональную неустойчивость, что энтузиазм может перерасти в фанатизм. Он обсудил то, что произошло с одним из их бывших товарищей, чьё воображение привело его к фантастическим и непрактичным занятиям. В то же время он предупредил их об опасностях невыразительности, к которой приводит сверхконсервативная заурядность.
После этого Иисус рассмотрел опасности, сопутствующие отваге и вере, ведущие порой неразумные души к безрассудству и самонадеянности. Он также показал, что предусмотрительность и осторожность, зашедшие слишком далеко, приводят к трусости и поражению. Он призывал своих слушателей стремиться к самобытности, избегая при этом любой склонности к эксцентричности. Он призывал к сочувствию без сентиментальности, благочестию без лицемерия. Он учил благоговению, свободному от страха и суеверия.
Товарищей Иисуса поражало не столько то, что он говорил об уравновешенном характере, сколько тот факт, что его собственная жизнь служила красноречивым примером его учения. И хотя эта жизнь была сопряжена с тяготами и бурями, он ни разу не дрогнул. Его враги постоянно расставляли ему ловушки, но ни разу не поймали его. Мудрецы и учёные пытались сбить его с толку, но он не оступился. Они старались запутать его в споре, однако его ответы были неизменно просветляющими, достойными и исчерпывающими. Когда его прерывали многочисленными вопросами, он всегда давал убедительные ответы, говоря по существу дела. Он никогда не прибегал к недостойным методам, сталкиваясь с постоянным давлением своих врагов, которые нападали на него, не чураясь никаких лживых, несправедливых и нечестивых приёмов.
Хотя и верно, что многие мужчины и женщины должны усердно заниматься каким-то определённым делом, чтобы иметь средства к существованию, тем не менее, весьма желательно, чтобы люди расширяли своё знакомство с существующей на земле жизнью в широком культурном диапазоне. Истинно образованные люди не могут не интересоваться жизнью и занятиями своих собратьев.
5. Урок об удовлетворенности.
Когда Иисус навещал группу евангелистов, работавших под началом Симона Зелота, на вечернем собрании Симон спросил его: «Учитель, почему одни люди намного счастливее и довольнее других? Связана ли удовлетворённость с религиозным опытом?» Иисус ответил Симону, в частности, следующее:
«Симон, некоторые люди от природы счастливее других. Многое, очень многое зависит от желания человека быть ведомым и направляемым живущим в нём духом Отца. Разве ты не читал в Писаниях слова мудреца: «Дух человека – светильник Господа, испытывающий все глубины сердца»? А также то, что такие ведомые духом смертные говорят: «Прекрасна доля, выпавшая мне; да, моё наследство восхитительно». «То малое, что есть у праведника, лучше богатства многих нечестивых», ибо «добрый человек насытится из недр своих». «Весёлое сердце делает лицо весёлым и является вечным пиром. Лучше немногое с почитанием Господа, чем огромное богатство и беды с ним. Лучше есть блюдо зелени там, где любовь, чем откормленного быка там, где ненависть. Лучше немного приобрести правдой, чем много – обманом». «Весёлое сердце благотворно, как лекарство». «Лучше малое с довольством, чем изобилие с печалью и томлением духа».
Причиной многих скорбей человека является крушение его честолюбивых замыслов и оскорблённая гордость. Конечно, люди должны сами стремиться сделать свою жизнь на земле как можно лучше, но если усилия человека были искренними, то он должен, не унывая, принять свою участь и воспользоваться своей изобретательностью, дабы извлечь как можно больше из того, что выпало на его долю. Слишком многие неприятности человека произрастают на почве страха, таящегося в его собственной душе. «Нечестивый бежит, когда никто за ним не гонится». «Нечестивые подобны разгневанному океану, который не может успокоиться, но воды которого поднимают грязь; нет мира нечестивым, говорит Бог».
А потому ищите не ложного мира и мимолётной радости, а той твёрдости, которую даёт вера, и той уверенности, которую даёт богосыновство, ибо они приносят спокойствие, удовлетворение и высшую радость в духе».
Иисус едва ли считал этот мир «долиной слёз». Скорее, он смотрел на него как на сферу рождения восходящих к Раю вечных и бессмертных духов, «долину созидания души».
6. «Страх господний».
Когда они были в Гамале, Филипп спросил Иисуса на вечернем собрании: «Учитель, почему Писания учат нас «бояться Господа», а ты хочешь, чтобы мы смотрели на Отца небесного без страха? Как нам согласовать эти учения?» И Иисус ответил Филиппу:
«Дети мои, меня не удивляет то, что вы задаёте подобные вопросы. Вначале человек мог научиться почитанию только через страх, но я пришёл раскрыть любовь Отца, чтобы привлечь вас к поклонению Вечному через осознание признательного встречного чувства в сыне в ответ на полную и совершенную любовь Отца. Я желаю избавить вас от кабалы рабского страха, в объятиях которого вы подвергаете себя утомительному служению ревнивому и гневному Богу-Царю. Я хочу рассказать вам, что Бог и человек связаны отношениями Отца и сына, чтобы с радостью вести вас к такому возвышенному небесному поклонению – свободному поклонению любящему, справедливому и милосердному Богу-Отцу.
Выражение «страх Господний» имело различные смыслы на протяжении последовательных эпох: от страха, внушённого болью и ужасом, до страха, внушаемого трепетом и почитанием. Теперь же я хотел бы провести вас по восходящему пути от почитания через осознание, постижение и признательность – к любви. Когда человек осознаёт лишь деяния Бога, он склоняется к страху перед Верховным; но когда человек начинает понимать и ощущать личность и характер живого Бога, он начинает всё больше любить такого добродетельного и совершенного, всеобщего и вечного Отца. Именно в таком изменении отношения человека к Богу и заключается миссия Сына Человеческого на земле.
Разумным детям не нужно бояться своего Отца, чтобы получать из его рук щедрые дары; однако, уже получив в изобилии то, что было посвящено им отцовской любовью к своим сынам и дочерям, эти горячо любимые дети начинают любить своего отца с ответной признательностью и в благодарность за столь щедрое благодеяние. Добродетель Бога ведёт к покаянию; благодетельность Бога ведёт к служению; милосердие Бога ведёт к спасению; в то время как любовь Бога ведёт к разумному и чистосердечному поклонению.
Ваши предки боялись Бога, потому что он был могущественным и таинственным. Вы же будете поклоняться ему, потому что он величествен в любви, изобилен в милосердии и восхитителен в истине. Сила Бога пробуждает страх в сердце человека, однако величие и праведность его личности порождает благоговение, любовь и добровольное поклонение. Почтительный и любящий сын не боится и не трепещет даже перед могущественным и благородным отцом. Я пришёл в этот мир заменить страх любовью, горе – радостью, опасение – уверенностью, рабскую кабалу и бессмысленные обряды – любвеобильным служением и благодарным поклонением. Для тех же, кто всё ещё сидит во тьме, остаётся верной истина: «Истоки мудрости – в страхе перед Господом». Когда же свет становится ярче, сыны Бога склоняются к прославлению Бесконечного за то, чем он является, вместо того, чтобы бояться его за то, что он творит.
Когда дети малы и неразумны, их приходится увещевать, чтобы они уважали своих родителей; но когда они вырастают и становятся в некотором роде более признательны за те блага, которые даёт им родительская опека и защита, они, через разумное уважение и растущую привязанность, поднимаются на тот уровень опыта, на котором их любовь к родителям как таковым превышает любовь за то, что родители для них сделали. Отец от природы любит своё дитя, однако дитя должно развить любовь к отцу, пройдя путь от страха перед тем, что может сделать отец – через трепет, ужас, зависимость и благоговение – к благодарной и нежной любви.
Вас учили, что вы должны «бояться Бога и соблюдать его заповеди, потому что в этом – весь долг человека». Я же пришёл дать вам новую и более высокую заповедь. Я хотел бы научить вас «любить Бога и учиться исполнять его волю, ибо такова высшая честь вольных сынов Бога». Ваших отцов учили «бояться Бога – Всемогущего Царя». Я же учу вас: «Любите Бога – всемилостивого Отца».
В царстве небесном, которое я пришёл провозгласить, нет высокого и могущественного царя. Это царство представляет собой божественную семью. Всеми признанным и безусловно почитаемым центром и главой этого обширного братства разумных существ является мой и ваш Отец. Я его Сын, и вы также его сыны. Поэтому извечной истиной является то, что вы и я суть братья на небесах, и это ещё больше усиливается тем, что мы стали братьями во плоти в земной жизни. А потому перестаньте бояться Бога как царя или служить ему как хозяину; учитесь почитать его как Создателя; чтите его как Отца вашей духовной юности; любите его как милосердного защитника; и, наконец, поклоняйтесь ему как любящему и премудрому Отцу вашего более зрелого духовного осознания и понимания.
Из ваших неверных представлений о небесном Отце произрастают ложные идеи о смирении и в значительной мере ваше лицемерие. По своей сущности и происхождению, человек может быть тленным червём, но когда в него вселяется дух моего Отца, этот человек становится божественным в своём предназначении.
Дух, посвящённый моим Отцом, обязательно вернётся к божественному источнику и вселенскому уровню своего происхождения, и вместе с божественным духом душа смертного человека, который станет возрождённым дитя этого пребывающего в нём духа, обязательно взойдёт к самому присутствию вечного Отца.
Смирение действительно к лицу смертному человеку, получающему все дары от небесного Отца, хотя всем таким верующим кандидатам на вечное восхождение в небесном царстве присуще божественное достоинство. Бессмысленные, рабские обычаи показного и фальшивого смирения несовместимы с пониманием источника вашего спасения и осознанием участи вашей рождённой духом души. Смирение перед Богом совершенно уместно в глубинах ваших сердец; кротость в отношениях с людьми похвальна; однако лицемерие нарочитой и показной покорности инфантильно и недостойно просвещённых сынов царства.
Вы правильно поступаете, смиряясь перед Богом и владея собой перед людьми, но пусть ваша кротость несёт в себе духовное начало, а не является насквозь лживой и эгоистической демонстрацией самодовольного превосходства. Слова пророка не случайны: «Живи смиренно перед Богом», ибо хотя небесный Отец является Бесконечным и Вечным, он также пребывает «с теми, кто угнетён разумом и смирен духом». Мой Отец презирает гордыню, не выносит лицемерие и питает отвращение к пороку. Именно для того, чтобы подчеркнуть значение искреннего и совершенного доверия к любвеобильной поддержке и преданному водительству небесного Отца, я столь часто ссылаюсь на малое дитя как пример отношения разума и реакции духа, столь существенных для вхождения смертного человека в духовные реальности небесного царства.
Пророк Иеремия хорошо описал многих смертных, сказав: «На словах вы близки к Богу, но сердцем далеки». И разве не читали вы сурового предупреждения пророка, сказавшего: «Священники его учат за плату, и провидцы его гадают за деньги. А между тем, они проповедуют благочестие и заявляют, что с ними Господь». Разве не предостерегали вас неоднократно против тех, кто «приветствует ближнего словами мира, а в сердце у них зло», тех, чьи «речи льстивы, а сердце лживо»? Из всех мучений доверчивого человека самое страшное – быть «обиженным в доме верного друга».
7. Возвращение в Вифсайту.
Посоветовавшись с Симоном Петром и получив одобрение Иисуса, Андрей велел Давиду послать из Вифсаиды гонцов к различным проповедническим группам с инструкциями завершить путешествие и вернуться в Вифсаиду в четверг, 30 декабря. В тот дождливый день все члены апостольской семьи и проповедники евангелия собрались к ужину в доме Зеведея.
Все они провели субботу вместе, разместившись в домах Вифсаиды и соседнего Капернаума, после чего были отпущены на две недели, получив возможность побывать в своих семьях, навестить друзей или порыбачить. Два-три дня, проведённых ими вместе в Вифсаиде, были поистине радостными и вдохновляющими; даже более опытные учителя извлекли для себя пользу из рассказов молодых проповедников, делившихся своими впечатлениями.
Из 117 евангелистов, участвовавших в этом втором проповедническом путешествии по Галилее, лишь около семидесяти пяти выдержали практическое испытание и после двухнедельного отдыха были готовы к служению. Иисус, вместе с Андреем, Петром, Иаковом и Иоанном, оставались в доме Зеведея, уделяя много времени беседам, посвящённым благополучию и расширению царства.
В воскресенье вечером, 16 января 29 года н.э., Абнер и апостолы Иоанна прибыли в Вифсаиду и на следующий день встретились с Андреем и апостолами Иисуса. Абнер и его товарищи обосновались в Хевроне и время от времени посещали Вифсаиду для таких встреч.
Один из многих вопросов, рассмотренных на этой встрече, был связан с практикой помазывания больных определёнными сортами масла при вознесении молитв об исцелении. Иисус в очередной раз отказался принять участие в их дебатах или высказать своё мнение относительно их выводов. Апостолы Иоанна всегда пользовались помазыванием маслом, помогая больным и страждущим, и они пытались сделать это единым правилом для обеих групп, однако апостолы Иисуса отказались связывать себя подобными правилами.
Во вторник, 18 января, в доме Зеведея в Вифсаиде к двадцати четырём апостолам присоединились около семидесяти пяти испытанных евангелистов для подготовки к началу третьего проповеднического путешествия по Галилее. Эта третья миссия продолжалась в течение семи недель.
Евангелисты были посланы группами по пять человек, в то время как Иисус и апостолы большую часть времени путешествовали вместе, а когда того требовали обстоятельства, апостолы отправлялись по двое крестить верующих. В течение почти трёх недель Абнер и его товарищи также трудились вместе с группами евангелистов, помогая им советами и крестя верующих. Они посетили Магдалу, Тивериаду, Назарет и все основные города и селения центральной и южной Галилеи – все те места, где они побывали ранее, а также многие другие. Это была их последняя миссия в Галилее, не считая её северных районов.
1. Женский корпус Евангелистов.
Из всех дерзновенных поступков, совершённых Иисусом в течение своей земной жизни, наиболее поразительным было его внезапное объявление, сделанное вечером 16 января: «Завтра мы отберём десять женщин для служения делу царства». В начале двухнедельного периода, в течение которого апостолы и евангелисты, получив отпуск, отсутствовали в Вифсаиде, Иисус попросил Давида позвать родителей вернуться домой и отправить гонцов, чтобы призвать в Вифсаиду десять благочестивых женщин, служивших в бывшем лагере и палаточном лазарете. Все эти женщины слушали наставления для молодых евангелистов, однако ни они сами, ни их учителя не догадывались о том, что Иисус решится поручить им проповедовать евангелие царства и ухаживать за больными. Этими десятью женщинами, выбранными и уполномоченными Иисусом, были: Сусанна – дочь бывшего хазана назаретской синагоги; Иоанна – жена Хузы, эконома Ирода Антипы; Елисавета – дочь богатого еврея из Тивериады и Сепфориса; Марфа, старшая сестра Андрея и Петра; Рахиль – свояченица Иуды, смертного брата Учителя; Насанта – дочь Элмана, сирийского врача; Милха – двоюродная сестра апостола Фомы; Руфь – старшая дочь Матфея Леви; Селта – дочь римского центуриона и Агаман – вдова из Дамаска. Впоследствии Иисус добавил к этой группе ещё двух женщин – Марию Магдалину и Ребекку, дочь Иосифа Аримафейского.
Иисус поручил этим женщинам создать свою собственную организацию и распорядился, чтобы Иуда обеспечил их средствами для обеспечения всем необходимым и вьючными животными. Десять женщин избрали своим руководителем Сусанну, а казначеем – Иоанну. Начиная с этого времени, они сами пополняли свою казну; никогда более не обращались они за помощью к Иуде.
Это было совершенно поразительное зрелище – женщины, которых в те времена не допускали даже в основное помещение синагоги (ограничивая их женской галереей), признанные в качестве полномочных учителей нового евангелия царства. Наказ, данный Иисусом этим десяти женщинам, которых он избрал для обучения евангелию и опеки, стал провозглашением освобождения всех женщин на все времена; впредь мужчина не должен был смотреть на женщин как на более низкое в духовном отношении существо. Это было серьёзным потрясением даже для двенадцати апостолов. Хотя они много раз слышали слова Учителя о том, что «в царстве небесном нет богатых или бедных, свободных или рабов, мужчин или женщин – все в равной мере являются сынами и дочерями Бога», они были буквально ошеломлены, когда он предложил официально направить этих десятерых женщин в качестве религиозных учителей и даже позволить им путешествовать вместе с ними. Этот шаг взбудоражил всю страну, и враги Иисуса нажили на нём огромный капитал, но повсюду женщины, уверовавшие в благую весть, решительно поддерживали своих избранных сестёр и горячо одобряли это запоздалое признание положения женщины в религиозной деятельности. И такое освобождение женщин, дававшее им должное признание, практиковалось апостолами сразу же после того, как Учитель покинул этот мир, хотя последующие поколения вернулись к прежним обычаям. На заре христианской церкви женщины, являвшиеся учителями и священниками, назывались дьякониссами и пользовались всеобщим признанием. Однако Павел, соглашаясь со всем в теории, так и не сделал это частью своего собственного отношения и находил сложным для себя осуществление данных требований на практике.
2. Остановка в Макдале.
Когда апостольская партия покидала Вифсаиду, женщины шли последними. Во время собраний они всегда сидели единой группой впереди и справа от говорящего. Всё больше женщин начинало верить в евангелие царства, и поначалу, когда у них возникало желание поговорить с Иисусом или с кем-либо из апостолов, это было источником больших осложнений и нескончаемого смущения. Теперь всё это изменилось. Когда кто-нибудь из женщин желал увидеть Учителя или поговорить с апостолами, они отправлялись к Сусанне и, в сопровождении одной из двенадцати женщин-евангелисток, сразу же принимались Учителем или одним из его апостолов.
Именно в Магдале женщины впервые продемонстрировали свою полезность и доказали, что их избрание было мудрым шагом. Андрей связал своих товарищей весьма строгими правилами относительно индивидуальной работы с женщинами, особенно с женщинами сомнительной репутации. Когда партия достигла Магдалы, эти десять женщин-евангелистов свободно посещали притоны и проповедовали благую весть непосредственно всем их обитателям. Помогая больным, эти женщины могли находиться рядом со страждущими сёстрами, которых они опекали. В результате служения в Магдале десяти женщин (впоследствии известных как двенадцать женщин), Мария Магдалина была обретена для царства. Череда несчастий, а также отношение к таким заблудшим, как она, женщинам со стороны благопристойного общества, привели к тому, что она оказалась в одном из гнусных притонов Магдалы. Именно Марфа и Рахиль объяснили Марии, что двери царства открыты даже для таких, как она. Мария уверовала в благую весть и на следующий день была крещена Петром.
Мария Магдалина стала наиболее эффективным учителем евангелия в этой группе из двенадцати женщин-евангелистов. Как и Ребекка, она была избрана для служения в Иотапате примерно через четыре недели после своего обращения. Мария и Ревекка, вместе с другими женщинами этой группы, были с Иисусом на протяжении всей его оставшейся жизни на земле, преданно и успешно трудясь во имя просвещения и возвышения своих попранных сестёр. И несмотря на то, что в течение последнего и трагического эпизода земной драмы Иисуса все апостолы, кроме одного, бежали, эти женщины оставались на месте, и ни одна из них не отреклась и не предала его.
3. Суббота в Тивериаде.
По указанию Иисуса Андрей передал женщинам организацию субботних богослужений апостольской группы. Это, конечно, означало, что они не могли проводиться в новой синагоге. Женщины поручили заниматься этим Иоанне, и встреча состоялась в парадном зале нового дворца Ирода, поскольку сам Ирод находился в это время в перейском городе Юлии. Иоанна прочитала отрывки из Писаний, где говорилось о труде женщин в религиозной жизни Израиля, упомянув Мириам, Дебору, Эсфирь и других.
Поздним вечером Иисус выступил перед объединённой группой с памятной речью «О волшебстве и суевериях». В те дни появление яркой и якобы новой звезды считалось знаком рождения на земле великого человека. Поскольку незадолго до этого была обнаружена такая звезда, Андрей спросил у Иисуса, есть ли основания для подобных верований. Давая развёрнутый ответ на вопрос Андрея, Учитель приступил к тщательному обсуждению всей проблемы человеческих суеверий. Сказанное Иисусом можно резюмировать на современном языке следующим образом:
1. Пути звёзд на небесах никоим образом не связаны с событиями человеческой жизни на земле. Астрономия является достойным научным занятием, однако астрология – это скопище суеверных заблуждений, которым нет места в евангелии царства.
2. Исследование внутренних органов недавно убитого животного не может ничего сказать о погоде, будущих событиях или исходе человеческих дел.
3. Духи умерших не возвращаются назад для общения с живыми – своими семьями или бывшими друзьями.
4. Амулеты и мощи неспособны излечивать заболевания, предохранять от несчастий или воздействовать на злых духов; верование в такие материальные средства воздействия на духовный мир является не чем иным, как грубым суеверием.
5. Хотя жребий и может быть удобным способом разрешения многих мелких трудностей, он не служит методом выявления божественной воли. Такие результаты – всего лишь материальная игра случая. Единственный способ общения с духовным миром заключается в духовном даре человечества – внутреннем духе Отца, а также излитом духе Сына и вездесущем влиянии Бесконечного Духа.
6. Ворожба, волшебство, колдовство, равно как и заблуждения магии суть предрассудки невежественных разумов. Вера в магические числа, счастливые предзнаменования и дурные предвозвещения является чистым и необоснованным суеверием.
7. Толкование снов в значительной мере является суеверной и беспочвенной системой невежественных и фантастических предположений. Евангелие царства не должно иметь ничего общего со жрецами-прорицателями примитивной религии.
8. Добрые или злые духи не могут находиться в материальных символах из глины, дерева или металла; идолы являются всего лишь материалом, из которого они изготовлены.
9. Ритуалы заклинателей, чародеев, магов и колдунов берут своё начало в суевериях египтян, ассирийцев, вавилонян и древних ханаанеев. Амулеты и разнообразные формы заклинаний неспособны завоевать благорасположение добрых духов или уберечь от мнимых злых духов.
10. Иисус разоблачил и осудил их верование в заклинания, магические испытания, колдовство, проклятия, приметы, корни мандрагоры, завязанную узлом верёвку и все другие виды невежественных и порабощающих суеверий.
4. Отправка апостолов по двое.
На следующий вечер, собрав двенадцать апостолов, апостолов Иоанна и вновь назначенную группу женщин, Иисус сказал: «Вы сами видите: жатва предстоит великая, но работников мало. Так будем же молить Господа жатвы, чтобы послал побольше работников на свои поля. Оставаясь для утешения и наставления новых учителей, я хотел бы отправить опытных учителей по двое, чтобы они могли быстро обойти всю Галилею, проповедуя евангелие царства, пока это ещё можно сделать удобно и мирно». После этого он назвал пары апостолов, которых собирался отправить в путь, и это были: Андрей и Пётр, Иаков и Иоанн Зеведеевы, Филипп и Нафанаил, Фома и Матфей, Иаков и Иуда Алфеевы, Симон Зелот и Иуда Искариот.
Иисус договорился о дне встречи двенадцати в Назарете и на прощание сказал: «Во время этой миссии не входите в языческие города и в Самарию, а идите к заблудшим овцам дома Израиля. Проповедуйте евангелие царства и возвещайте спасительную истину о том, что человек является сыном Бога. Помните, что ученик не выше своего учителя, а слуга не выше своего господина. Для ученика довольно быть равным своему учителю, как для слуги быть подобным господину. Если некоторые люди посмели назвать главу дома пособником Вельзевула, не тем ли хуже назовут его домочадцев! Но вы не должны бояться этих неверующих врагов. Я заявляю вам, что нет ничего тайного, что не станет явным; нет ничего скрытого, что не станет известным. Тому, чему я учил вас в личных беседах, учите с мудростью открыто. То, что раскрыл вам во внутренних покоях, в должное время вам предстоит возвещать с крыш домов. Говорю вам, мои друзья и ученики, не бойтесь тех, кто может убить ваше тело, но над душой не имеет власти; вместо этого доверьтесь Тому, кто может поддержать тело и спасти душу.
Не продаются ли воробьи по грошу за пару? Однако я заявляю, что ни один из них не забыт в глазах Божьих. Разве вы не знаете, что даже волосы на ваших головах сочтены? Так не бойтесь: вы ценнее множества воробьёв. Не стыдитесь моего учения; идите в путь, возвещая мир и добрую волю, но не обманывайтесь: не всегда ваша проповедь будет нести мир. Я пришёл, чтобы принести на землю мир, но когда люди отвергают мой дар, то получают вражду и смятение. Когда вся семья принимает евангелие царства, в таком доме воистину воцаряется мир; когда же одни члены семьи вступают в царство, а другие отвергают евангелие, то такая рознь ведёт только к скорби и печали. Ревностно трудитесь над спасением всей семьи, чтобы врагами человека не стали его домашние. Но если вы сделали всё, что могли, для всех в каждой семье, то я заявляю вам, что тот, кто любит отца или мать больше этого евангелия, не достоин царства».
Выслушав эти слова, двенадцать собрались в путь. И в очередной раз они увиделись друг с другом только в Назарете, куда согласно решению Иисуса они пришли для встречи с Учителем и другими учениками.
5. Что мне делать, чтобы спастись?
Однажды вечером в Сунеме, после того как апостолы Иоанна вернулись в Хеврон, а апостолы Иисуса были попарно отправлены в путь, Иисус учил группу, состоявшую из двенадцати молодых евангелистов, трудившихся под руководством Иакова, и двенадцати женщин. Рахиль задала Иисусу вопрос: «Учитель, что отвечать нам, когда женщины спрашивают у нас: „Что мне делать, чтобы спастись?”» В ответ Иисус сказал:
«Когда мужчины и женщины спрашивают, что им следует делать для спасения, вы должны отвечать: верьте в это евангелие царства; примите божественное прощение. С помощью веры осознайте пребывающий в вас дух Бога, принятие которого сделает вас сыном Бога. Разве не читали вы в Писаниях то место, где сказано: «В Господе моя праведность и сила»? А также то место, где Отец говорит: «Праведность моя близка; скоро я вас спасу, и власть моя обнимет мой народ». «Радоваться будет моя душа в любви Божьей, ибо он дал мне одежды спасения, в ризы праведности одел меня». Разве вы также не читали об Отце, что нарекут имя ему: «Господь – праведность наша». «Снимите с него грязные отрепья самодовольства и облеките моего сына в одеяние божественной праведности и вечного спасения». Извечна истина о том, что «справедливые верой будут живы». Вход в царство Отца свободен, однако для продолжения пребывания в царстве совершенно необходимо развитие – рост в благодати.
Спасение есть дар Отца, раскрываемый его Сынами. С вашей стороны, принятие спасения через веру приобщает вас к божественной сущности, делает вас сыном или дочерью Бога. По вере вам воздаётся; верой вы спасаетесь; и та же самая вера вечно движет вас по пути постепенного обретения божественного совершенства. По вере воздалось Аврааму, и вера позволила ему осознать спасение благодаря учениям Мелхиседека. Веками та же самая вера спасала сынов человеческих, однако ныне Сын пришёл от Отца, чтобы сделать спасение более реальным и приемлемым».
Когда Иисус закончил говорить, радость охватила всех, кто слышал эти благодатные слова, и в последующие дни они с новой силой, с удвоенной энергией и энтузиазмом продолжили возвещать евангелие царства. И женщины возрадовались вдвойне, ибо узнали, что и они участвуют в планах установления царства на земле.
В заключение Иисус сказал: «Вы не можете купить спасение; вы не можете заслужить праведность. Спасение – это дар Бога, а праведность – естественный результат духовного рождения и сыновней жизни в царстве. Не потому спасётесь вы, что живёте праведной жизнью; скорее вы живёте праведной жизнью потому, что уже спасены, осознали сыновство как дар Бога и служение в царстве как высшее наслаждение в жизни на земле. Когда люди поверят в это евангелие, которое является откровением добродетели Бога, они будут побуждаться к добровольному покаянию во всех известных грехах. Осознание сыновства несовместимо с желанием грешить. Верующие в царство жаждут праведности и всеми силами стремятся к божественному совершенству».
6. Вечерние уроки.
На вечерних беседах Иисус говорил на многие темы. За оставшееся время, до того как они собрались в Назарете, он обсудил такие темы, как «Любовь Бога», «Сны и видения», «Злой умысел», «Смирение и Кротость», «Мужество и Преданность», «Музыка и Поклонение», «Служение и Послушание», «Гордость и Самомнение», «Прощение в отношении к покаянию», «Мир и Совершенство», «Злословие и Зависть», «Зло, Грех и Искушение», «Сомнения и Неверие», «Мудрость и Поклонение». Ввиду отсутствия старших апостолов, младшие группы мужчин и женщин более активно участвовали в этих беседах с Учителем.
Проведя два-три дня с одной группой из двенадцати евангелистов, Иисус шёл дальше, чтобы присоединиться к другой группе, узнавая о местонахождении и перемещениях всех этих тружеников от гонцов Давида. Поскольку для женщин это путешествие было первым, они проводили большую часть времени с Иисусом. Благодаря гонцам, каждая из групп обладала исчерпывающей информацией о ходе путешествия, и известия о других группах всегда служили источником воодушевления для этих удалённых друг от друга и разлучённых тружеников.
До того как расстаться, было условлено, что двенадцать апостолов, вместе с евангелистами и женским корпусом, соберутся в Назарете для встречи с Учителем в пятницу, 4 марта. Соответственно, к этому времени различные группы апостолов и евангелистов начали стекаться со всех районов центральной и южной Галилеи в Назарет. К вечеру Андрей и Пётр, прибывшие последними, достигли лагеря, расположенного на холмах к северу от города и разбитого теми, кто прибыл раньше других. И для Иисуса это было первым посещением Назарета с тех пор, как он приступил к своему общественному служению.
7. Пребывание в Назарете.
В эту пятницу, пополудни, Иисус шёл по Назарету совершенно незамеченным и неузнанным. Он миновал дом, где прошло его детство, столярную мастерскую и провёл полчаса на холме, где он так любил бывать подростком. Со дня своего крещения Иоанном в Иордане, Сын Человеческий не испытывал такого наплыва человеческих эмоций, всколыхнувших его душу. Спускаясь с холма, он услышал знакомые звуки трубы, оповещающей о заходе солнца, – трубы, которую он столько раз слышал мальчиком, подрастая в Назарете. Прежде чем вернуться в лагерь, он прошёл мимо синагоги, где учился в школе, и в его памяти всплыли многочисленные приятные воспоминания детства. Ранее в тот же день Иисус послал Фому договориться с начальником синагоги о выступлении с проповедью на утреннем богослужении.
Жители Назарета никогда не славились благочестием и праведностью. С годами это селение всё больше заражалось низкими моральными устоями соседнего Сепфориса. В течение всей юности и отрочества Иисуса назаряне расходились во мнениях о нём; многие были возмущены его переездом в Капернаум. Хотя жители Назарета много слышали о деяниях своего бывшего столяра, их оскорбило то, что он не включил родное селение ни в одно из своих предыдущих путешествий. Конечно, они знали о славе Иисуса, однако большинство горожан были недовольны тем, что он не совершил ни одного из своих чудес в городе своей юности. Уже многие месяцы назаряне обсуждали Иисуса, но в целом их мнения о нём были неблагоприятными.
Поэтому вернувшегося домой Учителя ждал не тёплый приём, а атмосфера откровенной вражды и ожесточённой критики. Но это было не всё. Зная, что он собирается провести субботу в Назарете и ожидая, что он выступит в синагоге, его враги наняли много грубых и неотёсанных мужчин, которые должны были досаждать ему и чинить всяческие неприятности.
Большинство старших друзей Иисуса, включая не чаявшего в нём души хазана, – его учителя в юные годы, – либо умерли, либо покинули Назарет, а молодое поколение, снедаемое глубокой завистью, было склонно отрицать его славу. Они уже не помнили его былой преданности семье отца и жестоко критиковали его за то, что он не навещал своего брата и замужних сестёр, живших в Назарете. Отношение к Иисусу со стороны его семьи также подогревало эти недобрые чувства среди горожан. Ортодоксальные евреи позволили себе критиковать Иисуса даже за то, что в это субботнее утро он слишком быстрым шагом шёл в синагогу.
8. Субботнее богослужение.
В эту субботу выдался прекрасный день, и весь Назарет, как друзья, так и враги, отправились в синагогу послушать своего бывшего земляка. Многим из апостольского окружения пришлось остаться за стенами синагоги, которая не смогла вместить всех желающих. Юношей Иисус часто выступал в этом месте поклонения, и в то утро, когда начальник синагоги передал ему свиток со священными письменами для прочтения отрывка из Писаний, никто из присутствовавших, казалось, не вспомнил, что это был тот самый манускрипт, который Иисус подарил этой синагоге.
В тот день богослужение проводилось точно так же, как и в те времена, когда Иисус приходил сюда мальчиком. Вместе с начальником синагоги он поднялся на кафедру, и служба началась с чтения двух молитв: «Благословен Господь, Царь мира, образующий свет и творящий тьму, создающий мир и сотворяющий всё; кто, в милосердии своём, даёт свет земле и тем, кто пребывает на ней в добродетели, день за днём и каждый день, возрождает чудеса творения. Благословен Господь наш Бог за славу его творений и за светила, льющие свет и сотворённые им для похвалы своей. Селах. Благословен Господь наш Бог, образовавший светила».
После короткой паузы они произнесли вторую молитву: «Велика любовь, которую Господь наш Бог неизменно являет нам; огромно сострадание, переполняющее сердце Отца и Царя, жалеющего нас во имя наших отцов, которые верили ему. Ты научил их уставам жизни; будь милостив к нам и научи нас. Просвети глаза наши законом; побуди сердца наши хранить верность твоим заповедям; соедини сердца наши в любви и страхе пред твоим именем, и да не устыдимся до скончания века. Ибо ты Бог, дающий спасение, и ты избрал нас из всех наций и языков, и в истине привёл нас к своему великому имени, – слава тебе, – дабы с любовью возносили мы хвалу твоему единству. Благословен Господь, в любви избравший свой народ Израиля».
Затем прихожане произнесли Шему – еврейский символ веры. Этот ритуал заключался в повторении многочисленных отрывков из закона и означал, что верующие принимали на себя бремя небесного царства, равно как и бремя заповедей на дневное и ночное время.
После этого была прочитана третья молитва: «Воистину ты – Яхве, наш Бог и Бог наших отцов; наш Царь и Царь наших отцов; наш Спаситель и Спаситель наших отцов; наш Создатель и оплот нашего спасения; наша помощь и наш избавитель. Имя твоё предвечно, и нет Бога иного, кроме тебя. Новыми песнями воспевали на берегу твоё имя те, кому ты даровал избавление; в один голос прославляли они тебя и называли своим Царём, говоря: Яхве владыкой будет в мире бескрайнем. Благословен Господь, спасающий Израиль».
Затем начальник синагоги занял своё место перед ковчегом – то есть шкафом, где хранились священные письмена, – и приступил к чтению девятнадцати благодарственных молитв, или славословий. Однако в данном случае было желательно сократить службу, чтобы у высокого гостя осталось больше времени на своё выступление; поэтому были прочитаны только первое и последнее славословия. Первое звучало так: «Благословен Господь наш Бог и Бог наших отцов – Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова; великий, могучий и грозный Бог, который являет милосердие и доброту, который всё сотворяет, который помнит благодатные обещания, данные нашим отцам, и спасает их детей ради своего имени, в любви. О царь, помощник, спаситель и защитник! Благословен ты, о Яхве, защитник Авраама».
Затем прозвучало последнее славословие: «Одари же свой народ Израиля великим вечным миром, ибо ты – Царь и Господь всякого мира. Угодно тебе благословлять Израиль миром во все времена и во всякий час. Благословен ты, Яхве, благословляющий миром свой народ Израиля». Пока начальник синагоги читал благодарения, прихожане не смотрели на него. Вслед за славословиями он произнёс подобающую для данного случая молитву в свободной форме, и когда он закончил её, все прихожане отозвались дружным «аминь».
После этого хазан подошёл к ковчегу и вынул свиток, который он передал Иисусу, чтобы тот прочитал отрывок из Писаний. Обычно приглашалось семь человек, читавших не менее трёх стихов из закона, однако в данном случае этот обычай был нарушен, чтобы позволить гостю прочитать выбранный им самим отрывок. Взяв свиток, Иисус встал и начал читать из Второзакония: «Ибо заповедь, которую я даю вам сегодня, не скрыта от тебя и не далека. Эта заповедь – не на небе, и вы не можете сказать: „Кто поднимется на небеса и принесёт её нам, чтобы мы услышали её и исполняли?” Эта заповедь не на другом краю света, и вы не можете сказать: „Кто для нас пересечёт море и принесёт её нам, чтобы мы услышали и исполняли её?” Нет, это слово жизни очень близко к вам – прямо перед вами и в ваших сердцах, чтобы вы могли знать его и подчиняться ему».
Закончив читать из закона, он перешёл к Исайе и продолжал: «Господь вложил в меня свой дух, ибо он избрал меня благовествовать нищим. Он послал меня возвещать свободу пленным и прозрение слепым, освобождать мучеников и провозгласить год, угодный Господу».
Иисус закрыл книгу и, отдав её начальнику синагоги, сел и начал беседу с народом. Он начал её словами: «Ныне свершилось писание это». И затем в течение почти пятнадцати минут Иисус говорил о «сынах и дочерях Бога». Многим понравилась его речь, и они восхищались его благодатными словами и мудростью.
Обычно после официальной части богослужения выступающий оставался в синагоге, чтобы те, кто хотел, могли задать свои вопросы. Так и в это субботнее утро Иисус сошёл с кафедры в толпу, и люди устремились к нему с вопросами. Среди них было много скандальных личностей, затевавших недоброе, а по краям толпы сновали выродки, нанятые чинить Иисусу неприятности. Многие ученики и евангелисты, не попавшие в синагогу, устремились теперь внутрь и быстро поняли, что назревают неприятности. Они попытались увести Учителя, но он отказался уйти с ними.
9. Назарет отвергает Иисуса.
В синагоге Иисус оказался окружённым огромной толпой врагов и горсткой своих последователей, и в ответ на их грубые вопросы и зловещие насмешки он, полушутя, ответил: «Да, я сын Иосифа; я тот самый плотник, и меня не удивляет, что вы напоминаете мне пословицу „врач, исцели самого себя” и требуете от меня совершить в Назарете то, что, как вы слышали, я совершал в Капернауме; но я призываю вас в свидетели сказанного ещё в Писаниях: „нет пророка в своём отечестве и среди своего народа”».
Однако они напирали на него, обвиняюще тыча в него пальцами и говоря: «Ты считаешь себя лучше жителей Назарета; ты уехал отсюда, хотя твой брат – простой труженик, а сёстры по-прежнему живут среди нас. Мы знаем твою мать, Марию. Где они сегодня? О тебе сказывают диковинное, но мы видим, что, вернувшись в родные места, ты не творишь чудес». Иисус ответил им: «Я люблю людей, живущих в городе, где я вырос, и я был бы рад, если бы все вы могли войти в царство небесное, но деяния Бога определяются не мной. Благодать преобразует в ответ на живую веру тех, кто её получает».
Иисус смог бы добродушно совладать с толпой и успешно умиротворить даже самых агрессивных своих врагов, если бы не тактический просчёт одного из апостолов – Симона Зелота, который, вместе с молодым евангелистом Нагором, собрал в толпе группу друзей Иисуса и воинственно потребовал от врагов Учителя, чтобы те убирались вон. Иисус уже давно внушал апостолам, что кроткий ответ смиряет гнев, однако его последователи не привыкли к тому, что с их любимым наставником, которого они столь охотно называют Учителем, обращаются с такой грубостью и пренебрежением. Это было уже слишком; они не смогли сдержать своего страстного и бурного негодования, чем только пробудили инстинкт толпы в этом сборище дикарей и безбожников. Возглавляемые наёмными бродягами, эти негодяи схватили Иисуса, выволокли его из синагоги и подтащили к уступу находившегося поблизости крутого утёса, намереваясь сбросить его вниз, где он разбился бы насмерть. Но когда они уже были готовы столкнуть его с обрыва, Иисус внезапно обернулся к своим врагам и, глядя на них, спокойно сложил руки на груди. Он не произнёс ни слова, однако его друзья онемели от изумления, когда он двинулся вперёд и толпа расступилась перед ним, позволив ему пройти невредимым.
В сопровождении своих учеников Иисус проследовал в лагерь, где они обсудили всё произошедшее. В тот же вечер, выполняя распоряжение Иисуса, они приготовились ранним утром следующего дня вернуться в Капернаум. Это бурное окончание третьего проповеднического путешествия отрезвило всех последователей Иисуса. Они начали понимать смысл некоторых его учений; они начали осознавать, что царство придёт только через многие страдания и горькие разочарования.
Покинув Назарет в воскресенье утром и, следуя различными путями, они собрались в Вифсаиде к полудню в четверг, 10 марта. И они представляли собой не отряд победоносных, полных энтузиазма и преодолевающих любые преграды проповедников, а группу трезвых, серьёзных и лишённых иллюзий проповедников евангелия истины.
К 10 марта все группы учителей и проповедников вновь собрались в Вифсаиде. В четверг вечером и в пятницу многие из них вышли на рыбалку, а в субботу днём они посетили синагогу, чтобы послушать выступление престарелого дамасского еврея о славе отца Авраама. Большую часть этого субботнего дня Иисус провёл в одиночестве на холмах. В ту же субботу вечером Учитель больше часа говорил собравшимся группам о «предназначении несчастий и духовной ценности разочарования». Это стало достопамятным событием, и его слушатели никогда не забывали полученного от него урока.
Иисус всё ещё переживал горечь недавнего отвержения в Назарете; апостолы заметили в его обычной радостной манере держаться примесь особой печали. Большую часть времени с ним были Иаков и Иоанн, ибо Пётр был перегружен многочисленными обязанностями, связанными с заботой о новом корпусе евангелистов и управлением его деятельностью. В ожидании отбытия в Иерусалим на Пасху женщины посещали дома, обучая евангелию и помогая больным в Капернауме, окрестных городах и селениях.
1. Притча о сеятеле.
Примерно в это же время Иисус стал пользоваться притчами, как методом обучения народа, столь часто собиравшегося вокруг него. Из-за того, что он проговорил с апостолами и другими людьми далеко за полночь, мало кто поднялся в это воскресное утро к завтраку; поэтому Иисус в одиночестве отправился на берег и сел в лодку. Здесь, в старой рыбацкой лодке Андрея и Петра, всегда находившейся в его распоряжении, он обдумывал дальнейшие шаги по расширению царства. Однако Учитель недолго был в одиночестве. Вскоре сюда стали прибывать люди из Капернаума и окрестных сёл, и к десяти часам утра на берегу перед лодкой Иисуса собралось около тысячи человек, шумно требовавших внимания. К тому времени Пётр был уже на ногах и пробравшись к лодке, он спросил у Иисуса: «Учитель, поговорить мне с ними?» Но Иисус ответил: «Не надо, Пётр, я расскажу им историю». И он начал рассказывать притчу о сеятеле – одну из первых в длинном ряду таких притч, рассказанных следовавшим за ним толпам. В этой лодке было высокое сиденье, на котором он сидел (ибо в обычае было обучать сидя), обращаясь к собравшейся на берегу толпе. После краткого вступительного слова Петра Иисус сказал:
«Вышел сеятель сеять, и когда разбрасывал семена, некоторые упали возле дороги и были втоптаны в землю и склёваны небесными птицами. Другие семена попали на каменистые места, где не было достаточно земли, и вскоре проросли, ибо слой почвы там был неглубокий; но когда взошло солнце, оно опалило ростки, так как у них не было корней, которые питали бы их влагой. Другие семена упали среди колючек, и когда колючки выросли, они задушили ростки, так что те не дали зерна. Оставшиеся семена упали на благодатную почву. Они пустили ростки и стали плодоносить и принесли урожай, некоторые дав в тридцать, другие в шестьдесят, а иные в сто раз больше зёрен, чем было посеяно». И, рассказав эту притчу, он сказал народу: «Имеющий уши да слышит».
Апостолы и их спутники, услышав каким образом Иисус учит людей, были чрезвычайно озадачены. Они долго обсуждали это между собой, а вечером, в саду у дома Зеведея, Матфей спросил у Иисуса: «Учитель, в чём смысл загадочных высказываний, с которыми ты обращаешься к народу? Почему ты предлагаешь притчи тем, кто ищет истину?» И Иисус ответил:
«Всё это время я терпеливо наставлял вас. Вам дано знать тайны царства небесного, однако отныне непрозорливым толпам и тем, кто стремится погубить нас, тайны царства будут выражаться в виде притчей. И мы будем поступать так для того, чтобы те, кто действительно желает войти в царство, могли различить смысл учения и обрести тем самым спасение, в то время как те, кто слушает только для того, чтобы заманить нас в ловушку, были бы ещё больше сбиты с толку – они будут смотреть, но не увидят, будут слушать, но не услышат. Дети мои, разве вы не понимаете закон духа, который гласит: тому, кто имеет, будет дано в изобилии; у того же, кто не имеет, отнимется и то, что у него есть? Поэтому отныне я буду говорить с людьми в основном притчами, дабы наши друзья и те, кто желает знать истину, могли обрести то, что они ищут, в то время как наши враги и те, кто не любит истину, слушали бы, не разумея, что слышат. Многие из этих людей не идут путём истины. Именно такие непрозорливые души имел в виду пророк, когда сказал: «Ибо огрубело сердце этого народа; их уши не слышат, и глаза их закрыты, чтобы не видеть истину и не понимать её сердцем».
Апостолы не поняли всего смысла слов Учителя. Пока Андрей и Фома продолжали говорить с Иисусом, Пётр и остальные апостолы перешли в другую часть сада, где приступили к серьёзной и длительной дискуссии.
2. Толкование притчи.
Пётр и собравшаяся вокруг него группа пришли к заключению, что притча о сеятеле является аллегорией, каждый элемент которой заключает в себе скрытый смысл, и решили пойти к Иисусу за объяснением. Поэтому Пётр подошёл к Учителю и сказал: «Мы не способны проникнуть в смысл этой притчи, и мы желаем, чтобы ты объяснил её нам, раз ты говоришь, что нам дано знать тайны царства». Услышав эти слова, Иисус сказал: «Сын мой, я ничего не хочу утаивать от вас, но что, если вначале вы расскажете мне, о чём вы говорили; каково ваше толкование этой притчи?»
На мгновение наступила тишина, а затем Пётр сказал: «Учитель, мы много говорили об этой притче, и вот толкование, к которому я пришёл. Сеятель – это проповедник евангелия, семя – слово Бога. Семена, упавшие у дороги, означают тех, кто не понимает евангельского учения. Птицы, которые похитили семена, упавшие на твёрдую землю, означают Сатану, или лукавого, похищающего посеянное в сердцах невежд. Семена, упавшие на каменистые места и быстро взошедшие, означают тех поверхностных и легкомысленных людей, которые, услышав благую весть, принимают её с радостью; однако из-за того, что истина не укореняется в глубоком понимании, их рвение оказывается недолговечным перед лицом испытаний и гонений. Когда приходит беда, эти верующие спотыкаются; соблазнённые, они отступают. Семена, упавшие среди колючек, означают тех, кто с готовностью слушает проповедь, но позволяет мирской суете и обольщению богатства заглушать слово истины, которое тем самым становится бесплодным. Семена же, попавшие в благодатную почву, взошедшие и принёсшие урожай, – одни в тридцать раз, другие в шестьдесят раз, а иные в сто раз, – означают тех, кто, услышав истину, принимает её с разной мерой понимания ввиду различных интеллектуальных одарённостей, что проявляется в различной мере религиозного опыта».
Выслушав толкование притчи, предложенное Петром, Иисус спросил у других апостолов, нет ли у них своих предложений. Только Нафанаил откликнулся на это приглашение. Он сказал: «Учитель, хотя я понимаю, что в том толковании притчи, которое предложил Симон Пётр, есть много хорошего, я не полностью согласен с ним. Вот как я понимаю притчу. Семена означают евангелие царства, сеятель – посланников царства. Семена, упавшие у дороги на твёрдую землю, означают тех, кто мало что слышал о евангелии, а также тех, кто равнодушен к этой проповеди и ожесточил своё сердце. Птицы, которые склевали упавшие у дороги семена, означают образ жизни людей, соблазны зла и желания плоти. Семена, упавшие меж камней, – это те эмоциональные души, которые быстро принимают новое учение и столь же быстро отказываются от истины, столкнувшись с трудностями и реальностями проживания такой истины; им не хватает духовного постижения. Семена, упавшие среди колючек, означают тех, кого влекут истины евангелия: они склонны следовать его учениям, но им мешает жизненная гордыня, ревность, зависть и беспокойства человеческого существования. Те семена, которые упали на добрую почву и приносят плоды, – одни в тридцать раз, другие в шестьдесят раз, а иные в сто раз, – означают различную природную способность мужчин и женщин, в разной мере наделённых духовным озарением, постигать истину и отзываться на её духовные учения».
Когда Нафанаил умолк, среди апостолов и их товарищей разгорелся серьёзный спор. Вспыхнули жаркие дебаты: некоторые отстаивали правильность толкования, предложенного Петром, в то время как почти столько же спорящих защищали объяснение притчи, данное Нафанаилом. Тем временем Пётр и Нафанаил перешли в дом, где продолжили настойчивые и решительные попытки переубедить друг друга.
Учитель позволил этим разногласиям достичь апогея; после этого он хлопнул в ладоши и подозвал их к себе. Когда все снова собрались вокруг него, он сказал: «Прежде чем я расскажу вам об этой притче, хотел бы кто-нибудь из вас что-либо добавить?» На мгновение наступила тишина, после чего Фома произнёс: «Да, учитель, я хотел бы сказать несколько слов. Я помню, что когда-то ты предупреждал нас опасаться именно этого. Ты говорил нам, что примеры, которыми мы пользуемся в своих проповедях, должны быть подлинными историями, а не выдумками, и что мы должны выбирать историю, наилучшим образом иллюстрирующую одну центральную и важнейшую истину, которую мы хотели бы раскрыть людям, и что использовав так свой рассказ, мы не должны пытаться извлечь духовный смысл из всех его второстепенных деталей. Я считаю, что и Пётр, и Нафанаил оба ошибаются в своих попытках толкования данной притчи. Я восхищаюсь их способностью делать это, однако я точно так же уверен в том, что любые попытки извлечь духовные аналогии из всех элементов притчи, заимствованной из природы, могут привести только к путанице и серьёзному искажению понимания истинной цели такой притчи. Моя правота полностью подтверждается тем, что если час назад все мы были единодушны, то сейчас мы разделились на две группы, придерживающиеся различных мнений по поводу этой притчи, – причём мы столь ревностно отстаиваем свои взгляды, что это, по-моему, не даёт нам возможности до конца осознать великую истину, которую ты имел в виду, когда рассказывал народу эту притчу и впоследствии просил нас высказать о ней своё мнение».
После слов Фомы все притихли. Он заставил их вспомнить то, чему учил Иисус в предыдущих случаях, и прежде, чем Иисус продолжил говорить, Андрей встал и сказал: «Я уверен в том, что Фома прав, и я хотел бы, чтобы он рассказал нам, какой смысл он придаёт притче о сеятеле». Иисус кивком дал знак Фоме продолжать, и тот сказал: «Братья мои, я не хотел затягивать это обсуждение, однако если вы того желаете, скажу следующее: я полагаю, эта притча прозвучала для того, чтобы научить нас одной великой истине. И истина эта состоит в том, что сколь бы преданно и действенно мы ни выполняли наше божественное поручение, обучение евангелию царства будет сопровождаться переменным успехом; и что все такие различия в результатах объясняются непосредственно теми условиями, которые заключены в обстоятельствах нашего служения, – обстоятельствах, почти или полностью нам неподвластных».
Когда Фома умолк, большинство его собратьев-проповедников были почти уже готовы согласиться – даже Пётр и Нафанаил устремились к нему, чтобы поговорить с ним, – когда Иисус поднялся и сказал: «Молодец, Фома; ты проник в истинный смысл притч; однако и Пётр, и Нафанаил принесли всем вам не меньшую пользу, ибо показали всю опасность попыток превращения моих притч в аллегории. В своей душе вы можете с пользой для себя давать волю умозрительным фантазиям, но вы совершаете ошибку, когда стремитесь использовать такие выводы в своих публичных уроках».
Теперь, когда напряжение спало, Пётр и Нафанаил поздравили друг друга со своими толкованиями и, за исключением близнецов Алфеевых, каждый из апостолов попытался предложить собственное объяснение притчи о сеятеле, прежде чем удалиться на покой. Даже Иуда Искариот предложил весьма правдоподобное толкование. Двенадцать часто пытались истолковать между собой притчи Учителя в качестве аллегорий, но они уже никогда не воспринимали такие рассуждения всерьёз.
Этот вечер принёс апостолам и их товарищам огромную пользу, тем более что с этого времени Иисус всё чаще использовал притчи в своих публичных проповедях.
3. Ещё о притчах.
Апостолам настолько понравились притчи, что весь следующий вечер был посвящён их дальнейшему обсуждению. Иисус открыл вечернюю беседу словами: «Мои возлюбленные, в своих учениях вы всегда должны адаптировать представление истины к внимающим вам разумам и сердцам. Когда вы стоите перед толпой людей, обладающих различными интеллектуальными способностями и темпераментом, вы не можете обращаться с отдельными словами к каждому из типов слушающих, однако вы можете рассказать историю, передающую смысл вашего учения; и каждая группа, даже каждый индивидуум, будут способны по-своему истолковать вашу притчу соответственно своим интеллектуальным и духовным одарённостям. Позвольте сиять своему свету, но делайте это с мудростью и прозорливостью. Никто, зажигая светильник, не покрывает его сосудом и не прячет под кровать; наоборот, его ставят на подставку, чтобы все могли видеть свет. Позвольте сказать вам: нет ничего тайного в царстве небесном, что не сделается явным; и нет ничего скрываемого, что не станет когда-нибудь известным. Со временем на всё это будет пролит свет. Думайте не только о народе и о том, как он слышит истину; будьте внимательны и к себе – к тому, как слышите вы. Помните то, о чём я говорил вам много раз: тому, кто имеет, будет дано ещё больше; у того же, кто не имеет, отнимется и то, что, как он считает, у него есть».
На современном языке, дальнейшее обсуждение притч и новые наставления относительно их толкования можно обобщить и выразить следующим образом:
1. Иисус не советовал пользоваться баснями или аллегориями при обучении истинам евангелия. Однако он рекомендовал широко использовать притчи, в особенности притчи, заимствованные из природы. Он отметил ценность использования аналогии, существующей между природным и духовным мирами, как средства обучения истине. Он часто называл мир природы «нереальной и ускользающей тенью духовных реальностей».
2. Иисус рассказал три-четыре притчи из священных книг иудеев, обратив внимание на тот факт, что этот приём обучения не является чем-то совершенно новым. Тем не менее, он стал практически новым методом обучения в том виде, в каком Иисус использовал его с этого времени.
3. Объясняя апостолам ценность притч, Иисус обратил их внимание на следующие моменты:
Притча одновременно притягательна для совершенно различных уровней разума и духа. Притча стимулирует воображение, требует проницательности и способствует критическому мышлению; она побуждает отзывчивость, не вызывая антагонизма.
Притча отталкивается от известного и ведёт к различению неизвестного. Притча использует материальное и природное в качестве средства для знакомства с духовным и сверхматериальным.
Притчи помогают принятию непредвзятых нравственных решений. Притча обходит многие предрассудки и изящно вкладывает в разум новую истину, причём всё это сопровождается минимальной личностной самозащитой.
Для того чтобы отвергнуть истину, заключённую в притчевой аналогии, требуется сознательное интеллектуальное действие, осуществляемое вопреки чистосердечному суждению и ясному решению человека. Притча заставляет слушающего задуматься.
Использование в обучении формы притчи позволяет учителю представлять новые и даже поразительные истины и в то же время в значительной мере избегать полемики и внешних столкновений с традицией и признанными авторитетами.
Преимущество притчи заключается также в том, что она укрепляет в памяти истину при последующем столкновении с уже знакомыми эпизодами.
Таким путём Иисус стремился познакомить своих последователей со многими из причин, лежащих в основе его практики всё более широкого использования притч в своём публичном обучении.
Ближе к концу вечернего урока Иисус впервые прокомментировал притчу о сеятеле. Он сказал, что в притче говорится о двух вещах. Во-первых, она представляет собой анализ его собственного служения до того времени и прогноз – что может ожидать его в будущем в оставшийся период его земной жизни. Во-вторых, она является также намёком на то, чего могут ожидать от своего служения апостолы и другие посланники царства с течением времени, по мере того, как одно поколение будет приходить на смену другому.
Иисус обращался к притчам также как к лучшему возможному опровержению преднамеренных попыток религиозных лидеров Иерусалима внушить народу, что весь его труд осуществляется с помощью бесов и князя дьяволов. Обращение к природе разрушало такие утверждения, ибо в то время люди рассматривали все естественные явления как результат прямого воздействия духовных существ и сверхъестественных сил. Кроме того, он решил воспользоваться этим методом обучения потому, что это позволяло ему провозглашать важнейшие истины тем, кто желал познать лучший путь, и вместе с тем давало его врагам меньше поводов для нападок и обвинений.
Прежде чем отпустить апостолов на покой, Иисус сказал: «А теперь я расскажу вам последнюю часть притчи о сеятеле. Я хотел бы знать, как вы воспримете следующие слова: Царство небесное также подобно человеку, который бросил доброе зерно в землю; и пока он спал по ночам и занимался своими делами днём, семя всходило и росло, и, хотя он не знал, как это случилось, растение стало плодоносить. Сначала появилась зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. А затем, когда зерно созрело, он взялся за серп, и свершилась жатва. Имеющий уши да услышит».
Много раз апостолы вспоминали эти слова, однако Учитель никогда больше не упоминал об этом дополнении к притче о сеятеле.
4. Новые притчи у моря.
На следующий день Иисус вновь учил людей, обращаясь к ним из лодки: «Царство небесное подобно человеку, посеявшему в поле хорошие семена; когда же он спал, пришёл его враг, посеял между пшеницей сорняки и поспешил прочь. И когда пшеница проросла и созрела, выросли и сорняки. Тогда пришли слуги к владельцу земли и сказали: „Господин, ты ведь посеял в поле хорошие семена. Откуда же там сорняки?» А он им сказал: „Враг сделал это». Тогда слуги спросили у своего господина: „Ты хочешь, чтобы мы пошли и выдернули их?» Но в ответ он сказал им: „Нет, не хочу, ибо вместе с сорняками вы выдернете и пшеницу. Пусть растут и те, и другие вместе, а когда придёт время жатвы, я скажу жнецам: сначала сожните сорняки, свяжите их в копны и сожгите, а зерно соберите в мою житницу».
Ответив на несколько вопросов, Иисус рассказал ещё одну притчу: «Царство небесное подобно горчичному зерну, которое человек посадил на своём поле. Горчичное зерно – меньше всех семян, но когда оно прорастает, то становится самым большим из всех садовых растений и похоже на дерево, в ветвях которого могут отдыхать небесные птицы».
«Царство небесное подобно закваске, которую женщина замесила в три меры муки, так что всё тесто подошло».
«Царство небесное также подобно сокровищу, зарытому в поле, которое нашёл человек. От радости он пошёл и продал всё, что имел, чтобы купить это поле».
«Ещё царство небесное подобно торговцу, искавшему хороший жемчуг; когда он нашёл одну драгоценную жемчужину, он пошёл, продал всё, что имел, и купил эту необыкновенную жемчужину».
«Ещё царство небесное подобно сети, заброшенной в море, в которую попала самая разная рыба. Когда сеть наполнилась, рыбаки вытянули её на берег. Потом они сели и отобрали хорошую рыбу в корзины, а плохую выбросили».
Много других притч рассказал людям Иисус. Фактически, начиная с этого времени, он редко прибегал к какому-либо иному методу обучения народа. В своих публичных выступлениях он говорил притчами, а на вечерних занятиях более полно и подробно развивал свои учения апостолам и евангелистам.
5. Посещение Хересы.
Народ прибывал всю неделю. В субботу Иисус поспешил прочь, на холмы, но с наступлением воскресного утра толпы вернулись. Иисус выступил перед ними днём, после проповеди Петра, и, закончив говорить, сказал апостолам: «Я устал от толп; отправимся на другой берег и устроим день отдыха».
Пересекая озеро, они попали в одну из тех сильных и внезапных бурь, которые столь характерны для Галилейского моря, особенно в это время года. Водная масса озера находится почти на семьсот футов ниже уровня моря и окружена высокими берегами, особенно с запада. От озера вверх, к горам, ведут крутые ущелья, и вследствие того, что в течение дня нагретый воздух поднимается, оставаясь в кармане над озером, после захода солнца потоки остывающего воздуха нередко устремляются из ущелий к озеру. Такой штормовой ветер быстро поднимается и иногда столь же внезапно стихает.
Именно в такой шторм и попала лодка, перевозившая Иисуса на другой берег в тот воскресный вечер. Три другие лодки с некоторыми из молодых евангелистов следовали позади. Буря была жестокой, несмотря на то, что она ограничивалась этим районом озера – на западном берегу не было никаких признаков шторма. Ветер был столь сильным, что волны стали захлёстывать лодку. Мощный порыв ветра сорвал парус, прежде чем апостолы успели убрать его, и теперь они полностью зависели от вёсел, налегая на которые устремились к берегу, находившемуся на расстоянии чуть более полутора миль.
Тем временем Иисус спал на корме под небольшим навесом. Учитель был утомлён, когда они отплывали из Вифсаиды, и распорядился перевезти его на другой берег именно для того, чтобы отдохнуть. Эти бывшие рыбаки были сильными и опытными гребцами, однако они попали в один из жесточайших штормов в своей жизни. Несмотря на то, что ветер швырял их лодку, как игрушку, Иисус беспробудно спал. Пётр сидел на правом весле рядом с кормой. Когда лодка начала наполняться водой, он оставил весло и, бросившись к Иисусу, начал сильно трясти его, чтобы разбудить, и когда Иисус проснулся, Пётр сказал: «Учитель, разве ты не знаешь, что мы попали в сильный шторм? Если ты не спасёшь нас, мы все погибнем».
Выйдя в дождь, Иисус посмотрел вначале на Петра, а затем устремил свой взгляд в темноту на боровшихся со стихией гребцов, после чего снова перевёл взгляд на Симона Петра, который из-за возбуждения ещё не вернулся к своему веслу, и сказал: «Почему все вы охвачены страхом? Где ваша вера? Тихо, успокойтесь». Не успел Иисус высказать Петру и остальным апостолам своё порицание, не успел он призвать Петра к спокойствию и умиротворению своей взволнованной души, как выведенная из равновесия атмосфера, обретя устойчивое состояние, успокоилась, и установилось полное безветрие. Почти сразу же бушующие волны стихли, а чёрные тучи, пролившиеся коротким дождём, рассеялись, и на небе засверкали звёзды. Насколько мы можем судить, всё это было чистым совпадением; однако апостолы – в особенности Симон Пётр – всегда считали этот эпизод чудом природы. В то время люди с особой лёгкостью верили в природные чудеса, поскольку были твёрдо уверены в том, что все природные явления находятся в подчинении у духовных сил и сверхъестественных существ.
Иисус разъяснил двенадцати, что он обращался к их смятенному духу, к их помутившемуся от страха разуму, что он вовсе не велел стихиям подчиняться его слову, – но всё было напрасно. Последователи Учителя всегда придерживались своего собственного толкования любых подобных совпадений. С того дня они были уверены, что Учитель обладает абсолютной властью над природными стихиями. Пётр всегда неустанно повторял, что «даже ветры и волны послушны ему».
Было уже поздно, когда Иисус и его апостолы достигли берега, и так как стояла тихая и ясная ночь, то все они остались отдыхать в лодках и вышли на берег только утром вскоре после восхода солнца. Когда они собрались – в общей сложности около сорока человек, – Иисус сказал:
«Давайте поднимемся на те холмы и проведём несколько дней, обсуждая проблемы царства Отца».
6. Сумасшедший из Хересы.
Хотя восточный берег большей частью плавно переходил в начинавшуюся за ним возвышенность, данный район представлял собой крутой склон, причём в некоторых местах берег резко обрывался в озеро. Указывая на соседний холм, Иисус сказал: «Поднимемся на этот склон и устроим завтрак, а затем подыщем пристанище для отдыха и бесед».
Весь склон покрывали вырубленные в скалах пещеры. Многие из таких ниш являлись древними склепами. Примерно на полпути вверх, на небольшом, относительно ровном месте, находилось кладбище деревушки Хереса. Когда Иисус и его товарищи проходили мимо этого кладбища, к ним устремился сумасшедший, живший в горных пещерах. Этот умалишённый был хорошо известен в этих местах; когда-то он был закован в кандалы и цепи и заточен в одном из гротов. Он уже давно разбил свои оковы и свободно бродил среди надгробий и заброшенных склепов.
Этот человек по имени Амос страдал периодическими приступами безумия. В продолжительные периоды прояснения он подыскивал кое-какую одежду и вполне нормально уживался со своими собратьями. Во время одного из таких периодов здравомыслия он отправился в Вифсаиду, где услышал проповедь Иисуса и апостолов и с того времени частично уверовал в евангелие царства. Однако вскоре наступила буйная фаза заболевания, и он скрылся в склепах, где стонал и громко кричал, пугая своим поведением всех, кто на него наталкивался.
Когда Амос узнал Иисуса, он упал на колени и воскликнул: «Я знаю тебя, Иисус, но я одержим многими бесами, и я заклинаю тебя не мучить меня». Этот человек действительно верил, что периодические страдания его разума объяснялись злыми или нечистыми духами, которые время от времени проникали в него, овладевая его разумом и телом. Его беды были в основном эмоционального характера – мозг не был поражён серьёзным заболеванием.
Глядя вниз на человека, ползавшего у его ног подобно животному, Иисус наклонился, взял его за руку, заставил подняться и сказал: «Амос, ты не одержим дьяволом; ты уже знаешь благую весть о том, что являешься сыном Бога. Я повелеваю тебе сбросить эти чары». И когда Амос услышал эти слова Иисуса, произошла такая трансформация его разума, что к нему сразу же вернулся здравый рассудок и способность нормального владения своими эмоциями. К этому времени собралась огромная толпа жителей ближнего села, и эти люди, к которым присоединились спустившиеся с гор свинопасы, в изумлении смотрели на сумасшедшего, пребывающего в здравом уме и непринуждённо беседующего с Иисусом и его последователями.
Пока свинопасы спешили в деревню, чтобы рассказать об усмирении сумасшедшего, собаки набросились на небольшое, оставшееся без присмотра стадо примерно из тридцати свиней и пригнали их к обрыву, с которого большинство свиней попадали в море. Именно это случайное происшествие, совпавшее с присутствием Иисуса и якобы чудесным исцелением сумасшедшего, породило легенду о том, что Иисус вылечил Амоса, изгнав из него легион бесов, и что эти бесы вселились в стадо свиней, заставив их тут же броситься с обрыва в море навстречу собственной гибели. До конца дня свинопасы успели разнести эту новость, и всё село поверило им. Амос не сомневался в их словах; он видел, как вскоре после усмирения его беспокойного разума свиньи скатились с обрыва, и он всегда верил в то, что они несли в себе тех самых злых духов, которые так долго вызывали его болезнь и мучили его. И это имело большое значение для необратимости его выздоровления. Столь же верно и то, что все апостолы Иисуса (за исключением Фомы) усматривали прямую связь между случаем со свиньями и излечением Амоса.
Иисус не получил долгожданного отдыха. Большую часть дня его одолевали те, кто пришёл, прослышав об излечении Амоса, и кого привлёк рассказ о демонах, оставивших этого сумасшедшего и вселившихся в стадо свиней. Так, после одной только ночи отдыха, ранним утром во вторник Иисуса и его друзей разбудила делегация иноверцев, занимавшихся свиноводством, которые пришли просить Иисуса покинуть их. Обращаясь к Петру и Андрею, их представитель сказал: «Рыбаки Галилеи, оставьте нас и заберите с собой своего пророка. Мы знаем, что он святой человек, однако боги нашей страны не знают его, и нам грозит потеря многих свиней. Мы объяты страхом перед вами, и потому мы молим вас уйти отсюда». Услышав эти слова, Иисус сказал Андрею: «Вернёмся домой».
Когда они уже были готовы отправиться в путь, Амос стал упрашивать Иисуса взять его с собой, но Учитель не согласился. Иисус сказал Амосу: «Не забывай, что ты являешься сыном Бога. Возвращайся к своим людям и покажи им, какие великие вещи совершил для тебя Бог». И Амос начал странствовать, рассказывая, как Иисус изгнал легион бесов из его беспокойной души и как эти злые бесы вселились в стадо свиней, тут же приведя их к погибели. И он продолжал, пока не побывал во всех городах Декаполиса, возвещая о великих делах, совершённых для него Иисусом.
Когда во вторник утром лодка Иисуса пристала к берегу, его ждала огромная толпа людей, ибо весть об излечении Амоса, сумасшедшего из Хересы, уже достигла Вифсаиды и Капернаума. В этой толпе были и новые соглядатаи из иерусалимского синедриона, прибывшие в Капернаум, чтобы найти повод для ареста и осуждения Учителя. Пока Иисус разговаривал с теми, кто пришёл сюда поприветствовать его, один из правителей синагоги, Иаир, пробрался через толпу и, упав на колени, схватил Иисуса за руку, умоляя его поспешить вместе с ним и говоря: «Учитель, моя маленькая дочь, моё единственное дитя, лежит дома при смерти. Я умоляю тебя прийти и исцелить её». Когда Иисус услышал просьбу этого отца, он сказал: «Я пойду с тобой».
Иисус отправился с Иаиром, и множество людей, услышавших просьбу отца, последовали за ними посмотреть, что произойдёт. Они уже подходили к дому правителя синагоги, когда – пробираясь в толчее по узкой улице – Иисус внезапно остановился и воскликнул: «Кто-то прикоснулся ко мне». И когда окружающие стали отрицать, что они прикасались к нему, Пётр сказал: «Учитель, ты видишь, что толпа напирает на тебя, так что может раздавить нас, – а ты говоришь: „Кто-то прикоснулся ко мне». Что ты имеешь в виду?» Тогда Иисус сказал: «Я спросил, кто прикоснулся ко мне, ибо почувствовал, что живая энергия отошла от меня». Оглядываясь, Иисус заметил стоявшую поблизости женщину, которая, подойдя к нему, упала на колени и сказала: «Годами я страдала жестоким кровотечением. Я много терпела от многих врачей; я истратила всё своё состояние, но никто не смог мне помочь. Тогда я услышала о тебе, и подумала, что если я хотя бы прикоснусь к краю твоей одежды, то обязательно исцелюсь. Поэтому я устремилась вместе с толпой и, оказавшись рядом с тобой, Учитель, я прикоснулась к краю твоей одежды и стала здоровой; я знаю, что я избавилась от своего недуга». Когда Иисус услышал это, он взял женщину за руку и, помогая ей встать, сказал: «Дочь, вера твоя излечила тебя; иди с миром». Именно вера этой женщины, а не её прикосновение, сделала её здоровой. И этот случай является хорошей иллюстрацией многих якобы чудесных исцелений, которые случались в течение земной жизни Иисуса, но которые он никоим образом не совершал по своей воле. Время показало, что эта женщина действительно избавилась от своей болезни. Её вера была такова, что она сразу же получила доступ к созидательной энергии, заключённой в личности Учителя. Обладая такой верой, всё, что ей нужно было сделать, – это приблизиться к Учителю. Не было никакой необходимости прикасаться к его одежде; это отражало лишь суеверную сторону её веры. Иисус подозвал к себе эту женщину, Веронику из Кесарии Филипповой, чтобы исправить два ошибочных мнения, которые могли остаться в её разуме или же укрепиться в представлении свидетелей этого исцеления: он не хотел, чтобы Вероника ушла с мыслью о том, что возымел действие страх, сопровождавший её попытку украдкой получить исцеление, или её суеверное прикосновение к одежде. Он желал, чтобы все знали: исцеление явилось результатом её чистой и живой веры.
1. В доме Иаира.
Понятно, что Иаир сильно переживал из-за этой задержки; поэтому, ускорив шаг, они поспешили к его дому. Но не успели они войти во двор правителя, как навстречу вышел один из его слуг, сказавший: «Не тревожь Учителя; твоя дочь умерла». Однако Иисус, казалось, оставил слова слуги без внимания, ибо, взяв с собой Петра, Иакова и Иоанна, он обернулся и сказал разбитому горем отцу: «Не бойся; только веруй». Войдя в дом, он застал там свирельщиков и плакальщиков, поднявших неуместный шум; здесь же находились рыдающие и стенающие родственники. Выставив всех плакальщиков из комнаты, он вошёл туда вместе с отцом, матерью и своими тремя апостолами. Он сказал плакальщикам, что девушка не умерла, но те высмеяли его. После этого Иисус обратился к матери, сказав ей: «Твоя дочь не умерла, она лишь спит». И когда всё в доме утихло, Иисус, поднявшись наверх, где лежало дитя, взял её за руку и сказал: «Дочь, говорю тебе: проснись и встань». И когда девочка услышала эти слова, она тут же встала и прошла по комнате. Вскоре она вышла из оцепенения, и Иисус распорядился, чтобы её покормили, ибо она давно не ела.
Ввиду того, что в Капернауме велась сильная пропаганда против Иисуса, он созвал семью и объяснил, что девушка находилась в состоянии комы после продолжительного жара и что он лишь разбудил её, а не воскресил из мёртвых. То же самое он повторил и своим апостолам, однако тщетно; все они считали, что он воскресил девочку из мёртвых. То, что Иисус говорил, пытаясь объяснить многие из этих кажущихся чудес, не производило большого впечатления на его последователей. Они ожидали чудес и при первой возможности приписывали Иисусу очередное чудо. Иисус и апостолы вернулись в Вифсаиду после того, как он особо приказал им никому не рассказывать о случившемся.
Когда он вышел из дома Иаира, двое слепых, которых вёл немой мальчик, пошли за ним, моля об исцелении. В тот период слава Иисуса-целителя достигла своего зенита. Где бы он ни появлялся, больные и страждущие ждали его. Учитель уже выглядел измученным, и все его друзья начали беспокоиться о том, что продолжение обучения и целительства может довести его до полного изнеможения.
Апостолы Иисуса, уже не говоря о простом люде, не могли понять сущность и отличительные черты этого Богочеловека. Точно так же, ни одно из последующих поколений не смогло оценить то, что произошло на земле в посвящение Иисуса Назарянина. И ни науке, ни религии никогда не предоставится возможность узнать, что представляли собой эти замечательные события, по той простой причине, что такая исключительная ситуация никогда не сможет повториться – ни в этом, ни на каком-либо ином мире Небадона. Никогда, ни на одном из миров во всей этой вселенной не появится существо в облике смертной плоти, которое одновременно заключало бы в себе все атрибуты созидательной энергии в сочетании с духовными одарённостями, выходящими за пределы времени и большинства других материальных ограничений.
Никогда – ни до появления Иисуса на земле, ни после него, – не возникала возможность добиться столь непосредственных и наглядных результатов прочной, живой веры смертных мужчин и женщин. Для того чтобы воспроизвести эти явления, мы должны были бы оказаться в самом присутствии Майкиэля, Создателя, причём такого, каким он был в те дни, – Сына Человеческого. Так и сегодня, когда его отсутствие исключает подобные материальные проявления, вы должны воздерживаться от того, чтобы накладывать какие-либо ограничения на возможное проявление его духовного могущества. Хотя Учитель и отсутствует как материальное существо, он присутствует в качестве духовного влияния в сердцах людей. Уйдя из мира, Иисус обеспечил своему духу возможность жить рядом с духом своего Отца, пребывающего в разумах всех людей.
2. Насыщение пяти тысяч.
Днём Иисус продолжал учить народ, а по вечерам наставлял апостолов и евангелистов. В пятницу он объявил о недельном отпуске для того, чтобы все его последователи могли провести несколько дней в своих семьях или у друзей, прежде чем приготовиться к отбытию в Иерусалим на Пасху. Однако более половины учеников отказались оставить его, а количество людей с каждым днём увеличивалось настолько, что Давид Зеведеев уже хотел поставить новый лагерь, но Иисус отказался дать своё согласие. Учитель так мало отдохнул за субботу, что утром в воскресенье, 27 марта, он попытался избавиться от толпы. Несколько евангелистов были оставлены говорить с народом, в то время как Иисус и двенадцать собирались незаметно перебраться на противоположный берег озера, где в одном из красивых парков к югу от Вифсаиды-Юлии надеялись получить отдых, в котором так нуждались. Этот район был любимым местом отдыха жителей Капернаума. Все они были хорошо знакомы с этими парками на восточном берегу.
Однако людей это не устраивало. Они заметили, в каком направлении отплыла лодка Иисуса, и, наняв все свободные суда, отправились вдогонку. Те, кто остался без лодок, отправились пешком вокруг северной оконечности озера.
К вечеру более тысячи человек обнаружили Учителя в одном из парков; Иисус обратился к ним с краткой речью, после чего его сменил Пётр. Многие из этих людей принесли с собой еду и после ужина разбились на небольшие группы, в которых апостолы и ученики Иисуса учили их.
В понедельник пополудни толпа уже превышала три тысячи человек, причём люди продолжали прибывать до позднего вечера, приводя с собой всевозможных больных. Сотни интересующихся Иисусом людей, направлявшихся на празднование Пасхи, планировали остановиться в Капернауме, чтобы увидеть и услышать Учителя, и просто не желали мириться с разочарованием. К полудню в среду здесь, в парке к югу от Вифсаиды-Юлии, собралось около пяти тысяч мужчин, женщин и детей. Стояла хорошая погода – сезон дождей был в этих местах на исходе.
Филипп обеспечил для Иисуса и двенадцати трёхдневный запас провизии, которым ведал юноша Марк – их подручный. К полудню этого дня, третьего по счёту почти для половины собравшегося здесь народа, запасы еды, взятой людьми с собой, подошли к концу. В распоряжении Давида Зеведеева не было палаточного городка, где он мог бы накормить и разместить народ, да и у Филиппа не было запаса еды, необходимого для такой толпы. Однако, несмотря на голод, люди не желали уходить. Поговаривали о том, что Иисус, желая избежать неприятностей как со стороны Ирода, так и иерусалимских лидеров, выбрал этот спокойный район за пределами юрисдикции всех своих врагов как подходящее для коронации место. Всеобщее возбуждение росло с каждым часом. Иисусу не было сказано ни единого слова, хотя он, конечно, знал обо всём. Даже двенадцать апостолов всё ещё придерживались подобных искажённых представлений, тем более – молодые евангелисты. Из апостолов попытку провозгласить Иисуса царём поддерживали Пётр, Иоанн, Симон Зелот и Иуда Искариот. Против этого плана выступали Андрей, Иаков, Нафанаил и Фома. Матфей, Филипп и близнецы Алфеевы не занимали определённой позиции. Идея коронации исходила от одного из молодых евангелистов, Иоава.
Таковы были обстоятельства, сложившиеся к пяти часам пополудни в среду, когда Иисус попросил Иакова Алфеева позвать Андрея и Филиппа. Иисус сказал: «Что нам делать с народом? Уже три дня, как они находятся с нами, и многие из них голодны. У них нет еды». Филипп и Андрей переглянулись, и Филипп сказал: «Учитель, тебе следует отослать этих людей, чтобы они могли пойти в соседние селения и купить себе еды». И Андрей, опасавшийся, что план коронации будет осуществлён, поспешил согласиться с Филиппом: «Верно, Учитель, я считаю, что тебе было бы лучше всего отпустить народ, чтобы люди отправились восвояси и купили еды, а ты смог бы какое-то время отдохнуть». К этому времени к ним присоединились остальные апостолы. Тогда Иисус сказал: «Но я не хочу отсылать их голодными; разве вы не можете накормить их?» Это было уже слишком для Филиппа, который тут же ответил: «Учитель, где в этом пустынном месте мы сможем купить хлеба для такой толпы? И двух сотен динариев не хватило бы на одну трапезу».
Не успели апостолы высказаться, как Иисус повернулся к Андрею и Филиппу со словами: «Я не хочу отсылать людей. Вот они, что овцы без пастыря. Я хотел бы накормить их. Какая еда есть у нас с собой?» Пока Филипп разговаривал с Матфеем и Иудой, Андрей нашёл юношу Марка, чтобы выяснить, что осталось от их запаса продовольствия. Вернувшись к Иисусу, он сказал: «У юноши осталось лишь пять ячменных хлебов и две сушёные рыбы», – и Пётр тут же добавил: «И мы ещё не ужинали».
Какое-то время Иисус молчал; взгляд его был отсутствующим. Молчали и апостолы. Внезапно Иисус повернулся к Андрею и сказал: «Принеси мне хлебы и рыбу».
И когда Андрей принёс Иисусу короб, Учитель сказал: «Вели людям сесть на траве группами по сто человек и назначить в каждой группе старшего, а сам приведи сюда всех евангелистов».
Иисус взял в руки хлебы, и, возблагодарив, преломил хлеб и дал апостолам, передавшим его дальше своим товарищам, которые, в свою очередь, отнесли его народу. Таким же образом Иисус преломил и раздал рыбу. И все люди ели и насытились. Когда они закончили есть, Иисус сказал ученикам: «Соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало». И когда они собрали остатки, у них набралось двенадцать полных коробов. В этом удивительном пире приняли участие около пяти тысяч мужчин, женщин и детей.
Это было первым и единственным материальным чудом, сотворённым Иисусом в результате осознанного, заранее составленного плана. Верно, что его ученики были склонны называть чудесами многие вещи, не являвшиеся таковыми, однако это событие действительно было проявлением сверхъестественной опеки. Как нам объяснили, в данном случае Майкиэль умножил пищевые элементы так же, как он делает это всегда, если не считать устранения фактора времени и зримого канала жизни.
3. Коронация.
Насыщение пяти тысяч посредством сверхъестественной энергии стало ещё одним из тех случаев, когда произошедшее было результатом объединения человеческого сочувствия и созидательного могущества. Теперь, когда толпа вдоволь насытилась и слава Иисуса мгновенно выросла благодаря этому изумительному чуду, план принудительной коронации Учителя и провозглашения его царём уже не требовал личного руководства. Казалось, что эта идея распространилась в толпе подобно эпидемии. Реакция народа на внезапное и впечатляющее удовлетворение его физических нужд была всеохватной и подавляющей. Веками евреев учили, что после прихода Мессии, сына Давида, земля вновь наполнится молоком и мёдом, и что они будут наделены хлебом жизни, как некогда их предки манной небесной, которая, как считалось, упала на них в пустыне. И разве не исполнялись все эти надежды прямо у них на глазах? Когда эти голодные, истощённые люди перестали объедаться чудо-пищей, их охватил только один всеобщий порыв: «Вот наш царь». Чудотворный избавитель Израиля явился. В глазах этих простодушных людей способность накормить наделяла правом властвовать. И потому неудивительно, что закончив пиршествовать, толпа разом поднялась и закричала: «Сделаем его царём!»
Этот мощный возглас воодушевил Петра и тех апостолов, которые всё ещё надеялись увидеть Иисуса, заявляющим свои права на владычество. Однако этим ложным надеждам суждено было вскоре развеяться. Не успело умолкнуть эхо от криков людей, отражённых соседними скалами, как Иисус взобрался на огромный камень, поднял правую руку и, заставив толпу стихнуть, сказал: «Дети мои, ваши намерения благи, но вы близоруки и мыслите материально». Наступила небольшая пауза; этот доблестный галилеянин величественно возвышался в чарующем зареве заката на восточном берегу. Всё в его облике было от царя, когда он продолжил своё обращение к затаившей дыхание толпе: «Вы желаете сделать меня царём не потому, что ваши души озарены великой истиной, а потому, что ваши желудки наполнены хлебом. Сколько раз я говорил вам, что царство моё не от мира сего? Царство небесное, которое мы провозглашаем, есть духовное братство, и никто не властен над ним, восседая на материальном престоле. Мой небесный Отец является всемогущим и премудрым Властителем этого духовного братства сынов Бога на земле. Неужели так плохо раскрыл я вам Отца духов, что вы готовы сделать царём его Сына во плоти! Ступайте же все по домам. Если вам нужен царь, пусть в сердце каждого из вас воцарится Отец светов как духовный Властитель всего сущего».
После этих слов Иисуса толпа разбрелась, ошеломлённая и повергнутая в уныние. С того дня многие их тех, кто верил в него, отвернулись от Иисуса и более не следовали за ним. Апостолы лишились дара речи; в молчании смотрели они на двенадцать коробов с остатками еды; только их подручный, юноша Марк, произнёс: «И он отказался стать нашим царём». Прежде чем уйти в одиночестве в горы, Иисус повернулся к Андрею и сказал: «Возвращайся со своими товарищами в дом Зеведея и молись вместе с ними – особенно за твоего брата, Симона Петра».
4. Ночное видение Симона Петра.
Оставшись без своего Учителя, отправленные назад одни, апостолы сели в лодку и в молчании погребли в сторону Вифсаиды на западный берег озера. Больше всех из них был сокрушён и подавлен Симон Пётр. Они почти не разговаривали; каждый думал об Учителе, находившемся в одиночестве в горах. Неужели он бросил их? Никогда прежде он не отсылал их всех прочь, отказавшись остаться с ними. Что всё это могло означать?
Тьма опустилась на них, и поднявшийся сильный встречный ветер сделал дальнейшее продвижение почти невозможным. Обессилев от многочасовой гребли в темноте, Пётр заснул глубоким сном измождённого человека. Андрей и Иаков перенесли его на корму и уложили спать на мягком сиденье. Пока остальные апостолы боролись с ветром, Петру приснился сон: ему привиделось, будто Иисус приближается к ним, ступая по воде. Когда Петру показалось, что Учитель поравнялся с лодкой, он вскричал: «Спаси нас, Учитель, спаси нас!» И те, кто был на корме, услышали некоторые из этих слов. Ночное видение в разуме Петра продолжалось, и ему снилось, будто он слышит слова Иисуса: «Ободритесь; это я; не бойтесь». Для потревоженной души Петра это было подобно галаадскому бальзаму. Его беспокойный дух был утешен, поэтому (во сне) он крикнул Учителю: «Господи, если это действительно ты, вели мне встать и пойти вместе с тобою по воде». Но когда Пётр начал идти по воде, бурные волны испугали его, и, уходя под воду, он закричал: «Господи, спаси меня!» И многие из двенадцати слышали, как он прокричал эти слова. После этого Петру приснилось, что Иисус пришёл к нему на помощь и, протянув руку, схватил и вытащил его, говоря: «О, маловерный, зачем ты усомнился?»
Последняя часть его сна привела к тому, что Пётр встал с сиденья, на котором он спал, и действительно перешагнул за борт в воду. Очнулся же он ото сна, когда Андрей, Иаков и Иоанн, нагнувшись, вытаскивали его из моря.
Пётр никогда не сомневался в реальности этого случая. Он искренне верил, что Иисус приходил к ним в ту ночь. Ему не удалось полностью убедить в этом Иоанна Марка; именно поэтому Марк опустил часть этого эпизода в своём рассказе. Врач Лука, который тщательно исследовал подобные вещи, пришёл к заключению, что в данном случае речь идёт о видении Петра и потому отказался включить его в своё повествование.
5. Возвращение в Вифсайду.
В четверг утром, до рассвета, они встали на якорь рядом с домом Зеведея и проспали примерно до полудня. Андрей поднялся первым, и, отправившись на прогулку у моря, увидел Иисуса, сидящего на камне у воды вместе с их подручным юношей. Хотя многие из толпы, равно как и молодые евангелисты, провели всю ночь и значительную часть следующего дня в поисках Иисуса в восточных горах, вскоре после полуночи он, вместе с юношей Марком, отправился назад и, обогнув озеро и переправившись через реку, вернулся в Вифсаиду.
Из пяти тысяч чудесным образом накормленных людей, которые – наполнив свои желудки, но оставшись с пустыми сердцами, – захотели провозгласить Иисуса царём, лишь около пятисот человек продолжали следовать за ним. Но ещё до того, как они узнали о его возвращении в Вифсаиду, Иисус попросил Андрея собрать двенадцать апостолов и их товарищей, включая женщин, сказав: «Я хочу поговорить с ними».И когда все были в сборе, Иисус сказал:
«До каких же пор мне придётся терпеть вас? Неужели всем вам трудно даётся духовное понимание и не хватает живой веры? Все эти месяцы я учил вас истинам царства, но не духовные ценности владеют вами, а материальные побуждения. Разве не читали вы в Писании о том, как Моисей призывал неверующих детей Израиля, говоря им: «Не бойтесь, стойте и смотрите, как Господь спасёт вас»? Сказал певец: «Доверьтесь Господу». «Будь терпелив, жди помощи Господа и мужайся. Он укрепит твоё сердце». «Обороти свои страдания ко Господу, и он поддержит тебя. Всегда доверяй ему, изливай ему своё сердце, ибо Бог – твоё прибежище». «Живущий в тайной обители Всевышнего, пребудет в тени Всемогущего». «Лучше доверять Господу, чем надеяться на князей человеческих».
Так неужели вы не видите теперь, что волшебства и материальные чудеса не приведут новые души к духовному царству? Мы накормили толпу, но это не заставило их возжелать хлеба жизни или возжаждать воды духовной праведности. Утолив свой голод, не вступления в небесное царство стали искать они, а возможности сделать Сына Человеческого царём, как коронуют царей в этом мире, лишь для того, чтобы можно было продолжать есть хлеб без необходимости трудиться для этого. И всё это, в чём многие из вас приняли большее или меньшее участие, ни в коей мере не способствует раскрытию небесного Отца или претворению его царства на земле. Разве мало нам врагов среди религиозных лидеров этой земли, чтобы настраивать против себя ещё и гражданских правителей? Я молю Отца помазать вам глаза, чтобы вы увидели, и раскрыть вам уши, чтобы вы услышали и исполнились веры в евангелие, которому я научил вас».
Затем Иисус объявил, что желает удалиться на несколько дней для отдыха со своими апостолами, прежде чем они приготовятся идти в Иерусалим на празднование Пасхи, и он запретил кому-либо из учеников или из народа следовать за ним. Таким образом, они отправились на лодке в Геннисарет, чтобы в течение двух-трёх дней отдохнуть и выспаться. Иисус готовился к великому кризису своей земной жизни, и поэтому он проводил много времени в общении с небесным Отцом.
Весть о насыщении пяти тысяч и попытка сделать Иисуса царём привлекли широкое внимание и пробудили опасения как у религиозных лидеров, так и у гражданских правителей по всей Галилее и Иудее. Хотя это великое чудо никак не способствовало укреплению евангелия царства в душах материально настроенных маловеров, оно действительно помогло положить конец тем тенденциям в непосредственной семье Иисуса, – объединявшей апостолов и ближайших учеников, – которые были связаны со стремлением к чудесам и желанием обрести царя. Этот впечатляющий эпизод положил конец раннему периоду обучения, подготовки и целительства и тем самым расчистил путь для вступления в последний год, год возвещения более высоких и духовных сторон нового евангелия царства – божественного сыновства, духовной свободы и вечного спасения.
6. В Геннисарете.
Во время отдыха в доме богатого верующего в Геннисарете каждый день после обеда Иисус проводил с двенадцатью беседы, проходившие в непринуждённой обстановке. Посланники царства представляли собой группу серьёзных, рассудительных и лишённых иллюзий людей. Но и после всего произошедшего, как показали последующие события, эти двенадцать человек ещё не полностью освободились от своих врождённых и давно вынашиваемых надежд на приход еврейского Мессии. События нескольких предшествующих недель развивались слишком быстро для этих ошеломлённых рыбаков, чтобы они могли осознать всю их значимость. Мужчинам и женщинам требуется время для радикальных и существенных изменений базовых и фундаментальных представлений, касающихся общественного поведения, философских взглядов и религиозных убеждений.
Пока Иисус и двенадцать отдыхали в Геннисарете, толпа рассеялась; некоторые разошлись по домам, другие отправились в Иерусалим на Пасху. За неполный месяц число восторженных, открытых сторонников Иисуса в одной только Галилее упало с пятидесяти с лишним тысяч до менее пятисот человек. Иисус хотел, чтобы его апостолы познали изменчивый характер общественного признания, чтобы в будущем, когда ему придётся оставить их одних продолжать дело царства, они не прельщались проявлениями скоротечной религиозной истерии. Однако это удалось ему лишь отчасти.
Во второй вечер их пребывания в Геннисарете Учитель вновь рассказал апостолам притчу о сеятеле и добавил: «Вот видите, дети мои, взывание к человеческим чувствам эфемерно и ведёт только к разочарованиям; взывание к одному только интеллекту – занятие столь же пустое и бесплодное; только взывая к духу, живущему в разуме человека, вы можете надеяться на прочный успех в достижении удивительных преобразований человеческого характера, которые сразу же проявляются обильным урожаем подлинных духовных плодов в повседневной жизни всех, кто через рождение в духе избавляется от тьмы сомнения и переходит в свет веры – царство небесное».
Иисус учил обращаться к чувствам как методу привлечения и сосредоточения внимания интеллекта. Он называл такой пробуждённый и оживлённый разум вратами души: здесь пребывает духовная сущность человека, и для того, чтобы принести надёжный результат – подлинное преобразование характера – эта духовная сущность должна распознать истину и ответить на духовный призыв евангелия.
Таким путём Иисус стремился подготовить апостолов к надвигавшемуся потрясению – кризису в общественном отношении к нему, до которого оставалось лишь несколько дней. Он объяснил им, что религиозные правители Иерусалима войдут в сговор с Иродом Антипой с целью уничтожить их. Апостолы начали в более полной мере (хотя и не окончательно) осознавать, что Иисус не собирается восседать на троне Давида. Теперь они лучше понимали, что успехи в распространении духовной истины не достигаются за счёт материальных чудес. Они начали отдавать себе отчёт в том, что насыщение пяти тысяч и народное движение за коронацию Иисуса были кульминацией ожидания чудотворных действий и волшебных деяний, вершиной популярности Иисуса среди народа. Они смутно понимали и предчувствовали грядущее духовное размежевание и жестокую вражду. Эти двенадцать человек постепенно осознавали подлинный характер своей миссии в качестве посланников царства, и они начали готовить себя к суровым и тяжёлым испытаниям, выпавшим на последний год служения Учителя на земле.
Прежде чем покинуть Геннисарет, Иисус просветил их относительно чудотворного насыщения пяти тысяч, объяснив, какую именно цель преследовала эта необычайная демонстрация созидательной энергии, а также заверил их, что он уступил своему сочувственному отношению к толпе только после того, как убедился, что это «соответствовало воле Отца».
7. В Иерусалиме.
В воскресенье, 3 апреля, в сопровождении только двенадцати апостолов, Иисус отправился из Вифсаиды в Иерусалим. Стремясь избежать толп и желая привлекать как можно меньше внимания, они пошли через Герасу и Филадельфию. Иисус запретил им учить народ в течение этого путешествия; точно так же, он не разрешал учить или проповедовать во время пребывания в Иерусалиме. Поздним вечером в среду, 6 апреля, они прибыли в Вифанию, находившуюся неподалёку от Иерусалима. Первую ночь они провели в доме Лазаря, Марфы и Марии, но на следующий день они разделились. Иисус, вместе с Иоанном, расположился в доме верующего по имени Симон, по соседству с домом Лазаря в Вифании. Иуда Искариот и Симон Зелот остановились у своих друзей в Иерусалиме, в то время как остальные апостолы устроились по двое в разных домах.
В эту Пасху Иисус посетил Иерусалим всего один раз, в великий день праздника. Абнер приводил многих иерусалимских верующих в Вифанию для встречи с Иисусом. Во время пребывания в Иерусалиме двенадцать поняли, сколь ожесточённым становится отношение к их Учителю. Покидая Иерусалим, никто из них не сомневался в надвигающемся кризисе.
В воскресенье, 24 апреля, Иисус и апостолы вышли из Иерусалима и направились в Вифсаиду через прибрежные города Иоппию, Кесарию и Птолемаиду. После этого они углубились внутрь страны, взяв путь на Раму и Хоразин, и прибыли в Вифсаиду в пятницу, 29 апреля. Сразу же после возвращения домой Иисус отправил Андрея испросить у начальника синагоги разрешения выступить там на следующий день, в субботу, во время дневного богослужения. Иисус хорошо знал, что ему в последний раз будет позволено выступать в синагоге Капернаума.
Вечером в пятницу – в день их прибытия в Вифсаиду – и утром в субботу апостолы заметили, что Иисус глубоко поглощён какой-то важной проблемой; они видели, что Учитель серьёзно обдумывал некий значительный вопрос. Он не завтракал и почти ничего не ел днём. Всё субботнее утро и предыдущий вечер апостолы и их товарищи собирались небольшими группами в доме, в саду и на берегу. Напряжение неопределённости и мрачные предчувствия охватили всех. Иисус был неразговорчив с тех пор, как они покинули Иерусалим.
Впервые за многие месяцы они видели Учителя столь погружённым в себя и столь необщительным. Даже Симон Пётр был в унынии, если не сказать подавлен. Андрей пребывал в растерянности, не зная, что сделать для своих удручённых товарищей. Нафанаил сказал, что наступило «затишье перед бурей». Фома предположил, что «должно произойти нечто из ряда вон выходящее». Филипп посоветовал Давиду Зеведееву «забыть о планах обеспечения народа едой и кровом, пока мы не узнаем, о чём думает Учитель». Матфей в очередной раз пытался пополнить казну. Иаков и Иоанн обсуждали предстоящую проповедь в синагоге и высказывали многочисленные предположения о её сущности и размахе. Симон Зелот выразил убеждение, а по существу, надежду, что «небесный Отец, возможно, собирается вмешаться каким-то неожиданным образом, чтобы защитить и поддержать своего Сына», а Иуда Искариот осмелился тешить себя мыслью о том, что Иисус, возможно, был подавлен из-за сожалений о том, что «у него не хватило смелости и мужества позволить пяти тысячам провозгласить его царём евреев».
Именно такую группу удручённых и безутешных последователей оставил Иисус, направляясь в тот погожий субботний день в синагогу Капернаума, чтобы выступить с эпохальной проповедью. Единственным из ближайших последователей, от кого он услышал слова доброго напутствия, был один из ничего не подозревавших близнецов Алфеевых, который радостно приветствовал Иисуса, когда тот вышел из дома и направился в синагогу: «Мы молимся, чтобы Отец помог тебе и чтобы к нам пришло больше народа, чем когда-либо прежде».
1. Подготовка.
Стоял чудесный день, когда, в три часа пополудни, высокое собрание приветствовало Иисуса в новой синагоге Капернаума. Председательствовал Иаир, передавший Иисусу Писания для чтения. Накануне из Иерусалима прибыли пятьдесят три фарисея и саддукея; также присутствовало более тридцати лидеров и начальников окрестных синагог. Эти еврейские религиозные лидеры подчинялись непосредственно распоряжениям иерусалимского синедриона и являлись ортодоксальным авангардом, прибывшим для объявления открытой войны Иисусу и его ученикам. Рядом с этими еврейскими вождями, на почётных местах, сидели официальные наблюдатели Ирода Антипы, направленные для проверки тревожных сообщений о том, что народ пытался провозгласить Иисуса царём евреев во владениях его брата Филиппа.
Иисус понимал, что ему грозит прямое объявление открытой войны со стороны растущей армии его врагов, и он решил смело пойти в наступление. При насыщении пяти тысяч он бросил вызов их идеям о материальном Мессии; теперь он вновь решил открыто атаковать их представление об избавителе евреев. Кризис, начавшийся насыщением пяти тысяч и завершившийся этой дневной субботней проповедью в синагоге, ознаменовал собой спад волны народной славы и признания. Впредь труженики царства уделяли всё больше внимания более важной задаче – вовлечению стойких духом новообращённых в подлинно религиозное общечеловеческое братство. Данная проповедь стала переломным моментом в переходе от обсуждений, споров и принятия решений к открытой войне и либо окончательному признанию, либо окончательному отречению.
Учитель хорошо знал, что в своём разуме многие его сторонники медленно, но неизбежно готовятся отвергнуть его. Он также знал, что многие его ученики медленно, но уверенно проходят через то воспитание разума и дисциплину души, которые позволят им преодолеть сомнения и мужественно утвердиться в зрелой вере в евангелие царства. Иисус в полной мере понимал, что люди готовят себя к решениям, принимаемым в условиях кризиса, к спонтанному мужественному выбору, проходя через медленный процесс, в течение которого они сталкиваются с повторяющимися ситуациями, раз за разом выбирая между добром и злом. Он неоднократно подвергал своих избранных вестников разочарованиям и нередко ставил их в такие ситуации, когда им приходилось выбирать между праведным и неправедным отношением к духовным испытаниям. Он знал, что сможет положиться на своих последователей, когда, пройдя последнее испытание, они примут жизненно важные решения в соответствии с предшествующими, укоренившимися убеждениями разума и духовными реакциями.
Кризис в земной жизни Иисуса начался насыщением пяти тысяч и завершился этой проповедью в синагоге; кризис в жизни апостолов начался этой проповедью в синагоге и продолжался в течение всего года, завершившись только во время суда над Учителем и распятия.
Перед тем, как Иисус приступил к своей проповеди, все присутствующие были поглощены лишь одной великой загадкой, одним главным вопросом. И друзья, и враги размышляли только об одном: «Почему он сам, причём столь нарочито и резко, обратил вспять волну народного восторга?» Непосредственно до этой проповеди и сразу же после неё сомнения и разочарования недовольных сторонников Иисуса переросли в неосознанное сопротивление и в итоге вылились в настоящую ненависть. Именно после этой проповеди в синагоге Иуда Искариот впервые осознанно подумал об измене. Однако в то время он ещё успешно подавлял в себе подобные желания.
Все пребывали в недоумении. Иисус оставил их ошеломлёнными и озадаченными.
Ещё недавно он предпринял величайшую демонстрацию сверхъестественной силы, охарактеризовавшей весь его жизненный путь. Из всех эпизодов его земной жизни насыщение пяти тысяч было наиболее притягательным для еврейского представления о приходе Мессии. Но это необыкновенное преимущество было сразу же и без каких-либо объяснений сведено на нет решительным и недвусмысленным отказом стать царём.
В пятницу вечером и снова в субботу утром иерусалимские лидеры долго и усердно убеждали Иаира воспрепятствовать выступлению Иисуса в синагоге, но их усилия были тщетными. На все уговоры Иаир отвечал только одно: «Я дал согласие, и я не нарушу своё слово».
2. Эпохальная проповедь.
Иисус начал эту проповедь отрывком из закона в том виде, в каком он изложен во Второзаконии: «Но если случится так, что этот народ перестанет внимать гласу Божьему, то его непременно постигнут все проклятия, навлечённые его грехами. Господь предаст тебя на поражение врагам твоим; и будешь рассеян по всем царствам земли. Отведёт Господь тебя и царя твоего, которого ты поставишь над собой, к незнакомому тебе народу. И будешь удивлением, притчей и присловием для всех народов. Сыновья и дочери твои пойдут в плен. Пришельцы среди тебя возвысятся во власти, ты же опустишься низко. И всё это навек останется на тебе и твоём семени, ибо ты не слушал гласа Господнего. Потому будешь служить врагу твоему, который пойдёт на тебя. Будешь страдать голодом и жаждой и нести это чуждое железное ярмо. Издалека, от края земли Господь нашлёт на тебя народ, говорящий на непонятном тебе языке, народ свирепый, который не пощадит тебя. И он будет осаждать тебя во всех твоих городах, пока не разрушит высоких и крепких стен твоих, на которые ты надеялся; и захватит он всю землю. И будет так, что придётся тебе есть плод чрева твоего, плоть сынов твоих и дочерей твоих, в осаде и в страданиях, которые причинят тебе враги твои».
Закончив чтение этого отрывка, Иисус перешёл к пророкам и прочитал из Иеремии: «Если не послушаетесь моих слуг – пророков, посланных мною, – я сделаю с этим домом то же, что с Силомом, и город этот предам на проклятие всем народам земли». И священники и учители слушали Иеремию, когда он говорил эти слова в доме Господнем. И когда Иеремия сказал всё, что Господь велел ему сказать всему народу, тогда схватили его священники и учителя и сказали: «Ты должен умереть». И собрался весь народ вокруг Иеремии в доме Господнем. Когда услышали об этом князья иудейские, то устроили суд над Иеремией. Тогда священники и учители так сказали князьям и всему народу: «Этот человек достоин смерти, ибо он пророчествует против этого города, и вы слышали это своими ушами». Тогда сказал Иеремия всем князьям и всему народу: «Господь послал меня пророчествовать против этого дома и против этого города, сказать всё то, что вы слышали. Измените свою жизнь и дела и послушайтесь гласа Господа, Бога вашего, чтобы избежать уготованной вам беды. А что до меня, вот я – в ваших руках. Делайте со мной то, что покажется вам хорошим и справедливым. Только твёрдо знайте, что если вы убьёте меня, то примете на себя и на этот народ невинную кровь, ибо воистину Господь послал меня сказать вам всё это».
Священники и учителя тех дней хотели убить Иеремию, но судьи воспротивились, хотя, в наказание за его предостережение, они всё же опустили его на верёвках в помойную яму, пока он по горло не погрузился в нечистоты. Вот, что сделал этот народ с пророком Иеремией, когда тот подчинился велению Господа – предупредить своих собратьев о грозящем им политическом крахе. Сегодня я хочу спросить вас: что сделают первосвященники и религиозные лидеры этого народа с человеком, который осмелится предупредить о дне их духовной погибели? Попытаетесь ли и вы убить учителя, которому хватает смелости возвещать слово Господнее и который не боится указывать вам, когда вы отвергаете путь света, ведущий ко входу в царство небесное?
Каких свидетельств моей миссии на земле вы ищете? Мы не тревожили вашего положения, дающего вам влияние и власть, когда проповедовали благую весть бедным и отверженным. Мы отнюдь не совершали враждебных нападок на то, чему вы поклоняетесь; мы возвещали новую свободу для объятой страхом человеческой души. Я пришёл в этот мир, чтобы раскрыть своего Отца и установить на земле духовное братство сынов Бога – царство небесное. И несмотря на мои неоднократные напоминания вам о том, что царство моё не от мира сего, мой Отец позволил вам стать свидетелями многих материальных чудес помимо более красноречивых случаев духовного преобразования и возрождения.
Каких новых знамений вы ждёте от меня? Я заявляю, что вы уже получили достаточно свидетельств, чтобы иметь возможность сделать выводы. Истинно, истинно говорю многим, сидящим предо мной сегодня: вам не избежать необходимости выбирать, каким путём идти; и я говорю вам, как Иешуа говорил вашим предкам: «Выберите для себя сегодня, кому будете служить». Многие из вас стоят сегодня на перепутье.
Некоторые из вас, не найдя меня после насыщения народа на другом берегу, наняли в Тивериаде рыболовную флотилию, которая неделей раньше была укрыта неподалёку на время шторма, и отправились за мной вдогонку – но для чего? Не за истиной и праведностью, не для того, чтобы лучше знать, как служить и помогать своим собратьям! Нет, затем лишь, чтобы иметь больше незаработанного вами хлеба. Не наполнить свои души словом жизни стремились вы, а наполнить желудки дармовым хлебом. Вас уже давно учат, что Мессия, явившись к вам, будет творить такие чудеса, которые сделают жизнь приятной и лёгкой для всего избранного народа. Потому неудивительно, что наученные этому, вы жаждете хлебов и рыб. Но я заявляю вам, что не в этом состоит миссия Сына Человеческого. Я пришёл возвещать духовную свободу, учить вечной истине и укреплять живую веру.
Братья мои, не стремитесь к пище тленной, но ищите пищи духовной, которая насыщает и приносит жизнь вечную; и в этом – хлеб жизни, который Сын даёт всем, кто захочет принять его и вкусить от него, ибо Отец дал Сыну эту жизнь без ограничений. И когда вы спрашивали меня: «Что нам делать, чтобы творить дела Бога?», я ясно говорил вам: «Вот дело Бога – верить тому, кого он послал».
И после этого Иисус – указывая на горшок с манной, изображённый над проёмом двери этой новой синагоги и украшенный гроздями винограда, – сказал: «Вы считали, что ваши предки ели в пустыне манну – хлеб небесный, но я говорю вам, что это был хлеб земной. Хотя Моисей не давал вашим отцам небесного хлеба, мой Отец готов дать вам истинный хлеб жизни. Хлеб небесный – это тот хлеб, который исходит от Отца и даёт вечную жизнь людям мира. И если вы скажете мне: «Дай нам этого живого хлеба», я отвечу: я есть этот хлеб жизни. Кто придёт ко мне, никогда не будет голоден, и тот, кто верит мне, никогда не будет томиться жаждой. Вы видели меня, жили со мной и наблюдали мой труд – и всё же вы не верите, что я пришёл от Отца. Но кто верит, не бойтесь. Все те, кого ведёт Отец, придут ко мне, и тот, кто приходит ко мне, никогда не будет изгнан.
А теперь позвольте заявить вам раз и навсегда, что я пришёл на землю не для исполнения своей воли, но для исполнения воли Пославшего меня. И окончательная воля Пославшего меня – в том, чтобы из всех, кого он дал мне, я не потерял ни одного. И воля Отца моего – в том, чтобы всякий, видящий Сына и верящий ему, обрёл жизнь вечную. Вчера только я насытил хлебом ваши тела; сегодня я предлагаю хлеб жизни вашим изголодавшимся душам. Примете ли теперь хлеб духа так же, как столь охотно вы ели тогда хлеб этого мира?»
Когда Иисус на мгновение умолк, чтобы обвести взглядом собрание, один из иерусалимских учителей (член синедриона) поднялся и спросил: «Не хочешь ли ты сказать, что ты есть хлеб небесный, и что манна, которой Моисей накормил наших отцов в пустыне, таковым не являлась?» И Учитель ответил фарисею: «Ты понял правильно». Тогда фарисей сказал: «Но разве ты не Иисус Назарянин, сын Иосифа, плотника? Разве твои отец и мать, а также твои братья и сёстры, не известны хорошо многим из нас? Так как же ты являешься в Божий дом и заявляешь, что пришёл с небес?»
Глухой ропот, поднявшийся к этому времени в синагоге, начал перерастать в такой шум, что Иисус поднялся и сказал: «Наберёмся терпения; добросовестное изучение истины никогда не вредит ей. Я являюсь всем тем, о чём ты говоришь, но и более того. Отец и я единосущны; Сын делает только то, чему учит его Отец, и всех, кого Отец дал Сыну, Сын примет к себе. Вы помните то место из пророков, где сказано: «Всех вас Бог научит», и «те, кого учит Отец, услышат также его Сына». Каждый, кто принимает учение пребывающего в нём духа Отца, в итоге придёт ко мне. Не потому, что кто-то видел Отца, но оттого, что дух Отца действительно живёт в человеке. И сошедший с неба Сын несомненно видел Отца. И те, кто истинно верит этому Сыну, уже имеют вечную жизнь.
Я есть этот хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и мертвы. Но если человек вкусит этого хлеба, пришедшего от Бога, то он никогда не умрёт в духе. Я повторяю: я есть этот живой хлеб, и каждая душа, осознавшая эту единую сущность Бога и человека, будет жить вечно. И этот хлеб жизни, который я даю всем, кто захочет принять его, есть моя собственная живая и объединённая сущность. Отец в Сыне и Сын, единый с Отцом, – вот моё дающее жизнь откровение миру и мой спасительный дар всем народам».
Когда Иисус закончил говорить, начальник синагоги распустил прихожан, однако они не желали расходиться. Одни столпились вокруг Иисуса, чтобы задать ему новые вопросы, в то время как другие роптали и спорили между собой. И так продолжалось в течение более трёх часов. Время приближалось к восьми часам вечера, когда народ, наконец, разошёлся.
3. После проповеди.
После проповеди Иисусу было задано много вопросов. С некоторыми обратились озадаченные ученики, но чаще других с вопросами выступали те неверующие крючкотворы, которые стремились только сбить с толку и запутать его.
Один из приезжих фарисеев, взобравшись на подставку для светильника, прокричал: «Ты говоришь нам, что ты есть хлеб жизни. Как же ты можешь дать нам свою плоть, чтобы есть её, или свою кровь, чтобы пить её? Какая польза от твоего учения, если оно неосуществимо?» И Иисус, отвечая на этот вопрос, сказал: «Я не учил вас ни тому, что моя плоть — хлеб жизни, ни тому, что моя кровь — вода жизни. Но я действительно сказал, что моя жизнь во плоти есть посвящение небесного хлеба.
Факт Слова Бога, дарованного во плоти и явление Сына Человеческого, подчинённого воле Бога, представляет собой реальность опыта, эквивалентного божественной пище. Вы не можете есть мою плоть, как не можете вы пить мою кровь, однако вы способны стать едины со мной в духе, так же, как я един в духе с Отцом. Вы можете питаться вечным словом Бога, которое действительно есть хлеб жизни и которое даровано в облике смертной плоти; и в своей душе вы можете быть напоены божественным духом, который воистину есть вода жизни. Отец послал меня в этот мир, чтобы показать, как он желает пребывать во всех людях и направлять их; и я проживаю эту жизнь во плоти так, чтобы вдохновить всех людей к вечному стремлению познавать и исполнять волю пребывающего в них Отца».
Затем один из иерусалимских шпионов, уже давно следивший за Иисусом и его апостолами, сказал: «Мы замечаем, что ни ты, ни твои ученики не омываете как следует руки, когда едите хлеб. Ты не можешь не знать, что такой обычай – есть осквернёнными и немытыми руками – является нарушением закона предков. Не совершаете вы и положенного омовения кружек и чаш. Почему вы демонстрируете такое неуважение к традициям отцов и законам предков?» Выслушав его, Иисус ответил: «Отчего вы нарушаете заповеди Бога ради установленных вами обычаев? Заповедь гласит: «Почитай отца своего и мать свою» и требует, чтобы вы, при необходимости, делились с ними пищей; вы же устанавливаете обычай, позволяющий детям, не выполняющим своего долга, говорить, что деньги, которые могли пойти на помощь родителям, были «отданы Богу». Так закон старейшин освобождает хитрых детей от их обязанностей, несмотря на то, что после этого дети тратят все эти деньги в своё удовольствие. Почему же вы, таким образом, отменяете заповедь своим собственным обычаем? Хорошо пророчествовал Исайя о вашем лицемерии, говоря: «Эти люди оказывают мне честь на словах, но сердца их далеки от меня. Тщетно чтут они меня, ибо учения их суть правила, созданные людьми».
Очевидно, что отказываясь от заповеди, вы скоры придерживаться людских обычаев. Вы всегда готовы отвергнуть слово Бога и сохранить свои обычаи. И во многом другом вы осмеливаетесь ставить свои учения выше закона и пророков».
После этого Иисус обратился ко всем присутствовавшим. Он сказал: «Услышьте же меня, каждый из вас. Не то, что попадает в рот человека духовно оскверняет его, а то, что выходит изо рта и из сердца». Но даже апостолы не смогли до конца понять смысл его слов, ибо Симон Пётр также попросил его: «Чтобы не обидеть напрасно кого-нибудь из слушателей, раскрой нам смысл твоих слов». И тогда Иисус сказал Петру: «Неужели и тебе ещё трудно понять? Разве ты не знаешь, что каждое растение, не посаженное моим небесным Отцом, искоренится? Обрати своё внимание на тех, кто хотел бы знать истину. Невозможно заставить человека полюбить истину. Многие из этих учителей – слепые поводыри. А вы знаете, что если слепой поведёт слепого, то оба упадут в яму. Но услышьте, когда я говорю вам истину о тех вещах, которые оскверняют человека нравственно и отравляют его духовно. Я заявляю вам: человека оскверняет не то, что входит в тело через уста или достигает разума через глаза и уши. Человек оскверняется только тем злом, которое берёт начало в его сердце и выражается в словах и поступках такого нечестивца. Разве вы не знаете, что из сердца исходят злые помыслы, греховные замыслы убийства, воровства, прелюбодеяния, наряду с ревностью, гордостью, гневом, мщением, бранью и лжесвидетельством? Именно такие вещи оскверняют людей, а не то, что они едят хлеб не омытыми по ритуалу руками».
Теперь посланные иерусалимским синедрионом фарисеи уже почти не сомневались в том, что Иисус должен быть задержан по обвинению в богохульстве или в пренебрежении святым законом иудеев. Этим объясняются их попытки вовлечь его в обсуждение и возможную критику некоторых обычаев предков – так называемых неписаных законов нации. Сколь бы скудной ни была вода, эти порабощённые обычаем иудеи никогда не брались за еду, не совершив ритуального омовения рук. Они верили, что «лучше умереть, чем преступить заповеди предков». Шпионы задали этот вопрос, ибо им донесли, что Иисус сказал: «Спасение достигается чистыми сердцами, а не чистыми руками». Однако, когда подобные верования становятся частью религии, от них трудно избавиться. Даже много лет спустя апостол Пётр боялся нарушить многочисленные обычаи в отношении вещей чистых и нечистых, окончательно избавившись от них только в результате необычного и отчётливого сна. Всё это можно лучше понять, если вспомнить о том, что для этих евреев есть неомытыми руками было равносильно общению с проституткой, причём и то, и другое было одинаково наказуемо отлучением.
Так Учитель решил обсудить и разоблачить недальновидность всей раввинской системы правил и предписаний, отражённых в устном законе – обычаях предков, которые считались более священными и обязывающими для евреев, чем даже учения Писаний. И Учитель говорил менее сдержанно, ибо знал, что пришло время, когда он уже никак не сможет предотвратить открытый разрыв отношений с этими религиозными лидерами.
4. Последние слова в синагоге.
В разгар дебатов, происходивших после проповеди, один из иерусалимских фарисеев привёл к Иисусу безумного юношу, одержимого непокорным и взбунтовавшимся духом. Подведя к Иисусу этого потерявшего рассудок мальчика, он сказал: «Что ты можешь сделать для избавления от подобного недуга? Умеешь ли ты изгонять бесов?» И когда Учитель взглянул на юношу, он проникся состраданием и, попросив мальчика подойти к нему, взял его за руку и сказал: «Ты знаешь, кто я такой; выйди из него; и я приказываю одному из твоих верных собратьев проследить за тем, чтобы ты не возвращался». И к мальчику сразу же вернулся нормальный и здравый разум. И это было первым случаем, когда Иисус действительно изгнал из человека «злого духа». Во всех предыдущих он имел дело только с мнимой одержимостью бесом; однако это был настоящий случай одержимости, которая иногда наблюдалась в те дни вплоть до Пятидесятницы, когда дух Учителя был излит на всю плоть, навечно закрыв этим немногочисленным небесным мятежникам возможность злоупотреблять неустойчивостью некоторых типов людей.
Когда народ изумился увиденному, один из фарисеев встал и обвинил Иисуса в том, что он способен совершать такие вещи, поскольку находится в союзе с бесами; что своими словами, при помощи которых он изгнал этого беса, он признал, что они знают друг друга; и далее он сказал, что религиозные учителя и лидеры Иерусалима решили, что Иисус совершает все свои так называемые чудеса властью, данной князем бесов, – Вельзевулом. Фарисей сказал: «Сторонитесь этого человека; он заодно с Сатаной».
Тогда Иисус ответил: «Как Сатана может изгонять Сатану? Разделённое царство не устоит, и семья, раздираемая распрями, погибнет. Может ли город выдержать осаду, если он не объединён? Если Сатана изгоняет Сатану, он сам против себя выступает; как же устоит его царство? Но вам следует знать, что никто не может войти в дом сильного человека и украсть его вещи, если прежде не одолеет и не свяжет его. И если правда, что я изгоняю бесов властью Вельзевула, то чьей же властью изгоняют их ваши люди? Пусть они будут вам судьями. Если же я изгоняю бесов духом Бога, то воистину царство Бога уже пришло к вам. Если бы вы не были ослеплены предрассудками и введены в заблуждение страхом и гордыней, то вам было бы легко увидеть, что среди вас – тот, кто больше бесов. Вы заставляете меня заявить: кто не со мной, тот против меня, и кто не собирает со мной, тот расточает. Позвольте серьёзно предупредить вас, способных с открытыми глазами и преднамеренным злым умыслом сознательно приписывать деяния Бога действиям бесов! Истинно, истинно говорю вам: все ваши грехи простятся и даже всякая ваша хула, но те, кто сознательно и с греховным намерением оскорбляет Бога, никогда не получит прощения. Поскольку такие погрязшие в пороке люди никогда не попросят и не получат прощения, они виновны в грехе вечного отвержения божественного прощения.
Многие из вас стоят сегодня на распутье; вы подошли к моменту совершения неизбежного выбора между волей Отца и избранными вами самими путями тьмы. И ваш сегодняшний выбор определит ваше будущее. Вы должны либо сделать дерево хорошим и плод его хорошим, либо дерево станет плохим и плод его плохим. Я заявляю, что в вечном царстве моего Отца дерево познаётся по его плодам. Но те из вас, кто подобен ехиднам, – как можете вы, уже избравшие зло, принести хороший плод? В конце концов, от избытка зла в ваших сердцах говорят уста ваши».
Затем встал ещё один фарисей и сказал: «Учитель, хотелось бы нам видеть от тебя предзнаменование, которое убедило бы нас в твоей власти и праве учить. Согласишься ли ты на такое условие?» Услышав это, Иисус сказал: «Этому неверующему, ищущему знаков поколению нужно знамение, но вам не будет дано иного знака, чем тот, который у вас уже есть, и того, что вы увидите, когда Сын Человеческий покинет вас».
И когда он закончил говорить, апостолы окружили его и вывели из синагоги. В молчании они отправились вместе с ним домой, в Вифсаиду. Они были поражены и даже немного напуганы внезапной переменой, произошедшей в манере его обучения. Никогда раньше они не видели его столь воинственным.
5. Субботний вечер.
Раз за разом Иисус сокрушал надежды своих апостолов, постоянно разрушая их самые сокровенные ожидания, но никогда ещё они не испытывали такого разочарования и печали. Вдобавок, на этот раз к их подавленности примешивалось чувство настоящего страха за свою безопасность. Все они были удивлены и поражены внезапной и массовой изменой толпы. Они были также несколько испуганы и обескуражены неожиданной дерзостью и самоуверенной решимостью прибывших из Иерусалима фарисеев. Однако больше всего они были сбиты с толку резким изменением поведения Иисуса. В обычных условиях они приветствовали бы это более воинственное отношение, однако то, что ему сопутствовали многие другие неожиданные события – испугало их.
И теперь, когда они вернулись домой, Иисус – вдобавок ко всем этим переживаниям – ещё и отказался от еды. Несколько часов он провёл в одиночестве в одной из верхних комнат. Близилась полночь, когда Иоав, глава евангелистов, вернулся и сообщил, что около трети его товарищей предали их дело. Весь вечер, один за другим, приходили верные ученики, сообщая о внезапном и всеобщем изменении отношения к Учителю в Капернауме. Религиозные лидеры Иерусалима не теряли времени, всеми способами разжигали неприязнь, стремясь настроить народ против Иисуса и его учений. В эти тяжёлые часы двенадцать женщин совещались в доме Петра. Они были чрезвычайно расстроены, однако все до одной остались верны своему делу.
Шёл первый час ночи, когда Иисус спустился из верхних покоев и присоединился к двенадцати и их товарищам, насчитывавшим в общей сложности около тридцати человек. Он сказал: «Я понимаю, что такое просеивание царства терзает вас, но оно неизбежно. И всё же, после всей полученной вами подготовки, есть ли действительное основание для того, чтобы смущаться моих слов? Почему вы исполнены страха и ужаса, видя, как царство освобождается от этих равнодушных толп и маловерных учеников? Почему вы печалитесь в преддверии того дня, когда духовные учения небесного царства засияют новой славой? Если это испытание оказывается для вас слишком трудным, то что вы будете делать, когда Сын Человеческий должен будет вернуться к Отцу? Когда и как подготовитесь вы к тому времени, когда я вознесусь туда, откуда пришёл в этот мир?
Возлюбленные мои, вы должны помнить, что животворит только дух; от плоти и всего, что к ней относится, мало пользы. Слова, сказанные мною вам, суть дух и жизнь. Не унывайте! Я не покинул вас. Многие оскорбятся откровенным словам, произнесённым в эти дни. Вы уже слышали, что многие из моих учеников повернули вспять; они более не следуют за мной. С самого начала я знал, что придёт день, когда эти маловерные оставят нас на полпути. Разве не избрал я вас, двенадцать человек, и не выделил вас в качестве посланников царства? А теперь – в такое время, как это, – оставите ли и вы меня? Пусть каждый из вас побеспокоится о своей вере, ибо одному из вас грозит серьёзная опасность».
И когда Иисус умолк, Симон Пётр сказал: «Верно, Господи, мы опечалены и смущены, но мы никогда не оставим тебя. Ты научил нас словам вечной жизни. Мы верили в тебя и следовали за тобой в течение всего этого времени. Мы не повернём назад, ибо знаем, что ты послан Богом». И когда Пётр умолк, все они, как один, кивнули в подтверждение своей клятвы верности.
Тогда Иисус сказал: «Ступайте отдыхать, ибо наступают трудные времена; нас ждут напряжённые дни».
Памятным субботним вечером 30 апреля, пока Иисус говорил слова утешения и ободрения своим подавленным и смущённым ученикам, в Тивериаде проходило совещание Ирода Антипы с группой специальных представителей иерусалимского синедриона. Эти книжники и фарисеи уговаривали Ирода арестовать Иисуса; они всеми силами пытались убедить его, что Иисус подстрекает народ к расколу и даже к мятежу. Однако Ирод отказался принять меры против Иисуса как политического преступника. Советники Ирода правдиво изложили ему эпизод, произошедший на противоположном берегу озера, рассказав, как народ пытался провозгласить Иисуса царём, и как тот отверг это предложение.
Один из членов официальной семьи Ирода, Хуза, чья жена входила в попечительский женский корпус, сообщил ему, что Иисуса не интересует земная власть и что единственная его забота – установление духовного братства своих верующих, и это братство он и называет царством небесным. Ирод полностью доверял сообщениям Хузы и отказался вмешиваться в деятельность Иисуса. Кроме того, в то время на отношение Ирода к Иисусу влиял его суеверный страх перед Иоанном Крестителем. Ирод был одним из тех еврейских вероотступников, которые, не веря ни во что, боялись всего. Он мучился угрызениями совести из-за того, что казнил Иоанна, и он не хотел быть втянутым в интриги против Иисуса. Он знал о многих больных, которых, по всей видимости, исцелил Иисус, и считал его либо пророком, либо относительно безобидным религиозным фанатиком.
Когда евреи пригрозили сообщить кесарю, что Ирод укрывает предателя, тот выставил их из своего зала совещаний. Поэтому в течение недели всё оставалось без изменений, и за это время Иисус подготовил своих последователей к неминуемому рассеянию.
1. Неделя совещаний.
С 1 по 7 мая Иисус совещался со своими ближайшими сторонниками в доме Зеведея. Только проверенные и испытанные ученики допускались на эти собрания. В это время насчитывалось лишь около ста учеников, которым хватило нравственной смелости бросить вызов отношению фарисеев и открыто заявить о своей верности Иисусу. С этой группой он проводил утренние, дневные и вечерние занятия. Небольшие группы посетителей собирались каждое утро у моря, где с ними беседовал кто-нибудь из евангелистов или апостолов. Эти группы редко насчитывали более пятидесяти человек.
В пятницу этой недели правители капернаумской синагоги приняли официальные меры, закрыв дом Господа для Иисуса и его последователей. Это было сделано по наущению иерусалимских фарисеев. Иаир ушёл с поста начальника синагоги и открыто заявил о своей поддержке Иисуса.
Последний раз собрание на берегу состоялось пополудни в субботу, 7 мая. Иисус выступил перед собравшейся здесь группой, насчитывавшей менее ста пятидесяти человек. Этот субботний вечер ознаменовал собой момент наибольшего падения популярности Иисуса и его учений. В дальнейшем наблюдался неуклонный, медленный, но более здоровый и надёжный рост благоприятного отношения; появились новые последователи, которые в большей мере опирались на духовную веру и подлинный религиозный опыт. Относительно сложная и компромиссная переходная стадия между материальными представлениями о царстве, которых придерживались последователи Учителя, и теми более идеалистическими и духовными представлениями, которым учил Иисус, осталась в прошлом. Начиная с этого времени, возвещение евангелия стало более открытым и происходило с большим размахом и более широким духовным охватом.
2. Неделя отдыха.
В воскресенье, 8 мая 29 года н.э., в Иерусалиме, синедрион распорядился закрыть все синагоги Палестины для Иисуса и его сторонников. Это стало новой и беспрецедентной узурпацией власти иерусалимским синедрионом.
До этого каждая синагога существовала и функционировала как независимое объединение верующих и подчинялась своему собственному совету управляющих. Только синагоги Иерусалима были подвластны синедриону. Это спешное решение синедриона привело к уходу в отставку пяти его членов. Для передачи распоряжения и проведения его в жизнь было сразу же отправлено сто гонцов. Уже через две недели каждая синагога Палестины покорилась этому манифесту синедриона, кроме синагоги Хеврона. Правители хевронской синагоги отказались признать право синедриона распространять свою юрисдикцию на их прихожан. Отказ подчиниться иерусалимскому распоряжению объяснялся желанием отстоять автономию прихода, а не симпатиями к делу Иисуса. Вскоре после этого синагога Хеврона была уничтожена пожаром.
В то же воскресное утро Иисус объявил неделю отдыха, посоветовав всем ученикам вернуться в свои семьи или к друзьям, чтобы дать отдых измученным душам и приободрить своих близких. Он сказал: «Ступайте в ваши родные места, где вы сможете отдохнуть или порыбачить, молясь о расширении царства».
Эта неделя отдыха позволила Иисусу посетить многие семьи и группы на побережье. Кроме того, он несколько раз отправлялся на рыбалку вместе с Давидом Зеведеевым. Он проводил много времени в уединённых прогулках, и всякий раз поблизости скрывались двое или трое из наиболее преданных гонцов Давида, получивших от него ясные указания охранять Иисуса. В течение недели отдыха никакого публичного обучения не проводилось.
В течение той же недели Нафанаил и Иаков Зеведеев серьёзно заболели. На протяжении трёх дней и ночей они мучились острым и тяжёлым расстройством пищеварения. На третью ночь Иисус отправил Саломию, мать Иакова, отдохнуть, и стал ухаживать за своими страдающими апостолами. Конечно, Иисус мог мгновенно исцелить этих двух мужчин, однако ни Отец, ни Сын не пользуются этим методом, когда речь идёт о будничных трудностях и недугах детей человеческих на эволюционных мирах времени и пространства. Ни разу на протяжении всей своей богатой событиями жизни во плоти Иисус не оказал никакой сверхъестественной помощи кому-либо из членов своей земной семьи или ближайших последователей.
Вселенские трудности и планетарные препятствия необходимы как часть эмпирической подготовки, предназначенной для обеспечения роста и развития – постепенного совершенствования – эволюционирующих душ смертных созданий. Для одухотворения человеческой души требуется непосредственный, имеющий воспитательное значение опыт решения широкого круга реальных проблем во вселенной. Животные, а также низшие формы волевых созданий не развиваются в благоприятном направлении в облегчённых условиях существования. Проблемные ситуации, в совокупности с побудительными стимулами, порождают такие виды деятельности разума, души и духа, которые в огромной мере способствуют достижению благородных целей эволюции смертных и высших уровней духовного предназначения.
3. Второе совещание в Тавериаде.
16 мая в Тивериаде состоялось второе совещание иерусалимских властей с Иродом Антипой. Присутствовали как религиозные, так и политические лидеры Иерусалима. Еврейские предводители смогли сообщить Ироду о том, что практически все синагоги как Галилеи, так и Иудеи закрыты для учений Иисуса. Они вновь попытались заставить Ирода арестовать Иисуса, но он отказался выполнить их требование. Однако 18 мая Ирод согласился с планом, позволявшим членам синедриона взять Иисуса под стражу, чтобы доставить его в Иерусалим и судить по религиозным мотивам, если римский правитель Иудеи согласится с таким планом. Тем временем, враги Иисуса упорно распространяли по всей Галилее слухи о том, что Ирод стал враждебно относиться к Иисусу и что он собирается уничтожить всех, кто верит в его учения.
Субботней ночью, 21 мая, в Тивериаде стало известно, что гражданские власти Иерусалима не возражают против соглашения между Иродом и фарисеями о том, чтобы схватить Иисуса и доставить в Иерусалим, где он предстал бы перед синедрионом по обвинению в неуважении к священным законам евреев. Соответственно, в тот же вечер, за несколько минут до полуночи, Ирод подписал распоряжение, наделявшее чиновников синедриона полномочиями арестовать Иисуса во владениях Ирода и силой доставить его в Иерусалим для суда. Ирод подвергся сильному давлению с разных сторон, прежде чем согласился дать своё разрешение, и он прекрасно понимал, что в Иерусалиме Иисус не может ждать от своих заклятых врагов честного суда.
4. Субботний вечер в Капернауме.
В тот же вечер группа из пятидесяти уважаемых граждан Капернаума собралась в синагоге для обсуждения важного вопроса о том, как поступить с Иисусом. Они говорили и спорили за полночь, но не смогли прийти к общему мнению. За исключением нескольких человек, которые склонялись к тому, что Иисус является Мессией, – по крайней мере, святым человеком или, возможно, пророком, – собрание разделилось на четыре примерно равные группы, которые придерживались, соответственно, следующих взглядов на Иисуса:
1. Он является заблуждающимся и безобидным религиозным фанатиком.
2. Он является опасным интриганом и подстрекателем, способным поднять восстание.
3. Он находится в союзе с бесами – возможно, он даже является их князем.
4. Он является умалишённым, сумасшедшим, психически неустойчивым.
Много говорилось о том, что Иисус проповедует доктрины, тревожащие простых людей. Его враги утверждали, что его учения оторваны от жизни, что всё рухнет, если каждый человек всерьёз попытается жить согласно его идеям. И многие последующие поколения повторяли то же самое. Многие разумные и доброжелательные люди – даже в более просвещённую эпоху, к которой относятся эти откровения, – утверждают, что современная цивилизация не могла бы быть построена на учениях Иисуса. И отчасти они правы. Однако все эти маловеры забывают о том, что на его учениях можно было бы построить значительно лучшую цивилизацию, и однажды так и будет. Этот мир никогда всерьёз не пытался широко претворить в жизнь учения Иисуса, несмотря на неоднократные робкие попытки следовать доктринам так называемого христианства.
5. Знаменательное воскресное утро.
22 мая стало знаменательным днём в жизни Иисуса. В это воскресное утро, до рассвета, из Тивериады в страшной спешке прибыл один из гонцов Давида, сообщивший, что Ирод санкционировал, или собирается санкционировать, арест Иисуса чиновниками синедриона. Это известие о надвигающейся опасности заставило Давида Зеведеева поднять своих гонцов и отправить их ко всем местным группам учеников с требованием прибыть на чрезвычайный совет, назначенный на семь часов утра. Когда свояченица Иуды (брата Иисуса) услышала об этом тревожном сообщении, она оповестила о нём всех живших в округе членов семьи Иисуса, приглашая их тут же собраться в доме Зеведея. И вскоре, в ответ на этот срочный вызов, сюда прибыли Мария, Иаков, Иосиф, Иуда и Руфь.
На этой ранней утренней встрече Иисус дал свои прощальные указания собравшимся ученикам: то есть на какое-то время он прощался с ними, ибо прекрасно знал, что вскоре они будут изгнаны из Капернаума. Он посоветовал им искать водительства Бога и продолжать дело царства, невзирая на последствия. Евангелистам предстояло трудиться так, как они считали целесообразным, вплоть до их возможного созыва в будущем. Он избрал двенадцать евангелистов в своё окружение; двенадцати апостолам он велел оставаться с ним, что бы ни случилось. Двенадцать женщин получили указание находиться в доме Зеведея и в доме Петра, пока он не пошлёт за ними.
Иисус позволил Давиду Зеведееву сохранить свою курьерскую службу, которая охватывала всю страну, и теперь, прощаясь с Учителем, Давид сказал: «Иди и делай своё дело, Учитель. Не попадайся в руки фанатиков и будь всегда уверен в том, что гонцы будут следовать за тобой. Мои люди будут постоянно поддерживать с тобой связь, и от них ты будешь узнавать о состоянии царства в других районах, а мы будем всё знать о тебе. Что бы со мной ни случилось, ничто не помешает этой службе, ибо я назначил первого, второго и даже третьего заместителей. Я не являюсь ни учителем, ни проповедником, но я делаю это по велению сердца, и ничто не сможет меня остановить».
Примерно в 7:30 утра Иисус начал своё прощальное выступление перед почти ста верующими, которые заполнили внутреннее пространство дома. Для всех присутствующих это было серьёзным событием, однако Иисус был необычайно весел; он вновь стал самим собой. Серьёзность, свойственная ему на протяжении многих недель, исчезла, и он воодушевлял всех словами веры, надежды и мужества.
6. Прибытие семьи Иисуса.
Около восьми часов в это воскресное утро, в ответ на срочный вызов свояченицы Иуды, в Вифсаиду прибыли пять членов земной семьи Иисуса. Из всей его семьи во плоти только один человек, Руфь, никогда не переставала всем сердцем верить в божественность его миссии на земле. Иуда и Иаков, и даже Иосиф, всё ещё в значительной мере сохраняли свою веру в Иисуса, однако гордыня взяла верх над их здравомыслием и подлинными духовными устремлениями. Мария также разрывалась между любовью и страхом, между материнской любовью и семейной гордостью. Хотя её и терзали сомнения, она продолжала смутно помнить посещение Гавриила накануне рождения Иисуса. Фарисеи старались убедить Марию в том, что Иисус был не в себе, что он сошёл с ума. Они требовали, чтобы она, вместе со своими сыновьями, попыталась уговорить его прекратить дальнейшую деятельность в качестве общественного учителя. Они убеждали Марию, что вскоре здоровье Иисуса будет подорвано, а если ему будет позволено продолжать, всю семью ждут только бесчестье и позор. Поэтому, когда пришло сообщение от свояченицы Иуды, все пятеро тут же отправились к дому Зеведея, ибо ещё накануне они собрались у Марии для состоявшейся здесь встречи с фарисеями. Проговорив с иерусалимскими лидерами далеко за полночь, все они в большей или меньшей степени убедились в том, что Иисус ведёт себя странно, что он вёл себя странно уже в течение какого-то времени. Хотя Руфь не могла объяснить всё в его поведении, она настаивала на том, что он всегда справедливо относился к своей семье, и отказалась согласиться с планом, целью которого была попытка отговорить его от дальнейшего труда.
По пути к дому Зеведея они обсудили эти вопросы и решили, что попытаются уговорить Иисуса вернуться домой вместе с ними, ибо, как сказала Мария, «я знаю, что я могла бы повлиять на своего сына, если бы он только согласился прийти домой и выслушать меня». Иаков и Иуда уже прослышали о том, что Иисуса собираются арестовать и доставить в Иерусалим для суда. Они также боялись за свою собственную жизнь. Пока Иисус пользовался популярностью в народе, его семья не возражала, чтобы всё шло своим чередом; однако теперь, когда жители Капернаума и иерусалимские лидеры внезапно ополчились на него, они начали остро ощущать давление предполагаемого бесчестья, которое может навлечь их щекотливое положение.
Они рассчитывали увидеться с Иисусом, поговорить с ним наедине и настоять на том, чтобы он отправился вместе с ними домой. Они надеялись заверить его в том, что забудут его невнимание к ним – простят и забудут, – если только он откажется от нелепых попыток проповедовать новую религию, способную доставить одни лишь неприятности ему самому и навлечь позор на его семью. На всё это Руфь отвечала только одно: «Я скажу своему брату, что я считаю его Божьим человеком и надеюсь, что он захочет скорее умереть, чем позволить этим нечестивым фарисеям положить конец его проповедям». Иосиф обещал позаботиться о том, чтобы Руфь молчала, пока остальные будут уговаривать Иисуса.
Когда они достигли дома Зеведея, прощальное обращение Иисуса к ученикам достигло своей кульминации. Они попытались войти в дом, однако он был до предела заполнен людьми. Наконец им удалось устроиться на заднем крыльце и передать Иисусу через людей весточку, так что, когда она дошла до Симона Петра, он прервал Учителя и прошептал: «Посмотри, пришли твоя мать и твои братья, и им не терпится поговорить с тобой». Мать Иисуса не осознавала, сколь важным было для Иисуса это последнее обращение к своим сторонникам; не знала она и того, что его речь может в любой момент прерваться прибытием тех, кто собирается его арестовать. Она действительно полагала, что после столь долгого и явного отчуждения, – учитывая тот факт, что она и его братья продемонстрировали свою благосклонность и сами пришли к нему, – Иисус прервёт своё выступление и подойдёт к ним, как только ему сообщат, что они его ждут.
Это стало очередным случаем, когда его земная семья не смогла понять, что он должен заниматься делом своего Отца. И поэтому Мария и его братья были глубоко оскорблены, когда, – несмотря на то, что он умолк, чтобы выслушать сообщение, – вместо того, чтобы увидеть, как он спешит поприветствовать их, они услышали его мелодичный голос, зазвучавший с новой силой:«Скажите моей матери и моим братьям, что им не следует тревожиться за меня. Отец, пославший меня в этот мир, не оставит меня; не пострадает и моя семья. Пусть они наберутся мужества и доверятся Отцу царства. В конце концов, кто моя мать и кто мои братья?» И, протянув руки ко всем своим ученикам, собравшимся в зале, он сказал: «У меня нет матери, у меня нет братьев. Вот моя матерь и мои братья! Ибо кто исполняет волю Отца моего небесного, тот мне матерь, и брат, и сестра».
Услышав эти слова, Мария лишилась чувств на руках у Иуды. Они вынесли мать в сад, чтобы привести её в сознание, в то время как Иисус заканчивал свою прощальную речь. После этого он собирался выйти, чтобы побеседовать с матерью и братьями, однако из Тивериады срочно прибыл гонец, сообщивший, что сюда направляются чиновники синедриона, уполномоченные арестовать Иисуса и доставить его в Иерусалим. Получивший известие Андрей прервал Иисуса и сообщил ему об этом.
Андрей упустил из виду, что Давид расставил вокруг дома Зеведея примерно двадцать пять дозорных, и что никто не мог застать их врасплох, поэтому он спросил Иисуса, что следует предпринять. Учитель стоял в молчании, в то время как его мать находилась в саду, где она приходила в себя, потрясённая его словами: «У меня нет матери». Именно в это время одна из женщин встала и воскликнула: «Блаженно чрево, носившее тебя, и грудь, питавшая тебя!» Иисус на мгновение прервал свой разговор с Андреем, чтобы ответить этой женщине: «Нет, блажен тот, кто слышит слово Бога и имеет мужество повиноваться ему».
Мария и братья Иисуса считали, что Иисус не понимает их, что он утратил к ним интерес, не осознавая, что именно они оказались неспособны понять Иисуса. Иисус прекрасно понимал, с каким трудом люди расстаются со своим прошлым. Он знал, какое воздействие оказывает на людей красноречие проповедника, и он знал, что внутренний голос реагирует на эмоциональную привлекательность так же, как разум реагирует на логику и доказательства. Но он также знал, сколь неизмеримо труднее убедить людей отречься от прошлого.
Извечна истина: всякий, кто считает, что его неправильно поняли или не оценили, найдёт в Иисусе отзывчивого друга и чуткого советчика. Он предупреждал апостолов, что враги человека могут быть в его семье, но он едва ли осознавал, насколько точно это предсказание будет соответствовать его собственному опыту. Не Иисус оставил свою земную семью ради дела Отца, – это семья оставила его. Впоследствии, после смерти Учителя и его воскресения, когда Иаков связал свою жизнь с ранним христианством, он безмерно страдал из-за того, что не воспользовался предоставленной ему прежде возможностью общения с Иисусом и его учениками.
Проживая эти события, Иисус решил руководствоваться ограниченными познаниями своего человеческого разума. Обретая опыт общения со своими товарищами, он желал быть всего лишь человеком. И в человеческом разуме Иисуса существовало намерение повидаться перед отъездом со своей семьёй. Он не хотел прерывать своё выступление и, таким образом, привлекать всеобщее внимание к их первой встрече после столь долгой разлуки. Он собирался завершить своё обращение и после этого увидеться с ними, прежде чем уйти, но эти планы были тут же расстроены неблагоприятным стечением обстоятельств.
Поспешность их бегства была ещё больше усилена появлением у заднего входа в дом Зеведея отряда гонцов Давида. Смятение, вызванное ими, испугало апостолов, которые решили, что эти люди пришли схватить их, и, в страхе перед арестом, они бросились через парадный вход к стоявшим наготове лодкам. И всё это объясняет, почему Иисус не повидался со своей семьёй, ждавшей его на заднем крыльце.
Однако он всё же сказал Давиду Зеведею, спешно садясь в лодку: «Скажи моей матери и моим братьям, что я благодарен им за их приход, и что я собирался увидеться с ними. Пусть они не обижаются на меня, но стремятся познавать волю Бога и обретать благодать и мужество для исполнения такой воли».
7. Поспешное бегство.
Так в это воскресное утро, двадцать второго мая 29 года н.э., Иисус вместе со своими двенадцатью апостолами и двенадцатью евангелистами поспешно бежали от чиновников синедриона, которые приближались к Вифсаиде, уполномоченные Иродом Антипой арестовать его и доставить в Иерусалим, чтобы судить по обвинению в богохульстве и других нарушениях священных законов евреев. Было около половины девятого, когда в то погожее утро эти двадцать пять человек сели на вёсла и отплыли к восточному берегу Галилейского моря.
За лодкой Учителя следовала другая, поменьше, с шестью гонцами Давида, получившими задание поддерживать связь с Иисусом и его товарищами и следить за тем, чтобы известия об их местонахождении и безопасности регулярно передавались в дом Зеведея в Вифсаиде, который уже в течение некоторого времени являлся центром всей деятельности, связанной с царством. Однако Иисусу было не суждено когда-либо вновь остановиться в доме Зеведея. Впредь, до окончания его земной жизни, Учителю действительно было «негде преклонить голову». С того времени у него никогда больше не было даже подобия крова.
Они добрались до ближайшей деревни Хересы и оставили свою лодку у друзей. Начались скитания, в которых прошёл этот богатый событиями последний год земной жизни Учителя. В течение некоторого времени они оставались во владениях Филиппа, пройдя от Хересы до Кесарии Филипповой, а оттуда направились к побережью Финикии.
Толпа задержалась у дома Зеведея, глядя, как две эти лодки пересекают озеро, направляясь к восточному берегу, и люди были сильно встревожены, когда сюда ворвались иерусалимские чиновники и стали искать Иисуса. Они не могли поверить, что он ускользнул от них, и пока Иисус вместе со своей группой продвигался на север через Батанию, фарисеи и их помощники потратили почти целую неделю, разыскивая его в окрестностях Капернаума.
Члены семьи Иисуса вернулись домой в Капернаум и провели около недели в разговорах, спорах и молитвах. Они были переполнены замешательством и ужасом. Только в четверг пополудни они смогли успокоиться, когда Руфь вернулась из дома Зеведея, где она узнала от Давида, что её отец-брат находится в безопасности и в добром здравии направляется к финикийскому побережью.
Сойдя на берег у Хересы в этот насыщенный событиями воскресный день, Иисус и двадцать четыре взяли путь на север и вскоре добрались до прекрасного парка к югу от Вифсаиды-Юлии, где провели ночь. Они были знакомы с этим местом, ибо в прошлом останавливались здесь. Перед тем, как отправиться на покой, Учитель собрал вокруг себя своих сторонников и обсудил с ними планы предполагаемого путешествия через Батанию и северную Галилею к финикийскому побережью.
1. Почему злобствуют язычники?
Иисус сказал: «Все вы должны помнить, как Псалмопевец говорил о тех временах: «Почему злобствуют язычники и народы мира вынашивают тщеславные планы? Цари земли и правители человеческие вместе сплачивают силы против Господа и против его помазанника, говоря: «Разобьём оковы милосердия, сбросим с себя путы любви».
Сегодня вы видите исполнение сказанного собственными глазами. Однако вы не увидите исполнения остальных пророчеств Псалмопевца, ибо он придерживался ошибочных представлений о Сыне Человеческом и его миссии на земле. Моё царство основано на любви, возвещается в милосердии и претворяется бескорыстным служением. Мой Отец не сидит на небе, насмехаясь и глумясь над язычниками. Он не гневается в своём великом недовольстве. Истинно обещание о том, что Сын получит этих так называемых язычников (в действительности – своих невежественных и необученных собратьев) в наследство. И я приму этих иноверцев с раскрытыми объятиями, с милосердием и любовью. Всё это милосердие будет оказано так называемым язычникам, несмотря на злополучное заявление, намекающее на то, что победоносный Сын «сокрушит их железным прутом, разобьёт, как глиняный горшок». Псалмопевец убеждал вас «служить Господу в страхе» – я приглашаю принять возвышенные привилегии божественного сыновства через веру; он повелевает радоваться с трепетом; я приглашаю вас радоваться с уверенностью. Он говорит: «Почтите Сына, чтобы он не прогневался, и чтобы вам не погибнуть, когда проявится его гнев». Но вы, прожившие со мной эти годы, хорошо знаете, что гнев и ярость не имеют отношения к установлению царства в сердцах людей. Однако Псалмопевец действительно увидел свет истины, когда, завершая это предостережение, сказал: «Благословенны уповающие на этого Сына». Иисус продолжил учить, говоря двадцати четырём: «Язычников можно понять, когда они гневаются на нас. Благодаря скудости и узости своего кругозора они способны с большим воодушевлением концентрировать свои силы. Их цель ближе и является более или менее зримой; поэтому их усилия отличаются геройством и решительностью. Вы, заявляющие о вхождении в царство небесное, слишком нерешительны и невнятны в своих методах обучения. Язычники неуклонно идут к своим целям; вы повинны в чрезмерном и постоянном томлении. Если вы желаете войти в царство, почему вы не берёте его духовным штурмом, подобно тому, как язычники берут осаждённый город? Вы едва ли достойны царства, если ваше служение в основном состоит из сожалений о прошлом, жалоб на настоящее и тщетных надежд на будущее. Почему злобствуют язычники? Потому что они не знают истину. Почему вы изнемогаете в тщетном томлении? Потому что вы не подчиняетесь истине. Оставьте бесполезное томление и идите вперёд, смело выполняя то, что относится к установлению царства.
Во всём, что вы делаете, избегайте однобокости или чрезмерной специализации. Фарисеи, стремящиеся уничтожить нас, действительно полагают, что совершают богоугодное дело. Традиции настолько сузили их кругозор, что они ослепли от предрассудков и ожесточились от страха. Посмотрите на греков: у них есть наука без религии, у евреев же – есть религия без науки. И когда людей вводят в заблуждение, заставляя принять такой узкий и запутанный сколок истины, их единственная надежда на спасение заключается в обращении через согласование с истиной.
Я хотел бы особо подчеркнуть вечную истину: если вы, через согласование с истиной, научитесь в своей собственной жизни демонстрировать эту восхитительную целостность праведности, ваши собратья будут следовать за вами, чтобы достигнуть то, что вы уже обрели. Чем выше степень вашей одарённости истиной, чем выше ваша праведность, тем больше искатели истины тянутся к вам. Чем чаще вам приходится идти со своим посланием к людям, тем, в определённом смысле, меньше ваша способность жить целостной или праведной, согласованной с истиной, жизнью».
И многому другому учил Иисус своих апостолов и евангелистов, прежде чем они пожелали ему доброй ночи и отправились на покой.
2. Евангелисты в Хоразине.
Утром в понедельник, 23 мая, Иисус отправил Петра вместе с двенадцатью евангелистами в Хоразин, в то время как сам он, вместе с одиннадцатью апостолами, вышел в Кесарию Филиппову, пройдя вдоль Иордана к дороге, ведущей из Дамаска в Капернаум, откуда они свернули на северо-восток к развилке на Кесарию Филиппову и далее в город, где находились и учили в течение двух недель. Они прибыли сюда пополудни во вторник, 24 мая.
Пётр и евангелисты пробыли в Хоразине две недели, проповедуя евангелие царства небольшой, но убеждённой группе верующих. Однако им не удалось привлечь здесь многих последователей. Ни один город во всей Галилее не дал царству так мало душ, как Хоразин. Следуя указаниям Петра, двенадцать евангелистов меньше говорили об исцелении – вещах физических, но они с удвоенной энергией проповедовали и учили духовным истинам небесного царства. Эти две недели в Хоразине стали для двенадцати евангелистов настоящим боевым крещением, ибо это был самый трудный и непродуктивный период в их жизни. Лишённые того удовлетворения, которое приносит обращение новых душ к царству, каждый из них ещё более серьёзно и искренне заглянул в собственную душу и оценил её рост на духовных путях новой жизни.
7 июня, когда стало ясно, что желающих искать вступления в царство больше нет, Пётр созвал своих товарищей и отправился с ними в Кесарию Филиппову для воссоединения с Иисусом и апостолами. Они прибыли сюда около полудня в среду и провели весь вечер, рассказывая об опыте, обретённом среди неверующих Хоразина. Во время состоявшихся в тот вечер дискуссий Иисус ещё раз коснулся притчи о сеятеле и подробно остановился на смысле видимых неудач, с которыми люди сталкиваются в своей жизни.
3. В Кесарии Филипповой.
Хотя во время своего двухнедельного пребывания неподалёку от Кесарии Филипповой Иисус не вёл публичной деятельности, апостолы без лишней огласки провели в городе целый ряд встреч, а многие верующие приходили в лагерь, чтобы поговорить с Учителем. В результате этих визитов новых верующих почти не прибавилось. Каждый день Иисус беседовал с апостолами, и они стали лучше понимать, что вступают в новый этап провозглашения небесного царства. Они начали сознавать, что «царство небесное – не пища и не питие, а осознание духовной радости принятия божественного сыновства».
Пребывание в Кесарии Филипповой стало настоящим испытанием для одиннадцати апостолов; этот двухнедельный период стоил им большого труда. Они находились на грани депрессии, и им очень не хватало периодического воодушевления, которое придавала полная энтузиазма личность Петра. В то время верить в Иисуса и продолжать следовать за ним воистину являлось настоящим испытанием и подвигом. Хотя за эти две недели им почти не удалось обратить в свою веру новых людей, они почерпнули много чрезвычайно полезного из своих ежедневных бесед с Учителем.
Апостолы узнали, что выхолостив истину и превратив её в символ веры, евреи обрекли себя на духовную стагнацию и умирание; что когда истина излагается в виде пограничной линии самодовольной исключительности – вместо того, чтобы служить вехами духовного руководства и развития, – такие учения теряют свою созидательную и жизнетворную силу и, в конечном итоге, становятся всего лишь ортодоксальными и закостенелыми.
Всё больше перенимали они от Иисуса умение оценивать человеческие личности с точки зрения их возможностей во времени и вечности. Они узнали, что многие души можно наиболее успешно научить любви к невидимому Богу, если вначале научить их любить своих зримых братьев. Именно в этом контексте новый смысл приобрело выражение Учителя о бескорыстном служении своим собратьям: «Когда вы делали что-то для одного из моих меньших братьев, вы делали это для меня».
Один из важнейших уроков, извлечённых за время пребывания в Кесарии, касался происхождения религиозных традиций и серьёзной опасности, возникающей, когда чувство святости начинают связывать с несвятыми вещами, обыкновенными идеями или будничными событиями. Плодом одной из бесед стало учение, согласно которому истинная религия есть идущая от сердца преданность человека своим высочайшим и наиболее истинным убеждениям.
Иисус предупреждал своих верующих, что если их религиозные устремления останутся всего лишь материальными, то углубляющееся знание законов природы – постепенно вытесняющее сверхъестественное объяснение происхождения вещей – в конце концов, лишит их веры в Бога. Если же религия духовна, то прогресс физической науки никогда не сможет поколебать веру в вечные реальности и божественные ценности.
Они узнали, что, когда религия в своих мотивах полностью духовна, она делает более достойной всю жизнь, наполняя её высокими целями, облагораживая превосходящими ценностями, воодушевляя возвышенными мотивами и, одновременно с этим, постоянно утешая человеческую душу высокой и укрепляющей надеждой. Истинная религия служит ослаблению напряжения существования; она даёт веру и мужество для повседневной жизни и бескорыстного служения. Вера способствует духовной жизнестойкости и праведной плодотворности.
Иисус много раз повторял своим апостолам, что любая цивилизация обречена, если утрачивается то лучшее, что живёт в её религии. И он неустанно обращал внимание двенадцати на огромную опасность замены религиозного опыта религиозными символами и ритуалами. В течение всей своей земной жизни он последовательно растапливал застывшие религиозные формы, превращая их в свободные воды просвещённого сыновства.
4. На пути в Финикию.
Утром в четверг, 9 июня, получив сообщение об успехах царства, доставленное гонцами Давида из Вифсаиды, эта группа из двадцати пяти учителей истины покинула Кесарию Филиппову и отправилась к финикийскому побережью. Взяв путь на Луз, они обошли заболоченную местность и достигли перекрёстка с караванным путём из Магдалы в Ливанские горы. По этой дороге они дошли до развилки на Сидон, куда и прибыли пополудни в пятницу.
Неподалёку от Луза, где они сделали привал для полуденной трапезы в тени нависшей скалы, Иисус произнёс одну из самых замечательных речей, услышанных апостолами за все годы своего общения с ним. Не успели они усесться, чтобы преломить хлеб, как Симон Пётр спросил Иисуса: «Учитель, если небесный Отец всё знает и его дух является нашей поддержкой в установлении царства небесного на земле, то почему мы бежим от угроз наших врагов? Почему мы отказываемся встретиться лицом к лицу с противниками истины?» Но не успел Иисус приступить к ответу на вопрос Петра, как вмешался Фома: «Учитель, я действительно хотел бы знать, чем же плоха религия наших иерусалимских врагов. В чём заключается действительное отличие их религии от нашей? Чем объяснить столь разительные расхождения в вере, если все мы заявляем, что служим одному Богу?» И когда Фома умолк, Иисус сказал: «Я не хотел бы оставлять без внимания вопрос Петра, ибо я прекрасно знаю, как просто было бы неправильно понять причины, по которым я избегаю открытого столкновения с правителями евреев именно сейчас. Однако для всех вас будет более полезно, если я остановлюсь на вопросе Фомы. И я сделаю это после того, как вы пообедаете».
5. Беседа об истинной религии.
Эта незабываемая беседа о религии, обобщённая и изложенная на современном языке, выражала следующие истины:
Хотя религии мира имеют двоякое происхождение – естественное и данное в откровении – в любое время и в любом народе можно обнаружить три отдельные формы религиозной преданности. И эти три формы проявления религиозного побуждения следующие:
1. Примитивная религия. В некоторой мере естественное и инстинктивное побуждение бояться таинственных энергий и поклоняться высшим силам; в основном, это религия физической природы, религия страха.
2. Религия цивилизации. Прогрессирующие религиозные представления и обычаи цивилизованных рас – религия разума – рациональная теология, которая строится на авторитете сложившейся религиозной традиции.
3. Истинная религия – религия откровения. Раскрытие сверхъестественных ценностей, частичная проницательность в вечные реальности, соприкосновение с добродетелью и красотой бесконечного характера небесного Отца, – религия духа, каким он явлен в человеческом опыте.
Учитель отнюдь не преуменьшал значения религии, основанной на физических ощущениях и суеверных страхах природного человека, хотя он и сожалел о том, что так много от этой примитивной формы поклонения сохраняется в религиозных формах более разумных человеческих рас. Иисус объяснил, в чём заключается принципиальное отличие религии разума от религии духа: первая опирается на власть духовенства, тогда как последняя целиком основана на человеческом опыте.
И затем Учитель продолжил свой урок разъяснением этих истин:
До тех пор, пока расы не станут высокоразумными и более цивилизованными, будут сохраняться много наивных и суеверных обрядов, столь характерных для эволюционных религиозных обычаев примитивных и отсталых народов. До тех пор, пока человеческие расы не достигнут уровня более высокого и более распространённого осознания реальностей духовного опыта, множество мужчин и женщин будут, как и прежде, отдавать личное предпочтение тем официальным религиям, которые требуют лишь интеллектуального согласия, в противоположность религии духа, предполагающей активное участие разума и души в подвиге веры – борьбе человека с суровыми реальностями в процессе постепенного накопления опыта.
Принятие традиционных официальных религий предлагает лёгкий путь для удовлетворения присущего человеку стремления утолить свои духовные потребности. Устоявшиеся, окостеневшие и господствующие официальные религии служат готовым убежищем для смущённой и смятенной человеческой души, преследуемой страхом и терзаемой неопределённостью. В качестве платы за удовлетворение и утешение такая религия требует от своих приверженцев только лишь пассивного и чисто интеллектуального согласия.
На земле ещё долго будут встречаться такие робкие, пугливые и нерешительные индивидуумы, предпочитающие этот путь обретения религиозного утешения, несмотря на то, что, связывая свою судьбу с официальными религиями, они тем самым жертвуют независимостью личности, унижают достоинство уважающего себя человека и полностью отказываются от права участия в самом захватывающем и воодушевляющем из всех возможных видов человеческого опыта: от личного поиска истины, от радости контакта с трудностями интеллектуальных открытий, от решимости исследовать реальности личного религиозного опыта, от высшего опыта удовлетворения личного триумфа, заключающегося в подлинном осознании победы духовной веры над интеллектуальным сомнением в высочайшем дерзании всего человеческого существования – поиске Бога, которого человек ищет для себя, самостоятельно и которого он находит.
Религия духа означает усилие, борьбу, конфликт, веру, решимость, любовь, преданность и развитие. Религия разума – официальная теология – совсем или почти не требует ни одного из этих усилий от своих формальных верующих. Традиция – это надёжное прибежище и лёгкий путь для боязливых и нерешительных душ, которые инстинктивно остерегаются борьбы духа и неопределённостей разума, присущих этим странствованиям веры – смелым путешествиям в открытых морях неизведанной истины в поисках далёких берегов духовных реальностей в том их виде, в каком они могут быть открыты развивающимся человеческим разумом и испытаны эволюционирующей человеческой душой.
И далее Иисус продолжал: «В Иерусалиме религиозные лидеры свели различные доктрины своих традиционных учителей и пророков минувших дней в укоренившуюся систему интеллектуальных вероучений – официальную религию. Все подобные религии взывают в основном к разуму. И теперь нам предстоит вступить в смертельное столкновение с такой религией, ибо вскоре мы начнём смело возвещать новую религию – религию, которая не является религией в современном смысле этого слова, религию, которая взывает, в первую очередь, к божественному духу моего Отца, пребывающего в разуме человека; религию, авторитет которой будет основан на плодах, непременно появляющихся в личном опыте принявших её людей – всех тех, кто становится настоящими и подлинными верующими в истины, присущие этому более высокому духовному общению».
Обращаясь к каждому из двадцати четырёх по имени, Иисус сказал: «Так кто из вас предпочтёт избрать лёгкий путь подчинения устоявшейся и окаменевшей религии, защищаемой фарисеями в Иерусалиме, и откажется подвергаться трудностям и преследованиям, сопровождающим миссию возвещения лучшего пути спасения людей, с удовлетворением открывая для себя красоты, заключённые в реальностях живого личного опыта постижения вечных истин и высшего великолепия небесного царства? Быть может, вы боитесь, слабохарактерны, ищете лёгких путей?
Быть может, вы не решаетесь доверить своё будущее Богу истины, сынами которого вы являетесь? Быть может, вы не доверяете своему Отцу, детьми которого вы являетесь? Вернётесь ли вы назад, к лёгким стезям определённости и интеллектуального застоя религии, опирающейся на традицию, – или же вы соберётесь с силами и пойдёте вместе со мной вперёд, в неопределённое и тревожное будущее, связанное с провозглашением новых истин религии духа, царства небесного в сердцах людей?»
Все двадцать четыре слушателя встали, готовые заявить о своём единодушном и преданном отклике на этот призыв, – один из немногих эмоциональных призывов, с которыми Иисус когда-либо обращался к ним, но он поднял руку и остановил их, сказав: «Ступайте, и пусть каждый из вас побудет наедине с Отцом в поисках бесстрастного ответа на мой вопрос, а обретя такое истинное и искреннее отношение души, свободно и смело дайте свой ответ моему и вашему Отцу, чья бесконечная, исполненная любви жизнь является самим духом возвещаемой нами религии».
На короткое время евангелисты и апостолы разошлись. Их дух был возвышен, их разум воодушевлён, их чувства приведены в сильнейшее возбуждение словами Иисуса. Но когда Андрей созвал их, Учитель лишь сказал: «Продолжим наш путь. Мы отправляемся в Финикию, где остановимся на какое-то время, и каждому из вас следует молиться Отцу о преобразовании эмоций разума и тела в более высокие виды преданности разума и более убеждённые виды опыта духа».
В молчании двадцать четыре апостола и евангелиста вышли в путь, однако вскоре они начали переговариваться друг с другом, и к трём часам пополудни они уже не могли идти дальше; они остановились, и Пётр, подойдя к Иисусу, сказал: «Учитель, ты произнёс слова жизни и истины. Нам хотелось бы услышать ещё; мы просим тебя продолжить с нами разговор на эти темы».
6. Вторая беседа о религии.
И вот, устроив привал на тенистом склоне, Иисус продолжил учить их религии духа, в сущности говоря следующее:
Вы вышли из рядов тех своих собратьев, кто решил и дальше довольствоваться религией разума, кто жаждет гарантий и предпочитает подчинение.
Вы решили сменить своё чувство определённости, внушаемое официальной религией, на уверенность духа смелой и прогрессирующей веры. Вы решились протестовать против изнурительного бремени организованной религии и отвергнуть власть традиций писаний, воспринимаемых сегодня как слово Бога. Наш Отец действительно говорил через Моисея, Илию, Исайю, Амоса и Осию, однако он не прекращал опекать мир словами истины и тогда, когда эти древние пророки переставали пророчествовать. Мой Отец не отдаёт предпочтения тем или иным народам или поколениям, удостаивая словом истины какую-либо одну эпоху в ущерб другой. Не совершайте ошибки, неосмотрительно называя божественным сугубо человеческое, и умейте различать слова истины, которые исходят не из уст традиционных оракулов, говорящих якобы по наитию.
Я призвал вас родиться заново, родиться в духе. Я призвал вас выйти из тьмы власти и летаргии традиции и войти в превосходящий свет осознания возможности совершить величайшее личное открытие, на которое способна человеческая душа и которое заключается в неземном опыте нахождения Бога для себя, в себе и своими силами, и совершения этого в своём реальном личном опыте. Так вы сможете перейти от смерти в жизнь, от власти традиции к опыту познания Бога; так вы перейдёте из тьмы в свет, от унаследованной расовой веры к вере личной и обретённой в подлинном опыте; и тем самым вы перейдёте от теологии разума, переданной вам вашими предками, к истинной религии духа, которая произрастёт в ваших душах как дар вечности.
Ваша религия превратится из всего лишь интеллектуальной убеждённости, опирающейся на власть традиции, в непосредственный опыт той живой веры, которая способна постичь реальность Бога и всего, что относится к божественному духу Отца. Религия разума безнадёжно привязывает вас к прошлому; религия духа заключается в последовательном откровении и неизменно побуждает вас идти вперёд, к более высоким и более священным достижениям в сфере духовных идеалов и вечных реальностей.
Хотя официальная религия способна на время придать чувство устойчивой надёжности, за такое кратковременное удовлетворение вы платите утратой вашей духовной свободы и религиозной независимости. Мой Отец не требует от вас, чтобы вы – в качестве платы за вхождение в царство небесное – заставляли себя соглашаться с верой в то, что является духовно отталкивающим, нечестивым и ложным. От вас не требуется, чтобы вы оскорбляли собственное чувство милосердия, справедливости и истины, подчиняясь устарелой системе религиозных форм и обрядов. Религия духа дарует вам вечную свободу следовать истине, куда бы ни привело вас водительство духа. И кто знает, быть может, этот дух сможет дать этому поколению то, что другие поколения отказывались услышать?
Позор религиозным лжеучителям, стремящимся затащить изголодавшиеся души назад в смутное и далёкое прошлое и оставить их там! И эти несчастные обречены страшиться всякого нового открытия, приходя в замешательство при каждом новом раскрытии истины. Пророк, сказавший: «Тот пребудет в совершенном мире, чьи помыслы остаются с Богом», не был всего лишь интеллектуальным приверженцем официальной теологии. Этот познавший истину человек открыл Бога; для него рассуждения о Боге не являлись только словами.
Я призываю вас отказаться от практики без конца цитировать древних пророков и восхвалять героев Израиля, а вместо этого стремиться стать живыми пророками Всевышнего и духовными героями грядущего царства. Конечно, нужно отдать должное и познавшим Бога лидерам прошлого, но почему, поступая так, вам следует жертвовать высшим опытом человеческой жизни: открытием Бога для самих себя и познания его в своих собственных душах?
Каждая человеческая раса обладает своим собственным рассудочным взглядом на человеческое существование; поэтому религия разума всегда отвечает этим различным национальным воззрениям. Официальные религии никогда не смогут объединиться. Достижение человеческого единства и братства смертных возможно только благодаря высшему дару религии духа. Национальные воззрения могут отличаться, однако всё человечество обладает одним и тем же божественным и вечным духом. Надежда человеческого братства может быть реализована только по мере того, как объединяющая и облагораживающая религия духа – религия личного духовного опыта – будет пропитывать собой и затмевать различные официальные религии разума.
Официальные религии способны только разделять, настраивая людей различных взглядов друг против друга; религия духа будет всё больше привлекать людей друг к другу, углубляя их взаимопонимание и взаимную симпатию. Официальные религии требуют от человека единообразия в убеждениях, что невозможно реализовать при современном состоянии мира. Религия духа требует только единства опыта – единообразия предназначения, – полностью допуская разнообразие убеждений. Религия духа требует лишь единообразия проницательности, но не единообразия во взглядах и воззрениях. Религия духа не предполагает единообразия интеллектуальных точек зрения, только единство духовного ощущения. Официальные религии выхолащиваются, превращаясь в безжизненные догмы; религия духа вырастает во всё большую радость и свободу облагораживающих деяний – любвеобильного служения и милосердной опеки.
Но остерегайтесь взирать с презрением на детей Авраама только потому, что им выпало жить в эту порочную эпоху бесплодных традиций. Наши праотцы всецело посвящали себя упорному и страстному поиску Бога, и они познали его лучше, чем любой другой народ со времён Адама, – а он знал многое из того, о чём я говорю, ибо сам являлся Сыном Бога. Долгая и неутомимая борьба Израиля, которую он ведёт со времён Моисея, пытаясь найти Бога и познать его, не прошла незамеченной для моего Отца. На протяжении многих безрадостных поколений евреи не переставали трудиться, проливать пот, томиться, мучиться, терпеть тяготы и горести непонятого и презираемого народа, – и всё это для того, чтобы чуть ближе подойти к открытию истины о Боге. И несмотря на все неудачи и колебания Израиля, наши отцы, – начиная с Моисея и до времён Амоса и Иосии, – постепенно раскрывали всему миру всё более ясное и истинное представление о вечном Боге. Так был подготовлен путь для ещё более великого раскрытия Отца, участниками которого вы призваны стать.
Никогда не забывайте о том, что есть только одно свершение, которое удовлетворяет и захватывает больше, чем попытка открыть волю живого Бога, а именно – высший опыт искреннего стремления исполнять эту божественную волю. И помните: любой земной труд хорош для исполнения воли Бога. Не считайте одни призвания святыми, а другие – мирскими. Всё священно в жизни ведомых духом; то есть подчинено истине, облагорожено любовью, исполнено милосердия и сдерживается справедливостью – законностью. Дух, который мой Отец и я пошлём в этот мир, является не только Духом Истины, но также и духом идеалистической красоты.
Вам следует перестать искать слово Бога в одних только древних письменах официальной теологии. Отныне рождённые от духа Бога будут различать слово Бога независимо от его происхождения. Не следует игнорировать божественную истину только из-за того, что средство её посвящения представляется человеческим. Разум многих ваших братьев принимает теорию Бога, хотя духовно им не удаётся осознать присутствие Бога. Именно поэтому я столь часто учил вас, что царство небесное можно с наибольшим успехом осознать, если усвоить духовное отношение чистосердечного ребёнка. Я призываю вас отнюдь не к умственной незрелости ребёнка, но к духовной простоте такого легковерного и доверчивого малыша. Важно не столько то, чтобы вы знали о факте Бога, сколько то, чтобы вы повышали свою способность ощущать присутствие Бога.
Как только вы начнёте находить Бога в собственной душе, то вы тут же начнёте открывать его в душах других людей и, в итоге, во всех созданиях и творениях могущественной вселенной. Но может ли Отец предстать Богом высших устремлений и божественных идеалов в душах людей, которые почти или совсем не уделяют времени вдумчивому размышлению о таких вечных реальностях? Хотя разум не является местонахождением духовной сущности, он действительно служит вратами к ней.
Однако не пытайтесь понапрасну доказать другим людям, что вы нашли Бога; вы неспособны сознательно представить тому убедительные доказательства, хотя существует два несомненных и ярких подтверждения того факта, что вы знаете Бога:
1. Плоды духа Бога, являемые в вашей повседневной жизни.
2. Тот факт, что вся ваша жизнь служит убедительным доказательством вашего безоговорочного риска всем, чем вы являетесь и чем обладаете, во имя неизведанного приключения – продолжения жизни после смерти в надежде найти Бога вечности, к присутствию которого вы прикоснулись во времени.
И ещё: не сомневайтесь в том, что мой Отец будет всегда отвечать даже на самый слабый проблеск веры. Он не оставляет без внимания физические и суеверные переживания примитивного человека. И что касается тех честных, хотя и боязливых душ, чья вера столь слаба, что почти не поднимается выше интеллектуального согласия на пассивное подчинение официальным религиям, Отец всегда готов ободрить и поощрить даже такие слабые попытки приблизиться к нему. От вас же, призванных из тьмы в свет, ожидается, что вы будете верить всем сердцем; ваша вера должна возобладать над совокупным отношением тела, разума и духа.
Вы – мои апостолы, и для вас религия не будет теологическим убежищем, где вы сможете укрыться в страхе перед суровыми реальностями на пути духовного развития и идеалистического подвига; скорее ваша религия станет фактом реального опыта, подтверждающим, что Бог нашёл вас, идеализировал, облагородил и одухотворил вас, и что вы стали участниками вечного свершения – поиска Бога, который нашёл вас и сделал своими сынами.
И когда Иисус закончил говорить, то подозвал к себе Андрея и, указывая на запад в направлении Финикии, сказал: «Продолжим путь».
Пополудню в пятницу, 10 июня, Иисус и его товарищи достигли окрестностей Сидона, где они остановились в доме состоятельной женщины, лечившейся в больнице Вифсаиды в те времена, когда Иисус находился в зените славы. Евангелисты и апостолы разместились поблизости у её друзей, и всю субботу они посвятили отдыху в этих благодатных местах. Они провели в Сидоне и его окрестностях около двух с половиной недель, прежде чем отправились в прибрежные города на севере побережья.
Эта июньская суббота была днём великого покоя. Евангелисты и апостолы сосредоточенно размышляли над беседами Учителя о религии, услышанными на пути в Сидон. Каждый из них был способен в той или иной степени оценить значимость сказанного, но никто не постиг смысла его учения в полной мере.
1. Сирийская женщина.
Неподалёку от дома Каруски, где поселился Учитель, жила сирийская женщина, которая была наслышана об Иисусе как о великом целителе и учителе, и пополудни в субботу она пришла, приведя с собой свою дочь. Девочка, которой было около двенадцати лет, страдала тяжёлым нервным расстройством, сопровождавшимся конвульсиями и другими мучительными симптомами.
Иисус велел своим товарищам никому не говорить о его пребывании в доме Каруски, объяснив, что желает отдохнуть. Они выполнили указание своего Учителя, однако служанка Каруски отправилась к этой сирийке, Норане, и сообщив ей, что Иисус остановился у её хозяйки, велела несчастной матери привести свою страдающую дочь для лечения. Эта мать, конечно же, считала, что её дитя одержимо бесом, нечистым духом.
Когда Норана прибыла со своей дочерью, близнецы Алфеевы объяснили ей через переводчика, что Учитель отдыхает и что его нельзя тревожить; на что Норана ответила, что она и её ребёнок не сдвинутся с места, пока Учитель не завершит свой отдых.
Пётр также попытался урезонить её и уговорить вернуться домой. Он объяснил, что Иисус устал от продолжительного периода обучения и целительства, и что он пришёл в Финикию, чтобы обрести покой и немного отдохнуть. Но это ничего не дало; Норана ни за что не хотела уходить. В ответ на уговоры Петра она только сказала: «Я не уйду, пока не увижу вашего Учителя. Я знаю, что он может изгнать беса из моего ребёнка, и я не уйду до тех пор, пока целитель не посмотрит мою дочь».
После этого Фома попытался отослать женщину, но и его постигла неудача. Ему она сказала «Я верю, что ваш Учитель может изгнать этого беса, терзающего моё дитя. Я слышала о чудесах, которые он творил в Галилее, и я верую в него. Что случилось с вами, его учениками, что вы готовы прогнать тех, кто приходит за помощью к вашему Учителю?» Услышав эти слова, Фома удалился.
Тогда увещевать Норану вышел Симон Зелот, сказавший: «Женщина, ты говоришь по-гречески и принадлежишь к иноверцам. Тебе не следует ожидать, что Учитель возьмёт хлеб, предназначенный для детей избранного дома, и бросит его собакам». Но Норана не стала обижаться на укол Симона. Она только ответила: «Да, учитель, я поняла твои слова. В глазах евреев я всего лишь собака, но что касается твоего Учителя, то я собака верующая. Я полна решимости добиться того, чтобы он посмотрел мою дочь, ибо я убеждена, что стоит ему взглянуть на неё, как она исцелится. И даже ты, добрый человек, не посмеешь лишить собак права воспользоваться крохами, упавшими с детского стола».
Как раз в это время девочка, на виду у всех, забилась в сильных конвульсиях, и её мать воскликнула: «Вот, вы видите, что моё дитя одержимо злым духом. Если вас не трогает наша беда, я обращусь к вашему Учителю, ибо мне говорили, что он любит всех людей и не боится исцелять даже иноплеменников, если они веруют. Вы недостойны быть его учениками. Я не уйду, пока мой ребёнок не будет исцелён».
И тут Иисус, который слышал весь этот разговор через открытое окно, вышел из дома и к их большому удивлению сказал: «О, женщина, велика твоя вера – столь велика, что я не могу лишить тебя того, что ты желаешь; ступай с миром. Твоя дочь уже поправилась». И с той минуты девочка была здорова. Когда Норана и ребёнок уходили, Иисус попросил их никому не говорить об этом случае. И хотя его товарищи выполнили эту просьбу, мать и дитя, не переставая, возвещали об исцелении девочки по всей округе вплоть до Сидона, вследствие чего через несколько дней Иисус пришёл к выводу, что ему следует перебраться в другое место.
На следующий день, обучая своих апостолов, Иисус объяснил излечение дочери сирийской женщины, сказав: «И так было всегда: вы сами видите, что язычники способны исповедовать ту же спасительную веру в учения, провозглашаемые в евангелии небесного царства. Истинно, истинно вам говорю: царство Отца отойдёт язычникам, если дети Авраама не захотят уверовать настолько, чтобы войти в него».
2. Обучение в Сидоне.
При входе в Сидон Иисус и его товарищи прошли по мосту, и для многих из них это был первый мост, который они видели в своей жизни. Когда они проходили по нему, Иисус в числе прочего сказал: «Этот мир – лишь мост; вы можете пройти по нему, но вам не следует думать о том, чтобы устроить на нём жилище».
Когда двадцать четыре начали трудиться в Сидоне, Иисус поселился в доме Юсты и её матери Вереники, находившемся на северной окраине города. Каждое утро Иисус учил своих спутников в доме Юсты, а дни и вечера они проводили в Сидоне, где учили и проповедовали.
Апостолов и евангелистов чрезвычайно воодушевило то, как язычники Сидона принимали их проповеди; за время их короткого пребывания многие вошли в царство. Финикийский период, продолжавшийся около шести недель, оказался весьма плодотворным для обретения новых душ, однако последующие еврейские авторы евангелий были склонны не придавать большого значения рассказам об этом тёплом приёме учений Иисуса язычниками в то самое время, когда столь многие из его соплеменников относились к нему враждебно.
Во многих отношениях эти верующие язычники восприняли его учения глубже, чем евреи. Многие из говоривших по-гречески сирофиникиян познали не только то, что Иисус подобен Богу, но и то, что Бог подобен Иисусу. Эти так называемые язычники достигли глубокого понимания доктрин Учителя о единообразии законов этого мира и всей вселенной. Они постигли учение о том, что Бог не отдаёт предпочтения индивидуумам, народам или нациям, что во Всеобщем Отце нет фаворитизма, что вселенная всецело и извечно законопослушна и неизменно надёжна. Эти язычники не боялись Иисуса; они решились принять его послание. На протяжении веков люди были способны понять Иисуса; но они боялись это сделать.
Иисус разъяснил двадцати четырём, что он бежал из Галилеи вовсе не потому, что ему не хватило мужества встретиться лицом к лицу со своими врагами. Они поняли, что он был ещё не готов к открытому столкновению с общепринятой религией и не стремился стать мучеником. Именно во время одной из этих бесед в доме Юсты он впервые сказал своим ученикам, что «даже если небеса и земля исчезнут, мои слова истины останутся».
Основной темой наставлений Иисуса во время пребывания в Сидоне было духовное развитие. Он говорил им о том, что невозможно оставаться на одном месте; они должны либо идти вперёд в праведности, либо двигаться вспять, ко злу и пороку. Он советовал им «не думать о том, что осталось в прошлом, а стремиться вперёд, к более возвышенным реальностям царства». Он призывал их не довольствоваться своим евангелическим детством, но прилагать все силы к достижению высоты полноценного божественного сыновства в духовном общении и вероисповедном братстве.
Иисус сказал: «Мои ученики должны не только перестать творить зло, но и научиться творить добро; вы должны не только очиститься от всякого сознательного греха, но вы не должны позволять себе таить даже чувства вины. Если вы исповедали свои грехи, они прощены; поэтому ваша совесть всегда должна оставаться чистой».
Иисусу очень нравилось тонкое чувство юмора, проявляемое этими язычниками. Именно это чувство юмора, продемонстрированное сирийкой Нораной вместе с её великой и непреклонной верой, настолько тронуло сердце Учителя, что пробудило в нём милосердие. Иисус чрезвычайно сожалел о том, что его народу – евреям – столь не хватает чувства юмора. Однажды он сказал Фоме: «Мой народ относится к себе слишком серьёзно; он почти полностью лишён различения юмора.
Обременительная религия фарисеев никогда не могла бы появиться в народе, обладающем чувством юмора. Моим соплеменникам не хватает также последовательности: они отцеживают комаров и проглатывают верблюдов».
3. Путешествие вдоль побережья на север.
Во вторник, 28 июня, Учитель и его товарищи покинули Сидон и отправились вдоль побережья на север, в прибрежные города Порфирион и Гелдую. Язычники оказали им тёплый приём, и много людей вступило в царство за эту неделю обучения и проповедей. Апостолы проповедовали в Порфирионе, а евангелисты учили в Гелдуе. Пока двадцать четыре занимались своим делом, Иисус оставил их на три-четыре дня и посетил прибрежный город Бейрут, где навестил верующего сирийца по имени Малах, который годом ранее побывал в Вифсаиде.
В среду, 6 июля, все они вернулись в Сидон и остановились в доме Юсты до утра воскресенья, после чего отправились в Тир, направляясь вдоль побережья на юг через Сарепту, и прибыли в Тир в понедельник, 11 июля. К этому времени апостолы и евангелисты начали привыкать к труду среди этих так называемых язычников, которые в действительности являлись, в основном, потомками древних ханаанских племён, имеющих ещё более древнее семитское происхождение. Все эти племена говорили по-гречески. Для апостолов и евангелистов было большой неожиданностью наблюдать, с каким пылом эти иноверцы слушают евангелие, и видеть, с какой готовностью многие из них принимают его.
4. В Тире.
С 11 по 24 июля они учили в Тире. Каждый из апостолов взял с собой одного из евангелистов, и так, попарно, они учили и проповедовали во всех районах Тира и его окрестностях. Многоязыкое население этого шумного морского порта с радостью слушало их, и многие приняли крещение – формальный знак вступления в братство царства. Иисус поселился в доме верующего еврея по имени Иосиф, жившего в трёх-четырёх милях к югу от Тира, неподалёку от гробницы Хирама – царя города-государства Тира во времена Давида и Соломона.
В течение двух недель апостолы и евангелисты ежедневно входили в Тир через Александрийскую дамбу, проводили в городе короткие встречи, и каждый вечер большинство из них возвращались на ночлег в дом Иосифа, находившийся к югу от города. Каждый день верующие приходили из города, чтобы побеседовать с Иисусом в месте его отдыха. Учитель выступил в Тире только один раз, 20 июля пополудни, когда он говорил верующим о любви Отца ко всему человечеству и о миссии Сына – раскрыть Отца всем народам. Эти иноверцы проявили такой интерес к евангелию царства, что в тот день перед Иисусом были открыты двери храма Мелькарта и интересно отметить, что в последующие годы на том самом месте, где стоял этот древний храм, была построена христианская церковь.
Многие ведущие производители тирского пурпура, – красителя, который прославил Тир и Сидон на весь мир и столь способствовал развитию их мировой торговли и последующему обогащению, – уверовали в царство. Вскоре, когда запасы морских животных, служивших источником этого красителя, начали таять, эти люди отправились на поиски новых мест обитания пигментных моллюсков. Странствуя по всему миру, они несли с собой проповедь об отцовстве Бога и братстве людей – евангелие царства.
5. Учение Иисуса в Тире.
Пополудни в среду, в ходе своего выступления, Иисус впервые рассказал своим последователям о белой лилии, которая высоко тянется своей чистой и белоснежной головкой к свету, в то время как её корни уходят вниз, в тину и грязь чёрной земли. «Так и смертный человек» – сказал он. «Хотя происхождение и существование его человеческой природы уходят корнями в животную почву, через веру он способен возвысить свою духовную сущность до солнечного света божественной истины и действительно принести благородные плоды духа».
В ходе той же самой проповеди Иисус воспользовался первой и единственной притчей, имевшей отношение к его собственному ремеслу – столярному делу. Призывая «создавать хорошую основу для развития благородного и духовно одарённого характера», он сказал: «Для того чтобы приносить плоды духа, вы должны родиться в духе. Для того чтобы жить среди своих собратьев наполненной духом жизнью, вы должны учиться у духа и следовать его руководству. Но не повторяйте ошибку неразумного плотника, который тратит впустую ценное время на то, чтобы обтесать, размерить и зачистить съеденное червями и прогнившее внутри дерево, а после этого – вложив весь свой труд в испорченный материал – вынужден отвергнуть его как непригодный в качестве фундамента для здания, которое он собирался построить таким, чтобы оно выдерживало воздействие времени и непогоды. Пусть каждый человек позаботится о том, чтобы прочность интеллектуального и нравственного фундамента его характера была адекватна строению, являющему собой растущую и облагораживающую духовную сущность, которая должна соответствующим образом трансформировать смертный разум и, вслед за этим – в совокупности с таким преобразованным разумом, – добиться развития души, устремлённой в бессмертие. Ваша духовная сущность – совместно созданная душа – это живой рост, однако разум и нравственность индивидуума – это та почва, на которой должны вырасти эти высшие проявления человеческого развития и божественного предназначения. Почва эволюционирующей души есть почва человеческая и материальная, но предназначение этого совместного творения разума и духа есть предназначение духовное и божественное».
Вечером того же дня Нафанаил спросил Иисуса: «Учитель, почему мы молим Бога не вводить нас во искушение, когда мы хорошо знаем из твоего откровения, что Отец никогда не делает этого?» Иисус ответил Нафанаилу:
«Неудивительно, что ты задаёшь такие вопросы: я вижу, что ты начинаешь познавать Отца таким, каким знаю его я, а не как древнееврейские пророки, столь смутно видевшие его. Ты хорошо знаешь, что наши предки были склонны усматривать участие Бога практически во всём происходящем. Они видели вмешательство Бога во всех естественных происшествиях, в каждом необычном эпизоде своего опыта. Они связывали Бога как с добром, так и со злом. Они считали, что он смягчил сердце Моисея и ожесточил сердце фараона. Когда человек ощущал сильное побуждение сделать что-либо – хорошее или плохое, – то, как правило, он объяснял эти необычные эмоции так: „Господь говорил со мной, велев сделать то-то или пойти туда-то». Поэтому – ввиду того, что эти люди столь часто и столь бурно поддавались искушениям, – для наших праотцов стало обычным верить, что их привёл к этому Бог с целью испытать, наказать или укрепить. Но сегодня вас уже не сбить с толку. Вы знаете, что люди слишком часто поддаются соблазну, следуя велениям своего собственного эгоизма и импульсам своей животной природы. Я призываю вас, чтобы, чувствуя такой соблазн, вы – честно и искренне воспринимая его таким, каким он является, – сознательно направляли ищущие выражения энергии духа, разума и тела на более высокие уровни и к более идеалистическим целям. Так вы сможете трансформировать свои искушения в высочайшие формы облагораживающего нравственного служения и в то же время практически полностью избежать бесполезных и изнуряющих столкновений животного и духовного начал.
Но я хотел бы предупредить вас против безрассудства такого преодоления искушения, когда одно желание заменяется другим и, якобы, более высоким только за счёт силы человеческой воли. Если вы действительно желаете одержать победу над соблазнами менее существенной, низшей природы, вы должны достигнуть такого состояния духовного роста, при котором будете обладать настоящим, неподдельным влечением и любовью к более высоким и идеалистическим формам поведения, которыми ваш разум желает заменить эти более низкие и менее идеалистические наклонности, воспринимаемые вами как искушение. Так вы освободитесь от соблазнов с помощью духовного преображения, вместо того, чтобы всё больше отягощать себя грузом обманчивого подавления смертных желаний. Старое и низшее будет забыто в любви к новому и высшему. Красота всегда торжествует над уродством в сердцах всех тех, кто озарён любовью к истине. В очищающей энергии нового и искреннего духовного чувства заключена огромная сила. И вновь я говорю вам: не уступайте злу, но преодолевайте зло добром».
Апостолы и евангелисты продолжали задавать вопросы далеко за полночь, и из многочисленных ответов мы хотели бы представить некоторые мысли, выраженные современным языком:
Развитое честолюбие, разумные суждения и испытанная мудрость являются основными условиями материального успеха. Лидерство зависит от природных способностей, прозорливости, силы воли и решимости. Духовное предназначение зависит от веры, любви и преданности истине – жажды праведности – чистосердечного желания найти Бога и быть подобным ему.
Пусть вас не обескураживает знание того, что вы – люди. Человеческая сущность может тяготеть ко злу, но она не является изначально греховной. Пусть неспособность полностью вытеснить из памяти какую-то часть своего прискорбного опыта не повергает вас в уныние. Ошибки, которые вам не удаётся забыть во времени, будут забыты в вечности. Облегчите груз, лежащий на ваших душах, быстрым обретением перспективного взгляда на своё предназначение – вселенское развитие вашего пути.
Не заблуждайтесь – не выносите суждений о достоинствах души, исходя из несовершенств разума или потребностей тела. Не судите душу и не оценивайте её участь меркой отдельного злополучного эпизода в человеческой жизни. Ваше духовное предназначение обусловлено только вашими духовными устремлениями и целями.
Религия представляет собой исключительно духовный опыт развития бессмертной души Богопознающего человека, однако нравственная сила и духовная энергия являются могущественными факторами, которые можно использовать при разрешении сложных социальных ситуаций и запутанных экономических проблем. Эти нравственные и духовные одарённости делают все уровни человеческой жизни более богатыми и значимыми.
Вам уготована ограниченная и жалкая жизнь, если вы научитесь любить только тех, кто любит вас. Человеческая любовь действительно может отличаться взаимностью, но божественная любовь не иссякает даже тогда, когда не встречает взаимности, к которой стремится. Чем меньше любви в природе какого-либо создания, тем больше его потребность в любви, и тем больше божественная любовь стремится удовлетворить такую потребность. Любовь никогда не ищет корысти и не может посвящаться самому себе. Божественная любовь не может быть самодостаточной; она должна бескорыстно посвящаться.
Верующие в царство должны обладать безоговорочной верой, всей своей душой они должны быть уверены в непременном торжестве праведности. Строители царства не должны сомневаться в истине евангелия вечного спасения. Верующие должны уметь всё полнее отстраняться от жизненной суеты – избегать тревог материального бытия – и одновременно освежать душу, воодушевлять разум и обновлять дух вероисповедным общением.
Несчастья не лишают Богопознающих индивидуумов мужества, разочарования не удручают их. Верующие защищены от уныния, возникающего вследствие чисто материальных потрясений; живущие в духе не приходят в смятение из-за происшествий материального мира. Кандидаты на вечную жизнь пользуются укрепляющим и созидательным методом, позволяющим встречать любые превратности и невзгоды смертной жизни. С каждым прожитым днём истинно верующему становится легче совершать правильные поступки.
Духовная жизнь существенно повышает истинное самоуважение. Однако самоуважение не есть самолюбование. Самоуважение всегда сочетается с любовью и служением своим собратьям. Степень уважения к себе прямо пропорциональна любви к ближнему; одно является мерой способности к другому.
Со временем каждый истинно верующий становится всё более искусным в раскрытии своим собратьям очарования любви к вечной истине. Раскрывая людям добродетель, являетесь ли вы сегодня более находчивыми, чем вчера? Призывая к праведности, добиваетесь ли вы в этом году больших успехов, чем в прошлом? Ведя жаждущие души в духовное царство, делаете ли вы это со всё большим мастерством?
Являются ли ваши идеалы достаточно высокими для того, чтобы обеспечить вечное спасение, а ваши идеи – настолько практичными, чтобы сделать вас полезным гражданином на земле, способным сотрудничать со своими смертными братьями? В духе ваше гражданство – на небесах; во плоти вы продолжаете оставаться гражданами земных царств. Оставьте кесарю всё то, что материально, а Богу — то, что духовно.
Мерой духовной способности эволюционирующей души является ваша вера в истину и ваша любовь к человеку, но мерой вашей человеческой силы характера является ваше умение сопротивляться недоброжелательным чувствам и ваша способность давать отпор мрачным размышлениям, наперекор глубокой печали. Поражение – это истинное зеркало, честно отражающее ваше подлинное лицо.
С возрастом, набираясь опыта в делах царства, становитесь ли вы тактичнее в обращении с беспокойными смертными и терпимее в общении с упрямыми товарищами? Тактичность – это точка опоры социального рычага, а терпимость – признак великой души. Если вы обладаете этими редкими и чудесными дарами, то со временем вы станете более сметливыми и умелыми в своих достойных попытках избежать всех ненужных социальных недоразумений. Такие мудрые души способны оградить себя от множества неприятностей, непременно выпадающих на долю тех, кто страдает от недостатка эмоциональной приспособленности, кто отказывается повзрослеть и от тех, кто отказывается достойно состариться.
Всякий раз, когда вы проповедуете истину и возвещаете евангелие, избегайте лживости и нечестности. Не ищите признания, не заработав его; не ждите сочувствия, не заслужив его. Независимо от собственных заслуг, широко принимайте любовь как от человеческих, так и божественных источников, и щедро отдавайте её. Но во всём остальном, что касается достоинства и похвал, ищите только то, что по праву принадлежит вам.
Богоосознающий человек уверен в спасении; он не боится жизни; он искренен и последователен. Он умеет храбро переносить неотвратимые страдания; он не ропщет, сталкиваясь с неизбежными трудностями.
Одни только препятствия не могут заставить истинно верующего, творящего добро, опустить руки. Трудности разжигают пыл поборника истины, а препятствия лишь раззадоривают неустрашимого строителя царства.
И многим другим вещам учил их Иисус, прежде чем они приготовились покинуть Тир.
За день до возвращения из Тира в район Галилейского моря Иисус созвал своих товарищей и велел двенадцати евангелистам идти назад другой дорогой, а не той, которой он собирался возвращаться с двенадцатью апостолами. Евангелистам, расставшимся здесь с Иисусом, больше не довелось столь тесно общаться с ним.
6. Возвращение из Финикии.
Около полудня в воскресенье, 24 июля, Иисус и двенадцать вышли из дома Иосифа, к югу от Тира, и отправились прибрежным путём в Птолемаиду. Здесь они остановились на один день, обратившись со словами утешения к группе местных верующих. Пётр выступил перед ними с проповедью вечером 25 июля.
Во вторник они покинули Птолемаиду и взяли путь на восток, продвигаясь внутрь страны по тивериадской дороге в сторону Иотапаты. В среду они сделали остановку в Иотапате, где вновь беседовали с верующими о царстве. В четверг они покинули Иотапату и отправились на север караванным путём, соединявшим Назарет с Ливанскими горами, следуя в село Завулон через Раму. В пятницу они провели в Раме несколько встреч и остались здесь на субботу. В воскресенье, 31 июля, они добрались до Завулона, провели в тот же вечер встречу с людьми и на следующее утро продолжили свой путь.
Покинув Завулон, недалеко от Гисхалы они дошли до пересечения с дорогой Магдала-Сидон, откуда направились в Геннисарет, расположенный на западных берегах Галилейского озера к югу от Капернаума; там они должны были встретиться с Давидом Зеведеевым и решить, каким будет их следующий шаг в отношении проповеди евангелия царства.
В течение короткой встречи с Давидом они узнали, что многие лидеры собрались на противоположном берегу озера неподалёку от Хересы; поэтому в тот же вечер Иисуса и его товарищей перевезли на лодке на другой берег. Один день они провели в спокойном отдыхе в горах, а на следующий день отправились в соседний парк, где Учитель некогда насытил пять тысяч. Здесь они оставались в течение трёх дней, устраивая ежедневные беседы, на которых собиралось около пятидесяти мужчин и женщин – всё, что осталось от некогда многочисленных верующих Капернаума и его окрестностей.
Пока Иисус отсутствовал в Капернауме и Галилее, находясь в Финикии, его враги решили, что всё его движение разрушено; они пришли к заключению, что поспешность его ухода свидетельствовала о сильном испуге, и поэтому он едва ли когда-нибудь вернётся и будет снова беспокоить их. Почти полностью прекратилось активное сопротивление его учениям. Верующие снова начинали устраивать публичные собрания, и наблюдалось медленное, но успешное объединение тех испытанных и истинно верующих в евангелие, которые остались после недавнего великого очищения.
Брат Ирода, Филипп, отчасти уверовал в Иисуса и сообщил, что Учитель может беспрепятственно жить и трудиться в его владениях.
Распоряжение о повсеместном закрытии синагог для учений Иисуса и всех его последователей вызвало неблагоприятное отношение к книжникам и фарисеям. Сразу же после того, как Иисус удалился и перестал быть предметом спора, прокатилась волна протеста; действия иерусалимских фарисеев и религиозных лидеров синедриона вызвали возмущение всего еврейства. Многие правители синагог стали тайком открывать свои синагоги для Абнера и его товарищей, утверждая, что эти проповедники являются последователями Иоанна, а не учениками Иисуса.
Даже Ирод Антипа переменил своё отношение и – узнав, что Иисус пребывает на противоположном берегу озера во владениях его брата Филиппа, – известил Иисуса о том, что, хотя он и подписал ордер на его арест в Галилее, он не приказывал задерживать его в Перее, давая тем самым понять, что Иисус не будет подвергаться преследованиям, если он останется за пределами Галилеи; о том же решении он сообщил и евреям в Иерусалим.
Таким было положение к началу августа 29 года н.э., когда Учитель вернулся из миссионерского путешествия в Финикию и приступил к реорганизации рассеянных и поредевших рядов своих испытанных сторонников в преддверии последнего, богатого событиями года своей миссии на земле.
Теперь становилось ясно, вокруг чего пойдёт борьба, и Учитель вместе со своими товарищами готовится приступить к провозглашению новой религии – религии духа живого Бога, пребывающего в разумах людей.
Прежде чем ненадолго отправиться в окрестности Кесарии Филипповой вместе с двенадцатью, Иисус через связных Давида договорился о посещении Капернаума в воскресенье, 7 августа, с целью повидаться со своей семьёй. Было заранее условлено, что эта встреча состоится в лодочной мастерской Зеведея. Давид Зеведеев договорился с Иудой, братом Иисуса, о присутствии всей назаретской семьи – Марии и всех братьев и сестёр Иисуса, и в назначенное время Иисус, в сопровождении Андрея и Петра, отправился на встречу. Без сомнения, Мария и дети также собирались прийти на эту встречу, но случилось так, что группа фарисеев, знавших о пребывании Иисуса на противоположном берегу озера во владениях Филиппа, решила посетить Марию и по возможности разузнать о его местонахождении. Прибытие этих иерусалимских эмиссаров сильно встревожило Марию. Заметив напряжение и нервозность всех членов семьи, фарисеи решили, что Иисус, видимо, должен нанести им визит. Поэтому они остались в доме Марии и, вызвав подкрепление, стали терпеливо дожидаться прибытия Иисуса. И это, конечно, не позволило кому-либо из членов семьи прийти на свидание с Иисусом. Несколько раз в течение дня и Иуда, и Руфь пытались усыпить бдительность фарисеев и отправить Иисусу весточку, но их попытки ни к чему не привели.
Вскоре после полудня гонцы Давида доставили Иисусу известие о том, что фарисеи обосновались на пороге дома его матери, и из-за этого он не предпринял попытки навестить свою семью. Поэтому вновь, не по вине какой-либо из сторон, Иисусу и его земной семье в очередной раз не удалось встретиться друг с другом.
1. Сборщик храмовой дани.
Пока Иисус вместе с Андреем и Петром ждали у озера неподалёку от лодочной мастерской, к ним подошёл сборщик храмовой дани и узнав Иисуса, отозвал Петра в сторону и спросил: «Разве ваш Учитель не платит храмовый налог?» Пётр хотел было возмутиться тем, что кто-то может ожидать от Иисуса участия в поддержании религиозной деятельности своих заклятых врагов, однако, заметив странное выражение на лице этого человека, он справедливо заподозрил, что целью сборщика дани было поймать их в западню при отказе уплатить обычные полсикла на храмовые богослужения в Иерусалиме. Поэтому Пётр ответил: «Конечно же, Учитель платит храмовый налог. Подожди у ворот, и я сейчас же вернусь с данью».
Однако Пётр опрометчиво произнёс эти слова. Их деньги хранились у Иуды, который находился на другом берегу. Ни у него, ни у его брата, ни у Иисуса не было с собой денег. И зная, что фарисеи разыскивают их, они не могли пойти в Вифсаиду за деньгами. Когда Пётр сообщил Иисусу о сборщике и о том, что он пообещал заплатить ему, Иисус сказал: «Если ты обещал, ты должен заплатить. Но как тебе удастся выполнить своё обещание? Собираешься ли ты снова стать рыбаком, чтобы сдержать своё слово? В любом случае, Пётр, в данных обстоятельствах нам следует заплатить налог. Не будем давать этим людям повода обвинить нас в правонарушении. Мы подождём здесь, пока ты отправишься на лодке и наловишь рыбы, и когда ты продашь её на соседнем рынке, заплати сборщику то, что причитается за нас троих».
Весь этот разговор был услышан стоявшим рядом тайным гонцом Давида, который дал знак своему товарищу, рыбачившему неподалёку, срочно причалить к берегу. Когда Пётр уже собирался отплыть от берега, этот гонец и его товарищ-рыбак вручили ему несколько больших корзин с рыбой и помогли отнести их соседнему торговцу, который выкупил улов. И этих денег – вместе с тем, что было добавлено гонцом Давида, – Петру хватило на уплату храмовой дани за троих. Сборщик принял налог и не стал удерживать штраф за просроченную плату, так как они в течение некоторого времени отсутствовали в Галилее.
Неудивительно, что в одном из ваших повествований говорится о Петре, поймавшем рыбу с сиклом во рту. В те дни ходило много рассказов о сокровищах, найденных во рту у рыб; такие граничившие с чудесами истории были обычным явлением. Поэтому, когда Пётр вышел и направился к лодке, Иисус заметил полушутя: «Странно, что сыны царя должны платить подати; обычно пошлины на содержание двора взимают с посторонних, но нам не следует давать властям оснований для придирок. Ступай! Быть может, ты поймаешь рыбу с сиклом во рту». Эти слова Иисуса, а также то, что Пётр так быстро вернулся с храмовой данью, объясняют, почему позднее этот эпизод превратился в чудо, записанное автором Евангелия от Матфея.
Вместе с Андреем и Петром Иисус прождал у берега почти до захода солнца. Гонцы сообщили им, что дом Марии всё ещё находится под наблюдением; поэтому, когда стемнело, трое дожидавшихся мужчин сели в лодку и медленно поплыли на вёслах к восточному берегу Галилейского моря.
2. В Вифсаиде — Юлии.
В понедельник, 8 августа, когда Иисус и двенадцать апостолов остановились в Магаданском парке неподалёку от Вифсаиды-Юлии, более ста верующих, евангелистов, членов женского корпуса и других людей, интересующихся царством, прибыли из Капернаума на совещание. И многие фарисеи, узнав, что Иисус находится здесь, также явились сюда. К тому времени некоторые саддукеи объединились с фарисеями в попытке поймать Иисуса в западню. Перед тем как отправиться на закрытое совещание с верующими, Иисус провёл общее собрание, где присутствовали также фарисеи, которые перебивали Учителя и всяческим образом пытались сорвать выступление. Главарь зачинщиков сказал: «Учитель, мы хотели бы, чтобы ты дал нам знамение, подтверждающее твои полномочия учить, и когда оно свершится, все будут знать, что ты послан Богом». Иисус ответил им: «Вечером вы говорите, что будет ясная погода, потому что небо красно; поутру – что сегодня ненастье, потому что небо багровое и низкое. Когда вы видите облака, собирающиеся на западе, вы говорите, что будет дождь; когда дует южный ветер, вы говорите, что будет жарко. Как же вы, столь хорошо умеющие распознавать лицо неба, совершенно неспособны распознать знамения времён? Тем, кто желает познать истину, уже дано знамение; но злонамеренному и лицемерному роду не будет знамения».
Сказав это, Иисус удалился и приготовился к вечернему совещанию со своими последователями. На этой встрече было решено отправиться с объединённой миссией по всем городам и сёлам Декаполиса, как только Иисус и двенадцать вернутся из Кесарии Филипповой. Учитель принял участие в планировании миссии в Декаполисе и, распуская собравшихся, сказал: «Я говорю вам: остерегайтесь фарисейской и саддукейской закваски. Не обманывайтесь внешними проявлениями их учёности и глубокой преданностью формальным сторонам религии. Думайте только о духе живой истины и о силе истинной религии. Не страх мёртвой религии спасёт вас, а ваша вера в живой опыт, обретаемый в духовных реальностях царства. Не позволяйте предрассудкам ослеплять себя и страху сковывать себя. Не допускайте также, чтобы преклонение перед традициями настолько исказило бы ваше понимание, что ваши глаза перестали видеть и уши слышать. Цель истинной религии – не только принести покой, но и обеспечить развитие. Мир в душе и прогресс в разуме возможны только тогда, когда вы всем сердцем полюбите истину, идеалы вечной реальности. Перед вами стоят вопросы жизни и смерти – греховные наслаждения времени в противопоставлении праведным реальностям вечности. Уже сейчас вам, вступающим в новую жизнь веры и надежды, следует начать избавляться от оков страха и сомнения. И когда в вашей душе пробуждается желание служить своим собратьям, не подавляйте его; когда любовь к ближнему наполняет ваше сердце, выражайте такие исполненные любви побуждения через разумное удовлетворение действительных потребностей ваших собратьев».
3. Признание Петра.
Ранним утром во вторник Иисус и двенадцать апостолов вышли из Магаданского парка в Кесарию Филиппову, столицу владений тетрарха Филиппа. Кесария Филиппова находилась в дивном краю, угнездившись в чарующей долине между живописными холмами, где в подземной пещере берет своё начало Иордан. На севере во всей своей красе вставали вершины горы Ермон, а чуть южнее с холмов открывался величественный вид на верхнее течение Иордана и Галилейское море.
Иисус побывал на горе Ермон в начале своего пути по созданию царства, и теперь, переходя к заключительному этапу своего труда, он желал вернуться на эту гору испытаний и триумфа, надеясь на то, что апостолы могли бы получить здесь новое представление о возложенной на них ответственности и исполниться новыми силами для надвигавшихся тяжёлых испытаний. По дороге – примерно в то время, когда они проходили южнее Меромских вод, – апостолы начали обмениваться впечатлениями о недавнем посещении Финикии и других мест, вспоминая о том, как была принята их проповедь и как разные народы относятся к их Учителю.
Долгие месяцы Иисус обучал апостолов, раскрывая сущность и характер царства небесного, и он хорошо понимал, что настало время, когда ему следует приступить к более глубокому раскрытию своей собственной сущности и своего личного отношения к царству. И теперь, когда они уселись под тутовыми деревьями, Учитель приготовился к одной из важнейших бесед за все годы общения с избранными апостолами.
Более половины всех апостолов предложили свои ответы на вопрос Иисуса. Они сказали ему, что все знающие его люди считают его пророком или необыкновенным человеком; что даже его враги чрезвычайно боятся его, обвиняя его в том, что своим могуществом он обязан связи с князем дьяволов. Они сказали, что некоторые люди в Иудее и Самарии, не видевшие его лично, считают его воскресшим из мёртвых Иоанном Крестителем. Пётр объяснил, что в разное время различные люди сравнивали его с Моисеем, Илией, Исайей и Иеремией. Выслушав эти ответы, Иисус встал и – глядя сверху вниз на двенадцать, сидящих перед ним полукругом, – с поразившей их значительностью обвёл их рукой и спросил: «Но что скажете вы – кто я такой?» Наступило напряжённое молчание. Двенадцать, не отрывая глаз, смотрели на Учителя, и тут Симон Пётр вскочил на ноги и воскликнул: «Ты – Избавитель, Сын живого Бога». И одиннадцать сидевших апостолов в едином порыве встали в знак того, что Пётр выразил их общее мнение.
Попросив их снова сесть и оставшись стоять перед ними, Иисус сказал: «Это было раскрыто вам моим Отцом. Пришёл час, когда вы должны узнать истину обо мне. Пока же я требую, чтобы вы никому не говорили об этом. Продолжим путь».
И они отправились в Кесарию Филиппову, куда пришли поздно вечером и остановились в доме ожидавшего их Сельса. В ту ночь апостолы почти не сомкнули глаз. Им казалось, что они чувствуют наступление великого события в их жизни и в труде на благо царства.
4. Беседа о Царстве.
Со времени крещения Иисуса Иоанном и превращения воды в вино в Кане, апостолы, в различные периоды, фактически считали его Мессией. Некоторые из них в течение какого-то времени действительно верили в то, что он был долгожданным Избавителем. Но едва такие надежды пробуждались в их сердцах, как Учитель вдребезги разбивал их сокрушительным словом или разочаровывающим поступком. Они уже давно пребывали в смятении из-за противоречия между хранимыми в разуме представлениями об ожидаемом Мессии и хранимым в сердце опытом своей удивительной связи с этим исключительным человеком.
В среду, когда день был уже в разгаре, апостолы собрались в саду у Сельса на полуденную трапезу. Большую часть ночи и всё утро после пробуждения Симон Пётр и Симон Зелот горячо убеждали своих собратьев, пытаясь привести всех апостолов к беззаветному принятию Учителя не только как Мессии, но и как божественного Сына живого Бога. Два Симона практически полностью сходились в своей оценке Иисуса, и они усердно трудились над тем, чтобы их собратья целиком приняли их точку зрения. Хотя Андрей продолжал осуществлять общее руководство корпусом апостолов, его брат Симон Пётр, со всеобщего согласия, всё больше становился выразителем их взглядов.
Все они сидели в саду, когда около полудня появился Учитель. На их лицах было написано выражение возвышенной торжественности, и когда Иисус подошёл, все встали. Иисус снял напряжение дружеской, братской улыбкой, столь характерной для него, когда его последователи слишком серьёзно воспринимали себя или какое-либо происходящее с ними событие. Жестом он велел им сесть. Впредь двенадцать никогда не приветствовали своего Учителя вставанием. Они видели, что он не одобряет такого внешнего проявления уважения.
Когда они завершили трапезу и приступили к обсуждению планов предстоящего путешествия по Декаполису, Иисус внезапно обвёл их взглядом и сказал: «Теперь, когда прошёл полный день с тех пор, как вы согласились с заявлением Симона Петра относительно личности Сына Человеческого, я хотел бы спросить вас: остаётесь ли вы при своём мнении?» Услышав это, двенадцать поднялись, и Симон Пётр, сделав несколько шагов к Учителю, сказал: «Да, Учитель, остаёмся. Мы верим, что ты являешься Сыном живого Бога». И Пётр сел вместе со своими собратьями.
Продолжая стоять, Иисус сказал двенадцати: «Вы – мои избранные посланники, но я знаю, что в данных обстоятельствах вы не смогли бы прийти к этому убеждению с помощью одного только человеческого знания. Это – откровение духа моего Отца, обращённое к тайникам вашей души. И так как вы делаете это признание благодаря тому, что раскрыто вам духом моего Отца, я должен заявить вам, что на этом фундаменте я построю братство царства небесного. На этой скале духовной реальности я построю живой храм духовного братства в вечных реальностях царства моего Отца. Никаким силам зла и греха не одолеть это человеческое братство божественного духа. И хотя дух моего Отца будет извечным божественным проводником и наставником всех, кто связывает себя узами этого духовного братства, вам и вашим последователям я передаю ключи от внешнего царства – власть над вещами бренными – социальными и экономическими сторонами этого объединения мужчин и женщин как собратьев в царстве». И вновь он велел им до поры никому не говорить о том, что он является Сыном Бога.
Иисус начинал верить в преданность и честность своих апостолов. Как полагал Учитель, вера, способная устоять перед тем, что в последнее время пришлось перенести его избранным представителям, обязательно выдержит тяжелейшие испытания, ожидавшие их в ближайшем будущем, выйдет из кажущегося крушения всех их надежд в новый свет нового судного периода и тем самым станет светом для пребывающего во тьме мира. В этот день Учитель убедился в преданности всех своих апостолов, за исключением одного.
И впредь с того дня, тот же Иисус строил живой храм на том же вечном основании своего божественного сыновства, и те, кто благодаря этому осознают себя сынами Бога, суть человеческие камни, составляющие этот живой храм сыновства, возводимый во славу и в честь мудрости и любви вечного Отца духов.
После этих слов Иисус велел, чтобы двенадцать отправились в горы и пробыли там в одиночестве до вечерней трапезы в поисках мудрости, силы и духовного водительства. И они сделали так, как сказал Учитель.
5. Новая концепция.
Новой и важнейшей чертой признания Петра было недвусмысленное осознание Иисуса как Сына Бога, признание его несомненной божественности. Со времени его крещения и свадьбы в Кане апостолы уже так или иначе считали его Мессией, однако еврейская концепция избавителя нации не предполагала того, что он будет божественным существом. Евреи не учили божественному происхождению Мессии; он должен был быть «помазанником», но они едва ли представляли его «Сыном Бога». Во втором признании особое значение приобрела его объединённая сущность –небесный факт того, что он является Сыном Человеческим равно как и Сыном Бога, и Учитель заявил, что именно на этой великой истине союза человеческой и божественной сущности он построит царство небесное.
Иисус стремился прожить свою земную жизнь и завершить свою посвященческую миссию как Сын Человеческий. Его последователи были склонны считать Учителя долгожданным Мессией. Зная, что он никогда не смог бы стать воплощением их мессианских надежд, он пытался таким образом изменить их представление о Мессии, чтобы частично оправдать их ожидания. Но теперь он понял, что подобный план едва ли будет успешным. Поэтому он принял смелое решение раскрыть свой третий план – открыто заявить о своей божественности, подтвердить истинность признания Петра и прямо провозгласить двенадцати, что он является Сыном Бога.
В течение трёх лет Иисус провозглашал себя «Сыном Человеческим», и в течение тех же трёх лет апостолы всё упорнее настаивали на том, что он является долгожданным еврейским Мессией. Теперь он поведал им, что он – Сын Бога, и на концепции объединённой сущности Сына Человеческого и Сына Бога он решил построить царство небесное. Он принял решение воздержаться от дальнейших попыток убедить их в том, что он не Мессия. Теперь он решил смело раскрыть им, кем он является, не обращая внимания на их упорное отношение к нему как к Мессии.
6. На следующий день.
Иисус и апостолы остались ещё на один день в доме Сельса в ожидании гонцов Давида, которые должны были доставить деньги. После падения популярности Иисуса произошло резкое сокращение доходов. Когда они достигли Кесарии Филипповой, казна была пуста. Матфей не хотел расставаться с Иисусом и своими братьями в такое время, и у него не было собственных наличных средств, которые он мог бы передать Иуде, как он не раз делал в прошлом. Тем не менее, Давид Зеведеев, предвидя возможное сокращение поступлений, распорядился, чтобы его гонцы, проходя через Иудею, Самарию и Галилею, действовали в качестве сборщиков денег в пользу изгнанных апостолов и их Учителя. Поэтому к вечеру того же дня из Вифсаиды прибыли гонцы, и доставленных ими денег апостолам хватило до их возвращения и начала путешествия по городам Декаполиса. К тому времени Матфей рассчитывал получить деньги от продажи своей последней собственности в Капернауме, договорившись, что эти средства будут анонимно переданы Иуде.
Ни у Петра, ни у других апостолов не было достаточно чёткого представления о божественности Иисуса. Они плохо понимали, что в земной жизни Учителя начиналась новая эпоха, – время, когда учитель-целитель превращался в переосмысленного Мессию – Сына Бога. С этого времени в послании Иисуса зазвучала новая тема. Впредь единственным идеалом его жизни стало раскрытие Отца, а единственной задачей его учения – представить своей вселенной воплощение той высшей мудрости, которую можно понять, только прожив её. Он пришёл для того, чтобы все мы имели жизнь, и с избытком.
Иисус вступил теперь в четвёртый и последний этап своей человеческой жизни во плоти. Первым этапом было детство – годы, когда он лишь смутно осознавал своё происхождение, сущность и своё предназначение как человеческого существа. Вторым этапом были годы всё большего самосознания – юность и постепенное возмужание, – в течение которых он стал всё больше отдавать себе отчёт в своей божественной сущности и человеческой миссии. Этот период завершился переживаниями и откровениями, связанными с его крещением. Третий этап земного опыта Учителя начался после крещения и продолжался в годы его служения в качестве учителя и целителя, завершившись историческим признанием Петра в Кесарии Филипповой. Этот третий период его земной жизни охватил время, в течение которого его апостолы и ближайшие последователи знали его как Сына Человеческого и считали его Мессией. Четвёртый и заключительный период его земного пути начался здесь, в Кесарии Филипповой, и завершился распятием. Этот этап его служения характеризовался признанием Иисусом своей божественности и охватил труд последнего года, прожитого им во плоти. В течение этого четвёртого периода он стал известен апостолам как Сын Бога, хотя большинство его последователей продолжали считать его Мессией. Признание Петра ознаменовало начало нового периода – периода более полного понимания истины о его высшем служении в качестве посвященческого Сына на Урантии и для всей вселенной, а также хотя бы смутного осознания этого факта его избранными посланниками.
Так жизнь Иисуса стала примером того, чему он учил в своей религии, а именно – примером роста духовной сущности за счёт её живого развития. В отличие от своих последователей, он не придавал особого значения постоянной борьбе души и тела. Скорее, он учил тому, что дух легко побеждает оба этих начала, с успехом достигая полезного примирения во многих их столкновениях, провоцируемых интеллектом и инстинктами.
С этого момента все учения Иисуса дополнительно обретают новый смысл. До Кесарии Филипповой он являлся главным учителем евангелия царства. После Кесарии Филипповой он был уже не просто учителем, а божественным представителем вечного Отца, который является центром и пределами этого духовного царства, и от него требовалось, чтобы он осуществил всё это как человек – Сын Человеческий.
Иисус искренне пытался привести своих последователей в духовное царство как учитель, затем – как учитель-целитель, однако их это не устраивало. Он хорошо понимал, что его земная миссия никак не смогла бы оправдать мессианские надежды еврейского народа; древние пророки изображали Мессию таким, каким он, Иисус, никогда не смог бы стать. Он стремился установить царство Отца как Сын Человеческий, но его последователи не захотели идти вперёд в этом свершении. Понимая это, Иисус решил пойти навстречу тем, кто уверовал в него; и, приняв такое решение, он приготовился открыто взять на себя роль посвященческого Сына Бога.
Поэтому в тот день, когда Иисус беседовал с апостолами в саду, они узнали много нового. И некоторые из этих высказываний звучали странно даже для них. Среди тех поразительных заявлений, которые услышали апостолы, были следующие:
«Отныне, если какой-либо человек пожелает вступить в наше братство, пусть примет на себя обязательства сыновства и следует за мной. И когда меня уже не будет с вами, не думайте, что мир будет обходиться с вами лучше, чем с вашим Учителем. Если вы любите меня, будьте готовы подтвердить свою любовь готовностью принести высшую жертву».
«И хорошо запомните мои слова: я пришёл призвать не праведников, но грешников. Сын Человеческий пришёл не для того, чтобы ему служили, но чтобы служить и посвятить свою жизнь в качестве дара для всех. Я заявляю вам, что я пришёл, чтобы найти и спасти заблудших».
«Ныне никто в этом мире не видит Отца, кроме Сына, который пришёл от Отца. Но если Сын вознесётся, он призовёт всех людей к себе, и всякий, кто поверит в эту истину об объединённой сущности Сына, будет наделён жизнью, которая без века».
«Пока ещё мы не можем открыто провозгласить, что Сын Человеческий есть Сын Бога, но это было раскрыто вам; поэтому я смело говорю вам об этих тайнах. Хотя я стою перед вами в этом физическом облике, я пришёл от Бога-Отца. Ещё до того, как был Авраам, я есть. Я действительно пришёл в этот мир от Отца таким, каким вы меня знаете, и я заявляю вам, что вскоре я должен буду покинуть этот мир и вернуться к делу моего Отца».
«Может ли теперь ваша вера постичь истину этих заявлений, несмотря на моё предупреждение о том, что Сын Человеческий не станет тем Мессией, которого ждали ваши отцы? Царство моё не от мира сего. Можете ли вы поверить в истину обо мне, несмотря на то, что, хотя у лис есть норы и у птиц есть гнёзда, мне негде приклонить голову?»
«И тем не менее, я говорю вам, что Отец и я – едины. Тот, кто видел меня, видел Отца. Во всём этом мой Отец действует вместе со мной, и он никогда не оставит меня одного в моем деле, так же как и я никогда не покину вас, кому вскоре предстоит отправиться возвещать это евангелие по всему миру.
Теперь же я привёл вас сюда, чтобы вы немного побыли здесь со мной и друг с другом и смогли понять славу, постигнуть величие той жизни, к которой я призываю вас: подвиг веры, которым является установление царства моего Отца в сердцах людей, создание моего братства живой связи с душами всех, кто верит этому евангелию».
Апостолы слушали эти смелые и поразительные заявления молча; они были потрясены. Разделившись на небольшие группы, они стали обсуждать и обдумывать слова Учителя. Они признали в нём Сына Бога, но они не могли осознать всю значимость того, что он призвал их совершить.
7. Беседы Андрея.
В тот вечер Андрей решил устроить откровенный разговор наедине с каждым из своих собратьев и провёл полезные и ободряющие беседы со всеми своими товарищами, за исключением Иуды Искариота. У Андрея не было таких же доверительных отношений с Иудой, как с другими апостолами, и поэтому ему не казалось странным, что Иуда никогда не открывался главе апостольского корпуса. Однако на этот раз отчуждённость Иуды настолько встревожила Андрея, что поздней ночью, когда все апостолы уже крепко спали, он пришёл к Иисусу и изложил ему причины своего беспокойства. Иисус сказал: «Ты правильно сделал, Андрей, придя ко мне с этим вопросом, но мы уже ничего не сможем добавить к сделанному; нам остаётся только продолжать оказывать высшее доверие этому апостолу. И ничего не говори его собратьям об этом разговоре со мной».
Это было всё, чего Андрей смог добиться от Иисуса. Между иудеянином и его галилейскими собратьями всегда существовала некоторая отчуждённость. Иуда был потрясён смертью Иоанна Крестителя, несколько раз был глубоко обижен порицаниями Учителя, был разочарован, когда Иисус отказался стать царём, унижен, когда тот бежал от фарисеев, огорчён, когда Иисус отказался принять вызов фарисеев, требовавших знамения, озадачен отказом его Учителя прибегнуть к демонстрации силы и теперь, в последнее время, подавлен и порой угнетён опустевшей казной. И кроме того, Иуде не хватало того воодушевления, которое давала ему толпа.
Каждый из апостолов, в различной мере, подвергся тем же испытаниям и страданиям, однако они любили Иисуса. По крайней мере, они, должно быть, любили Учителя больше, чем Иуда, ибо они остались с ним вплоть до трагического конца.
Будучи иудеянином, Иуда принял как личное оскорбление недавнее предупреждение Иисуса, данное апостолам, – «остерегайтесь фарисейской закваски»; он полагал, что это заявление является скрытым намёком на него самого. Но главная ошибка Иуды заключалась в следующем: когда Иисус посылал своих апостолов молиться наедине, Иуда – вместо того, чтобы вступать в искреннее общение с духовными силами вселенной, – снова и снова отдавался мыслям, порождённым человеческим страхом, и при этом он упорно хранил тайные сомнения в миссии Иисуса, а также предавался своей прискорбной склонности вынашивать месть.
И теперь Иисус хотел подняться со своими апостолами на гору Ермон, где он решил открыть четвёртый этап своего земного служения в качестве Сына Бога. Некоторые из апостолов присутствовали при его крещении в Иордане и стали свидетелями начала его пути в качестве Сына Человеческого, и он хотел, чтобы некоторые из них были вместе с ним и на этот раз, дабы услышать, что он полномочен принять на себя новую публичную роль Сына Бога. Соответственно, в пятницу, 12 августа, Иисус сказал двенадцати: «Возьмите запас еды и приготовьтесь к восхождению на ту гору, куда велит мне прибыть мой дух; там я буду наделён всем необходимым для завершения моего труда на земле. И я хотел бы взять с собой моих собратьев, дабы и они смогли укрепиться перед тяжкими временами, которые им придётся разделить вместе со мной».
В пятницу, 12 августа 29 года н.э. перед заходом солнца Иисус и его товарищи достигли подножья горы Ермон у того самого места, где некогда юноша Тиглаф ожидал Учителя, поднявшегося в одиночестве на гору, чтобы уладить духовное будущее Урантии и формально положить конец восстанию Люцифера. Здесь они провели два дня в духовной подготовке к событиям, ожидавшим их в столь скором будущем.
В целом, Иисус заранее знал, что должно произойти на горе, и ему очень хотелось, чтобы все его апостолы могли разделить с ним этот опыт. Именно для того, чтобы подготовить их к этому раскрытию своей сущности, он задержался с ними у подножья горы. Однако они не смогли достигнуть тех духовных уровней, на которых было бы оправдано полное раскрытие посещения небесных существ, столь скоро ожидавшихся на земле. И поскольку он не мог взять с собой всех своих товарищей, то решил ограничиться тремя – теми, кто обычно сопровождал его во время таких особых бдений. Поэтому только Пётр, Иаков и Иоанн смогли – хотя бы отчасти – разделить с Учителем этот уникальный опыт.
1. Преображение.
Ранним утром в понедельник, 15 августа, Иисус и трое апостолов начали восхождение на гору Ермон, через шесть дней после достопамятного признания Петра в полдень, у дороги под тутовыми деревьями.
Иисус был приглашён единолично подняться на гору для выполнения важных дел, имевших отношение к прогрессу его посвящения во плоти в той мере, в какой этот опыт был связан с созданной им вселенной. Примечательно, что это исключительное событие было приурочено ко времени пребывания Иисуса и апостолов на земле язычников, и что оно действительно произошло на горе иноверцев.
Около полудня они достигли своей цели и здесь, примерно на полпути к вершине, за полуденной трапезой Иисус рассказал трём апостолам кое-что из своего опыта в горах к востоку от Иордана вскоре после крещения, а также некоторые новые подробности того, что ему довелось испытать на горе Ермон в связи с его предыдущим посещением этого уединённого места.
Мальчиком Иисус забирался на гору рядом с домом и рисовал в своём воображении сражения, в которые вступали имперские армии в долине Ездрилон; теперь же он взошёл на гору Ермон, чтобы получить тот дар, который должен был подготовить его к спуску в иорданские долины, где должны были разыграться заключительные сцены драмы его посвященческой жизни на Урантии. В тот день на горе Ермон Учитель мог отказаться от дальнейшей борьбы и вернуться к управлению своими вселенскими владениями, но он решил не только выполнить требования, предъявляемые к его категории божественного сыновства и определённые мандатом Вечного Сына Рая, но также в полной мере исполнить волю его Райского Отца. В этот августовский день трое его апостолов увидели, как он отказался быть наделённым всей полнотой власти во вселенной. В изумлении они смотрели, как небесные посланники удалились, оставив его одного завершать свою земную жизнь в качестве Сына Человеческого и Сына Бога.
При насыщении пяти тысяч вера апостолов достигла высшей отметки, после чего она быстро упала почти до нуля. Теперь, после признания Учителем своей божественности, вера двенадцати, с некоторым запозданием, за несколько недель поднялась на новую высоту – но лишь для того, чтобы снова претерпеть постепенный спад. Третье возрождение их веры произошло уже после воскресения Учителя.
В тот погожий день, около трёх часов пополудни, Иисус покинул трёх апостолов, сказав: «Я уединяюсь на время для общения с Отцом и его вестниками; я прошу вас оставаться здесь и, в ожидании моего возвращения, молиться о том, чтобы воля Отца свершилась во всём, что вас ждёт в связи с продолжением посвященческой миссии Сына Человеческого».
Сказав это, Иисус удалился для продолжительного совещания с Гавриилом и Отцом-Мелхиседеком, вернувшись только около шести часов. Заметив, что его длительное отсутствие обеспокоило их, он спросил: «Отчего вы испугались? Вы прекрасно знаете, что я должен заниматься делом Отца; почему же вы сомневаетесь, когда я не с вами? Ныне я заявляю, что Сын Человеческий решил прожить всю свою жизнь среди вас, как один из вас. Не унывайте; я не покину вас, пока не будет завершён мой труд».
После того, как они разделили скудную вечернюю трапезу, Пётр спросил Иисуса: «Как долго нам предстоит пробыть на этой горе отдельно от наших братьев?» И Учитель ответил: «Пока вы не увидите славу Сына Человеческого и не узнаете: всё, что возвещаю вам, истинно». И, сидя вокруг тлеющих угольков костра, они говорили о восстании Люцифера, пока не стемнело и глаза апостолов не отяжелели, ибо они начали восхождение ранним утром.
Примерно через полчаса после того, как трое апостолов погрузились в глубокий сон, их разбудил раздавшийся рядом внезапный треск, и, оглядевшись, к своему изумлению и ужасу они увидели, что Иисус ведёт сокровенную беседу с двумя сверкающими существами, облачёнными в одеяния из света небесных миров. Лицо Иисуса и его фигура также светились ярким небесным светом. Эти трое разговаривали на незнакомом языке, однако по некоторым сказанным вещам Пётр сделал ошибочный вывод, что стоявшие рядом с Иисусом существа являлись Моисеем и Илией; в действительности это были Гавриил и Отец-Мелхиседек. По просьбе Иисуса физические регуляторы сделали так, чтобы апостолы смогли стать свидетелями этой сцены.
Трое апостолов были столь напуганы, что не сразу смогли собраться с мыслями, но когда ослепительное видение растаяло перед их взором и они увидели Иисуса, стоящего в одиночестве, Пётр, первым пришедший в себя, произнёс: «Иисус, Учитель, хорошо нам здесь. Мы рады лицезреть эту славу. Нам не хочется возвращаться назад в бесславный мир. Если хочешь, останемся здесь, и мы поставим три шатра – один для тебя, один для Моисея и один для Илии». Сказал же Пётр это из-за своего смятения, а также потому, что в тот момент ничего другого не пришло ему в голову.
Пётр ещё продолжал говорить, когда серебристое облако приблизилось к ним и осенило всех четверых. Страх сковал апостолов; и в благоговении пав ниц, они услышали голос – тот же голос, который раздался при крещении Иисуса: «Вот Сын мой возлюбленный; слушайте его». А когда облако исчезло, Иисус вновь был один; наклонившись к трём апостолам, он дотронулся до них и сказал: «Вставайте и не бойтесь; вам предстоит увидеть ещё более великие вещи». Однако апостолы были по-настоящему испуганы; и собираясь около полуночи в обратную дорогу, они были молчаливы и задумчивы.
2. Спуск с горы.
Примерно до середины спуска с горы никто не проронил ни слова. Затем Иисус прервал молчание, заметив: «Смотрите, не рассказывайте никому, даже своим братьям, о том, что вы увидели и услышали на этой горе, пока Сын Человеческий не воскреснет из мёртвых». Трое апостолов были потрясены и обескуражены словами Учителя – «пока Сын Человеческий не воскреснет из мёртвых». Лишь недавно они вновь утвердились в своей вере в него как в Избавителя, Сына Бога, и только что они своими собственными глазами видели, как он преобразился в славе, – и теперь он начал говорить о «воскресении из мёртвых»!
Пётр содрогнулся при мысли о смерти Учителя — эту идею он никак не мог принять, — и опасаясь, что Иаков или Иоанн зададут какой-нибудь вопрос, касающийся данного заявления, он решил, что лучше всего будет перевести разговор на другую тему. Не зная, что сказать, он произнёс первое, что пришло ему в голову: «Учитель, почему книжники говорят, что Илия должен прийти прежде Мессии?» Иисус же, понимая, что Пётр пытается избежать разговора о его смерти и воскресении, ответил: «Илия действительно приходит первым, чтобы подготовить путь для Сына Человеческого, который должен много пострадать и, в итоге, быть отвергнутым. Но я говорю вам, что Илия уже пришёл, и они его не приняли, а поступили с ним, как хотели». И тогда три апостола поняли, что говоря об Илии, он имеет в виду Иоанна Крестителя. Иисус знал: если они настаивают на том, что он является Мессией, то Иоанн должен быть тем Илией, о котором говорится в пророчестве.
Иисус обязал их никому не говорить, что они получили представление о той славе, которая ждала его после воскресения, ибо он не хотел, чтобы они укреплялись в мысли о том, что принятый теперь в качестве Мессии, он хотя бы в чём-то будет соответствовать их ошибочным концепциям чудотворного избавителя. Хотя Пётр, Иаков и Иоанн размышляли обо всём этом про себя, они рассказали об этом случае только после воскресения Учителя.
Пока они продолжали спускаться с горы, Иисус сказал: «Вы не захотели принять меня как Сына Человеческого; поэтому я согласился, чтобы меня приняли согласно укрепившемуся у вас мнению. Но не заблуждайтесь – воля моего Отца должна восторжествовать. Решив следовать велениям своей собственной воли, вы должны приготовиться ко многим разочарованиям и испытаниям, однако та подготовка, которую я дал вам, должна быть достаточной, чтобы победоносно провести вас даже через эти избранные вами страдания».
Причина, по которой Иисус взял Петра, Иакова и Иоанна с собой на гору преображения, заключалась не в том, что они были в каком-то смысле лучше других апостолов подготовлены к тому, чтобы стать свидетелями произошедшего, и не в том, что они были в духовном отношении более достойны такой привилегии. Вовсе нет. Иисус хорошо знал, что никто из двенадцати не был духовно подготовлен для такого опыта; поэтому он взял с собой только тех трёх апостолов, в обязанности которых входило сопровождать его, когда он желал побыть наедине и предаться уединённому общению.
3. Смысл преображения.
То, чему стали свидетелями Пётр, Иаков и Иоанн на горе преображения, было мимолётным видением великолепного небесного зрелища, явившегося в тот знаменательный день на горе Ермон. Преображение ознаменовало следующее:
1. Признание Вечным Сыном — Матерью Рая полноты посвящения инкарнатной жизни Майкиэля на Урантии. Иисус получил подтверждение того, что он выполнил требования Вечного Сына. И Гавриил доставил Иисусу это подтверждение.
2. Свидетельство об удовлетворённости Бесконечного Духа полнотой посвящения Майкиэля на Урантии в облике смертной плоти. В данном случае вселенский представитель Бесконечного Духа – непосредственный соратник Майкиэля на Салвингтоне и его неизменный партнёр – обращалась к нему через Отца-Мелхиседека.
Иисус с радостью принял это заявление относительно успеха своей земной миссии, сделанное посланниками Вечного Сына и Бесконечного Духа, однако он отметил, что Отец не указал на завершение урантийского посвящения; невидимое духовное присутствие Отца, действуя через Персонализированного Настройщика Иисуса, лишь подтвердило: «Вот Сын мой возлюбленный; слушайте его». И это было сказано словами, которые предназначались также для слуха трёх апостолов.
После этого посещения небесных существ Иисус стремился узнать волю Отца, и он решил продолжать своё посвящение в облике смертного вплоть до естественного окончания этого посвящения. Для Иисуса смысл преображения заключался именно в этом. Для трёх апостолов это событие означало вступление Учителя в завершающий этап своего земного пути в качестве Сына Бога и Сына Человеческого.
После официального посещения Гавриила и Отца-Мелхиседека, Иисус продолжил неформальную беседу со своими попечительскими Сынами, а также обсудил с ними дела вселенной.
4. Мальчик, страдавший эпилепсией.
В то же утро, во вторник, перед завтраком Иисус и его спутники прибыли в апостольский лагерь. Приблизившись, они увидели, что апостолы окружены толпой, и вскоре до них стали доноситься громкие голоса спорящих и ссорящихся людей. В общей сложности, здесь было около пятидесяти человек; за исключением девяти апостолов, присутствовавшие делились на две равные группы – иерусалимских книжников и верующих учеников, которые следовали за Иисусом и его соратниками от Магадана.
Хотя толпа спорила по целому ряду вопросов, основным предметом разногласий являлся некий житель Тивериады, Иаков Сафедский, днём ранее прибывший сюда в поисках Иисуса. Его единственный ребёнок – сын примерно четырнадцати лет – страдал тяжёлой формой эпилепсии. В дополнение к этому нервному заболеванию юноша был одержим одним из тех блуждающих, зловредных и мятежных промежуточных созданий, которые в те времена присутствовали на земле в бесконтрольном состоянии, так что юноша являлся одновременно и эпилептиком, и одержимым.
В течение почти двух недель этот беспокоящийся отец, мелкий чиновник Ирода Антипы, скитался у западных границ владений Филиппа в поисках Иисуса, надеясь уговорить его вылечить больного сына. Ему удалось нагнать апостольскую партию лишь к полудню того дня, когда Иисус находился на горе с тремя апостолами.
Девять апостолов были премного удивлены и обеспокоены, когда этот человек в сопровождении почти сорока других людей, внезапно предстал перед ними. В момент появления этой группы девять апостолов, или, по крайней мере, большинство из них, предавались своим старым искушениям, обсуждая, кому предстоит быть большим в грядущем царстве; они увлечённо спорили о возможном положении, которое займёт тот или иной апостол. Они попросту не могли полностью освободиться от своей давней мечты о материальных свершениях Мессии. И теперь, когда Иисус сам признал, что является Избавителем, – во всяком случае, признал факт своей божественности, – что могло быть более естественным, чем в отсутствие Учителя обсуждать свои излюбленные надежды и мечтания, занимающие главное место в их сердцах? Они были поглощены этой темой, когда Иаков Сафедский вместе с другими искавшими Иисуса людьми внезапно появился перед ними.
Андрей выступил вперёд, чтобы поприветствовать отца и сына, и спросил: «Кого вы ищете?» Иаков ответил: «Добрый человек, я ищу вашего Учителя. Я надеюсь на исцеление своего страдающего сына. Я хотел бы попросить Иисуса изгнать беса, которым одержим мой сын». И отец начал рассказывать апостолам о своём больном сыне и его тяжёлых припадках, которые не раз грозили лишить его жизни.
Пока апостолы слушали его, Симон Зелот и Иуда Искариот подошли к отцу и сказали: «Мы можем излечить его; тебе не нужно ждать возвращения Учителя. Мы – посланники царства; мы больше не скрываем этого. Иисус является Избавителем, и ключи от царства переданы нам». К этому времени Андрей и Фома отошли в сторону посоветоваться. Нафанаил и другие смотрели в изумлении; все они были ошеломлены внезапной смелостью, если не сказать самонадеянностью, Симона и Иуды. Тогда отец сказал: «Если вам дано творить эти чудеса, я молю вас произнести те слова, которые избавят моё дитя от этой зависимости». Тогда Симон выступил вперёд и, возложив руку на голову ребёнка, посмотрел ему в глаза и приказал: «Выйди из него, нечистый дух; именем Иисуса подчинись мне». Но юноша только ещё сильнее забился в припадке, книжники высмеяли апостолов, а разочарованным верующим пришлось выслушивать колкости этих враждебно настроенных критиков.
Андрей был глубоко огорчён этой злополучной попыткой и её позорным провалом. Он отозвал апостолов в сторону для совета и молитвы. После сосредоточенного размышления, остро ощущая горечь поражения и чувствуя унижение, которому все они подверглись, Андрей также предпринял попытку изгнать демона, но и его старания закончились неудачей. Андрей честно признал поражение и попросил отца остаться с ним до утра или же до тех пор, пока не вернётся Иисус, сказав: «Возможно, этот бес выйдет только по личному приказу Учителя».
И поэтому, пока Иисус спускался с горы вместе с Петром, Иаковом и Иоанном, переполняемых воодушевлением и восторгом, девять их собратьев, смущённые и глубоко униженные, тоже не спали. Они представляли собой подавленных и пристыженных людей. Но Иаков Сафедский не хотел сдаваться. И хотя никто ничего не мог сказать ему о времени возможного возвращения Иисуса, он решил дождаться прихода Учителя.
5. Иисус исцеляет мальчика.
Когда пришёл Иисус, девять апостолов, приветствуя его, испытали несказанное облегчение и ощутили огромное воодушевление, заметив, что лица Петра, Иакова и Иоанна светятся радостью и необычным энтузиазмом. Все они бросились вперёд, чтобы поприветствовать Иисуса и трёх своих братьев. Пока они обменивались приветствиями, толпа приблизилась, и Иисус спросил: «О чём вы спорили, когда мы подходили?» Но прежде чем расстроенные и униженные апостолы смогли ответить, взволнованный отец больного мальчика вышел вперёд и, упав перед Иисусом на колени, сказал: «Учитель, у меня есть сын, моё единственное дитя, который одержим злым духом. Мало того, что он кричит от ужаса, испускает пену и во время приступа часто падает замертво, но нередко этот злой дух, которым он одержим, заставляет его биться в конвульсиях и порой швыряет его в воду или в огонь. Частый скрежет зубов и многочисленные раны высасывают из моего мальчика соки. Его жизнь хуже смерти; его мать и я скорбим сердцем и сломлены духом. Вчера, около полудня, когда я искал тебя, я нагнал твоих учеников, и пока мы ждали, твои апостолы попытались изгнать этого беса, однако им не удалось этого сделать. Так сделаешь ли ты это для нас, Учитель, исцелишь ли моего сына?»
Выслушав этот рассказ, Иисус прикоснулся к стоящему на коленях отцу и попросил его встать. Бросив на стоящих рядом апостолов испытующий взгляд, он сказал, обращаясь ко всем присутствующим: «О, род неверный и развращённый, сколько мне ещё терпеть вас? Сколько ещё придётся оставаться с вами? Когда же вы усвоите, что чудеса веры не случаются по требованию сомневающегося неверия?» И после этого, указав на растерянного отца, Иисус сказал: «Приведи сюда своего сына». Когда Иаков подвёл к нему юношу, Иисус спросил: «Давно ли мальчик страдает этим недугом?» Отец ответил: «С самого раннего детства». И пока они говорили, с мальчиком случился сильный припадок, и он упал перед ними, скрежеща зубами и испуская пену. После серии мучительных конвульсий он замер перед ними, как мёртвый. Отец вновь упал на колени перед Иисусом и стал просить Учителя: «Если ты способен излечить его, молю тебя сжалиться над нами и избавить нас от этого недуга». И когда Иисус услышал эти слова, он посмотрел на несчастного отца и сказал: «Сомневайся не в силе любви моего Отца, а лишь в искренности и глубине своей веры. Нет ничего невозможного для того, кто действительно верит». И тогда Иаков Сафедский произнёс свои достопамятные слова, в которых вера смешалась с сомнением: «Господи, я верю. Молю тебя, помоги моему неверию».
Услышав эти слова, Иисус вышел вперёд и, взяв юношу за руку, сказал: «Я сделаю это по воле моего Отца и в честь твоей живой веры. Встань, сын мой! Выйди из него, непокорный дух, и не возвращайся». И, вложив руку мальчика в руку отца, Иисус сказал: «Ступайте своим путём. Отец исполнил желание вашей души». И все присутствующие, даже враги Иисуса, были потрясены увиденным.
Для трёх апостолов, лишь недавно испытавших духовный восторг после событий и переживаний, связанных с преображением, было настоящим разочарованием столь скоро вернуться назад и стать свидетелями поражения и растерянности своих собратьев. Однако с этими двенадцатью посланниками царства всегда было так. Их жизненный опыт заключался в постоянном чередовании восторга и унижений.
Произошедшее являлось случаем подлинного исцеления двойного недуга – физического заболевания и духовного расстройства. И с той минуты юноша был абсолютно здоров. Когда Иаков ушёл со своим излеченным сыном, Иисус сказал: «Мы отправляемся в Кесарию Филиппову; быстро собирайтесь». В молчании они отправились на юг, и толпа последовала за ними.
6. В саду у Сельса.
Они остановились на ночлег у Сельса, и в тот вечер, поев и отдохнув, двенадцать собрались в саду вокруг Иисуса, и Фома сказал: «Учитель, хотя мы, ждавшие вас внизу, до сих пор ничего не знаем о том, что именно произошло на горе и что столь воодушевило наших братьев, находившихся вместе с тобой, мы бы очень хотели, чтобы ты поговорил с нами о нашей неудаче и разъяснил нам эти вещи, ибо мы видим, что случившееся на горе пока ещё не может быть раскрыто нам».
Иисус ответил Фоме: «Всё, что ваши братья слышали на горе, будет раскрыто вам в своё время. Пока же я объясню причину вашей неудачи в том деле, за которое вы столь неразумно взялись. В то время как ваш Учитель и его спутники, ваши братья, поднимались вчера на гору в надежде лучше познать волю Отца и испросить большей мудрости для успешного претворения этой божественной воли, вы – оставшиеся здесь на страже с заданием упорно стремиться к обретению разума, обладающего духовной проницательностью, и молиться вместе с нами о более полном раскрытии воли Отца – вместо того, чтобы воспользоваться своей верой, поддались соблазну и предались своим старым порочным наклонностям, добиваясь для себя привилегированного положения в царстве небесном, которое вы упорно представляете себе в виде материального и бренного царства. И вы цепляетесь за эти ошибочные представления, несмотря на то, что я не раз говорил вам о том, что царство моё не от мира сего.
Едва ваша вера начинает постигать личность Сына Человеческого, как к вам вновь подкрадывается эгоистичное желание мирских привилегий, и вы погрязаете в препираниях, кому быть первым в царстве небесном, царстве, которое – таким, каким вы его представляете, – не существует и никогда не будет существовать. Разве я не говорил вам, что тот, кто желает быть самым великим в духовном братстве моего Отца, должен стать меньшим в своих собственных глазах и тем самым стать слугой своим братьям? Духовное величие заключается в отзывчивой, богоподобной любви, а не в получении наслаждения от использования материальной власти для самовозвеличения. Та цель, которую вы преследовали и в достижении которой потерпели столь полное поражение, не была чистой. Ваше побуждение не было божественным. Ваш идеал не был духовным. Ваше желание не было бескорыстным. Ваше действие не было основано на любви, и вашей целью не было исполнение воли небесного Отца.
Когда же вы усвоите, что вы не можете ускорять ход существующих природных явлений, за исключением тех случаев, когда на то есть воля Отца? Не можете вы и вершить духовные дела в отсутствие духовной силы. И вы не можете совершать ни того, ни другого – даже при их потенциальном наличии – в отсутствие третьего и важнейшего человеческого фактора: личного опыта обладания живой верой. Неужели для привлечения к духовным реальностям царства вам всегда будут нужны материальные подтверждения? Разве вы неспособны постигнуть духовную значимость моей миссии без зримых демонстраций сверхъестественных чудес? Когда же можно будет положиться на вашу верность высшим и духовным реальностям царства независимо от внешних признаков всех материальных проявлений?»
Сказав это своим апостолам, Иисус добавил: «А теперь ступайте отдыхать, ибо завтра мы возвращаемся в Магадан, где обсудим нашу миссию в городах и сёлах Декаполиса. Подводя итог испытаниям этого дня, позвольте объявить каждому из вас то, что я сказал вашим братьям на горе, и пусть эти слова оставят глубокий след в ваших сердцах: Сын Человеческий вступает в последний этап своего посвящения. Нам предстоит начать труд, который вскоре приведёт к великому и завершающему испытанию вашей веры и преданности, ибо я буду отдан в руки людей, ищущих моей погибели. И запомните мои слова: Сын Человеческий будет предан смерти, но он воскреснет».
Опечаленные, апостолы отправились спать. Они были озадачены; они не понимали этих слов. И хотя они не решились спросить его что-либо о том, что он сказал, после его воскресения они вспомнили всё.
7. Протест Петра.
Рано утром в среду Иисус и двенадцать покинули Кесарию Филиппову и направились в Магаданский парк, находившийся неподалёку от Вифсаиды-Юлии. В ту ночь апостолы почти не спали, поэтому уже спозаранку они были на ногах, готовые выйти в путь. Даже флегматичные близнецы Алфеевы были потрясены словами о смерти Иисуса. Направляясь на юг, они сразу же за Меромскими водами вышли на Дамасскую дорогу, а поскольку Иисус хотел избежать встречи с книжниками и другими людьми, которые, как он знал, вскоре начнут искать их, он решил идти в Капернаум по Дамасскому пути, проходившему через Галилею. И он поступил так потому, что знал: те, кто будут преследовать их, пойдут восточной Иорданской дорогой, полагая, что Иисус и его апостолы побоятся идти через владения Ирода Антипы. В тот день Иисус стремился ускользнуть от своих критиков и следовавшей за ним толпы, чтобы побыть наедине со своими апостолами.
Они шли через Галилею; уже давно миновало время обеда, и они остановились в тени, чтобы подкрепиться. Когда они завершили трапезу, Андрей, обращаясь к Иисусу, сказал: «Учитель, мои братья не понимают твоих глубокомысленных слов. Мы целиком уверовали в то, что ты являешься Сыном Бога, а теперь мы слышим эти странные слова о твоём уходе, о смерти. Мы не понимаем твоего учения. Быть может, ты говоришь с нами притчами? Мы просим тебя поговорить с нами прямо и недвусмысленно».
Отвечая Андрею, Иисус сказал: «Братья мои, именно потому, что вы признали меня Сыном Бога, я вынужден приступить к раскрытию истины о том, чем завершится посвящение Сына Человеческого на земле. Вы упорно придерживаетесь веры в то, что я являюсь Мессией, и не желаете отказываться от идеи о том, что Мессия должен воссесть на трон в Иерусалиме; именно поэтому я продолжаю говорить вам, что Сыну Человеческому вскоре предстоит отправиться в Иерусалим, много пострадать, быть отвергнутым книжниками, старейшинами и первосвященниками и после всего этого быть убитым и воскреснуть из мёртвых. И слова мои – не притча; я говорю вам истину, чтобы вы были готовы к этим событиям, когда они внезапно обрушатся на нас». И когда он ещё говорил, Симон Пётр, стремительно бросившись к нему, положил руку на плечо Учителю и сказал: «Учитель, у нас и в мыслях нет прекословить тебе, но я заявляю, что такое никогда не случится с тобой».
Пётр говорил так потому, что любил Иисуса; однако Учитель своей человеческой сущностью увидел в этих проникнутых благожелательным чувством словах едва уловимую попытку подвергнуть его искушению, заставить изменить своё решение – исполнить до конца земное посвящение в соответствии с волей Райского Отца. Именно из-за того, что он почувствовал, какая опасность кроется уже в том, чтобы позволить даже любящим и верным друзьям попытаться разубедить его, он обрушился на Петра и остальных апостолов со словами: «Отойди от меня. От тебя исходит дух врага, искусителя. Когда ты говоришь так, ты не на моей стороне, но на стороне нашего врага. И так ты превращаешь любовь ко мне в камень преткновения при исполнении воли Отца. Не о путях человеческих думай, а о воле Бога».
Когда они оправились от первого шока после этого резкого выговора, Учитель, прежде чем продолжить путешествие, сказал: «Если кто хочет идти за мной, пусть перестанет думать о себе, пусть каждый день исполняет свои обязанности и следует за мной. Ибо кто захочет сберечь свою жизнь для себя, тот потеряет её, но кто потеряет свою жизнь ради меня и евангелия, тот её сохранит.
Какой прок человеку, если приобретя весь мир, он потеряет свою душу? Что может дать человек в обмен на вечную жизнь? Не стыдитесь меня и моих слов в этом греховном и лицемерном поколении, так же, как я не постыжусь признать вас, когда во славе предстану пред моим Отцом в присутствии всего небесного множества. И тем не менее, многие из вас, стоящих теперь передо мной, не познают смерти, пока не увидят, как царство Бога грядёт в могуществе».
Так Иисус дал ясно понять двенадцати, что, если они желают следовать за ним, их ждёт мучительный и противоречивый путь. Каким потрясением стали эти слова для галилейских рыбаков, упорно продолжавших мечтать о скором царстве и тех почётных местах, которые они в нём займут! Но этот мужественный призыв взволновал их преданные сердца, и ни один из них не помыслил о том, чтобы бросить его. Иисус не посылал их на борьбу одних; он вёл их за собой. Он просил только о том, чтобы они смело следовали за ним.
Постепенно двенадцать начинали осознавать, что Иисус сообщил им нечто о своей возможной смерти. Они лишь смутно поняли сказанное им о смерти, а заявление о воскресении из мёртвых не запомнилось им вообще. Со временем, вспоминая свой опыт на горе преображения, Пётр, Иаков и Иоанн пришли к более полному пониманию некоторых из этих вопросов.
За всё время, проведённое со своим Учителем, лишь несколько раз апостолы видели столь красноречивый блеск его глаз и слышали столь же резкие слова порицания, как те, которые были сказаны Петру и остальным из них в тот день. Иисус всегда терпеливо относился к их человеческим недостаткам, за исключением тех случаев, когда возникала непосредственная угроза его плану безусловного исполнения воли Отца в оставшийся период своего земного служения. Апостолы были буквально ошеломлены; они были охвачены замешательством и ужасом. Они не могли найти слов для выражения своей скорби. Постепенно они начали понимать, что предстояло вынести их Учителю и что через эти испытания они должны пройти вместе с ним, однако реальность надвигавшихся событий они осознали только спустя долгое время после этих первых намёков на грядущую трагедию его последних дней.
В молчании Иисус и двенадцать отправились в путь, через Капернаум, к своему лагерю в Магаданском парке. Хотя они и не говорили с Иисусом, всю вторую половину дня они много беседовали друг с другом, пока Андрей разговаривал с Учителем.
8. В доме Петра.
Войдя в Капернаум в сумерках и, пройдя малолюдными улицами, они вышли прямо к дому Петра, где разделили вечернюю трапезу. Они задержались у Симона, пока Давид Зеведеев готовился перевезти их на другой берег, и Иисус, глядя на Петра и остальных апостолов, спросил:
«О чём это вы так оживлённо разговаривали сегодня по дороге сюда?» Апостолы молчали, ибо многие из них продолжали обсуждение, начатое у горы Ермон, о том, какое положение им предстоит занять в грядущем царстве, кто будет больше других и так далее. Зная, чем были заняты их мысли, Иисус подозвал к себе одного из малышей Петра и, усадив ребёнка посреди них, сказал: «Истинно, истинно вам говорю: если не изменитесь и не станете подобны этому дитя, недалеко уйдёте в царстве небесном. Тот, кто умалится, подобно этому ребёнку, станет превыше всех в царстве небесном. И кто принимает такое дитя, принимает меня. Тот же, кто принимает меня, принимает Пославшего меня. Если хотите быть первыми в царстве, стремитесь поделиться этими благими истинами со своими братьями во плоти. Но если кто заставит кого-либо из этих малышей оступиться, лучше было бы, если бы ему повесили на шею жёрнов и утопили в море. Если те вещи, которые вы делаете своими руками, или те, которые видят ваши глаза, мешают вашему прогрессу в царстве, пожертвуйте своими драгоценными идолами, ибо лучше войти в царство без многих любимых вещей, чем держаться за этих идолов и оказаться за пределами царства. Более же всего, смотрите не презирайте никого из этих малышей, ибо их ангелы всегда видят лики небесного множества».
Когда Иисус закончил говорить, они сели в лодку и поплыли на другой берег, в Магадан.
Когда Иисус и двенадцать прибыли в Магаданский парк, то обнаружили, что их дожидается группа почти из ста евангелистов и учеников, включая женский корпус, которые были готовы сразу же отправиться в путь – учить и проповедовать в городах Декаполиса.
Этим утром – в четверг, 18 августа – Учитель созвал своих последователей и велел каждому апостолу взять себе в напарники одного из евангелистов и вместе с остальными евангелистами отправиться двенадцатью группами в города и сёла Декаполиса. Он распорядился, чтобы женский корпус и остальные ученики остались с ним. Иисус выделил на это путешествие четыре недели, наказав своим последователям вернуться в Магадан не позднее пятницы, 16 сентября. Он пообещал, что будет часто навещать их. В течение месяца эти двенадцать групп трудились в Герасе, Гамале, Гиппосе, Зафоне, Гадаре, Абиле, Едрее, Филадельфии, Хешбоне, Диуме, Скифополе и многих других городах. В течение этого путешествия не произошло ни одного чудодейственного исцеления или иного сверхъестественного события.
1. Проповедь о прощении.
Однажды вечером, в Гиппосе, в ответ на вопрос ученика, Иисус посвятил свой урок теме прощения. Учитель сказал:
«Если у доброго человека есть сто овец и одна из них отбилась от стада, разве не оставит он сразу же девяносто девять и не пойдёт искать ту, что отбилась от стада? И если он хороший пастух, разве не будет он продолжать поиски пропавшей овцы, пока не найдёт её? А затем, когда пастух находит свою овцу, он берёт её на плечи и, радостно идя домой, созывает своих друзей и соседей: „Порадуйтесь со мной, ибо я нашёл мою пропавшую овцу». Я заявляю вам, что на небесах больше радуются одному кающемуся грешнику, чем девяноста девяти праведникам, не нуждающимся в покаянии. Воистину, воля моего Отца не в том, чтобы хотя бы один из его малых детей заблудился и тем более не в том, чтобы кто-либо погиб. В вашей религии Бог может принять кающихся грешников; в евангелии царства Отец отправляется искать их ещё до того, как они всерьёз задумаются о покаянии.
Отец небесный любит своих детей, поэтому и вам следует учиться любить друг друга; Отец небесный прощает вам ваши грехи; поэтому и вы должны учиться прощать друг друга. Если твой брат грешит против тебя, пойди к нему и тактично, терпеливо объясни, в чём его проступок. И сделай всё это наедине с ним. Если он выслушает тебя, ты убедил своего брата. Однако если твой брат не захочет слушать тебя, если будет продолжать упорствовать в своём заблуждении, снова пойди к нему, взяв с собой одного или двух общих друзей, так чтобы у тебя было двое или даже трое свидетелей, которые могли бы подтвердить твоё заявление и убедиться в том, что ты относился справедливо и милосердно к своему заблудшему брату. Если же он не пожелает слушать твоих братьев, ты можешь рассказать обо всём группе и затем, если он откажется внимать собратьям, пусть они предпримут то, что сочтут нужным; пусть такой непокорный собрат будет изгнан из царства. Хотя вы не можете брать на себя суд над душами своих собратьев, и хотя вы не можете прощать грехи или пытаться присвоить себе те права, которые принадлежат только небесным наблюдателям, вам доверено поддержание мирского порядка в царстве земном. Хотя вы не можете вмешиваться в божественные распоряжения, затрагивающие вечную жизнь, вы будете решать этические проблемы в той мере, в какой они касаются мирского благополучия братства на земле. Поэтому во всех вопросах, относящихся к порядку в братстве, что бы вы ни решили на земле, то будет признано на небе. Хотя вы не можете решать судьбу индивидуума в вечности, вы можете принимать законы, касающиеся поведения группы, ибо где двое или трое из вас придут к согласию относительно любого из этих вопросов и попросят у меня, это будет сделано для вас, если ваше прошение не будет противоречить воле моего небесного Отца. И всё это будет истинным во веки веков, ибо там, где двое или трое верующих собираются вместе, там и я среди них».
Симон Пётр был тем апостолом, который руководил тружениками в Гиппосе, и, услышав эти слова Иисуса, он спросил: «Господи, если брат мой грешит против меня, сколько раз я должен прощать ему? До семи раз?» И Иисус ответил Петру: «Не только до семи, но и до семидесяти семи раз. Царство небесное можно поэтому уподобить царю, который захотел собрать долги со своих слуг. И когда они стали с ним рассчитываться, к нему привели одного из его первых слуг, который сознался в том, что задолжал своему царю десять тысяч талантов. Оправдываясь тем, что он переживает тяжёлые времена, царский придворный сказал, что ему нечем заплатить свой долг. И царь приказал конфисковать всю его собственность и продать его детей, чтобы тот смог рассчитаться. Услышав жестокий приказ царя, старший слуга пал перед ним ниц и взмолился, чтобы царь смилостивился над ним и дал ему больше времени, говоря: „Господин, потерпи немного, и я расплачусь с тобой». И когда царь взглянул на этого нерадивого слугу и его семью, он сжалился над ним. Он приказал отпустить его и простил ему весь долг.
И этот старший слуга, получивший таким образом милость и прощение от царя, вернулся к своим делам и, найдя одного из своих подчинённых, который был должен ему всего лишь сто динариев, схватил его и, взяв за горло, сказал: „Заплати всё, что ты мне должен». И тогда этот младший слуга пал к его ногам и, взмолившись, сказал: „Потерпи, и вскоре я уплачу тебе сполна». Но вместо того, чтобы проявить милосердие, старший слуга велел бросить его в тюрьму и держать там, пока тот не заплатит свой долг. Когда другие слуги увидели, что произошло, они так огорчились, что пошли и рассказали обо всём своему господину и повелителю, царю. Узнав о поступке своего старшего слуги, царь призвал к себе этого неблагодарного и злопамятного человека и сказал: „Подлый и негодный раб! Когда ты искал сочувствия, я великодушно простил тебе весь долг. Почему же ты не помиловал своего собрата так же, как и я помиловал тебя?» И, разгневавшись, государь отдал неблагодарного старшего слугу тюремщикам, чтобы те держали его до тех пор, пока он не вернёт весь долг. Так и милосердие Отца моего небесного будет более щедрым к тем, кто великодушно проявляет милосердие к своим собратьям. Как можете вы приходить к Богу, прося о снисхождении к вашим недостаткам, когда сами готовы наказывать своих братьев за то, что они повинны в тех же человеческих слабостях? Я говорю вам: даром получили вы благие дары царства; посему даром отдавайте их своим земным собратьям».
Так Иисус раскрыл опасность и показал несправедливость личного суда над своими собратьями. Необходимо поддерживать дисциплину и вершить правосудие, однако во всех таких вопросах должна преобладать мудрость братства. Иисус наделял законодательной и юридической властью группу, но не индивидуума. Но и та власть, которой наделена группа, не должна использоваться как власть личная. Всегда существует опасность того, что вынесенный индивидуумом приговор может быть извращён предубеждением или искажён страстью. Групповое суждение может с большей вероятностью исключить опасности и устранить несправедливость, исходящие из личного пристрастия. Иисус всегда стремился свести к минимуму факторы несправедливости, воздаяния и мести.
Выражение «семьдесят семь», использованное в качестве примера милосердия и снисходительности, было взято из Писаний; имеется в виду торжествующий возглас Ламеха, увидевшего железное оружие своего сына Тувал-Каина: сравнив это более совершенное вооружение с вооружением своих врагов, Ламех воскликнул: «Если за безоружного Каина отмстилось семь раз, то за меня теперь отмстится семьдесят семь раз».
2. Незнакомый проповедник.
Иисус отправился в Гамалу для встречи с Иоанном и теми, кто работал с ним в этом месте. Вечером, после встречи, на которой Иисус отвечал на вопросы присутствующих, Иоанн сказал ему: «Учитель, вчера я ходил в Аштароф, чтобы повидать человека, который учит твоим именем и даже утверждает, что способен изгонять бесов. Этот человек никогда не бывал с нами и не является нашим последователем; поэтому я запретил ему заниматься этим». Тогда Иисус сказал: «Не запрещай ему. Разве ты не понимаешь, что евангелие царства вскоре будут провозглашать по всему миру? Не думаешь же ты, что все верующие в евангелие будут подчиняться твоему руководству? Радуйся, что это учение уже вышло за пределы нашего личного влияния. Разве ты не видишь, Иоанн, что те, кто открыто заявляют о том, что совершают великие дела моим именем, должны, в конечном счёте, поддерживать наше дело? Вряд ли они поспешат злословить обо мне. Сын мой, в таких делах тебе было бы лучше считать, что тот, кто не против нас, тот за нас. В грядущих поколениях многие не слишком достойные люди совершат моим именем много странных вещей, но я не буду запрещать им. Я говорю тебе, что если жаждущей душе дают хотя бы стакан холодной воды, такое служение любви никогда не остаётся незамеченным вестниками Отца».
Этот наказ чрезвычайно ошеломил Иоанна. Разве не слышал он, как Учитель говорил: «Кто не со мной, тот против меня?» И он не понял, что в данном случае Иисус имел в виду личную связь человека с духовными учениями царства, в то время как в предыдущем случае он говорил о внешних и широких социальных связях верующих, относящихся к вопросам административного контроля и подчинения, осуществляемого одной группой верующих над трудом других групп, которые в итоге и образуют грядущее всемирное братство.
Однако Иоанн часто вспоминал этот случай в связи со своими последующими трудами во имя царства. И всё же апостолов нередко оскорбляло, когда кто-то позволял себе учить именем Иисуса. Им всегда казалось неуместным, чтобы те, кто ни разу не сидел у ног Иисуса, осмеливались учить его именем.
Человек, которому Иоанн запретил учить и трудиться во имя Иисуса, не послушался апостольского приказа. Он продолжал трудиться, как ни в чём не бывало, и, прежде чем отправиться в Месопотамию, оставил после себя много верующих в Канате. Этот человек, Аден, уверовал в Иисуса после рассказа умалишённого, которого Иисус исцелил около Хересы и который твёрдо поверил в то, что мнимые злые духи, которых Учитель изгнал из него, вошли в свиней и заставили тех броситься с обрыва навстречу своей гибели.
3. Наставления для учителей и верующих.
В Едрее, где трудились Фома и его товарищи, Иисус провёл день и ночь и в ходе вечерних обсуждений сформулировал принципы, которыми должны руководствоваться проповедники истины и которые должны воодушевлять всех, кто учит евангелию царства. В кратком изложении на современном языке, Иисус учил следующему:
Всегда уважайте личность человека. Никогда не следует добиваться праведных целей силой; духовные победы достигаются только за счёт духовного могущества. Это предписание – не пользоваться материальными воздействиями – касается как психической, так и физической силы. Подавляющие аргументы и интеллектуальное превосходство не должны использоваться для принуждения мужчин и женщин к вступлению в царство. Не следует подавлять человеческий разум всего лишь силой логических доводов или держать его в благоговейном страхе изощрённым красноречием. Хотя невозможно полностью исключить фактор эмоций в принятии людьми решений, тем, кто стремится способствовать делу царства, не следует прямо апеллировать к ним в своих учениях. Обращайтесь непосредственно к божественному духу, пребывающему в разуме людей. Не взывайте к страху, жалости или к одним только чувствам. Обращаясь к людям, будьте учтивы; проявляйте самообладание и должную сдержанность; демонстрируйте надлежащее уважение к личностям своих учеников. Помните мои слова: «Смотри, я стою у двери и стучусь, и если кто отворит дверь, я войду».
Ведя людей в царство, не умаляйте их и не лишайте самоуважения. В то время как чрезмерное чувство собственного достоинства может уничтожить должное смирение и привести к надменности, самодовольству и высокомерию, утрата самоуважения часто ведёт к параличу воли. Задача этого евангелия – возродить самоуважение в тех, кто потерял его, и обуздать в тех, у кого оно есть. С вашей стороны было бы ошибкой заниматься одним только обличением заблуждений в жизни своих учеников; помните о великодушном признании наиболее похвального в их жизни. Не забывайте, что я не остановлюсь ни перед чем для восстановления самоуважения в тех, кто его потерял и кто действительно желает обрести его вновь.
Будьте внимательны к тому, чтобы не задевать самоуважения робких и боязливых душ. Не потакайте своему сарказму за счёт моих простодушных братьев. Не будьте циничны по отношению к моим охваченным страхом детям. Безделье разрушительно для самоуважения; поэтому призывайте своих собратьев всегда быть деятельными в избранных ими занятиях, и не жалейте сил для обеспечения работой тех, кто оказывается не при деле.
Не запятнайте себя такими недостойными приёмами, как попытки запугать мужчин и женщин для вхождения в царство. Любящий отец не заставляет своих детей страхом подчиняться его справедливым требованиям.
Когда-нибудь дети царства поймут, что сильные эмоциональные переживания не равнозначны побуждениям божественного духа. Если человек ощущает сильное и необычное побуждение сделать что-то или отправиться в определённое место, то это вовсе не обязательно означает, что такие порывы являются велениями внутреннего духа.
Предупреждайте всех верующих о пограничной полосе противоречий, которую необходимо пройти при переходе от жизни, проживаемой во плоти, к более высокой жизни, проживаемой в духе. Те, кто целиком находится в пределах любого из этих уровней, в значительной мере избавлены от конфликтов и смятения, однако всем людям суждено испытать большую или меньшую неопределённость в течение переходного периода между двумя уровнями жизни. Вступая в царство, вы не можете избежать связанной с ним ответственности или уклониться от налагаемых им обязательств, но помните: ярмо евангелия легко, и бремя истины не тяжко.
Мир полон голодных душ, которые умирают от голода, хотя хлеб жизни – рядом с ними; люди умирают в поисках того самого Бога, который живёт в них самих. С тоской в сердце и тяжестью в ногах ищут они сокровища царства, в то время как всё это находится в пределах досягаемости живой веры. Вера для религии – это то же, что паруса для корабля; она прибавляет сил, не отягощая бремени жизни. Вступающим в царство предстоит только одна борьба – благотворная борьба веры. Верующий ведёт только одно сражение – сражение с сомнением, неверием.
Проповедуя евангелие царства, вы просто учите дружбе с Богом. И это братство будет привлекать как мужчин, так и женщин, ибо и те, и другие будут находить, что оно наиболее точно отвечает свойственным им стремлениям и идеалам. Говорите моим детям, что я не только мягок к их чувствам и терпелив к их слабостям, но что я также беспощаден ко греху и нетерпим к пороку. Я действительно кроток и смирен в присутствии моего Отца, но я столь же беспрестанно неумолим к преднамеренным злодеяниям и греховному восстанию против воли моего небесного Отца.
Вы не должны изображать вашего учителя как мужа скорби. Будущие поколения должны также узнать лучезарность нашей радости, неутомимость нашей доброй воли и вдохновение нашего доброго юмора. Мы выступаем с посланием благой вести, которая заражает своей преобразующей силой. В нашей религии пульсируют новая жизнь и новые смыслы. Те, кто принимает это учение, наполняются радостью и в своих сердцах ощущают потребность радоваться вечно. Всё большее ощущение счастья – вот опыт всех тех, кто уверен в Боге.
Учите всех верующих не полагаться на хрупкие опоры ложного сочувствия. Невозможно воспитать сильный характер, жалея самого себя; честно стремитесь избегать обманчивого воздействия одной лишь взаимной помощи в несчастье. Предлагайте сочувствие мужественным и отважным, воздерживаясь от чрезмерной жалости к тем трусливым душам, которые вяло сопротивляются жизненным испытаниям. Не предлагайте утешения тем, кто уступает трудностям без борьбы. Не сочувствуйте своим собратьям только лишь потому, что они в свою очередь станут сочувствовать вам.
Когда однажды мои дети обретут уверенность в божественном присутствии, то такая вера расширит разум, облагородит душу, укрепит личность, приумножит счастье, углубит духовное восприятие и усилит способность любить и быть любимыми.
Учите всех верующих, что те, кто вступает в царство, не освобождаются тем самым от происшествий времени или обычных природных катастроф. Вера в евангелие не может отвратить беду, но она позволяет вам не бояться, когда беда действительно настигает вас. Если вы имеете смелость верить в меня и беззаветно идти за мной, то тем самым вы неотвратимо встаёте на тернистый путь. Я не обещаю избавить вас от потока несчастий, но я действительно обещаю пройти каждое из них вместе с вами.
И многому другому научил Иисус эту группу верующих, прежде чем они отправились на покой. Те, кто слышал эти слова, хранили их в своих сердцах и часто приводили их в назидание апостолам и ученикам, которым не довелось их услышать.
4. Разговор с нафанаилом.
И затем Иисус отправился в Абилу, где трудились Нафанаил и его товарищи. Нафанаилу не давали покоя некоторые высказывания Иисуса, которые, как ему казалось, умаляли авторитет признанных священных книг евреев. Поэтому в тот вечер, после обычного часа вопросов и ответов, Нафанаил отвёл Иисуса в сторону и спросил: «Учитель, можешь ли ты доверить мне истину о Писаниях? Я вижу, что ты учишь нас только нескольким священным книгам – на мой взгляд, лучшим, – и я полагаю, что ты отвергаешь учения раввинов о том, что слова закона суть слова самого Бога, бывшие у Бога на небесах ещё до Авраама и Моисея. В чём заключается истина о Писаниях?» Услышав этот вопрос своего смущённого апостола, Иисус ответил: «Нафанаил, ты сделал правильный вывод; я отношусь к писаниям не так, как раввины. Я поговорю с тобой об этом при условии, что ты не станешь передавать наш разговор своим братьям, ибо не все из них готовы принять это учение. Слова закона Моисея, а также учения Писаний, не существовали до Авраама. Лишь в недавние времена Писания были собраны в том виде, в каком они известны нам сейчас. Наряду с лучшими из наиболее возвышенных помыслов и устремлений еврейского народа, они содержат и много такого, что никоим образом не отражает характер и учения небесного Отца; поэтому я вынужден собирать по крупицам из лучших учений те истины, которые надлежит использовать в евангелии царства.
Эти писания суть творения людей, некоторые из которых были людьми святыми, другие – не слишком святыми. Учения этих книг отражают воззрения и уровень просвещённости тех эпох, в которые они появились на свет. С точки зрения раскрытия истины, последние из них более достоверны, чем первые. Писания несовершенны и являются сугубо человеческими творениями, но не сомневайся: на сегодняшний день они действительно представляют собой лучшее в мире собрание религиозной мудрости и духовной истины.
Многие из этих книг были написаны не теми людьми, чьё авторство им приписано, но это ни в коей мере не уменьшает ценности содержащихся в них истин. Если бы рассказ об Ионе не являлся фактом и даже если бы Иона был вымышленным лицом, глубокая истина этого повествования – любовь Бога к Ниневии и так называемым язычникам – не потеряла бы своей ценности в глазах всех тех, кто любит своих собратьев. Писания священны, потому что они отражают мысли и деяния людей, искавших Бога и раскрывших в этих книгах свои высочайшие представления о праведности, истине и святости. Писания содержат много, очень много того, что является истинным, однако в свете твоего нынешнего учения ты знаешь, что многое в этих произведениях даёт неверное представление о небесном Отце – любящем Боге, раскрыть которого я пришёл всем мирам.
Нафанаил, никогда, ни на мгновение не позволяй себе верить тем местам из Писаний, где говорится, что Бог любви послал твоих предков в бой для уничтожения всех их врагов – мужчин, женщин и детей. Такие истории придуманы людьми, причём людьми не особенно святыми; они не являются словом Бога. Писания всегда отражали, и всегда будут отражать, интеллектуальный, нравственный и духовный уровень своих авторов. Разве ты не обратил внимания на то, как представления о Яхве становятся всё более прекрасными и возвышенными от одной книги пророков к другой – от Самуила к Исайе? И ты должен помнить, что Писания предназначены для религиозного наставления и духовного руководства. Их авторы не были ни историками, ни философами.
Наиболее прискорбным является не просто эта ошибочная идея об абсолютном совершенстве Писаний и непогрешимости их учений, но приводящее в замешательство ошибочное толкование этих священных трудов скованными традицией иерусалимскими книжниками и фарисеями. И теперь они будут использовать как доктрину о богооткровенности Писаний, так и свои ложные толкования этих книг в решительной попытке дать отпор новым учениям евангелия царства. Нафанаил, никогда не забывай о том, что Отец не ограничивает раскрытие истины каким-либо одним поколением или каким-либо одним народом. Многие искренние искатели истины были и будут приходить в замешательство и уныние из-за этих доктрин о совершенстве Писаний.
Сила истины заключается в том самом духе, который пребывает в её живых проявлениях, а не в мёртвых словах менее просвещённых людей иного поколения, которым якобы было ниспослано наитие. И даже если жизнь этих святых людей древности была исполнена божественного вдохновения и духовности, это не означает, что их слова также были богодухновенными. Ныне мы не записываем учения этого евангелия царства, чтобы, когда меня не будет, вы тут же не разделились бы на всевозможные группы борцов за истину из-за различного толкования моих учений. Для этого поколения лучше, если мы будем жить этими истинами, избегая записывать их.
Хорошо запомни мои слова, Нафанаил: то, к чему прикоснулась человеческая сущность, не может считаться непогрешимым. Божественная истина действительно может сиять через разум человека, но такое сияние всегда будет только относительно чистым и лишь отчасти божественным. Создание способно стремиться к непогрешимости, но только Создатели обладают ей.
Однако величайшим заблуждением учения о Писаниях является доктрина о том, что эти письмена суть тайна за семью печатями, а их мудрость смеют толковать лишь лучшие умы нации. Если что-то и держит откровения божественной истины за семью печатями, то это одно лишь человеческое невежество, фанатизм и узколобая нетерпимость. Только предрассудки ослабляют свет Писаний, только суеверия омрачают его. Ложный страх священности лишил религию такого защитника, как здравый смысл. Страх перед авторитетом священных писаний прошлого не позволяет сегодняшним честным душам принять новый свет евангелия – тот самый свет, который столь жаждали увидеть Богопознавшие люди другого поколения.
Самое же печальное из всего этого – то, что некоторые из учителей, провозглашающих святость такого традиционализма, знают эту истину. Они в большей или меньшей степени отдают себе отчёт в ограниченности Писаний, однако они нравственно трусливы и интеллектуально лживы. Они знают истину о священных книгах, но предпочитают утаивать эти возмущающие спокойствие факты от народа. Так они извращают и искажают Писания, превращая их в руководство по раболепному соблюдению мелочей каждодневной жизни и наделяя его властью в вещах недуховных, вместо того, чтобы обращаться к священным книгам как к кладезю нравственной мудрости, религиозного вдохновения и духовного учения Богопознавших людей других поколений».
Слова Учителя просветили и потрясли Нафанаила. Он долго размышлял об этом разговоре в глубине своей души, но никому не говорил о нём вплоть до вознесения Иисуса; и даже после этого он боялся рассказывать обо всём, во что его посвятил Учитель.
5. Позитивная сущность религии Иисуса.
В Филадельфии, где трудился Иаков, Иисус говорил своим ученикам о позитивном характере евангелия царства. Когда в ходе своих замечаний он дал понять, что в некоторых частях Писания заключено больше истины, чем в других, и призвал своих слушателей давать своим душам лучшую духовную пищу, Иаков прервал Учителя вопросом: «Учитель, не будешь ли ты настолько добр, чтобы посоветовать нам, как выбирать лучшие отрывки из Писаний для нашего личного просвещения?» И Иисус ответил: «Да, Иаков; читая Писания, ищите вечно истинные и божественно прекрасные учения. Вот несколько примеров:
«О Господи, вложи мне в сердце чистоту. Господь – мой пастырь; я не буду нуждаться. Люби ближнего своего, как самого себя.
Ибо я – Господь, Бог твой – буду держать тебя за правую руку, говоря: „Не бойся; я помогу тебе». И не будут больше народы готовиться к войне».
И это характерно для того метода, при помощи которого Иисус день за днём использовал лучшее из еврейских писаний для наставления своих последователей и включения в учения нового евангелия царства. Другие религии также предлагали идею близости Бога к человеку, однако именно Иисус сравнил заботу Бога о человеке с попечением любящего отца о благополучии зависящих от него детей и после этого сделал это учение краеугольным камнем своей религии. Так практическое осуществление братства людей стало неизбежным следствием учения об отцовстве Бога. Поклонение Богу и служение человеку стали самой сутью его религии. Иисус взял всё лучшее из еврейской религии и превратил это в достойное обрамление для новых учений евангелия царства.
Иисус привнёс в пассивные доктрины еврейской религии дух активного действия. Вместо негативного соответствия ритуальным требованиям, Иисус призвал к позитивному свершению того, что требовала его новая религия от принявших её людей. Религия Иисуса заключалась не только в вере в требования евангелия, но и в подлинном выполнении этих требований. Он не учил тому, что суть его религии сводится к общественному служению, но тому, что общественное служение является одним из вернейших следствий обладания духом истинной религии.
Иисус без колебаний использовал лучшую часть Писания, отвергая более слабую часть. Свой великий призыв –«Люби ближнего своего как самого себя» – он взял из Писания, где говорилось: «Не мсти детям своего народа, но люби ближнего своего, как самого себя». Иисус использовал позитивную часть этого отрывка и отверг негативную. Он был противником также негативного или чисто пассивного непротивления. Он говорил: «Когда враг ударит тебя в правую щёку, не стой онемевшим и покорным, а отнесись к этому позитивно и подставь левую щёку, что значит – сделай всё, что можешь для того, чтобы активно увести своего заблуждающегося брата с путей зла и вывести на лучшие пути праведной жизни». Иисус требовал от своих последователей положительной и энергичной реакции на каждую жизненную ситуацию. Подставить другую щёку – или совершить любое другое схожее действие – означает проявить инициативу, что требует энергичного, активного и мужественного выражения личности верующего.
Иисус не ратовал за практику негативного подчинения оскорблениям тех, кто способен использовать непротивленцев злу в своих интересах, но скорее призывал к тому, чтобы его последователи проявляли мудрость и сметливость в быстром и позитивном ответе добром на зло в стремлении победить зло добром. Помните, что истинное добро неизменно сильнее самого пагубного зла. Учитель говорил о позитивном критерии праведности: «Кто хочет быть моим учеником, отрекись от себя, каждый день в полной мере исполняй свои обязанности и следуй за мной». Такую жизнь вёл и он сам, ибо «он ходил, творя добро». И данный аспект евангелия был обильно проиллюстрирован многими притчами, которые он позднее рассказывал своим последователям. Он никогда не побуждал своих приверженцев пассивно справляться со своими обязанностями, но скорее он призывал их достойно, энергично и воодушевлённо исполнять всю меру своих человеческих обязательств и божественных привилегий в царстве Бога.
Наставляя своих апостолов и говоря им, что если у них несправедливо отнимают плащ, им следует отдать и другую одежду, Иисус имел в виду не столько «ещё одно» платье, сколько идею совершения чего-то позитивного с целью спасти обидчика, вместо древнего совета отомстить – «око за око», и так далее. Иисус испытывал отвращение как к идее отмщения, так и к тому, чтобы становиться лишь пассивным страдальцем или жертвой несправедливости. В данном случае он указал им на три способа борьбы со злом и сопротивления ему:
1. Отвечать злом на зло – позитивный, но неправедный метод.
2. Терпеть зло без жалоб и сопротивления – исключительно негативный метод.
3. Отвечать добром на зло, утвердить свою волю так, чтобы стать хозяином положения, победить добром зло – позитивный и праведный метод.
Однажды один из апостолов спросил: «Учитель, как мне поступить, если незнакомец заставит меня нести свой вьюк одну версту?» Иисус ответил: «Не садись, вздыхая о помощи и одновременно кляня в душе незнакомца. Праведность не порождается таким пассивным отношением. Если ты не способен придумать ничего более действенного и позитивного, ты можешь, по крайней мере, пронести вьюк ещё одну версту. Это наверняка заставит неправедного и неблагочестивого незнакомца задуматься».
Евреи и раньше знали о Боге, который прощает кающихся грешников и старается забыть их проступки, но только с приходом Иисуса люди узнали о Боге, который шёл отыскивать заблудшую овцу, по собственному почину искал грешников и радовался, когда видел их желание вернуться в дом Отца. Эта позитивная тема в религии Иисуса охватывала и его молитвы. И он обратил негативное золотое правило в позитивный призыв к человеческой справедливости.
Во всех своих учениях Иисус избегал отвлекающих деталей. Ему был чужд цветистый язык; он никогда не прибегал к чисто поэтической образности, основанной на игре слов. Как правило, он выражал сложные идеи простыми словами. Приводя примеры, Иисус изменял общепринятые смыслы многих слов – таких как соль, закваска, рыбная ловля и малые дети. Он чрезвычайно эффективно использовал антитезы, сравнивая минуту с вечностью и так далее. Его образы поражали – как, например, «слепой ведущий слепого». Но величайшая сила этого наглядного учения заключается в его естественности. Иисус опустил философию религии с небес на землю. Он описывал насущные потребности души с новым проникновением и новым посвящением любви.
6. Возвращение в Магадан.
Четырёхнедельная миссия в Декаполисе прошла довольно успешно. Сотни душ были приняты в царство, а апостолы и евангелисты приобрели ценный опыт, поскольку им пришлось работать без вдохновляющего личного присутствия Иисуса.
Как и предполагалось, в пятницу, 16 сентября, все труженики собрались в Магаданском парке. В субботу состоялся совет, в котором приняли участие более ста верующих, всесторонне обсудивших дальнейшие планы работы по установлению царства. На совете присутствовали гонцы Давида, сообщившие о положении верующих в Иудее, Самарии, Галилее и прилегающих районах.
В то время мало кто из последователей Иисуса понимал огромную ценность услуг, оказываемых корпусом гонцов. Они не только помогали верующим по всей Палестине поддерживать связь друг с другом, Иисусом и апостолами, но в это тяжёлое время исполняли также обязанности сборщиков средств, причём не только для поддержания Иисуса и его товарищей, но и в помощь семьям двенадцати апостолов и двенадцати евангелистов. Примерно в это же время Абнер перенёс центр своей деятельности из Хеврона в Вифлеем, который являлся также опорным пунктом гонцов Давида в Иудее. Благодаря Давиду, Иерусалим и Вифсаида были связаны курьерской службой, причём сменявшие друг друга гонцы покрывали это расстояние за ночь. Каждый вечер гонцы покидали Иерусалим и, сменяясь в Сихаре и Скифополе, прибывали в Вифсаиду на следующее утро до завтрака.
Теперь Иисус и его апостолы планировали устроить неделю отдыха, прежде чем приготовиться к началу завершающего этапа трудов на благо царства. Этот отдых стал для них последним, ибо миссия в Перее вылилась в кампанию проповедей и обучения продолжавшуюся вплоть до их прибытия в Иерусалим, где произошли заключительные события земного пути Иисуса.
Утром в воскресенье, 18 сентября, Андрей сообщил, что на предстоящую неделю никакой работы не планируется. Все апостолы, кроме Нафанаила и Фомы, разошлись по домам к своим семьям или отправились погостить к друзьям. Эту неделю Иисус смог почти целиком посвятить отдыху, однако Нафанаил и Фома провели много времени в беседах с греческим философом из Александрии по имени Родан. Немногим ранее этот грек стал последователем Иисуса под воздействием учения одного из товарищей Абнера, побывавшего с миссией в Александрии. Теперь Родан поставил перед собой задачу привести свою философию жизни в соответствие с новыми религиозными учениями Иисуса, и он прибыл в Магадан в надежде обсудить эти проблемы с Учителем. Он также надеялся услышать евангелие непосредственно из первых рук – от самого Иисуса или одного из его апостолов. Хотя Учитель отказался вступить с Роданом в такую беседу, он любезно принял его и сразу же распорядился, чтобы Нафанаил и Фома выслушали всё, что тот хотел сказать им, и в ответ рассказали ему о евангелии.
1. Греческая философия Родана.
Рано утром в понедельник Родан начал свой цикл из десяти выступлений перед Нафанаилом, Фомой и группой из примерно двух дюжин верующих, оказавшихся в Магадане. В этих беседах, выраженных современным языком в сжатом и обобщённом виде, рассматриваются следующие идеи:
В жизни человека присутствуют три основные движущие силы – побуждения, желания и соблазны. Сильный характер, доминирующая личность, обретается только вследствие преобразования естественных жизненных побуждений в социальное искусство жизни, трансформируя сиюминутные желания в те более высокие устремления, которые способны привести к устойчивым достижениям; банальный же соблазн бытия следует перенести из области заурядных, устоявшихся идей в более высокие сферы неизведанных идей и нераскрытых идеалов.
Чем более усложняется цивилизация, тем труднее становится искусство жизни. Чем стремительнее перемены в социальных укладах, тем сложнее становится задача становления характера. Для продолжения прогресса, каждые десять поколений человечество должно заново учиться искусству жизни. А если изобретательность человека приведёт к тому, что он будет ещё быстрее повышать уровень сложности общества, искусству жизни придётся переучиваться гораздо чаще – быть может, каждое новое поколение. Если эволюция искусства жизни будет отставать от способов существования, человечество быстро скатится к простому жизненному побуждению – достижению удовлетворения сиюминутных желаний. Так человечество останется незрелым; общество не сможет раскрыть всех своих возможностей.
Социальная зрелость эквивалентна степени готовности человека отказаться от удовлетворения одних только скоротечных и сиюминутных желаний ради тех высших устремлений, достижение которых приносит более полное удовлетворение, присущее последовательному движению к неизменным целям. Однако настоящим признаком социальной зрелости является готовность людей отказаться от права на мирную и сытую жизнь в согласии с необременительными нормами, характерными для общепринятых верований и привычных идей, в пользу лишающего спокойствия и требующего энергии устремления к неизведанным возможностям достижения нераскрытых целей, заключённых в идеалистических духовных реальностях.
Животные превосходно реагируют на жизненные побуждения, но только человек способен овладеть искусством жизни, хотя большая часть человечества испытывает лишь присущее животным, инстинктивное стремление жить. Животные знают только это слепое и инстинктивное побуждение; человек же способен возвыситься над подобными естественными стремлениями. Человек способен избрать жизнь на высоком уровне интеллектуального искусства и даже небесной радости и духовного восторга. Животных не интересуют цели жизни, поэтому они никогда не тревожатся и не совершают самоубийств. Самоубийства среди людей свидетельствуют о том, что такие существа поднялись над чисто животной стадией существования, но также и о том, что у таких людей познавательные усилия не достигли высоких уровней смертного опыта. Животным неизвестен смысл жизни; человек не только обладает способностью осознавать ценности и постигать смыслы, но и осознаёт смысл смыслов – он осознает свою способность проникновения в суть.
Когда люди решаются отказаться от жизни, основанной на естественных инстинктах, в пользу жизни, которой свойственно дерзновенное искусство и неопределённая логика, они должны быть готовы к столкновению с вытекающими отсюда опасностями эмоциональных потерь – конфликтов, несчастий и сомнений – по крайней мере, вплоть до обретения некоторой интеллектуальной и эмоциональной зрелости. Подавленность, беспокойство и праздность – верные признаки нравственной незрелости. Перед человеческим обществом стоят две проблемы: достижение зрелости индивидуумом и достижение зрелости расой. Зрелый человек вскоре начинает смотреть на всех остальных смертных с симпатией и терпимостью. Зрелые люди относятся к незрелым с любовью и участием, которые испытывают родители по отношению к своим детям.
Успешная жизнь есть не что иное, как искусство овладения надёжными методами решения обычных проблем. Первый шаг при решении любой проблемы – выявить трудность, вычленить проблему и откровенно осознать её сущность и тяжесть. Огромная ошибка заключается в том, что мы отказываемся признать существование жизненных проблем, если они пробуждают в нас глубинный страх. Более того, когда осознание наших трудностей заставляет нас поубавить наше взлелеянное самомнение, признаться в зависти или отказаться от укоренившихся предрассудков, обычный человек предпочитает цепляться за прежние иллюзии безопасности и привычное ложное чувство уверенности. Только смелый человек готов откровенно признавать и бесстрашно встречать то, что открывается искреннему и логическому разуму.
Мудрое и эффективное решение любой проблемы требует, чтобы разум был свободен от предубеждений, страстей и всех других чисто субъективных предрассудков, способных помешать беспристрастному рассмотрению реальных факторов, составляющих решаемую проблему. Решение жизненных проблем требует мужества и искренности. Только честные и смелые индивидуумы способны доблестно пройти по сложному и запутанному лабиринту жизни туда, куда их может привести логика бесстрашного разума. И такого освобождения разума и души никогда не достигнуть без движущей силы разумного вдохновения, граничащего с религиозным рвением. Необходима притягательная сила великого идеала, чтобы вести человека к цели вопреки серьёзным материальным проблемам и многочисленным интеллектуальным опасностям.
Даже если вы хорошо подготовлены к сложным жизненным ситуациям, вы едва ли можете рассчитывать на успех, если не наделены той мудростью разума и тем обаянием личности, которые позволят вам добиваться от своих собратьев искренней поддержки и сотрудничества. Бесполезно надеяться на ощутимый успех в светской или религиозной деятельности, если вы не научитесь убеждать своих собратьев, склонять их на свою сторону. Вам просто необходимы такт и терпимость.
Однако величайшему из всех методов решения проблем я научился у Иисуса, вашего Учителя. Я имею в виду то, чем он столь часто занимается и чему он столь хорошо научил вас – уединению в вероисповедном размышлении. В этом обычае Иисуса – его частых уединениях для общения с небесным Отцом – заключён не только метод накопления силы и мудрости, необходимых в обычных конфликтах жизни, но также способ извлечения энергии для решения более высоких проблем нравственного и духовного свойства. Но даже правильные методы решения проблем не смогут компенсировать врождённые дефекты личности или восполнить отсутствие стремления к истинной праведности.
На меня произвело глубокое впечатление обыкновение Иисуса периодически удаляться для того, чтобы в уединении предаться рассмотрению проблем жизни; пополнить запасы мудрости и энергии для удовлетворения многочисленных требований общественного служения; укрепить и углубить высшую цель жизни фактическим подчинением всей личности осознанию соприкосновения с божественностью; стремиться обрести новые и лучшие методы приспособления к постоянно изменяющимся жизненным ситуациям; добиться тех принципиальных изменений и преобразований личных отношений человека, которые столь необходимы для расширенного проникновения во всё достойное и реальное; и делать всё это единственно во славу Бога, искренне преисполняясь своей любимой молитвой: «Да исполнится воля твоя, а не моя».
Эта вероисповедная практика вашего Учителя даёт отдых, освежающий разум; просветление, вдохновляющее душу; отвагу, позволяющую человеку мужественно встречать свои проблемы; понимание себя, уничтожающее изнуряющий страх; осознание союза с божественностью, наделяющее уверенностью, дающей человеку смелость быть подобным Богу. Вероисповедный отдых – или то духовное общение, которое практикует Учитель, – снимает напряжение, устраняет конфликты и чрезвычайно повышает совокупные возможности личности. И вместе с евангелием царства вся эта философия образует новую религию, как её понимаю я.
Предубеждение ослепляет душу, не позволяя ей увидеть истину; устранить предубеждение можно только путём искренней преданности души всеохватному делу, включающему в себя всех собратьев. Предубеждение неотделимо от эгоизма. Предубеждение можно уничтожить только отказом от своекорыстия и заменой его стремлением получать удовлетворение от служения делу, которое не только больше «я», но даже больше всего человечества – поиску Бога, достижению божественности. Признак зрелости личности заключается в трансформации человеческих побуждений, в итоге вызывающих постоянное стремление к осознанию высочайших и истинно божественных ценностей.
В непрерывно изменяющемся мире, в условиях эволюционирующего социального устройства, невозможно стремиться к неизменным и укоренившимся целям предназначения. Стабильность личности доступна лишь тем, кто нашёл и принял живого Бога как вечную цель бесконечного достижения. Поэтому для того, чтобы перенести цель из времени в вечность, с земли в Рай, с человеческого уровня на божественный, человеку необходимо возродиться, обратиться и заново родиться; стать воссозданным дитя божественного духа; добиться вступления в братство небесного царства. Все философии и религии, не достигшие этих идеалов, незрелы. Философия же, которой учу я, вместе с евангелием, которое проповедуете вы, представляет собой новую религию зрелости – идеал для всех будущих поколений. И это истинно потому, что наш идеал является окончательным, непогрешимым, вечным, всеобщим, абсолютным и бесконечным. Моя философия побудила меня искать истинно достижимые реальности – цель зрелости.
Но моё побуждение было беспомощным; моим поискам не хватало движущей силы; моему стремлению не хватало уверенности в выборе направления. И эти недостатки были с лихвой восполнены новым евангелием Иисуса с его более глубокой проницательностью, возвышенными идеалами и неизменными целями. И теперь, без сомнений и опасений, я могу чистосердечно вступить на вечный путь.
2. Искусство жизни.
У смертных есть только два пути для совместной жизни: материальный или животный способ, и способ духовный или человеческий. Пользуясь сигналами и звуками, животные ограниченным образом способны общаться друг с другом. Однако такие формы общения не передают смыслов, ценностей или идей. Единственное отличие человека от животного состоит в том, что человек способен общаться со своими собратьями посредством символов, которые наиболее точно определяют смыслы, ценности, идеи и даже идеалы.
Поскольку животные неспособны сообщать друг другу идеи, они не могут развивать личность. Человек развивает личность благодаря такой способности общения со своими собратьями, обмениваясь как идеями, так и идеалами.
Именно эта способность общаться и обмениваться смыслами составляет человеческую культуру и позволяет человеку, посредством социальных объединений, создавать цивилизации. Знания и мудрость накапливаются благодаря способности человека передавать эти достояния последующим поколениям. Так возникают культурные виды человеческой деятельности: искусство, наука, религия и философия.
Межчеловеческое общение, основанное на использовании символов, предопределяет появление социальных групп. Наиболее эффективной из всех социальных групп является семья, в первую очередь – двое родителей. Личная привязанность есть духовная связь, которая скрепляет подобные материальные объединения. Такая плодотворная связь возможна также между двумя людьми одного пола, что широко подтверждается преданностью, выражаемой в настоящих дружеских отношениях.
Основанные на дружбе и взаимной любви, такие объединения готовят к общественной жизни и облагораживают, ибо они содействуют следующим важнейшим факторам, относящимся к высшим уровням искусства жизни:
1. Взаимовыражение и взаимопонимание. Многие благородные человеческие порывы умирают из-за того, что остаются неуслышанными. Воистину, нехорошо человеку быть одному. Для развития человеческого характера совершенно необходима известная степень признания и признательности. Без подлинной любви в семье ни один ребёнок не может достигнуть полноты развития нормального характера. Характер – это нечто большее, чем только разум и нравственность. Из всех общественных отношений, рассчитанных на развитие характера, наиболее эффективным и идеальным является нежная и отзывчивая дружба мужчины и женщины, объединённых в разумном супружестве. Брак, с его многоплановыми отношениями, наилучшим образом приспособлен пробуждать те ценные импульсы и высокие мотивы, которые незаменимы для становления сильного характера. Я без сомнений прославляю так семейную жизнь, ибо ваш Учитель мудро избрал взаимоотношения отца и дитя в качестве краеугольного камня этого нового евангелия царства. И такое несравненное объединение отношений – мужчина и женщина в нежном объятии высочайших идеалов времени, – является столь ценным и радующим опытом, что оно стоит любой платы, любой жертвы, которая требуется для обладания им.
2. Союз душ – мобилизация мудрости. Каждый человек рано или поздно обретает определённое представление об этом мире и некое видение следующего. Теперь же – через соединение личностей – становится возможным объединить эти взгляды на бренное существование и вечную перспективу. Так разум одного человека усиливает свои духовные ценности за счёт обретения значительной части того, что постигнуто другим. Таким образом, люди обогащают душу, объединяя взаимные духовные обретения. Также, с помощью этого метода человек способен избежать извечной склонности становиться жертвой искажённых представлений, предвзятых мнений и ограниченных суждений. Страх, зависть и самомнение можно предотвратить только глубоким приобщением к разуму других людей. Я обращаю ваше внимание на тот факт, что Учитель никогда не посылает вас трудиться для расширения царства поодиночке; он всегда отправляет вас в путь парами. И так как мудрость есть сверхзнание, отсюда следует, что союз мудрости – большая или малая социальная группа – совместно владеет всем знанием.
3. Жизненный энтузиазм. Изоляция ведё т к истощению энергетических запасов души. Объединение с собратьями совершенно необходимо для возрождения жизнелюбия и обязательно для поддержания отваги, необходимой для ведения тех сражений, которые являются следствием восхождения на более высокие уровни жизни. Дружба усиливает радость жизни и прославляет её победы. Человеческие объединения, построенные на любви и сокровенном общении, помогают избавить страдание от сопутствующей печали и во многом освобождают лишения от присущей им горечи. Присутствие друга усиливает всякую красоту и возвышает всякую добродетель. С помощью разумных символов человек способен вызывать и расширять в своих друзьях способность к тонкому восприятию. Одно из высших достоинств человеческой дружбы заключается в этой силе и возможности взаимного стимулирования воображения. Огромная духовная сила неотъемлема от сознания беззаветного посвящения общему делу – взаимной преданности космическому Божеству.
4. Усиленная защита против всякого зла. Объединение личностей и взаимная любовь – надёжная гарантия против зла. Трудности, печаль, разочарование и поражение являются более болезненными и обескураживающими, если переносятся в одиночестве. Объединение не преобразует зло в праведность, однако оно действительно помогает существенно ослабить остроту боли. Ваш Учитель сказал: «Счастливы скорбящие» – если рядом есть друг, способный утешить. Сознание того, что ты живёшь ради блага других и что эти другие тоже живут ради твоего блага, придаёт сил. Человек чахнет в изоляции. Люди обрекаются на разочарования, если видят только преходящие процессы времени. Когда настоящее отделяется от прошлого и будущего, оно становится раздражающе пустым. Достаточно одного мимолётного видения круга вечности, чтобы пробудить в человеке всё лучшее и заставить это лучшее проявить себя в полной мере. И когда в человеке пробуждается всё лучшее, он живёт наиболее бескорыстной жизнью ради других людей – таких же, как он, собратьев во времени и вечности.
Я повторяю: такое воодушевляющее и облагораживающее объединение обретает идеальные возможности в супружеских отношениях людей. Конечно, многое достигается вне брака, и во многих случаях брак оказывается неспособным принести нравственные и духовные плоды. Слишком часто в брак вступают те, кто ищет иные, более низкие ценности, по сравнению с этими высшими спутниками человеческой зрелости. Идеальный брак должен стоять на чём-то более устойчивом, чем колебания чувств или изменчивость одного лишь полового влечения; он должен основываться на подлинной и взаимной личной преданности. И если вы сможете создать такие надёжные и эффективные единицы человеческого объединения, то в своей совокупности они предстанут перед миром великой и прославленной социальной структурой – цивилизацией нравственной зрелости. Такое человечество сможет приступить к началу реализации идеала вашего Учителя – «мира на земле и доброй воли среди людей». Хотя такое общество не будет совершенным или полностью свободным от зла, оно, как минимум, приблизится к той устойчивости, которая присуща зрелости.
3. Соблазны зрелости.
Стремление к зрелости невозможно без работы, а работа требует энергии. Откуда взять силы на всё это? Всё физическое можно считать само собой разумеющимся, однако Учитель хорошо сказал: «Не хлебом единым жив человек». Если нам даровано нормальное тело и относительно хорошее здоровье, мы должны перейти к поиску тех соблазнов, которые будут действовать как стимулы, способные пробудить дремлющие в человеке духовные силы. Иисус научил нас, что в человеке живёт Бог; как, в таком случае, мы можем заставить человека высвободить эти связанные с душой божественные и бесконечные силы? Как нам побудить людей дать выход Богу, дабы он мог устремиться вперёд, оживляя при этом наши души, а затем служить просвещению, возвышению и благословению бесчисленного множества других душ? Каким образом я мог бы, с наибольшим успехом, навечно пробудить эти скрытые силы, дремлющие в ваших душах? В одном я уверен: эмоциональное возбуждение не является лучшим духовным стимулом. Возбуждение не увеличивает энергию; скорее наоборот, оно истощает силы как разума, так и тела. Откуда же тогда поступает энергия для этих великих свершений? Посмотрите на своего Учителя. Он и сейчас находится в горах, насыщаясь силой, в то время как мы здесь энергию расходуем. Секрет всей этой проблемы – в духовном общении, в поклонении. С человеческой точки зрения, это вопрос сочетания созерцания и расслабления. Созерцание соединяет разум с духом; расслабление определяет способность к духовной восприимчивости. Именно эта замена слабости силой, страха – отвагой, собственных желаний – волей Бога и образует поклонение. Во всяком случае, таким оно представляется философу.
Частые повторения такого опыта превращаются в привычку, и со временем ставшее привычным, восполняющее силы поклонение формирует духовный характер, который в итоге воспринимается собратьями как зрелая личность. Поначалу такие упражнения трудны и отнимают много времени, однако когда они становятся привычными, то одновременно и приносят отдых, и экономят время. Чем сложнее становится общество и чем больше возрастают соблазны цивилизации, тем острее потребность в создании Богопознающими индивидуумами регулярных защитных методов сохранения и увеличения своих духовных энергий.
Ещё одним условием для достижения зрелости является совместная адаптация социальных групп к постоянным изменениям среды. Незрелый индивидуум вызывает противодействие со стороны своих собратьев; зрелый человек добивается дружеского участия своих товарищей и тем самым приумножает плоды усилий своей жизни.
Моя философия говорит мне, что бывают случаи, когда я по необходимости вынужден воинственно отстаивать своё представление о праведности, но я не сомневаюсь в том, что Учитель, как более зрелая личность, способен с лёгкостью и изяществом добиваться тех же побед за счёт своего плодотворного метода, основанного на такте и терпимости. Слишком часто в борьбе за правду оказывается, что и победитель, и побеждённый терпят поражение. Не далее как вчера я услышал слова Учителя: «Если мудрецу нужно пройти через закрытую дверь, он не станет ломать её, а поищет ключ, которым её можно открыть». Слишком часто мы вступаем в борьбу только для того, чтобы убедить самих себя, что нам не страшно.
Это новое евангелие царства оказывает большую помощь искусству жизни, предоставляя новый и более богатый стимул к возвышенной жизни. Оно даёт новую и более высокую цель предназначения – высшую цель жизни. И эти новые концепции вечной и божественной цели существования сами по себе являются трансцендентальными стимулами, пробуждающими то лучшее, что заключено в высшей сущности человека. На каждой вершине интеллектуальной мысли можно найти отдых для разума, силу для души и общение для духа. С таких преимущественных позиций высокой жизни человек способен возвыситься над материальными раздражителями более низких уровней мышления, а именно: беспокойством, ревностью, завистью, местью и гордыней незрелой личности. Поднявшись высоко, такие души освобождаются от множества встречающихся на пути противоречий, порождаемых мелочными конфликтами, благодаря чему обретают свободу, необходимую для осознания более высоких потоков духовных представлений и небесного общения. Однако цель жизни следует ревностно оберегать от соблазна лёгких и преходящих достижений; кроме того, её следует взращивать так, чтобы оставаться невосприимчивым к зловещим опасностям фанатизма.
4. Уравновешенность зрелости.
Сосредоточиваясь на достижении вечных реальностей, необходимо заботиться и об удовлетворении потребностей бренной жизни. Хотя дух является нашей целью, плоть остаётся фактом. Порой предметы первой необходимости сами попадают нам в руки, но обычно мы должны добиваться этого своим благоразумным трудом. Две основные проблемы жизни – это обеспечение бренного существования и достижение вечного спасения. Причём даже проблема средств существования не находит идеального решения без обращения к религии. Обе эти проблемы сугубо индивидуальны. Собственно говоря, истинная религия не существует в отрыве от индивидуума.
Вот основы бренной жизни, какими их вижу я:
1. Хорошее физическое здоровье.
2. Ясное и чистое мышление.
3. Способности и умения.
4. Достаток – жизненные блага.
5. Способность стойко переносить поражения.
6. Культура – образование и мудрость.
Даже физические проблемы телесного здоровья и работоспособности наилучшим образом решаются при рассмотрении их с религиозной точки зрения нашего Учителя: тело и разум человека являются местом пребывания дара Богов – духа Бога, который становится духом человека. Так разум человека превращается в посредника между материальными вещами и духовными реальностями.
Для получения своей доли жизненных благ необходимы умственные способности. Совсем неверно полагать, что добросовестный каждодневный труд непременно вознаграждается достатком. Оказывается, что за исключением случаев редкого и случайного приобретения богатства, материальные вознаграждения бренной жизни протекают по хорошо организованным каналам, и только те, у кого есть доступ к этим каналам, могут рассчитывать на достойное вознаграждение своих мирских усилий. Бедность всегда будет уделом всех тех, кто ищет достаток в изолированных и индивидуальных каналах. Поэтому важнейшим условием земного процветания становится мудрое планирование. Для успеха требуется не только добросовестное выполнение собственного дела, но и функционирование человека в качестве части одного из таких каналов материального достатка. Если вы лишены мудрости, то можете посвятить своему поколению преданную жизнь и остаться без материального вознаграждения; если же вы случайно получили доступ к потокам богатства, вы можете купаться в роскоши, не принося никакой пользы своим собратьям.
Способность – это то, что вы наследуете, тогда как навык – это то, что вы приобретаете. Жизнь нереальна для того, кто неспособен выполнять какое-то дело как следует, профессионально. Навык – один из подлинных источников получаемого от жизни удовлетворения. Способность же предполагает дар предвидения, прозорливости. Не обманывайтесь соблазнительными наградами нечестных достижений; будьте готовы упорно трудиться для того, чтобы впоследствии получить награду, неотъемлемую от честных усилий. Мудрый человек способен различать средства и цели; иначе скрупулёзное планирование будущего может привести к разрушению высокой цели, ради которой такое планирование осуществлялось. В поисках удовольствий вы должны всегда стремиться быть как производителем, так и потребителем.
Тренируйте свою память так, чтобы она свято хранила укрепляющие и достойные случаи из жизни, которые вы могли бы вспоминать по желанию для собственного удовольствия или в назидание. Так, в себе и для себя, создавайте хранилища красоты, добродетели и художественного великолепия. Однако наиболее благородными из всех являются дорогие сердцу воспоминания о великих мгновениях возвышенной дружбы. И все эти хранимые в памяти ценности оказывают своё наиболее важное и возвышающее воздействие при высвобождающем соприкосновении с духовным поклонением.
Однако жизнь превратится всего лишь в тягость существования, если вы не научитесь встречать неудачи с достоинством. Существует искусство поражения, которым всегда овладевают благородные души; вы должны уметь проигрывать, не унывая; вы не должны бояться разочарований. Всегда без колебаний признавайте поражение. Не пытайтесь скрыть поражение за вводящей в заблуждение улыбкой и лучезарным оптимизмом. Неизменные провозглашения успеха ласкают слух, но их конечные результаты ужасают. Такой метод – прямой путь к созданию мира нереальности и к неизбежному краху, наступающему при окончательном разочаровании.
Успех может порождать отвагу и укреплять уверенность, однако мудрость приходит только в опыте коррекции результатов собственных неудач.
Тот, кто вместо реальности отдаёт предпочтение оптимистическим иллюзиям, никогда не становится мудрым. Только тот, кто прямо смотрит в лицо фактам и соотносит их с идеалами, способен достигнуть мудрости. Мудрость охватывает как факт, так и идеал, и тем самым спасает своих приверженцев от обеих бесплодных крайностей философии – исключающего факты идеализма и лишённого духовной точки зрения материализма. Те робкие души, которые способны продолжать жизненную борьбу только с помощью всё тех же обманчивых иллюзий успеха, обречены на провал и поражение, ибо, в конце концов, они пробуждаются ото сна, состоящего из их собственных фантазий.
Именно здесь – в сопротивлении неудачам и приспособлении к поражениям – прозорливое видение религии оказывает своё наивысшее воздействие. Поражение — это всего лишь воспитательный эпизод, культурный эксперимент в процессе обретения мудрости – в опыте Богоискателя, приступившего к тому вечному свершению, которым является исследование вселенной. Для таких людей поражение – это лишь новый инструмент для достижения более высоких уровней вселенской реальности.
В аспекте вечности путь Богоискателя может оказаться чрезвычайно успешным, даже если весь его опыт бренной жизни представляется полным провалом, – при условии, что каждая неудача обогащала его культурой мудрости в совокупности с духовным достижением. Не ошибайтесь – не путайте знание, культуру и мудрость. В жизни они взаимосвязаны, однако выражают совершенно различные духовные ценности; мудрость всегда преобладает над знанием и постоянно возвышает культуру.
5. Религия идеала.
Вы сказали мне, что ваш Учитель рассматривает истинную человеческую религию как опыт взаимодействия индивидуума с духовными реальностями. Я представлял религию как опыт реагирования человека на нечто такое, что он считает достойным почитания и приверженности всего человечества. В этом смысле религия символизирует нашу величайшую преданность тому, что соответствует высшему человеческому представлению об идеалах реальности и предельному устремлению наших разумов к вечным возможностям духовного достижения.
Когда люди реагируют на религию в племенном, национальном или расовом смысле, это происходит потому, что они не считают полноценными людьми тех, кто не относится к их группе. Мы всегда считаем, что объект нашей религиозной преданности достоин почитания всеми людьми. Религия никогда не сводится к одним только интеллектуальным убеждениям или философским рассуждениям; религия всегда была и всегда будет способом реагирования на жизненные ситуации; она есть разновидность поведения. Религия включает в себя благоговейные мысли, чувства и действия по отношению к некоторой реальности, которую мы считаем достойной всеобщего поклонения.
Если нечто в вашем опыте стало религией, то очевидно, что вы уже стали активным проповедником такой религии, ибо полагаете, что высшее представление о вашей религии достойно поклонения всего человечества, всех разумных существ во вселенной. Если вы не являетесь активным миссионером-проповедником своей религии, то вы занимаетесь самообманом, называя религией то, что является лишь традиционным верованием или системой интеллектуальной философии. Если ваша религия представляет собой духовный опыт, объект вашего поклонения должен быть всеобщей духовной реальностью и идеалом всех ваших одухотворённых идей. Все религии, основанные на страхе, эмоциях, традициях и философии я называю интеллектуальными религиями, в то время как те, которые основаны на подлинном духовном опыте, я назвал бы истинными религиями. Объект религиозной преданности может быть материальным или духовным, истинным или ложным, реальным или нереальным, человеческим или божественным. Поэтому религии могут быть как праведными, так и ущербными.
Мораль и религия не обязательно совпадают. Если в нравственной системе появляется объект поклонения, такая система может стать религией. Религия, которая перестаёт взывать к безраздельной верности и высшей преданности, может переродиться в философскую систему или моральный кодекс. Вещь, существо, состояние, уклад бытия или возможность достижения – то, что образует высочайший идеал религиозной преданности и является объектом религиозной приверженности тех, кто поклоняется, – есть Бог. Каким бы именем ни называли этот идеал духовной реальности, он является Богом.
Социальные особенности истинной религии заключаются в том, что она неизменно стремится обратить индивидуума и преобразовать мир. Религия предполагает существование нераскрытых идеалов, которые значительно превосходят известные нормы этики и морали, воплощённые даже в самых развитых социальных укладах наиболее зрелых институтов цивилизации. Религия стремится к неоткрытым идеалам, неисследованным реальностям, сверхчеловеческим ценностям, божественной мудрости и истинному духовному достижению. Истинная религия соответствует всему этому; все остальные вероучения недостойны называться религией. Подлинная духовная религия невозможна без высшего небесного идеала вечного Бога. Религия без Бога – изобретение человека, человеческий институт безжизненных рациональных вероучений и бессмысленных эмоциональных церемоний. Религия может выдвигать в качестве объекта своей приверженности великий идеал. Однако такие идеалы несуществующей реальности недостижимы; такая идея иллюзорна. Единственными идеалами, которых способен достигнуть человек, являются божественные реальности бесконечных ценностей, заключённые в духовном факте вечного Бога.
Само слово Бог, сама идея Бога в отличие от идеала Бога, может стать частью любой религии, какой бы наивной или ложной она ни была. И такая идея Бога может стать чем угодно в зависимости от смысла, вкладываемого теми, кто её исповедует. Религии более низкого уровня формируют свои представления о Боге соответственно естественному состоянию человеческого сердца; религии более высокого уровня требуют от человеческого сердца измениться, чтобы отвечать идеалам истинной религии.
Религия Иисуса превосходит все предшествующие представления об идее поклонения, ибо он не только изображает своего Отца как идеал бесконечной реальности, но уверенно провозглашает, что этот божественный источник ценностей и вечный центр вселенной истинно и лично достижим каждым смертным созданием, которое решает войти в царство небесное на земле и тем самым заявить о принятии Богосыновства и человеческого братства. Я признаю, что это является высочайшим представлением о религии из всех, когда-либо известных миру, и я заявляю, что более высокое представление невозможно, ибо это евангелие охватывает бесконечность реальностей, божественность ценностей и вечность всеобщих достижений. Такая концепция представляет собой достижение опыта идеализма на верховном и предельном уровнях.
Я не только глубоко увлечён совершенными идеалами религии вашего Учителя, но и испытываю глубокое волнение, признавая свою веру в его утверждение достижимости этих идеалов духовных реальностей; в то, что вы и я можем приступить к этому длительному и вечному подвигу, вдохновлённые его заверениями в несомненности того, что в конечном итоге мы придём к вратам Рая. Братья мои, я верую, я встал на этот путь; вместе с вами я иду по пути этого вечного свершения. Учитель говорит, что он пришёл от Отца и что он укажет нам путь. Я полностью уверен в том, что он говорит истину. Я абсолютно убеждён, что не существует иных достижимых идеалов реальности или ценностей совершенства, вне вечного и Всеобщего Отца.
Поэтому я пришёл поклоняться не просто Богу бытия, но и Богу возможности всего будущего существования. Следовательно, ваша приверженность высочайшему идеалу – если он реален – должна стать приверженностью этому Богу прошлых, настоящих и будущих вселенных всего сущего. И другого Бога нет, ибо существование другого Бога невозможно. Все остальные боги являются плодом воображения, иллюзиями смертного разума, искажениями ошибочной логики и идолами – результатом самообмана их творцов. Да, религия без этого Бога возможна, но она лишена какого-либо смысла. И если вы стремитесь заменить реальность этого идеала живого Бога словом «Бог», то вы лишь обманываете себя, ставя идею на место идеала, на место божественной реальности. Такие вероучения – это всего лишь религии, основанные на иллюзорных мечтаниях.
В учениях Иисуса я вижу религию в лучшем смысле этого слова. Это евангелие позволяет нам искать истинного Бога и находить его. Но готовы ли мы платить такую цену за вхождение в царство небесное? Хотим ли мы нового рождения, желаем ли мы воссоздания? Готовы ли мы подвергнуть себя этому необыкновенно тяжёлому процессу уничтожения «я» и возрождения души? Разве Учитель не сказал: «Тот, кто захочет сберечь свою жизнь, тот потеряет её. Не думайте, что я пришёл принести на землю мир, – я принёс душевную борьбу?» Конечно, заплатив цену, – посвятив себя исполнению воли Отца, – мы действительно обретаем великий покой при условии, что продолжаем идти по этим духовным путям посвящённой жизни.
Ныне мы действительно отказываемся от соблазнов известного уклада бытия и безоговорочно посвящаем себя поиску соблазнов неизвестного и неисследованного уклада бытия будущей жизни – жизни свершений в духовных мирах высшего идеализма божественной реальности. И мы ищем такие смысловые символы, с помощью которых можно было бы передать нашим собратьям эти представления о реальности идеализма религии Иисуса, и мы будем неустанно молиться о том дне, когда всё человечество будет охвачено общим для всех видением высочайшей истины. Пока же локализованное представление об Отце, хранимое в наших сердцах – состоит в том, что Бог есть дух, а выражаемое нашим собратьям – в том, что Бог есть любовь.
Религия Иисуса требует живого и духовного опыта. Остальные религии могут заключаться в традиционных верованиях, эмоциональных переживаниях, философском сознании и во всём вышеупомянутом, однако учение Иисуса требует восхождения на действительные уровни реального духовного прогресса.
Осознание стремления быть подобным Богу не есть истинная религия. Ощущение чувства поклонения Богу не есть истинная религия. Осознанное намерение отказаться от себя и служить Богу не есть истинная религия. Мудрость рассуждения о том, что данная религия является лучшей из всех, не есть религия как личный и духовный опыт. Истинная религия говорит о предназначении и реальности достижения, равно как и о реальности и идеализме того, что чистосердечно принято верой. И всё это должно стать нашим личным достоянием благодаря откровению Духа Истины.
Так завершились рассуждения греческого философа – одного из величайших представителей своего народа, уверовавшего в евангелие Иисуса.
В воскресенье, 25 сентября 29 года н.э., апостолы и евангелисты собрались в Магадане. После длительного вечернего совещания со своими сподвижниками Иисус, к удивлению всех присутствующих, объявил, что на следующий день ранним утром он и двенадцать апостолов отправятся в Иерусалим на праздник кущей. Он распорядился, чтобы евангелисты посетили верующих в Галилее, а женский корпус на время вернулся в Вифсаиду.
Когда подошло время отправляться в Иерусалим, беседы Нафанаила и Фомы с Роданом Александрийским были в самом разгаре, и они получили от Учителя разрешение задержаться на несколько дней в Магадане. Поэтому, пока Иисус и десять апостолов находились на пути в Иерусалим, Нафанаил и Фома увлечённо дискутировали с Роданом. В течение предыдущей недели, когда Родан излагал свою философию, Фома и Нафанаил поочерёдно знакомили греческого философа с евангелием царства. И Родан убедился в том, что был хорошо осведомлен об учениях Иисуса благодаря одному из бывших апостолов Иоанна Крестителя, который являлся его учителем в Александрии.
1. Личность Бога.
Существовал один вопрос, в котором Родан и двое апостолов расходились во взглядах, – вопрос о личности Бога. Родан с готовностью принял всё, что ему говорилось об атрибутах Бога, однако он настаивал на том, что Отец небесный не является и не может являться личностью в понимании человека. Хотя апостолы столкнулись с трудностями, пытаясь доказать, что Бог является личностью, Родану было ещё труднее доказать, что он личностью не является.
Родан утверждал, что факт личности заключается в сопутствующем факте полноценного взаимного общения между равными существами – существами, способными на благожелательное взаимопонимание. Родан сказал: «Для того чтобы быть личностью, Бог должен обладать символами духовного общения, которые позволяли бы ему быть в полной мере понятым теми, кто вступает с ним в контакт. Но поскольку Бог бесконечен и вечен, являясь Создателем всего остального, то отсюда следует, что в смысле наличия равных существ он одинок во вселенной. Равных ему нет; нет никого, с кем он мог бы общаться как с равным. Бог действительно может быть источником всех личностей, однако, как таковой, он превосходит личность – являясь Создателем, он выше и вне создания».
Это утверждение чрезвычайно озадачило Фому и Нафанаила, и они попросили Иисуса прийти к ним на помощь, но Учитель отказался вмешиваться в их дискуссии. Он только сказал Фоме: «Не имеет большого значения, какой идеи об Отце вы придерживаетесь, если только вы духовно знакомы с идеалом его бесконечной и вечной сущности».
Фома утверждал, что Бог действительно общается с человеком, а потому Отец является личностью, даже если придерживаться определения Родана. Грек отверг это на том основании, что Бог не раскрывает себя лично; что он остаётся тайной. После этого Нафанаил сослался на свой собственный опыт постижения Бога, и Родан допустил это, подтвердив, что он также недавно приобрёл аналогичный опыт, однако утверждал, что эти впечатления доказывают только реальность Бога, но не его личность.
К вечеру в понедельник Фома сдался. Однако к вечеру во вторник Нафанаил убедил Родана, склонив его к вере в личность Отца, и он добился этой перемены во взглядах грека следующим ходом рассуждений:
1. Отец в Раю наслаждается равноправным общением как минимум с двумя другими существами, полностью равными ему и во всём похожими на него – Вечным Сыном и Бесконечным Духом. Учитывая доктрину Троицы, грек был вынужден признать возможность существования личности Всеобщего Отца. (Именно дальнейшее обсуждение этих бесед привело к расширению концепции Троицы в представлении двенадцати апостолов. Конечно, все они полагали, что Иисус являлся Вечным Сыном.)
2. Поскольку Иисус равен своему Отцу и так как этот Сын достиг проявления личности своим земным детям, такой феномен служит доказательством факта и демонстрацией возможности существования личности у всех трёх Божеств, навсегда решая вопрос о способности Бога общаться с человеком и о возможности человека общаться с Богом.
3. Иисус находится во взаимосвязи и совершенном общении с человеком; Иисус является сыном Бога. Отношение Сына и Отца предполагает равноправное общение и чуткое взаимопонимание; Иисус и Отец едины. Иисус поддерживает разумное общение одновременно и с Богом, и с человеком, а так как и Бог, и человек понимают значение символов, с помощью которых Иисус осуществляет общение, то и Бог, и человек обладают атрибутами личности в той мере, в которой это удовлетворяет требованиям способности к двустороннему общению. Личность Иисуса демонстрирует личность Бога, убедительно доказывая присутствие Бога в человеке. Два факта, связанные с одним и тем же третьим фактом, связаны между собой.
4. Личность выражает высшее представление людей о человеческой реальности и божественных ценностях; Бог также выражает высшее человеческое представление о божественной реальности и бесконечных ценностях; поэтому Бог должен быть божественной и бесконечной личностью, личностью в реальности, бесконечно и вечно превосходящей человеческое представление и определение личности, но, тем не менее, всегда и повсюду личностью.
5. Бог должен быть личностью, так как он является Создателем и предназначением всех личностей. Глубочайшее впечатление на Родана произвело учение Иисуса: «Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный».
Выслушав эти аргументы, Родан сказал: «Ты убедил меня. Я признаю Бога личностью, если вы позволите внести уточнение в моё признание такого убеждения, дополнив смысл личности группой расширенных ценностей, – таких как сверхчеловеческая, трансцендентальная, верховная, бесконечная, вечная, окончательная и всеобщая. Теперь я убеждён в том, что хотя Бог должен быть бесконечно больше личности, он не может быть чем-либо меньшим её. Я с удовлетворением прекращаю спор и принимаю Иисуса как личное откровение Отца и возмещение всех нерешённых проблем логики, умозаключений и философии».
2. Божественная сущность Иисуса.
Поскольку Нафанаил и Фома полностью одобрили взгляды Родана на евангелие царства, оставалось обсудить только один вопрос – учение о божественной сущности Иисуса, доктрине, лишь недавно провозглашённой открыто. Нафанаил и Фома совместно изложили свои взгляды на божественную сущность Учителя, и ниже даётся сокращённый и систематизированный пересказ их учения:
1. Иисус признал свою божественность, и мы верим ему. Его служение сопровождалось многими удивительными явлениями, понять которые мы можем только через веру в то, что он является как Сыном Бога, так и Сыном Человеческим.
2. Его жизнь, прожитая вместе с нами, служит идеалом человеческой дружбы; только божественное существо может быть таким человеческим другом. Мы не знаем другого такого человека, который был бы столь же истинно бескорыстным, как он. Он друг даже грешникам и не боится любить своих врагов. Он полностью предан нам. Хотя он без колебаний высказывает нам свои порицания, всем ясно, что он действительно любит нас. Чем лучше узнаёшь его, тем больше начинаешь его любить. Его непоколебимая преданность покоряет. На протяжении всех этих лет мы не понимали его миссию, однако он оставался верным другом. Не прибегая к лести, он действительно одинаково сердечно относится к каждому из нас; он остаётся неизменно чутким и отзывчивым. Свою жизнь и всё остальное он делит с нами. Мы живём счастливой общиной; у нас всё общее. Мы не верим в то, что столь безупречную жизнь можно прожить в столь тяжёлых условиях, являясь только человеком.
3. Мы уверены в божественности Иисуса, потому что он всегда поступает правильно; он не совершает ошибок. Его мудрость необыкновенна; его благочестие возвышенно. День за днём он живёт в совершенном согласии с волей Отца. Он никогда не раскаивается в дурных поступках, ибо он не нарушает ни одного из законов Отца. Он молится за нас и вместе с нами, но он никогда не просит нас молиться за него. Мы верим в его абсолютную безгрешность. Мы не думаем, что кто-либо, будучи только человеком, мог бы вести такую жизнь. Он утверждает, что живёт совершенной жизнью, и мы признаём, что это действительно так. Наше благочестие происходит от покаяния, его же – от праведности. Он даже заявляет, что прощает грехи, и он действительно исцеляет людей. Никто, будучи только человеком, не стал бы в здравом уме заявлять о прощении грехов, ибо это является божественной прерогативой. И нам кажется, что таким совершенным и праведным Иисус является с момента нашей первой встречи с ним. Мы растём в благодати и знании истины, однако наш Учитель с самого начала демонстрирует зрелость праведности. Все люди – добрые и злые – видят в Иисусе эти атрибуты добродетели. И тем не менее, его благочестие никогда не бывает навязчивым или нарочитым. Он столь же кроток, сколь и бесстрашен. Нам кажется, что он одобряет нашу веру в его божественность. Либо он является тем, о чём он заявляет, либо это величайший лицемер и обманщик, какого когда-либо видел свет. Мы убеждены: он является тем, кем он себя называет.
4. Уникальность его характера и совершенное владение собственными эмоциями убеждают нас в том, что в нём сочетается человеческое и божественное. Он неизменно откликается на зрелище человеческой нужды; страдание никогда не оставляет его равнодушным. Физическое страдание, душевная мука или духовная скорбь одинаково пробуждают в нём сочувствие. Он сразу видит и великодушно признаёт присутствие веры или любой иной благодати в своих человеческих собратьях. Он столь справедлив и честен, и одновременно столь милосерден и участлив. Он печалится из-за духовного упрямства людей и радуется, когда они соглашаются увидеть свет истины.
5. Нам кажется, что он знает мысли людей и понимает желания их сердец. И он всегда сочувствует нашему смятенному духу. Нам кажется, что он обладает всеми человеческими эмоциями, однако эти эмоции восхищают своим величием. Он испытывает огромную любовь к добродетели и столь же сильную ненависть ко греху. Он обладает сверхчеловеческим сознанием присутствия Божества. Он молится, как человек, но ведёт себя, как Бог. Нам кажется, что он знает обо всём наперёд; вот и сейчас он не боится говорить о своей смерти – загадочном намёке на своё будущее прославление. Будучи добрым, он в то же время обладает мужеством и отвагой. Он всегда без колебания выполняет свой долг.
6. Нас постоянно поражает феномен его сверхчеловеческой осведомлённости. Едва ли не каждый день происходит какое-нибудь событие, которое в очередной раз подтверждает: Учитель знает о том, что происходит вне его непосредственного присутствия. По-видимому, он также знает, о чём думают его товарищи. Он несомненно общается с небесными личностями; он бесспорно живёт на высочайшем духовном уровне, намного превосходя остальных из нас. Кажется, что всё доступно его уникальному пониманию. Он задаёт нам вопросы, чтобы вызвать на разговор, а не для того, чтобы получить сведения.
7. В последнее время Учитель без колебания утверждает своё сверхчеловеческое происхождение. Со дня посвящения нас в апостолы он никогда не отрицал того, что пришёл от небесного Отца. Он говорит с уверенностью божественного учителя. Он, не колеблясь, опровергает современные религиозные учения и провозглашает новое евангелие, уверенный в своей правомочности. Он всегда убедителен, уверен и авторитетен. Даже Иоанн Креститель, услышав Иисуса, заявил, что тот является Сыном Бога. Он кажется в полной мере самодостаточным. Он не ищет поддержки масс и безразличен к мнению людей. Он храбр – и одновременно полностью свободен от гордыни.
8. Он постоянно говорит о Боге как о вечно-присутствующем соратнике во всём, что он делает. Он повсюду творит добро, ибо нам кажется, что Бог пребывает в нём. Он утверждает совершенно поразительные вещи о себе и своей миссии на земле; такие утверждения были бы абсурдными, не будь он божественным существом. Однажды он заявил: «Ещё до того, как был Авраам, я есть». Он совершенно определённо заявил о своей божественности; он утверждает, что действует в партнёрстве с Богом. Он практически исчерпывает возможности языка, повторяя свои утверждения о сокровенной связи с небесным Отцом. Он даже имеет смелость утверждать, что он и Отец едины. Он говорит, что всякий, видевший его, видел Отца. Причём он говорит и совершает все эти потрясающие вещи с чисто детской непосредственностью. Он говорит о своей связи с Отцом точно так же, как и о своей связи с нами. Нам кажется, что он прекрасно знает Бога; он говорит об отношениях с ним в совершенно будничной манере.
9. Нам представляется, что в своих молитвах он общается непосредственно со своим Отцом. Мы слышали лишь несколько его молитв, но то малое, что нам довелось услышать, свидетельствует о том, что он разговаривает с Богом как бы лицом к лицу. Кажется, что он знает и будущее, и прошлое. Он просто не мог бы быть всем этим и совершать все эти необыкновенные вещи, если бы был всего лишь человеком. Мы знаем, что это человек, мы уверены в этом, но мы почти так же уверены в его божественности. Мы верим в его божественность. Мы убеждены в том, что он является Сыном Человеческим и Сыном Бога.
Завершив свои беседы с Роданом, Нафанаил и Фома поспешили в Иерусалим, чтобы присоединиться к остальным апостолам, прибыв туда в пятницу на той же неделе. Эта встреча сыграла важную роль в жизни всех трёх верующих, и остальные апостолы почерпнули много нового, когда Нафанаил и Фома рассказали им о своих впечатлениях.
Родан вернулся в Александрию, где в течение многих лет преподавал философию в школе Меганты. Впоследствии он стал выдающимся деятелем царства; до конца своих дней он оставался убеждённым верующим и в разгар преследований погиб в Греции вместе с другими.
3. Человеческий и божественный разум Иисуса.
Осознание божественности происходило в разуме Иисуса постепенно вплоть до его крещения. Видимо после того, как он полностью осознал свою божественную сущность, предчеловеческое
существование и вселенские прерогативы, он обрёл способность произвольно ограничивать своё человеческое сознание собственной божественности.
Нам представляется, что, начиная с крещения и вплоть до распятия, Иисус был целиком вправе решать, опираться ли только на человеческий разум или использовать знания как человеческого, так и божественного разума. По-видимому, иногда он пользовался только той информацией, которой обладал человеческий интеллект. В других случаях он, на наш взгляд, действовал с той полнотой знаний и мудрости, которые можно объяснить, только используя сверхчеловеческое содержание его божественного сознания.
Мы способны понять его уникальные действия, только согласившись с предположением о том, что он мог произвольно самоограничивать своё божественное сознание. Мы хорошо знаем, что зачастую он скрывал от товарищей своё предвидение событий и что он знал характер их мышления и планирования. Как мы понимаем, он не хотел, чтобы его последователи слишком хорошо знали, что он способен читать их мысли и узнавать их планы. Он не желал слишком далеко выходить за пределы того представления о человеческом начале, которое существовало в разумах его апостолов и учеников.
Мы полностью теряемся в догадках, пытаясь провести различие между его практикой самоограничения божественного сознания и его методом сокрытия от человеческих соратников своего предвидения и умения различать мысли. Мы убеждены в том, что он использовал оба способа, однако нам не всегда удаётся определить, каким именно методом он пользовался в каждом конкретном случае. Мы часто наблюдали, как он действовал, опираясь только на человеческое содержание сознания; после этого мы наблюдали его беседующим с управляющими небесным множеством вселенной и отмечали несомненную активность божественного разума. Помимо этого, в огромном числе случаев мы становились свидетелями проявления его объединённой личности человека и Бога, движимой явно совершенным союзом человеческого и божественного разумов. Таков предел наших знаний подобных явлений; мы поистине не знаем всего, что скрывается за этой тайной.
Отправляясь в Иерусалим с десятью апостолами, Иисус собирался пройти через Самарию, так как этот путь был более коротким. Поэтому они обошли восточный берег озера и, пройдя через Скифополь, вошли в пределы Самарии. Когда начало темнеть, Иисус послал Филиппа и Матфея в село, находившееся на восточных склонах горы Гелвуй, чтобы подыскать место для ночлега. Оказалось, что жители этого села чрезвычайно предвзято относятся к евреям – даже в большей степени, чем самаритяне в целом, и эти чувства ещё больше усилились в те дни, ибо многие евреи направлялись на праздник кущей. Эти люди почти ничего не слышали об Иисусе, и они отказались приютить его, так как он и его спутники были евреями. Когда Матфей и Филипп выразили своё негодование и заявили этим самаритянам, что они отказываются принять Святого Израиля, разъярённые селяне прогнали их из своего городка палками и камнями.
Когда Филипп и Матфей вернулись к своим собратьям и рассказали о том, как их прогнали из села, Иаков и Иоанн подошли к Иисусу и сказали: «Учитель, умоляем тебя дать нам разрешение на то, чтобы низвести с небес огонь для уничтожения этих надменных и неисправимых самаритян». Но когда Иисус услышал эти слова отмщения, он резко отчитал сыновей Зеведея: «Вы совсем не понимаете, какое вы демонстрируете отношение. Мстительность не совместима с принципами царства небесного. Вместо того, чтобы спорить, отправимся в небольшое село у переправы через Иордан». Так из-за своих сектантских предрассудков эти самаритяне лишили себя чести оказать гостеприимство Сыну-Создателю вселенной.
Иисус и десять апостолов заночевали в селе у переправы через Иордан. На следующий день ранним утром они пересекли реку и направились в Иерусалим по восточно-иорданской дороге, достигнув Вифании поздним вечером в среду. Фома и Нафанаил, задержавшись из-за бесед с Роданом, прибыли в пятницу.
Иисус и двенадцать оставались в окрестностях Иерусалима до конца следующего месяца (октября) – около четырёх с половиной недель. Сам Иисус лишь несколько раз побывал в городе, и эти короткие визиты состоялись в дни праздника кущей. Значительную часть октября он провёл в Вифлееме вместе с Абнером и его соратниками.
1. Опасности посещения Иерусалима.
Ещё задолго до бегства из Галилеи последователи Иисуса уговаривали его отправиться в Иерусалим и возвестить евангелие царства, с тем, чтобы его весть обрела авторитет и влияние, прозвучав в центре еврейской культуры и образования; однако теперь, когда он действительно прибыл в Иерусалим учить, они боялись за его жизнь. Зная, что синедрион пытался доставить Иисуса в Иерусалим для суда и помня повторяемые Учителем в последнее время заявления о том, что он должен умереть, апостолы были буквально ошеломлены его внезапным решением побывать на празднике кущей. Ранее на все их призывы отправиться в Иерусалим он отвечал: «Ещё не настал час». Теперь же, в ответ на их испуганные возражения, он лишь говорил: «Но час настал».
Во время праздника кущей Иисус несколько раз отважно являлся в Иерусалим и открыто учил в храме. Он делал это, несмотря на попытки апостолов отговорить его. Хотя они уже давно побуждали его выступить со своей вестью в Иерусалиме, теперь они со страхом взирали на его появления в городе, ибо прекрасно знали, что книжники и фарисеи твёрдо решили предать его смерти.
Смелые появления Иисуса в Иерусалиме ещё больше смутили его последователей. Многие из его учеников – и даже Иуда Искариот, апостол – позволяли себе думать, что Иисус спешно бежал в Финикию в страхе перед еврейскими лидерами и Иродом Антипой. Они не могли постигнуть значимость поступков Учителя. Его присутствие в Иерусалиме на празднике кущей, несмотря на возражения его последователей, было достаточным для того, чтобы навсегда положить конец всем сплетням о страхе и малодушии.
Во время праздника кущей тысячи верующих со всех концов Римской империи видели Иисуса, слышали, как он учит, а многие даже побывали в Вифании, чтобы побеседовать с ним о распространении царства в своих родных краях.
Существовало много причин, позволивших Иисусу открыто проповедовать в храмовых дворах в течение всего праздника и главной из них был страх, охвативший чиновников синедриона в результате произошедшего среди них тайного раскола в их отношении к Иисусу. Фактически, многие из членов синедриона либо тайно верили в Иисуса, либо решительно противились тому, чтобы арестовывать его во время праздника, когда в Иерусалиме находилось столь огромное число людей, многие из которых либо верили в него, либо, по крайней мере, благожелательно относились к возглавляемому им духовному движению.
Абнер и его соратники по всей Иудее также внесли большой вклад в укрепление благоприятного отношения к царству – столь благоприятного, что враги Иисуса не решались на слишком откровенное противостояние. В этом заключалась одна из причин, благодаря которой Иисус мог открыто посетить Иерусалим и покинуть город невредимым. Месяцем или двумя ранее он наверняка был бы казнён.
Дерзкая смелость Иисуса, открыто явившегося в Иерусалим, внушила его врагам благоговейный страх; они не были готовы к столь бесстрашному вызову. В течение этого месяца синедрион предпринял несколько вялых попыток арестовать Учителя, однако из этого ничего не вышло. Поражённые неожиданным и открытым появлением Иисуса в Иерусалиме, его враги решили, что он, должно быть, заручился покровительством римских властей. Зная, что Филипп (брат Ирода Антипы) симпатизирует Иисусу, члены синедриона сделали вывод, что благодаря ходатайству Филиппа Иисусу обещана защита от врагов. Иисус же уже покинул подвластную им территорию, когда они поняли, что заблуждались, объясняя его внезапное и смелое появление в Иерусалиме тайным сговором с римскими властями.
Покидая Магадан, только двенадцать апостолов знали, что Иисус собирается присутствовать на празднике кущей. Другие сторонники Учителя были поражены, когда он появился во дворах храма и начал открыто учить, и иудейские власти были несказанно удивлены, когда им сообщили, что он учит в храме.
Хотя его ученики не ожидали, что Иисус появится на празднике, подавляющее большинство паломников из дальних стран слышали о нём и надеялись увидеть его в Иерусалиме. И они не были разочарованы, ибо он несколько раз выступил в притворе Соломона и в других местах во дворах храма. По существу, эти учения стали официальным, формальным возвещением божественности Иисуса еврейскому народу и всему миру.
Толпы, слушавшие учения Иисуса, разделились во мнениях. Одни говорили, что это добродетельный человек, другие – что это пророк, третьи – что он является истинным Мессией; остальные утверждали, что это проходимец, который сбивает людей с толку своими странными доктринами. Его враги не решались открыто опровергнуть его, опасаясь сочувственно настроенных верующих, в то время как его друзья боялись открыто признать его, опасаясь еврейских лидеров, ибо знали, что синедрион полон решимости предать его смерти. Но даже его враги дивились тому, как он учит, ибо знали, что он не обучался в школах раввинов.
Каждый раз, когда Иисус отправлялся в Иерусалим, его апостолов охватывал ужас. Их опасения только усиливались по мере того, как день ото дня они слышали от него всё более смелые высказывания относительно своей миссии на земле. Им не доводилось слышать столь решительных заявлений и столь поразительных утверждений Иисуса даже тогда, когда он проповедовал в кругу своих друзей.
2. Первая речь в храме.
Когда Иисус обучал в храме в первый день, а множество людей слушали его рассказ о свободе нового евангелия и о радости верующих в благую весть, один пытливый слушатель прервал его, чтобы спросить: «Учитель, как ты можешь цитировать Писания и столь красноречиво учить людей, если ты, как мне говорили, не учился премудростям раввинов?» Иисус ответил: «Ни один человек не учил меня истинам, которые я провозглашаю вам. И это учение исходит не от меня, а от Пославшего меня. Любой человек, действительно желающий исполнить волю моего Отца, обязательно поймёт, является ли моё учение Божьим или я говорю от своего имени. Тот, кто говорит сам от себя, ищет своей собственной славы, но когда я возвещаю слова Отца, то тем самым я стремлюсь к прославлению того, кто послал меня. Однако прежде, чем пытаться вступить в новый свет, не следует ли вам придерживаться того света, который у вас уже есть? Моисей дал вам закон, но многие ли из вас честно стремятся выполнять его требования? В этом законе Моисей предписывает вам: „Не убий»; но несмотря на эту заповедь, некоторые из вас стремятся убить Сына Человеческого».
Когда люди услышали эти слова, в толпе разгорелся спор. Одни утверждали, что он сумасшедший, другие – что в нём сидит бес. Третьи говорили, что он действительно является тем галилейским пророком, которого уже давно хотят убить книжники и фарисеи. Некоторые полагали, что религиозные власти боятся досаждать ему; как считали другие, они не трогают его потому, что сами уверовали в него. После продолжительных дебатов один из присутствующих выступил вперёд и спросил Иисуса: «Почему правители хотят убить тебя?» И он ответил: «Правители хотят убить меня потому, что их возмущает моё учение о благой вести царства, – евангелие, освобождающее людей от обременительных традиций формальной религии обрядов, которые эти учители намерены сохранить любой ценой. Они делают обрезание по субботам согласно закону, но они готовы убить меня за то, что однажды в субботу я освободил человека от бремени страданий. Они следуют за мной по субботам и шпионят, но готовы убить меня, поскольку в другом случае я решил исцелить в субботу тяжело больного человека. Они стремятся убить меня, ибо прекрасно понимают, что если вы искренне уверуете в моё учение и решитесь принять его, их система традиционной религии будет низвергнута, навсегда разрушена. Так они будут лишены власти над тем, чему посвятили свою жизнь, ибо они упорно отказываются принять это новое, более великое евангелие царства Бога. И теперь я обращаюсь к каждому из вас: не судите по наружности, а судите по истинному духу этих учений; судите судом праведным».
Тогда другой человек спросил: «Да, Учитель, мы действительно ждём Мессию, однако мы знаем, что когда он придёт, его появление будет покрыто тайной. А мы знаем, откуда пришёл ты. С самого начала ты был среди своих братьев. Избавитель явится в могуществе, чтобы восстановить трон царства Давида. Действительно ли ты утверждаешь, что являешься Мессией?» Иисус ответил: «Вы заявляете, что знаете, кто я и откуда я пришёл. Как я хотел бы, чтобы так и было, ибо тогда вы нашли бы в этом знании обильную жизнь. Но я заявляю, что я пришёл к вам не от своего имени; я был послан Отцом, и тот, кто послал меня, исполнен истины и преданности. Отказываясь слушать меня, вы отказываетесь принять Пославшего меня. Если вы примете это евангелие, вы познаете Пославшего меня. Я знаю Отца, ибо я пришёл от Отца, чтобы показать его и раскрыть его вам».
Агенты книжников хотели схватить его, но побоялись народа, ибо многие верили в него. Деятельность Учителя со времени его крещения была хорошо известна всем евреям, и вспоминая об этом, многие люди говорили между собой: «Хотя этот учитель и появился в Галилее, хотя он и не отвечает всем нашим представлениям о Мессии, скажите: может ли избавитель – когда он действительно придёт – сотворить нечто более поразительное, чем то, что уже совершил этот Иисус Назарянин?»
Когда фарисеи и их агенты услышали эти разговоры людей, они собрались на совет со своими лидерами и решили, что необходимо принять срочные меры, чтобы положить конец публичным выступлениям Иисуса во дворах храма. В целом, еврейские лидеры хотели избежать столкновения с Иисусом, ибо были уверены в том, что римские власти обещали ему неприкосновенность. Ничем иным они не могли объяснить его смелое появление в Иерусалиме в это время; однако чиновники синедриона не очень доверяли этим слухам. Они считали, что римские правители не сделали бы подобного втайне, не уведомив верховных правителей еврейской нации.
Поэтому синедрион направил своего полномочного представителя, Эвера, вместе с двумя помощниками для ареста Иисуса. Когда Эвер стал пробираться к Иисусу, Учитель сказал: «Не бойся подойти ко мне. Встань поближе и послушай моё учение. Я знаю, что вы посланы схватить меня, но вы должны понять, что ничего не случится с Сыном Человеческим, пока не исполнится его время. Вы не настроены против меня; вы пришли лишь по приказу своих хозяев и даже эти правители евреев действительно полагают, что совершают богоугодное дело, пытаясь тайно расправиться со мной.
Я не желаю никому из вас зла. Отец любит вас, и потому я стремлюсь избавить вас от бремени предрассудков и невежества традиции. Я предлагаю вам свободу жизни и радость спасения. Я провозглашаю новый и живой путь – освобождение от зла и уничтожение кабалы греха. Я пришёл, чтобы вы имели жизнь, и имели её навечно. Вы пытаетесь избавиться от меня и моих вызывающих беспокойство учений. Если бы вы только знали, как мало мне осталось быть с вами! Пройдёт совсем немного времени, и я отправлюсь к Тому, кто послал меня в этот мир. И тогда многие из вас будут усердно искать меня, но не найдут, ибо туда, куда я вскоре отправлюсь, вы не можете прийти. Но все, кто будет искренне стремиться найти меня, однажды обретут жизнь, которая приведёт их к присутствию моего Отца».
Некоторые из насмешников говорили между собой: «Куда это он отправится, что мы не сможем найти его? Не собирается ли он переселиться к грекам? Или покончить с собой? Что он имеет в виду, заявляя, что вскоре покинет нас, и что мы не сможем попасть туда, куда уйдёт он?»
Эвер и его помощники отказались арестовать Иисуса и вернулись назад без него. Когда первосвященники и фарисеи отчитали Эвера и помощников за то, что те не привели Иисуса, Эвер лишь сказал в ответ: «Мы боялись арестовывать его на глазах у народа, потому что многие люди верят в него. Кроме того, мы никогда не слышали, чтобы кто-нибудь говорил так, как этот человек. В этом учителе есть что-то необычное. Вам всем было бы полезно пойти послушать его». Услышав эти слова, первосвященники изумились и язвительно осведомились у Эвера: «Может быть, и тебя сбили с толку? Не собираешься ли и ты уверовать в этого мошенника? Ты слышал, чтобы кто-нибудь из наших учёных людей или кто-либо из правителей уверовал в него? Разве был хотя бы один книжник или фарисей обманут его хитроумными учениями? Так почему же на тебя повлияло поведение этой невежественной толпы, не знающей закона и пророков? Разве ты не помнишь, что такие невежественные люди предаются анафеме?» Тогда Эвер ответил: «Пусть так, мои учители, но этот человек говорит народу слова милосердия и надежды. Он ободряет павших духом, и его слова были утешением также и для наших душ. Что может быть порочного в этих учениях, даже если он не является тем Мессией, о котором говорится в Писаниях? И кроме того – разве наш закон не требует справедливости? Разве мы проклинаем человека, не выслушав его?» Разгневавшись, глава синедриона обрушился на Эвера: «Не лишился ли ты ума? Быть может, ты тоже из Галилеи? Раскрой Писания, и ты увидишь, что из Галилеи не вышло ни одного пророка, – не говоря уже о Мессии».
Члены синедриона разошлись в замешательстве, а Иисус удалился на ночь в Вифанию.
3. Женщина, уличенная в прелюбодеянии.
Именно во время этого посещения Иерусалима Иисус имел дело с некой женщиной дурной репутации, приведённой к нему её обвинителями и его врагами. Из того искажённого описания этого случая, которое есть у вас, можно предположить, что эта женщина была приведена к Иисусу книжниками и фарисеями, и своими действиями Иисус дал им понять, что эти религиозные лидеры евреев возможно и сами повинны в порочности. Иисус хорошо знал, что хотя из-за своей приверженности традициям эти книжники и фарисеи отличались духовной слепотой и предвзятостью, тем не менее, они принадлежали к числу наиболее высоконравственных людей своего времени.
В действительности же произошло следующее. Рано утром на третий день праздника, когда Иисус подходил к храму, ему повстречалась группа наймитов синедриона, волочивших за собой женщину. Когда они подошли поближе, один из них обратился к Иисусу: «Учитель, эта женщина была уличена в прелюбодеянии – застигнута на месте преступления. Закон Моисея требует, чтобы мы побили такую женщину камнями. Как, по-твоему, следует поступить с ней?»
По замыслу врагов Иисуса, если бы он поддержал закон Моисея, требующий побивать камнями сознавшегося преступника, он был бы вовлечён в столкновение с римскими правителями, которые отказывали евреям в праве выносить смертный приговор без одобрения римского суда. Если бы он запретил побить эту женщину камнями, они обвинили бы его перед синедрионом в том, что он ставит себя выше Моисея и еврейского закона. Если бы он промолчал, они обвинили бы его в трусости. Однако Учитель поступил так, что весь заговор развалился под весом собственной гнусности.
Эта некогда миловидная женщина являлась женой одного скверного жителя Назарета – того самого, который когда-то досаждал Иисусу в дни юности. Женившись на ней, этот человек самым постыдным образом заставил её зарабатывать на жизнь своим телом. Он явился на праздник в Иерусалим для того, чтобы его жена могла торговать здесь своей красотой. Сговорившись с наймитами еврейских правителей, он согласился изобличить свою собственную жену в пороке, дававшем им средства к существованию. Так они пришли вместе с женщиной и её партнёром по прелюбодеянию с целью заманить Иисуса в ловушку – заставить его сделать заявление, которое можно было бы использовать против него в случае ареста.
Глядя поверх толпы, Иисус увидел её мужа, находившегося позади остальных. Он знал, что это за человек, и понял, что тот является соучастником этой презренной сделки. Сначала Иисус, обойдя толпу, приблизился к опустившемуся мужу и написал на песке несколько слов, заставивших того поспешно удалиться. После этого он вернулся назад и, встав перед женщиной, написал на земле то, что предназначалось её возможным обвинителям; прочитав его слова, они также ушли, один за другим. А когда Учитель в третий раз написал на песке, ушёл и порочный партнёр женщины, так что когда Иисус закончил писать и поднялся, он увидел, что женщина стоит перед ним в одиночестве. Иисус спросил: «Женщина, где твои обвинители? Разве никого не осталось, чтобы побить тебя камнями?» И женщина, подняв глаза, ответила: «Никого, Господи». И тогда Иисус сказал: «Я знаю о тебе; и я не осуждаю тебя. Ступай с миром». И эта женщина, Хилдана, оставила своего нечестивого мужа и примкнула к ученикам царства.
4. Праздник кущей.
Присутствие на празднике кущей людей со всего известного мира, от Испании до Индии, предоставило Иисусу идеальную возможность впервые публично и во всей полноте возвестить евангелие в Иерусалиме. Во время этого праздника люди проводили много времени на открытом воздухе в лиственных шалашах. Это был праздник сбора урожая, и так как он отмечался в прохладные осенние месяцы, евреи со всего мира чаще посещали его, чем Пасху в конце зимы или Пятидесятницу в начале лета. Наконец-то апостолы увидели их Учителя смело провозглашающим свою миссию на земле практически всему миру.
То был праздник праздников, ибо в это время можно было принести любую жертву, не принесённую на других празднествах. Здесь принимались пожертвования на храм; праздничные развлечения сочетались с торжественными религиозными обрядами. Это был национальный праздник, сопровождавшийся жертвоприношениями, песнопениями левитов и торжественным звучанием серебряных труб священников. По вечерам храм и его паломники представляли собой впечатляющее зрелище – освещённые огромными светильниками, ярко горевшими во дворе женщин, и ярким светом множества факелов, установленных во дворах храма. Весь город был в нарядном убранстве; исключение составляла только римская крепость Антонии, мрачным контрастом возвышавшаяся над этим праздником веселья и вероисповедания. И как же евреи ненавидели это вечное напоминание о римском иге!
Во время этого праздника приносили в жертву семьдесят бычков – символ семидесяти народов языческого мира. Церемония излияния воды, которая символизировала излияние божественного духа, происходила после утренней процессии священников и левитов. Верующие сходили по ступеням, ведущим из двора Израиля во двор женщин, в то время как священники раз за разом трубили в свои серебряные трубы. После этого благоверные направлялись к великолепным воротам, открывавшимся во двор язычников. Здесь они обращались лицом к западу, чтобы повторить свои песнопения и продолжить путь к месту символического излияния воды.
В последний день праздника около четырёхсот пятидесяти священников и соответствующее число левитов совершали богослужение. На рассвете со всего Иерусалима собрались паломники; каждый из них нёс в правой руке сноп мирта, ивовые прутья и пальмовые ветви, а в левой держал ветвь райского яблока – лимона, или «запретного плода». Для этой утренней церемонии все паломники разделились на три группы. Одна осталась в храме для участия в утренних жертвоприношениях, другая вышла из Иерусалима и спустилась в район Мазы, где нарезала ивовые ветви для украшения жертвенника, в то время как третья группа образовала процессию, которая – вслед за храмовым священником, под звуки серебряных труб нёсшим золотой сосуд для наполнения символической водой, – вышла из храма и прошла через Офел к расположенному поблизости Силоаму, где находились врата источника. После наполнения золотого сосуда из Силоамской купальни процессия повернула назад в храм, прошла через водяные ворота и направилась прямо во двор священников, где к священнику, державшему в руках сосуд с водой, присоединился священник, нёсший вино для жертвы возлияния. Затем эти два священника направились к серебряным воронкам у основания жертвенника и вылили в них содержимое сосудов. Исполнение этого ритуала возлияния вина и воды послужило сигналом для собравшихся паломников, которые начали распевать псалмы, со 112 по 117 включительно, чередуясь с левитами. Повторяя эти строки, они взмахивали своими снопами перед жертвенником. Затем были совершены жертвоприношения этого дня, сопровождавшиеся повторением восемьдесят первого псалма, который, начиная с пятого стиха, распевался в честь последнего дня праздника.
5. Проповедь о свете мира.
Вечером предпоследнего дня праздника, в ярких лучах светильников и факелов, Иисус встал посреди собравшейся толпы и сказал:
«Я – свет мира. Кто последует за мной, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни. Осмеливаясь предавать меня суду и принимая на себя роль моих судей, вы заявляете, что если я сам о себе свидетельствую, моё свидетельство не может быть истинным. Однако создание никогда не может судить Создателя. Даже если я свидетельствую о самом себе, моё свидетельство является извечно истинным, ибо я знаю, откуда я пришёл, кто я и куда иду. Вы, желающие убить Сына Человеческого, не знаете, откуда я пришёл, кто я и куда иду. Вы судите обо всём по проявлениям плоти; вы не понимаете реальностей духа. Я не сужу никого, даже своего заклятого врага. Но если бы я решил судить, мой суд был бы истинным и праведным, ибо я судил бы не один, а вместе со своим Отцом, который послал меня в этот мир и который является источником всякого истинного суда. Ведь и вы принимаете свидетельство двух заслуживающих доверия людей – так вот, я свидетельствую об этих истинах; так же поступает и мой Отец небесный. И когда я сказал вам об этом вчера, то в своём невежестве вы спросили меня: «Где твой Отец?» Воистину, вы не знаете ни меня, ни Отца моего, ибо если бы вы знали меня, то знали бы и Отца.
Я уже говорил вам, что покидаю вас, что будете искать меня и не найдёте, ибо куда я иду, туда вы не можете прийти. Вы, готовые отвергнуть этот свет, пребываете внизу; я же пришёл свыше. Вы, предпочитающие сидеть во тьме, – от мира сего; я же не от мира сего, и я живу в вечном свете Отца светов. Всем вам было предоставлено множество возможностей узнать, кто я есть, но вам будет дано и иное свидетельство, подтверждающее подлинность Сына Человеческого. Я свет жизни, и всякий, кто преднамеренно и сознательно отвергает этот спасительный свет, умрёт в своих грехах. Многое должен я сказать вам, но вы неспособны принять мои слова. Однако пославший меня является истинным и верным; мой Отец любит даже своих заблудших детей. И всё, что сказано моим Отцом, я также возвещаю миру.
Когда Сын Человеческий вознесётся, тогда все вы узнаете, что я – это он, и что я ничего не делаю от себя, но только так, как научил меня Отец. Я обращаю эти слова к вам и вашим детям. Пославший меня и сейчас со мной; он не оставил меня в одиночестве, ибо я всегда делаю то, что угодно ему».
Когда Иисус учил таким образом паломников во дворах храма, многие уверовали в него. И никто не осмелился поднять на него руку.
6. Беседа о воде жизни.
В последний день, великий день праздника, когда после Силоамской купальни процессия прошла через дворы храма и сразу же вслед за тем, как вода и вино были излиты священниками на жертвенник, Иисус, стоя среди паломников, сказал: «Если кто из вас томится жаждой, пусть подойдёт ко мне и напьётся. От небесного Отца я несу в этот мир воду жизни. Тот, кто уверует в меня, исполнится духом, который выражает эта вода, ибо, как сказано в Писаниях, «Из него потекут реки живой воды». Когда Сын Человеческий завершит свой труд на земле, на всю плоть будет излит живой Дух Истины. Те, кто примет этот дух, навсегда избавятся от духовной жажды».
Иисус не прерывал службу, чтобы произнести эти слова. Он обратился к верующим сразу же после исполнения Халлела – распевного чтения псалмов с ответствием хора, которое сопровождалось взмахиванием ветвей перед жертвенником. Пока готовили жертвоприношения, образовалась пауза, и именно в это время паломники услышали благозвучный голос Учителя, заявляющего, что он дарует живую воду каждой душе, томящейся духовной жаждой.
По окончании этого состоявшегося ранним утром богослужения Иисус продолжал учить народ, говоря: «Разве не читали вы в Писании: «Смотрите, как проливаются воды на сухую землю и разливаются по опалённой земле, так я дам дух святости, чтобы излить его на ваших детей и благословить даже ваших внуков»? Зачем вам жаждать помощи духа, если вы пытаетесь напоить свои души людскими традициями, изливаемыми из разбитых сосудов ритуальной службы? То, что вы наблюдаете сейчас в этом храме, отражает стремление ваших отцов символизировать посвящение божественного духа детям веры, и вы правильно поступили, сохранив эти символы до сего дня. Но теперь этому поколению дано откровение Отца духов через посвящение его Сына, и за всем этим непременно последует посвящение духа Отца и Сына детям человеческим. Для каждого верующего это посвящение духа станет истинным учителем на том пути, который ведёт к вечной жизни, – истинным водам жизни в царстве небесном на земле и в Раю Отца на небесах».
И Учитель продолжал отвечать на вопросы как простых людей, так и фарисеев. Некоторые считали его пророком; другие называли его Мессией; третьи утверждали, что он не может быть Христом, поскольку пришёл из Галилеи, а Мессия должен восстановить трон Давида. Однако они не посмели его арестовать.
7. Беседа о духовной свободе.
Пополудни в последний день праздника, после того, как апостолам не удалось убедить Иисуса бежать из Иерусалима, он вновь отправился учить в храм. Обнаружив большую группу верующих в притворе Соломона, он обратился к ним и сказал:
«Если мои слова пребывают в вас и если вы намерены исполнять волю моего Отца, то вы истинно являетесь моими учениками. Вы познаете истину, и истина сделает вас свободными. Я знаю, что вы ответите мне: «Мы потомки Авраама и не являемся ничьими рабами; как же ты говоришь, что мы будем свободны?» Это так, но я говорю не о внешнем подчинении чужой власти; я имею в виду свободу души. Истинно, истинно вам говорю: всякий, совершающий грех, является рабом греха. И вы знаете, что раб вряд ли постоянно пребывает в доме господина. Вы также знаете, что сын остаётся в доме своего отца. Поэтому если Сын освободит вас, сделает вас сынами, то вы будете воистину свободны.
Я знаю, что вы – семя Авраама, но ваши лидеры пытаются убить меня, ибо они не позволили моему слову оказать преобразующее воздействие на их сердца. Их души скованы предрассудками и ослеплены мстительной гордыней. Я возвещаю вам истину, которую показывает мне вечный Отец, в то время как эти обманутые учителя стремятся делать лишь то, чему они научились от своих бренных отцов. И когда вы отвечаете, что Авраам – ваш отец, я говорю вам, что если бы вы были детьми Авраама, вы вершили бы дела Авраама. Некоторые из вас верят моему учению, но другие хотят уничтожить меня, ибо я раскрыл вам истину, которую получил от Бога. Но не так обращался с истиной Бога Авраам. Я вижу, что некоторые из вас решили исполнять желания лукавого. Если бы Бог был вашим Отцом, вы знали бы меня и любили бы истину, которую я раскрываю вам. Разве вы не видите, что я пришёл от Отца, что я послан Богом, что не сам по себе занимаюсь этим трудом? Почему вы не понимаете моих слов? Потому ли, что предпочли стать детьми зла? Если вы – дети тьмы, то едва ли ступите на путь света истины, который раскрываю я. Дети зла идут лишь по путям своего отца, который был лжецом и не стоял за истину, ибо в нём не оказалось истины. Теперь же пришёл Сын Человеческий, который говорит истину и живёт ею, но многие из вас отказываются поверить.
Кто из вас обвинит меня во грехе? И если я в таком случае возвещаю истину и живу истиной, раскрытой мне Отцом, то почему вы не верите? Тот, кто от Бога, с радостью внимает словам Бога; потому-то многие из вас и не слышат меня, что вы не от Бога. Ваши учителя даже осмеливаются говорить, что я творю свои чудеса силой князя дьяволов. Только что человек, стоящий возле меня, сказал, что во мне бес, что я дитя дьявола. Однако всякий, кто честно заглядывает себе в душу, знает, что я не дьявол. Вы знаете, что я чту Отца, вы же только бесчестите меня. Не для себя ищу я славы, а только для моего Райского Отца. И не сужу вас, ибо есть тот, кто судит за меня.
Истинно, истинно говорю вам, верящим в евангелие, что если человек сохранит это слово истины живым в своём сердце, то никогда не познает смерти. А вот стоящий рядом со мной книжник говорит: это заявление подтверждает, что во мне бес, поскольку Авраам мёртв, равно как и пророки. И спрашивает: «Неужели ты настолько больше Авраама и пророков, что берёшь на себя смелость стоять здесь и говорить: кто сохранит твоё слово, тот не познает смерти? Кто ты такой, чтобы иметь смелость нести такую ересь?» И я говорю всем подобным: если я славлю себя, то слава моя ничто. Меня прославит мой Отец – тот самый Отец, которого вы зовёте Богом. Но вы не познали этого вашего Бога и моего Отца, и я пришёл объединить вас, показать вам, как воистину стать сынами Бога. Хотя вы не знаете Отца, я истинно знаю его. Так и Авраам был рад увидеть мой день, он увидел этот день своей верой и возрадовался».
Когда неверующие евреи и агенты синедриона, собравшиеся к этому времени, услышали эти слова, они подняли шум, выкрикивая: «Тебе нет и пятидесяти, а ты говоришь, что видел Авраама; ты дитя дьявола!» Иисус не мог продолжать свою речь. Уходя, он лишь сказал: «Истинно, истинно вам говорю: прежде, чем был Авраам, я есть». Многие неверующие бросились искать камни, чтобы побить его, а агенты синедриона хотели взять его под стражу, но Учитель быстро прошёл коридорами храма и скрылся, отправившись на тайную встречу неподалёку от Вифании, где его ждали Марфа, Мария и Лазарь.
8. Посещение Марфы и Марии.
Было заранее решено, что Иисус вместе с Лазарем и его сёстрами поселится в доме друга, а апостолы небольшими группами устроятся в разных местах. Такие меры предосторожности объяснялись тем, что иудейские власти вновь проявляли всё больше решимости арестовать Иисуса.
За многие годы трое этих людей привыкли бросать все свои дела, чтобы послушать Иисуса, когда бы он ни появлялся у них. С потерей родителей Марфа взяла на себя обязанности хозяйки дома, поэтому в тот день, пока Лазарь и Мария сидели у ног Иисуса, впитывая в себя его живительное учение, Марфа готовила ужин. Следует заметить, что Марфа без особой необходимости часто отвлекалась на многочисленные ненужные хлопоты и нагружала себя множеством мелких забот; таким был её характер.
Занимаясь всеми этими якобы неотложными делами, Марфа была задета тем, что Мария ничем не помогает ей. Поэтому она подошла к Иисусу и сказала: «Учитель, разве тебе безразлично, что моя сестра взвалила всё хозяйство на меня одну? Почему ты не велишь ей подойти ко мне и помочь?» Иисус ответил: «Марфа, Марфа, почему ты всегда так переживаешь из-за множества вещей и беспокоишься по поводу стольких пустяков? Только одна вещь действительно важна, и поскольку Мария избрала эту благую и нужную долю, я не стану отбирать её. Но когда же вы обе научитесь жить так, как я всегда учил вас: вместе служить и в согласии друг с другом отдыхать душой? Разве ты не видишь, что всему своё время, что менее важные дела жизни должны отступить перед более важными делами небесного царства?»
9. В Вифлиеме с Абнером.
В течение всей недели после праздника кущей десятки верующих собирались в Вифании, где получали наставления от двенадцати апостолов. Синедрион не пытался помешать этим встречам, так как Иисус не участвовал в них: всё это время он работал с Абнером и его товарищами в Вифлееме. На следующий день после окончания праздника Иисус отправился в Вифанию и в это посещение Иерусалима больше не учил в храме.
В то время центром деятельности Абнера являлся Вифлеем, откуда уже было отправлено много тружеников в города Иудеи и южной Самарии и даже в Александрию. За несколько дней Иисус и Абнер завершили приготовления к объединению деятельности двух групп апостолов.
Всё своё время, проведённое на празднике кущей, Иисус делил примерно поровну между Вифанией и Вифлеемом. В Вифании он много внимания уделял своим апостолам; в Вифлееме он подолгу учил Абнера и других бывших апостолов Иоанна. Именно это тесное общение с Иисусом помогло им окончательно уверовать в него. Большое впечатление на этих бывших апостолов Иоанна Крестителя произвело мужество Иисуса, проявленное в его публичных выступлениях в Иерусалиме, а также та благожелательность и отзывчивость, которую они ощущали во время его бесед в Вифлееме. Это окончательно покорило каждого из товарищей Абнера и помогло им всем сердцем принять царство и всё то, что включал в себя такой шаг.
Прежде чем в последний раз покинуть Вифлеем, Учитель условился об объединении усилий, что должно было произойти до завершения его земной жизни во плоти. Было решено, что в ближайшем будущем Абнер и его соратники примкнут к Иисусу и двенадцати в Магаданском парке.
В соответствии с этой договорённостью, в начале ноября Абнер и его одиннадцать собратьев соединили свою судьбу с Иисусом и двенадцатью апостолами и трудились с ними сообща вплоть до распятия.
Во второй половине октября Иисус и двенадцать покинули окрестности Иерусалима. В воскресенье, 30 октября, Иисус и его спутники вышли из города Ефраим, где он отдыхал в уединении в течение нескольких дней, и никуда не сворачивая, направились по западно-иорданской дороге в Магаданский парк, куда прибыли к вечеру в среду, 2 ноября.
Апостолы почувствовали огромное облегчение, когда их Учитель вновь оказался в дружественных землях; больше они никогда не призывали его отправиться в Иерусалим для возвещения евангелия царства.
Через несколько дней после возвращения Иисуса и двенадцати из Иерусалима в Магадан, из Вифлеема прибыл Абнер вместе с группой примерно из пятидесяти учеников. К этому времени здесь, в Магаданском лагере, находились также корпус евангелистов, женский корпус и ещё около ста пятидесяти верных и испытанных учеников со всей Палестины. Посвятив несколько дней общению и реорганизации лагеря, Иисус и двенадцать приступили к интенсивной подготовке этой особой группы верующих, и именно из таких хорошо подготовленных и опытных учеников Учитель позднее отобрал семьдесят учителей и послал их возвещать евангелие царства. Такие регулярные занятия с ними начались в пятницу, 4 ноября, и продолжались до субботы, 19 ноября.
Каждое утро Иисус выступал перед этой группой. Пётр учил их методам публичной проповеди, Нафанаил наставлял в искусстве обучения, Фома объяснял, как отвечать на вопросы, а Матфей руководил организацией финансовых дел их группы. Остальные апостолы также принимали участие в этой подготовке в соответствии со своим особым опытом и природными талантами.
1. Рукоположение семидесяти.
Эти семьдесят были рукоположены Иисусом в Магаданском лагере пополудни в субботу, 19 ноября, и Абнер был назначен главой этих проповедников и учителей евангелия. В данный корпус семидесяти входили Абнер и десять бывших апостолов Иоанна, пятьдесят один бывший евангелист и восемь других учеников, отличившихся в служении царству.
Около двух часов в тот субботний день, в промежутке между ливнями, прибыла группа верующих вместе с Давидом и большей частью его корпуса гонцов – в общей сложности свыше четырёхсот человек, собралась на берегу Галилейского озера, чтобы присутствовать при рукоположении семидесяти.
Перед тем, как возложить руки на головы семидесяти и тем самым выделить их в качестве вестников евангелия, Иисус обратился к ним со словами: «Жатва велика, но работников мало; поэтому я призываю вас молить Господа жатвы, чтобы он послал больше работников на ниву свою. Я собираюсь выделить вас в качестве вестников царства; я собираюсь отправить вас к евреям и к язычникам словно овец к волкам. Отправляясь в путь по двое, не берите с собой ни сумы, ни сменной одежды, ибо ваша первая миссия будет недолгой. По дороге никого не приветствуйте, занимайтесь только своим делом. Всякий раз, намереваясь остановиться в чьём-либо доме, сначала скажите: «Мир этому дому». Если живущие в нём любят мир, оставайтесь; если нет, уходите. Избрав же этот дом, живите в нём, пока находитесь в том городе; ешьте и пейте то, что вам предложат. И делайте так потому, что работник достоин средств к существованию. Не переходите из дома в дом только оттого, что вам могут предложить лучшее жильё. Помните: на своём пути, возвещая мир на земле и добрую волю среди людей, вам придётся бороться со злобными и впавшими в самообман врагами; поэтому будьте мудры, как змеи, и при этом кротки, как голуби.
И куда бы вы ни шли, проповедуйте, говоря: «Приблизилось царство небесное»; и помогайте всем, кто болен душой или телом. Даром вы получили благодати царства, даром отдавайте. Если вы войдёте в город и люди вас примут, широко откроется им вход в царство Отца; но если вы войдёте в город и люди вас не примут, то всё равно, покидая этих неверующих, вы будете возвещать свою проповедь, говоря тем, кто не принял вашего учения: «Хотя вы и отвергаете истину, однако приблизилось к вам царство Бога». Тот, кто слышит вас, слышит меня. А тот, кто слышит меня, слышит Пославшего меня. Тот, кто отвергает вашу евангельскую весть, отвергает меня. А тот, кто отвергает меня, отвергает Пославшего меня».
Завершив своё обращение к семидесяти, он начал с Абнера и, по мере того, как они преклоняли колена вокруг него, возложил руки на голову каждого из них.
Ранним утром на следующий день Абнер отправил семьдесят вестников во все города Галилеи, Самарии и Иудеи. Отправившись в путь, эти тридцать пять пар проповедовали и учили в течение шести недель, вернувшись в новый лагерь у Пеллы в Перее в пятницу, 30 декабря.
2. Богатый юноша и другие.
Более пятидесяти учеников, каждый из которых добивался рукоположения и назначения в качестве одного из семидесяти, были отвергнуты комиссией, созданной Иисусом для отбора кандидатов. В комиссию входили Андрей, Абнер и исполняющий обязанности главы корпуса евангелистов. В тех случаях, когда три члена комиссии не приходили к единодушному решению, они приводили кандидата к Иисусу, и хотя Учитель не отверг ни одного человека, жаждущего рукоположения в качестве вестника евангелия, нашлось более дюжины таких, кто после разговора с Иисусом более не желали становиться вестниками евангелия.
Один убеждённый ученик пришёл к Иисусу и сказал: «Учитель, я хотел бы стать одним из твоих новых апостолов, но мой отец очень стар и находится при смерти; дозволяется ли мне вернуться домой, чтобы похоронить его?» Этому человеку Иисус ответил: «Сын мой, лисы имеют норы и птицы небесные – гнёзда, но Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову. Ты преданный ученик, и ты можешь оставаться им, вернувшись домой и опекая своих любимых, но с моими вестниками евангелия дело обстоит иначе. Они оставили всё, чтобы следовать за мной и возвещать царство. Если ты желаешь стать рукоположенным учителем, ты должен предоставить другим погребать мертвецов, когда идёшь вперёд, возвещая благую весть». И этот человек ушёл в глубоком разочаровании.
Другой ученик пришёл к Учителю и сказал: «Я желаю стать рукоположенным вестником, но я хотел бы отправиться на короткое время домой, чтобы утешить свою семью». Иисус ответил: «Если ты желаешь рукоположения, ты должен быть готов отказаться от всего. Вестники евангелия не могут разрываться в своих чувствах. Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не достоин стать вестником царства».
После этого Андрей привёл к Иисусу некоего богатого юношу – преданного верующего, желавшего получить рукоположение. Этот юноша, Матадорм, был членом иерусалимского синедриона; в прошлом он слышал проповедь Иисуса, а впоследствии Пётр и другие апостолы познакомили его с евангелием царства. Иисус поговорил с Матадормом о требованиях, предъявляемых к рукоположению, и предложил ему не принимать решение, пока тот не обдумает этот вопрос более тщательно. Ранним утром следующего дня, когда Иисус отправлялся на прогулку, юноша обратился к нему со словами: «Учитель, я хотел бы услышать от тебя уверения вечной жизни. Поскольку я с детства соблюдаю все заповеди, я хотел бы знать, что ещё мне следует сделать, чтобы унаследовать вечную жизнь?» Отвечая на его вопрос, Иисус сказал: «Если ты выполняешь все заповеди – не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обманывай, чти своих родителей, – ты поступаешь правильно, но спасение является наградой за веру, а не только за дела. Веришь ли ты в это евангелие царства?» И Матадорм ответил: «Да, Учитель, я верю всему, чему научили меня ты и твои апостолы». И Иисус сказал: «В таком случае ты действительно являешься моим учеником и дитя царства».
Тогда юноша сказал: «Однако, Учитель, мне недостаточно быть твоим учеником; я хотел бы стать одним из твоих новых вестников». Услышав эти слова, Иисус с огромной любовью посмотрел на него и сказал: «Я сделаю тебя одним из своих вестников, если ты готов заплатить за это – восполнить единственное, чего тебе недостаёт». Матадорм ответил: «Учитель, я готов на всё, если мне будет дозволено следовать за тобой». Поцеловав вставшего на колени юношу в лоб, Иисус сказал: «Если желаешь быть моим вестников, пойди и продай всё, что имеешь, и, раздав вырученные деньги бедным или своим братьям, приходи, следуй за мной и обретёшь сокровище в царстве небесном».
Услышав это, Матадорм изменился в лице. Он поднялся и, опечаленный, пошёл прочь, ибо обладал большим состоянием. Этот богатый молодой фарисей был воспитан с верой в то, что богатство является знаком Божьего благоволения. Иисус знал, что он не освободился от любви к себе и своему богатству. Учитель хотел избавить его от любви к богатству, но совсем не обязательно от самого богатства. В то время как ученики Иисуса не расставались со всеми своими мирскими владениями, апостолы и семьдесят отказались от всего. Матадорм желал стать одним из семидесяти новых вестников, и именно поэтому Иисус потребовал, чтобы он расстался со всем своим бренным состоянием.
Практически у каждого человека есть нечто, за что он держится как за дурную привычку и отказ от чего необходим как часть платы за вхождение в царство небесное. Если бы Матадорм расстался со своим богатством, оно, возможно, было бы тут же возвращено ему для распоряжения им в качестве казначея семидесяти. Ибо позднее, после создания церкви в Иерусалиме, он всё-таки исполнил веление Учителя – хотя было уже слишком поздно для того, чтобы стать одним из семидесяти, – и стал казначеем иерусалимской церкви, которую возглавлял Иаков, брат Господа во плоти.
Поэтому всегда было и всегда будет истиной: люди должны сами принимать свои решения. В определённых пределах смертные обладают свободой выбора. Силы духовного мира не будут принуждать человека; они позволяют ему идти по самостоятельно избранному пути.
Иисус предвидел, что, оставшись при своём богатстве, Матадорм никак не смог бы стать рукоположенным соратником людей, отказавшихся от всего ради евангелия; в то же время он видел, что освободись Матадорм от своего богатства, он мог бы в итоге стать их всеобщим лидером. Однако, как и собственные братья Иисуса, он не достиг высот в царстве, поскольку лишил себя той сокровенной и личной связи с Учителем, которая могла бы стать его опытом, пожелай он сделать тогда именно то, о чём просил его Иисус и что он действительно совершил впоследствии через несколько лет.
Богатство не имеет какого-либо непосредственного отношения к вхождению в царство небесное; препятствием является именно любовь к богатству. Духовная преданность царству несовместима с рабским служением материалистической мамоне. Человек не может сочетать свою высшую приверженность духовному идеалу с материальной привязанностью.
Иисус никогда не учил, что владеть богатством неправильно. Только от двенадцати и семидесяти он требовал, чтобы они передали все свои бренные владения общему делу. Но и в таких случаях он допускал, чтобы реализуемая собственность приносила доход, как в случае с апостолом Матфеем. Иисус не раз давал своим состоятельным ученикам советы, схожие с теми, которые получил римский богач. Учитель считал разумное вложение излишков законной формой гарантии от неизбежных в будущем превратностей судьбы. Когда апостольская казна переполнялась, Иуда, после консультаций с Андреем, вкладывал деньги, с тем чтобы их можно было использовать в случае сокращения поступлений. Иисус никогда лично не занимался апостольскими финансами, за исключением распределения подаяний. Однако один вид экономического злоупотребления не раз подвергался его осуждению – и это была несправедливая эксплуатация слабых, необученных и менее удачливых людей их более сильными, сообразительными и умными собратьями. Иисус заявлял, что такое бесчеловечное обращение с мужчинами, женщинами и детьми несовместимо с идеалами братства царства небесного.
3. Разговор о богатстве.
К концу разговора Иисуса с Матадормом вокруг него уже собрались Пётр и несколько апостолов и когда богатый юноша собрался уходить, Иисус обернулся, взглянул на апостолов и произнёс: «Вы видите, как трудно имеющим богатства в полной мере войти в царство Бога! Невозможно делить духовное поклонение с материальными привязанностями; никто не может служить двум господам. Есть пословица о том, что «легче верблюду пройти через игольное ушко, чем язычнику унаследовать вечную жизнь». А я заявляю вам, что верблюду так же легко пройти через игольное ушко, как этим самодовольным богачам войти в царство небесное».
Услышав эти слова, Пётр и апостолы были потрясены настолько, что Пётр сказал: «Кто же, Господи, может тогда спастись? Значит ли это, что тем, у кого есть богатство, закрыта дорога в царство?» Иисус ответил: «Нет, Пётр, однако те, кто уповает на богатство, едва ли войдут в духовную жизнь, ведущую к вечному развитию. Но и в таком случае многое из того, что невозможно для человека, доступно небесному Отцу; скорее, нам следует осознать, что с Богом возможно всё».
Когда же они все ушли, Иисус остался опечаленным тем, что Матадорм не остался с ними, ибо он очень любил его. А когда они спустились к озеру и уселись у воды, Пётр, говоря от имени двенадцати (которые к тому времени уже были в сборе), сказал: «Нам не дают покоя слова, сказанные тобою богатому юноше. Должны ли мы требовать, чтобы желающие следовать за тобой отказывались от всей своей мирской собственности?» И Иисус ответил: «Нет, Пётр, требуйте этого только от тех, кто хотел бы стать апостолом и желает жить со мной, как вы, – одной семьёй. Однако Отец требует от своих детей, чтобы их любовь была чистой и безраздельной. Нужно отказаться от всего, что стоит между вами и любовью к истинам царства, – кем бы или чем бы это ни являлось. Если богатство не вторгается во владения души, оно несущественно для духовной жизни тех, кто желает войти в царство».
Тогда Пётр спросил: «Но, Учитель, мы оставили всё, чтобы следовать за тобой; что же мы получим?» И Иисус обратился ко всем двенадцати: «Истинно, истинно говорю вам: нет человека, оставившего богатство, дом, жену, братьев, родителей или детей ради меня и ради царства небесного, который не получит во много раз больше в этой жизни – возможно, не избежав гонений, – и в грядущем мире вечной жизни. Но многие первые будут последними, а последние часто будут первыми. Отец обращается со своими созданиями в соответствии с их потребностями и согласно своим справедливым законам, исполненным милосердной и любвеобильной заботы о благополучии вселенной.
Царство небесное подобно хозяину дома, который давал работу многим людям и который вышел рано утром нанять работников в свой виноградник. Договорившись платить по динарию в день, он послал их в виноградник. Около девяти часов он вышел и, увидев других, стоящих без дела на рыночной площади, сказал им: «Идите и вы работать в мой виноградник, и я заплачу вам по справедливости». И они тут же отправились работать. Около полудня он снова вышел из дома, а затем около трёх часов, и сделал то же самое. Отправившись на рынок около пяти часов пополудни, он опять увидел стоящих там людей и спросил их: «Почему вы стоите здесь целый день без дела?» И те ответили ему: «Потому что никто нас не нанял». Тогда хозяин дома сказал: «Идите и вы работать в мой виноградник, и я заплачу вам то, что причитается».
Когда наступил вечер, владелец виноградника сказал своему управителю: «Позови работников и заплати им, начиная с последних и кончая первыми». Когда пришли те, кого он нанял около пяти часов, то каждый получил по динарию; то же самое получили и остальные работники. Когда нанятые в начале дня увидели, что заплачено тем, кто был нанят позже, они решили, что получат больше, чем причиталось им по договору. Однако каждый из них, как и остальные работники, получил только один динарий. И когда все получили плату, они стали роптать на хозяина дома: «Те, кого ты нанял последними, проработали всего час, но ты заплатил им столько же, сколько нам, весь день трудившимся под палящим солнцем».
Тогда хозяин дома ответил: «Друзья мои, я не обижаю вас. Разве каждый из вас не согласился работать за динарий в день? Возьмите то, что вам положено, и ступайте своей дорогой, ибо я желаю дать последним столько же, сколько я дал вам. Разве я не вправе распоряжаться, как угодно, тем, что мне принадлежит? Или вы завидуете моей щедрости оттого, что я желаю добра и милосердия?»
4. Прощание с семьюдесятью.
Это был волнующий день в жизни Магаданского лагеря, ибо в тот день семьдесят евангелистов отправлялись в путь со своей первой миссией. Ранним утром, в своей последней беседе с семьюдесятью, Иисус особо выделил следующие положения:
1. Евангелие царства должно возвещаться всему миру – как иноверцам, так и евреям.
2. Помогая больным, не приучайте их уповать на чудеса.
3. Возвещайте духовное братство сынов Бога, а не внешнее царство мирской власти и материальной славы.
4. Старайтесь не тратить слишком много времени на визиты вежливости и иные пустяки, способные отвлечь от полной преданности проповеди евангелия.
5. Если первый дом, избранный вами в качестве своего пристанища, окажется достойным, оставайтесь в нём в течение всего своего пребывания в том городе.
6. Прямо заявляйте всем истинно верующим, что настало время для открытого разрыва с религиозными лидерами евреев в Иерусалиме.
7. Учите людей, что весь долг человека заключён в одной заповеди: Возлюби Господа Бога твоего, всем разумом и душой и ближнего твоего, как самого себя. (Они должны были учить людей этой единственной заповеди вместо 613 правил жизни в толкованиях фарисеев.)
После этой беседы Иисуса с семьюдесятью в присутствии всех апостолов и учеников, их увёл Симон Пётр, прочитавший им проповедь рукоположения, ставшей развитием наказа Учителя, данного в тот день, когда он возложил на них руки и выделил их в качестве вестников царства. Пётр призвал семьдесят высоко ценить в своём опыте следующие добродетели:
1. Освящённая преданность. Всегда молиться о том, чтобы было послано больше работников на евангельскую жатву. Он объяснил, что при такой молитве человек с большей вероятностью скажет: «Вот я; пошли меня». Он предупреждал их не забывать о ежедневном поклонении.
2. Истинное мужество. Он предупредил их, что они столкнутся с враждебным отношением и что их наверняка ждут гонения. Пётр сказал им, что их миссия не для трусливых и посоветовал тем, кому страшно, сразу покинуть их ряды. Но ни один не ушёл.
3. Вера и доверие. Они должны отправиться в свою первую миссию без какого-либо снаряжения; они должны целиком положиться на Отца в отношении пищи, крова и прочих необходимых вещей.
4. Усердие и инициативность. Они должны проявлять усердие и разумный энтузиазм; они должны неукоснительно заниматься делом их Учителя. Восточное приветствие представляло собой длинную и сложную церемонию; поэтому им было наказано «никого не приветствовать» – так обычно говорили, призывая кого-нибудь заниматься своим делом и не терять времени. Речь не шла о дружеском приветствии.
5. Доброта и учтивость. Учитель уже предупреждал их не тратить попусту времени на общественные церемонии, однако он призывал быть вежливыми по отношению ко всем, с кем они будут общаться. Они должны были всячески проявлять доброту к тем, кому довелось бы принимать их в своём доме. Им было строго наказано не покидать скромное жилище ради более удобного или влиятельного дома.
Хотя евреи испытывали особое уважение к числу семьдесят и иногда считали, что языческий мир объединяет семьдесят наций, а также хотя эти семьдесят вестников должны были отправиться с евангелием ко всем народам, тем не менее, насколько мы можем судить, то, что в этой группе оказалось именно семьдесят человек, было чистой случайностью. Без сомнения, Иисус принял бы не менее полдюжины других, однако они не пожелали заплатить должную цену – отказаться от богатства и своих семей.
5. Перенос лагеря в Пеллу.
Теперь Иисус и двенадцать готовились к созданию своего последнего опорного пункта в Перее, рядом с Пеллой, где Учитель был крещён в водах Иордана. Последние десять дней ноября, проведённые в Магадане, прошли в совещаниях, и во вторник, 6 декабря, вся группа почти из трёхсот человек вышла на рассвете со всем своим имуществом, чтобы вечером остановиться на ночлег у реки рядом с Пеллой. Это было то же место у источника, где несколькими годами ранее стоял со своим лагерем Иоанн Креститель.
После ликвидации Магаданского лагеря Давид Зеведеев вернулся в Вифсаиду и сразу же начал сворачивать курьерскую службу. Царство вступало в новую фазу. Каждый день прибывали паломники со всей Палестины и даже из отдалённых районов Римской империи. Иногда здесь появлялись верующие из Месопотамии и стран к востоку от Тигра. Поэтому в воскресенье, 18 декабря, Давид, с помощью своих гонцов, погрузил на вьючных животных хранившееся в доме его отца лагерное снаряжение, которое он использовал в прежнем лагере у озера в Вифсаиде. Простившись на время с Вифсаидой, он отправился на юг по берегу озера и далее вдоль Иордана к месту, находившемуся севернее лагеря апостолов в полумиле от них; не прошло и недели, как он уже был готов разместить здесь около полутора тысяч паломников. Апостольский лагерь вмещал до пятисот человек. В Палестине стоял сезон дождей, и это пристанище было необходимо для приёма растущего числа посетителей – большей частью искренних, – которые прибывали в Перею, чтобы увидеть Иисуса и услышать его учение.
Всё это Давид делал по собственной инициативе, хотя он и советовался с Филиппом и Матфеем в Магадане. При сооружении лагеря он использовал большую часть своих бывших гонцов; в это время регулярные курьерские поручения выполняло менее двадцати человек. К концу декабря – и до возвращения семидесяти – вокруг Учителя собралось уже около восьмисот посетителей, разместившихся в лагере Давида.
6. Возвращение семидесяти.
В пятницу, 30 декабря, пока Иисус находился неподалёку на холмах вместе с Петром, Иаковом и Иоанном, семьдесят вестников начали по двое прибывать в лагерь у Пеллы в сопровождении многочисленных верующих. Примерно к пяти часам, когда Иисус вернулся в лагерь, все семьдесят были уже в сборе в том месте, где обычно учил Иисус. Вечерняя трапеза задержалась более чем на час, пока эти увлечённые евангелием царства люди рассказывали о своих впечатлениях. В предшествующие недели многое уже было известно апостолам от гонцов Давида, однако все были воодушевлены, слушая, как эти вновь посвящённые евангелисты сами рассказывают об отношении к их проповеди истосковавшихся иудеев и иноверцев. Наконец-то Иисус смог увидеть, как люди несут благую весть без его личного участия. Теперь Учитель знал, что он может покинуть этот мир, не опасаясь серьёзного замедления в распространении царства.
Когда семьдесят рассказывали, что «даже бесы подвластны» им, они имели в виду случаи чудесного исцеления жертв нервных расстройств. Тем не менее, эти пастыри действительно оказали помощь в нескольких случаях реальной одержимости, и, говоря о таких случаях, Иисус сказал: «Неудивительно, что эти строптивые меньшие духи подчиняются вам, ибо я видел Сатану, упавшего с небес, как молния. Но пусть не это вызывает у вас ликование; я заявляю вам, что, как только я вернусь к Отцу, мы пошлём наш дух непосредственно в разумы людей, так что горстка этих заблудших духов не сможет более вселяться в разумы несчастных смертных. Вместе с вами я рад тому, что вы способны воздействовать на людей, но больше радуйтесь не этому опыту, а тому, что ваши имена записаны на небесных скрижалях, а это значит, что вы пойдёте вперёд по бесконечному пути духовных свершений».
Именно тогда, перед самой вечерней трапезой, Иисус пережил один из тех редких моментов эмоционального восторга, свидетелями которого иногда становились его последователи. Он сказал: «Я благодарю тебя, Отец, Господь неба и земли, что, хотя это чудесное евангелие осталось сокрытым от умудрённых и самодовольных, дух раскрыл духовную славу этим детям царства. Да, Отец мой, тебе, должно быть, было приятно вершить это, и я радуюсь, зная, что благая весть будет распространяться по всему миру и после того, как я вернусь к тебе и тому труду, который ты поручил мне исполнить. Я глубоко взволнован, понимая, что вскоре ты передашь всю власть в мои руки, что только ты подлинно знаешь, кто я, и что только я подлинно знаю тебя, а также те, кому я раскрыл тебя. И когда я завершу это откровение моим братьям во плоти, я продолжу его твоим небесным созданиям».
После этого обращения к Отцу Иисус обернулся к своим апостолам и пастырям и сказал: «Благословенны глаза, которые видят, и уши, которые слышат это. Говорю вам, что многие пророки и многие из великих мужей прошлого желали видеть то, что видите теперь вы, но им не было дано. И многие грядущие поколения детей света, слушая обо всём этом, будут завидовать вам, слышавшим и видевшим это непосредственно».
Затем, обращаясь ко всем ученикам, он сказал: «Вы слышали, как многие города и сёла приняли благую весть царства, и как мои пастыри и учители были приняты как евреями, так и язычниками. Воистину благословенны те общины, которые решили принять евангелие царства. Но горе отвергшим свет жителям Хоразина, Вифсаиды-Юлии и Капернаума, городам, плохо принявшим этих вестников. Я заявляю, что, если бы великие деяния, совершённые в этих местах, случились бы в Тире и Сидоне, люди этих так называемых языческих городов уже давно бы покаялись и сидели в рубище и пепле. Воистину, в день суда более терпимым будет отношение к Тиру и Сидону».
Так как следующий день был субботой, Иисус уединился с семьюдесятью и сказал им: «Я действительно радовался вместе с вами, когда вы вернулись с доброй вестью о принятии евангелия царства столь многими людьми по всей Галилее, Самарии и Иудее. Однако я удивлён тем, что это привело вас в такой восторг. Разве вы не ожидали, что ваша проповедь при возвещении будет заключать в себе такую силу? Неужели вы так мало верили в это евангелие, что вернулись, поражённые его воздействием? И теперь, хотя я не собираюсь омрачать вашу радость, я хотел бы строго предупредить вас о коварствах гордости – духовной гордыни. Если бы вы могли понять падение Люцифера, лукавого, вы остерегались бы любых форм духовной гордыни.
Вы приступили к этому великому труду, раскрывая смертному человеку, что он является сыном Бога. Я показал вам путь; идите вперёд, исполняя свой долг, и неустанно творите добро. Вам и всем тем, кто пойдёт по вашим стопам во все времена, позвольте сказать: я всегда буду рядом, и мой призыв есть и всегда будет: придите ко мне все, кто трудится и обременён, и я успокою вас. Возложите на себя моё бремя и учитесь у меня, ибо я верен и предан, и найдёте духовное утешение для своих душ».
И они убедились в истинности слов Учителя на собственном опыте. И с того дня бесчисленные тысячи людей также удостоверились в надёжности этих обещаний.
7. Подготовка к последней миссии.
Несколько следующих дней стали напряжённым временем для лагеря у Пеллы, где завершались приготовления к перейской миссии. Иисус и его товарищи приступали к своей последней миссии, трёхмесячному путешествию по всей Перее, которое завершилось только при вступлении Учителя в Иерусалим для его завершающих трудов на земле. В течение этого времени центром деятельности Иисуса и апостолов являлся лагерь у Пеллы.
Иисусу больше не нужно было ходить и учить людей. Теперь каждую неделю к нему приходило всё больше посетителей; они прибывали отовсюду – не только из Палестины, но и со всего римского мира и Ближнего Востока. Хотя Учитель вместе с семьюдесятью евангелистами участвовал в путешествии по Перее, он проводил много времени в лагере у Пеллы, обучая народ и наставляя двенадцать. В течение всего этого трёхмесячного периода рядом с Иисусом было не менее десяти апостолов.
Вместе с семьюдесятью в путь собрались и члены женского корпуса, готовые попарно трудиться в крупных городах Переи. За последнее время двенадцать женщин – члены первоначальной группы – подготовили корпус из пятидесяти женщин, обученных посещать дома и овладевших искусством оказания помощи больным и страждущим. Перпетуя, жена Симона Петра, вошла в эту новую группу женского корпуса и ей было поручено руководить – под началом Абнера – деятельностью расширенного женского корпуса. После Пятидесятницы она не расставалась со своим прославленным мужем, сопровождая его во всех миссионерских путешествиях, и в тот же день, когда Пётр был распят в Риме, её бросили на арену на съедение диким зверям. Среди членов этого нового женского корпуса были жёны Филиппа и Матфея, а также мать Иакова и Иоанна.
Теперь, под личным руководством Иисуса, дело царства должно было перейти в свою завершающую фазу. И этот предстоящий этап был отмечен духовной глубиной, разительно отличаясь от времени былой популярности в Галилее, когда Иисуса сопровождали ждавшие волшебств и искавшие чудес толпы. И всё же, среди его последователей по-прежнему оставалось немало людей материалистического склада, неспособных понять истину о том, что царство небесное является духовным братством людей, основанным на вечной истине всеобщего отцовства Бога.
Пока обустраивался лагерь у Пеллы, Иисус, взяв с собой Нафанаила и Фому, тайно отправился в Иерусалим на праздник обновления. Только тогда, когда они перешли Иордан у вифанской переправы, двое апостолов поняли, что их Учитель направляется в Иерусалим. Осознав, что он всерьёз решил присутствовать на празднике обновления, они как только могли стали отговаривать Иисуса и пытались переубедить его, используя всевозможные доводы. Однако их усилия оказались напрасными. Иисус был полон решимости посетить Иерусалим. На все их уговоры, на все их предупреждения о том, что отдавать себя в руки синедриона – безумная и опасная затея, он отвечал только одно: «Я хотел бы дать этим учителям Израиля ещё одну возможность увидеть свет до того, как настанет мой час».
По дороге в Иерусалим двое апостолов продолжали выражать опасения и высказывать сомнения в мудрости такой явно самонадеянной затеи. Они достигли Иерихона около половины пятого и приготовились остановиться здесь на ночлег.
1. Рассказ о добром самаритянине.
В тот вечер вокруг Иисуса и двоих апостолов собралось много людей; они задавали вопросы, на многие из которых отвечали два апостола, а другие обсуждались Учителем. В ходе вечера один законник, пытаясь втянуть Иисуса в опасный спор, сказал: «Учитель, я хотел бы спросить тебя, как я должен поступать, чтобы унаследовать вечную жизнь?» Иисус ответил: «Что написано в законе и у пророков? Как ты понимаешь Писания?». Законник, знавший учения как Иисуса, так и фарисеев, ответил: «Возлюби Господа Бога всем сердцем, всей душой, всем разумом и всей силой и возлюби ближнего своего, как самого себя». Тогда Иисус сказал: «Ты ответил верно; поступай так и обретёшь жизнь вечную».
Однако, задавая свой вопрос, законник слукавил, и, желая оправдать себя, а также надеясь смутить Иисуса, он решил задать ему ещё один вопрос. Подойдя поближе к Учителю, он сказал: «И всё же, Учитель, я просил бы тебя сказать мне, кто именно является моим ближним?» Законник задал этот вопрос в надежде поймать Иисуса в западню – заставить его сделать какое-нибудь заявление, которое противоречило бы еврейскому закону, определявшему ближних как «детей одного народа». На всех остальных евреи смотрели как на «псов языческих». Этот законник был в общих чертах знаком с учениями Иисуса и потому знал, что Учитель придерживается иных взглядов; поэтому он надеялся заставить его сказать нечто такое, что могло быть истолковано как оскорбление священного закона.
Но Иисус понял намерения законника и чтобы избежать ловушки, стал рассказывать своим слушателям историю, хорошо понятную любому жителю Иерихона. Иисус сказал: «Один человек шёл из Иерусалима в Иерихон и попался жестоким разбойникам, которые ограбили его, сорвали с него одежду, избили и ушли, оставив его полумёртвым. Случайно той дорогой проходил священник, и когда он увидел раненого и его плачевное состояние, то перешёл на другую сторону дороги. Так же и проходивший мимо левит, увидев этого человека, перешёл на другую сторону. И вот, примерно в такое же время, некий самаритянин, направлявшийся в Иерихон, набрёл на этого человека; и когда он увидел, что тот ограблен и избит, он сжалился над ним; подойдя к нему, он перевязал ему раны, омыв их оливковым маслом и вином, посадил на своего осла и привёз его сюда, на постоялый двор, где ухаживал за ним. На следующий день он дал хозяину постоялого двора немного денег и сказал: «Позаботься как следует о моём друге, а если истратишь на него сверх этого, то отдам тебе, когда вернусь». Теперь позволь спросить у тебя: который из этих трёх оказался ближним тому, кто попался разбойникам?». И когда законник увидел, что угодил в свою собственную ловушку, он ответил: «Оказавший ему милость». И Иисус сказал: «Иди и поступай так же».
Законник ответил «оказавший ему милость», чтобы даже не произносить ненавистное слово «самаритянин». На вопрос «Кто мой ближний?» законнику пришлось дать именно тот ответ, которого желал Иисус и который – дай его Иисус – стал бы прямым основанием для обвинения в ереси. Иисус не только привёл в замешательство нечестного законника, но и рассказал своим слушателям историю, которая являлась одновременно прекрасным наставлением для всех его последователей и суровым осуждением всех евреев за их отношение к самаритянам. С тех пор этот рассказ способствовал распространению братской любви среди всех, кто впоследствии уверовал в евангелие Иисуса.
2. В Иерусалиме.
Иисус посетил праздник кущей, чтобы возвестить евангелие паломникам со всей империи; теперь он прибыл на праздник обновления с единственной целью: предоставить синедриону и еврейским лидерам ещё одну возможность увидеть свет.
Главное событие этих нескольких дней, проведённых в Иерусалиме, произошло в пятницу вечером в доме Никодима. Здесь собрались около двадцати пяти еврейских лидеров, уверовавших в учения Иисуса. Среди них были четырнадцать человек, которые являлись – или были до недавнего времени – членами синедриона. На этой встрече присутствовали Эвер, Матадорм и Иосиф Аримафейский.
В данном случае все слушатели Иисуса были учёными людьми, и как они, так и двое его апостолов были поражены кругозором Учителя и глубиной его замечаний, высказанных этому знатному обществу. Со времени своих бесед в Александрии, Риме и на островах Средиземного моря Иисус не выказывал такой учёности и не проявлял такого понимания человеческих проблем – как мирских, так и религиозных.
Когда эта короткая встреча подошла к концу, все разошлись, озадаченные личностью Учителя, очарованные его благородными манерами и влюблённые в этого человека. Они попытались дать Иисусу совет относительно его желания завоевать на свою сторону остальных членов синедриона. Учитель внимательно выслушал их предложения, но ничего не ответил. Он прекрасно понимал, что все их планы невыполнимы. Он догадывался, что большинство еврейских лидеров никогда не примут евангелия царства; тем не менее, он дал всем им последнюю возможность сделать выбор. Однако, отправляясь в тот вечер на ночлег на Елеонскую гору вместе с Нафанаилом и Фомой, он ещё не решил, какой метод следует избрать, чтобы вновь привлечь внимание синедриона к своему труду.
В ту ночь Нафанаил и Фома почти не спали – настолько они были поражены тем, что услышали в доме у Никодима. Они много размышляли над последним замечанием Иисуса в ответ на предложение прежних и нынешних членов синедриона предстать вместе с ними перед семьюдесятью. Учитель сказал: «Нет, мои братья, такой шаг был бы напрасным. Вы приумножили бы гнев, который обрушится на ваши головы, но ничуть не смягчили бы их ненависть ко мне. Пусть каждый из вас, ведомый духом, занимается делом Отца; я же ещё раз привлеку их внимание к царству так, как повелит мне Отец мой».
3. Исцеление слепого нищего.
На следующее утро все трое пришли на завтрак в Вифанию, в дом Марфы, после чего сразу же отправились в Иерусалим. В это субботнее утро, когда Иисус и двое его апостолов подходили к храму, они заметили известного в округе нищего – слепого от рождения, сидевшего на своём обычном месте. Хотя нищие не просили и не получали подаяний по субботам, им позволялось сидеть на своих привычных местах. Иисус остановился и посмотрел на нищего. И по мере того, как он вглядывался в этого человека, который был рождён слепым, в его разуме оформилась идея о том, каким образом он сможет ещё раз привлечь внимание синедриона и других еврейских лидеров и религиозных учителей к своей миссии на земле.
Пока Учитель стоял перед слепым, погружённый в свои мысли, Нафанаил, размышляя о возможной причине слепоты этого человека, спросил: «Учитель, раз он родился слепым, то кто согрешил: он сам или его родители?».
Раввины учили, что все подобные случаи врождённой слепоты были следствием греха. Не только зачатие и рождение детей происходило во грехе, но ребёнок мог также родиться слепым вследствие наказания за некий грех, совершённый его отцом. Они даже учили, что само дитя могло согрешить до того, как родиться на свет. Они также учили, что такие изъяны могли быть следствием греха или иной слабости матери во время вынашивания ребёнка.
Повсюду в этих краях издавна жила вера в перевоплощение. Древние еврейские учителя – наряду с Платоном, Филоном и ессеями – допускали, что в течение одного воплощения люди могут пожинать то, что было посеяно за время предшествующего существования; поэтому считалось, что в этой жизни они расплачиваются за грехи, совершённые в предыдущих жизнях. Учителю было трудно заставить людей поверить в то, что их души не имели никаких предыдущих жизней.
Однако, несмотря на всю непоследовательность, евреи считали в высшей степени похвальным делом подавать милостыню слепым нищим, хотя слепота этих нищих представлялась следствием греха. Эти слепые, по своему обыкновению, непрестанно кричали нараспев прохожим: «О, милосердные, помогите слепому, и зачтётся вам».
Иисус начал обсуждать этот случай с Нафанаилом и Фомой не только потому, что он уже решил использовать слепого в качестве средства для того, чтобы в тот же день ещё раз всерьёз привлечь внимание еврейских лидеров к своей миссии, но и потому, что он всегда призывал своих апостолов искать истинные причины всех явлений, и естественных, и духовных. Он часто предостерегал их против распространённой тенденции приписывать духовные причины обычным физическим явлениям.
Иисус решил использовать этого нищего в своих планах на текущий день, однако прежде, чем сделать что-либо для слепого, которого звали Иосия, он ответил на вопрос Нафанаила. Учитель сказал: «Ни он не грешил, ни его родители, чтобы через него проявились деяния Бога. Эта слепота возникла у него естественным образом, но сейчас нам следует совершить дело Пославшего меня, пока ещё день, ибо неизбежно придёт ночь, когда мы уже не сможем сделать то, что собираемся совершить. Пока я в мире, я свет миру, но пройдёт совсем немного времени, и меня не станет с вами».
Сказав это, Иисус обратился к Нафанаилу и Фоме: «Сотворим зрение этому слепому в этот субботний день, чтобы дать книжникам и фарисеям все основания, необходимые им для обвинения Сына Человеческого». Затем, наклонившись, он плюнул на землю и смешал глину со слюной. Говоря обо всём этом так, чтобы слепой мог слышать, он подошёл к Иосии и положил глину на его невидящие глаза со словами: «Пойди, сын мой, смой эту глину в Силоамской купальне, и ты сразу обретёшь зрение». И когда Иосия умылся в Силоамском водоёме, он вернулся к своим друзьям и семье прозревшим.
Поскольку всю свою жизнь он просил милостыню, ничего другого он не знал; поэтому, когда первый восторг от сотворённого зрения прошёл, Иосия вернулся на то место, где он обычно просил подаяния. Заметив, что он видит, его друзья, соседи и все, кто знал его раньше, стали удивляться: «Разве это не слепой нищий Иосия?» Некоторые говорили, что это он, в то время как другие утверждали: «Нет, этот похож на того, но зрячий». Но когда они спросили самого Иосию, тот ответил: «Это я».
Когда же стали спрашивать, как он прозрел, он отвечал: «Человек по имени Иисус проходил здесь и, говоря обо мне со своими друзьями, смешал слюну с глиной, помазал мне глаза и послал умыться в Силоамской купальне. Я сделал, как велел этот человек, и тут же прозрел. С тех пор прошло лишь несколько часов. Пока ещё я не понимаю многого из того, что вижу». И когда люди, которые начали собираться вокруг него, спросили, где найти этого странного человека исцелившего его, он мог лишь ответить, что не знает.
Это одно из самых странных чудес, сотворённых Учителем. Этот человек не просил исцеления. Он не знал, что Иисус, пославший его умыться в Силоамской купальне и пообещавший ему зрение, является тем пророком из Галилеи, который проповедовал в Иерусалиме на празднике кущей. Этот человек слабо верил в то, что прозреет, однако в те дни люди глубоко верили в силу слюны великого или святого человека, а из беседы Иисуса с Нафанаилом и Фомой Иосия заключил, что тот, кто собирается облагодетельствовать его, является великим человеком, образованным учителем или святым пророком; поэтому он сделал так, как велел Иисус.
Иисус же смешал глину со слюной и послал его умыться в символической Силоамской купальне по трём причинам:
1. Случившееся не являлось чудотворным ответом на веру индивидуума. Это было чудо, которое Иисус решил сотворить в своих личных целях, но которое было устроено им так, чтобы этот человек мог извлечь для себя длительную пользу.
2. Поскольку слепой не просил об исцелении, и его вера была слабой, эти материальные действия должны были обнадёжить его. Будучи суеверным человеком, он действительно верил в силу слюны и знал, что Силоамская купальня является полусвященным местом. Но он вряд ли отправился бы туда, если бы ему не нужно было смыть глину, которой были помазаны глаза. В этой процедуре было ровно столько обрядности, чтобы заставить его действовать.
3. Однако у Иисуса была и третья причина для того, чтобы прибегнуть к таким материальным средствам для выполнения этого уникального действа: за счёт этого чуда, совершённого исключительно по собственному выбору, он желал научить своих последователей – как современников, так и представителей всех будущих эпох, – не пренебрегать материальными средствами при излечении больных. Он хотел, чтобы люди перестали считать чудеса единственным методом излечения человеческих болезней.
В то субботнее утро, вблизи иерусалимского храма, Иисус чудесным образом дал этому человеку зрение в первую очередь для того, чтобы открыто бросить вызов синедриону и всем еврейским учителям и религиозным лидерам. Так он заявил об открытом разрыве с фарисеями. Он всегда был позитивен во всём, что делал. Именно для того, чтобы побудить синедрион рассмотреть эти вопросы, он привёл двух своих апостолов к этому человеку пополудни в субботу и намеренно спровоцировал те дебаты, которые заставили фарисеев обратить внимание на это чудо.
4. Иосия предстает перед синедрионом.
К середине второй половины дня об исцелении Иосии говорили уже по всему храму, в связи с чем синедрион решил собраться на совет на своём обычном месте в храме. Они приняли это решение в нарушение действующего правила, запрещавшего синедриону собираться по субботам. Иисус знал, что нарушение субботы будет одним из главных обвинений против него при последнем испытании, и он хотел предстать перед синедрионом по обвинению в исцелении слепого в субботу, когда само заседание верховного суда иудеев – судящего его за это милосердное деяние – будет проведено именно в субботу и в прямое нарушение их собственных возложенных на себя законов.
Однако они не вызвали Иисуса; они боялись это сделать. Взамен, они незамедлительно послали за Иосией. После нескольких предварительных вопросов, председатель синедриона (присутствовало около пятидесяти человек) распорядился, чтобы Иосия рассказал, что с ним произошло. За время, прошедшее после его утреннего исцеления, Иосия узнал от Фомы, Нафанаила и других, что фарисеи недовольны его исцелением в субботу и что все, имеющие к этому отношение, могут ждать от них неприятностей. Но Иосия ещё не понимал, что Иисус был тем, кого называли Избавителем. Поэтому на допросе у фарисеев он сказал: «Этот человек пришёл, положил мне на глаза глину, велел умыться в Силоаме, и вот теперь я вижу».
Один из старших фарисеев, произнеся пространную речь, сказал: «Этот человек не может быть от Бога, ибо вы видите, что он не соблюдает субботу. Он нарушает закон, во-первых, тем, что формовал глину и во-вторых, посылая этого нищего умыться в Силоаме в субботу. Такой человек не может быть учителем, посланным Богом».
Тогда один из молодых членов совета, тайно веривший в Иисуса, сказал: «Если этот человек не послан Богом, то как ему удаётся такое? Мы знаем, что простой грешник неспособен творить такие чудеса. Все мы знаем этого нищего и то, что он был рождён слепым; теперь он видит. Не хочешь ли ты сказать, что этот пророк творит все эти чудеса силой князя дьяволов?» И на каждого фарисея, который осмеливался обвинить или осудить Иисуса, находился другой, который поднимался, задавая трудные и обескураживающие вопросы, так что у них возникли серьёзные разногласия. Увидев, какой оборот принимают события, председатель собрания решил остудить накал страстей и продолжить допрос самого Иосии. Повернувшись к нему, он спросил: «Что ты можешь сказать об этом человеке, Иисусе, который, как ты утверждаешь, открыл твои глаза?» И Иосия ответил: «Я думаю, что он пророк».
Лидеры были чрезвычайно встревожены и, не зная, что ещё предпринять, решили послать за родителями Иосии, чтобы выяснить, действительно ли он был рождён слепым. Они не желали верить в исцеление нищего.
В Иерусалиме хорошо знали не только то, что Иисусу был закрыт доступ в синагоги, но и то, что все верующие в его учение также изгоняются из синагог – отлучаются от религиозной конгрегации Израиля; и это означало лишение всех прав и разнообразных привилегий во всём еврейском обществе, за исключением права покупать предметы первой необходимости.
Поэтому, когда родители Иосии – бедные и запуганные души, – предстали перед внушающим благоговейный страх синедрионом, они побоялись говорить открыто. Председатель суда спросил: «Ваш ли это сын? И следует ли нам понимать, что он родился слепым? Если так, то как же он теперь зрячий?» Тогда отец Иосии, которому вторила мать, сказал: «Мы знаем, что это наш сын и что он был рождён слепым, но как случилось так, что он стал видеть, или кто тот человек, который вернул ему зрение, мы не знаем. Спросите его; он совершеннолетний; пусть сам о себе скажет».
После этого они вторично вызвали Иосию. Первоначальный план – устроить формальный суд – не удавался, и некоторые из них чувствовали себя неловко из-за того, что это происходило в субботу; поэтому, вызвав Иосию, они попытались запутать его, используя другой подход. Чиновник суда обратился к бывшему слепому: «Почему ты не воздаёшь хвалу Богу за свершившееся? Почему ты не говоришь нам всей правды о том, что произошло? Все мы знаем, что этот человек грешник. Почему ты отказываешься видеть истину? Ты знаешь, что и ты, и этот человек обвиняетесь в нарушении субботы. Разве ты не желаешь искупить свой грех и признать своим целителем Бога, если ты по-прежнему утверждаешь, что сегодня твои глаза были открыты?»
Но Иосия был не глуп, да и чувства юмора ему было не занимать. Поэтому он ответил чиновнику суда: «Грешник он или нет, не знаю, но я знаю одно – что я был слеп, а теперь вижу». И так как им не удалось заманить Иосию в ловушку, они продолжали спрашивать его: «Как именно он открыл тебе глаза? Что конкретно он для тебя сделал? Что он тебе сказал? Просил ли он тебя верить в него?».
Иосия ответил с некоторым нетерпением: «Я подробно рассказал вам, как всё это произошло, но вы не поверили моим словам; почему вы хотите услышать всё заново? Уж не хотите ли и вы стать его учениками?» После этих слов поднялся шум; заседание было прервано, и дело чуть не дошло до рукоприкладства, ибо лидеры бросились к Иосии, гневно восклицая: «Это ты можешь считать себя учеником этого человека, а мы – ученики Моисея, мы – учители законов Бога. Мы знаем, что Бог говорил через Моисея; что же касается этого человека, Иисуса, то мы не знаем, откуда он».
Тогда Иосия взобрался на скамейку и прокричал всем, кто мог его слышать: «Послушайте, вы, называющие себя учителями всего Израиля, что я скажу вам – вот великое чудо, ибо вы признаётесь, что не знаете, откуда этот человек, однако же вы доподлинно знаете из выслушанного вами свидетельства, что он открыл мои глаза. Мы все знаем, что Бог не совершает таких чудес для нечестивых, что Бог совершил бы это только по просьбе истинно верующего, такого, который свят и праведен. Вы знаете: никогда ещё не бывало, чтобы кто-то дал зрение человеку, который родился слепым. Посмотрите же все на меня и осознайте, что было совершено сегодня в Иерусалиме! Я говорю вам: если бы этот человек не был от Бога, он не смог бы этого сделать». И, расходясь в гневе и смятении, члены синедриона кричали ему: «В грехах ты родился, и пытаешься нас поучать? Может быть, в действительности ты не был рождён слепым; но даже если твои глаза и были открыты в субботу, то сделано это было силой князя дьяволов». И они тут же отправились в синагогу, чтобы отлучить Иосию.
Когда начиналось это дознание, у Иосии были смутные представления об Иисусе и природе его исцеления. Большая часть показаний, с которыми он столь умно и смело выступил перед верховным судом всего Израиля, сформировалась в его разуме в ходе этого разбирательства, которое проводилось таким нечестным и несправедливым образом.
5. Обучение в притворе Соломона.
В течение всего заседания синедриона, проходившем в нарушение субботы в одном из залов храма, Иисус прогуливался поблизости, обучая людей в притворе Соломона и надеясь на то, что его вызовут в синедрион, где он сможет рассказать благую весть о свободе и радости божественного сыновства в царстве Бога. Однако они боялись посылать за ним. Эти внезапные публичные появления Иисуса в Иерусалиме всегда приводили их в замешательство. Иисус дал им тот самый повод, которого они с таким нетерпением ждали, но они не решились вызвать его в синедрион даже в качестве свидетеля – не говоря уже о том, чтобы арестовать его.
В Иерусалиме стояла середина зимы, и люди приходили в притвор Соломона, чтобы хоть как-то укрыться от непогоды. И пока здесь находился Иисус, они задавали ему много вопросов, и он учил их более двух часов. Некоторые из еврейских учителей пытались заманить его в ловушку, спрашивая его при всех: «Сколько ты будешь держать нас в недоумении? Если ты Мессия, то почему не скажешь нам прямо?» Иисус отвечал: «Много раз я говорил вам о себе и моём Отце, однако вы не желали верить мне. Разве вы не видите, что те дела, которые я творю именем моего Отца, сами говорят за меня? Но многие из вас не верят, потому что не принадлежат к моей пастве. Учитель истины привлекает только тех, кто стремится к истине и жаждет праведности. Моя паства прислушивается к моему голосу; Я знаю её, и она следует за мной. И всем, кто следует моему учению, я даю вечную жизнь; они не погибнут вовек, и никто не уведёт их из-под моей руки. Отец мой, который дал мне этих детей, превыше всех, а потому никто не сможет увести их из-под руки моего Отца. Отец и я едины».
Некоторые из неверующих евреев бросились туда, где ещё продолжалось строительство храма, чтобы набрать камней и побить Иисуса, однако верующие удержали их.
Иисус же продолжал своё обучение: «Я совершил для вас много добрых дел волей Отца моего, а потому позвольте спросить вас: за какое из них вы собираетесь побить меня камнями?». Один из фарисеев ответил: «Не за добрые дела мы собираемся побить тебя, а за то, что ты, простой смертный, богохульствуешь, осмеливаясь равнять себя с Богом». Иисус ответил: «Вы обвиняете Сына Человеческого в богохульстве, потому что отказывались верить мне, когда я заявлял вам, что послан Богом. Если я не совершаю деяний Бога, не верьте мне; а если совершаю, даже если вы не верите в меня, должны были бы поверить моим деяниям. Но чтобы вы не сомневались в том, о чём я возвещаю, позвольте ещё раз заявить, что Отец во мне и я в Отце, и что так же, как Отец пребывает во мне, так и я буду пребывать в каждом, кто уверует в это евангелие». И когда люди услышали эти слова, многие из них побежали, чтобы набрать камней и побить его, но он покинул территорию храма. Встретившись рядом с храмом с Нафанаилом и Фомой, которые присутствовали на заседании синедриона, он стал ожидать вместе с ними, когда Иосия выйдет из зала заседаний.
Иисус и двое апостолов не пошли искать Иосию около его дома, пока не услышали, что тот был изгнан из синагоги. Когда они пришли к нему, Фома вызвал его во двор, и Иисус, обратившись к нему, сказал: «Иосия, веришь ли ты в Сына Бога?». Иосия ответил: «Скажи мне, кто он, чтобы я мог поверить в него». И Учитель сказал: «Ты видел и слышал его, и это тот, кто сейчас говорит с тобой». И Иосия ответил: «Верую, Господи» и, пав ниц, поклонился ему.
Поначалу – узнав, что он изгнан из синагоги, – Иосия впал в уныние, однако он воспрял духом, когда Иисус велел ему сразу же собираться, чтобы вместе с ними отправиться в лагерь у Пеллы. Этот простодушный житель Иерусалима действительно был изгнан из иудейской синагоги, но вот сам Создатель вселенной ведёт его вперёд к единению с духовной элитой того времени и того поколения.
И теперь Иисус покинул Иерусалим и уже не возвращался сюда до того, как приготовился покинуть этот мир. Вместе с двумя апостолами и Иосией Учитель отправился назад в Пеллу. Иосия оказался одним из тех, в ком семена чудотворной помощи Иисуса принесли плоды, ибо всю оставшуюся жизнь он проповедовал евангелие царства.
Во вторник, 3 января 30 года н.э., Абнер – бывший руководитель двенадцати апостолов Иоанна Крестителя, назорей и некогда глава школы назореев в Ен-Геди, а ныне руководитель семидесяти вестников царства, – созвал своих товарищей и дал им последние наставления, прежде чем отправить их в миссионерское путешествие по всем городам и сёлам Переи. Эта перейская миссия продолжалась почти три месяца и стала последним служением Учителя. После этого Иисус отправился прямо в Иерусалим, где прошёл через свои завершающие виды опыта во плоти. Семьдесят евангелистов, которым периодически помогали Иисус и двенадцать апостолов, трудились в следующих больших и малых городах, а также примерно в пятидесяти сёлах: Зафон, Гадара, Макад, Арбела, Рамаф, Едрей, Восор, Каспин, Миспех, Гераса, Рагаба, Суккот, Амаф, Адам, Пенуэл, Капитолия, Дион, Хатита, Гадда, Филадельфия, Иогбега, Галаад, Беф-Нимра, Тир, Елеала, Ливиас, Хешбон, Каллирой, Беф-Пеор, Шиттим, Сивмах, Медеба, Беф-Меон, Ареополь и Ароер.
Во время этого путешествия по Перее женский корпус, состоявший уже из шестидесяти двух человек, взял на себя почти весь уход за больными. Это был завершающий период развития более высоких духовных аспектов евангелия царства, чем объяснялось отсутствие чудес. Никакой другой части Палестины апостолы и ученики Иисуса не уделили так много внимания, и ни в одном другом регионе его учения не получили столь широкого признания среди лучших слоёв населения.
В те времена Перея была почти в равной степени языческой и еврейской, ибо при Иуде Маккавее произошло массовое изгнание евреев из этих регионов. Перея являлась самой красивой и живописной провинцией во всей Палестине. Евреи обычно называли её «Заиорданьем».
В течение всего этого периода Иисус делил своё время между лагерем в Пелле и путешествиями, в которые он отправлялся вместе с двенадцатью, помогая семидесяти евангелистам в различных городах, где они учили и проповедовали. По распоряжению Абнера семьдесят крестили всех верующих, хотя Иисус и не давал таких указаний.
1. В лагере у Пеллы.
К середине января в Пелле собралось уже более тысячи двухсот человек и когда Иисус находился в лагере, он минимум раз в день учил этих людей; обычно, если не было дождя, он выступал в девять часов утра. Пётр и другие апостолы учили каждый день пополудни. Вечерами Иисус отвечал на вопросы двенадцати и других подготовленных учеников. На вечерних занятиях присутствовало около пятидесяти человек.
К середине марта, когда Иисус начал своё путешествие в Иерусалим, уже более четырёх тысяч человек собирались каждое утро на утреннюю проповедь Учителя или Петра. Иисус решил завершить свой труд на земле в тот момент, когда интерес к его учению достиг апогея – высочайшего уровня за всё время этой второй, лишённой чудес, стадии распространения царства. Хотя три четверти присутствующих представляли собой искателей истины, здесь находилось также много фарисеев из Иерусалима и других мест, а также большое число скептиков и крючкотворов.
Иисус и двенадцать апостолов уделяли много времени народу, собравшемуся в лагере у Пеллы. Двенадцать почти не участвовали в миссионерских путешествиях и только иногда отправлялись в путь вместе с Иисусом, чтобы навестить товарищей Абнера. Абнер был хорошо знаком с Переей, ибо именно здесь его прежний учитель, Иоанн Креститель, выполнил большую часть своего труда. После начала миссионерского путешествия в Перее Абнер и семьдесят уже никогда не возвращались в лагерь у Пеллы.
2. Проповедь о добром пастыре.
Группа из более чем трёхсот жителей Иерусалима – фарисеев и других – отправилась за Иисусом на север в Пеллу, когда тот после завершения праздника обновления спешно покинул область, подвластную еврейским правителям; и именно перед этими еврейскими учителями и лидерами, а также двенадцатью апостолами, Иисус выступил с проповедью «О добром пастыре». После получасовой непринуждённой беседы Иисус, обращаясь к группе состоявшей примерно из ста человек, сказал:
«Этим вечером многое имею сказать вам, и так как среди вас немало моих учеников, а некоторые из присутствующих являются моими злейшими врагами, я изложу своё учение в виде притчи, так, чтобы каждый мог извлечь из неё то, что принимает его сердце.
Сегодня здесь, передо мной, находятся люди, которые готовы умереть за меня и за это евангелие царства, и в будущем некоторых из них ждёт эта участь; здесь же присутствуете и вы, рабы традиции, следующие за мной из Иерусалима и вместе со своими ослеплёнными и заблуждающимися лидерами стремящиеся убить Сына Человеческого. Жизнь, которую я проживаю теперь во плоти, рассудит и тех, и других, – пастырей истинных и пастырей ложных. Будь ложный пастырь слеп, он был бы без греха, однако вы утверждаете, что видите; вы заявляете, что являетесь учителями Израиля; поэтому ваш грех остаётся на вас.
Истинный пастырь на ночь загоняет свою отару в овчарню, когда ей грозит опасность. С наступлением утра он входит в овчарню через дверь, и когда он окликает овец, они узнают его голос. Каждый пастырь, попавший во двор не через дверь, а другим путём, есть вор и грабитель. Настоящий пастырь входит в овчарню после того, как сторож откроет ему дверь, и овцы, зная его голос, выходят на его оклик. Выведя свою отару, пастырь идёт перед ней; он идёт первым, и овцы следуют за ним. Его овцы идут за ним потому, что знают его голос; они не пойдут за чужим. Они убегут от чужого, ибо не знают его голоса. Народ, собравшийся здесь вокруг нас, – что овцы без пастыря, но, когда мы обращаемся к ним, они узнают голос пастыря и идут за нами – по крайней мере, те из них, кто жаждет истины и праведности. Некоторые из вас не принадлежат к моей отаре; вы не знаете моего голоса и не идёте за мной. И поскольку вы являетесь ложными пастырями, овцы не знают вашего голоса и не пойдут за вами».
И когда Иисус рассказал эту притчу, никто не задал ему ни одного вопроса. Через некоторое время он продолжил свою речь, перейдя к обсуждению притчи:
«Вы, желающие стать подпасками отар моего Отца, должны не только быть достойными лидерами: вам следует также хорошо кормить овец, предлагая им добрую пищу; только тогда вы станете настоящими пастырями, когда выведете свои отары на зелёные пастбища к тихим водам.
А теперь, дабы некоторым из вас эта притча не показалась слишком простой, я заявляю, что я есть одновременно и дверь в овчарню Отца, и истинный пастырь отар моего Отца. Каждый пастырь, пытающийся войти в овчарню без меня, обречён на неудачу, и овцы не будут слушаться его голоса. Я – вместе с теми, кто служит со мной, – есть дверь. Каждая душа, вступающая на вечный путь с помощью созданных и предопределённых мною средств, будет спасена и сможет идти дальше к вечным пастбищам Рая.
Но я есть также истинный пастырь, готовый положить жизнь за овец. Вор вламывается в овчарню только для того, чтобы украсть, убить и погубить; я же пришёл для того, чтобы все вы имели жизнь, и имели с избытком. Когда приходит опасность, наёмный работник бежит, обрекая овец на рассеяние и уничтожение, но истинный пастырь не побежит, когда придёт волк; он защитит отару и, если придётся, отдаст жизнь ради спасения своих овец. Истинно, истинно вам говорю, друзья и враги: я – истинный пастырь; я знаю моих овец, и мои овцы знают меня. Я не убегу перед лицом опасности. Я доведу до конца своё служение и исполню волю Отца, и я не брошу отару, забота о которой доверена мне Отцом.
Но у меня есть также много других овец, которые не принадлежат к этому стаду, и слова эти истинны не только для мира сего. Эти другие овцы также слышат и знают мой голос, и я обещал Отцу, что все они будут собраны в одно стадо, – одно братство сынов Бога. И тогда все вы будете знать голос одного пастыря, истинного пастыря, и все признаете отцовство Бога.
Так все вы узнаете, почему Отец любит меня и доверил все свои отары в этих пределах в мои руки; Отец знает, что, охраняя его стада, я не дрогну, не брошу своих овец и, если потребуется, отдам свою жизнь в служении его многочисленным отарам. Но имейте в виду: если я отдам свою жизнь, я приму её снова. Ни один человек и ни одно другое создание не может отнять у меня жизнь. Я имею право и силу отдать её, и точно так же я имею право и силу взять её обратно. Вы не можете этого понять, но я получил такую власть от Отца моего ещё прежде, чем был этот мир».
Услышав это, апостолы были смущены, ученики были поражены, а фарисеи из Иерусалима и окрестностей удалились в ночь, говоря: «Либо он сошёл с ума, либо в нём бес». Но даже некоторые из иерусалимских учителей говорили: «Он говорит как человек, наделённый властью; кроме того, разве кто-нибудь видел, чтобы тот, в ком сидит дьявол, дарил зрение слепорождённому и совершал все те чудесные вещи, которые совершил этот человек?».
На следующий день половина этих иерусалимских учителей заявила о своей вере в Иисуса, а остальные в смятении вернулись в Иерусалим и в свои дома.
3. Субботняя проповедь в Пелле.
К концу января на дневных субботних проповедях собиралось уже около трёх тысяч человек. В субботу, 28 января, Иисус выступил с незабываемой проповедью о «Доверии и Духовной Готовности». После вступительных замечаний Симона Петра, Учитель сказал:
«То, что не раз говорил я своим апостолам и ученикам, заявляю теперь этому собранию: берегитесь фарисейской закваски, которая есть лицемерие, рождённое предрассудками и вскормленное в рабском подчинении традиции, хотя многие из этих фарисеев честны сердцем и некоторые из них находятся здесь в качестве моих учеников. Вскоре все вы поймёте моё учение, ибо нет ничего скрытого ныне, что не сделалось бы явным. Все вы узнаете то, что сейчас скрыто от вас, когда Сын Человеческий завершит свою миссию на земле и во плоти.
Скоро, очень скоро то, что наши враги замышляют в тайне и в темноте, выйдет на свет и будет провозглашено на кровлях. Но я говорю вам, друзья мои: не бойтесь их, когда они будут пытаться уничтожить Сына Человеческого. Не бойтесь тех, кто хотя и может убить тело, но после этого уже не имеет власти над вами. Я призываю вас никого не бояться – ни на земле, ни на небе, – но радоваться, познавая Того, в чьей власти избавить вас от всей неправедности и представить вас безупречными перед судом вселенной.
Разве не продаются пять воробьёв за два гроша? И тем не менее, когда эти птицы перелетают с места на место в поисках пропитания, ни одна из них не забыта у Отца, источника всей жизни. Для серафим-хранителей у вас и волосы на голове сочтены. И если всё это так, то почему вы должны жить в страхе перед различными пустяками, которые случаются в вашей повседневной жизни? Говорю вам: не бойтесь, вы намного ценнее множества воробьёв.
Всех вас, имевших мужество признать веру в моё евангелие перед людьми, я вскоре признаю перед ангелами небесными; тот же, кто преднамеренно отрицает истину моих учений перед людьми, отвержен будет его хранителем судьбы перед ангелами небесными.
Говорите о Сыне Человеческом, что желаете, и простится вам; тот же, кто осмеливается хулить Бога, едва ли найдёт прощение. Когда люди доходят до того, что умышленно приписывают дела Бога силам зла, такие злостные мятежники вряд ли будут искать прощения за свои грехи.
И когда наши враги приведут вас к начальникам синагог и другим высоким вождям, не заботьтесь о том, что говорить, и не волнуйтесь о том, как отвечать на их вопросы, ибо пребывающий в вас дух непременно научит вас в тот самый час, что сказать во славу евангелия царства.
Сколько ещё будете мешкать в долине решения? Почему вы застыли меж двух мнений? Почему еврей или язычник не решается принять благую весть о том, что он является сыном вечного Бога? Как долго нам ещё придётся убеждать вас с радостью принять своё духовное наследство?
Я пришёл в этот мир, чтобы раскрыть вам Отца и вести вас к Отцу. Первое я уже выполнил, но второго я не могу выполнить без вашего согласия: Отец никогда и никого не принуждает вступать в царство. Приглашение всегда было и всегда будет неизменным: пусть все желающие приходят и щедро черпают воду жизни».
Когда Иисус умолк, многие отправились к Иордану, чтобы получить крещение от апостолов, а Иисус слушал вопросы оставшихся.
4. Раздел наследства.
Пока апостолы крестили верующих, Учитель говорил с теми, кто остался. Один юноша сказал ему: «Учитель, мой отец умер, оставив мне и моему брату большое наследство, но мой брат отказывается отдать то, что мне причитается. Не можешь ли ты приказать моему брату разделить со мной наследство?» Иисус был немного возмущён тем, что этот материально настроенный юноша вынес на обсуждение сугубо деловой вопрос; однако он воспользовался этим случаем для того, чтобы продолжить своё наставление. Иисус сказал: «Человек, кто поставил меня делить между вами наследство? Почему ты решил, что меня интересуют материальные дела этого мира?». И затем, повернувшись ко всем, кто находился перед ним, он сказал: «Смотрите, берегитесь алчности; жизнь человека не заключается в изобилии того, чем он владеет. Не власть богатства приносит счастье, и не сокровища дают радость. Само по себе богатство не беда, но любовь к нему часто приводит к такой привязанности к вещам этого мира, что душа становится слепа к восхитительным, чарующим духовным реальностям царства Бога на земле и к радостям вечной жизни на небесах.
Позвольте рассказать вам историю об одном богатом человеке, получившем хороший урожай. Разбогатев, он стал рассуждать сам с собой: „Что мне делать со всем своим богатством? У меня теперь его столько, что я не знаю, где держать своё состояние». Поразмыслив над своей проблемой, он сказал: „Сделаю вот что: снесу все мои амбары и построю большие, и будет у меня достаточно места, чтобы собрать весь урожай и всё моё добро. И скажу душе моей: душа, много добра запасено у тебя на многие годы; отдыхай, ешь, пей и веселись, ибо ты богата и приумножила своё добро».
Но этот богач был к тому же глуп. Заботясь о материальных потребностях своего разума и тела, он не запасся сокровищами на небе для удовлетворения духа и спасения души. Не принесло ему радости и накопленное богатство, ибо в ту же ночь он отдал Богу душу: в его дом ворвались разбойники, убили его и, разграбив его амбары, сожгли то, что осталось. А его наследники подрались из-за уцелевшей собственности. Этот человек собирал сокровища для себя на земле, но не был богат перед Богом».
Иисус поступил так с юношей, ибо знал, что его беда заключается в алчности. Но даже если бы причина была в чём-то ином, он не стал бы вмешиваться, ибо он никогда не вмешивался в мирские дела даже своих апостолов, тем более – учеников.
Когда Иисус закончил свой рассказ, другой человек поднялся и спросил: «Учитель, я знаю, что твои апостолы продали всю свою земную собственность, чтобы идти за тобой, и что у вас всё общее, как у ессеев; но желаешь ли ты, чтобы так же поступили и все мы, твои ученики? Является ли грехом честно накопленное богатство?» И Иисус ответил на этот вопрос: «Друг мой, иметь честное богатство не грешно; однако грех возникает, если ты превращаешь материальные владения в сокровища, способные поглотить твои интересы и отвлечь твои чувства от приверженности духовным устремлениям царства. Нет греха в том, чтобы обладать честными владениями на земле, при условии, что твоё сокровище – на небесах, ибо где твоё сокровище, там будет и твоё сердце. Существует огромное отличие между богатством, ведущим к алчности и эгоизму, и богатством людей, которые, в избытке владея вещами этого мира, как рачительные хозяева хранят и распределяют его, щедро поддерживая тех, кто все свои силы посвящает делу царства. Многие из вас, присутствующие здесь без средств, накормлены и размещены в этом палаточном лагере благодаря тому, что состоятельные и щедрые мужчины и женщины передали деньги для этой цели вашему хозяину, Давиду Зеведееву.
Но никогда не забывайте о том, что богатство, в конечном счёте, не прочно. Любовь к богатству слишком часто мешает духовному видению и даже уничтожает его. Не пропустите момент, когда богатство из вашего слуги превратится в вашего хозяина».
Иисус не внушал и не поощрял расточительность, праздность, безразличие к физическим потребностям семьи или зависимость от подаяний. Но он действительно учил, что материальное и бренное следует подчинять благополучию души и развитию духовной сущности в царстве небесном.
Затем, пока люди спускались к реке, чтобы посмотреть на крещение, человек, обратившийся к Иисусу с вопросом о наследстве, снова подошёл к нему, чтобы поговорить наедине, поскольку считал, что Учитель резко обошёлся с ним; и когда Учитель повторно выслушал его, то ответил: «Сын мой, почему в такой день ты не используешь возможность насытиться хлебом жизни, а продолжаешь потворствовать своей алчности? Разве ты не знаешь, что еврейские законы о наследстве обеспечат справедливое решение, если ты придёшь со своей жалобой в суд синагоги? Разве ты не видишь, что моя задача – сделать так, чтобы ты узнал о своём небесном наследстве? Разве ты не читал в Писании: „Вот тот, кто богатеет осторожностью и скаредностью, и вот его награда: хотя он и говорит, что обрёл покой и теперь может пользоваться своим добром, он не знает, что готовит ему будущее, не знает, что ему придётся оставить всё это другим после своей смерти». Разве ты не читал заповедь: „Не желай». И в другом месте: „Они ели, и насытились, и разжирели, и обратились к иным богам». Читал ли ты в Псалтыре, что „Господь питает отвращение к корыстолюбцам» и что „то малое, что есть у праведника, превосходит богатства многих нечестивцев»? „Когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца». Разве ты не читал то место из Иеремии, где он говорит: „Не должен богатый хвастать своим богатством»; и Иезекииль изрёк истину, сказав: „Своими речами они делают из любви забаву, но в глубине души их влекут корыстные цели»».
Отсылая юношу, Иисус сказал ему: «Сын мой, какой прок тебе, если, приобретя весь мир, ты потеряешь свою душу?».
Другому человеку, стоявшему рядом и спросившему, каким будет положение богатых в судный день, он ответил: «Я пришёл не судить богатых или бедных; сама жизнь, прожитая людьми, будет всем судьёй. Помимо всего прочего, что может приниматься во внимание при вынесении приговора богачу, каждый владелец большого состояния должен ответить минимум на три вопроса:
1. «Какое состояние ты накопил?
2. Как ты его приобрёл?
3. Как ты им распорядился?».
После этого Иисус удалился в палатку, чтобы немного отдохнуть перед вечерней трапезой. Когда апостолы закончили крестить, они также пришли сюда и хотели поговорить с ним о богатстве на земле и о сокровище на небесах, но он спал.
5. Беседы с апостолами о богатстве.
В тот вечер, после ужина, когда Иисус и двенадцать собрались на свой ежедневный совет, Андрей спросил: «Учитель, пока мы крестили верующих, ты сказал оставшимся много слов, которых мы не слышали. Не согласишься ли ты повторить их для нас?» И в ответ на просьбу Андрея Иисус сказал:
«Да, Андрей, я поговорю с вами о богатстве и хлебе насущном, но слова, обращённые к вам, моим апостолам, должны несколько отличаться от сказанных ученикам и народу, ибо вы оставили всё не только для того, чтобы идти за мной, но и для того, чтобы быть рукоположенными в качестве посланников царства. За вашими плечами уже несколько лет опыта, и вы знаете, что Отец, чьё царство вы возвещаете, не оставит вас. Вы посвятили свои жизни служению царству; поэтому не тревожьтесь и не заботьтесь о делах бренной жизни – ни о том, что вам есть, ни о теле своём, во что одеться. Благоденствие души больше еды и питья; развитие в духе намного выше потребности в одеждах. Когда вы испытываете соблазн усомниться, будет ли у вас пропитание, посмотрите на воронов: они не сеют и не жнут, нет у них ни хранилищ, ни амбаров, однако же Отец питает каждого из них, кто ищет себе пищу. Насколько же вы ценнее множества птиц! Кроме того, никакие беспокойства или тревоги не помогут вам хоть как-то удовлетворить ваши материальные потребности. Кто из вас, беспокоясь, способен хотя бы на ладонь прибавить себе росту или на один день продлить свою жизнь? Если такие вещи не зависят от вас, то зачем беспокоиться о какой-либо из этих проблем?
Посмотрите на лилии, как они растут: они не трудятся и не шьют себе одежды; но говорю вам, что и Соломон со всем своим великолепием не имел таких одеяний, как любая из них. И если Бог с такой роскошью одевает полевые растения, которые сегодня есть, а завтра будут скошены и брошены в печь, то насколько же лучше он оденет вас, посланников небесного царства. О, маловеры! Беззаветно отдавая себя возвещению евангелия царства, не тревожьтесь о пропитании для себя или оставленных вами семей. Если вы действительно посвятите свою жизнь евангелию, вы будете жить по евангелию. Если же вы – только верующие ученики, то должны зарабатывать себе на хлеб и помогать всем, кто учит, проповедует и исцеляет. Если вы заботитесь о еде и питье, в чём ваше отличие от народов мира, которые столь усердно стремятся удовлетворить эти потребности? Посвятите себя своему труду и веруйте: и Отец, и я знаем, что из всего этого вам нужно. Позвольте заверить вас раз и навсегда: если вы отдадите свою жизнь делу царства, все ваши действительные потребности будут удовлетворены. Стремитесь к великому, и малое будет в том же; просите небесного, и земное приложится. Ведь тень всегда следует за сутью.
Вы – лишь малая группа, но если будете верить, если не оступитесь в страхе, то заявляю, что мой Отец с огромной радостью даст вам это царство. Вы приготовили себе сокровище там, где богатства непреходящие, к которым не подберётся вор, которые не погубит тлен. И, как я говорил народу, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
Но в том труде, который ждёт нас, и в том, который останется вам после моего возвращения к Отцу, вас ждут тяжкие испытания. Все вы должны быть бдительны, чтобы дать отпор страху и сомнениям. Каждый из вас да укрепит себя в разуме и да хранит светильник свой горящим. Будьте как люди, ожидающие возвращения своего господина с брачного пира с тем, чтобы, когда он придёт и постучит в дверь, тотчас отворить ему. Господин благословляет таких бодрствующих слуг, убедившись в их верности в столь великий час. Господин велит своим слугам сесть за стол, а сам прислуживает им. Истинно, истинно вам говорю: близится решающий момент в вашей жизни, и вам следует хранить бдительность и быть готовыми.
Вы хорошо понимаете, что если бы хозяин дома знал, когда придёт вор, то не позволил бы ему вломиться в его дом. Будьте же и вы готовы, ибо Сын Человеческий покинет вас в тот час, которого вы меньше всего ждёте, причём так, как вы и не догадываетесь».
Несколько минут двенадцать сидели в молчании. Некоторые из этих предупреждений они уже слышали, но не в том контексте, в котором они прозвучали на этот раз.
6. Ответ на вопрос Петра.
Пока они сидели, задумавшись, Симон Пётр спросил: «Нам ли только, своим апостолам, говоришь ты эту притчу или всем ученикам?» И Учитель ответил:
«Испытания раскрывают человеческую душу; злоключения показывают, что действительно таится в сердце. Когда слуга испытан и проверен, тогда хозяин дома может поручить ему управлять своим хозяйством и спокойно доверить этому преданному управляющему уход за детьми. Так же и я скоро буду знать, кому можно будет доверить благополучие моих детей после того, как я вернусь к Отцу. Как хозяин дома поручает истинному и испытанному слуге дела своей семьи, так и я возвышу в делах моего царства тех, кто выдержит испытания этого часа.
Если же слуга нерадив и говорит себе: „Мой господин вернётся не скоро» и начинает плохо обращаться с другими слугами, есть и напиваться с пьяницами, то придёт господин слуги в то время, когда тот не ждёт его, и, уличив в неверности, с позором прогонит. Поэтому вам следует хорошо подготовиться к тому дню, когда к вам придут внезапно и нежданно. Помните: вам много дано, поэтому от вас много и потребуется. Жестокие испытания приближаются к вам. Я должен принять своё крещение, и я буду бодрствовать, пока оно не свершится. Вы проповедуете мир на земле, однако моя миссия не принесёт мира в материальные дела людей – по крайней мере, не сразу. Где два члена семьи верят в меня, а три отвергают, там результатом может быть только рознь. Друзьям, родственникам и близким суждено восстать друг против друга через евангелие, которое вы проповедуете. Конечно, каждый из этих верующих обретёт великий и прочный мир в своём сердце, но мир на земле наступит только тогда, когда все будут готовы верить и принимать славное наследство Богосыновства. И всё же, идите по всему миру, возвещая это евангелие всем народам, каждому мужчине, женщине и ребёнку».
Так завершилась эта напряжённая суббота. На следующий день Иисус и двенадцать апостолов отправились в города северной Переи, чтобы навестить семьдесят вестников царства, трудившихся в этих местах под наблюдением Абнера.
В период с 11 по 20 февраля Иисус и двенадцать посетили те города и сёла северной Переи, где трудились соратники Абнера и члены женского корпуса. Они увидели, что этим вестникам евангелия сопутствует успех, и Иисус не раз обращал внимание своих апостолов на то, что евангелие царства может распространяться без сопровождающих чудес и знамений.
Вся трёхмесячная миссия в Перее была успешно проведена почти без участия двенадцати апостолов, и начиная с этого времени, евангелие отражало не столько личность Иисуса, сколько его учения. Однако последователи Иисуса недолго следовали его наставлениям, ибо вскоре после его смерти и воскресения они отошли от учений Иисуса и приступили к созданию ранней церкви вокруг чудотворных представлений и возвеличенных воспоминаний о его божественно-человеческой личности.
1. Фарисеи в Рагабе.
В субботу, 18 февраля, Иисус находился в Рагабе, где жил богатый фарисей по имени Нафанаил; а поскольку много таких же, как он, фарисеев следовали за Иисусом и двенадцатью по всей Перее, в это субботнее утро Нафанаил устроил для них – около двадцати человек – завтрак, пригласив Иисуса в качестве почётного гостя.
К тому времени, когда Иисус прибыл к завтраку, большинство фарисеев вместе с двумя-тремя законниками уже сидели за столом. Учитель сразу же занял своё место слева от Нафанаила, не подходя к чашам с водой для омовения рук. Многие из фарисеев – в особенности те, которые благосклонно относились к учениям Иисуса, – знали, что он моет руки только в целях гигиены и питает отвращение к этим чисто ритуальным процедурам; поэтому их не удивило, что он направился прямо к столу, не омыв дважды своих рук. Однако Нафанаил был шокирован тем, что Учитель не подчинился жёстким требованиям фарисейских обычаев. В отличие от фарисеев, Иисус к тому же не омывал рук ни после каждой перемены блюд, ни по завершении трапезы.
После продолжительного перешёптывания между Нафанаилом и недружелюбно настроенным фарисеем, сидевшим по его правую руку, насмотревшись на поднятые брови и презрительно скривлённые губы тех, кто сидел напротив него, Иисус, наконец, сказал: «Я полагал, что вы пригласили меня в этот дом разделить с вами трапезу и, быть может, узнать у меня о возвещении нового евангелия царства Бога; но я вижу, что вы привели меня сюда для того, чтобы я стал свидетелем демонстрации вами церемониальной приверженности вашему же самодовольству. Эту услугу вы уже оказали мне; чем ещё удостоите вы меня как своего сегодняшнего гостя?».
После этих слов Учителя они потупились и промолчали. И поскольку никто не заговорил, Иисус продолжал: «Многие из вас, фарисеев, присутствуют здесь сегодня вместе со мной как друзья, а некоторые даже являются моими учениками, но большинство фарисеев упорно отказываются увидеть свет и признать истину даже тогда, когда дело евангелия предстаёт перед ними во всём могуществе. Сколь старательно очищаете вы снаружи чашу и блюдо, в то время как посуда для духовной пищи покрыта грязью и нечистотами! Вы заботитесь о внешней набожности и святости, но ваши души наполнены самодовольством, алчностью, вымогательством и всеми видами духовной развращённости. Ваши лидеры даже смеют замышлять убийство Сына Человеческого. Разве не понимаете вы, неразумные, что Бог небесный видит внутренние мотивы вашей души так же, как и внешние доводы и благочестивые заверения? Не думайте, что, подавая милостыню и выплачивая десятину, вы очиститесь от неправедности и останетесь непорочными перед Судьёй всех людей. Горе вам, фарисеям, упорно отвергающим свет жизни! Вы щепетильны в выплате десятины и хвастливы в подаяниях, но вы намеренно и с презрением отвергаете пришествие Бога и отклоняете раскрытие его любви. Хотя нет ничего порочного в том, чтобы обращать внимание на эти второстепенные обязанности, вам не следовало оставлять без внимания более значительные требования. Горе всем, кто избегает справедливости, пренебрегает милосердием и отвергает истину! Горе всем тем, кто презирает откровение Отца и в то же время ищет главные места в синагогах и жаждет льстивых приветствий на площадях!».
Когда Иисус встал, чтобы уйти, один из сидевших за столом законников, обращаясь к нему, сказал: «Однако, Учитель, некоторые твои высказывания являются упрёком и для нас. Разве в книжниках, фарисеях или законниках нет ничего хорошего?» Оставшись стоять, Иисус ответил законнику: «Как и фарисеи, вы наслаждаетесь, занимая главные места на празднествах и нося длинные одежды, и в то же время возлагаете на людей тяжёлое бремя. А когда души людей шатаются под тяжестью этого бремени, вы и пальцем не пошевелите, чтобы помочь. Горе вам, чья величайшая услада – строить гробницы пророкам, которых убили ваши отцы! И вы показываете людям, что одобряете сделанное вашими отцами, когда замышляете убийство тех, кто является сегодня и делает то, что делали в своё время пророки, – возвещает праведность Бога и раскрывает милосердие небесного Отца. Но из всех прошлых поколений, именно с этого порочного и лицемерного поколения взыщется кровь пророков и апостолов. Горе всем вам, законники, похитившие ключ познания у простых людей! Вы и сами отказываетесь пойти по пути истины, и препятствуете всем остальным, желающим встать на этот путь. Но не в вашей власти закрыть двери царства небесного; мы открыли их для всех, у кого хватит веры, чтобы войти, и эти врата милосердия не затворить предрассудками и высокомерием ложных учителей и неверных пастырей, которые – что побелённые гробницы: снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвецов и всякой духовной скверны».
Произнеся эти слова за столом у Нафанаила, Иисус покинул дом, не прикоснувшись к еде. Некоторые из слушавших его фарисеев уверовали в это учение и вошли в царство, однако больше было тех, кто упорствовал на путях тьмы, исполнившись ещё большей решимости затаиться и дождаться каких-либо его высказываний, на основании которых его можно будет доставить в Иерусалим для следствия и суда синедриона.
Существовало только три вещи, на которые фарисеи обращали особое внимание:
1. Неукоснительная выплата десятины.
2. Скрупулёзное соблюдение законов очищения.
3. Стремление общаться только с фарисеями.
В данном случае Иисус стремился разоблачить духовную пустоту первых двух обычаев, оставив свои замечания, осуждающие отказ фарисеев общаться с не-фарисеями, на следующий раз, когда ему вновь довелось сидеть за одним столом со многими из тех же людей.
2. Десять прокаженных.
На следующий день Иисус вместе с двенадцатью отправился в Амаф, находившийся у границы с Самарией, и на подходе к городу они встретили группу из десяти живших поблизости прокажённых. Девять из них были евреи, один самаритянин. В обычных условиях эти евреи чурались бы любого общения или связи с самаритянином, однако их общий недуг оказался более чем достаточным основанием для преодоления всех религиозных предубеждений. Они много слышали об Иисусе и его прежних чудесах исцеления, и поскольку семьдесят взяли за правило сообщать о времени предполагаемого прибытия Иисуса в те дни, когда Учитель вместе с апостолами совершал эти путешествия, десять прокажённых знали, что он появится здесь примерно в это время; поэтому они устроились на окраине города, где надеялись привлечь его внимание и попросить об исцелении. Когда прокажённые увидели приближавшегося Иисуса, они – оставаясь на большом расстоянии и не смея приблизиться – вскочили и закричали: «Учитель, помилуй нас; очисти нас от нашего недуга! Исцели нас, как ты исцелил других!»
Иисус как раз объяснял двенадцати, почему иноверцы Переи, а также менее ортодоксальные евреи, охотнее верят в евангелие, которое проповедуют семьдесят, чем более ортодоксальные и скованные традицией евреи Иудеи. Он обратил внимание апостолов на то, что точно также их послание находит больший отклик у галилеян и даже самаритян. Однако в то время двенадцать апостолов едва ли были способны на добрые чувства к издавна презираемым самаритянам.
Поэтому, когда Симон Зелот заметил среди прокажённых самаритянина, он попытался убедить Иисуса идти в город, не задерживаясь ни на мгновение даже для приветствия. Иисус же сказал Симону: «А что, если самаритянин любит Бога так же, как и эти евреи? Разве мы можем судить наших собратьев? Кто знает – если нам удастся исцелить этих десятерых, возможно, что самаритянин окажется благодарнее евреев. Уверен ли ты в своём мнении, Симон?» И Симон тут же ответил: «Если очистишь их, то скоро узнаешь». И Иисус сказал: «Пусть будет так, Симон, а ты вскоре узнаешь истину о благодарности людей и любвеобильном милосердии Бога».
Подойдя к прокажённым, Иисус сказал: «Если хотите исцелиться, пойдите и покажитесь священникам, как требует закон Моисея».И пока они шли, они очистились. Но когда самаритянин увидел, что он исцеляется, он повернул назад и, в поисках Иисуса, стал громко славить Бога. Найдя Учителя, он пал ниц к его ногам и принялся благодарить за исцеление. Девять других, евреи, также обнаружили своё исцеление, и хотя они тоже были благодарны за очищение, всё же продолжили путь, чтобы показать себя священникам.
Пока самаритянин продолжал стоять на коленях у ног Иисуса, Учитель, бросив взгляд на апостолов, – и в первую очередь на Симона Зелота, – сказал: «Разве не все десять очистились? Где же остальные, девять евреев? Только один – сей иноплеменник – вернулся воздать хвалу Богу». И после этого он сказал самаритянину: «Встань и иди с миром; вера твоя исцелила тебя».
Когда этот самаритянин ушёл, Иисус вновь взглянул на своих апостолов. И все апостолы посмотрели на Иисуса, кроме Симона Зелота, который стоял, потупив взор. Никто из двенадцати не проронил ни слова. Молчал и Иисус; всё было понятно без слов.
Хотя каждый из этих десяти мужчин был глубоко убеждён в том, что он болен проказой, только четверо из них страдали этим недугом. Остальные шесть исцелились от кожного заболевания, которое было ошибочно принято за проказу. Однако, самаритянин был болен настоящей проказой.
Иисус наказал двенадцати ничего не говорить об очищении прокажённых, и когда они продолжили путь в Амаф, он заметил: «Вы видите как дети семьи – даже если они не подчиняются воле Отца – принимают его благословения за должное. Когда Отец жалует им исцеление, они считают это пустяком и забывают поблагодарить Отца; если же глава дома одаряет посторонних, те изумляются и не могут не поблагодарить, полные признательности за пожалованные им благодеяния». И вновь апостолы ничего не ответили на слова Учителя.
3. Проповедь в Герасе.
Когда Иисус и двенадцать навещали вестников царства в Герасе, один из уверовавших в него фарисеев задал следующий вопрос: «Господи, мало или много будет тех, кто действительно спасётся?» В ответ Иисус сказал:
«Вас учили, что спасутся только дети Авраама; что только принятые в веру язычники могут надеяться на спасение. Некоторые из вас полагают, что поскольку в Писаниях говорится о Халеве и Иешуа как о единственных, кто дожил до вступления в землю обетованную из всего множества людей, вышедших из Египта, то сравнительно немногие из тех, кто ищет царства небесного, попадут в него.
У вас есть ещё одно высказывание, в котором много истины: о том, что путь, ведущий к вечной жизни, прям и тесен, и что дверь, ведущая туда, также узка, а потому лишь немногие из тех, кто ищет спасения, смогут войти через эту дверь. Вы также учите, что путь, ведущий к погибели, широк, и что вход туда широк, и что многие избирают этот путь. И эта пословица не лишена смысла. Но я заявляю, что спасение является, в первую очередь, делом вашего личного выбора. Даже если дверь, выводящая на путь жизни, узка, она достаточно широка, чтобы впустить всех, кто искренне желает войти, и я являюсь этой дверью. И Сын никогда не откажется впустить ни одно дитя вселенной, которое, посредством веры, стремится найти Отца через Сына.
Но вот в чём опасность для всех, кто хотел бы отложить своё вступление в царство, продолжая стремиться к удовольствиям незрелости и потворствуя удовлетворению эгоизма: отказавшись войти в царство в духовном опыте, они могут попытаться вступить в него позднее, когда слава лучшего пути будет раскрыта в грядущую эпоху. Поэтому, когда те, кто отвернулся от царства, пока я пребывал в облике человека, будут искать вход в царство, раскрытое в облике божественности, я скажу всем этим себялюбцам: не знаю, откуда вы. У вас была возможность подготовиться к этому небесному гражданству, однако вы отказались от всех предложений милосердия; вы отвергли все призывы войти, пока дверь была открыта. Теперь же для вас, отвергших спасение, дверь закрыта. Эта дверь закрыта для тех, кто хотел бы войти в царство для эгоистичной славы. Спасение не для тех, кто не желает заплатить за него чистосердечным посвящением исполнению воли моего Отца. Если в душе и в духе вы отвернулись от царства Отца, бесполезно в разуме и во плоти стоять перед этой дверью, стуча в неё и повторяя: „Господи, отвори нам; мы тоже хотим быть великими в царстве». Тогда я заявлю вам, что вы не моей паствы. Я не приму вас к тем, кто честно боролся в вере и удостоился награды за бескорыстное служение в царстве на земле. И когда вы скажете: „Разве мы не ели и не пили с тобой, и разве не на наших улицах ты учил?», то я вновь заявлю вам, что в духе вы чужие, что вы не были нашими собратьями в служении, раскрывающем милосердие Отца на земле, что я не знаю вас; и затем Судья всей земли скажет вам: „Отойдите от нас, все вы, наслаждавшиеся делами нечестивыми».
Но не бойтесь: каждый, кто искренне желает найти вечную жизнь через вступление в царство Бога, обязательно найдёт такое непреходящее спасение. Вы же, отвергающие это спасение, однажды увидите, как пророки семени Авраама, вместе с верующими языческих наций, воссядут в этом прославленном царстве, вкушая хлеб жизни и освежая себя её водой. И те, кто завладеет этим царством с помощью духовного могущества и непрестанных усилий своей живой веры, придут с севера и юга, с востока и запада. И увидите, что многие первые станут последними, а многие последние часто будут первыми».
Это было поистине новой и необычной трактовкой старой и знакомой пословицы о прямом и узком пути.
Апостолы и многие ученики с трудом постигали смысл давнего заявления Иисуса: «Если не родитесь заново, – если не родитесь в духе, – то не сможете войти в царство Бога». И тем не менее, для всех, кто обладает чистым сердцем и искренней верой, извечной остаётся истина: «Смотри, я стою у дверей человеческих сердец и стучу, и если кто отворит дверь, то я войду в его дом и разделю с ним трапезу и накормлю его хлебом жизни; мы будем едины в духе и цели, и потому навеки станем братьями в долгом и плодотворном служении, направленном на поиск Райского Отца». А потому, будут ли спасены немногие или многие, целиком зависит от того, немногие или многие услышат приглашение: «Я есть дверь, я есть новый и живой путь, и всякий, кто захочет, сможет вступить на этот путь нескончаемого поиска истины для вечной жизни».
Даже апостолы не могли до конца постигнуть его учение о необходимости использования духовной силы для сокрушения всякого материального сопротивления и преодоления любого земного препятствия, которое может оказаться на пути понимания важнейших духовных ценностей новой жизни в духе в качестве освобождённых сынов Бога.
4. Учение о несчастных случаях.
Хотя большинство жителей Палестины принимали пищу только два раза в день, во время путешествий Иисус и апостолы имели обыкновение останавливаться в середине дня, чтобы отдохнуть и подкрепиться. Именно во время такой полуденной остановки на пути в Филадельфию Фома спросил у Иисуса: «Учитель, услышав твои замечания, сделанные по дороге сегодня утром, я хотел бы узнать, имеют ли духовные существа отношение к странным и необычным событиям в материальном мире, а также спросить, способны ли ангелы и другие духовные существа предотвращать несчастные случаи».
В ответ на вопрос Фомы, Иисус сказал:
«Сколько лет я вместе с вами, а вы всё продолжаете задавать мне такие вопросы! Неужели вы так и не заметили, что Сын Человеческий живёт так же, как и вы, неизменно отказываясь пользоваться небесными силами для поддержания самого себя? Разве все мы не живём так же, как и остальные люди? Разве вы не видите, что могущество духовного мира проявляется в материальной жизни этого мира только для раскрытия Отца и порой – для исцеления его страждущих детей?
Слишком долго ваши отцы верили, что процветание есть знак божественного одобрения, а несчастья – доказательство Божьего недовольства. Я заявляю, что такие верования являются предрассудками. Разве вы не видите, что среди тех, кто с радостью принимает евангелие и сразу же входит в царство, огромное большинство составляют бедняки? Если богатство свидетельствует о божественной милости, то почему богатые столь часто отказываются поверить этой благой вести с небес?
Отец проливает свой дождь на благочестивых и несправедливых; солнце также сияет над праведными и неправедными. Вы знаете о тех галилеянах, чью кровь Пилат смешал с жертвами, но я говорю вам, что эти галилеяне отнюдь не являлись самыми большими грешниками среди своих собратьев только потому, что такое случилось с ними. Вы также знаете о тех восемнадцати, которые были убиты при падении Силоамской башни. Не думайте, что уничтоженные таким образом люди были первыми преступниками среди своих иерусалимских собратьев. Они стали всего лишь невинными жертвами одного из происходящих во времени несчастных случаев.
Существуют три типа событий, которые могут произойти в вашей жизни:
1. Вы можете разделить опыт обычных происшествий, присущих той жизни, которую вы и ваши собратья проживаете на земле.
2. Вы можете оказаться жертвой какой-либо природной катастрофы, одного из человеческих несчастий, прекрасно зная, что такие происшествия никоим образом не являются заведомо устроенными или каким-либо иным образом вызванными духовными силами этого мира.
3. Вы можете пожинать плоды своих собственных усилий в попытке соответствовать естественным законам, управляющим этим миром.
Один человек посадил в своём саду смоковницу, и после того, как он много раз пытался отыскать на ней плоды и не находил их, он призвал виноградарей и сказал: „Смотрите, уже третий год как я прихожу искать плоды на этой смоковнице и не нахожу. Срубите это бесполезное дерево; оно только место занимает». Но старший садовник ответил своему хозяину: „Оставь его ещё на год. Я окопаю его и удобрю, а если и на будущий год оно не принесёт плодов, то будет срублено». И когда они подчинились законам плодородия, дерево – живое и непорченое – вознаградило их обильным урожаем.
Относительно болезни и здоровья вам следует знать, что эти телесные состояния являются следствием материальных причин; здоровье – это не улыбка небес, а страдание – не хмурый взгляд Бога.
Человеческие дети Отца обладают равной возможностью получения материальных благ; поэтому Отец не проводит различия, одаряя детей человеческих вещами физического мира. Что же касается посвящения духовных даров, Отец ограничен способностью человека принимать эти божественные дарования. Хотя Отец нелицеприятен, в посвящении духовных даров он ограничен верой человека и его готовностью подчиняться воле Отца».
На пути в Филадельфию Иисус продолжал учить их и отвечать на их вопросы о несчастных случаях, болезнях и чудесах, однако они были неспособны полностью постигнуть его учение. За один час проповеди невозможно в корне изменить представления, сложившиеся в течение всей жизни, и потому Иисус считал необходимым возвращаться к сказанному, вновь и вновь повторяя всё то, что ему хотелось растолковать им; но несмотря на это, они смогли постигнуть смысл земной миссии Иисуса только после его смерти и воскресения.
5. Община в Филадельфии.
Иисус и двенадцать направлялись на встречу с Абнером и его соратниками, которые проповедовали и учили в Филадельфии. Из всех городов Переи, в Филадельфии было больше всего евреев и язычников – богатых и бедных, учёных и неучёных, – которые приняли учения семидесяти и тем самым вошли в царство небесное. Синагога Филадельфии никогда не подчинялась иерусалимскому синедриону и потому всегда оставалась открытой для учений Иисуса и его последователей. Именно в это время Абнер трижды в день учил в синагоге Филадельфии.
Впоследствии эта же синагога превратилась в христианскую церковь и стала миссионерским центром распространения евангелия на Востоке. В течение долгого времени она являлась оплотом учений Иисуса и на протяжении многих веков выделялась как центр христианского учения в этом регионе.
Евреи Иерусалима никогда не ладили с евреями Филадельфии. И после смерти и воскресения Иисуса иерусалимская церковь, главой которой стал брат Господа, Иаков, начала испытывать серьёзные трудности в отношениях с собранием верующих Филадельфии. Абнер стал главой филадельфийской церкви, оставаясь в этой должности до своей смерти. И эта отчуждённость в отношениях с Иерусалимом объясняет, почему в Евангелиях Нового Завета ни слова не сказано об Абнере и его труде. Вражда между Иерусалимом и Филадельфией существовала в течение всей жизни Иакова и Абнера и продолжалась некоторое время после разрушения Иерусалима. Филадельфия являлась настоящим центром ранней церкви на юге и востоке, подобно тому, как Антиохия была центром на севере и западе.
К несчастью, Абнер разошёлся во взглядах со всеми лидерами ранней христианской церкви. Он рассорился с Петром и Иаковом (братом Иисуса) из-за управления и полномочий иерусалимской церкви; он разошёлся с Павлом из-за расхождения во взглядах на философию и теологию. В своей философии Абнер больше заимствовал от Вавилона, чем от Греции, и он упорно сопротивлялся любым попыткам Павла изменить учения Иисуса с целью оставить в них меньше того, что вызывало возражения – сначала у евреев, а затем и греко-римских поклонников мистерий.
Так Абнер был вынужден прожить свою жизнь в изоляции. Он был главой церкви, которая не признавалась в Иерусалиме. Он осмелился бросить вызов Иакову, брату Господа, которого впоследствии поддерживал Пётр. Такое поведение фактически разлучило его со всеми бывшими соратниками. После этого он не побоялся дать отпор Павлу. Хотя он полностью одобрял миссию Павла среди язычников и поддерживал его в спорах с иерусалимской церковью, он резко отрицательно относился к той трактовке учений Иисуса, которую решил проповедовать Павел. В конце своей жизни Абнер осуждал Павла как «ловкого фальсификатора жизни и учений Иисуса Назарянина, Сына живого Бога».
В последние годы жизни Абнера и в течение некоторого времени после его смерти верующие Филадельфии более строго, чем любая другая община на земле, придерживались религии Иисуса – его жизни и учения.
Абнер дожил до 89 лет и умер в Филадельфии 21 ноября 74 года н.э. И до последнего дня он оставался преданным верующим в евангелие небесного царства и его учителем.
Когда мы говорим о том, что в течение этого служения в Перее Иисус и апостолы посещали различные места, где трудились семьдесят, следует помнить, что как правило, его сопровождали только десять апостолов, так как обычно минимум двое из них оставались в Пелле учить народ. Перед тем, как Иисус отправился в Филадельфию, Симон Пётр и его брат Андрей вернулись в палаточный городок у Пеллы учить собравшихся там людей. Когда Учитель покидал лагерь и отправлялся в различные места в Перее, зачастую за ним следовало от трёхсот до пятисот обитателей лагеря. Когда он прибыл в Филадельфию, его сопровождало более шестисот последователей.
Предшествующее путешествие по Декаполису не сопровождалось какими-либо чудесами и, не считая очищения прокажённых, перейская миссия также пока протекала без чудес. Это был период, когда евангелие возвещалось со всей мощью, без чудес и большую часть времени без личного присутствия Иисуса или даже его апостолов.
Иисус и десять апостолов прибыли в Филадельфию в среду, 22 февраля; четверг и пятницу они посвятили отдыху после своих недавних путешествий и трудов. В пятницу вечером Иаков выступил в синагоге, а на следующий вечер был созван общий совет. Все были весьма обрадованы успешным возвещением евангелия в Филадельфии и в соседних сёлах. Гонцы Давида также доставили сообщения о новых успехах царства по всей Палестине вместе с хорошими известиями из Александрии и Дамаска.
1. Завтрак с фарисеями.
В Филадельфии жил очень богатый и влиятельный фарисей, принявший учения Абнера; он пригласил Иисуса в свой дом на завтрак в субботу утром. В Филадельфии в это время ждали Иисуса; поэтому из Иерусалима и других мест сюда прибыло много посетителей, среди которых было немало фарисеев; соответственно, около сорока этих уважаемых граждан и несколько законников получили приглашение на завтрак, данный в честь Учителя.
Иисус задержался у двери, разговаривая с Абнером, и когда хозяин занял своё место, в комнату вошёл один из видных фарисеев Иерусалима, член синедриона, который по привычке сразу же направился к месту для почётного гостя по левую руку от хозяина. Однако, поскольку это место было отведено Учителю, а место по правую руку – Абнеру, хозяин усадил иерусалимского фарисея на четвёртое место слева и этот сановник был весьма оскорблён, не получив почётного места.
Вскоре все уже сидели и с удовольствием общались друг с другом, поскольку большинство присутствующих были учениками Иисуса или благосклонно относились к евангелию. Только его враги обратили внимание на то, что он пренебрёг церемонией омовения рук, прежде чем сесть за стол. Абнер омыл руки перед началом трапезы, но не делал этого при переменах блюд.
Когда трапеза подходила к концу, с улицы вошёл человек, давно страдавший хроническим заболеванием и теперь мучившийся водянкой. Этот человек был верующим и недавно был крещён товарищами Абнера. Он не просил Иисуса об исцелении, но Учитель прекрасно знал, что этот страждущий пришёл на завтрак в надежде избавиться от осаждавшей Иисуса толпы и тем самым с большей вероятностью привлечь его внимание. Этот человек знал, что чудеса стали редкостью, но он надеялся, что его несчастная доля сможет пробудить в Учителе сострадание. И он не ошибся, ибо, когда вошёл в комнату, как Иисус, так и самодовольный иерусалимский фарисей обратили на него внимание. Фарисей тут же возмутился тем, что такому человеку дозволено войти в комнату. Однако Иисус посмотрел на больного и столь доброжелательно улыбнулся ему, что тот подошёл поближе и сел на пол. К концу трапезы Учитель обвёл взглядом сидящих за столом и, со значением взглянув на опухшего человека, сказал: «Друзья мои, учителя Израиля и учёные законники, я хотел бы задать вам вопрос: законно ли исцелять больных и страждущих в субботу?» Но присутствующие слишком хорошо знали Иисуса; они хранили молчание, не отвечая на его вопрос.
Тогда Иисус подошёл к тому месту, где сидел больной, и, взяв его за руку, сказал: «Встань и иди с миром. Ты не просил об исцелении, но я знаю желание твоего сердца и веру твоей души». Прежде чем этот человек вышел из комнаты, Иисус вернулся на своё место и, обращаясь к сидящим за столом, сказал:«Мой Отец совершает такие чудеса не для того, чтобы привлечь вас в царство, но чтобы раскрыть себя тем, кто уже пребывает в царстве. Вы способны понять, что поступать так – значит поступать подобно Отцу, ибо кто из вас тотчас не вытащит из колодца любимое животное, даже если оно упало туда в субботу?». И поскольку никто не ответил ему – а также потому, что хозяин дома явно одобрял происходящее, – Иисус встал и обратился ко всем присутствующим: «Братья мои, если вас пригласили на свадебный пир, не садитесь на самое почётное место, ибо может случиться, что среди званых гостей окажется человек, который известнее вас, и хозяин подойдёт к вам и попросит уступить место этому другому, более почётному гостю. И тогда придётся с позором занять менее почётное место за столом. Когда вы приглашены на пир, вы поступите мудро, если, войдя в трапезную, отыщете последнее место и займёте его; и тогда хозяин, оглядев гостей, может сказать вам: „Друг мой, почему ты сел последним? Займи более почётное место»; и такой человек возвысится в присутствии других гостей. Помните: всякий, кто возвышает сам себя, смирен будет, в то время как тот, кто истинно смиряется, возвысится. Поэтому, когда устраиваете обед или ужин, не зовите одних только друзей, братьев, родственников или богатых соседей, надеясь на ответное приглашение, чтобы они воздали тем же. Но когда созываете гостей, приглашайте иногда бедных, увечных и слепых. Так благословенны будете в своём сердце, ибо хорошо знаете, что увечные и хромые не смогут отплатить вам за ваше любвеобильное служение».
2. Притча о званном ужине.
Когда Иисус закончил говорить на утренней трапезе у фарисея, один из присутствующих законников, желая прервать тишину, сказал первое, что пришло ему в голову: «Блажен, кто вкусит хлеба в царстве Божьем», что в те времена было расхожим выражением. И тогда Иисус рассказал притчу, которую даже расположенный к нему хозяин был вынужден принять близко к сердцу. Он сказал:
«Один правитель устроил званый ужин и пригласил много гостей; и когда наступило время ужина, он послал слуг оповестить приглашённых: „Приходите, ибо всё готово». И все, как будто сговорившись, начали извиняться. Первый сказал: „Я купил ферму, и мне нужно пойти взглянуть на неё; прошу тебя, извини меня». Другой сказал: „Я купил пять пар быков и иду получать их; прошу тебя, извини меня». Третий сказал: „Я только что женился и потому не смогу прийти». Слуги вернулись домой и передали всё это господину. Выслушав их, хозяин дома разгневался и сказал слугам: „Я приготовил это свадебное застолье; откормленные животные заколоты, и всё готово к приёму гостей, но они пренебрегли моим приглашением: кто отправился за своими землями, а кто за товаром; они не уважают даже моих слуг, пригласивших их прибыть на мой пир. Обойдите скорее улицы и переулки города, большие и просёлочные дороги, и приведите сюда нищих и отверженных, слепых и калек, чтобы были гости на пиру». И слуги сделали, как велел их господин, но и после этого осталось место для новых гостей. Тогда сказал господин слугам: „Ступайте по дорогам и просёлкам и созовите всех, кого найдёте, чтобы наполнился мой дом. Ибо говорю вам, что никто из первых приглашённых мною не отведает моего ужина». И слуги сделали, как велел их хозяин, и наполнился дом».
Услышав эти слова, они разошлись. Каждый вернулся к себе домой. Как минимум один из насмехавшихся фарисеев, присутствовавших в то утро, понял смысл этой притчи, ибо в тот же день он был крещён и публично признал свою веру в евангелие царства. Вечером Абнер повторил эту притчу в своей проповеди на общем собрании верующих.
На следующий день все апостолы начали упражняться в философии, пытаясь толковать смысл этой притчи о званом ужине. Хотя Иисус с интересом выслушивал каждую из различных трактовок, он упорно отказывался помочь им в осмыслении притчи. Он лишь повторял: «Пусть каждый сам для себя и в собственной душе отыщет её смысл».
3. Женщина одержимая духом немощи.
Абнер договорился о выступлении Учителя в синагоге в ближайшую субботу. Это стало первым появлением Иисуса в синагоге с тех пор, как все они закрыли свои двери для его учения по распоряжению синедриона. Завершая службу, Иисус взглянул перед собой и увидел согбенную женщину преклонных лет со скорбным выражением лица. Эта женщина уже давно была скована страхом; в её жизни не осталось места для радости. Сойдя с кафедры, Иисус подошёл к ней и, коснувшись плеча её сгорбленного тела, сказал: «Женщина, если бы ты только поверила, ты смогла бы полностью освободиться от своего духа немощи».И эта женщина, более восемнадцати лет угнетаемая страхом, державшим её согнутой и скованной, поверила словам Учителя и, благодаря своей вере, тут же выпрямилась. Почувствовав, что стала прямой, она громко восславила Бога.
Несмотря на то, что недуг, которым страдала эта женщина, был исключительно психическим, – её согбенность была следствием депрессии, – люди решили, что Иисус исцелил настоящий физический недуг. Хотя прихожане синагоги в Филадельфии дружелюбно относились к учениям Иисуса, главный правитель синагоги был враждебно настроенным фарисеем. И поскольку он, как и прихожане, считал, что Иисус исцелил физический недуг, он встал и, негодуя из-за того, что Иисус позволил себе сделать это в субботу, сказал во всеуслышание: «Разве не шесть дней в неделе для работы? Так приходите и исцеляйтесь в эти рабочие дни, но не в день субботний».
После этих слов враждебно настроенного правителя Иисус вновь поднялся на возвышение для ораторов и сказал: «Зачем лицемерить? Разве не каждый из вас отвязывает своего вола или осла от стойла в субботу и ведёт его на водопой? Если такое действие позволительно в субботу, не следует ли эту дочь Авраама, скованную злом вот уже восемнадцать лет, освободить от этих пут и проводить к водам свободы и жизни, даже в этот день субботы?» И пока женщина продолжала восхвалять Бога, противник Иисуса был посрамлён, а прихожане радовались вместе с ней её исцелению.
В результате осуждения, которое Иисус публично высказал в эту субботу, главный правитель синагоги был смещён, а его место занял сторонник Иисуса.
Иисус часто освобождал таких жертв страха от духовной немощи, психических депрессий и оков страха. Однако люди считали, что все подобные недуги являются либо физическими болезнями, либо случаями одержимости злыми духами.
В воскресенье Иисус вновь учил в синагоге, и многие были крещены Абнером в полдень того же дня в реке, протекавшей к югу от города. На следующий день Иисус и десять апостолов должны были отправиться назад, в лагерь у Пеллы, но им помешало прибытие одного из гонцов Давида, доставившего срочное сообщение для Иисуса от его друзей из Вифании, что близ Иерусалима.
4. Весть из Вифании.
Поздним вечером в воскресенье, 26 февраля, в Филадельфию прибыл гонец из Вифании с сообщением от Марфы и Марии, в котором говорилось: «Господи! Тот, кого ты любишь, тяжело болен». Эта весть была передана Иисусу при завершении вечерней беседы как раз в тот момент, когда он прощался с апостолами на ночь. Поначалу Иисус ничего не ответил. Наступила одна из тех странных пауз, когда он, казалось, общался с чем-то внешним и далёким. А затем, подняв глаза, он обратился к гонцу, и апостолы услышали его слова: «В действительности, эта болезнь не к смерти. Не сомневайтесь: она может восславить Бога и возвысить его Сына».
Иисус с большой теплотой относился к Марфе, Марии и их брату Лазарю; он любил их горячей любовью. Его первая человеческая мысль была связана с побуждением сразу же отправиться к ним на помощь, однако в его объединённом разуме возникла другая идея. Он почти уже отказался от надежды на то, что еврейские лидеры в Иерусалиме примут царство, но он продолжал любить свой народ, и теперь у него появился план, согласно которому книжникам и фарисеям Иерусалима будет предоставлена ещё одна возможность принять его учения; он решил – будь на то воля Отца – сделать это последнее воззвание к Иерусалиму наиболее выдающимся и знаменательным деянием за всю свою земную жизнь. Иудеи держались за своё представление о чудотворном избавителе. И хотя он отказывался опускаться до материальных чудес или мирского проявления политической силы, на этот раз он действительно испросил у Отца согласия явить свою ещё не выраженную власть над жизнью и смертью.
Обычно евреи хоронили своих покойников в день смерти; в столь жарком климате такая практика была необходимостью. Нередко случалось так, что в гробницу клали человека, всего лишь находившегося в коматозном состоянии, и на второй или даже на третий день этот человек выходил из гробницы. Однако евреи верили, что даже если дух – или душа – может оставаться рядом с телом в течение двух или трёх дней, он никогда не задерживается здесь более трёх дней, что к четвёртому дню разложение становится необратимым и что никто и никогда не возвращается из гробницы по истечении такого срока. Именно в силу этих причин Иисус задержался в Филадельфии ещё на два полных дня, прежде чем идти в Вифанию.
Поэтому рано утром в среду он сказал своим апостолам: «Мы сразу же снова отправляемся в Иудею». И когда апостолы услышали эти слова своего Учителя, они уединились, чтобы посоветоваться друг с другом. Иаков возглавил совещание, и они пришли к единому мнению, что было бы безумием позволить Иисусу вновь идти в Иудею, после чего они пришли к Иисусу и сообщили о своём единодушном мнении. Иаков сказал: «Учитель, несколько недель тому назад ты был в Иерусалиме, где лидеры искали твоей смерти, а народ хотел побить тебя камнями. Тогда ты дал этим людям возможность принять истину, и мы не позволим тебе снова идти в Иудею».
На это Иисус сказал: «Разве вы не понимаете, что в течение двенадцати дневных часов человек может безопасно выполнять свою работу? Если человек идёт по дороге днём, он не спотыкается, потому что днём светло. Если он идёт ночью, то может споткнуться, потому что у него нет света. Пока длится мой день, я не боюсь входить в Иудею. Я хотел бы совершить ещё одно чудо для этих евреев; я хотел бы дать им ещё один шанс уверовать, пусть даже на их условиях – условиях, исходящих из внешней славы и зримого проявления могущества Отца и любви Сына. Кроме того, разве вы не осознаёте, что наш друг Лазарь уснул, и что я хотел бы пойти и пробудить его ото сна!»
Тогда один из апостолов сказал: «Учитель, если Лазарь уснул, то непременно выздоровеет». В те времена среди евреев было принято говорить о смерти как о форме сна, но поскольку апостолы не поняли того, что Лазарь покинул этот мир, Иисус повторил ясным языком: «Лазарь умер. И даже если это не спасёт других, я рад за вас, что меня не было там, ибо у вас появится новое основание уверовать в меня; и то, что вы увидите, должно укрепить вас при подготовке к тому дню, когда я покину вас и отправлюсь к Отцу».
Видя, что им не удаётся убедить его не идти в Иудею и что некоторые апостолы не желают даже сопровождать его, Фома обратился к своим собратьям со словами: «Мы рассказали Учителю о наших опасениях, но он полон решимости идти в Вифанию. Я уверен в том, что это конец; они наверняка убьют его, но если такова воля нашего Учителя, давайте вести себя по-мужски; отправимся и мы в путь, чтобы умереть вместе с ним». И так было всегда: в тех вопросах, которые требовали взвешенного и стойкого мужества, Фома всегда был надёжной опорой двенадцати апостолов.
5. На пути в Вифанию.
Иисус направлялся в Иудею в сопровождении примерно пятидесяти друзей и врагов. В среду, во время полуденной трапезы, он выступил перед своими апостолами и остальными членами этой группы с беседой на тему «Условия спасения», и в конце этого урока он рассказал притчу о фарисее и мытаре (сборщике налогов). Иисус сказал: «Итак, вы видите, что Отец даёт спасение детям человеческим, и это спасение есть безвозмездный дар для каждого смертного, чья вера позволяет ему стать сыном божественной семьи. Человек ничего не может сделать для того, чтобы заработать это спасение. Лицемерными деяниями не купить благоволение Бога, и прилюдными молитвами не восполнить отсутствие живой веры в сердце. Своим показным служением вы можете обмануть людей, однако Бог смотрит в ваши души. Вот хороший пример того, о чём я говорю. Два человека зашли в храм помолиться; один фарисей, другой – мытарь. Фарисей стоял и молился про себя: «Боже! Благодарю тебя, что я не похож на других людей – грабителей, неучей, обидчиков, прелюбодеев или вот на этого мытаря. Я пощусь дважды в неделю и отдаю десятую часть всех своих доходов». Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо, но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику». Говорю вам, что скорее мытарь, чем фарисей, ушёл домой с одобрением Бога, ибо всякий, возвышающий сам себя, смирен будет, а смиряющий себя, возвышен будет».
В ту ночь в Иерихоне враждебно настроенные фарисеи, как некогда их собратья в Галилее, попытались поймать Учителя в ловушку – склонить его к обсуждению брака и развода, – но Иисус искусно уклонился от их попыток столкнуть его с их законами, регулирующими развод. Как мытарь и фарисей являлись примером хорошей и плохой религии, так и их правила развода служили противопоставлением лучших законов брачного кодекса евреев и позорного попустительства фарисейских толкований того же бракоразводного устава Моисея. Фарисей судил себя по низшим меркам; мытарь соизмерял себя с высшим идеалом. Для фарисея набожность являлась средством погружения в самодовольное бездействие, уверенность в ложной духовной безопасности; для мытаря набожность была средством пробуждения своей души до осознания необходимости в покаянии, исповеди и, через веру, принятия милосердного прощения. Фарисей искал законности; мытарь искал милосердия. Закон вселенной гласит: просите, и получите; ищите, и найдёте.
Хотя Иисус и не позволил втянуть себя в спор с фарисеями относительно развода, он, тем не менее, провозгласил позитивное учение, раскрывающее высшие идеалы брака. Он возвысил брак как самое идеальное и высочайшее из всех человеческих отношений. Кроме того, он дал понять, что резко осуждает попустительство и несправедливость бракоразводной практики иерусалимских евреев, позволявшей в те времена мужу разводиться со своей женой по самому незначительному поводу – например, на том основании, что она плохо готовит, является плохой хозяйкой или всего лишь потому, что он увлечён женщиной более привлекательной внешности.
Но этим дело не ограничивалось. Фарисеи учили, что эта облегчённая практика развода является особой привилегией, предоставленной еврейскому народу, в первую очередь, фарисеям. Поэтому, хотя Иисус отказывался выступать с заявлениями о браке и разводе, он чрезвычайно резко осуждал эти позорные издевательства над браком и отмечал их несправедливость по отношению к женщинам и детям. Он никогда не одобрял какую-либо форму развода, дающую мужчине преимущество перед женщиной; Учитель поддерживал только те учения, которые давали женщине равные права с мужчиной.
Хотя Иисус и не предлагал новых норм, регулирующих брак и развод, он призывал евреев соблюдать свои собственные законы и высшие учения. Он постоянно обращал их внимание на Писания, стремясь улучшить их обычаи согласно этим социальным нормам. Поддерживая тем самым высокие, идеальные представления о браке, Иисус искусно избегал столкновений со своими оппонентами в вопросах социальных обычаев, отражённых как в их писаных законах, так и в чтимых ими бракоразводных привилегиях.
Апостолам было очень трудно понять нежелание Учителя выступить с позитивными заявлениями относительно научных, социальных, экономических и политических проблем. Они не до конца понимали, что его земная миссия была посвящена исключительно раскрытию духовных и религиозных истин.
Позднее в тот же вечер, после беседы Иисуса о браке и разводе, апостолы в личных беседах задали ему много дополнительных вопросов, и его ответы позволили им избавиться от многих недоразумений. В заключение Иисус сказал: «Брак почётен и все люди должны стремиться к нему. То, что Сын Человеческий выполняет свою земную миссию в одиночестве, никоим образом не говорит о нежелательности брака. Я поступаю так по воле Отца, однако тот же Отец предписал создать мужчин и женщин, и божественная воля состоит в том, чтобы мужчины и женщины находили своё высшее служение и приносимую этим служением радость в семье, которая создаётся для принятия и воспитания детей, в сотворении которых родители становятся партнёрами Творцов неба и земли. И именно для этого мужчина оставляет отца с матерью и соединяется со своей женой, и двое становятся едины».
Так Иисус избавил апостолов от многих сомнений относительно брака и прояснил многие недоразумения касательно развода; в то же время он много сделал для возвышения их идеалов социального союза и повышения их уважения к женщинам, детям и семье.
6. Благословение детей.
В тот же вечер послание Иисуса о браке и благословенности детей стали достоянием всего Иерихона, поэтому на следующее утро, задолго до того, как Иисус и апостолы начали собираться в путь, и даже ещё до завтрака, десятки матерей пришли туда, где остановился Иисус, неся своих детей и ведя их за руку; они пришли, чтобы просить его благословить их малышей. Когда апостолы вышли и увидели собравшихся здесь матерей со своими детьми, они попытались отослать их прочь, но эти женщины заявили, что уйдут только после того, как Учитель возложит на детей руки и благословит их. И когда апостолы во всеуслышание высказали упрёк этим матерям, Иисус, услышав шум, вышел и возмущённо отчитал их, сказав: «Пусть дети малые приходят ко мне; не останавливайте их, ибо таким, как они, принадлежит царство небесное. Истинно, истинно говорю вам: кто не примет царства Бога, как малое дитя, тот едва ли сможет войти в него и достичь полной духовной зрелости».
Сказав это своим апостолам, Учитель принял всех детей и возложил на них руки, вселяя своими словами мужество и надежду в их матерей.
Иисус часто рассказывал своим апостолам о небесных обителях, где эволюционирующие дети Бога должны расти духовно так же, как в этом мире дети растут физически. И действительно, священное нередко представляется обыденным – как и в этот день, когда дети и их матери не догадывались о том, что разумные существа вселенной Небадон смотрели на детей Иерихона, играющих с Создателем вселенной.
Положение женщины в Палестине было значительно улучшено благодаря учению Иисуса; и это произошло бы и во всём остальном мире, если бы его последователи не отошли так далеко от того, чему он их столь кропотливо учил.
Здесь же, в Иерихоне, в ходе обсуждения начального религиозного обучения детей в духе божественного поклонения, Иисус объяснил своим апостолам огромную ценность красоты как влияния, вызывающего потребность в поклонении, особенно у детей. Наставлением и примером Учитель раскрывал ценность поклонения Создателю в естественном окружении сотворённого мира. Он предпочитал общаться с небесным Отцом посреди деревьев и в окружении низших созданий мира природы. Он радовался, созерцая Отца в воодушевляющем зрелище звёздных миров Сынов-Создателей.
Когда люди лишены возможности поклоняться Богу в природных кущах, они должны сделать всё, что в их силах, для создания храмов красоты – привлекательных в своей простоте, художественно оформленных святилищ, где, вместе с интеллектуальным подходом к духовному общению с Богом, могли бы пробуждаться высшие человеческие эмоции. Истина, красота и святость являются могущественными и действенными помощниками в подлинном поклонении. Но одна только витиеватость и чрезмерное украшательство сложного и нарочитого человеческого искусства не способствуют духовному общению. Красота наиболее религиозна, когда она максимально проста и естественна. Как жаль, что детей впервые знакомят с публичным поклонением в холодных и голых помещениях, начисто лишённых влекущей красоты и столь далёких от каких-либо признаков хорошего настроения и воодушевляющей святости! Ребёнка следует знакомить с поклонением на природе, а впоследствии он должен сопровождать своих родителей в общественные дома религиозных собраний, которые должны быть столь же привлекательными и художественно прекрасными, как и тот дом, в котором он живёт.
7. Разговор об ангелах.
Пока они поднимались на холмы, направляясь из Иерихона в Вифанию, Нафанаил шёл большую часть пути рядом с Иисусом, и от обсуждения детей в связи с царством небесным они постепенно пришли к вопросу о служении ангелов. Наконец, Нафанаил спросил у Иисуса: «Учитывая то, что первосвященник является саддукеем, а саддукеи не верят в ангелов, что нам следует говорить народу относительно небесных помощников?» Тогда, в частности, Иисус сказал:
«Ангельские множества являются отдельной категорией созданных существ; они полностью отличаются от материальной категории смертных созданий и действуют в качестве особой группы вселенских разумных существ. Ангелы не относятся к той группе созданий, которые названы в Писаниях „Сынами Бога»; не принадлежат они и к прославленным духам смертных людей, восходящих через небесные обители. Ангелы принадлежат к непосредственно созданной категории, и они не воспроизводятся. Только духовное родство объединяет ангельское множество с человеческим родом. На одном из этапов своего восхождения к Отцу в Раю человек действительно проходит состояние существа аналогичного ангелу, но смертный человек никогда не становится ангелом.
В отличие от человека, ангелы никогда не умирают. Ангелы бессмертны, если только они не становятся причастны греху – как это произошло с теми из них, кто оказался связан с измышлениями Люцифера. Ангелы – это небесные духовные служители, и они не являются ни премудрыми, ни всемогущими. Однако все верные ангелы воистину чисты и святы.
И разве вы не помните, как когда-то я говорил вам о том, что, будь ваши духовные глаза помазаны, вы увидели бы, как разверзаются небеса и как восходят и нисходят ангелы Бога? Именно благодаря служению ангелов один мир поддерживает связь с другими, ибо разве я не говорил вам часто, что есть у меня и другие овцы, которые не принадлежат к этому стаду? И эти ангелы не являются лазутчиками духовного мира, которые следят за вами, а после этого отправляются к Отцу, чтобы рассказать ему о помыслах вашего сердца и сообщить о делах плоти. Отец не нуждается в таком служении, поскольку в вас живёт его собственный дух. Но эти ангельские духи действительно информируют одну часть небесного творения о делах других, далёких частей вселенной. И многие ангелы, участвующие в правлении Отца и действующие во вселенных Сынов, направляются для служения человеческим расам. Когда я учил вас, что многие из этих серафим являются попечительскими духами, я не пользовался образным языком или поэтическим стилем. И всё это так, хотя вам и трудно понять эти вещи.
Многие из этих ангелов участвуют в деле спасения людей, ибо разве я не рассказывал вам о той радости, которая охватывает серафиму, когда душа решает отказаться от греха и приступить к поиску Бога? Я даже рассказывал вам о радости об одном кающемся грешнике в присутствии ангелов небесных, тем самым давая понять, что существуют другие, более высокие категории небесных существ, которые также занимаются духовным благополучием и божественным развитием смертного человека.
Кроме того, эти ангелы имеют прямое отношение к тем средствам, при помощи которых дух человека высвобождается из сосуда плоти, а его душа препровождается в небесные обители. Ангелы являются надёжными небесными проводниками человеческой души в течение того неведомого и неопределённого периода времени, который проходит между смертью плоти и новой жизнью в обителях духа».
И он продолжал бы говорить с Нафанаилом о служении ангелов, если бы не Марфа, которая узнала о приближении Учителя к Вифании от своих друзей, увидевших, как он спускается с восточных холмов. И теперь она спешила поприветствовать его.
Шёл первый час пополудни, когда Марфа вышла из Вифании навстречу Иисусу, спускавшемуся с гребня соседнего холма. Прошло уже четыре дня со смерти её брата Лазаря, похороненного в их семейной гробнице в дальнем конце сада в воскресенье на исходе дня. Утром в этот день, четверг, вход в гробницу был завален камнем.
Когда Марфа и Мария послали Иисусу сообщение о болезни Лазаря, они не сомневались, что Учитель предпримет что-нибудь. Они знали, что их брат безнадёжно болен, и хотя они едва ли надеялись на то, что Иисус оставит свой труд учителя и проповедника, чтобы прийти к ним на помощь, их уверенность в его способностях целителя была столь велика, что им казалось: достаточно ему произнести нужные слова, как Лазарь тут же выздоровеет. И когда Лазарь умер через несколько часов после того, как гонец отправился из Вифании в Филадельфию, они решили, что это случилось из-за того, что Учитель слишком поздно узнал о болезни их брата, – когда Лазарь уже был мёртв в течение нескольких часов.
Однако как они, так и все их верующие друзья были чрезвычайно озадачены сообщением, доставленным гонцом в Вифанию в первой половине дня во вторник. Посыльный утверждал, что слышал, как Иисус сказал: «…эта болезнь в действительности не ко смерти». Они также не могли понять, почему он не прислал им весточки и не предложил какой-либо иной помощи.
Многие друзья из соседних селений и Иерусалима пришли сюда, чтобы утешить убитых горем сестёр. Лазарь и его сёстры были детьми состоятельного и уважаемого еврея, старейшины этого небольшого села Вифания. И несмотря на то, что все трое уже давно являлись убеждёнными последователями Иисуса, они пользовались огромным уважением у всех, кто их знал. Они унаследовали обширные виноградники и оливковые сады, располагавшиеся в окрестностях, и об их богатстве говорило также то, что они могли позволить себе построить на своём участке семейную гробницу. Оба их родителя уже покоились в этой гробнице.
Мария перестала думать о прибытии Иисуса и предалась своему горю, но Марфа не теряла надежды вплоть до того утра, когда они завалили вход в гробницу камнем и опечатали его. Но и после этого она попросила соседского мальчика следить за дорогой на Иерихон с вершины холма к востоку от Вифании; и именно этот юноша известил её о приближении Иисуса и его друзей.
Встретив Иисуса, Марфа упала к его ногам и воскликнула: «Учитель, если бы ты был здесь, мой брат не умер бы!» Марфу одолевали многие опасения, но она ничем не выдала своих сомнений и не отважилась осуждать или обсуждать поведение Учителя в том, что касалось смерти Лазаря. Когда она умолкла, Иисус наклонился и, подняв её на ноги, сказал: «Только веруй, Марфа, и твой брат воскреснет вновь». Марфа ответила: «Я знаю, что он воскреснет в последний день; я и сейчас верю: всё, что ты попросишь у Бога, наш Отец даст тебе».
Тогда Иисус, глядя Марфе в глаза, сказал: «Я есть воскресение и жизнь; верующий в меня будет жить и после смерти. Воистину, всякий, кто живёт и верует в меня, никогда в действительности не умрёт. Марфа, веришь ли ты в это?»И Марфа ответила Учителю: «Да, я уже давно верю в то, что ты Избавитель, Сын живого Бога, грядущий в этот мир».
Когда Иисус спросил о Марии, Марфа тотчас отправилась в дом и шепнула своей сестре: «Учитель здесь и зовёт тебя». Услышав это, Мария быстро поднялась и поспешила к Иисусу, который всё ещё оставался на некотором расстоянии от дома – там, где его встретила Марфа. Друзья, которые были с Марией и пытались утешить её, видя, что она поспешно встала и вышла, последовали за ней, решив, что она пошла к гробнице плакать.
Многие из присутствовавших являлись злейшими врагами Иисуса. Именно поэтому Марфа вышла ему навстречу одна и по той же причине она тайком сообщила Марии, что он спрашивает о ней. Хотя Марфа жаждала увидеть Иисуса, ей хотелось избежать возможных неприятностей, к которым могло привести его внезапное появление среди большой группы иерусалимских врагов. Марфа собиралась оставаться в доме вместе с их друзьями, пока Мария встречала бы Иисуса, однако её план не удался, ибо все они последовали за Марией и неожиданно столкнулись с Учителем.
Марфа подвела Марию к Иисусу и увидев Учителя, Мария упала к его ногам и воскликнула: «Если бы ты был здесь, мой брат не умер бы!». И когда Иисус увидел, как все они скорбят о смерти Лазаря, его душа исполнилась сострадания.
Заметив, что Мария подошла к Иисусу, чтобы поздороваться с ним, скорбящие отошли в сторону, а Марфа и Мария стали беседовать с Учителем, слушая его утешительные слова и призывы поддерживать прочную веру в Отца, целиком подчиниться божественной воле.
Человеческий разум Иисуса был чрезвычайно взволнован, в нём любовь к Лазарю и к осиротевшим сёстрам боролась с возмущением и презрением к показной и лицемерной демонстрации чувств у некоторых из этих неверующих и кровожадных евреев. Иисус был глубоко возмущён нарочитостью искусственной и внешней скорби у части мнимых друзей Лазаря, поскольку такая фальшивая скорбь сочеталась в их душах со столь ожесточённой враждебностью к нему самому. Некоторые из этих евреев, однако, были искренни в своих чувствах, ибо являлись настоящими друзьями семьи.
1. У гробницы Лазаря.
Через нескольких минут Иисус, утешавший Марфу и Марию в стороне от скорбящих, спросил: «Куда вы положили его?» Марфа ответила: «Пойдём и увидишь». Молча Учитель шёл за двумя скорбящими сёстрами и плакал. Когда дружески настроенные евреи, следовавшие за ними, увидели его слёзы, один из них сказал: «Смотрите, как он любил Лазаря. Разве он, давший зрение слепому, не мог уберечь этого человека от смерти?» К тому времени они уже стояли у семейной гробницы – небольшой естественной пещеры, даже скорее углубления в выступе скалы, возвышавшейся примерно на тридцать футов в дальнем конце садового участка.
Человеческому разуму трудно объяснить, почему Иисус плакал. Хотя в нашем распоряжении есть результаты регистрации объединённых человеческих эмоций и божественных мыслей, запечатлённых в разуме Персонализированного Настройщика, мы не совсем уверены в подлинной причине этих эмоциональных проявлений. Мы склонны считать, что Иисус плакал под воздействием целого ряда мыслей и чувств, протекавших в то время в его разуме, таких как:
1. Он испытывал подлинное, полное печали сострадание к Марфе и Марии; он глубоко и по-человечески любил этих сестёр, потерявших своего брата.
2. Его разум был взволнован присутствием толпы скорбящих, некоторые из которых были искренни, а другие – всего лишь притворялись. Его всегда возмущали эти показные проявления скорби. Он знал, что сёстры любили своего брата и верят в спасение верующих. Возможно, эти противоречивые чувства объясняют, почему он застонал, когда они подошли к гробнице.
3. Он по-настоящему сомневался, следует ли возвращать Лазаря к смертной жизни. Его сёстры действительно нуждались в нём, однако Иисусу было жаль возвращать своего друга, ибо он прекрасно знал, что Лазарю придётся пройти через жестокие преследования из-за того, что он станет величайшей демонстрацией божественного могущества Сына Человеческого.
А теперь мы можем поведать интересный и поучительный факт; несмотря на то, что данный рассказ разворачивается как естественное и нормальное для человеческой жизни событие, у него есть весьма любопытные дополнительные аспекты. Хотя гонец прибыл к Иисусу в воскресенье и рассказал ему о болезни Лазаря, и хотя Иисус передал сообщение, что это «не к смерти», вместе с тем, он лично явился в Вифанию и даже спросил у сестёр: «Куда вы положили его?» Хотя всё это позволяет предположить, что Учитель действовал сообразно условиям этой жизни и в соответствии с ограниченными познаниями человеческого разума, тем не менее, архивы вселенной показывают, что Персонализированный Настройщик Иисуса распорядился о бессрочном задержании Настройщика Мышления Лазаря на планете после смерти Лазаря, и что это распоряжение было зарегистрировано всего за пятнадцать минут до последнего вздоха Лазаря.
Знал ли божественный разум Иисуса ещё до смерти Лазаря, что он воскресит его из мёртвых? Это нам неизвестно. Мы знаем только то, о чём здесь говорим.
Многие из врагов Иисуса глумились над его чувствами и говорили между собой: «Если этот человек был столь дорог ему, почему он так долго мешкал, прежде чем явиться в Вифанию? Если то, что они говорят о нём, правда, то почему он не спас своего любимого друга? Что толку исцелять посторонних в Галилее, если он не может спасти тех, кого любит?» И они всячески высмеивали и умаляли учения и свершения Иисуса.
Так в этот четверг, примерно в половине третьего пополудни, всё было готово для того, чтобы в маленьком селении Вифания произошло величайшее из всех деяний, связанных с земным служением Майкиэля Небадонского, – величайшее проявление божественного могущества в течение его инкарнации во плоти, ибо его собственное воскресение произошло уже после того, как он был освобождён от оков смертной плоти.
Небольшая группа, собравшаяся у гробницы Лазаря, даже не догадывалась о том, что рядом с ней находится огромное скопление небесных существ, собранных под началом Гавриила, которые с трепетом ждут указаний Персонализированного Настройщика Иисуса, готовые исполнить повеление любимого Владыки.
Когда Иисус произнёс свой приказ – «Уберите камень» – собравшееся небесное множество приготовилось к драматическому воскрешению Лазаря и восстановлению его в облике смертной плоти. По сравнению с обычным методом воскрешения смертных в моронтийной форме, такое воскрешение значительно сложнее по исполнению и требует участия намного большего числа небесных личностей и несравнимо более широкого привлечения вселенских средств.
Когда Марфа и Мария услышали этот приказ Иисуса – отвалить камень, закрывавший вход в гробницу, – на них нахлынули противоречивые чувства. Мария надеялась, что Лазарь будет воскрешён из мёртвых, однако Марфу – хотя и разделявшую до некоторой степени веру своей сестры – больше беспокоило то, что в таком виде Лазаря нельзя показывать Иисусу, апостолам и друзьям. Марфа спросила: «Нужно ли отваливать камень? Прошло уже четыре дня, как умер мой брат, и тело начало разлагаться». Марфа сказала это ещё и потому, что не знала, зачем Учитель потребовал убрать камень. Она думала, что Иисус, возможно, желает в последний раз взглянуть на Лазаря. Её отношение не было твёрдым и определённым.
Пока они стояли в нерешительности перед камнем, Иисус спросил: «Разве я не сказал вам сразу, что эта болезнь не к смерти? Разве я не пришёл исполнить своё обещание? И теперь, когда я пришёл к вам, разве я не сказал, что если только уверуете, то увидите славу Бога? Почему же вы сомневаетесь?
Сколько же ещё ждать, пока вы начнёте верить и подчиняться?»
Когда Иисус умолк, его апостолы, вместе с соседями, которые вызвались помочь им, взялись за камень и отвалили его от входа в гробницу.
Среди евреев было распространено поверье, что капля желчи на острие меча у ангела смерти начинает действовать к концу третьего дня и в полной мере сказывается на четвёртый день. Они допускали, что до исхода третьего дня душа человека может находиться поблизости от гробницы, пытаясь оживить мёртвое тело; однако они твёрдо верили в то, что ещё до рассвета четвёртого дня душа отправляется туда, где пребывают духи усопших.
Эти поверья и мнения о мёртвых и о том, как дух покидает умершего человека, должны были убедить всех людей, находившихся теперь у гробницы Лазаря, а также всех, кто мог узнать о том, чему здесь предстояло свершиться, что данный случай является действительным и подлинным воскрешением из мёртвых, лично совершённым тем, кто объявил себя «воскресением и жизнью».
2. Воскрешение Лазаря.
Около сорока пяти человек, стоящих перед гробницей, смутно различали фигуру Лазаря, завёрнутого в льняные полотна и лежащего в правой нижней нише погребальной пещеры. Пока эти земные создания стояли здесь в напряжённой тишине, множество небесных существ заняли свои места, готовые начать действовать по сигналу своего предводителя, Гавриила.
Иисус возвёл глаза к небу и сказал: «Отец, я благодарю тебя, что ты услышал меня и удовлетворил мою просьбу. Я знаю, что ты всегда слышишь меня, но я говорю так с тобой ради тех, кто стоит здесь, дабы они поверили, что ты послал меня в этот мир, и чтобы они знали, что ты действуешь вместе со мной во исполнение того, что нам предстоит совершить». И когда он закончил молиться, он воззвал громким голосом: «Лазарь, выходи!»
Хотя наблюдавшие за происходящим люди оставались неподвижными, огромное небесное множество пришло в движение, совместными усилиями исполняя веление Создателя. Всего лишь через двенадцать секунд земного времени до сих пор безжизненное тело Лазаря начало двигаться, и вскоре он уже сидел на краю каменного ложа, на котором только что покоился. Его тело было обёрнуто в погребальные ткани, а лицо покрыто платком. И когда он встал перед ними – живой – Иисус сказал: «Освободите его, пусть идёт».
Все, кроме апостолов и Марфы с Марией бросились в дом. Они были бледны от страха и потрясены до глубины души. И хотя некоторые остались, многие спешно разошлись по домам.
Лазарь поздоровался с Иисусом и апостолами, а затем спросил, отчего на нём погребальные ткани и почему он проснулся в саду. Иисус и апостолы отошли в сторону, пока Марфа рассказывала Лазарю о его смерти, погребении и воскрешении. Ей пришлось объяснить ему, что он умер в воскресенье и был оживлён в четверг, поскольку он не осознавал времени с того момента, как заснул смертным сном.
Когда Лазарь вышел из гробницы, Персонализированный Настройщик Иисуса, уже ставший главой своей категории в локальной вселенной, дал команду бывшему Настройщику Лазаря, который находился в ожидании, вернуться в свою обитель – разум и душу воскрешённого человека.
После этого Лазарь подошёл к Иисусу и вместе со своими сёстрами пал к ногам Учителя, благодаря и восславляя Бога. Взяв Лазаря за руку, Иисус поднял его и сказал: «Сын мой, то, что произошло с тобой, предстоит испытать также всем, кто верит этому евангелию за исключением того, что они будут воскрешены в более прославленной форме. Ты станешь живым свидетельством провозглашённой мною истины – я есть воскресение и жизнь. Но пойдёмте же в дом и подкрепимся пищей, необходимой нашим физическим телам».
И пока они шли к дому, Гавриил освободил дополнительные группы собравшегося здесь небесного множества и зафиксировал первый на Урантии – и последний – случай воскрешения смертного создания в облике смертного физического тела.
Лазарь едва ли был способен понять, что произошло. Он знал, что был серьёзно болен, но вспомнить мог только то, что заснул и был разбужен. Он никогда ничего не мог рассказать о четырёх днях, проведённых в гробнице, поскольку находился в бессознательном состоянии. Время не существует для тех, кто спит сном смерти.
Хотя в результате этого потрясающего деяния многие уверовали в Иисуса, другие только укрепились в своём решении отвергнуть его. К полудню следующего дня эта новость облетела весь Иерусалим. Десятки мужчин и женщин отправились в Вифанию, чтобы увидеть Лазаря и поговорить с ним, а встревоженные и сбитые с толку фарисеи срочно созвали заседание синедриона, чтобы решить, как реагировать на последние события.
3. Заседание синедриона.
Несмотря на то, что свидетельство этого воскрешённого из мёртвых человека существенно укрепило веру огромного числа сторонников Учителя, оно практически не повлияло на отношение иерусалимских лидеров и правителей и только укрепило их решение быстрее покончить с Иисусом и положить конец его труду.
На следующий день, в пятницу, состоялось заседание синедриона, на котором предстояло продолжить обсуждение вопроса: «Что нам делать с Иисусом Назарянином?» После более чем двухчасовой дискуссии и язвительных дебатов, один из фарисеев предложил принять резолюцию, призывающую немедленно предать Иисуса смерти и заявляющую, что он представляет собой угрозу для всего Израиля; резолюция формально обязывала синедрион вынести решение о смерти – без суда и не считаясь ни с какими прецедентами.
Высокое собрание еврейских лидеров уже не раз принимало решение задержать Иисуса и предать его суду по обвинению в богохульстве и многочисленных нарушениях священного еврейского закона. Однажды они уже дошли до заявления о том, что ему следует умереть, но в данном случае синедрион впервые изъявил намерение вынести смертный приговор до суда. Однако данная резолюция не была поставлена на голосование, ибо после столь неслыханного предложения четырнадцать членов синедриона сразу же сложили свои полномочия. Хотя решения по их отставкам были приняты только спустя почти две недели, в тот же день эти четырнадцать человек покинули синедрион и больше не участвовали в его заседаниях. При последующем рассмотрении этих отставок были изгнаны ещё пять человек, заподозренных в сочувствии к Иисусу. Избавившись от этих девятнадцати человек, синедрион был готов судить Иисуса и выносить ему приговор практически единодушно.
На следующей неделе Лазарь и его сёстры были вызваны в синедрион. После того, как были заслушаны их показания, не осталось и тени сомнения в том, что Лазарь был воскрешён из мёртвых. Хотя акты синедриона практически признали факт воскрешения Лазаря, протоколы заседания содержали резолюцию, приписывающую это и все остальные совершенные Иисусом чудеса силе князя дьяволов, с которым, как утверждалось, был связан Иисус.
Независимо от источника чудотворной силы Иисуса, эти еврейские лидеры были убеждены в том, что если его сразу же не остановить, то скоро в него поверит весь простой народ; кроме того, они были уверены в серьёзном осложнении отношений с римскими властями, ибо множество веривших в Иисуса людей считали его Мессией, избавителем Израиля.
Именно на этом заседании первосвященник Кайафа впервые произнёс старое еврейское изречение, которое он не раз повторял впоследствии: «Пусть лучше умрёт один человек, чем погибнет весь народ».
Хотя пополудни в ту же тревожную пятницу Иисус был предупреждён о планах синедриона, он ничуть не обеспокоился и продолжил свой субботний отдых у друзей в Виффагии, поблизости от Вифании. Ранним утром в воскресенье Иисус и апостолы собрались, как они и договаривались, в доме Лазаря и, распрощавшись с вифанской семьёй, отправились назад в лагерь у Пеллы.
4. Ответ на молитву.
По пути из Вифании в Пеллу апостолы задали Иисусу много вопросов; Учитель охотно ответил на все из них, за исключением тех, которые касались подробностей воскрешения умерших. Такие проблемы были выше возможностей постижения его апостолов; поэтому Учитель отказался обсуждать эти вопросы с ними. Покинув Вифанию тайно, они были одни. И потому Иисус воспользовался возможностью рассказать десяти апостолам многое, что по его мнению подготовило бы их к предстоящим тяжёлым испытаниям.
Потрясённые до глубины души последними событиями, апостолы провели много времени в обсуждении своих недавних впечатлений, связанных с молитвой и ответами на неё. Все они помнили заявление Иисуса вифанскому гонцу в Филадельфии, когда он ясно сказал: «Эта болезнь не ко смерти». И тем не менее, несмотря на это обещание, Лазарь действительно умер. Весь тот день они постоянно возвращались к этому вопросу – ответу на молитву.
Ответы Иисуса на их многочисленные вопросы можно подытожить следующим образом:
1. Молитва является выражением конечного разума в попытке приблизиться к Бесконечному. Поэтому формирование молитвы неизбежно ограничивается знанием, мудростью и атрибутами конечного; таким же образом ответ должен быть обусловлен видением, целями, идеалами и прерогативами Бесконечного. Невозможно проследить непрерывную последовательность материальных явлений между формированием молитвы и восприятием полного духовного ответа на неё.
2. Если создаётся впечатление, что молитва остаётся без ответа, то зачастую задержка предвещает ещё лучший ответ, который – в силу некоторой веской причины – существенно задерживается. Когда Иисус сказал, что болезнь Лазаря в действительности была не ко смерти, тот уже был мёртв в течение одиннадцати часов. Ни одна искренняя молитва не остаётся без ответа, если только более высокий взгляд духовного мира не находит лучший ответ – ответ, удовлетворяющий просьбу человеческого духа в противоположность молитве одного только разума человека.
3. Когда молитвы времени продиктованы духом и выражены в вере, то нередко они являются столь обширными и всеохватными, что ответить на них можно только в вечности; конечное прошение порой столь преисполнено стремления к Бесконечному, что ответ приходится откладывать на длительное время в ожидании появления у создания адекватной способности к восприятию; проникнутая верой молитва может быть столь всеобъемлющей, что ответ может быть получен только в Раю.
4. По своей сущности, ответы на молитву смертного разума зачастую таковы, что могут быть восприняты и осознаны лишь после того, как этот возносящий молитвы разум достигает бессмертного состояния. Нередко материальное существо может получить ответ на свои молитвы лишь после восхождения на духовный уровень.
5. Молитва Богопознающего человека может быть столь искажена невежеством и столь деформирована суеверием, что ответ на такую молитву был бы крайне нежелательным. В таких случаях духовным посредникам приходится таким образом толковать молитву, что, когда прибывает ответ, проситель оказывается совершенно неспособным распознать его как ответ на свою молитву.
6. Все истинные молитвы адресуются духовным существам, и все подобные прошения должны получать ответ на языке духа, и все такие ответы должны заключаться в духовных реальностях. Духовные существа не могут давать материальные ответы на духовные прошения даже материальных существ. Материальные существа способны успешно молиться только тогда, когда они «молятся в духе».
7. Никакая молитва не может рассчитывать на ответ, если она не рождена в духе и не вскормлена верой. Ваша искренняя вера предполагает, что вы, фактически, заранее предоставляете тем, кто выслушивает ваши молитвы, полное право отвечать на ваши прошения в соответствии с той высшей мудростью и той божественной любовью, которые, как подсказывает вам вера, всегда движут теми, кому вы молитесь.
8. Дитя всегда вправе обратиться с просьбой к родителю; и родитель всегда остаётся верным своим родительским обязательствам в отношении незрелого дитя, когда его превосходящая мудрость требует, чтобы ответ на молитву дитя был отложен, изменён, выделен, превзойдён или задержан до следующей стадии духовного восхождения.
9. Без колебаний возносите духовные молитвы; не сомневайтесь в получении ответа на свои прошения. Эти ответы могут быть отложены до лучших времён – вашего будущего достижения тех духовных уровней действительного космического свершения в этом или других мирах, где вы сможете узнать и принять долгожданные ответы на свои прежние, но несвоевременные прошения.
10. Все подлинные, рождённые духом прошения обязательно получают ответ. Просите, и получите. Однако следует помнить, что вы являетесь эволюционными созданиями времени и пространства; поэтому вы должны постоянно считаться с пространственно-временным фактором в опыте вашего личного восприятия полных ответов на свои многочисленные молитвы и прошения.
5. Дальнейшая судьба Лазаря.
Лазарь оставался в своём доме в Вифании, в центре внимания многих искренних верующих и многочисленных любопытных, вплоть до дня распятия Иисуса, когда он был предупреждён о том, что синедрион вынес решение о его смерти. Правители евреев были полны решимости положить конец дальнейшему распространению учений Иисуса, и они верно рассудили, что было бы бесполезно убивать Иисуса и при этом оставлять в живых Лазаря, олицетворявшего величайшее из совершённых Иисусом чудес и подтверждавшего своим существованием факт воскрешения его Иисусом из мёртвых. К тому времени Лазарь уже подвергался жестоким преследованиям с их стороны.
Поэтому Лазарь спешно покинул своих сестёр в Вифании и бежал через Иерихон на другой берег Иордана, позволив себе по-настоящему отдохнуть только после того, как добрался до Филадельфии. Лазарь хорошо знал Абнера, и здесь ему не грозили смертоносные интриги коварного синедриона.
Вскоре после этого Марфа и Мария продали земельные владения в Вифании и присоединились к своему брату в Перее. К тому времени Лазарь уже являлся казначеем церкви в Филадельфии. Он стал твёрдым сторонником Абнера в его споре с Павлом и иерусалимской церковью и, в конце концов, умер в возрасте 67 лет от той же болезни, что свела его в могилу в молодые годы в Вифании.
Поздним вечером в понедельник, 6 марта, Иисус и десять апостолов прибыли в лагерь у Пеллы. Это была последняя неделя пребывания Иисуса в лагере, и он уделял большое внимание обучению народа и наставлению апостолов. Каждый день пополудни он выступал с публичной проповедью, а по вечерам отвечал на вопросы апостолов и некоторых наиболее подготовленных учеников, проживавших в лагере.
Слух о воскрешении Лазаря достиг лагеря за два дня до прибытия Учителя, приведя всё его население в возбуждение. Со времени насыщения пяти тысяч не происходило ничего, что столь пробуждало воображение людей. Таким образом, именно в самый разгар второго этапа публичного служения во благо царства Иисус собирался провести эту недолгую неделю обучения в Пелле, а затем начать путешествие по южной Перее, которое завершилось финальными и трагическими событиями последней недели в Иерусалиме.
Фарисеи и первосвященники уже начали формулировать свои доводы и выстраивать обвинения. Они возражали против учений Иисуса на следующих основаниях:
1. Он друг мытарей и грешников; он принимает нечестивых и даже трапезничает с ними.
2. Он богохульник; он говорит о Боге как о своём Отце и считает себя равным Богу.
3. Он нарушает закон. Он лечит болезни в субботу и многими другими путями попирает священный закон Израиля.
4. Он находится в сговоре с бесами. Он творит чудеса и совершает мнимые волшебства силой Вельзевула, князя дьяволов.
1. Притча о блудном сыне.
В четверг пополудни Иисус выступил перед народом на тему «Благодать Спасения». В ходе этой проповеди он пересказал историю о пропавшей овце и потерянной монете, а затем присовокупил свою любимую притчу о блудном сыне. Иисус сказал:
«Все пророки от Самуила до Иоанна призывали вас искать Бога – искать истину. Они всегда говорили: «Ищите Господа, пока можно найти его». И все такие учения должны приниматься всерьёз. Но я пришёл показать вам, что в то время как вы пытаетесь найти Бога, Бог точно так же пытается найти вас. Много раз я рассказывал вам о добром пастыре, который оставил отару из девяносто девяти овец и отправился на поиски одной пропавшей, и о том, как, найдя заблудшую овцу, он взвалил её себе на плечи и заботливо принёс её назад в отару. И вы помните, что, вернув овцу в отару, добрый пастырь созвал своих друзей и пригласил их порадоваться вместе с ним тому, что он нашёл пропавшую овцу. И вновь я говорю, что на небесах больше радости об одном кающемся грешнике, нежели о девяноста девяти праведниках, которые не нуждаются в покаянии. Тот факт, что души являются заблудшими, только усиливает внимание к ним небесного Отца. Я пришёл в этот мир исполнять веление моего Отца, и о Сыне Человеческом истинно сказано, что он друг мытарей и грешников.
Вас учили, что божественное одобрение является следствием вашего покаяния и результатом всех ваших жертвоприношений и раскаяний, но я уверяю вас, что Отец принимает вас ещё до того, как вы раскаялись, и посылает Сына и его помощников, чтобы найти вас и с радостью вернуть вас в паству – царство сыновства и духовного роста. Вы все подобны заблудившимся овцам, и я пришёл искать и спасать заблудших.
Вам следует также помнить рассказ о женщине, у которой было десять серебряных монет, соединённых в красивое ожерелье. Потеряв одну монету, женщина зажгла светильник и стала мести дом, продолжая поиски, пока не нашла потерянную монету. И как только она нашла её, она созвала подруг и соседок и сказала: «Порадуйтесь со мной, ибо я нашла потерянную монету». Поэтому я вновь говорю, что ангелы небесные всегда радуются одному грешнику, который раскаялся и вернулся в паству Отца. И я рассказываю это вам для того, чтобы вы поняли: Отец и его Сын отправляются искать заблудших, и в этом поиске мы используем всё, что способно помочь в наших кропотливых попытках найти заблудших – тех, кому необходимо спасение. Поэтому, хотя Сын Человеческий отправляется в пустыню на поиски заблудившейся овцы, он также ищет монету, пропавшую в доме. Овцы могут отстать от стада непреднамеренно; монета со временем покрывается пылью и теряется под грудой человеческих вещей.
А теперь я хотел бы рассказать вам о безрассудном сыне богатого землевладельца, который намеренно оставил своего отца и отправился в чужую страну, где много пострадал. Вы помните, что овца заблудилась, не желая того, однако этот юноша покинул отчий дом умышленно. Дело было так:
У одного человека было два сына: младший отличался беззаботным и беспечным нравом, любил увеселения и увиливал от ответственности, в то время как его старший брат был серьёзным, сдержанным, трудолюбивым и ответственным человеком. Братья плохо ладили друг с другом; они постоянно ссорились и препирались. Младшему было свойственно веселье и жизнелюбие – и вместе с тем праздность и безответственность. Старший обладал степенным и прилежным характером, но в то же время был эгоистичным, угрюмым и высокомерным. Младший любил развлекаться и не любил трудиться; старший целиком отдавал себя труду, но редко развлекался. Их отношения стали столь невыносимыми, что младший сын пришёл к отцу и сказал: «Отец! Дай мне третью часть имения, которая причитается мне, и позволь отправиться в мир на поиски своего счастья». Выслушав его просьбу, отец, знавший сколь несчастен юноша в семье из-за отношений со своим старшим братом, разделил собственность, дав юноше его долю.
Через несколько недель юноша собрал все свои средства и отправился в путешествие в дальнюю страну. Не найдя никакого прибыльного дела, которое в то же время было бы приятным, он растратил своё состояние, ведя разгульную жизнь. Когда же он потратил всё, что у него было, в той стране настал великий голод, и он начал нуждаться. И вот, страдая от голода и терпя большие лишения, он нанялся к одному из жителей этой страны, который послал его на поля пасти свиней. Юноша был готов есть шелуху, которой кормились свиньи, но никто ничего не давал ему.
Однажды, измученный сильным голодом, он одумался и сказал: «Сколько слуг у отца моего, и все имеют еду в изобилии, а я умираю от голода, кормя свиней здесь, в чужой стране! Встану, пойду к отцу моему и скажу: «Отец! Я согрешил перед небом и тобой. Я больше не достоин называться твоим сыном; позволь мне быть твоим слугой». И приняв это решение, юноша встал и пошёл к дому своего отца.
Отец же его очень горевал о сыне; он тосковал по весёлому, хотя и беспечному юноше. Отец любил сына и всегда ждал его возвращения. Поэтому в тот день, когда сын стал подходить к своему дому, отец – хотя тот был ещё далеко – увидел его и, исполнившись любви и сострадания, выбежал ему навстречу и, ласково приветствуя его, обнял и поцеловал. После этой встречи сын взглянул в полные слёз глаза отца и сказал: «Отец! Я согрешил перед небом и перед тобой; я больше не достоин называться твоим сыном…» – но юноша не смог завершить свою исповедь, ибо преисполненный радости отец сказал подбежавшим слугам: «Принесите тотчас его лучшую одежду, ту, что я сберёг, и наденьте на него, и дайте перстень на руку его, и принесите сандалии на ноги его».
А затем, когда счастливый отец ввёл стёршего ноги и измождённого сына в дом, он крикнул слугам: «Приведите откормленного телёнка и заколите, будем есть и веселиться, ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропал и нашёлся». И все они собрались вокруг отца, чтобы порадоваться вместе с ним возвращению его сына.
Примерно в то же время, пока они праздновали, старший сын, проработав весь день в поле, возвращался домой и, подходя к дому, услышал звуки музыки и танцев. Подойдя к заднему крыльцу, он подозвал одного из слуг и спросил его, что означает всё это веселье. И тогда слуга сказал: «Брат твой, давно потерявшийся, вернулся домой, и твой отец заколол откормленного телёнка, чтобы отпраздновать благополучное возвращение своего сына. Войди же и ты, чтобы поздороваться со своим братом и вновь принять его в дом отца».
Но когда старший брат услышал это, он был настолько оскорблён и рассержен, что не захотел войти. Услышав, что он негодует из-за встречи, устроенной младшему брату, отец вышел во двор, пытаясь умилостивить его. Однако старший сын не хотел внимать уговорам отца. Он ответил ему: «Послушай, все эти годы я служу тебе и не ослушался ни малейшего твоего приказания, но ты ни разу не заколол для меня даже козлёнка, чтобы я мог повеселиться со своими друзьями. Я оставался здесь все эти годы, ухаживая за тобой, и ты ни разу не устроил празднества в честь моего преданного служения, но как только вернулся сын, расточивший твоё имение с блудницами, ты спешишь заколоть для него откормленного телёнка и устраиваешь пир в его честь».
Поскольку отец действительно любил обоих своих сыновей, он попытался урезонить старшего: «Однако, сын мой, ты всегда со мною, и всё моё – твоё. Всякий раз, заводя новых друзей, ты мог брать козлёнка, чтобы повеселиться с ними. Теперь же тебе лучше бы веселиться и радоваться вместе со мной возвращению твоего брата. Подумай об этом, сын мой: твой брат пропал и нашёлся; он вернулся к нам живым!».
Это была одна из наиболее трогательных и впечатляющих притч, когда-либо рассказанных Иисусом для того, чтобы донести до своих слушателей мысль о готовности Отца принять всех, кто стремится войти в царство небесное.
Иисус очень любил включать все три притчи в одну и ту же беседу. Он рассказывал историю о пропавшей овце для того, чтобы показать: когда люди случайно сбиваются с жизненного пути, Отец помнит о таких заблудших и вместе со своими Сынами – истинными пастырями – отправляется на поиски пропавших овец. После этого он рассказывал о монете, потерявшейся в доме, чтобы показать, сколь тщательным является божественный поиск всех, кто смущён, сбит с толку, духовно ослеплён в своей жизни материальными заботами и повседневными житейскими делами. А затем он начинал увлечённо рассказывать притчу о заблудшем сыне – о принятии вернувшегося блудного сына, – чтобы показать, сколь полным является восстановление заблудшего сына в доме и в сердце Отца.
Много, много раз за годы своего учительства Иисус возвращался к этой истории о блудном сыне. Эта притча и рассказ о добром самаритянине были его излюбленными приёмами обучения, когда он говорил о любви Отца и о доброжелательности человека.
2. Притча о практичном управляющем.
Однажды вечером Симон Зелот, обсуждая одно из утверждений Иисуса, спросил: «Учитель, что ты имел в виду сегодня, когда сказал, что многие из сынов мира более сведущи в своём поколении, чем дети царства, ибо умеют приобретать друзей богатством неправедным?» Иисус ответил:
«Некоторые из вас до того, как вошли в царство, были весьма практичными в отношениях со своими деловыми партнёрами. Если и были вы несправедливы и часто непорядочны, тем не менее, вы были расчётливы и предусмотрительны, ибо вели дела, обращая всё своё внимание на сиюминутные доходы и грядущее благополучие. Точно так же и сегодня вам нужно таким образом организовать свою жизнь в царстве, чтобы получать радость в настоящее время и позаботиться о будущем наслаждении сокровищами, накопленными на небесах. Если вы с таким усердием заботились о личной выгоде, когда служили самим себе, то почему теперь, когда вы являетесь служителями братства людей и управляющими Бога, вы должны проявлять меньше усердия, обретая новые души для царства?
Все вы можете извлечь урок из рассказа об одном богатом человеке, у которого был практичный, но несправедливый управляющий. Этот управляющий не только притеснял клиентов своего хозяина для личной выгоды, но и прямо растрачивал его деньги. Когда хозяин, наконец, узнал обо всём этом, он призвал к себе управляющего и спросил, что означают эти слухи, и потребовал, чтобы тот немедленно дал отчёт в своём управлении и приготовился передать дела другому.
Тогда неверный управляющий сказал сам себе: «Что мне делать, ведь у меня отнимают управление домом? Копать у меня нет сил; просить подаяние мне стыдно. Я знаю, что сделать, чтобы меня пригласили в дома всех, кто имеет дело с моим хозяином, когда я лишусь управления». И затем, призвав каждого из должников своего господина, он сказал первому: «Сколько ты должен господину моему?» Тот ответил: «Сто мер масла». Тогда управляющий сказал: «Возьми восковую дощечку со своей распиской, садись скорее и напиши: пятьдесят». Потом сказал другому должнику: «Сколько ты должен?» И тот ответил: «Сто мер пшеницы». Тогда управляющий сказал: «Возьми свою расписку и напиши: восемьдесят». И так он поступил со многими другими должниками. Так этот нечестный управляющий стремился приобрести друзей после утраты своего управления. Даже его господин и хозяин, узнав впоследствии об этом, был вынужден признать, что его неверный управляющий, по крайней мере, продемонстрировал дальновидность, стараясь позаботиться о грядущих днях нужды и лишений.
Именно так сыны этого мира порой демонстрируют больше мудрости в своей подготовке к будущему, чем дети света. Я говорю вам, желающим получить сокровища на небесах: учитесь у тех, кто приобретает друзей неправедным богатством, и, подобно им, ведите себя в жизни так, чтобы заручиться вечной дружбой праведных сил, дабы, когда всё земное потерпит крах, вы могли быть с радостью приняты в вечные обители.
Я заявляю: верный в малом, будет верен и в большом, а нечестивый в малом будет нечестив и в большом. Если вы не продемонстрировали дальновидность и честность в делах этого мира, то как можете надеяться быть преданными и рассудительными, когда вам будет доверено управление истинным сокровищем небесного царства? Если вы не являлись хорошими управляющими и добросовестными банкирами, если вам нельзя было доверить то, что принадлежит другому, где найти глупца, который даст огромное сокровище в вашу собственность?
И вновь я утверждаю, что никто не может служить двум господам: либо одного будет ненавидеть, а другого любить, либо же одному будет усердствовать, а о другом не радеть. Вы не можете служить Богу и мамоне».
Присутствовавшие притом фарисеи начали насмехаться и издеваться над услышанным, ибо усердно копили богатства. Эти враждебно настроенные слушатели пытались вовлечь Иисуса в бесплодные дебаты, но он отказался спорить со своими врагами. Когда фарисеи дошли до препирательств друг с другом, поднявшийся шум собрал большую толпу из числа тех обитателей лагеря, которые жили поблизости; и когда они начали спорить между собой, Иисус удалился в свою палатку на покой.
3. Богач и нищий.
Когда собрание стало слишком шумным, Симон Пётр встал и взяв бразды правления в свои руки, сказав: «Люди, братья, не подобает так препираться друг с другом. Учитель высказался, и вам следовало бы подумать над его словами. К тому же учение, которое он возвестил вам, не является новым. Разве вы не слышали иносказание назореев о богаче и нищем? Некоторые из нас помнят, как Иоанн Креститель гневно обличал этой притчей тех, кто любит богатства и домогается нечестного добра. И хотя эта древняя притча не соответствует евангелию, которое проповедуем мы, всем вам следовало бы прислушаться к её урокам, пока не настанет то время, когда вы поймёте новый свет царства небесного. Вот как рассказывал эту историю Иоанн:
Жил богач по имени Див, который одевался в самую дорогую и роскошную одежду и каждый день проводил в веселье и великолепии. Был также нищий по имени Лазарь, который лежал у ворот этого богача в струпьях и ожидал там, чтобы насытиться крохами со стола богача; и даже собаки подходили и лизали его язвы. И случилось так, что нищий умер и отнесён был ангелами для упокоя на лоно Авраамово. А вскоре умер и богач и был похоронен с пышностью и царскими почестями. Покинув этот мир, богач проснулся в аду и в муках, поднял глаза свои и увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его. И закричал Див: «Отец Авраам! Сжалься надо мной и пошли Лазаря, чтобы он смочил палец водой и освежил мой язык, ибо я терплю страшные муки из-за своего наказания». И тогда Авраам ответил: «Сын мой! Вспомни, что ты получал только хорошее в жизни, а Лазарь – только плохое. Теперь все переменилось: Лазарь утешается, а ты страдаешь. Кроме того, между тобой и нами лежит огромная пропасть, так что ни мы не можем перейти к вам, ни вы к нам». Тогда Див сказал Аврааму: «Молю тебя, пошли Лазаря назад, в дом моего отца, ибо у меня есть пятеро братьев; пусть он предупредит их, чтобы и они не попали сюда на мучения». Но Авраам сказал: «Сын мой! У них есть Моисей и пророки; пусть слушают их». Тогда Див сказал: «Нет, нет, отец Авраам! Но если кто из мёртвых придёт к ним, они раскаются». И ответил Авраам: «Если Моисея и пророков не слушают, то даже тому, кто воскрес из мёртвых, не поверят».
Когда Пётр рассказал эту древнюю притчу назорейского братства – и поскольку толпа угомонилась – Андрей встал и распустил народ на ночлег. Хотя как апостолы, так и ученики часто задавали Иисусу вопросы насчёт притчи о Диве и Лазаре, он ни разу не согласился высказать о ней собственное мнение.
4. Отец и Его царство.
Иисус всегда сталкивался с трудностями, пытаясь объяснить апостолам, что, хотя они и возвещают установление царства Бога, Отец небесный не является царём. В те времена, когда Иисус жил на земле и учил во плоти, люди Урантии знали в основном о царях и императорах национальных правительств, и евреи уже давно ожидали прихода царства Бога. В силу этих и других причин, Учитель считал наиболее подходящим обозначить духовное братство людей как царство небесное, а духовного главу этого братства – Отцом небесным. Иисус никогда не говорил о своём Отце как о царе. В своих сокровенных беседах с апостолами он всегда называл себя Сыном Человеческим и их старшим братом. Он именовал всех своих последователей служителями человечества и вестниками евангелия царства.
Иисус никогда не давал своим апостолам систематических знаний относительно личности и атрибутов небесного Отца. Он никогда не просил людей верить в его Отца; он считал их веру само собой разумеющейся. Иисус никогда не опускался до доказательств в пользу реальности Отца. Средоточием всего его учения об Отце было заявление о том, что он и Отец едины; что видевший Сына видел и Отца; что Отец, как и Сын, знает всё; что только Сын действительно знает Отца, а также тот, кому Сын раскроет его; что знающий Сына знает также Отца; и что Отец послал его в этот мир, чтобы раскрыть их объединённые сущности и явить их совместный труд. Он никогда не выступал с иными высказываниями о своём Отце, не считая того, что было сказано самаритянке у колодца Иакова, когда он заявил: «Бог есть дух».
Вы постигаете Бога, наблюдая божественность жизни Иисуса, а не полагаясь на его учения. Исходя из жизни Учителя, каждый из вас может извлечь то представление о Боге, которое является мерой вашей способности постичь духовные и божественные реальности, действительные и вечные истины. Конечное может надеяться понять Бесконечное только через сосредоточение Бесконечного в пространственно-временной личности и конечном опыте человеческой жизни Иисуса Назарянина.
Иисус хорошо понимал, что Бога можно познать только в реальностях опыта; его никогда не понять только умозрительно. Иисус учил своих апостолов, что хотя они никогда не могли бы в полной мере понять Бога, они наверняка могли бы познать его, как они познали Сына Человеческого. Вы можете познать Бога не за счёт понимания того, что говорил Иисус, а благодаря знанию того, чем он являлся. Иисус же являлся откровением Бога.
За исключением тех случаев, когда Иисус цитировал писания иудеев, он называл Божество только двумя именами: Бог и Отец. И когда Учитель говорил о своём Отце как о Боге, он обычно пользовался древнееврейским словом, обозначающим множественного Бога (Троицу), а не словом «Яхве», отражающим развитие представления о племенном Боге иудеев.
Иисус никогда не называл Отца царём, и он очень сожалел о том, что еврейская мечта о восстановлении царства и провозглашение Иоанном грядущего царства вынудили его назвать предложенное им духовное братство царством небесным. За единственным исключением – заявлением о том, что «Бог есть дух», – Иисус никогда не говорил о Божестве, иначе как в выражениях, характеризующих его личную связь с Первым Источником и Центром Рая.
Иисус использовал слово «Бог» для обозначения идеи Божества и слово «Отец» для обозначения опыта познания Бога. Когда слово «Отец» обозначает Бога, оно должно пониматься в своём самом широком смысле. Слово «Бог» неопределимо и потому символизирует бесконечное представление об Отце, в то время как термин «Отец», поддающийся частичному определению, можно использовать для выражения человеческого представления о божественном Отце в его связи с человеком на протяжении смертного существования.
Для евреев Элохим являлся Богом богов, в то время как Яхве был Богом Израиля. Иисус принял представление об Элохиме, называя эту высшую группу существ Богом. Вместо представления о Яхве – национальном божестве – он предложил идею отцовства Бога и всемирного братства людей. Он возвысил представление о Яхве как об обожествлённом Отце нации до идеи Отца всех детей человеческих – божественного Отца каждого верующего. Кроме того, он учил, что этот Бог вселенных и этот Отец всех людей являются одним и тем же Райским Божеством.
Иисус никогда не утверждал, что является олицетворением Элохима (Бога) во плоти. Он никогда не заявлял, что является откровением Элохима (Бога) мирам. Он никогда не учил, что видевший его видел Элохима (Бога). Но он действительно провозглашал себя откровением Отца во плоти, и он действительно говорил, что видевшие его видели Отца. Как божественный Сын, он утверждал, что представляет только Отца.
Конечно, он являлся Сыном именно Бога-Элохима; однако – во плоти и по отношению к смертным сынам Бога – он решил ограничить раскрытие своей жизни изображением характера своего Отца, причём в той мере, в какой такое откровение было бы постижимо для смертного человека. Что же касается характера других лиц Райской Троицы, то нам следует удовлетвориться учением о том, что они во всём подобны Отцу, лично раскрытого в жизни его воплощённого Сына – Иисуса Назарянина.
Несмотря на то, что в своей земной жизни Иисус раскрыл истинную сущность небесного Отца, он почти ничему не учил о нём. Фактически, он учил только двум вещам: что Бог сам по себе является духом и что во всех отношениях со своими созданиями он является Отцом. В этот вечер, делая последнее заявление о своих взаимоотношениях с Богом, он провозгласил: «Я пришёл в этот мир от Отца; и я покину мир и уйду к Отцу».
Однако, обязательно обратите внимание на то, что Иисус никогда не говорил: «Слышавший меня слышал Бога». Но он действительно говорил: «Видевший меня видел Отца». Слышать учения Иисуса не означает знать Бога, но видеть Иисуса есть опыт, который сам по себе является раскрытием Отца душе. Бог вселенных правит необъятным творением, но именно Отец небесный посылает свой дух для пребывания в ваших разумах.
Иисус является духовной линзой в облике человека, которая для материальных созданий делает видимым Того, кто является невидимым. Он ваш старший брат, который, пребывая во плоти, знакомит вас с Существом, чьи бесконечные атрибуты до конца не понятны даже небесному множеству. Однако всё это должно заключаться в личном опыте каждого отдельного верующего. Бог, который есть дух, может быть познан только как духовный опыт. Божественный Сын духовных миров может раскрыть Бога конечным сынам материальных миров только как Отца. Вы можете знать Вечного как Отца; вы можете поклоняться ему как Богу вселенных, бесконечному Создателю всего сущего.
Пополудни в субботу, 11 марта, Иисус выступил со своей последней проповедью в Пелле. Это обращение – одно из самых замечательных за всё его общественное служение – было посвящено глубокому и всестороннему обсуждению царства небесного. Он знал о путанице, царившей в разумах его апостолов и учеников, относительно смысла и значимости выражений «царство небесное» и «царство Бога», которые он использовал как взаимозаменяемые определения своей посвященческой миссии.
Хотя самого слова небесное царство должно было быть достаточно для исключения какой-либо связи с земными царствами и мирскими правительствами, этого не произошло. Идея о мирском царе укоренилась в разуме евреев столь глубоко, что её невозможно было вытеснить за одно поколение. Поэтому поначалу Иисус открыто не выступал против такого давно лелеемого представления о царстве.
В этот субботний день Учитель стремился прояснить учения о царстве небесном; он обсудил этот предмет со всех точек зрения и попытался объяснить многие различные смыслы, в которых использовался данный термин. В этом документе мы расширим это обращение, сопроводив его многочисленными более ранними высказываниями Иисуса, а также добавив ряд замечаний, сделанных только для апостолов во время вечерних обсуждений в тот же день. Мы также предложим некоторые комментарии, касающиеся дальнейшего развития идеи царства в той мере, в какой эта идея связана с возникшей впоследствии христианской церковью.
1. Представления о царстве небесном.
В связи с изложением проповеди Иисуса, следует отметить, что во всех еврейских писаниях прослеживалось двойственное представление о царстве небесном. Пророки представляли царство Бога как:
1. Существующую реальность; и как 2. Будущую надежду – воплощение царства во всей полноте с приходом Мессии. Таково представление о царстве, которому учил Иоанн Креститель.
С самого начала Иисус и апостолы учили обоим этим представлениям. Но существовали ещё две идеи царства, которые необходимо иметь в виду:
3. Более позднее представление евреев о всемирном и трансцендентальном царстве, происхождение которого сверхъестественно, а наступление чудотворно.
4. Персидские учения, изображающие установление божественного царства как достижение победы добра над злом при конце мира.
Перед самым приходом Иисуса на землю, евреи соединили и смешали все эти идеи царства в своём апокалипсическом представлении о Мессии, который явится для того, чтобы открыть эру еврейского триумфа – вечную эпоху верховного правления Бога на земле, новый мир, эру, когда всё человечество будет поклоняться Яхве. Решив использовать это представление о царстве небесном, Иисус тем самым остановил свой выбор на важнейшем, кульминационном наследии как иудейской, так и персидской религий.
Царство небесное охватывало собой четыре различные группы идей, отражающие истинные и превратные представления на протяжении веков христианской эры:
1. Представление евреев.
2. Представление персов.
3. Представление, основанное на личном опыте Иисуса – «царство небесное внутри вас».
4. Смешанные и путаные представления, которые пытались внушить миру основатели и пропагандисты христианства.
Складывается впечатление, что в разные периоды и при различных обстоятельствах Иисус в своих публичных учениях излагал многочисленные представления о «царстве», однако своих апостолов он всегда учил, что царство охватывает опыт личных отношений человека со своими собратьями на земле и с Отцом на небе. Говоря о царстве, он всегда завершал свою речь словами: «Царство внутри вас».
Продолжающееся веками смятение относительно смысла выражения «царство небесное», объясняется тремя факторами:
1. Путаницей, вызванной наблюдением постепенной эволюции идеи «царства» на различных стадиях её переработки Иисусом и его апостолами.
2. Путаницей, неизбежно связанной с переносом раннего христианства с еврейской на языческую почву.
3. Путаницей, связанной с тем, что центральной идеей христианства стала личность Иисуса, вокруг которой была организована эта религия; евангелие царства всё больше превращалось в религию об Иисусе.
2. Концепция царства у Иисуса.
Учитель недвусмысленно говорил о том, что началом и основой царства небесного должна быть двуединая концепция, представленная истиной об отцовстве Бога и вытекающим из этого фактом братства людей. Принятие такого учения, заявлял Иисус, освободит человека от векового рабского подчинения животному страху и одновременно обогатит человеческую жизнь следующими дарами новой жизни, исполненной духовной свободы:
1. Обладание новым мужеством и возросшим духовным могуществом. Евангелие царства было призвано освободить человека и вдохновить его на отважную надежду о вечной жизни.
2. Евангелие несло идею новой уверенности и истинного утешения для всех людей, в том числе и для бедняков.
3. Само по себе, оно стало новым образцом нравственных ценностей, новым этическим эталоном для оценки человеческого поведения. Оно являло идеал проистекающего из идеи царства человеческого общества нового типа.
4. Оно учило примату духовного над материальным; оно прославляло духовные реальности и возвышало сверхчеловеческие идеалы.
5. Это новое евангелие выдвинуло в качестве истинной цели жизни духовное достижение. Человеческая жизнь приобрела новый дар нравственной ценности и божественного достоинства.
6. Иисус учил, что вечные реальности являются результатом (наградой) праведных земных усилий. Смертное пребывание человека на земле приобрело новые смыслы, вытекающие из осознания возвышенного предназначения.
7. Новое евангелие утверждало, что спасение человека представляет собой раскрытие далеко идущего божественного замысла, которому предстоит исполниться и воплотиться в бесконечном служении – грядущем предназначении спасённых сынов Бога.
Эти учения охватывают расширенную идею царства в толковании Иисуса. Примитивные и путаные учения Иоанна Крестителя о царстве едва ли заключали в себе эту великую концепцию.
Апостолы были неспособны постичь истинный смысл высказываний Учителя о царстве. Последующее искажение учений Иисуса – в том виде, в котором они представлены в Новом Завете, – объясняется повлиявшим на авторов евангелия убеждением в том, что Иисус лишь ненадолго покинул этот мир; что вскоре он вернётся для установления царства в могуществе и славе – это всё та же идея, которой они придерживались, пока он находился рядом с ними во плоти. Однако Иисус не связывал установление царства с идеей своего возвращения в этот мир. То, что прошли века без какого-либо намёка на воцарение «нового века», ни в коей мере не противоречит учениям Иисуса.
Великим усилием, заключённым в этой проповеди, явилась попытка преобразовать концепцию царства небесного в идеал идеи исполнения воли Бога. Иисус уже давно учил своих последователей молиться: «Да наступит царство твоё; да исполнится воля твоя»; и в то же время, он искренне пытался побудить их отказаться от использования выражения царство Бога, заменив его более практичным эквивалентом – воля Бога. Однако это ему не удалось.
Вместо идеи царства, царя и подчинённых, Иисус хотел предложить концепцию небесной семьи – небесного Отца и ставших свободными сынов Бога, вовлечённых в радостное и добровольное служение своим человеческим собратьям в возвышенном и разумном поклонении Богу-Отцу.
К этому времени апостолы обрели двойственную точку зрения на царство; они относились к нему как:
1. К личному опыту, присутствующему в то время в сердцах истинных верующих, а также,
2. Они считали его национальным или мировым явлением; полагали, что царство принадлежит будущему, что оно является чем-то, что нужно ожидать.
Они взирали на приход царства в сердцах людей как на постепенный процесс, подобный действию закваски в тесте или росту горчичного зерна. Они верили, что приход царства в национальном или мировом смысле будет столь же внезапным, сколь и захватывающим. Иисус неустанно повторял им, что царство небесное является их личным опытом реализации высших качеств духовной жизни; что эти реальности духовного опыта постепенно преобразуются в новые и более высокие уровни божественной уверенности и вечного величия.
В этот день Учитель чётко изложил новое представление о двоякой сущности царства, ибо он описал следующие две его стадии:
«Первая. Царство Бога в этом мире: высшее желание исполнять волю Бога, бескорыстная любовь человека, приносящая благие плоды более совершенного этического и нравственного поведения.
Вторая. Царство Бога на небесах, цель смертных верующих, сфера, где совершенствуется любовь к Богу и где воля Бога исполняется более божественно».
Иисус учил, что благодаря своей вере, верующий входит в царство сразу. В различных беседах он учил, что для вхождения в царство через веру существенными являются две вещи:
1. Вера, искренность. Прийти, как малое дитя, получить сыновство, как дар; подчиниться исполнению воли Отца, не сомневаясь в мудрости Отца и испытывая подлинное доверие к ней; прийти в царство свободным от предрассудков и предубеждений; быть восприимчивым и способным к учению, подобно неизбалованному ребёнку.
2. Стремление к истине. Жажда праведности, изменение разума, желание стать подобным Богу и найти Бога.
Иисус учил, что грех – это не дитя испорченной природы, но плод осознающего разума, подчинённого непокорной воле. В отношении греха он учил, что Бог уже простил, и что мы делаем такое прощение доступным для самих себя, прощая своих собратьев. Когда вы прощаете своего брата во плоти, вы тем самым создаёте в своей душе способность принимать реальность Божьего прощения ваших собственных ошибок.
К тому времени, когда Апостол Иоанн приступил к описанию жизни и учений Иисуса, ранние христиане столько натерпелись из-за идеи царства Бога, являвшегося причиной гонений на них, что в большинстве своём отказались от этого выражения. Иоанн много говорит о «вечной жизни». Иисус часто говорил о нём как о «царстве жизни». Он также нередко упоминал «царство Бога внутри вас». Однажды он назвал такой опыт «семейным родством с Богом-Отцом». Иисус пытался заменить термин «царство» многими другими названиями, но всякий раз безуспешно. Среди прочих определений он пользовался следующими: семья Бога, воля Отца, друзья Бога, братство верующих, братство людей, отара Отца, дети Бога, братство верных, служение Отцу, а также освобождённые сыны Бога.
Однако он не мог не использовать идею царства. Лишь по прошествии более пятидесяти лет – после разрушения Иерусалима римскими армиями – это представление о царстве начало превращаться в культ вечной жизни, по мере того как его социальные и институциональные аспекты принимала на себя быстро расширявшаяся и обретавшая конкретные очертания христианская церковь.
3. О праведности.
Иисус всегда старался внушать своим апостолам и ученикам, что посредством своей веры они должны приобрести такую праведность, которая превосходила бы праведность книжников и фарисеев, – праведность рабской зависимости, которой они столь лицемерно кичились перед миром.
Хотя Иисус учил, что вера – простая по-детски искренняя убеждённость – является ключом к двери царства, он также учил, что за этой дверью находятся возрастающие ступени праведности, по которым должно взойти каждое верующее дитя, чтобы достигнуть всей полноты развития до уровня могучих сынов Бога.
Достижение праведности царства раскрывается именно при рассмотрении метода обретения Божьего прощения. Вера является платой за вхождение в семью Бога; однако прощение является тем действием Бога, благодаря которому ваша вера принимается в качестве платы за вступление в царство. И принятие прощения Бога верующим в царство предполагает наличие определённого, реального опыта и заключается в следующих четырёх ступенях – присущих царству ступенях внутренней праведности:
1. Прощение Бога становится реально постижимым и личностно воспринимаемым ровно в той мере, в какой человек прощает своих собратьев.
2. Человек по-настоящему прощает своих собратьев только тогда, когда любит их, как самого себя.
3. Любить своего ближнего, как самого себя, и есть высшая этика.
4. Нравственное поведение – истинная праведность – становится, таким образом, естественным результатом такой любви.
Поэтому очевидно, что истинная и внутренняя религия царства неизбежно и во всё большей мере стремится проявить себя на практических путях общественного служения. Иисус учил живой религии, побуждающей верующих посвящать себя любвеобильному служению. Однако Иисус не подменял религию этикой. Он учил, что религия является причиной, этика – следствием.
Мерой праведности любого поступка должен быть его мотив; поэтому высшие проявления добра являются неосознанными. Иисуса никогда не интересовала мораль, или этика, как таковые. Он был в полной мере занят тем внутренним и духовным единением с Богом-Отцом, которое определённо и прямо проявляет себя как направленное вовне и любвеобильное служение человеку. Он учил, что религия царства является подлинным личным опытом, который никто не может удержать в себе; что если человек сознаёт себя членом семьи верующих, то это неизбежно ведёт его к практическому исполнению правил поведения в семье, – служению своим братьям и сёстрам во имя усиления и расширения братства.
Религия царства является личной, индивидуальной; её плоды – результаты – являются семейными, социальными. Иисус неизменно превозносил святость индивидуума в сравнении с обществом. Но он также признавал, что человек формирует свой характер посредством бескорыстного служения; что он раскрывает свою нравственную сущность в любвеобильных связях со своими собратьями.
Своим учением о том, что царство находится в самом человеке, возвышением индивидуума, Иисус нанёс старому обществу смертельный удар, открыв новую эру истинной социальной праведности. Эта новая организация общества осталась практически неизвестной в мире, отказавшемся применить принципы евангелия царства на практике. Когда же это царство преобладания духа действительно утвердится на земле, то оно проявит себя не просто в улучшении социальных и материальных условий, но скорее в торжестве тех возвышенных и обогащённых духовных ценностей, которые столь характерны для приближающейся эры более совершенных отношений между людьми и более высоких духовных достижений.
4. Учение Иисуса о царстве.
Иисус никогда не давал точного определения царства. В одном случае он мог остановиться на одной фазе царства, в другом – обсудить иной аспект братства, в основе которого лежит господство Бога в сердцах людей. В течение этой послеполуденной субботней проповеди Иисус выделил не менее пяти фаз, или эпох царства:
1. Личный внутренний опыт духовной жизни отдельного верующего в общении с Богом-Отцом.
2. Растущее братство верующих в евангелие, социальные аспекты улучшения морали и углубления этики, вытекающие из господства Божьего духа в сердцах индивидуальных верующих.
3. Сверхсмертное братство невидимых духовных существ, преобладающее на земле и на небе, – сверхчеловеческое царство Бога.
4. Перспектива более совершенного исполнения воли Бога, движение к зарождению нового социального порядка в связи с улучшением духовной жизни – следующая эра человека.
5. Царство во всей своей полноте, грядущий духовный век света и жизни на земле.
Поэтому мы всегда должны глубоко вникать в учение Иисуса, чтобы понять, какую из этих пяти фаз он мог иметь в виду, пользуясь выражением «царство небесное». Благодаря этому процессу – постепенно изменяя волю человека и тем самым воздействуя на человеческие решения, – Майкиэль и его соратники также постепенно, но неотвратимо изменяют весь ход человеческой эволюции, – социальной и иной.
В данном случае Учитель выделил пять пунктов, отражающих принципиальные черты евангелия царства:
1. Первостепенная значимость индивидуума.
2. Воля как определяющий фактор в человеческом опыте.
3. Духовное общение с Богом-Отцом.
4. Высшее удовлетворение, приносимое любвеобильным служением людям.
5. Превосходство духовного над материальным в человеческой личности.
Этот мир никогда не пытался серьёзно, искренне или честно осуществить на практике динамичные идеи и божественные идеалы учения Иисуса о царстве небесном. Однако кажущийся медленным прогресс идеи царства на Урантии не должен разочаровывать вас. Помните, что ход постепенной эволюции подвержен резким и неожиданным периодическим изменениям как в материальном, так и в духовном мирах.
Посвящение Иисуса в качестве воплощённого Сына было именно таким необычным и неожиданным событием в духовной жизни данного мира. Кроме того, стремясь обнаружить признаки царства в своём времени, не совершите роковой ошибки – не упустите из виду того, что царство необходимо претворить в ваших собственных душах.
Хотя Иисус относил одну из фаз царства к будущему и много раз давал понять, что такое событие может проявиться как часть мирового кризиса, и хотя в ряде случаев он таким же образом совершенно определённо обещал когда-нибудь вернуться на Урантию, следует отметить, что он никогда не связывал две эти идеи воедино. Он обещал, что в будущем состоится новое откровение царства на земле; он также обещал когда-нибудь вернуться в этот мир лично; но он никогда не говорил, что два этих события тождественны. Исходя из всего, что нам известно, эти обещания необязательно относятся к одному и тому же событию.
Его апостолы и ученики совершенно определённо связали эти два учения воедино. Когда царство не воплотилось в ожидаемом ими виде, они, вспомнив об учении Иисуса о будущем царстве и его обещание вернуться, сделали поспешный вывод о том, что эти обещания относятся к одному и тому же событию; поэтому они жили в надежде на скорое второе пришествие Иисуса для установления царства во всей его полноте, могуществе и славе. Так и последующие поколения жили на земле, питаемые всё той же самой воодушевляющей, но чреватой разочарованием надеждой.
5. Последующие представления о царстве.
После краткого изложения учений Иисуса о царстве небесном, нам позволено изложить некоторые последующие идеи, связанные с представлением о царстве, и предсказать возможное развитие царства в грядущую эпоху.
В течение первых веков христианской пропаганды идея царства небесного подвергалась колоссальному влиянию тогда быстро распространявшегося греческого идеализма с его представлением о естественном как тени духовного – идеи бренного как временной тени вечного.
Однако огромным шагом, ознаменовавшим перенос учений Иисуса с еврейской на языческую почву, стало превращение Мессии царства в Искупителя церкви, – религиозной и общественной организации, возникшей благодаря деятельности Павла и его преемников и основанной на учениях Иисуса, которые были дополнены идеями Филона и персидскими доктринами о добре и зле.
Идеи и идеалы Иисуса, воплощённые в учениях евангелия царства, остались практически нереализованными, ибо его последователи всё больше искажали его высказывания. Концепция царства в представлении Учителя подверглась существенному изменению вследствие двух основных причин:
1. Верующие евреи упорно считали его Мессией. Они верили, что Иисус очень скоро вернётся, чтобы действительно установить всемирное и в той или иной мере материальное царство.
2. Христиане-язычники уже на очень раннем этапе начали принимать доктрины Павла, что вело ко всё большему распространению взгляда на Иисуса как на Искупителя детей церкви – нового института, пришедшего на смену прежней идее о чисто духовном братстве царства.
Появление церкви как социального порождения царства было бы совершенно естественным и даже желательным. Злом церкви являлось не её существование, а то, что она почти полностью подменила предложенное Иисусом представление о царстве. Институциональная церковь Павла, в сущности, превратилась в суррогат царства небесного, провозглашённого Иисусом. Но не сомневайтесь: это же царство небесное, которое, как учил Иисус, существует в сердце верующего, ещё будет возвещено христианской церкви, равно как и всем другим религиям, народам и странам на земле, – и даже каждому человеку.
Царство, о котором учил Иисус, духовный идеал индивидуальной праведности и представление о божественном общении человека и Бога, постепенно растворилось в мистической концепции фигуры Иисуса как Искупителя-Создателя и духовного главы социализированной религиозной общины. Так формальная, институциональная церковь стала суррогатом царства как братства ведомых духом индивидуумов.
Церковь была неизбежным и полезным социальным следствием жизни и учений Иисуса; трагедия заключалась в том, что эта социальная реакция на учения о царстве целиком и полностью вытеснила духовное представление о реальном царстве, явленном учениями и жизнью Иисуса.
Для евреев царство было израильской общиной; для язычников оно стало христианской церковью. Для Иисуса царство было совокупностью индивидуумов, исповедующих свою веру в отцовство Бога, заявляющих о своей безраздельной преданности исполнению воли Бога и тем самым становящихся членами духовного братства людей.
Учитель прекрасно понимал, что распространение евангелия царства повлечёт за собой определённые социальные последствия; однако его замысел заключался в том, чтобы все подобные благотворные социальные проявления возникали как неосознанные и неизбежные порождения, естественные плоды этого внутреннего личного опыта индивидуальных верующих, этого чисто духовного братства и общения с божественным духом, пребывающим во всех таких верующих и движущим ими.
Иисус предвидел, что вслед за прогрессом истинного духовного царства появится социальная организация, или церковь и именно поэтому он никогда не возражал против того, чтобы апостолы использовали введённый Иоанном обряд крещения. Он учил, что любящая истину душа – та, которая жаждет праведности, — Бога, – принимается в духовное царство благодаря своей вере; в то же время апостолы учили, что такой верующий принимается в социальную организацию учеников через внешний обряд крещения.
Когда прямые последователи Иисуса осознали частичную неудачу своих попыток воплотить его идеал установления царства в сердцах людей за счёт господства и водительства духа индивидуального верующего, они решили спасти его учение от полного забвения, подменив идеал царства, каким его понимал Учитель, постепенным созданием зримой социальной организации – христианской церкви. И завершая эту подмену, они – желая быть последовательными и обеспечить признание учения Иисуса в том, что касается реальности факта царства, – начали отодвигать царство в будущее. Как только церковь обрела прочное положение, она принялась учить, что в действительности царство появится в кульминационный момент христианской эпохи, – при втором пришествии Христа.
Так царство стало концепцией эпохи, идеей будущего пришествия и идеалом окончательного искупления святых Всевышнего. Ранние христиане (и слишком многие после них) повсеместно упускали из виду идею отношений Отца и сына, заключённую в учении Иисуса о царстве, подменяя её хорошо организованным социальным сообществом церкви. Так церковь стала в основном социальным братством, фактически вытеснив представление Иисуса и идеал братства духовного.
В целом, идеальное представление Иисуса не реализовалось, однако на основе личной жизни Учителя и его учений, дополненных греческими и персидскими представлениями о вечной жизни и расширенных доктриной Филона о противопоставлении тленного и духовного, Павел приступил к созданию одной из наиболее прогрессивных общин, когда-либо существовавших на Урантии.
Концепция Иисуса продолжает жить в передовых религиях мира. Христианская церковь Павла является социализированной и очеловеченной тенью того, чем должно было стать царство небесное по замыслу Иисуса, – и чем оно ещё непременно станет. До некоторой степени Павел и его преемники частично перенесли проблему вечной жизни с уровня индивидуума на уровень церкви. Так Христос стал больше главой церкви, чем старшим братом каждого индивидуального верующего в семье царства Отца. Весь духовный смысл, заключённый в отношениях Иисуса с индивидуальным верующим, Павел и его современники перенесли на церковь как группу верующих; и поступив так, они разрушили представление Иисуса о божественном царстве в сердце каждого индивидуального верующего.
Поэтому веками христианская церковь трудилась, пребывая в великом заблуждении, ибо она осмелилась претендовать на непостижимые силы и привилегии царства, – те силы и привилегии, которые могут быть использованы и испытаны только между Иисусом и его духовными верующими братьями. Таким образом, становится очевидным, что членство в церкви не обязательно означает братство в царстве; одно является духовным, другое – в основном социальным.
Рано или поздно появится новый, ещё более великий Иоанн Креститель, который возвестит: «Приблизилось царство Бога», имея в виду возвращение высоких духовных представлений Иисуса, провозгласившего, что царство есть воля его небесного Отца, преобладающая и превосходящая всё в сердце верующего; и сделает он всё это без какого-либо намёка на зримую церковь на земле или ожидаемое второе пришествие Христа. Должно произойти возрождение подлинных учений Иисуса, такое их повторное изложение, которое перечеркнёт деятельность его ранних последователей, взявшихся за создание социально-философской системы вероисповедания вокруг факта пребывания Майкиэля на земле. За короткое время учение, заключённое в повествовании об Иисусе, почти полностью вытеснило проповедь евангелия Иисуса о царстве. Так историческая религия заняла место учения, в котором Иисус соединил высшие нравственные идеи и духовные идеалы человека с его наиболее возвышенными упованиями на будущее, – вечной жизнью. А в этом и заключалось евангелие царства.
Именно в силу многогранности евангелия Иисуса, за несколько веков исследователи письменных свидетельств о его учениях разделились на такое множество культов и сект. Это прискорбное дробление христианских верующих объясняется неумением различить в многоплановых учениях Иисуса божественную цельность его несравненной жизни. Однако когда-нибудь у истинно верующих в Иисуса не будет такого духовного расхождения во мнениях перед неверующими. Все мы можем иметь совершенно различное интеллектуальное понимание и толкование и даже различные уровни социализации, но отсутствие духовного братства является и непростительным, и достойным порицания.
Не заблуждайтесь! В учениях Иисуса есть вечное начало, которое не позволит им навсегда остаться бесплодными в сердцах мыслящих людей. Царство, как задумал его Иисус, в значительной мере потерпело неудачу на земле; на время его место заняла видимая церковь; но вам нужно понять, что эта церковь является всего лишь зачаточной стадией неосуществившегося духовного царства, которое, преодолевая сопротивление, пройдёт через эту материальную стадию к более духовной эпохе, когда учения Иисуса смогут получить более благоприятную возможность для развития. Таким образом, так называемая христианская церковь становится тем коконом, в котором сегодня дремлет представление Иисуса о царстве. Царство божественного братства продолжает жить и, в конце концов, обязательно воспрянет от этого долгого сна точно так же, как в процессе метаморфического развития малопривлекательное создание в итоге превращается в прекрасную бабочку.
На следующий день после достопамятной проповеди «Царство Небесное» Иисус объявил, что назавтра он и апостолы отправляются в Иерусалим на праздник Пасхи и по пути посетят многочисленные города южной Переи.
После речи Иисуса о царстве и его заявления о намерении присутствовать на праздновании Пасхи, все его сторонники решили, что он отправляется в Иерусалим для установления мирского царства евреев. Что бы ни говорил Иисус о нематериальном характере царства, ему не удавалось полностью вытеснить из разумов своих еврейских слушателей представление о том, что Мессия должен установить некое националистическое государство с центром в Иерусалиме.
Сказанное Иисусом во время субботней проповеди только смутило большинство его последователей; речь Учителя смогла просветить лишь очень немногих. Ближайшие сторонники Иисуса отчасти поняли те его учения, которые касались внутреннего царства, «царства небесного внутри вас», однако они также знали, что ранее он уже говорил о другом, будущем царстве, и они полагали, что он отправляется в Иерусалим для установления именно этого царства. Когда они разочаровались в своих ожиданиях, когда он был отвергнут евреями и позднее, когда Иерусалим буквально сравняли с землёй, они всё ещё цеплялись за эту надежду, искренне веря, что Учитель вскоре вернётся в мир в великом могуществе и величественной славе для установления обещанного царства.
Именно в это воскресенье после полудня Саломия, мать Иакова и Иоанна Зеведеевых, пришла к Иисусу вместе с двумя сыновьями-апостолами и, обращаясь к нему так, как если бы он был восточным монархом, попыталась заручиться у Иисуса обещанием выполнить любую её просьбу. Однако Учитель отказался дать обещание; вместо этого он спросил: «Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя?» Тогда Саломия ответила: «Учитель, теперь, когда ты отправляешься в Иерусалим, чтобы установить царство, я хотела бы заручиться твоим обещанием, что мои сыновья будут удостоены высокой чести сидеть у тебя один по правую руку, а другой по левую в твоём царстве».
Услышав просьбу Саломии, Иисус сказал:«Женщина, ты не знаешь, чего просишь». И после этого, смотря прямо в глаза двум жаждущим почестей апостолам, он сказал: «Поскольку я давно знаю и люблю вас, поскольку я даже жил в доме вашей матери, поскольку Андрей поручил вам всегда быть при мне, вы позволили своей матери тайно прийти ко мне с этой недостойной просьбой. Но позвольте спросить вас: можете ли пить чашу, которую буду пить я?» И не задумавшись ни на мгновение, они ответили: «Да, Учитель, можем». Иисус сказал: «Я огорчён тем, что вы не знаете, зачем мы идём в Иерусалим; я опечален из-за того, что вы не понимаете сущности моего царства; я разочарован тем, что вы привели свою мать, чтобы она обратилась ко мне с этой просьбой; однако я знаю, что в своих сердцах вы любите меня; поэтому я заявляю, что вы действительно будете пить мою горькую чашу и разделите со мной унижение; но не мне дано позволять садиться по правую или по левую руку от меня. Такие почести ждут тех, кто отмечен моим Отцом».
К этому времени Петру и остальным апостолам стало известно об этой беседе; они были чрезвычайно возмущены тем, что Иаков и Иоанн ищут особых привилегий для себя и тайно отправились вместе со своей матерью, чтобы обратиться с этой просьбой. Когда между ними разгорелся спор, Иисус созвал их всех вместе и сказал: «Вы хорошо знаете, как проявляют свою власть правители язычников и как властвуют вельможи. Но не так должно быть в царстве небесном. Тот, кто хочет быть великим среди вас, должен вначале стать вашим слугой. Тот, кто хочет быть первым в царстве, должен послужить вам. Я заявляю вам, что Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы ему служили, но, чтобы самому служить; и теперь я отправляюсь в Иерусалим, чтобы отдать свою жизнь во исполнение воли Отца и во служение моим братьям». Услышав эти слова, апостолы удалились для молитвы. В тот вечер, благодаря стараниям Петра, Иаков и Иоанн принесли десяти апостолам должные извинения и вернули расположение своих собратьев.
Обращаясь с просьбой о местах по правую и левую руку от Иисуса в Иерусалиме, сыновья Зеведея вряд ли сознавали, что не пройдёт и месяца, как их возлюбленный учитель будет висеть на римском кресте вместе с умирающим вором по одну сторону и ещё одним преступником по другую. И их мать, которая присутствовала при распятии, отчётливо вспомнила ту нелепую просьбу, с которой она обратилась к Иисусу в Пелле, когда она столь неразумно просила почестей для своих сыновей-апостолов.
1. Отбытие из Пеллы.
До полудня в понедельник 13 марта Иисус и его двенадцать апостолов окончательно покинули лагерь у Пеллы и отправились на юг по городам южной Переи, где трудились соратники Абнера. Они провели среди семидесяти более двух недель, после чего направились прямо в Иерусалим на празднование Пасхи.
Когда Учитель покинул Пеллу, те ученики, которые находились здесь вместе с апостолами, – в общей сложности тысяча человек, – последовали за ним. Примерно половина этой группы рассталась с ним у переправы через Иордан на дороге в Иерихон, узнав, что он направляется в Хешбон, и после того, как он выступил с проповедью «Об исчислении издержек». Они продолжили свой путь в Иерусалим, в то время как другая половина сопровождала его в течение двух недель, посещая города южной Переи.
Большинство ближайших сторонников Иисуса в принципе понимали, что лагерь у Пеллы покинут навсегда, однако на самом деле они считали это признаком того, что их Учитель наконец-то собрался идти в Иерусалим, чтобы предъявить свои права на трон Давида. Преобладающее большинство его последователей так и не смогли осмыслить какой-либо иной концепции царства небесного; чему бы он ни учил их, они не желали отказываться от еврейского представления о царстве.
Выполняя инструкции апостола Андрея, Давид Зеведеев закрыл гостевой лагерь у Пеллы в среду, 15 марта. В это время здесь проживало почти четыре тысячи посетителей, и это, не считая более тысячи человек живших с апостолами в так называемом лагере учителей, которые отправились на юг вместе с Иисусом и двенадцатью. Давид, скрепя сердце, распродал всё лагерное снаряжение многочисленным покупателям и отправился в Иерусалим, где впоследствии передал вырученные деньги Иуде Искариоту.
Давид находился в Иерусалиме во время последней трагической недели и после распятия отвёз свою мать назад в Вифсаиду. В ожидании Иисуса и апостолов он остановился у Лазаря в Вифании, где пришёл в сильнейшее негодование из-за тех методов, которыми начали пользоваться фарисеи, преследовавшие и изводившие Лазаря со времени его воскрешения. Андрей распорядился, чтобы Давид закрыл курьерскую службу; и это было истолковано всеми как свидетельство скорого установления царства в Иерусалиме. Давид оказался не у дел и, возмущённый отношением к Лазарю, почти уже решил стать его добровольным защитником, как внезапно его подопечный поспешно бежал в Филадельфию. Соответственно, через некоторое время после воскресения Иисуса и смерти своей матери, Давид помог Марфе и Марии распродать их недвижимость, после чего он перебрался в Филадельфию; и там, сотрудничая с Абнером и Лазарем, он провёл остаток своей жизни, став финансовым наблюдателем обширных интересов царства, центром которых при жизни Абнера являлась Филадельфия.
Вскоре после разрушения Иерусалима Антиохия стала центром Павлианского христианства, в то время как Филадельфия оставалась центром Абнерианского царства небесного. Из Антиохии Павлианская версия учений Иисуса и об Иисусе распространилась на весь западный мир; из Филадельфии миссионеры Абнерианской версии царства небесного распространяли её по всей Месопотамии и Аравии, пока, в более поздние времена, эти бескомпромиссные посланники – проповедники учений Иисуса – не были подавлены внезапным подъёмом ислама.
2. Об исчислении издержек.
Когда Иисус и группа почти из тысячи последователей прибыли к переправе через Иордан у Бетании, иногда называемой Бетаварой, его ученики начали понимать, что он не собирается идти прямо в Иерусалим. Пока они медлили и спорили между собой, Иисус взошёл на огромный камень и обратился к ним с проповедью, которая стала известна под названием «Исчисление Издержек». Учитель сказал:
«Те из вас, кто отныне хочет следовать за мной, должны быть готовы заплатить за это беззаветной преданностью исполнению воли моего Отца. Если вы хотите быть моими учениками, вы должны быть готовы оставить отца, мать, жену, детей, братьев и сестёр. Если кто-либо из вас хочет быть моим учеником, он должен быть готов отдать даже свою жизнь, – подобно Сыну Человеческому, который вскоре отдаст жизнь во имя завершения своей миссии по исполнению воли Отца на земле и во плоти.
Если вы не готовы заплатить сполна, вы едва ли можете быть моими учениками. Прежде чем идти дальше, пусть каждый из вас сядет и подсчитает, во что ему обойдётся быть моим учеником. Если кто из вас захочет построить на своей земле сторожевую башню, разве не сядет он, прежде всего, подсчитать, во сколько она ему обойдётся и достаточно ли у него средств, чтобы завершить строительство? Иначе, если вы заложите основание, не подсчитав расходов, может случиться так, что вы окажетесь не в состоянии довести начатое до конца, и ваши соседи будут смеяться над вами и говорить: „Смотрите, этот человек начал строить, но не смог закончить». Или какой царь вступит в войну с другим царём, не посоветовавшись прежде, сможет ли он с десятью тысячами противостоять идущему на него с двадцатью тысячами? Если царь не может позволить себе противостоять своему врагу, поскольку он не готов, то пошлёт к тому послов узнать об условиях мира, пока тот ещё далеко.
Поэтому каждый из вас должен сесть и подсчитать, во что ему обойдётся быть моим учеником. Отныне вы не сможете следовать за нами, учась и наблюдая за нашим трудом; от вас потребуется встретить лицом к лицу жестокие преследования и свидетельствовать об этом евангелии, невзирая на глубочайшее разочарование. Если вы не готовы отрешиться от всего, чем являетесь, и отдать всё, что имеете, значит, вы недостойны быть моими учениками. Если вы уже покорили себя в своём собственном сердце, то вам не нужно бояться внешней победы, которую вам предстоит вскоре одержать, когда Сын Человеческий будет отвергнут первосвященниками и саддукеями и отдан в руки глумящихся неверующих.
Сейчас вы должны разобраться в себе и определить, что побуждает вас быть моими учениками. Если стремитесь к почестям и славе, если у вас в головах мирское, то вы – что соль, потерявшая вкус. А когда то, что ценится за солёность, теряет вкус, чем исправишь его? Такая приправа бесполезна; она годится лишь на то, чтобы выбросить её вместе с мусором. Ныне я предупредил вас: отправляйтесь с миром по домам, если не хотите пить вместе со мной чашу, которую уже наполняют. Вновь и вновь я повторял вам, что моё царство не от мира сего, но вы не хотели верить мне. Имеющий уши слышать, да услышит, что я говорю».
Произнеся эти слова, Иисус, во главе двенадцати, сразу же вышел в Хешбон в сопровождении примерно пятисот человек. После короткой задержки вторая половина присутствовавших отправилась в Иерусалим. Апостолы Иисуса, как и ближайшие ученики, много думали над этими словами, но они продолжали цепляться за свою веру в то, что после периода невзгод и испытаний царство обязательно появится, причём хотя бы отчасти в соответствии с их давно-лелеемыми надеждами.
3. Путешествие по Перее.
Более двух недель Иисус и двенадцать, в сопровождении толпы из нескольких сот учеников, путешествовали по южной Перее, посещая все города, где трудились семьдесят. В этих местах проживало много иноверцев, и поскольку лишь немногие из них собирались отправиться на Пасху в Иерусалим, вестники царства сразу же приступили к своей работе – обучению и проповедям.
Иисус встретился с Абнером в Хешбоне, и Андрей дал семидесяти указание не прерывать свой труд на время Пасхи; Иисус рекомендовал, чтобы вестники продолжали свою работу, независимо от того, что должно было вскоре произойти в Иерусалиме. Он также посоветовал Абнеру разрешить женскому корпусу – во всяком случае тем, кто пожелает, – отправиться в Иерусалим на Пасху. И это стало последней встречей Абнера с Учителем во плоти. Его прощальными словами к Абнеру были: «Сын мой, я знаю, что ты будешь верен царству, и я молю Отца, чтобы он дал тебе мудрость любить и понимать своих братьев».
По мере того, как они переходили из города в город, многие из спутников покидали их, отправляясь в Иерусалим, так что когда Иисус отправился на Пасху, количество тех, кто постоянно, изо дня в день, следовал за ним, сократилось до менее чем двухсот человек.
Апостолы понимали, что Иисус направляется в Иерусалим на Пасху. Они знали, что синедрион оповестил весь Израиль о вынесении Иисусу смертного приговора и распорядился, чтобы каждый, кто знает о его местонахождении, сообщал о том синедриону; и всё же, несмотря на всё это, они были не так сильно встревожены, как после его объявления в Филадельфии о том, что он отправляется в Вифанию повидать Лазаря. Основной причиной этой перемены в отношении – от сильного страха к сдержанному упованию – было воскрешение Лазаря. Они пришли к выводу, что в чрезвычайной ситуации Иисус сможет воспользоваться своим божественным могуществом и посрамить врагов. Этой надеждой, а также их более глубокой и зрелой верой в духовное превосходство Учителя, объяснялась отвага, проявляемая его ближайшими последователями, которые собирались теперь идти вместе с ним в Иерусалим, невзирая на открытое заявление синедриона о том, что он должен умереть.
Большинство апостолов и многие из ближайших учеников не верили, что Иисус может умереть; веруя в то, что он был «воскресением и жизнью», они считали его бессмертным и уже одержавшим победу над смертью.
4. Обучение в Ливиасе.
Вечером в среду, 29 марта, Иисус и его последователи, завершив своё путешествие по городам южной Переи, по пути в Иерусалим остановились в Ливиасе. Именно этим вечером в Ливиасе Симон Зелот и Симон Пётр, тайно договорившись о получении здесь более ста мечей, раздали всем желающим это оружие, чтобы они скрытно носили его под верхней одеждой. Симон Пётр был вооружён мечом и в ту ночь, когда Учитель был предан в саду.
Ранним утром в четверг, когда остальные ещё спали, Иисус призвал Андрея и сказал: «Разбуди своих братьев! Мне нужно им что-то сказать». Иисус знал о мечах и о том, кто из его апостолов получил и носил при себе это оружие, но он так и не раскрыл им, что ему это известно. Когда Андрей разбудил своих товарищей и они собрались отдельно от остальных, Иисус сказал: «Дети мои, вы уже давно пребываете со мной, и я научил вас многому, что пригодится вам в это время, однако сейчас я хотел бы предупредить вас не доверяться ненадёжности плоти или хрупкости человеческой защиты от тех злоключений и испытаний, которые ждут нас. Я призвал вас сюда одних для того, чтобы ещё раз прямо сказать вам: мы отправляемся в Иерусалим, где, как вы знаете, Сын Человеческий уже приговорён к смерти. Вновь я говорю вам, что Сын Человеческий будет отдан первосвященникам и религиозным правителям, что они осудят его и отдадут его язычникам. И будут издеваться над Сыном Человеческим, оплёвывать и бить кнутами, и предадут его смерти. И когда они убьют Сына Человеческого, не отчаивайтесь, ибо я заявляю вам, что на третий день он воскреснет. Будьте осмотрительны и помните, что я предупредил вас».
И вновь апостолы были поражены, ошеломлены; они не могли заставить себя принять его слова буквально; они не могли постигнуть, что Учитель имел в виду именно то, что говорил. Они были настолько ослеплены своей упорной верой в бренное царство на земле с центром в Иерусалиме, что просто не могли – не хотели – позволить себе принять буквальный смысл слов Иисуса. Весь день они размышляли над тем, что мог иметь в виду Учитель, делая свои странные заявления. Но ни один из них не решился спросить его об этом. Только после его смерти сбитые с толку апостолы осознали, что Учитель, предвидя своё распятие, говорил с ними прямо и открыто.
Именно в Ливиасе, сразу после завтрака, несколько дружески настроенных фарисеев пришли к Иисусу и сказали: «Беги быстрее из этих мест, ибо Ирод задумал убить тебя, как в своё время Иоанна. Он боится народного восстания и решил убить тебя. Мы предупреждаем тебя для того, чтобы ты мог спастись».
И отчасти это соответствовало действительности. Воскрешение Лазаря испугало и встревожило Ирода, и зная, что синедрион позволил себе осудить Иисуса ещё до суда, Ирод решил либо убить его, либо изгнать из своих владений. Сам он желал последнего, ибо из-за сильного страха перед Иисусом надеялся, что ему не придётся его казнить.
Выслушав фарисеев, Иисус ответил: «Я хорошо знаю об Ироде и его страхе перед этим евангелием царства. Но не заблуждайтесь: он наверняка предпочёл бы, чтобы Сын Человеческий отправился в Иерусалим пострадать и умереть от рук первосвященников; запятнав свои руки кровью Иоанна, он не жаждет брать на себя ответственность за смерть Сына Человеческого. Пойдите и скажите этой лисе, что Сын Человеческий сегодня проповедует в Перее, завтра отправляется в Иудею и через несколько дней выполнит свою миссию на земле и будет готов вознестись к Отцу».
После этого, повернувшись к апостолам, Иисус сказал: «Издревле пророки погибали в Иерусалиме, поэтому и Сыну Человеческому подобает отправиться в тот город, где находится дом его Отца, чтобы быть предложенным в качестве платы за людской фанатизм, являющийся следствием религиозных предрассудков и духовной слепоты. О, Иерусалим, Иерусалим, убивающий пророков и камнями побивающий учителей истины! Сколько раз хотел я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крыло, но ты не позволил мне! Смотри же, вскоре дом твой будет покинут. Не раз будешь желать увидеть меня, и не увидишь. И будешь тогда искать меня, но не найдёшь». И сказав это, он повернулся к окружающим и произнёс: «Всё же, отправимся в Иерусалим и побываем на Пасхе, выполнив то, что подобает сделать при исполнении воли небесного Отца».
Смущённой и озадаченной была группа верующих, следовавших в тот день за Иисусом в Иерихон. Единственное, что смогли заметить апостолы, – это некая торжествующая нотка в заявлениях Иисуса о царстве; они были просто неспособны поставить себя в такое положение, в котором они были бы готовы внять предупреждениям о надвигавшейся неудаче. Когда Иисус сказал о «воскресении на третий день», они ухватились за это заявление, истолковав его как то, что царство восторжествует сразу же после неприятной первоначальной схватки с религиозными вождями. «Третий день» было обычным для евреев выражением, означавшим «скоро» или «вскоре после». Когда Иисус говорил о «воскресении», они думали, что он имеет в виду «возрождение царства».
Иисус был принят этими верующими как Мессия, а понятие страдающего Мессии было практически неизвестно евреям. Они не понимали, что своей смертью Иисусу предстояло достичь многого из того, что он никогда не смог бы добиться своей жизнью. Если воскрешение Лазаря помогло апостолам собраться с силами и вступить в Иерусалим, то опорой Учителя в течение этого тяжкого периода его посвящения была память о преображении.
5. Иерихонский слепой.
К вечеру в четверг, 30 марта, Иисус и его апостолы, во главе группы примерно из двухсот верующих, подошли к стенам Иерихона. У городских ворот им повстречалась толпа нищих, среди которых был некто Вартимей, – пожилой человек, ещё в юности потерявший зрение. Этот слепой нищий много слышал об Иисусе и знал всё об исцелении слепого Иосии в Иерусалиме. Он не знал о последнем посещении Иисусом Иерихона до тех пор, пока тот не ушёл в Вифанию. Вартимей твёрдо решил, что когда Иисус снова окажется в Иерихоне, он не упустит случая обратиться к Учителю с просьбой вернуть ему зрение.
Весть о приближении Иисуса разнеслась по всему Иерихону, и сотни жителей устремились к нему навстречу. Когда эта огромная толпа вернулась, сопровождая вступавшего в город Учителя, Вартимей, заслышав громкий топот множества ног, понял, что происходит нечто необычное, и спросил у стоявших рядом, в чём дело. Один из нищих ответил: «Иисус Назарянин проходит мимо нас». Когда Вартимей услышал, что рядом с ним находится Иисус, он начал громко кричать: «Иисус, Иисус, помилуй меня!» И так как он продолжал кричать всё громче, некоторые из тех, кто шёл рядом с Иисусом, подошли к Вартимею и отругали его, требуя, чтобы он замолчал; но это не помогло: он лишь продолжал кричать всё сильнее и громче.
Услышав выкрики слепого, Иисус остановился. И когда он увидел Вартимея, он сказал своим друзьям: «Приведите его ко мне». Тогда они подошли к Вартимею и сказали: «Радуйся; пойдём с нами, ибо Учитель зовёт тебя». Услышав эти слова, Вартимей отбросил свой плащ и выскочил на середину дороги, а стоявшие рядом подвели его к Иисусу. Иисус спросил, обращаясь к Вартимею: «Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя?» Слепой ответил: «Хочу прозреть». И когда Иисус услышал его просьбу и увидел его веру, он сказал: «Ты получишь зрение; ступай, вера твоя исцелила тебя». И Вартимей тут же прозрел и оставался рядом с Иисусом, прославляя Бога до тех пор, пока на следующий день Учитель не отправился в Иерусалим. И тогда Вартимей пошёл впереди, объявляя всем о том, как он вновь обрёл своё зрение в Иерихоне.
6. Посещение Закхея.
Солнце уже клонилось к закату, когда окружавшая Учителя процессия вошла в Иерихон, и Иисус решил остановиться здесь на ночь. Когда он проходил мимо таможни, здесь оказался Закхей – старший мытарь, или сборщик налогов, – которому чрезвычайно хотелось увидеть Иисуса. Старший мытарь был очень богат, и он много слышал об этом галилейском пророке. Закхей твёрдо решил, что в следующий раз, когда Иисус появится в Иерихоне, он увидит, что это за человек; поэтому он попытался протиснуться сквозь толпу, но людей было слишком много, и, будучи невысокого роста, он ничего не видел из-за окружавших его людей. Так старший мытарь шёл вместе с остальными, пока толпа не достигла центра города, оказавшись недалеко от его дома. Поняв, что ему не удастся пробиться сквозь толпу, и опасаясь, что Иисус пройдёт через город, не задержавшись, он забежал вперёд и взобрался на платан, чьи раскидистые ветви свисали над дорогой. Он знал, что так он сможет хорошо рассмотреть Учителя, когда тот будет проходить мимо. И он не был разочарован, ибо Иисус, поравнявшись с ним, остановился и, взглянув на Закхея, сказал: «Закхей, поскорее спускайся вниз, ибо я должен остановиться сегодня вечером у тебя в доме». Услышав эти поразительные слова, тот чуть не упал с дерева, торопясь спуститься вниз, и, подойдя к Иисусу, сказал, что чрезвычайно рад желанию Учителя остановиться у него.
Они сразу же отправились к Закхею, и жители Иерихона были весьма удивлены тому, что Иисус согласился поселиться у главного мытаря. Когда Учитель и его апостолы остановились вместе с Закхеем у дверей его дома, один из иерихонских фарисеев, стоявших поблизости, сказал: «Вы видите, этот человек остановился в доме грешника – сына Авраама, ставшего вероотступником, вымогателем и грабителем своего народа». Услышав это, Иисус посмотрел на Закхея и улыбнулся. Тогда Закхей встал на скамейку и сказал: «Люди Иерихона, услышьте меня! Да, я мытарь и грешник, но великий Учитель пришёл, чтобы остановиться у меня в доме; и прежде чем он войдёт в дом, я заявляю вам, что собираюсь отдать половину своего состояния нищим, и, начиная с завтрашнего дня, я воздам вчетверо тем, с кого взимал несправедливо. Всем своим сердцем я буду искать спасения и учиться вершить праведность перед Богом».
Когда Закхей умолк, Иисус сказал: «Сегодня спасение пришло в этот дом, и ты действительно стал сыном Авраама». И, обернувшись к толпе, собравшейся вокруг них, Иисус сказал: «Не дивитесь тому, что я говорю, и не оскорбляйтесь тем, что мы делаем, ибо я уже давно повторяю вам: Сын Человеческий пришёл искать и спасти заблудших».
Они расположились на ночь у Закхея. А на следующее утро встали и отправились в Вифанию «дорогой грабителей», держа путь в Иерусалим на Пасху.
7. «Когда Иисус проходил мимо».
Где бы Иисус ни появлялся, он распространял радость. Он был полон благодати и истины. Его товарищи не переставали удивляться тем милосердным словам, которые исходили из его уст. Обходительность можно культивировать, но благодатность является тем ароматом дружелюбия, который излучает пропитанная любовью душа.
Добродетель всегда вызывает уважение, но лишённая благодати она зачастую отвращает любовь. Добродетель всецело привлекательна только тогда, когда она благодатна. Добродетель эффективна только тогда, когда она привлекательна.
Иисус в полной мере понимал людей; именно поэтому он проявлял подлинное сочувствие и искреннее сострадание. Однако он редко предавался жалости. В то время как его сострадание было безграничным, его сочувствие было практичным, личным и конструктивным. Его близость к страданию никогда не порождала безразличия, и он умел помогать бедствующим душам, не обостряя в них жалости к самим себе.
Иисус мог оказывать людям столь огромную помощь благодаря своей искренней любви к ним. Он по-настоящему любил каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребёнка. Он мог быть столь верным другом благодаря своей замечательной проницательности – он прекрасно знал, что таится в сердце и в разуме человека. Он был заинтересованным и тонким наблюдателем. Он прекрасно понимал человеческие потребности и искусно подмечал желания людей.
Иисус никогда не торопился. «Проходя мимо», он не спешил, утешая своих собратьев. В его обществе друзья всегда чувствовали себя непринуждённо. Он был прекрасным слушателем. Он никогда не занимался назойливым копанием в душах своих товарищей. И когда он давал духовную пищу голодным умам и утолял томимые жаждой души, те, кто принимал его милосердие, чувствовали не столько то, что они исповедуются ему, сколько то, что они советуются с ним. Они испытывали безграничное доверие к нему потому, что видели в нём огромную веру в них.
Он никогда не любопытствовал и не проявлял желания вести людей, управлять ими или следовать за ними. Он внушал глубокую уверенность в себе и несгибаемое мужество всем, кому посчастливилось знать его. Когда он улыбался человеку, смертный ощущал возросшую способность решать свои разнообразные проблемы.
Любовь Иисуса к людям была столь велика и мудра, что он, не колеблясь, сурово обходился с ними, когда обстоятельства требовали такой дисциплины. Собираясь помочь человеку, он часто просил у него помощи. Таким образом он пробуждал интерес, взывал к лучшим сторонам человеческой природы.
Учитель мог различить спасительную веру в вопиющем суеверии женщины, искавшей исцеления через прикосновение к его одежде. Он всегда был готов прервать проповедь и задержать народ, помогая одному человеку, даже ребёнку. Великие вещи происходили не только потому, что люди верили в Иисуса, но и потому, что Иисус обладал огромной верой в людей.
Казалось, что большинство действительно великих вещей, сказанных и сделанных Иисусом, были как бы случайными, совершёнными «мимоходом». В земном служении Учителя было так мало от профессиональных методов, чётких планов или заранее определённых действий. Проходя по жизни, он раздавал здоровье и рассыпал счастье естественно и благодатно. Буквальна истина о том, что «он ходил, творя добро».
И последователям Учителя во все века следует учиться служить «мимоходом» – творить бескорыстное благо, занимаясь своими каждодневными делами.
8. Притча о минах.
Они вышли из Иерихона только к полудню, ибо в предыдущий вечер засиделись допоздна, пока Иисус учил Закхея и его семью евангелию царства. Примерно на полпути подъёма к Вифании спутники остановились для полуденной трапезы, а народ отправился дальше в Иерусалим, не зная, что Иисус и апостолы заночуют на Елеонской горе.
В отличие от притчи о талантах, обращённой ко всем ученикам, притча о минах предназначалась в первую очередь для апостолов и была основана на истории об Архелае и его тщетной попытке получить власть в Иудее. Это одна из немногих притч Учителя, основанных на подлинной исторической фигуре. Неудивительно, что они думали об Архелае, ибо дом Закхея в Иерихоне находился неподалёку от изысканно украшенного дворца Архелая, чей акведук проходил вдоль дороги, по которой они вышли из Иерихона.
Иисус сказал: «Вы думаете, что Сын Человеческий идёт в Иерусалим, чтобы получить царство, но я заявляю вам, что вы обречены на разочарование. Разве вы не помните о князе, который отправился в далёкую страну, чтобы получить для себя царство, но ещё до того, как он успел вернуться, жители его провинции, уже отвергшие его в душе, отправили вслед за ним послов, чтобы сказать: „Не хотим, чтобы он царствовал над нами»? Так же, как этот царь был отвергнут в мирском владычестве, так и Сын Человеческий будет отвергнут во владычестве духовном. И вновь я заявляю вам: царство моё не от мира сего; но если бы Сыну Человеческому было предоставлено духовное владычество над своим народом, он принял бы такое царство человеческих душ и царствовал бы над такими владениями людских сердец. Несмотря на то, что они отвергают моё духовное владычество над ними, я вернусь, чтобы принять от других то царство духа, которого меня лишают сегодня. Вы увидите, как ныне отвергают Сына Человеческого, но в другой век то, что сегодня отклоняют дети Авраама, будет принято и возвышено.
А теперь, как и отвергнутый вельможа этой притчи, я хотел бы призвать к себе своих двенадцать слуг, особых управляющих, и, вручив вам по одной мине, велеть каждому внимательно выслушать мои наставления – рачительно распоряжаться доверенными вам деньгами, пока я буду отсутствовать, дабы после моего возвращения, когда потребуется отчёт, у вас было бы, чем оправдать свою службу.
И даже если отвергнутый Сын не вернётся, будет послан другой Сын, чтобы получить это царство, и этот Сын пошлёт за всеми вами, чтобы выслушать ваш отчёт о службе и порадоваться вашим удачам.
И когда впоследствии эти управляющие были вызваны для отчёта, первый пришёл и сказал: «Господин! Твоя мина принесла ещё десять мин». И его хозяин сказал ему: «Молодец, ты хороший слуга; за то, что ты доказал свою верность в этом деле, я даю тебе в управление десять городов». И второй пришёл со словами: «Господин! Твоя мина, оставленная у меня, принесла пять мин». И хозяин сказал: «В таком случае, я поставлю тебя над пятью городами». Так продолжалось и дальше, пока для отчёта не был вызван последний слуга, который доложил: «Вот, господин, твоя мина, которую я хранил, завернув в платок. И я поступил так потому, что я боялся тебя; я полагал, что ты поступаешь неразумно, ибо видел, что ты берёшь там, где не клал, что хочешь жать там, где не сеял». Тогда его господин сказал: «Я буду судить тебя твоими же словами, негодный и неверный слуга. Ты знал, что я жну там, где, казалось бы, не сеял; поэтому ты знал, что с тебя спросят отчёт. Зная это, тебе следовало хотя бы пустить мои деньги в оборот, чтобы, вернувшись, я получил бы их с надлежащей прибылью».
И сказал вельможа стоящим рядом: «Заберите мину у этого нерадивого слуги и отдайте заработавшему десять мин». И когда они напомнили хозяину, что у того уже есть десять мин, он сказал: «Всякому имеющему дано будет, а у не имеющего отнимется и то, что он имеет».
Тогда апостолы захотели узнать, чем смысл этой притчи отличается от предыдущей притчи о талантах, однако на их многочисленные вопросы Иисус лишь отвечал: «Хорошо обдумайте эти слова в своих сердцах, и пусть каждый из вас отыщет их истинный смысл».
В последующие годы Нафанаил прекрасно объяснял смысл этих двух притч, сводя своё толкование к следующим выводам:
1. Способность является практическим мерилом существующих в жизни возможностей. Вы никогда не будете ответственны за то, что превышает ваши способности.
2. Верность является безупречным мерилом человеческой надёжности. Тот, кто верен в малом, скорее всего, проявит верность во всём, что сообразно его дарованиям.
3. При равных возможностях, Учитель дарует меньшую награду за меньшую верность.
4. При худших возможностях, он дарует одинаковую награду за одинаковую верность.
Когда они закончили свою трапезу, – и после того, как толпа их сторонников отправилась дальше, в Иерусалим, – Иисус, стоя перед апостолами у дороги в тени нависшей скалы, с радостным достоинством и милосердным величием указал рукой на запад и сказал: «Пойдёмте, мои братья, в Иерусалим, чтобы получить уготованное нам и тем самым исполнить волю небесного Отца всего сущего».
Так Иисус и его апостолы продолжили своё путешествие в Иерусалим, ставшее для Учителя последним, совершённым в облике плоти смертного человека.
Иисус и апостолы прибыли в Вифанию в начале пятого пополудни в пятницу, 31 марта 30 года н.э. Лазарь, его сёстры и их друзья уже ожидали их; а поскольку каждый день к Лазарю приходило множество людей поговорить с ним о его воскресении, то Иисусу сообщили, что он сможет остановиться у соседа – верующего по имени Симон, ставшего старейшиной этого небольшого села после смерти отца Лазаря.
В тот вечер Иисус принял многих посетителей, и простые люди Вифании и Виффагии делали всё для того, чтобы он чувствовал себя желанным гостем. Хотя многие полагали, что Иисус, вопреки решению синедриона предать его смерти, идёт в Иерусалим, чтобы провозгласить себя царём евреев, вифанская семья – Лазарь, Марфа и Мария – лучше понимали, что Учитель не является таким царём; они смутно предчувствовали, что это может быть его последним посещением Иерусалима и Вифании.
Первосвященникам донесли, что Иисус расположился в Вифании, но они полагали, что лучше не арестовывать его среди друзей; они решили дождаться его появления в Иерусалиме. Всё это было известно Иисусу, но он сохранял величественное спокойствие; его друзья никогда не видели его таким невозмутимым и благорасположенным; даже апостолы были изумлены тем, что он может оставаться столь беспристрастным, в то время как синедрион обратился ко всему еврейскому народу с требованием о его выдаче. В ту ночь, пока Учитель спал, апостолы по двое охраняли его покой, и многие из них были вооружены мечами. На следующий день рано утром их разбудили сотни паломников, несмотря на субботний день, пришедших из Иерусалима, чтобы увидеть Иисуса и Лазаря, воскрешённого им из мёртвых.
1. Суббота в Вифании.
Как паломники из-за пределов Иудеи, так и еврейские власти в один голос вопрошали: «Как вы думаете, появится ли Иисус на празднике?» Поэтому когда люди услышали, что Иисус остановился в Вифании, они обрадовались, однако первосвященники и фарисеи были несколько озадачены. Они были довольны тем, что он находится в их владениях, но его отвага приводила их в некоторое замешательство; они помнили, что в его предыдущее посещение Вифании Лазарь был воскрешён из мёртвых, а Лазарь становился серьёзной проблемой для врагов Иисуса.
За шесть дней до Пасхи, вечером после окончания субботы, все жители Вифании и Виффагии собрались в доме Симона на общий пир, чтобы отпраздновать прибытие Иисуса. Этот ужин был устроен в честь Иисуса и Лазаря; и это был вызов синедриону. Марфа руководила обслуживанием за столом; её сестра Мария была среди наблюдавших в стороне женщин, ибо по еврейскому обычаю женщинам не разрешалось сидеть за столом на званом пиру. На ужине присутствовали и агенты синедриона, но они боялись арестовывать Иисуса в окружении его друзей.
Иисус говорил с Симоном о древнем Иешуа, чьим тёзкой он являлся, и рассказывал о том, как Иешуа и израильтяне шли на Иерусалим через Иерихон. Комментируя легенду о крушении стен Иерихона, Иисус сказал: «Такие стены из кирпича и камня не беспокоят меня; но хотелось бы мне, чтобы стены из предрассудков, лицемерия и ненависти рухнули перед этой проповедью любви Отца ко всем людям».
Праздничный ужин протекал в весёлой и ничем не примечательной атмосфере, если не считать необычной серьёзности апостолов. Иисус был исключительно весел и играл с детьми, пока не подошло время садиться за стол.
В течение всего вечера не произошло ничего необычного, однако когда пир подходил к концу, Мария, сестра Лазаря, отделилась от стоявших в стороне женщин и подойдя к тому месту, где в качестве почётного гостя возлежал Иисус, открыла большой алебастровый сосуд очень редкого и дорогостоящего благовония; помазав голову Учителя, она стала лить масло ему на ноги, распустив волосы и протирая ими его ноги. Весь дом наполнился благоуханием, и все присутствующие поразились поступку Марии. Лазарь ничего не сказал, но когда некоторые из гостей начали вполголоса выражать своё негодование подобным использованием столь драгоценного масла, Иуда Искариот подошёл к возлежавшему Андрею и сказал: «Почему это благовонное масло не продали и на вырученные деньги не накормили нищих? Тебе следует поговорить с Учителем, чтобы он осудил такое расточительство».
Иисус, зная, о чём они думают, и слыша, что они говорят, положил руку на голову Марии, стоявшей подле него на коленях, и, глядя на неё с добротой, сказал: «Оставьте её в покое, каждый из вас. Зачем тревожите её, когда видите, что она совершает доброе дело по велению сердца? Тем же из вас, кто ропщет, что это благовоние следовало бы продать и раздать деньги нищим, позвольте заметить, что нищие всегда с вами, и потому вы можете помогать им в любое время, когда захотите; но я не всегда буду с вами; вскоре я отправлюсь к своему Отцу. Эта женщина давно бережёт это масло для моего тела на день моего погребения, и теперь, когда она посчитала за благо умастить меня в предчувствии моей смерти, не следует лишать её этого удовлетворения. Делая это, Мария укорила всех вас, ибо своим действием ясно показала веру в то, что я говорил о своей смерти и вознесении к моему небесному Отцу. Эту женщину не будут осуждать за то, что она сделала этим вечером; наоборот, я говорю вам, что в грядущие века – где бы ни возвещалось это евангелие – о её поступке будут рассказывать в память о ней».
Именно из-за этого упрёка Иуда Искариот, приняв сказанное на свой счёт, окончательно решил отомстить за свои оскорблённые чувства.
Он уже не раз неосознанно вынашивал такие мысли, но теперь он осмелился подумать об этом откровенно и осознанно. И многие другие потворствовали таким его настроениям, ибо цена этого благовонного масла равнялась годичному заработку одного человека – этого хватило бы на закупку хлеба для пяти тысяч человек. Однако Мария любила Иисуса; она приготовила это драгоценное благовоние для умащения его тела после смерти, ибо она верила ему, когда он предупреждал их о том, что должен умереть; и ей нельзя было отказать в праве изменить своё решение и преподнести Учителю этот дар ещё при его жизни.
Как Лазарь, так и Марфа знали, что Мария уже давно откладывала деньги на покупку этого сосуда с нардом, и они от всей души одобрили то, что в этом вопросе она поступила по велению сердца, ибо они были состоятельными людьми и легко могли позволить себе такое приношение.
Когда первосвященники узнали об этом обеде, данном в Вифании в честь Иисуса и Лазаря, они начали совещаться между собой о том, какие меры следует принять в отношении Лазаря. И вскоре они решили, что Лазарь тоже должен умереть. Они правильно рассудили, что было бы бесполезно предавать Иисуса смерти и оставлять в живых Лазаря, которого он воскресил из мёртвых.
2. Воскресное утро с апостолами.
В то воскресное утро, в прекрасном саду Симона, Учитель собрал вокруг себя двенадцать апостолов и дал им последние наставления перед вступлением в Иерусалим. Иисус сказал, что он, возможно, выступит со многими обращениями и поучениями, прежде чем вернуться к Отцу, но посоветовал апостолам воздерживаться от каких-либо публичных выступлений в течение пасхального периода в Иерусалиме. Он велел им оставаться рядом с ним, а также «смотреть и молиться». Иисус знал, что в тот самый момент у многих из его апостолов и ближайших последователей были спрятаны на себе мечи, но не сказал об этом ни слова.
В этих утренних наставлениях Иисус кратко вспомнил их служение – со дня рукоположения неподалёку от Капернаума и вплоть до этого дня, когда они готовились ко вступлению в Иерусалим. Апостолы слушали молча; они не задали ни одного вопроса.
Ранним утром того же дня Давид Зеведеев передал Иуде деньги, вырученные от продажи снаряжения лагеря у Пеллы, а Иуда, в свою очередь, оставил большую часть этой суммы на хранение у их хозяина, Симона, на случай острой нужды в средствах после вступления в Иерусалим.
После совещания с апостолами Иисус побеседовал с Лазарем и посоветовал ему не класть свою жизнь на алтарь мстительного синедриона. Следуя именно этому совету, спустя несколько дней Лазарь бежал в Филадельфию, когда чиновники синедриона послали людей, чтобы арестовать его.
В каком-то смысле, сторонники Иисуса предчувствовали надвигавшийся кризис, однако они не могли осознать всей его серьёзности из-за необычной жизнерадостности Иисуса и его исключительно доброжелательного настроения.
3. Отбытие в Иерусалим.
Вифания находилась примерно в двух милях от храма, и в половине второго в тот воскресный день Иисус собрался отправиться в Иерусалим. Он испытывал чувство глубокой привязанности к Вифании и её простым людям. Назарет, Капернаум и Иерусалим отвергли его, но Вифания приняла его, уверовала в него. И именно это маленькое село, где практически каждый мужчина, женщина и ребёнок были верующими, он избрал в качестве места совершения величайшего деяния за всё своё посвящение на земле – воскрешения Лазаря. Он воскресил Лазаря не для того, чтобы селяне поверили, но скорее потому, что они уже верили.
Всё утро Иисус обдумывал своё вступление в Иерусалим. Ранее он всегда пытался пресечь любые попытки публично чествовать его как Мессию, однако теперь положение было иным; приближалось окончание его жизни во плоти, синедрион постановил предать его смерти, и свободное выражение его учениками своих чувств – которого можно было ожидать при торжественном и публичном вступлении в город – не могло принести вреда.
Иисус решил устроить публичное вступление в Иерусалим не для того, чтобы в последний раз попытаться завоевать благосклонность толпы или обрести власть. Не являлось его целью и удовлетворение заветных человеческих желаний апостолов и учеников. Иисус не питал ни одной из этих иллюзий, присущих пустым мечтателям; он хорошо знал, каким будет исход этого посещения.
Решив устроить публичное вступление в Иерусалим, Учитель столкнулся с необходимостью избрать надлежащий способ для исполнения такого решения. Иисус проанализировал все многочисленные и в той или иной степени противоречивые пророчества, называемые мессианскими, но лишь одно из них показалось ему хотя бы отчасти приемлемым для выполнения. Большинство из этих пророческих изречений изображали царя – сына или преемника Давида, смелого и решительного мирского избавителя всего Израиля от ярма чужеземного господства. Однако существовала одна цитата, которую иногда связывали с Мессией сторонники более духовного представления о его миссии, и которая, как считал Иисус, была совместима с его предполагаемым вступлением в Иерусалим. Эта цитата была обнаружена у Захарии, и в ней говорилось: «Ликуй, дочь Сиона! Торжествуй, дочь Иерусалима! Смотрите, ваш царь идёт к вам! Он кроток и едет верхом на осле, на молодом ослёнке, сыне подъяремной».
Царь-воин всегда вступал в город верхом на коне; царь, прибывающий с миссией мира и дружбы, всегда въезжал на осле. Иисус не хотел вступать в Иерусалим как всадник на лошади; но он желал войти в город мирно и с доброй волей, как Сын Человеческий, верхом на осле.
Иисус давно и недвусмысленно стремился внушить своим апостолам и ученикам, что его царство не от мира сего, что оно является чисто духовным делом, но его усилия оказались тщетными. Теперь он решил обратиться к символике, пытаясь таким путём достигнуть того, чего ему не удалось добиться своим открытым и личным обучением. Поэтому сразу после полуденной трапезы Иисус вызвал Петра и Иоанна и, велев им оправиться в Виффагию – соседнее село, находившееся к северо-западу от Вифании чуть в стороне от главной дороги, – сказал:
«Пойдите в Виффагию, и когда дойдёте до развилки, найдёте привязанного ослёнка. Отвяжите ослёнка и приведите сюда. Если кто-нибудь спросит, зачем вы это делаете, скажите только: он нужен Учителю». И когда два апостола отправились в Виффагию, как им велел Учитель, они нашли ослёнка, привязанного рядом со своей матерью, на улице перед домом у развилки. Когда Пётр начал отвязывать ослёнка, его владелец вышел и спросил, зачем они это делают; Пётр ответил, как велел Иисус, после чего этот человек сказал: «Если вашим Учителем является Иисус из Галилеи, то пусть берёт ослёнка». И они вернулись, приведя с собой ослёнка.
К этому времени вокруг Иисуса и его апостолов уже собралось несколько сот паломников. С середины первой половины дня здесь останавливались люди, идущие на празднование Пасхи. Тем временем Давид Зеведеев и некоторые из его бывших гонцов, по собственному почину, спешно отправились в Иерусалим, где быстро оповестили заполнившие храм толпы паломников о предстоящем триумфальном вступлении в город Иисуса Назарянина. Поэтому несколько тысяч гостей Иерусалима двинулись навстречу этому пророку и чудотворцу, имя которого было у всех на устах и которого некоторые считали Мессией. Выйдя из Иерусалима, люди встретили Иисуса и направлявшуюся в город толпу, как только те перевалили через гребень Елеонской горы и начали спускаться в город.
Когда процессия покинула Вифанию, в праздничной толпе учеников, верующих и паломников – многие из которых прибыли сюда из Галилеи и Переи – царило огромное воодушевление. Перед самым выходом из Вифании двенадцать женщин из первоначального женского корпуса, в сопровождении некоторых из своих подруг, прибыли сюда и присоединились к этой необычной процессии, весело направлявшейся к городу.
Прежде чем отправиться в путь, близнецы Алфеевы накрыли осла своими плащами и держали животное, пока Учитель садился на него. По мере того, как процессия двигалась к вершине Елеонской горы, торжествующая толпа подстилала свои одежды и устилала землю ветками с ближайших деревьев, чествуя осла, несущего на себе царского Сына, – обещанного Мессию. Приближаясь к Иерусалиму, толпа начала весело распевать – а точнее, дружно выкрикивать – псалом: «Осанна сыну Давида! Благословен тот, кто приходит во имя Господа! Осанна в вышних! Благословенно царство, нисходящее с небес!»
Иисус оставался беспечным и весёлым, пока они не достигли гребня Елеонской горы, откуда их взору предстал город и храмовые башни; здесь Учитель остановил процессию и воцарилась мёртвая тишина, ибо люди увидели, что он плачет. Смотря на огромную толпу, двигающуюся из города, чтобы приветствовать его, Учитель, с огромным чувством и печалью в голосе, произнёс: «О, Иерусалим, если бы ты – именно ты – хотя бы сегодня знал, что служит миру твоему и что ты мог бы столь щедро получить! Но близок час, когда эта слава скроется от твоего взора. Близок час, когда ты отвергнешь Сына Мира и отвернёшься от спасительного евангелия. Придут дни, когда твои враги возведут вокруг тебя укрепления и окружат тебя со всех сторон; и разорят тебя, и не оставят от тебя камня на камне. И всё это обрушится на тебя потому, что ты не узнал времени божественного посещения. Близок час, когда ты отвергнешь дар Бога, и все люди отвергнут тебя».
Когда он умолк, они начали спускаться с Елеонской горы, и вскоре к ним присоединилось множество прибывших из Иерусалима посетителей, которые взмахивали пальмовыми ветвями, выкрикивали «осанна» и всячески выражали своё ликование и расположение. Учитель не планировал того, чтобы эти толпы вышли из Иерусалима ему навстречу; об этом позаботились другие. Его замыслам была чужда всякая театральность.
Вместе с народом, нескончаемым потоком стекавшим поприветствовать Учителя, пришли также многие фарисеи и другие его враги. Они были настолько встревожены этим внезапным и неожиданным всплеском народного признания, что побоялись арестовать его, дабы своими действиями не подтолкнуть людей к открытому мятежу. Отношение толп паломников, которые были наслышаны об Иисусе и многие из которых верили в него, вызывало у них огромный страх.
С приближением к Иерусалиму народное ликование стало столь бурным, что некоторые из фарисеев поравнялись с Иисусом и сказали: «Учитель, тебе следует отчитать своих учеников и велеть им вести себя как подобает». Иисус ответил: «Вполне естественно, что эти дети приветствуют Сына Мира, отвергнутого первосвященниками. Было бы бесполезно запрещать им, ибо вместо них тогда будут кричать эти камни, лежащие вдоль дороги».
Опережая процессию, фарисеи поспешили вперёд, в синедрион, заседавший в это время в храме, и доложили своим коллегам: «Смотрите, всё, что мы делаем, бесполезно; наши планы разрушены этим Галилеянином. Люди без ума от него; если мы не остановим этих невежд, весь мир пойдёт за ним».
В действительности этот поверхностный и спонтанный всплеск народного энтузиазма не имел под собой глубокого основания. Хотя приветствие было радостным и искренним, оно не свидетельствовало о какой-либо подлинной или твёрдой внутренней убеждённости веселящегося народа. Спустя несколько дней те же самые толпы были готовы так же быстро отвергнуть Иисуса, стоило только синедриону занять против него твёрдую и решительную позицию, а их энтузиазм сменился разочарованием, как только они осознали, что Иисус не собирается устанавливать царство в соответствии с их давними сокровенными мечтами.
Однако весь город был взбудоражен настолько, что каждый спрашивал: «Кто этот человек?» И люди отвечал: «Это пророк из Галилеи, Иисус Назарянин».
4. Посещение храма.
Пока близнецы Алфеевы возвращали осла хозяину, Иисус и десять апостолов отделились от своих ближайших товарищей и прошлись по территории храма, наблюдая за подготовкой к Пасхе. Никто не пытался чинить Иисусу препятствий, ибо синедрион чрезвычайно боялся народа, – и это, в конечном счёте, было одной из причин, которыми руководствовался Иисус, позволив толпе устроить такое приветствие. Апостолы плохо понимали, что это было единственным человеческим способом предотвратить арест Иисуса сразу же после его вступления в город. Учитель хотел, чтобы жители Иерусалима – знатные и простые, равно как и десятки тысяч прибывших на Пасху гостей, – получили ещё одну, последнюю возможность услышать его евангелие и, пожелай они того, принять Сына Мира.
С приближением вечера, когда толпы людей отправились на поиски пропитания, Иисус и его ближайшие сторонники остались в одиночестве. Каким странным был этот день! Апостолы были задумчивы и молчаливы. Этот день был самым необычным за все годы их общения с Иисусом. Они присели ненадолго рядом с сокровищницей, наблюдая за тем, как люди оставляют приношения: богатые клали в приёмный ящик помногу, и каждый давал согласно размеру своего состояния. Наконец, пришла бедная вдова, плохо одетая, и они увидели, как она опустила две лепты (мелкие медные монеты). Тогда Иисус, обратив внимание апостолов на вдову, сказал: «Запомните то, что вы сейчас увидели. Эта бедная вдова положила больше всех, ибо все остальные положили от избытка мелочь в дар Богу, а эта бедная женщина, несмотря на нужду, положила всё, что имела, даже своё пропитание».
Наступал вечер; в молчании они прогуливались по дворам храма. После того, как Иисус ещё раз осмотрел эти знакомые ему места, вспоминая те чувства, которые он испытывал во время предыдущих посещений Иерусалима, в том числе и самые первые визиты, он сказал: «Вернёмся в Вифанию для отдыха». Иисус, Пётр и Иоанн направились к Симону, а остальные апостолы остановились у своих друзей в Вифании и Виффагии.
5. Отношение апостолов.
В этот воскресный вечер, когда они возвращались в Вифанию, Иисус шёл впереди апостолов. Не проронив ни единого слова, они дошли до дома Симона, где и расстались. Никогда двенадцать человеческих созданий не испытывали столь различных и невыразимых чувств, как те, что в тот момент терзали разумы и души посланников царства. Эти стойкие галилеяне были смущены и обескуражены; они не знали, чего теперь ждать; они были настолько поражены, что даже не испытывали страха. Апостолы ничего не знали о планах Учителя на следующий день, и не спрашивали об этом. Они разошлись по местам ночлега, хотя все, кроме близнецов, спали плохо. Но в эту ночь они не выставили вооружённую охрану для Иисуса у дома Симона.
Андрей был чрезвычайно озадачен и совершенно обескуражен. Он являлся единственным апостолом, который не предпринимал серьёзных попыток проанализировать всплеск народного признания. Он был слишком сосредоточен на сознании своей ответственности как главы апостольского корпуса, чтобы всерьёз задумываться над смыслом или значимостью громких славословий толпы. Внимание Андрея было занято наблюдением за некоторыми из его товарищей, поскольку он опасался, что те могут поддаться эмоциям во время царившего возбуждения – в первую очередь, это были Пётр, Иаков, Иоанн и Симон Зелот. В течение всего этого и нескольких последующих дней Андрея мучили глубокие сомнения, но он не поделился ни одним из дурных предчувствий со своими товарищами-апостолами. Его беспокоило отношение некоторых из двенадцати, которые, как он знал, были вооружены мечами. Но он не знал, что его собственный брат, Пётр, был также вооружён мечом. Поэтому направлявшаяся в Иерусалим процессия не произвела на Андрея глубокого впечатления; он был слишком занят своими прямыми обязанностями, чтобы этот эпизод мог как-то повлиять на него.
Что касается Симона Петра, то поначалу демонстрация народного энтузиазма чуть не вскружила ему голову; однако вечером, ко времени их возвращения в Вифанию, он уже более трезво смотрел на вещи. Пётр просто не мог понять, что задумал Учитель. Он был страшно разочарован тем, что Иисус не увенчал эту волну народного признания каким-нибудь заявлением. Пётр не понимал, почему Иисус не выступил перед народом с речью, когда они прибыли в храм, и даже не позволил кому-нибудь из апостолов обратиться к людям. Пётр был великим проповедником, и он не мог равнодушно смотреть на то, как благожелательность и воодушевлённость огромной толпы остаются невостребованными. Ему так хотелось возвестить людям евангелие царства прямо там, в храме. Однако Учитель специально наказал им не учить и не проповедовать во время этой пасхальной недели в Иерусалиме. Впечатляющая процессия на пути в город оказала пагубное воздействие на Симона Петра; но к вечеру он был отрезвлён и невыразимо печален.
Для Иакова Зеведеева этот воскресный день стал днём недоумения и глубокого замешательства; он не мог постичь смысла происходящего; он не мог понять, чего добивается Учитель, сначала допустивший это ликование, а затем отказавшийся обратиться к людям после прибытия в храм. Когда процессия спускалась с Елеонской горы в направлении Иерусалима, – а точнее, когда с ними слились тысячи паломников, устремившиеся им навстречу, чтобы приветствовать Учителя, – Иакова раздирали противоречивые чувства: восторг и удовлетворение от того, что он видит, и глубокий страх перед тем, что будет, когда они достигнут храма. И он был удручён и глубоко разочарован, когда Иисус сошёл с осла и начал неспешно прогуливаться по дворам храма. Иаков не мог понять причину отказа от столь великолепной возможности провозгласить царство. К ночи его разум был крепко зажат в тисках мучительной, ужасной неопределённости.
Иоанн Зеведеев довольно близко подошёл к пониманию поступка Иисуса; во всяком случае, он отчасти осознал духовный смысл этого так называемого триумфального вступления в Иерусалим. Когда народ двинулся к храму, Иоанн, видя своего Учителя верхом на ослёнке, вспомнил, как однажды Иисус цитировал отрывок из Писания – изречение Захарии – где описывалось прибытие Мессии-миротворца, въезжающего в Иерусалим на осле. Размышляя над этой цитатой, Иоанн начал понимать символическое значение воскресного шествия. По крайней мере, смысл этой цитаты раскрылся ему настолько, что позволил Иоанну получить некоторое удовольствие от происходящего и уберёг его от чрезмерной подавленности из-за внешне бессмысленного окончания этой триумфальной процессии. Иоанн обладал тем типом разума, для которого было естественным символическое восприятие и мышление.
Филипп был полностью выбит из колеи внезапностью и стихийностью этого порыва. Пока они спускались с Елеонской горы, ему не удавалось собраться с мыслями в достаточной мере, чтобы прийти к какому-то определённому мнению о назначении всего этого шествия. В каком-то смысле, ему понравилось это представление, ибо оно было устроено в честь его Учителя. К тому времени, когда они достигли храма, Филиппа начала беспокоить мысль о том, что Иисус может попросить его накормить народ; поэтому поведение Иисуса, спокойно покинувшего толпу – и тем самым болезненно разочаровавшего большинство апостолов, – принесло Филиппу огромное облегчение. Иногда толпа становилась тяжким испытанием для апостольского эконома. Освободившись от личного страха перед материальными потребностями толпы, Филипп, как и Пётр, был разочарован тем, что ничего не было сделано для обучения народа. В тот вечер, размышляя о своих впечатлениях, Филипп был готов усомниться в самой идее царства. Он искренне недоумевал, не зная, что всё это может означать, однако он никому не высказал своих сомнений; он слишком любил Иисуса. Он обладал огромной личной верой в Учителя.
За исключением символических и пророческих аспектов, Нафанаил ближе всех подошёл к пониманию той причины, которой руководствовался Учитель, используя массовую поддержку пасхальных паломников. Ещё до того, как они достигли храма, Нафанаил пришёл к выводу, что без подобного демонстративного вступления в Иерусалим Иисус был бы арестован чиновниками синедриона и брошен в тюрьму, как только он попытался бы вступить в город. Поэтому его ничуть не удивило, что оказавшись в пределах городских стен, Учитель тут же оставил приветствовавшие его толпы, которые произвели на еврейских лидеров столь сильное впечатление, что им пришлось отказаться от попыток арестовать его. Естественно, что поняв истинные мотивы Иисуса для подобного вступления в город, Нафанаил был более выдержан, чем остальные участники процессии, и менее обеспокоен и разочарован последующим поведением Иисуса, чем другие апостолы. Нафанаил не сомневался в способности Иисуса понимать людей, в его прозорливости и умении разрешать сложные ситуации.
Матфей поначалу пришёл в замешательство от одного вида этой грандиозной процессии. Он не понимал смысла того, что предстало перед его глазами, пока и он не вспомнил цитату из Захарии, где пророк намекает на радость Иерусалима, чей царь явился сюда, неся спасение и въезжая на молодом осле. Когда процессия направилась в город, а затем двинулась к храму, Матфея охватил восторг; он не сомневался в том, что произойдёт нечто необыкновенное, как только Учитель прибудет в храм во главе этой шумной толпы. Когда один из фарисеев стал издеваться над Иисусом, говоря: «Смотрите, кто идёт – царь иудейский верхом на осле!», Матфею стоило большого труда сдержаться и не наброситься на него. В тот вечер, на обратном пути в Вифанию, никто из двенадцати не был более подавлен, чем Матфей. Вместе с Симоном Петром и Симоном Зелотом он пережил сильнейшее нервное напряжение и к вечеру валился с ног от усталости. Но к утру Матфей повеселел; всё-таки он умел не падать духом при неудачах.
Наиболее смущённым и озадаченным из двенадцати был Фома. Большую часть времени он просто шёл вместе с остальными, глядя на этот спектакль и искренне недоумевая, что побудило Учителя участвовать в столь необычном шествии. В глубине души он считал всё происходящее каким-то ребячеством, если не чистой глупостью. Он впервые видел подобные действия Иисуса и никак не мог объяснить его странное поведение в этот воскресный день. К тому времени, когда они достигли храма, Фома пришёл к заключению, что народное шествие призвано напугать синедрион, дабы тот не посмел тут же арестовать Учителя. На пути в Вифанию Фома был задумчив, но ничего не говорил. К ночи он уже с улыбкой вспоминал ту ловкость, с которой Учитель организовал своё шумное вступление в Иерусалим, и такой взгляд на вещи весьма приободрил его.
Для Симона Зелота воскресенье началось как великий день. Ему представлялись чудесные свершения в Иерусалиме в ближайшие несколько дней, и в этом он не ошибался; однако Симон мечтал об установлении нового национального правления евреев, с Иисусом на троне Давида. Симон уже видел, как сразу же после провозглашения царства националисты переходят к активным действиям, а сам он становится во главе создающихся военных сил нового царства. Во время спуска с Елеонской горы он даже представлял себе, что ещё до заката солнца синедрион и все его сторонники будут мертвы. Он действительно полагал, что должно произойти нечто великое. Он был самым шумным из всей толпы. К пяти часам пополудни он представлял собой молчаливого, сломленного и утратившего иллюзии апостола. Он так до конца и не оправился от депрессии, которая началась в результате потрясения того дня; во всяком случае, он ещё долго пребывал в этом состоянии после воскресения Учителя.
Для близнецов Алфеевых это был прекрасный день. Они поистине наслаждались всем происходящим и, отсутствуя во время спокойной прогулки по храму, почти не застали спада народного энтузиазма. Им было совершенно непонятно уныние апостолов, когда те вернулись вечером в Вифанию. Тот день запомнился близнецам как наивысшее воплощение рая на земле. Он принёс им величайшее удовлетворение за всё время их служения в качестве апостолов. И память об охватившем их в то воскресенье восторге помогла им пройти через всю трагедию этой богатой событиями недели вплоть до часа распятия. В представлении близнецов, такое вступление было наиболее достойным царя; они наслаждались каждым мгновением шествия. Они полностью одобряли всё, что видели, и долго хранили это в своей памяти.
Из всех апостолов самое неблагоприятное воздействие торжественное вступление в Иерусалим оказало на Иуду Искариота. Его разум находился в состоянии неприятного брожения из-за сделанного Учителем порицания в связи с поступком Марии на пиру в доме у Симона. Иуда с отвращением взирал на весь этот спектакль. Он казался ему наивным, даже нелепым. Когда этот мстительный апостол наблюдал за событиями того воскресного дня, ему казалось, что Иисус больше похож на шута, чем на царя. Он был искренне возмущён этим шествием. Он разделял мнение греков и римлян, презиравших всякого, кто соглашается сесть верхом на осла или ослёнка. К тому времени, когда торжествующая процессия вступила в город, Иуда почти уже отверг идею такого царства; он почти решил отказаться от дальнейших нелепых попыток установить царство небесное. Но затем он подумал о воскрешении Лазаря и о многом другом и решил остаться с двенадцатью – во всяком случае, ещё на день. Кроме того, при нём была казна, а он не хотел бросать апостолов, пока в его распоряжении находились их деньги. На обратном пути в Вифанию его поведение не казалось странным, ибо все апостолы были в равной мере понурыми и молчаливыми.
Громадное влияние на Иуду оказала насмешка его саддукейских друзей. Никакой другой отдельно взятый фактор не оказал столь мощного воздействия на формирование его окончательного решения покинуть Иисуса и своих товарищей-апостолов, как эпизод, произошедший в тот момент, когда Иисус достиг городских ворот: высокопоставленный саддукей (друг семьи Иуды) устремился к нему и, с весёлой издёвкой хлопнув по плечу, сказал: «Отчего так встревожено твоё лицо, дружище? Порадуйся вместе с нами, приветствующими Иисуса Назарянина, – царя иудейского, вступающего во врата Иерусалима верхом на осле». Иуда никогда не боялся гонений, но он не мог выдержать такого рода насмешек. Теперь к давнему желанию отмщения примешался роковой страх стать посмешищем – это жуткое и пугающее чувство стыда за Учителя и своих собратьев-апостолов. В душе этот посвящённый посланник царства уже был предателем; ему оставалось только найти благовидный предлог для открытого разрыва с Учителем.
Ранним утром в понедельник, в условленный час, Иисус и апостолы собрались в доме Симона в Вифании и после короткого совещания отправились в Иерусалим. По пути в храм двенадцать хранили необычное молчание; они ещё не пришли в себя от переживаний предыдущего дня. Они были полны надежды, страха и глубокого ощущения какой-то отрешённости из-за внезапного изменения Учителем своей тактики и его указания не заниматься публичными проповедями в течение всей пасхальной недели.
Когда они спускались с Елеонской горы, Иисус шёл впереди, а сразу же за ним, в задумчивом молчании, следовали апостолы. Всех их – за исключением Иуды Искариота – волновала одна мысль: что сделает сегодня Учитель? Иуда же был поглощён единственным вопросом: «Что мне делать? Остаться с Иисусом и моими товарищами – или уйти? А если я собираюсь уйти, то как мне это сделать?».
Было около девяти часов, когда в то прекрасное утро эти мужчины прибыли в храм. Они сразу же направились в большой двор, где так часто учил Иисус и поприветствовав ожидавших его верующих, Иисус взошёл на одно из возвышений для проповедников и начал своё обращение к собравшейся толпе. Апостолы отошли в сторону и стали ожидать развития событий.
1. Очищение храма.
Вокруг ритуалов и церемоний храмового богослужения буйно расцвела коммерция. Торговля животными, пригодными для различных жертвоприношений, являлась прибыльным делом. Хотя верующим позволялось приводить своих животных, при этом требовалось, чтобы жертва была свободна от всех «изъянов» с точки зрения закона левитов и в толковании официальных инспекторов храма. Многие верующие прошли через унижение, когда считавшиеся безупречными животные отвергались храмовыми браковщиками. Поэтому более распространённой практикой стало приобретение закланных животных в храме, и хотя на соседней Елеонской горе находилось несколько пунктов их продажи, таких животных обычно покупали прямо из храмовых загонов. Постепенно все виды жертвенных животных начали продаваться во дворах храма. Так появилась широкая торговля, приносившая громадные барыши. Часть этих доходов направлялась в храмовую казну, однако большая часть денег оседала в руках правящих кланов первосвященников.
Эта торговля животными процветала из-за того, что если верующий покупал такое животное, то, несмотря на его довольно высокую цену, ему уже не приходилось платить какие-либо иные сборы, и он мог быть уверен, что предлагаемая жертва не будет отвергнута под предлогом действительных или формальных изъянов. То и дело с простого люда взимали непомерно высокую плату, в особенности во время больших национальных праздников. Однажды алчные священники дошли до того, что начали требовать сумму, эквивалентную недельному заработку, за пару голубей, которых следовало бы продавать беднякам за несколько грошей. «Сыны Ханана» уже начали устраивать свои базары на территории храма – те самые торговые рынки, которые сохранялись до времени их окончательного разорения толпой за три года до уничтожения самого храма.
Однако торговля жертвенными животными и мелким товаром была не единственным видом осквернения храмовых дворов. В те времена получила развитие широкая система банковских операций и обмена денег, действовавшая прямо на территории храма. Предыстория всего этого такова. Во времена династии асмонеев евреи чеканили свои собственные серебряные монеты, и по установившемуся порядку храмовый налог величиной в полсикла, равно как и все остальные храмовые сборы, должны были выплачиваться в этих еврейских монетах. Для этого менялы получали разрешение обменивать многие виды монет, имевших хождение в Палестине и других провинциях Римской империи, на этот традиционный сикл еврейской чеканки. Подушный храмовый налог, взимаемый со всех, кроме женщин, рабов и несовершеннолетних, составлял полсикла. Это была монета величиной с десять центов, но вдвое толще. Ко временам Иисуса священников также освободили от уплаты налогов на храм. Соответственно, с 15 по 25 число месяца, предшествовавшего Пасхе, официальные менялы устанавливали свои лотки в главных городах Палестины для обеспечения еврейского народа необходимыми монетами, чтобы, попав в Иерусалим, люди могли заплатить храмовый налог. После этого десятидневного периода менялы перебирались в Иерусалим и начинали устанавливать свои обменные столы во дворах храма. Им позволялось удерживать в качестве комиссионных сумму, эквивалентную трём-четырём центам при обмене монеты достоинством примерно в десять центов, а в случае обмена монеты большего достоинства, им разрешалось взимать двойной сбор. Таким же образом эти храмовые менялы получали прибыль от обмена всех денег, предназначенных для покупки жертвенных животных, оплаты обетных приношений и совершения пожертвований.
Эти храмовые менялы не только извлекали прибыль из регулярных денежных операций по обмену более двадцати различных видов монет, периодически доставляемых в Иерусалим прибывавшими сюда паломниками, но также занимались всеми другими видами финансовых операций. Как храмовой казне, так и правителям храма эта коммерция приносила баснословную прибыль. Нередко в казне скапливалось денег на сумму более десяти миллионов долларов, в то время как простой люд влачил нищенское существование, продолжая платить эти несправедливые поборы.
В тот понедельник утром, посреди шумного сборища менял, лавочников и торговцев животными, Иисус пытался учить евангелию небесного царства. Он был не одинок в своём возмущении этим осквернением храма; простой народ – в особенности евреи, прибывшие сюда из дальних провинций, – до глубины души возмущались этим осквернением их национального дома поклонения. В те времена даже синедрион проводил свои регулярные заседания в одном из залов посреди всего этого шума и гомона, создаваемого торговлей и обменом товарами.
Когда Иисус уже собирался начать свою проповедь, произошло два эпизода, привлёкших его внимание. У стоявшего поблизости стола с деньгами, принадлежавшего одному из менял, разгорелся шумный и жаркий спор: некий александрийский еврей утверждал, что с него берут чрезмерную плату, и одновременно воздух задрожал от топота примерно ста бычков, которых перегоняли из одного загона в другой. Когда Иисус замолчал, задумчиво созерцая это зрелище торгашества и разброда, неподалёку он заметил простодушного галилеянина – человека, с которым он однажды беседовал в Ироне, – подвергавшегося насмешкам и издевательствам надменных и заносчивых иудеян; и всё это вместе пробудило один из тех загадочных всплесков негодования, которые периодически возникали в душе Иисуса.
К изумлению своих апостолов, стоявших рядом и удержавшихся от участия в том, что последовало дальше, Иисус сошёл с возвышения для проповедников и, подойдя к юноше, гнавшему скот через храмовый двор, забрал у него плетёный кнут и быстро выгнал животных из храма. Но этим дело не закончилось: перед удивлёнными взорами тысяч людей, собравшихся в храмовом дворе, он величественно прошествовал к самому дальнему загону и начал отворять ворота каждого стойла и выпускать запертых животных. К этому времени собравшиеся паломники пришли в возбуждение и с шумными криками набросились на базары, переворачивая столы менял. Менее чем за пять минут весь храм был очищен от торговцев. Когда находившиеся неподалёку римские стражники прибыли на место, порядок был восстановлен, и толпа вела себя спокойно. Вернувшись на возвышение, Иисус обратился к народу: «Сегодня вы стали свидетелями того, что сказано в Писаниях: «Дом мой будет домом молитвы для всех народов, но вы сделали его вертепом разбойников».
Но прежде, чем он смог произнести что-либо ещё, огромная толпа разразилась возгласами «Осанна!», и тут же из неё выступило множество юношей, начавших петь благодарственные гимны в честь изгнания из святого храма осквернявших его нечестивцев-торгашей. К этому времени сюда уже прибыли некоторые из священников, и один из них сказал Иисусу: «Разве ты не слышишь, что говорят дети левитов?» И Учитель ответил: «Разве вы никогда не читали: «Совершенна хвала, исходящая из уст младенцев и грудных детей?» И весь тот день, пока Иисус учил, стража, выставленная народом у всех сводчатых проходов, не позволяла никому пронести через храмовые дворы даже пустого сосуда.
Узнав о происшедшем, первосвященники и книжники лишились дара речи. Они всё больше боялись Учителя и всё больше укреплялись в своём решении уничтожить его. Но они были в замешательстве. Они не знали, как добиться его смерти, ибо страшно боялись народа, открыто одобрявшего изгнание Иисусом нечестивых торгашей. И весь тот день – день покоя и мира во дворах храма – люди слушали учение Иисуса и буквально впитывали в себя его слова.
Этот удивительный поступок Иисуса был выше постижения его апостолов. Они были столь озадачены таким внезапным и неожиданным поведением их Учителя, что в течение всей этой сцены, сбившись в кучу, оставались у возвышения для проповедников; они и пальцем не пошевелили, чтобы помочь в очищении храма. Если бы это впечатляющее событие произошло днём раньше, при триумфальном прибытии Иисуса в храм после его шумного вступления в город и громогласного народного признания, они были бы подготовлены к этому, но при таком развитии событий они были совершенно не готовы участвовать в них.
Очищение храма раскрывает отношение Учителя к коммерциализации религиозных обрядов, равно как и его отвращение к любой несправедливости и к получению наживы за счёт бедных и необразованных людей. Этот случай также показывает, что Иисус неодобрительно смотрел на отказ от использования силы для защиты большинства членов любой человеческой группы от нечестных и порабощающих методов несправедливого меньшинства, способного прочно засесть за бастионами политической, финансовой или церковной власти. Нельзя позволять хитрым и подлым интриганам заниматься организованной эксплуатацией и угнетением тех, чей идеализм не позволяет им обращаться к силе для самозащиты или для претворения своих достойных жизненных планов.
2. Вызов авторитету Учителя.
Воскресное триумфальное вступление в Иерусалим повергло еврейских лидеров в такой страх, что они не стали арестовывать Иисуса. Точно так же и сегодня это впечатляющее очищение храма заставило их повременить с арестом Учителя. С каждым днём правители евреев всё больше укреплялись в своей решимости уничтожить его, но им не давал покоя страх перед двумя обстоятельствами, которые в своей совокупности заставляли их откладывать свой удар. Первосвященники и книжники не хотели арестовывать Иисуса публично, опасаясь ответной волны народного гнева и негодования; им также внушала страх мысль о том, что для подавления народного восстания может потребоваться римская стража.
На полуденном заседании синедриона было единогласно решено как можно скорее покончить с Иисусом, поскольку на этом совещании не было ни одного друга Учителя. Однако им не удалось договориться, когда и как его следует взять под стражу. Наконец, было принято решение назначить пять групп, которые должны были смешаться с народом и попытаться запутать Иисуса в собственном учении или каким-либо иным образом дискредитировать его в глазах слушателей. Поэтому около двух часов – вскоре после того, как Иисус приступил к беседе «О свободе сыновства», – группа этих израильских старейшин пробралась к тому месту, где стоял Иисус и прервав его в своей обычной манере, они спросили: «Чьей властью ты это делаешь? Кто дал тебе такую власть?».
Для правителей храма и чиновников еврейского синедриона было совершенно правомерно обращаться с таким вопросом к любому, кто позволял себе учить и действовать в той исключительной манере, которая была свойственна Иисусу, – особенно принимая во внимание его недавнее поведение при очищении храма от торгашей. Все эти торговцы и менялы действовали на основании разрешений, полученных от самих высших правителей, и определённый процент от их доходов должен был поступать непосредственно в храмовую казну. Однако следует помнить, что власть было ключевым словом для всего еврейства. Пророки всегда доставляли неприятности, дерзко позволяя себе учить, не имея на то власти, то есть должной подготовки в раввинских академиях и последующего формального посвящения синедрионом, а без этого публичное обучение считалось либо признаком невежественной самоуверенности, либо открытого мятежа. В те времена только синедрион мог посвящать старейшину или учителя, и такая процедура должна была проходить в присутствии как минимум трёх прошедших такое же посвящение лиц. Посвящение давало учителю звание «равви» и позволяло исполнять также функции судьи – «разрешать те дела, которые поступают к нему для суда».
В этот послеполуденный час правители храма предстали перед Иисусом, оспаривая не только его учение, но и его поступки. Иисус прекрасно знал, что те же самые люди уже давно внушают народу, что он учит властью, данной Сатаной, и что все его чудеса совершены силой, полученной от князя дьяволов. Поэтому Учитель начал отвечать на их вопрос встречным вопросом. Иисус сказал: «Я тоже задам вам один вопрос, и если вы ответите на него, то и я вам скажу, чьей властью я всё это делаю. Откуда пришло крещение Иоанна? Получил ли Иоанн власть от людей или с небес?».
Услышав его вопрос, они отошли в сторону, чтобы посоветоваться друг с другом, что отвечать. Они собирались смутить Иисуса перед народом, но теперь сами пришли в замешательство перед всеми людьми, собравшимися к тому времени во дворе храма. И крушение их надежд стало тем более очевидным, когда они вернулись к Иисусу и сказали: «Что касается крещения Иоанна, мы не можем ответить; мы не знаем». Они дали Учителю такой ответ, ибо рассудили между собой так: если мы скажем, что с неба, то он ответит: «Почему же вы тогда не поверили ему?» и, возможно, добавит, что получил свою власть от Иоанна; а если скажем, что от людей, то народ может ополчиться на нас, ибо большинство людей считают Иоанна пророком. И потому им пришлось предстать перед Иисусом и людьми и признаться в том, что они – религиозные учителя Израиля – не смогли (или не пожелали) высказать своё мнение относительно миссии Иоанна. И когда они умолкли, Иисус, глядя на них, сказал:«И я вам не скажу, чьей властью я делаю всё это».
Иисус вовсе не собирался ссылаться на Иоанна для подтверждения своих полномочий; Иоанн никогда не посвящался синедрионом. Власть Иисуса заключалась в нём самом и в вечном верховенстве его Отца.
Используя этот метод обращения со своими противниками, Иисус не стремился уклониться от ответа. На первый взгляд может показаться, что он попытался схитрить, предложив ловкую отговорку, однако такое впечатление обманчиво. Иисусу было несвойственно злоупотреблять своим превосходством даже в отношениях с врагами. В действительности в этой кажущейся отговорке он дал своим слушателям ответ на вопрос фарисеев о власти, на которую опирается его миссия. Они утверждали, что он действует властью князя дьяволов. Иисус неоднократно утверждал, что всё его учение и чудеса вершатся силой и властью его небесного Отца. Еврейские лидеры отказывались согласиться с этим и пытались заставить Иисуса признать, что он является незаконным учителем, поскольку никогда не утверждался синедрионом. Ответив именно так, как он ответил, Иисус – не претендуя на получение власти от Иоанна – внутренним смыслом своего ответа принёс людям такое удовлетворение, что попытка врагов поймать его в ловушку обратилась против них самих, дискредитировав их в глазах всех присутствующих.
Именно это гениальное умение Иисуса обращаться со своими противниками вызывало в них такой страх. В тот день они не пытались задавать ему новые вопросы; они удалились, чтобы продолжить совещания в своём кругу. Что касается народа, то люди быстро поняли нечестность и неискренность этих вопросов, заданных правителями евреев. Даже простой люд не мог не отличить нравственное величие Учителя от коварного лицемерия его врагов. Однако очищение храма склонило саддукеев на сторону фарисеев при составлении окончательных планов уничтожения Иисуса. А в то время большинство в синедрионе составляли саддукеи.
3. Притча о двух сыновьях.
Взглянув на стоявших перед ним в молчании фарисеев, Иисус сказал этим крючкотворам: «Поскольку вы сомневаетесь в миссии Иоанна, ополчившись в своей вражде на учения и свершения Сына Человеческого, послушайте мою притчу. У одного крупного и уважаемого землевладельца было два сына, от которых потребовалась помощь в ведении большого хозяйства. Он пришёл к одному из них и сказал: «Сын, пойди, поработай сегодня в моём винограднике». Легкомысленный сын ответил отцу: «Не пойду», но потом раскаялся и пошёл. Когда он нашёл своего старшего сына, то сказал и ему: «Сын, пойди, поработай в моём винограднике». И этот лицемерный и неверный сын ответил: «Хорошо, отец мой, пойду». Но когда отец покинул его, сын не пошёл работать. Позвольте спросить вас: который из двух сыновей действительно исполнил желание отца?».
Люди в один голос ответили: «Первый сын». И тогда Иисус сказал: «Именно так; и теперь я заявляю, что мытари и блудницы, даже если и кажется, что они отвергают призыв к раскаянию, увидят заблуждение своё и войдут в царство Бога впереди вас, – тех, кто всячески претендует на служение Отцу небесному, но отказывается выполнять угодные Отцу дела. Не вы, фарисеи и книжники, поверили Иоанну, а мытари и грешники; не верите вы и моему учению, а простые люди с радостью внимают моим словам».
Иисус не презирал фарисеев и саддукеев лично. Он стремился показать несостоятельность их систем обучения и практического поведения. Хотя он и не испытывал враждебных чувств к кому-либо из людей, происходило неизбежное столкновение новой и живой религии духа с более древней религией, основанной на церемониях, традициях и власти.
В течение всего этого времени двенадцать апостолов стояли рядом с Учителем, однако не принимали никакого участия в происходящем. Каждый из двенадцати по-своему реагировал на события этих завершающих дней служения Иисуса во плоти, и каждый из них оставался послушным распоряжению Учителя воздерживаться от любых форм публичного обучения и проповедей в течение этой пасхальной недели.
4. Притча об отлучившемся землевладельце.
Когда главные фарисеи и книжники, пытавшиеся запутать Иисуса своими вопросами, выслушали историю о двух сыновьях, они удалились для новых совещаний, а учитель, обращаясь к народу, рассказал новую притчу:
«Один добрый человек посадил на своём участке земли виноградник. Он обнёс его, выкопал яму для виноградного пресса и построил башню для стражи. После этого он сдал его внаём арендаторам, а сам отправился в длительное путешествие в другую страну. Когда же приблизилось время собирать урожай, он послал слуг к арендаторам за своей долей. Но арендаторы, посовещавшись между собой, отказались отдать слугам виноград, причитавшийся их хозяину; вместо того, они схватили его слуг и одного избили, другого забросали камнями, а остальных отправили назад с пустыми руками. И когда землевладелец услышал обо всём этом, он отправил других, ещё более верных слуг, к этим подлым арендаторам, и те ранили их и также постыдно обошлись с ними. После этого хозяин послал к ним своего любимого слугу, управляющего, и они убили его. И всё же, терпеливо и терпимо, он отправлял многих других слуг, но арендаторы не приняли ни одного. Одних они избивали, других убивали, и после такого обращения хозяин решил послать к этим неблагодарным арендаторам своего сына, говоря себе: «Возможно, они плохо обошлись с моими слугами, но они наверняка выкажут уважение моему любимому сыну». Но когда эти нераскаявшиеся и подлые арендаторы увидели сына, они сказали друг другу: «Это наследник; давайте убьём его, и наследство его будет наше». Поэтому они набросились на него и вытолкав из виноградника, убили. Когда хозяин виноградника услышит о том, как они отвергли и убили его сына, что сделает он с этими неблагодарными и подлыми арендаторами?».
И когда люди услышали эту притчу и заданный Иисусом вопрос, они ответили: «Он уничтожит этих скверных людей и передаст виноградник другим, честным виноградарям, которые будут отдавать ему его долю, когда придёт время собирать урожай». И некоторые из людей поняли, что притча относится к еврейскому народу и его обращению с пророками, а также к надвигающемуся отвержению Иисуса и евангелия царства, и печально говорили: «Не дай нам Бог и дальше творить такое».
Иисус увидел, как группа саддукеев и фарисеев пробирается через толпу, подождал, пока они подойдут поближе, и сказал: «Вы знаете, как ваши отцы отвергли пророков, и хорошо знаете, что в своих сердцах вы намерены отвергнуть Сына Человеческого». И после этого, пытливо глядя на стоявших подле него священников и старейшин, Иисус сказал: «Неужели вы никогда не читали в Писании об отвергнутом строителями камне, который люди нашли и сделали главой угла? А потому я ещё раз предупреждаю вас: если и дальше будете отвергать это евангелие, то вскоре царство Бога будет отнято у вас и передано тому народу, который будет готов принять благую весть и принести плоды духа. И с камнем этим связана тайна, ибо кто упадёт на него, тот хотя и разобьётся, но будет спасён; на кого же он упадёт, тот будет истёрт в прах, а его пепел рассеян на все четыре стороны».
Когда фарисеи услышали эти слова, они поняли, что Иисус имеет в виду их и других еврейских лидеров. Им очень хотелось тут же схватить его, но они боялись народа. Однако слова Учителя рассердили их настолько, что они удалились и устроили новое совещание, обсуждая, как можно добиться его смерти. И в тот вечер как саддукеи, так и фарисеи стали сообща думать над тем, как поймать его в ловушку на следующий же день.
5. Притча о брачном пире.
Когда книжники и правители удалились, Иисус вновь обратился к собравшейся толпе с притчей о брачном пире. Он сказал:
«Царство небесное можно уподобить одному царю, который устроил свадебный пир для своего сына и отправил гонцов с наказом говорить званым гостям: «Всё приготовлено для свадебного пира в царском дворце». Однако многие из тех, кто обещал явиться, на этот раз отказались прийти. Когда царь услышал о том, что пренебрегают его приглашением, он послал других слуг и посланников со словами: «Скажите всем, кто зван, чтобы шли, ибо обед мой готов. Быки мои и откормленные тельцы заколоты, и всё готово для празднования предстоящей свадьбы моего сына». И вновь неразумные люди не прислушались к голосу своего царя. Одни пошли работать в поле, другие в гончарню, третьи – заниматься своей торговлей. Прочие же, не удовлетворившись таким пренебрежительным отношением к приглашению царя, подняли мятеж, схватили посланников царя, издевались над ними и некоторых даже убили. А когда царь понял, что его избранные гости – те, кто принял его предварительное приглашение и обещал прибыть на свадебный пир, – окончательно отвергли его призыв и, восстав, напали на его избранных посланников и убили их, он чрезвычайно разгневался. И тогда этот оскорблённый царь послал свои армии и армии своих союзников и приказал им истребить этих мятежных убийц и сжечь их город.
И наказав тех, кто надменно отклонил его приглашение, он назначил новый день для свадебного пира и сказал своим посланникам: «Званые первыми были недостойны; поэтому ступайте на перекрёстки и на дороги и за городские стены и зовите на брачный пир всех, кого найдёте, даже чужестранцев». И тогда эти слуги вышли в путь и добрались до глухих мест и собрали всех, кого только нашли, – добрых и злых, богатых и бедных, так что в итоге пиршественный зал наполнился пожелавшими прийти гостями. Когда всё было готово, царь пришёл посмотреть на своих гостей и премного удивился, увидев там человека в одежде, не подходящей для праздника. Царь, щедро обеспечивший свадебной одеждой всех своих гостей, обратился к этому человеку со словами: «Друг! Как же ты, в такой день, попал в зал для моих гостей без свадебного платья?» Но этот не приготовившийся человек молчал. Тогда царь сказал своим слугам: «Прогоните этого легкомысленного гостя из моего дома, чтобы и он разделил судьбу всех остальных, кто презрительно отверг моё гостеприимство и отклонил мой призыв. Я не потерплю здесь никого, кроме тех, кто с радостью принял моё приглашение, и кто уважил меня, надев эти гостевые наряды, столь щедро приготовленные для всех».
Рассказав эту притчу, Иисус уже собирался распустить народ, когда один благожелательный верующий, пробравшись к нему через толпу, спросил: «Однако, Учитель, как мы узнаем об этом? Как нам быть готовыми к приглашению царя? Какое знамение ты дашь нам, чтобы мы знали, что ты – Сын Бога?» И услышав это, Учитель сказал: «Только одно знамение будет дано вам». И после этого, указав на своё собственное тело, он произнёс: «Разрушьте этот храм, и я в три дня воздвигну его». Но они не поняли его и, расходясь, говорили между собой: «Этот храм строится уже почти пятьдесят лет, а он говорит, что уничтожит его и воздвигнет в три дня». Даже его апостолы не поняли значимости этих слов, однако позднее, после его воскресения, они вспомнили, что он сказал.
Около четырёх часов пополудни Иисус подозвал своих апостолов и сообщил им, что хотел бы покинуть храм и отправиться в Вифанию для вечерней трапезы и отдыха. Поднимаясь на Елеонскую гору, он велел Андрею, Филиппу и Фоме разбить на следующий день лагерь поближе к городу, где они могли бы находиться в течение оставшейся части пасхальной недели. Следуя этому указанию, на другое утро они поставили свои палатки на участке земли, принадлежавшем Симону из Вифании и находившемся в лощине на склоне холма, откуда открывался вид на Гефсиманский сад – место отдыха горожан.
В понедельник вечером они вновь представляли собой группу молчаливых евреев, поднимающихся по западному склону Елеонской горы. Как никогда прежде, эти двенадцать мужчин начинали отдавать себе отчёт в надвигающейся трагедии. Хотя впечатляющее очищение храма ранним утром и пробудило в них надежду увидеть, как Учитель заявляет о своих правах и демонстрирует свою могущественную силу, события всей второй половины дня имели прямо противоположное действие, ибо каждое из них определённо свидетельствовало о неприятии учений Иисуса еврейскими властями. Напряжённое ожидание сковало апостолов; ужасная неопределённость держала их в своих тисках. Они поняли, что, возможно, лишь несколько дней отделяют события минувшего дня от неминуемого, сокрушительного удара судьбы. Все они чувствовали, что должно произойти нечто чрезвычайное, но они не знали, чего ждать. Они отправились на свои места для отдыха, однако почти не сомкнули глаз. Даже близнецы Алфеевы наконец-то осознали, что жизнь Учителя быстро приближается к своему кульминационному завершению.
В этот вторник, около семи часов утра, в доме Симона состоялась встреча Иисуса с апостолами, женским корпусом и группой из двух-трёх десятков ближайших учеников. На этой встрече он простился с Лазарем и дал ему совет, следуя которому тот вскоре бежал в перейскую Филадельфию, где впоследствии примкнул к миссионерскому движению с центром в этом городе. Иисус также распрощался с престарелым Симоном и дал свой прощальный совет женскому корпусу, ибо это стало его последним формальным обращением к ним.
В то утро он встретил каждого из апостолов персональным приветствием. Андрею он сказал: «Не поддавайся смятению из-за того, что должно вскоре произойти. Не отходи от своих братьев и не позволяй им видеть тебя удручённым». Петру он сказал: «Не полагайся на силу плоти или сталь меча. Утвердись на вечных скалах духа». Иакову он сказал: «Не спотыкайся о внешнее. Оставайся твёрдым в своей вере, и вскоре ты познаешь реальность того, во что веришь». Иоанну он сказал: «Будь великодушным; люби даже своих врагов; будь терпимым. И помни, что я многое доверил тебе».Нафанаилу он сказал: «Не суди по внешности; храни прочную веру, когда будет казаться, что всё пропало; будь верен своей миссии посланника царства». Филиппу он сказал: «Пусть надвигающиеся события не поколеблют тебя. Оставайся твёрдым даже тогда, когда не видишь пути. Будь верен своей клятве посвящения». Матфею он сказал: «Не забывай милосердия, принявшего тебя в царство. Не дай кому-нибудь обманом отнять у тебя вечную награду. Ты успешно сопротивлялся влечениям смертного естества, так будь же готов проявить стойкость». Фоме он сказал: «Как бы трудно это ни было, именно сейчас ты должен идти, опираясь на свою веру, а не на зрение. Не сомневайся в том, что я способен завершить начатый труд, и что в итоге я увижу всех своих преданных посланников в ином мире». Близнецам Алфеевым он сказал: «Не позволяйте тому, чего вы не понимаете, сокрушить себя. Храните верность той любви, которая живёт в ваших сердцах, и не полагайтесь ни на великих людей, ни на изменчивое человеческое отношение. Оставайтесь вместе со своими братьями». Симону Зелоту он сказал: «Симон, даже если ты будешь сломлен разочарованием, твой дух вознесётся превыше всего, что может обрушиться на твою голову. Тому, чему ты не смог научиться у меня, ты научишься у моего духа. Ищи подлинные реальности духа и перестань испытывать влечение к нереальным материальным теням». Иуде Искариоту он сказал: «Иуда, я продолжаю любить тебя и молиться о том, чтобы ты любил своих братьев. Твори добро без устали; и я хотел бы предостеречь тебя – остерегайся скользких путей лести и отравленных стрел насмешки».
И закончив эти приветствия, он отправился в Иерусалим вместе с Андреем, Петром, Иаковом и Иоанном, в то время как остальные апостолы занялись обустройством лагеря в Гефсимании, куда они должны были отправиться вечером и который оставался их базой в последние дни жизни Учителя во плоти. Спускаясь по склону Елеонской горы, примерно на полпути Иисус остановился и более часа беседовал с четырьмя апостолами.
1. Божественное прощение.
Уже несколько дней Пётр и Иаков обсуждали своё различное понимание учения Иисуса о прощении греха. Оба они решили обратиться со своим вопросом к Учителю, и Пётр воспользовался данным случаем как подходящей возможностью получить совет Учителя. Поэтому Симон Пётр прервал разговор, касавшийся различий между восхвалением и поклонением, и спросил: «Учитель, Иаков и я по-разному понимаем твои учения относительно прощения греха. Иаков утверждает, что согласно твоему учению, Отец прощает нас ещё до того, как мы просим его об этом, а я утверждаю, что покаяние и исповедь должны предшествовать прощению. Кто из нас прав? Что ты скажешь?».
После короткого молчания Иисус многозначительно посмотрел на всех четырёх и ответил: «Братья мои, вы ошибаетесь в своих воззрениях, поскольку не понимаете сущности сокровенных и любвеобильных отношений, связывающих создание и Создателя, человека и Бога.
Вам не удаётся постичь проникновенное сочувствие мудрого родителя, которое он испытывает по отношению к своему незрелому и порой заблуждающемуся дитя. Поистине сомнительно, чтобы разумных и любящих родителей приходилось когда-либо призывать прощать своих обыкновенных и нормальных детей. Чуткие взаимоотношения, связанные с чувством любви действенно предотвращают все виды отчуждения, которые позже приходится сглаживать либо раскаянием ребёнка, либо прощением со стороны родителя.
В каждом дитя живёт часть его отца. Отец пользуется преимуществом и превосходством в понимании всех вопросов, связанных с отношениями дитя и родителя. Родитель способен судить о незрелости дитя в свете более совершенной родительской зрелости и сложившегося опыта старшего партнёра. В отношениях земного дитя и небесного Отца божественный родитель обладает бесконечным, божественным сочувствием и способностью к исполненному любви пониманию. Божественное прощение неизбежно; оно присуще и неотъемлемо от бесконечного понимания, которым обладает Бог, и его совершенного знания всего, что касается неправильных суждений и ошибочных решений дитя. Божественное правосудие отличается столь вечной справедливостью, что оно неизменно включает в себя отзывчивое милосердие.
Когда мудрый человек понимает внутренние побуждения своих собратьев, он начинает любить их. А если вы любите своего брата, то вы уже простили его. Эта способность понимать сущность человека и прощать его явные проступки богоподобна. Если вы являетесь мудрыми родителями, то именно таким будет ваше отношение к своим детям: вы будете любить, понимать и даже прощать их тогда, когда преходящее непонимание, казалось бы, привело вас к разобщению. Незрелому дитя, которому не хватает полного понимания глубины отношений дитя и отца, часто приходится испытывать чувство вины, связанного с отчуждённостью от исчерпывающего одобрения его отца; однако настоящий отец никогда не ощущает подобного разобщения. Грех является опытом сознания созданного существа; он не является частью сознания Бога.
Ваша неспособность или нежелание прощать своих собратьев является мерой вашей незрелости, неспособности достигнуть отзывчивости, понимания и любви, свойственных взрослому человеку. Мера вашей неприязни и вынашиваемой мести прямо пропорциональна невежеству в отношении внутренней сущности и истинных устремлений ваших детей и ваших собратьев. Любовь является претворением божественного и внутреннего побуждения жизни. Она опирается на понимание, питается бескорыстным служением и совершенствуется в мудрости».
2. Вопросы еврейских правителей.
В понедельник вечером состоялось совещание синедриона и ещё примерно пятидесяти лидеров, приглашённых из числа книжников, фарисеев и саддукеев. Участники этой встречи пришли к общему мнению, что было бы опасно прилюдно арестовывать Иисуса из-за его влияния на чувства простых людей. Большинство присутствующих также считали, что необходимо предпринять решительные действия для дискредитации его в глазах народа, прежде чем его можно будет арестовать и судить. Поэтому было назначено несколько групп учёных мужей, которые должны были на следующее утро явиться в храм, готовые запутать его трудными вопросами и вообще попытаться поставить его в неловкое положение перед людьми. Наконец, фарисеи, саддукеи и даже иродиане объединились в попытке дискредитировать Иисуса в глазах пасхальных толп.
Утром во вторник Иисус прибыл во двор храма и начал учить людей. Он успел произнести лишь несколько слов, как группа молодых учеников академий, специально подготовленная для этой цели, вышла вперёд и через своего представителя обратилась к Иисусу: «Учитель, мы знаем, что ты добродетелен и возвещаешь пути истины, что ты служишь одному лишь Богу, ибо не боишься никого из людей, и что ты нелицеприятен. Мы всего лишь ученики, и мы хотели бы знать истину о том, что волнует нас. Наше затруднение состоит в следующем: законно ли платить дань кесарю? Следует ли нам платить её или нет?» Видя их лицемерие и лукавство, Иисус ответил им: «Зачем приходите искушать меня? Покажите мне монету для уплаты налога, и я отвечу вам». И когда они дали ему динарий, он взглянул на него и спросил: «Чьё изображение и чья надпись на этой монете?» И Они ответили ему: «Кесаря». Тогда Иисус сказал: «Отдавайте кесарю кесарево, а Богу – Богово».
Получив такой ответ, эти молодые книжники и их сообщники-иродиане оставили его и ушли, а люди – в том числе и саддукеи – порадовались их поражению. Даже те юноши, которые пытались запутать его, были восхищены неожиданной прозорливостью ответа Учителя.
Днём раньше правители пытались сбить его с толку в вопросах власти духовенства и столкнувшись с поражением, они попытались вовлечь его в опасное обсуждение гражданской власти. Как Пилат, так и Ирод находились в это время в Иерусалиме, и враги Иисуса рассудили, что, если бы он посмел посоветовать не платить подать кесарю, они могли бы тут же отправиться к римским властям и обвинить его в подстрекательстве к бунту. С другой стороны, если бы он многословно посоветовал платить подать, то, как они справедливо заключили, такое заявление глубоко оскорбило бы национальное достоинство еврейских слушателей и лишило бы его благоволения и любви со стороны народа.
Во всём этом враги Иисуса потерпели поражение, поскольку существовало широко известное постановление синедриона, принятое в качестве указания для евреев диаспоры, согласно которому «право чеканки включало в себя право взимать налоги». Так Иисус избежал западни. Если бы он ответил им «нет», то это было бы равносильно подстрекательству к восстанию; если бы он ответил «да», то это стало бы потрясением для глубоко укоренившихся национально-патриотических чувств того времени. Учитель не уклонялся от вопроса; он лишь продемонстрировал мудрость, дав двойной ответ. Иисус никогда не отличался уклончивостью, однако он всегда был мудр в общении с теми, кто пытался извести и уничтожить его.
3. Саддукеи и воскресенье.
Прежде чем Иисус смог приступить к своему обучению, ещё одна группа вышла вперёд, чтобы задать ему свои вопросы. На этот раз это были образованные и коварные саддукеи. Подойдя к Иисусу, их представитель спросил: «Учитель, Моисей сказал, что если женатый человек умрёт бездетным, то его брат должен жениться на его вдове и восстановить семя умершему брату. Случилось так, что один человек, у которого было шесть братьев, умер бездетным; следующий брат взял его жену, но вскоре тоже умер, не оставив детей. Второй брат также взял её в жены, но и он умер, не оставив потомства. И так продолжалось дальше, пока она не побывала за каждым из шести братьев, и все шесть умерли, не оставив детей, а последней умерла и женщина. И вот мы хотим спросить: кому будет она женой после воскресения, поскольку все семеро братьев жили с ней?».
Иисус знал – как знали и люди – что задавая свой вопрос, саддукеи лукавят, ибо вряд ли такое могло произойти в действительности. Кроме того, к тому времени евреи уже перестали следовать обычаю, согласно которому братья умершего человека стремились продолжить его род. И всё же, Иисус снизошёл до ответа на их злонамеренный вопрос. Он сказал: «Задавая этот вопрос, все вы заблуждаетесь, ибо вы не знаете ни Писаний, ни живой силы Бога. Вы знаете, что дети этого мира могут жениться и выходить замуж, однако вы, похоже, не понимаете, что те, кто через воскресение праведных удостаивается достижения грядущих миров, не женятся и не выходят замуж. Испытавшие воскресение из мёртвых подобны ангелам небесным и никогда не умирают. Эти воскресшие являются вечными сынами Бога; это дети света, воскрешённые для восхождения в вечной жизни. И даже ваш Отец Моисей понимал это, ибо – во время того, что он испытал у горящего куста – он слышал, как Отец сказал: „Я есть Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова». Так вместе с Моисеем я заявляю, что мой Отец является Богом не мёртвых, но живых. В нём все вы живёте, порождаете себе подобных и имеете своё смертное существование».
Когда Иисус закончил отвечать на эти вопросы, саддукеи удалились, а некоторые из фарисеев забылись настолько, что воскликнули: «Верно, верно, Учитель, ты хорошо ответил этим неверующим саддукеям». Саддукеи же не посмели задавать ему новые вопросы, а простые люди восхитились мудростью его учения.
В этом столкновении с саддукеями Иисус сослался только на Моисея, поскольку данная религиозно-политическая секта признавала законность только так называемого «Пятикнижия Моисея»; учения пророков не принимались ими в качестве фундамента своих догматов.
Хотя в своём ответе Учитель однозначно подтвердил факт продолжения жизни смертных созданий посредством метода воскрешения, он ни в коем смысле не высказался в пользу фарисейских вероучений о воскресении буквального человеческого тела. Иисус хотел подчеркнуть мысль о том, что Отец сказал: «Я есть Бог Авраама, Исаака и Иакова», а не «Я был их Богом».
Саддукеи пытались превратить Иисуса в объект губительной насмешки, прекрасно зная, что публичное преследование только породит в народном сознании ещё более широкое сочувствие к нему.
4. Великая заповедь.
Ещё одна группа саддукеев получила указание запутать Иисуса вопросами про ангелов, но, когда они увидели, какая участь постигла их товарищей, пытавшихся поймать его в ловушку вопросами о воскресении, они благоразумно решили промолчать и удалились, так ничего и не спросив. Согласно предварительному плану объединившихся фарисеев, книжников, саддукеев и иродиан, весь день должен был быть заполнен этими коварными вопросами; так они надеялись дискредитировать Иисуса в глазах людей и в то же время не оставить ему времени для возвещения его нарушающих спокойствие учений.
После этого вперёд вышла одна из групп фарисеев, чтобы досадить ему своими вопросами, и их представитель, махнув Иисусу рукой, сказал: «Учитель, я законник, и я хотел бы спросить тебя, которая из заповедей, по твоему мнению, является величайшей?» Иисус ответил: «Есть только одна заповедь – величайшая из всех, и эта заповедь звучит так: «Слушай, о Израиль! Господь, Бог наш, есть Господь единый; и ты должен возлюбить Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всей душой твоею, всем разумом твоим, и всей силой твоею». Это – первая и великая заповедь. А вторая заповедь подобна первой; фактически, она является её продолжением и звучит так: «Люби ближнего своего, как самого себя». И нет других заповедей, более великих, чем эти; на этих двух заповедях стоит весь закон и пророки».
Когда законник понял, что Иисус не только ответил в соответствии с высшим представлением еврейской религии, но также дал мудрый ответ с точки зрения собравшегося народа, он решил, что будет наиболее достойным открыто воздать должное ответу Учителя. Поэтому он сказал: «Воистину, Учитель, ты хорошо сказал, что Бог один и нет другого, кроме него; и возлюбить его всем сердцем, всем разумом, всей душой и всей силой, а также любить ближнего, как самого себя, есть первая и великая заповедь; и мы согласны, что эта великая заповедь означает гораздо больше, чем все приношения и жертвы». Когда законник дал столь обдуманный ответ, Иисус взглянул на него и сказал: «Мой друг, я вижу, что ты недалёк от царства Бога».
Иисус не ошибся, сказав, что законник «недалёк от царства», ибо в тот же вечер этот человек отправился в Гефсиманский лагерь, где находился Учитель, открыто признал свою веру в евангелие царства и был крещён Иосией – одним из учеников Абнера.
В храме находились ещё две или три группы фарисеев, собиравшихся задать свои вопросы, однако одни были обезоружены ответом Иисуса законнику, а другие остановлены поражением всех тех, кто пытался поймать его в ловушку. После этого никто не осмелился прилюдно задать ни одного вопроса.
Так как новых вопросов не было и ввиду того, что приближался полуденный час, Иисус не стал продолжать своё обучение, а удовлетворился тем, что задал фарисеям и их товарищам вопрос. Иисус сказал: «Поскольку вы больше ни о чём не спрашиваете, я хотел бы спросить у вас. Что вы думаете об Избавителе? Я имею в виду, чей он сын?». После короткой паузы один из книжников ответил: «Мессия является сыном Давида». И так как Иисус знал о многочисленных спорах – даже среди его учеников – о том, является ли он сыном Давида, то задал ещё один вопрос : «Если Избавитель действительно является сыном Давида, то как же в псалме, который вы приписываете Давиду, он сам говорит в духе: «Господь сказал Господу моему: Сядь по правую руку от меня, и я повергну врагов твоих к ногам твоим»? Если Давид называет его Господом, то как он может быть ему сыном?». Хотя правители, книжники и первосвященники не дали ответа, они воздержались от новых вопросов и попыток запутать его. Они так и не ответили на этот вопрос, заданный им Иисусом, однако после смерти Учителя они попытались выйти из трудного положения, изменив толкование этого псалма и утверждая, что в нём говорится об Аврааме, а не о Мессии. Другие, пытаясь разрешить дилемму, отрицали, что автором этого так называемого мессианского псалма является Давид.
Только что фарисеи радовались тому, как Учитель заставил умолкнуть саддукеев; теперь саддукеи были довольны поражением фарисеев; но такое соперничество было преходящим. Они быстро забыли свои вековые распри, объединившись в стремлении положить конец учениям и делам Иисуса. Что же касается простых людей, то всё это время они радостно слушали Иисуса.
5. Вопрошающие греки.
Около полудня, когда Филипп покупал продовольствие для нового лагеря, который в тот день обустраивался вблизи Гефсимании, его поприветствовала делегация чужестранцев – группа верующих греков из Александрии, Афин и Рима. Их представитель сказал апостолу: «Нам указали на тебя знающие люди; мы пришли, господин, с просьбой увидеть Иисуса, твоего Учителя». Филипп никак не ожидал столкнуться на рынке с представительными и пытливыми греками, являвшимися язычниками, и, поскольку Иисус недвусмысленно велел двенадцати отказаться от всякого публичного обучения в течение пасхальной недели, он был несколько озадачен, не зная, как поступить. Его смутило также и то, что эти мужчины были язычниками-чужеземцами. Будь они евреями или соседними и знакомыми язычниками, его сомнения были бы не столь явными. Филипп поступил следующим образом: он попросил этих греков никуда не уходить. Когда он поспешил прочь, те решили, что он отправился искать Иисуса, но в действительности он устремился в дом Иосифа, где, как он знал, трапезничал Андрей и другие апостолы; и вызвав Андрея, он объяснил ему, зачем пришёл, и вернулся вместе с ним к дожидавшимся грекам.
Так как Филипп почти уже закончил покупать продовольствие, он вернулся вместе с Андреем и греками в дом к Иосифу, где они были приняты Иисусом. И они сидели рядом с ним, пока он говорил апостолам и многим ближайшим ученикам, собравшимся за столом следующее:
«Мой Отец послал меня в этот мир раскрыть своё милосердие детям человеческим, однако те, к кому я пришёл вначале, отказались принять меня. Действительно, многие из вас сами поверили в моё евангелие, но близок час, когда дети Авраама и их вожди отвергнут меня, и тем самым отвергнут Пославшего меня. Я щедро возвещал этому народу евангелие спасения; я рассказывал им о сыновстве, сулящем радость, свободу и жизнь, более обильную в духе. Мой Отец совершил много чудесных деяний для этих одержимых страхом детей человеческих. Но истину говорил пророк Исайя об этом народе, когда писал: «Господи, кто поверил нашим учениям? И кому был раскрыт Господь?» Воистину, лидеры моего народа намеренно ослепили свои глаза, чтобы не видеть, и ожесточили свои сердца, чтобы не уверовать и не быть спасёнными. Все эти годы я стремился исцелить их от неверия, дабы они могли принять дарованное Отцом вечное спасение. Я знаю, что не все подвели меня; некоторые из вас действительно верят моему посланию. В этой комнате наберётся добрый десяток таких, кто некогда являлся членом синедриона или же занимал высокое положение в советах нации, хотя некоторые из вас до сих пор боятся открыто признавать истину, опасаясь отлучения от синагоги. Кое-кто из вас больше любит славу человеческую, нежели славу Бога. Однако я вынужден проявлять терпимость, ибо я тревожусь за безопасность и преданность даже некоторых из тех, с кем мы так долго пробыли вместе и кто жил бок о бок со мной.
Я вижу, что в этой гостиной находится примерно поровну евреев и язычников, и я хотел бы обратиться к вам как к первой и последней такой группе, которой я могу дать наставления в делах царства, прежде чем отправиться к своему Отцу».
Эти греки внимательно слушали Иисуса, пока он учил в храме. В понедельник вечером они провели встречу в доме у Никодима, которая продлилась до рассвета, и тридцать из них решили войти в царство.
Теперь, стоя перед ними, Иисус осознал завершение одного судного периода и начало другого. Обращаясь к грекам, Учитель сказал:
«Верующий в это евангелие верит не только в меня, но в Пославшего меня. Когда вы смотрите на меня, вы видите не только Сына Человеческого, но и Пославшего меня. Я свет мира, и кто будет верить моим учениям, тот не будет больше пребывать во тьме. Если вы, язычники, услышите меня, то получите слова жизни и сразу же обретёте ту радостную свободу, которую даёт истина Богосыновства.
Если мои соотечественники, евреи, решат отвергнуть меня и отказаться от моего учения, я не буду осуждать их, ибо я пришёл не судить мир, но предложить ему спасение. Тем не менее, отвергающие меня и не принимающие моего учения в должное время будут судимы моим Отцом и теми, кого он поставил судить отвергающих дар милосердия и истины спасения. Запомните каждый из вас, что я говорю не от себя, но верно заявляю вам то, что Отец велел мне раскрыть детям человеческим. И эти слова, которые Отец послал меня возвестить миру, суть слова божественной истины, непреходящего милосердия и вечной жизни.
Но как еврею, так и язычнику я заявляю: исполняется время, когда прославлен будет Сын Человеческий. Вы хорошо знаете, что если пшеничное зерно не упадёт в землю и не умрёт, оно останется одно; но если оно умрёт в хорошей почве, то принесёт множество зёрен. Тот, кто эгоистично любит свою жизнь, рискует потерять её; тот же, кто готов сложить свою жизнь ради меня и евангелия, обретёт жизнь более обильную на земле и на небе – жизнь вечную. Если будете истинно следовать за мной также и после моего возвращения к Отцу, то станете моими учениками и искренними служителями своих смертных собратьев.
Я знаю, что близок мой час, и я не спокоен. Я вижу, что мой народ решил отвергнуть царство, но я рад принять этих ищущих истину язычников, которые пришли сегодня сюда в поисках пути света. И всё же сердце моё болит за мой народ, и душа моя в смятении перед тем, что надвигается на меня. Что сказать мне, когда я вижу, что нависло надо мной? Скажу ли я: «Отец, избавь меня от этого жуткого часа?» Нет! Ради того и пришёл я в этот мир и к этому часу. Другие слова скажу я и буду молиться, чтобы вы присоединились ко мне: «Отец, восславь имя своё; да исполнится воля твоя».
Когда он произнёс эти слова, перед ним явился Персонализированный Настройщик, пребывавший в нём до крещения, и пока Иисус делал значительную паузу, этот дух, ставший могущественным представителем Отца, обратился к Иисусу Назарянину: «Я уже не раз прославлял своё имя в твоих посвящениях, и я прославлю его вновь».
Хотя находившиеся здесь евреи и язычники не слышали никакого голоса, они не могли не заметить, что Учитель умолк, внимая какому-то сверхчеловеческому источнику. И все они, каждый другому сказали: «Ангел говорил с ним».
После этого Иисус продолжил говорить:
«Всё это произошло не ради меня, а ради вас. Я знаю наверняка, что Отец примет меня и одобрит мою миссию, предпринятую для вашего блага. Однако вас необходимо поддержать и подготовить к скорому и жестокому испытанию. Позвольте заверить вас, что в итоге победа увенчает наши совместные усилия, направленные на просвещение мира и освобождение человечества. Старый порядок вскоре предстанет перед судом; Князь этого мира изгнан мною; и все люди будут освобождены светом духа, который я изолью на всю плоть после вознесения к своему небесному Отцу.
А теперь я заявляю вам, что если я буду вознесён на земле и в вашей жизни, то привлеку всех людей к себе, в братство моего Отца. Вы верили в то, что Избавитель будет жить на земле вечно, но я заявляю, что Сын Человеческий будет отвергнут людьми и что он отправится назад к Отцу. Немного осталось мне быть с вами; недолго осталось живому свету находиться среди этого объятого тьмой поколения. Ходите, пока есть этот свет, дабы не объяла вас грядущая тьма и смущение. Идущий во тьме не знает, куда идёт; но если решите ходить в свете, то воистину все станете освобождёнными сынами Бога.
А теперь пойдёмте все вместе назад, в храм, где я обращусь с прощальными словами к первосвященникам, книжникам, фарисеям, саддукеям, иродианам и погружённым во тьму правителям Израиля».
Сказав это, Иисус повёл их за собой в храм по узким улочкам Иерусалима. Они только что услышали, что Учитель собирается произнести в храме прощальную речь, и они шли за ним в молчании и глубокой задумчивости.
Во вторник, в третьем часу пополудни Иисус прибыл в храм в сопровождении одиннадцати апостолов, Иосифа Аримафейского, тридцати греков и некоторых других учеников и приступил к последнему из своих обращений, произнесённых во дворах этого святилища. Эта речь должна была стать последним воззванием к еврейскому народу и окончательным обвинением в адрес своих злейших врагов и будущих убийц – книжников, фарисеев, саддукеев и главных правителей Израиля. В течение всей первой половины дня различные группы людей имели возможность задать Иисусу вопросы; после полудня никто его ни о чём уже не спрашивал.
Когда Учитель начал говорить, во дворе храма царили тишина и порядок. Менялы и торговцы не смели появляться в храме, поскольку днём раньше Иисус и возмущённая толпа прогнали их отсюда. Прежде чем приступить к своей речи, Иисус ласково взглянул на своих слушателей; через мгновение им предстояло услышать его прощальное обращение, в котором милосердное отношение к человечеству сочеталось с последним обличением лжеучителей и фанатичных правителей евреев.
1. Речь.
«Всё это долгое время я пробыл среди вас; вдоль и поперёк исходил я эту землю, возвещая любовь Отца к детям человеческим, и многие увидели свет и через веру вошли в царство небесное. В связи с этим обучением и наставлениями Отец совершил много чудесных деяний, вплоть до воскрешения умершего. Многие больные и страждущие исцелились, потому что они верили; однако ни возвещение истины, ни исцеление больных не открыло глаза тем, кто отказывается видеть свет, кто полон решимости отвергнуть это евангелие царства.
В полном согласии с волей моего Отца, я и мои апостолы делали всё возможное, чтобы жить в мире с нашими братьями, следовать разумным требованиям законов Моисея и традиций Израиля. Мы упорно стремились к миру, но правители Израиля не желают его. Отвергая истину Бога и свет небес, они становятся на сторону заблуждения и тьмы. Не может быть мира между светом и тьмой, между жизнью и смертью, между истиной и заблуждением.
Многие из вас нашли в себе мужество поверить моим учениям и уже обрели радость и свободу, присущие осознанию Богосыновства. И вы засвидетельствуете, что я предлагал то же самое Богосыновство всей еврейской нации, включая даже тех людей, которые стремятся теперь уничтожить меня. Мой Отец и сейчас принял бы этих ослеплённых учителей и лицемерных лидеров, если бы только они обратились к нему и приняли его милосердие. Этому народу и сейчас ещё не поздно принять слово небес и приветствовать Сына Человеческого.
Мой Отец давно уже проявляет милосердие к этому народу. Из поколения в поколение мы посылали наших пророков учить и предупреждать этих людей, и из поколения в поколение они убивали посланных небом учителей. Вот и теперь ваши своевольные первосвященники и упрямые правители продолжают творить то же самое. Как Ирод казнил Иоанна, так вы готовитесь теперь уничтожить Сына Человеческого.
До тех пор, пока есть надежда на то, что евреи повернутся к моему Отцу в поисках спасения, милосердные объятия Бога Авраама, Исаака и Иакова будут оставаться открытыми для вас; но стоит вам однажды наполнить чашу нераскаянности, стоит вам окончательно отвергнуть милосердие моего Отца, как эта нация будет предоставлена самой себе и быстро придёт к бесславному концу. Этот народ был призван стать светом мира, явить духовную славу Богопознавшей нации, однако вы настолько далеко отошли от исполнения ваших божественных привилегий, что ваши лидеры собираются совершить высшее безрассудство всех веков: они готовы окончательно отвергнуть дар Бога для всех людей и на все времена – откровение любви небесного Отца ко всем его созданиям на земле.
И стоит вам действительно отвергнуть это откровение Бога человеку, царство небесное будет отдано другим народам – тем, которые примут его с радостью и ликованием. От имени пославшего меня Отца я серьёзно предупреждаю вас, что вы стоите на пороге утраты занимаемого вами в мире положения знаменосцев вечной истины и хранителей божественного закона. Я предлагаю вам последнюю возможность выйти и покаяться, заявить о своём намерении искать Бога всем сердцем и, подобно малым детям, с искренней верой войти в надёжный и спасительный мир царства небесного.
Мой Отец уже давно содействует вашему спасению, и я пришёл для того, чтобы жить среди вас и лично указывать вам путь. Многие из евреев и самаритян, равно как и язычников, поверили евангелию царства, но те, кто должен был первым принять свет небесный, продолжают упорно отказываться поверить в откровение истины Бога – Бога, раскрытого в человеке, и человека, возвышенного до Бога.
В этот день мои апостолы стоят здесь перед вами молча, но вскоре вы услышите, как зазвучат их голоса, призывая к спасению и объединению с небесным царством в качестве сынов живого Бога. И теперь я призываю вас, моих учеников и верующих в евангелие царства, равно как и невидимых вестников, находящихся возле них, засвидетельствовать, что я вновь предложил Израилю и его правителям избавление и спасение. Но все вы видите, как пренебрегают милосердием Отца и как отвергают вестников истины. Тем не менее, я предостерегаю вас, что эти книжники и фарисеи всё ещё сидят на месте Моисея, а потому до тех пор, пока Всевышние, которые правят над царствами людей, не свергнут окончательно эту нацию и не разрушат место этих правителей, я призываю вас сотрудничать с этими старейшинами Израиля. От вас не требуется, чтобы вы участвовали в их намерении уничтожить Сына Человеческого, однако во всём, что относится к миру в Израиле, вы должны подчиняться им. Во всех этих вопросах поступайте так, как они велят, и соблюдайте основные законы, но не повторяйте их злодеяний. Помните, в чём грех этих правителей: они произносят благие слова, но не следуют им. Вы хорошо знаете, что эти лидеры взваливают на ваши плечи тяжкую ношу, непосильное бремя, а сами не хотят и пальцем пошевелить, чтобы помочь вам нести эту тяжёлую ношу. Они подавили вас церемониями и поработили традициями.
Кроме того, эти эгоистичные правители любят совершать добрые дела напоказ. Они увеличивают размеры своих филактерий и удлиняют бахрому на своей одежде. Они любят занимать самые почётные места на пиршествах и требуют главных мест в синагогах. Им нравится, когда их с почтением приветствуют на рыночных площадях, и они любят, чтобы все называли их учителями. Но добиваясь от людей всех этих почестей, они тайно прибирают к рукам вдовьи дома и извлекают прибыль из богослужений в священном храме. Эти лицемеры напоказ произносят длинные молитвы и подают милостыню, чтобы привлечь внимание своих собратьев.
Хотя вы должны уважать своих правителей и чтить своих учителей, вам не следует называть ни одного человека Отцом в духовном смысле, ибо есть тот, кто является вашим Отцом, и это – Бог. Вы не должны также силой пытаться ввести своих братьев в царство. Помните, чему я учил вас: пусть тот, кто хочет быть между вами большим, станет всем вам слугой. Если вы попытаетесь возвыситься перед Богом, то наверняка будете принижены; тот же, кто истинно смиряет себя, непременно будет возвышен. Ищите в своей каждодневной жизни не самовосхваления, но славы Бога. Разумно подчиняйте свою собственную волю воле небесного Отца.
Поймите меня правильно. Я не таю злобу против этих первосвященников и правителей, которые стремятся уничтожить меня; я не испытываю неприязни к этим книжникам и фарисеям, которые отвергают мои учения. Я знаю, что многие из вас тайно верят, и я знаю, что вы открыто заявите о своей преданности царству, когда исполнится моё время. Но как оправдают себя ваши раввины, заявляющие, что говорят с Богом, а затем отвергающие и уничтожающие того, кто пришёл раскрыть Отца мирам?
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры! Вы хотите закрыть двери царства небесного перед искренними людьми только потому, что они не обучены тому, чему учите вы. Вы отказываетесь войти в царство и одновременно делаете всё, что в ваших силах, чтобы помешать другим войти в него. Вы повернулись спиной к дверям спасения и боретесь со всеми, кто хотел бы войти в эти двери.
Горе вам, книжники и фарисеи, ибо имя вам – лицемеры! Вы действительно обходите море и сушу, дабы обратить хотя бы одного; и после этого вы не успокаиваетесь, пока не сделаете его вдвое хуже, чем он был в язычестве.
Горе вам, первосвященники и правители, прибирающие к рукам имущество бедняков и взимающие огромные пошлины с тех, кто хотел бы служить Богу так, как, по их мнению, предписывал Моисей! Как вы, не желающие проявить милосердие, можете надеяться на него в грядущих мирах?
Горе вам, лжеучители и слепые поводыри! Что можно ожидать от народа, когда слепой ведёт слепого? Они оба упадут в яму и погибнут.
Горе вам, кто притворяется, давая клятву! Обманщики вы, ибо учите, что можно поклясться храмом и нарушить клятву, но если кто клянётся золотом храма, то должен сдержать клятву. Вы глупы и слепы. Вы непоследовательны даже в своей нечестности, ибо что больше: золото или храм, который, как считают, освятил золото? Вы также учите, что если кто поклянётся алтарём, то это неважно; если же кто поклянётся даром, который на нём, то должен исполнять обещанное. И вновь вы слепы к истине, ибо что больше: дар или алтарь, освящающий дар? Как можете вы оправдать такое лицемерие и нечестность в глазах Бога небесного?
Горе вам, книжники, фарисеи и прочие лицемеры, заботящиеся о том, чтобы отдавать десятину мяты, аниса и тмина, но в то же время пренебрегаете более важными учениями закона – верой, милосердием и справедливостью! Разумеется, и одно надлежит делать, но и другим не пренебрегать. Воистину, вы – слепые поводыри и немые учителя; вы отцеживаете комара, а проглатываете верблюда.
Горе вам, книжники, фарисеи и лицемеры, ибо вы тщательно очищаете чашу и блюдо снаружи, между тем как внутри они полны грязи вымогательств, злоупотреблений и обмана. Вы духовно слепы. Разве вы не понимаете, что куда лучше было бы очистить прежде внутренность чаши, а затем то, что прольётся через края, очистит её и снаружи? Подлые нечестивцы! Вы приспосабливаете внешние ритуалы своей религии к букве вашего толкования закона Моисея, в то время как ваши души погрязли в беззаконии и полны убийств.
Горе всем вам, отвергающим истину и презирающим милосердие! Многие из вас подобны побелённым гробницам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвецов и всякой скверны. Так и вы, сознательно отвергающие совет Бога, внешне кажетесь благочестивыми и праведными, а внутри полны лицемерия и беззакония.
Горе вам, лживые поводыри нации! Вы строите гробницы замученным пророкам древности и в то же время готовитесь расправиться с Тем, о ком они говорили. Вы украшаете памятники праведников и тешите себя тем, что если бы вы жили в дни ваших отцов, то не пролили бы кровь пророков; а затем, в своём самодовольстве, вы готовитесь убить того, о ком говорили пророки, – Сына Человеческого. Совершая подобное, вы сами свидетельствуете о себе в том, что вы – подлые сыновья тех, кто умертвил пророков. Так наполните же до краёв чашу своего осуждения!
Горе вам, дети зла! Верно назвал вас Иоанн змеиным отродьем, и я спрашиваю, как избежите вы приговора, вынесенного вам Иоанном?
Но и сейчас я предлагаю вам от имени моего Отца милосердие и прощение; я и сейчас протягиваю руку любви и вечного братства. Мой Отец посылал к вам мудрецов и пророков; одних вы преследовали, а других убивали. Затем явился Иоанн, возвестивший пришествие Сына Человеческого, и вы расправились с ним после того, как многие уверовали в его учение. А теперь вы снова собираетесь пролить невинную кровь. Разве вы не понимаете, что придёт судный день, когда Судья всей земли потребует от этого народа ответа за то, как он отвергал, преследовал и убивал этих вестников небес? Разве вы не понимаете, что вам придётся ответить за всю эту праведную кровь, – от первого убиенного пророка до Захарии, умерщвлённого между храмом и алтарём? И если вы будете продолжать творить зло, к ответу может быть призвано уже это поколение.
О, Иерусалим и дети Авраама, камнями побивающие пророков и убивающие посланных к тебе учителей, даже сейчас я хотел бы собрать детей твоих, как птица собирает цыплят под своё крыло, но вы не желаете этого!
А теперь я покидаю вас. Вы слышали моё послание и приняли своё решение. Те, кто поверил моему евангелию, уже пребывают в безопасности в царстве Бога. Вам же, решившим отвергнуть дар Бога, я говорю, что отныне вы не увидите, как я учу в храме. Мой труд для вас завершён. Смотрите же, я ухожу со своими детьми, и ваш дом остаётся вам заброшенным!».
И после этого Учитель велел своим последователям удалиться из храма.
2. Статус еврея, как индивидуума.
Тот факт, что когда-то духовные лидеры и религиозные учители еврейской нации отвергли учения Иисуса и устроили заговор с целью его жестокого убийства, никоим образом не влияет на статус какого-либо конкретного еврея перед Богом. И тем, кто заявляет о своей приверженности Христу, не следует относиться с предубеждением к еврею как своему смертному собрату. Евреи – как нация, социально-политическая группа, – сполна заплатили страшную цену за отвержение Князя Мира. Они уже давно перестали нести народам факел божественной истины, однако это вовсе не оправдывает те страдания, которым подвергаются индивидуумы, потомки этих древних евреев, вследствие гонений со стороны нетерпимых, недостойных и фанатичных людей – претендующих быть последователями Иисуса Назарянина, который сам, по своему рождению, являлся евреем.
Безрассудная, чуждая Христу ненависть к современным евреям и их преследования не раз приводили к страданиям и гибели безобидных, невинных индивидуумов, чьи предки во времена Иисуса всем сердцем приняли его евангелие и вскоре, не дрогнув, погибли за ту истину, в которую они столь свято верили. Небесные наблюдатели содрогаются от ужаса при виде того, как мнимые последователи Иисуса позволяют себе преследовать, притеснять и даже убивать потомков Петра, Филиппа, Матфея и других палестинских евреев, которые столь достойно отдали свои жизни, став первыми мучениками евангелия небесного царства!
Сколь жестоко и безрассудно заставлять невинных детей страдать за грехи их предков, о проступках которых они ничего не знают и за которые не могут нести никакой ответственности! И совершать столь подлые поступки именем того, кто призывал своих учеников любить даже своих врагов! Рассказывая о жизни Иисуса, мы должны были описать, каким образом некоторые из его еврейских собратьев отвергли его и устроили заговор с целью добиться его унизительной смерти; но мы хотели бы предупредить всех читателей этого повествования, что такое историческое описание ни в коей мере не оправдывает несправедливой ненависти и не прощает недостойного отношения к представителям еврейской нации, которого веками придерживались столь многие мнимые христиане. Те, кто верит в царство и следует учениям Иисуса, должны прекратить дурно обращаться с каждым евреем, считая его виновником отвержения и распятия Иисуса. Отец и его Сын-Создатель никогда не переставали любить евреев. Бог нелицеприятен, и спасение даётся евреям точно так же, как и язычникам.
3. Роковое заседание синедриона.
В этот вторник, в восемь часов вечера, было созвано роковое заседание синедриона. Во многих предшествующих случаях этот верховный суд еврейской нации неофициально приговаривал Иисуса к смерти. Много раз этот августейший орган власти постановлял положить конец его труду, но никогда прежде он не принимал решения арестовать его и предать смерти любой ценой. Приближалась полночь, когда во вторник, 4 апреля 30 года н. э., синедрион – в своём новом составе – официально и единогласно вынес смертный приговор как Иисусу, так и Лазарю. Таким был ответ на последнее обращение Учителя к правителям евреев, сделанное в храме лишь несколькими часами ранее, и этот ответ отражал их резкое негодование последним и решительным обвинением в адрес самих первосвященников, а также нераскаявшихся саддукеев и фарисеев. Вынесение (ещё до суда) смертного приговора Сыну Бога стало ответом синедриона на последнее предложение небесного милосердия, когда-либо сделанное еврейской нации как таковой.
Начиная с этого времени, евреи были оставлены, чтобы закончить недолгую и скоротечную историю своего народа в соответствии с его чисто человеческим статусом среди народов Урантии. Израиль отрёкся от Сына того Бога, который заключил завет с Авраамом, и тем самым разрушил план, согласно которому дети Авраама должны были стать провозвестниками истины всему миру. Божественный договор был аннулирован, что привело еврейскую нацию к быстрому концу.
Чиновники синедриона получили приказ арестовать Иисуса на следующий день рано утром, однако им было дано указание не задерживать его прилюдно. Им было велено подготовить план его тайного и, желательно, внезапного ночного ареста. Понимая, что в тот день (среду) он, вероятно, уже не вернётся, чтобы учить в храме, чиновникам синедриона было приказано «привести его в высокий еврейский суд до полуночи в четверг».
4. Положение в Иерусалиме.
Заключительная речь Иисуса в храме вновь привела апостолов в замешательство и ужас. До того, как Учитель приступил к своему страшному осуждению еврейских правителей, Иуда вернулся в храм, так что все двенадцать прослушали эту вторую половину речи Иисуса в храме. К несчастью, Иуда Искариот не смог услышать первую часть его прощального обращения, в которой предлагалось милосердие. Он не услышал этого последнего предложения милосердия еврейским правителям, поскольку в то время ещё продолжал совещаться с группой своих саддукейских родственников и друзей, обсуждая за трапезой наиболее удобный способ отмежеваться от Иисуса и своих собратьев-апостолов. Именно в тот момент, когда Иуда слушал последние обвинения Учителя в адрес еврейских лидеров и правителей, он окончательно и бесповоротно решил покинуть евангелическое движение и устраниться от всего, что с ним связано. Тем не менее, он вышел из храма вместе с остальными апостолами и отправился с ними на Елеонскую гору, где вместе со своими собратьями апостолами услышал пророческую речь о разрушении Иерусалима и конце еврейской нации и остался с ними в ту ночь, во вторник, в новом лагере рядом с Гефсиманией.
Народ, ставший свидетелем этой резкой перемены, – от милосердного призыва Иисуса к еврейским лидерам к внезапному и уничижительному осуждению, граничившему с безжалостным обличением, – был ошеломлён и сбит с толку. В тот вечер, когда синедрион выносил смертный приговор Иисусу, а Учитель находился со своими апостолами и некоторыми учениками на Елеонской горе, предсказывая гибель еврейской нации, весь Иерусалим, вполголоса, обсуждал только один серьёзный вопрос: «Что они сделают с Иисусом?».
В доме у Никодима собралось более тридцати видных евреев, тайно веривших в царство, чтобы обсудить меры, которые они должны были предпринять в случае открытого разрыва с синедрионом. Все присутствовавшие решили заявить о своей приверженности Учителю в тот же час, когда станет известно о его аресте. Так они и поступили.
Саддукеи, которые теперь контролировали синедрион и составляли в нем большинство, стремились покончить с Иисусом по следующим причинам:
1. Они опасались, что возросшая популярность, которой он пользуется в народе, является угрозой для самого существования еврейской нации из-за возможного вмешательства римских властей.
2. Его страстный призыв к реформе храма ударил непосредственно по их доходам; очищение храма сказалось на их кошельках.
3. Они чувствовали себя ответственными за поддержание общественного порядка и опасались последствий дальнейшего распространения чуждого им нового учения Иисуса о братстве людей.
Мотивы фарисеев, которые также желали расправиться с Иисусом, были иными. Они боялись его в силу нескольких причин:
1. Он представлял собой мощную оппозицию их традиционной власти над народом. Фарисеи были крайними консерваторами и глубоко возмущались этими, как они считали, радикальными атаками на их законный престиж религиозных учителей.
2. Они утверждали, что Иисус является нарушителем закона; что он проявил явное неуважение к субботе и многочисленным другим требованиям закона и религиозного ритуала.
3. Они обвиняли его в богохульстве, ибо он называл Бога своим Отцом.
4. И наконец, они были чрезвычайно рассержены его последней речью – резким осуждением, прозвучавшим в заключительной части его прощального обращения, с которым он выступил в храме.
Приняв официальное решение предать Иисуса смерти и распорядившись о его аресте, синедрион прервал своё заседание в тот вторник около полуночи, решив собраться на следующее утро около десяти утра в доме у первосвященника Кайафы для того, чтобы сформулировать обвинения, по которым Иисус должен был предстать перед судом.
Небольшая группа саддукеев фактически предложила избавиться от Иисуса, организовав его убийство, однако фарисеи решительно отказались санкционировать такой метод.
Вот что происходило в Иерусалиме, и чем занимались разные группы людей в тот богатый событиями день, в то время как огромное скопление небесных существ, которые парили над этим роковым зрелищем земной жизни, горели желанием хоть чем-то помочь своему любимому Владыке, но были бессильны что-либо предпринять, следуя строгим указаниям вышестоящих существ, в подчинении у которых они находились.
В этот вторник днём, когда Иисус и апостолы вышли из храма, направляясь в Гефсиманский лагерь, Матфей, указывая на строения храма, сказал: «Учитель, посмотри, как построены эти здания. Взгляни на эти массивные камни и прекрасные украшения; неужели всё это будет разрушено?» Продолжив путь к Елеонской горе, Иисус сказал: «Вы видите эти камни и этот массивный храм; истинно, истинно говорю вам: близятся дни, когда не останется здесь камня на камне; всё будет разрушено». Эти слова, рисующие разрушение святого храма, пробудили любопытство шагавших за Учителем апостолов; в их представлении только конец мира мог привести к разрушению храма.
Чтобы избежать толп, проходивших по Кедронской долине в направлении Гефсимании, Иисус и апостолы решили немного подняться по западному склону Елеонской горы, а затем пройти по тропе к своему лагерю, который находился чуть выше общественного парка в Гефсимании. Свернув с дороги, ведущей в Вифанию, они смотрели на храм, сверкавший в лучах заходящего солнца, на загоравшиеся городские огни, и любовались красотой освещённого храма. Здесь, в мягком свете полной луны, Иисус и двенадцать устроили привал. Учитель заговорил с ними, и вскоре Нафанаил задал ему вопрос: «Скажи нам, Учитель, как мы сможем узнать, когда приблизится время этих событий?»
1. Разрушение Иерусалима.
Отвечая на вопрос Нафанаила, Иисус сказал: «Хорошо, я расскажу вам о временах, когда этот народ до краёв наполнит чашу своего беззакония; когда правосудие обрушится на этот город наших отцов. Вскоре я покину вас; я отправляюсь к Отцу. Когда меня не будет с вами, смотрите, чтобы никто не прельстил вас, ибо многие придут под видом избавителей и многих собьют с пути истинного. Когда услышите о войнах и военных слухах, не беспокойтесь, ибо хотя всё это произойдёт, это ещё не конец Иерусалима. Пусть не смущает вас голод или землетрясения; и не тревожьтесь, когда вас будут предавать гражданским властям и преследовать за евангелие. За меня вас будут изгонять из синагог и бросать в темницы, и некоторые из вас будут убиты. Когда же будут приводить вас к правителям и властителям, то это будет свидетельством вашей веры и доказательством вашей приверженности евангелию царства. И когда вы будете стоять перед судьями, не беспокойтесь заранее о том, что и как сказать, ибо в тот самый час дух научит вас, что ответить вашим противникам. В эти тяжкие дни даже ваши соплеменники, возглавляемые теми, кто отверг Сына Человеческого, бросят вас в темницы и придадут смерти. Быть может, какое-то время все будут ненавидеть вас из-за меня, но и в этих преследованиях я не оставлю вас; мой дух не покинет вас. Будьте терпеливы! Не сомневайтесь в том, что это евангелие царства восторжествует над всеми врагами и в итоге будет возвещено всем народам».
Иисус помолчал, глядя на город. Учитель понимал, что отказ от духовного представления о Мессии, настойчивое стремление упрямо и слепо цепляться за материальные свершения ожидаемого избавителя вскоре приведут евреев к прямому столкновению с могущественными римскими армиями, и что результатом такой борьбы может быть только окончательный и полный крах еврейской нации. Отвергнув его духовное посвящение и отказавшись принять свет небес, столь милосердно излитый на них, они тем самым предрешили конец своей истории независимого народа с особой духовной миссией на земле. Даже еврейские вожди впоследствии признавали, что именно светское представление о Мессии стало непосредственной причиной волнений, которые в итоге погубили их.
Поскольку Иерусалиму предстояло стать колыбелью раннего евангелического движения, Иисус не хотел, чтобы учителя и проповедники погибли при ужасном ниспровержении еврейского народа в связи с разрушением Иерусалима; именно поэтому он дал своим последователям эти указания. Иисуса очень беспокоило то, что в скором будущем некоторые из его учеников могли бы принять участие в мятежах и погибнуть при падении Иерусалима.
Тогда Андрей спросил: «Однако, Учитель, если Священный Город и храм будут уничтожены, а тебя не будет здесь, чтобы направлять нас, – когда следует нам покинуть Иерусалим?» Иисус ответил: «Вы можете оставаться в городе после моего ухода, даже в период невзгод и жестоких гонений, но, когда вы увидите, что Иерусалим окружён римскими армиями после мятежа, поднятого лжепророками, вы будете знать, что городу пришёл конец; тогда вы должны бежать в горы. Пусть никто из городских и окрестных жителей не задерживается в городе и не пытается ничего спасти, а кто за городом, пусть не пытается войти в него. Будет много горя, ибо настанет время мести язычников. И когда вы покинете город, этот непокорный народ падёт от меча и будет уведён в плен во все страны; так Иерусалим будет растоптан язычниками. Между тем, предупреждаю вас: не обманывайтесь. Если кто придёт к вам и скажет: «Смотрите! Вот Избавитель!» или: «Смотрите! Вон он!», не верьте, ибо появится много лжеучителей, которые многих введут в заблуждение; но вы не должны обманываться, ибо я предупредил вас об этом заранее».
Апостолы ещё долго сидели молча при свете луны, пока их смущённые разумы впитывали эти ошеломляющие предсказания Учителя. Следуя именно этому предупреждению, практически вся группа верующих и учеников бежала из Иерусалима на север при первом появлении римских войск, обретя надёжное укрытие в Пелле.
Однако даже после таких ясных предупреждений многие последователи Иисуса толковали эти предсказания как намёк на те изменения, которые, очевидно, произойдут в Иерусалиме, когда повторное явление Мессии приведёт к созданию Нового Иерусалима и разрастанию города, превращённого в столицу мира. В своём разуме евреи непременно хотели связать разрушение храма с «концом мира». Они верили, что такой Новый Иерусалим заполнит всю Палестину; что вслед за концом света сразу же появятся «новое небо и новая земля». Потому неудивительно, что Пётр сказал: «Учитель, мы знаем, что всё минует, когда появится новое небо и новая земля, но как нам узнать, когда ты вернёшься, чтобы совершить всё это?».
Услышав это, Иисус на время задумался, а затем сказал: «Вы постоянно заблуждаетесь, ибо пытаетесь соединить новое учение со старым; вы непременно хотите неправильно понять всё моё учение; вы упорно толкуете евангелие в соответствии с вашими укоренившимися убеждениями. И всё же, я постараюсь просветить вас».
2. Второе пришествие Учителя.
В нескольких случаях сделанные Иисусом заявления позволили его слушателям заключить, что, хотя он и собирается вскоре покинуть этот мир, то непременно вернётся, чтобы завершить труд небесного царства. Поскольку среди его последователей росло убеждение в том, что он намеревается покинуть их, после ухода Учителя из этого мира все верующие, естественно, ухватились за его обещания вернуться. Так уже на раннем этапе доктрина о втором пришествии Христа вошла в учения христиан, и почти каждое последующее поколение учеников благоговейно верило в эту истину и убеждённо ожидало его пришествия.
Понятно, что первые ученики и апостолы, которым предстояло расстаться со своим Наставником и Учителем, тем более ухватились за его обещание вернуться и поспешили связать предсказанное разрушение Иерусалима с обещанным вторым пришествием. И они продолжали придерживаться такого толкования его слов, несмотря на то, что в течение всего вечернего обучения на Елеонской горе Учитель особо предостерегал их именно от такой ошибки.
Продолжая отвечать на вопрос Петра, Иисус сказал: «Почему вы по-прежнему надеетесь на то, что Сын Человеческий сядет на трон Давида, и ожидаете исполнения материальных мечтаний евреев? Разве все эти годы я не говорил вам, что царство моё не от мира сего? То, что вы сейчас видите там внизу, подходит к концу, однако это будет новым началом, откуда евангелие царства распространится на весь мир, и спасение придёт ко всем народам. И когда царство свершится во всей полноте, не сомневайтесь в том, что Отец небесный обязательно посетит вас с расширенным раскрытием истины и новым проявлением праведности, – как он уже посвятил этому миру того, кто стал князем тьмы, и затем Адама, за которым последовал Мелхиседек, а ныне Сын Человеческий. Так мой Отец будет и впредь проявлять своё милосердие и возвещать свою любовь даже этому тёмному и порочному миру. Так же и я – после того, как мой Отец наделит меня всей полнотой могущества и власти, – буду продолжать следить за вашей судьбой и направлять вас в делах царства через присутствие моего духа, который вскоре будет излит на всю плоть. Несмотря на то, что я буду, таким образом, присутствовать с вами в духе, я также обещаю, что когда-нибудь вернусь в этот мир, где я прожил жизнь во плоти и приобрёл опыт одновременного раскрытия Бога человеку и приведения человека к Богу. Очень скоро я должен буду покинуть вас и вернуться к труду, доверенному мне Отцом; но мужайтесь, ибо однажды я вернусь. А тем временем, мой вселенский Дух Истины будет утешать и направлять вас.
Сейчас вы видите меня в слабости и во плоти, но вернусь я в могуществе и в духе. Глаза плоти видят Сына Человеческого во плоти, но только глаза духа смогут увидеть Сына Человеческого, прославленного Отцом и явившегося на землю от своего собственного имени.
Однако время следующего появления Сына Человеческого известно только в советах Рая; даже ангелы небесные не знают, когда это произойдёт. И всё же, вы должны понимать, что когда евангелие царства будет возвещено всему миру для спасения всех народов, и когда полнота эпохи исчерпает себя, Отец пошлёт вам другого завершителя судного периода, или же Сын Человеческий вернётся для суда над эпохой.
Что касается страданий Иерусалима, о которых я говорил вам, то мои слова сбудутся ещё при жизни этого поколения; но о времени повторного пришествия Сына Человеческого никто на небе или на земле не может ничего сказать даже предположительно. Но вам необходима мудрость, чтобы видеть конец эпохи; вам следует быть внимательными, чтобы замечать знамения времени. Когда ветви смоковницы становятся мягкими и пускают листья, вы знаете, что близится лето. Равным образом, когда мир пройдёт через долгую зиму материалистических взглядов, и вы увидите наступление духовной весны нового судного периода, знайте, что грядёт лето нового пришествия.
Но какое отношение имеет это учение к пришествию Сынов Бога? Разве вы не видите, что когда каждый из вас призывается оставить свою земную борьбу и пройти через врата смерти, вы сразу же предстаёте перед судом, вплотную сталкиваетесь с реальностью нового периода – служения, следующего вечному плану бесконечного Отца? То, что ожидает весь мир как буквальное событие в конце эпохи, каждому из вас, как индивидууму, обязательно предстоит обрести в качестве личного опыта, когда вы достигнете окончания естественной жизни и тем самым продолжите свой путь, сталкиваясь с условиями и требованиями, присущими очередному откровению в процессе вечного развития царства Отца».
Из всех бесед Учителя со своими апостолами ни одна не породила такой путаницы в их разумах, как эта, состоявшаяся во вторник вечером на Елеонской горе и касавшаяся двуединого вопроса, – разрушения Иерусалима и его собственного второго пришествия. Поэтому последующие записи, основанные на воспоминаниях о том, что сказал Учитель в этом исключительном случае, мало в чём совпадали друг с другом. Соответственно, поскольку сведения о том, что было сказано в тот вечер во вторник, остались неполными, появилось много преданий; и в самом начале второго века еврейское пророчество о Мессии, написанное неким Селтой, служившим при дворе римского императора Калигулы, было целиком включено в Евангелие от Матфея и впоследствии добавлено (частично) к записям Марка и Луки. Именно в этих писаниях Селты появилась притча о десяти девах. Никакая другая часть евангельского текста не подвергалась столь же путаному и неверному толкованию, как учение, изложенное в этот вечер. И только Апостол Иоанн сумел избежать заблуждений.
Когда эти тринадцать человек продолжили свой путь к лагерю, они шли молча, ощущая сильнейшее эмоциональное напряжение. Иуда окончательно укрепился в своём решении покинуть своих товарищей. Было уже поздно, когда Давид Зеведеев, Иоанн Марк и ряд ближайших учеников приветствовали Иисуса и двенадцать апостолов в новом лагере; но апостолам было не до сна; они хотели знать больше о разрушении Иерусалима, уходе Учителя и конце мира.
3. Продолжение обсуждения в лагере.
Когда они расселись у костра, где собралось в общей сложности около двадцати человек, Фома спросил: «Поскольку ты собираешься вернуться, чтобы завершить труд царства, как нам следует вести себя, пока ты будешь отсутствовать, занимаясь делами Отца?» Оглядев своих учеников, озаряемых светом костра, Иисус ответил:
«Даже ты, Фома, не понимаешь моих слов. Разве всё это время я не учил вас, что ваша связь с царством является духовной и индивидуальной и состоит в одном только личном духовном опыте – осознании в вере того, что ты сын Бога? Что ещё я могу к этому добавить?
Гибель наций, крушение империй, уничтожение неверующих евреев, конец эпохи и даже конец мира, – какое отношение всё это имеет к тому, кто уверовал в евангелие и укрыл свою жизнь в уверенности вечного царства? Вы, познавшие Бога и уверовавшие в евангелие, уже получили гарантии вечной жизни. Поскольку ваши жизни проживаются в духе и для Отца, ничто не может волновать вас всерьёз. Строителей царства, уполномоченных граждан небесных миров, не беспокоят преходящие перевороты, не тревожат земные катаклизмы. Какое значение имеет для вас, уверовавших в евангелие царства, ниспровержение наций, конец эпохи и крушение всего зримого, когда вы знаете, что ваша жизнь есть дар Сына и что залогом её вечной безопасности является Отец? Прожив бренную жизнь в вере и принеся плоды духа – праведное, любвеобильное служение своим собратьям, – вы можете с уверенностью смотреть в будущее в ожидании следующего шага на вечном пути с той же верой в спасение, которая провела вас через первый, земной опыт Богосыновства.
Каждое поколение верующих должно продолжать свой труд, учитывая возможное возвращение Сына Человеческого, точно так же, как каждый верующий продолжает труд своей жизни, учитывая неизбежную и постоянно приближающуюся естественную смерть. Когда благодаря своей вере вы становитесь сынами Бога, для уверенности в спасении всё остальное не имеет никакого значения. Но не ошибитесь! Вера в спасение есть вера живая, демонстрирующая всё больше плодов того божественного духа, который однажды пробудил её в человеческом сердце. Принятие сыновства в небесном царстве не спасёт вас, если вы сознательно и упорно отвергаете те истины, которые связаны со всё большим приношением плодов духа сынами Бога во плоти. Вы, вместе со мной занимавшиеся делом Отца на земле, можете и сейчас покинуть царство, если видите, что вам не по душе путь служения Отца человечеству.
Как индивидуумы и как поколение верующих, выслушайте меня – я расскажу вам притчу. Жил некогда господин, который, отправляясь в длительное путешествие в чужую страну, призвал всех своих доверенных слуг и поручил им всё своё имение. Одному он дал пять талантов, другому – два, а третьему – один. Так каждому из достойных управляющих было доверено по их способностям; и после этого он отправился в путешествие. Когда их господин уехал, слуги принялись за работу, чтобы получить прибыль на вверенное им богатство. Тот, кто получил пять талантов, сразу же начал торговлю и вскоре получил прибыль ещё в пять талантов. Так же и тот, который получил два таланта, вскоре приобрёл ещё два. И все остальные слуги получили прибыль для своего хозяина, кроме того, у кого был только один талант. Он ушёл и закопал его в землю, скрыв деньги своего господина. Вскоре господин этих слуг неожиданно вернулся и призвал своих управляющих для отчёта. И когда они были призваны к своему господину, тот, кто получил пять талантов, пришёл к нему с доверенными ему деньгами и принёс пять других талантов, говоря: «Господин! Ты дал мне пять талантов, чтобы я поместил их, и я с радостью отдаю тебе ещё пять талантов в качестве прибыли». И тогда господин сказал ему: «Хорошо. Ты добрый и верный слуга, ты был верен в малом; теперь поставлю тебя над многим; раздели со мной мою радость». Затем тот, кто получил два таланта, подошёл и сказал: «Господин, ты поручил мне два таланта; вот ещё два таланта, которые я заработал». И тогда его господин сказал ему: «Хорошо. Ты хороший, верный слуга; ты тоже был верен в малом, и теперь я поставлю тебя над многим; раздели со мной мою радость». Пришёл отчитываться и тот слуга, который получил один талант. Он подошёл и сказал: «Господин! Я знал тебя и видел, что ты практичный человек, ожидающий прибылей там, где сам не трудишься; поэтому я боялся рисковать даже малой долей того, что ты доверил мне. Я надёжно спрятал твой талант в землю; вот он; теперь у тебя есть твоё». Но его господин ответил: «Нерадивый и ленивый слуга! Ты сам признаёшься в том, что знал: я потребую от тебя отчёта и разумной прибыли, подобно той, которую принесли сегодня другие, усердные слуги. Зная это, ты должен был хотя бы отдать мои деньги в оборот, чтобы по возвращении я получил своё с процентами». И затем этот господин сказал своему управляющему: «Возьми талант у этого никчёмного слуги и отдай тому, у кого десять талантов».
Всякий, кто имеет, получит ещё больше и будет у него в изобилии; у того же, кто не имеет, будет отнято даже то, что он имеет. Нельзя стоять на месте в делах вечного царства. Мой Отец требует, чтобы все его дети росли в благодати и знании истины. Вы, знающие эти истины, должны приносить всё больше плодов духа и проявлять растущую приверженность бескорыстному служению своим собратьям – таким же, как вы, служителям царства. И запомните: опекая самого последнего из моих братьев, вы служите мне.
А потому вы должны продолжать заниматься делом Отца – отныне и вовеки веков. Продолжайте трудиться, пока я не вернусь. Преданно выполняйте то, что доверено вам, и таким образом вы будете готовы, когда смерть призовёт вас к отчёту. Прожив так во славу Отца и к удовлетворению Сына, вы с радостью и величайшим наслаждением вступите на вечный путь служения непреходящего царства».
Истина жива; Дух Истины извечно ведёт детей света к новым мирам духовной реальности и божественного служения. Истина даётся вам не для того, чтобы выхолостить её, придав ей неизменные, надёжные и почитаемые формы. Проходя через ваш личный опыт, ваше раскрытие истины должно совершенствоваться настолько, чтобы новая красота и подлинные духовные обретения, открываясь всем, кто видит ваши духовные плоды, вели их к прославлению небесного Отца. Только те преданные служители, которые растут в этом знании истины и тем самым развивают способность к божественному восприятию духовных реальностей, могут когда-либо надеяться «полностью разделить радость своего Господа». Какое жалкое зрелище представляют собой мнимые последователи Иисуса, из поколения в поколение говорящие о вверенной им божественной истине: «Вот, Учитель, та истина, которую ты доверил нам сто или тысячу лет тому назад. Мы ничего не потеряли; мы преданно сохранили всё, что ты нам дал; мы не позволили внести никаких изменений в то, чему ты научил нас; вот та истина, которую ты дал нам». Однако такое признание духовной нерадивости не оправдает бесплодного распорядителя истины перед Учителем. Учитель истины потребует отчёта согласно той истине, которая была передана вам.
В последующем мире вас попросят отчитаться в том, что было получено вами в дар и в управление в этом мире. Независимо от скудости или обилия врождённых талантов, вас ждёт справедливый и милосердный суд. Если ваши дары используются только в эгоистических целях и ни одна мысль не посвящена более высокому долгу – приобретению более обильного урожая духовных плодов, что подтверждается постоянно расширяющимся служением людям и поклонением Богу, – то такие эгоистичные управляющие должны быть готовы к последствиям своего преднамеренного выбора.
И как же походил на всех эгоистичных смертных тот неверный слуга с одним талантом, считавший своего господина виновным в собственной нерадивости. Сколь велика в человеке склонность винить в собственных неудачах других – зачастую тех, кто меньше всего этого заслуживает!
Этой ночью, когда они отправлялись на покой, Иисус сказал: «Вы щедро получили; а потому вам следует щедро делиться небесной истиной с другими, и когда вы будете делиться ею, она станет приумножаться и при этом будет всё ярче лить свет спасительной благодати по мере вашего служения ей».
4. Возвращение Майкиэля.
Из всех учений Иисуса ни один аспект не был столь же неверно понят, как его обещание лично вернуться в этот мир. Неудивительно, что Майкиэль должен быть заинтересован в возвращении на планету, где он прожил своё седьмое и последнее посвящение в качестве смертного данного мира.
Совершенно естественно предполагать, что Иисус Назарянин, являющийся в настоящее время властелином обширной вселенной, желает вернуться – и не однажды, а много раз, – в тот мир, где он прожил столь уникальную жизнь и в итоге завоевал право получить от Отца неограниченное могущество и власть в своей вселенной. Урантия будет вечно являться одной из семи посвященческих сфер рождения Майкиэля, связанных с обретением статуса полновластного владыки вселенной.
Действительно, во многих случаях и многим индивидуумам Иисус говорил о своём намерении вернуться в этот мир. Осознав, что их Учитель не собирается становиться мирским избавителем, и слушая его предсказания о падении Иерусалима и крахе еврейской нации, его последователи совершенно естественным образом начали связывать обещание вернуться с этими катастрофическими событиями. Но когда римские армии сровняли стены Иерусалима с землёй, разрушили храм и рассеяли евреев Иудеи, а Учитель так и не раскрыл себя в могуществе и славе, его последователи начали формулировать доктрину, которая в итоге связала второе пришествие Христа с концом эпохи и даже концом мира.
Иисус обещал, что после вознесения к Отцу и получения всей власти на небе и земле, он выполнит две вещи. Во-первых, он обещал направить в мир вместо себя другого учителя – Дух Истины, и он сделал это в день Пятидесятницы. Во-вторых, он совершенно определённо обещал своим последователям, что однажды вернётся в этот мир сам. Но он не сказал, каким образом, где или когда состоится его повторное посещение планеты, на которой он приобрёл опыт посвящения во плоти. В одном случае он дал понять, что если во время его жизни во плоти он был виден глазами плоти, то при его возвращении (по крайней мере, при одном из возможных возвращений) его можно будет увидеть только глазами духовной веры.
Многие из нас склонны полагать, что в грядущие эпохи Иисус не раз будет возвращаться на Урантию. Он не давал нам конкретного обещания осуществить такие многократные посещения, однако представляется весьма вероятным, что обладатель титула Планетарного Князя Урантии будет неоднократно посещать мир, покорение которого наделило его столь уникальным званием.
Мы совершенно определённо полагаем, что Майкиэль вновь лично прибудет на Урантию, но у нас нет ни малейшего представления о том, когда или каким образом он посчитает возможным прибыть сюда. Будет ли его второе пришествие на землю приурочено к заключительному суду над нынешней эпохой – вместе с Сыном-Судьёй или без него? Прибудет ли он в связи с завершением одной из последующих урантийских эпох? Станет ли его приход неожиданным и самостоятельным событием? Мы не знаем. Мы уверены только в одном: когда он действительно вернётся, об этом, скорее всего, будет знать весь мир, ибо ему суждено явиться в качестве верховного правителя вселенной, а не скромного дитя Вифлеема. Но если каждому суждено увидеть его, и если виден он будет только духовным зрением, то его приход сможет состояться очень нескоро.
Поэтому вы поступите правильно, если перестанете связывать личное возвращение Учителя с какими-либо установленными событиями или определёнными эпохами. Мы уверены только в одном: он обещал вернуться. Мы не имеем никакого представления о том, когда или в связи с чем он выполнит своё обещание. Насколько мы знаем, он может появиться на земле в любой день, а может и не появится в течение нескольких эпох, должный суд над которыми будут вершить его сподвижники – Сыны Райского корпуса.
Второе пришествие Майкиэля имеет огромное эмоциональное значение как для промежуточных созданий, так и для людей; однако в остальном оно не представляет непосредственной важности для промежуточных созданий и имеет не большую практическую ценность для людей, чем обыкновенная естественная смерть, столь внезапно ввергающая смертного человека во власть той последовательности вселенских событий, которые приводят его непосредственно к тому же самому Иисусу – властелину нашей вселенной. Всем детям света суждено увидеть его, и не имеет большого значения, отправимся ли мы к нему или же он вначале придёт к нам. Будьте же всегда готовы приветствовать его на земле, как готов он приветствовать вас на небе. Мы с уверенностью ждём его славного пришествия – и даже многих пришествий, – но мы ничего не знаем о том, как, когда или в связи с чем ему суждено появиться.
В тех случаях, когда Иисус и апостолы не были перегружены обучением людей, они, как правило, посвящали каждую среду отдыху. В эту конкретную среду они позавтракали несколько позднее обычного; в лагере стояла зловещая тишина, и первая половина утренней трапезы прошла почти в полном молчании. Наконец, Иисус заговорил: «Я желаю, чтобы сегодня вы отдохнули. Обдумайте спокойно всё, что произошло со времени нашего прихода в Иерусалим, и поразмыслите о том, с чем вам предстоит вскоре столкнуться и о чём я уже прямо вам сказал. Стремитесь к тому, чтобы истина пребывала в вашей жизни, и чтобы каждый день вы росли в благодати».
После завтрака Учитель сообщил Андрею, что он собирается отсутствовать в течение дня, и предложил, чтобы апостолам было позволено провести это время по собственному усмотрению, с одной оговоркой – ни в коем случае не входить во врата Иерусалима.
Когда Иисус уже собирался отправиться в одиночестве в горы, Давид Зеведеев обратился к нему со словами: «Ты прекрасно знаешь, Учитель, что фарисеи и правители пытаются убить тебя, и тем не менее, ты собираешься один идти в горы. Это неосмотрительно; поэтому я пошлю с тобой трёх человек, которые сумеют позаботиться о твоей безопасности». Взглянув на трёх дюжих, хорошо вооружённых галилеян, Иисус сказал Давиду: «Ты желаешь добра, но ты ошибаешься, ибо не понимаешь, что Сыну Человеческому не нужны защитники. Никто не обидит меня, пока не настанет час, когда я буду готов отдать свою жизнь в согласии с волей Отца. Эти люди не могут сопровождать меня. Я желаю идти один, чтобы пообщаться со своим Отцом».
Услышав эти слова, Давид и его вооружённые охранники ушли; однако когда Иисус начал удаляться, Иоанн Марк подошёл к нему, держа в руках небольшую корзину с пищей и водой, и высказал предположение, что Иисус может проголодаться, поскольку собирается уйти на целый день. Учитель улыбнулся Иоанну и протянул руку за корзиной.
1. Один день наедине с Богом.
Когда Иисус уже хотел взять корзину с едой из рук Иоанна, юноша собрался с духом и сказал: «Однако, Учитель, может случиться так, что ты поставишь корзину на землю, чтобы помолиться в одиночестве, и уйдёшь без неё. Кроме того, если ты позволишь мне идти рядом и нести еду, ты будешь более свободен для поклонения, а я обещаю молчать. Я не задам ни одного вопроса и буду сторожить корзину, когда ты будешь уединяться для молитвы».
Произнося эти слова, безрассудная смелость которых потрясла некоторых из стоявших поблизости людей, Иоанн не выпускал из рук корзину. Так они и стояли, Иоанн и Иисус, держась за корзину. Вскоре Учитель отпустил её и, взглянув на юношу, сказал:«Раз уж ты всем сердцем жаждешь идти со мной, тебе не будет отказано в этом. Мы отправимся в путь вдвоём и хорошо побеседуем. Ты можешь задать мне любой вопрос, который возникнет в твоём сердце, и мы будем ободрять и утешать друг друга. Ты можешь первым нести еду, а когда устанешь, я помогу тебе. Пойдём со мной».
В тот вечер Иисус вернулся в лагерь лишь после захода солнца. Учитель провёл свой последний спокойный день на земле в беседе с жаждущим истины юношей и в общении со своим Райским Отцом. Это событие стало известно на небесах как «день, который юноша провёл в горах вместе с Богом». Этот случай останется вечным примером готовности Создателя к братскому общению с созданием. Даже юноша, если порывы его сердца действительно возвышенны, способен привлечь внимание Бога вселенной и насладиться исполненным любви и дружелюбия общением, – действительно испытать незабываемый восторг от целого дня, проведённого в горах вместе с Богом. Именно таким был уникальный опыт Иоанна Марка в ту среду в горах Иудеи.
Иисус много общался с Иоанном, открыто рассказывая ему о делах этого и следующего мира. Иоанн сказал Иисусу, сколь глубоко он сожалеет о том, что из-за своей молодости не смог стать одним из апостолов, и выразил огромную признательность за то, что ему было позволено следовать за ними со времени первой проповеди у переправы через Иордан вблизи Иерихона, за исключением путешествия в Финикию. Иисус предупредил юношу, чтобы тот не унывал из-за надвигавшихся на них событий, и заверил его, что ему уготовано будущее могущественного вестника царства.
Иоанн Марк с трепетом вспоминал этот день, проведённый вместе с Иисусом в горах, но он всегда помнил последнее предостережение Учителя, произнесённое непосредственно перед их возвращением в гефсиманский лагерь, когда тот сказал: «Ну вот, Иоанн, мы хорошо побеседовали и провели настоящий день отдыха, но смотри, никому не рассказывай о том, что я поведал тебе». И Иоанн Марк действительно никогда не раскрывал ничего из того, что произошло в тот день, проведённый вместе с Иисусом в горах.
На протяжении немногих оставшихся часов земной жизни Иисуса Иоанн Марк практически не спускал с Учителя глаз. Юноша, не привлекая внимания, всегда был рядом; он спал лишь тогда, когда спал Иисус.
2. Ранняя жизнь в семье.
В этот день, проведённый вместе с Иоанном Марком, Иисус посвятил много времени сопоставлению их детства и отрочества. Хотя родители Иоанна были более состоятельными, чем родители Иисуса, их впечатления детства оказались в значительной мере схожими. Многое из того, что было сказано Иисусом, помогло Иоанну лучше понять своих родителей и других членов семьи. Когда юноша спросил, откуда Иисусу известно, что он станет «могущественным вестником царства», Иисус сказал:
«Я знаю, что ты сохранишь преданность евангелию царства, поскольку могу положиться на твою нынешнюю веру и любовь, – ведь эти качества опираются на то начальное воспитание, которое ты получил дома. Ты вышел из семьи, где родители искренне любят друг друга, и потому не испытал на себе той чрезмерной любви, которая привела бы к пагубному возвеличению представления о собственной значимости. Кроме того, твоя личность не претерпела искажений вследствие бездушных интриг родителей, стремящихся перехитрить друг друга в борьбе за доверие и преданность детей. Тебе довелось испытать ту родительскую любовь, которая прививает похвальную уверенность в себе и укрепляет естественное чувство защищённости. Но тебе повезло также в том, что твои родители отличались не только любовью, но и мудростью; и именно мудрость помогла им удержаться от большинства поблажек и многих наслаждений, которые может позволить себе богатство. Вместо этого, они послали тебя в синагогу вместе с другими соседскими мальчиками; кроме того, позволяя тебе приобретать собственный опыт, они помогали тебе учиться этой жизни. Ты появился на Иордане – где мы проповедовали, а ученики Иоанна крестили, – вместе со своим молодым другом Амосом. Вы оба желали отправиться вместе с нами в путь. Когда ты вернулся в Иерусалим, твои родители дали согласие; родители Амоса отказали ему; они любили своего сына настолько, что отказали ему в том благословенном опыте, который смог получить ты и который ты продолжаешь приобретать сегодня. Убеги Амос из дому, он мог бы присоединиться к нам, но тем самым он оскорбил бы любовь и пожертвовал преданностью. Даже если бы такой поступок Амоса и был мудрым, ему пришлось бы заплатить страшную плату за свой опыт, независимость и свободу. Мудрые родители, подобные твоим, заботятся о том, чтобы их детям по достижении твоего возраста не приходилось ранить любовь или подавлять преданность для обретения независимости и воодушевляющей свободы.
Любовь, Иоанн, есть высшая реальность во вселенной, когда она посвящается премудрыми существами, однако она является опасным и нередко полуэгоистичным качеством в том виде, в котором она проявляется в опыте смертных родителей. Когда ты женишься и будешь воспитывать собственных детей, позаботься о том, чтобы любовь наставлялась мудростью и руководилась разумом.
Твой юный друг Амос верит в это евангелие царства так же глубоко, как и ты, но я не могу целиком положиться на него; я не могу с уверенностью сказать, чем он будет заниматься в будущем. Его ранняя жизнь в семье не была такой, которая созидает всецело надёжного человека. Амос слишком похож на одного из апостолов, которому не удалось получить нормальное, исполненное любви и мудрости домашнее воспитание. Вся твоя последующая жизнь будет более счастливой и заслуживающей доверия, так как первые восемь лет ты провёл в нормальной и благополучной семье. Ты обладаешь сильным и надёжным характером, поскольку ты вырос в доме, где преобладала любовь и правила мудрость. Полученное тобою в детстве воспитание формирует такой тип преданности, который позволяет мне быть уверенным в том, что ты не бросишь начатое тобой дело».
Более часа Иисус и Иоанн продолжали обсуждать семейную жизнь. Учитель объяснил Иоанну, как дитя целиком зависит от своих родителей и связанной с родителями семейной жизни во всём, что касается его первых представлений о любых интеллектуальных, социальных, нравственных и даже духовных понятиях, ибо семья – это единственное, что ему поначалу известно о человеческих или божественных взаимоотношениях. Ребёнок должен получать свои первые впечатления о вселенной из заботы матери; его первые представления о небесном Отце целиком зависят от земного отца. Именно ранняя умственная и эмоциональная жизнь, обусловленная этими социальными и духовными отношениями в семье, определяет, будет ли последующая жизнь ребёнка счастливой или несчастной, простой или трудной. То, что происходит в течение первых нескольких лет существования, оказывает колоссальное воздействие на всю последующую жизнь человека.
Мы искренне верим в то, что содержащиеся в евангелии учения Иисуса взгляды, основанные на отношениях отца и дитя, смогут обрести всемирное признание только тогда, когда в семейной жизни современных цивилизованных народов наступит время большей любви и большей мудрости. Несмотря на то, что в двадцатом веке в распоряжении родителей находятся обширные знания и углублённая истина, позволяющие усовершенствовать семью и придать семейной жизни более благородный характер, фактически редкая современная семья является столь же благоприятным местом для воспитания мальчиков и девочек, как семья Иисуса в Галилее и семья Иоанна Марка в Иудее, хотя принятие евангелия Иисуса и приведёт к незамедлительному улучшению семейной жизни. Любовь, наполняющая жизнь мудрой семьи, и преданность, воспитываемая истинной религией, оказывают колоссальное влияние друг на друга. Такая семейная жизнь совершенствует религию, а подлинная религия всегда возвеличивает семейную жизнь.
Конечно, во многих благополучных современных семьях практически изжиты многочисленные предосудительные, тормозящие рост влияния и другие стесняющие развитие факторы, свойственные этим древним еврейским семьям. Действительно, существует больше непосредственных прав и намного больше личной свободы, однако эта свобода не сдерживается любовью, не мотивируется преданностью и не подчиняется разумной дисциплине мудрости. До тех пор, пока мы будем учить ребёнка молитве «Отец наш небесный», на всех земных отцах будет лежать огромная ответственность, – они должны жить так и устраивать свой дом таким образом, чтобы слово отец по достоинству освящалось в разуме и в сердце каждого подрастающего ребёнка.
3. Днем в лагере.
Большую часть этого дня апостолы провели в прогулках по Елеонской горе и беседах с учениками, жившими в том же лагере, но уже в начале второй половины дня им стало очень не хватать Иисуса. Они всё больше тревожились за его безопасность; без Иисуса они чувствовали себя невыразимо одиноко. Весь день они много спорили о том, следовало ли позволять Учителю уходить в горы в сопровождении одного только мальчика-посыльного. Хотя никто открыто не признавался в этом, каждый из них, за исключением Иуды Искариота, хотел бы оказаться на месте Иоанна Марка.
Примерно в середине второй половины дня Нафанаил выступил с речью «О Высшем Желании»; среди его слушателей было с полдюжины апостолов и столько же учеников. В заключение он сказал: «Для большинства из нас огромным недостатком является нерешительность. Нам не удаётся любить Учителя так же, как он любит нас. Если бы все мы желали отправиться с ним так же сильно, как Иоанн Марк, он обязательно взял бы нас с собой. Мы стояли рядом и смотрели, как юноша подошёл к Учителю и предложил ему корзину, но когда Учитель взялся за неё, Иоанн не захотел её отпускать. И вот Учитель оставил нас здесь и ушёл в горы с корзиной и юношей, вот и всё».
Примерно в четыре часа к Давиду Зеведееву прибыли гонцы с сообщением от его матери из Вифсаиды и от матери Иисуса. Несколькими днями ранее Давид пришёл к заключению, что первосвященники и правители собираются убить Иисуса. Давид знал, что они поставили своей целью уничтожить Учителя, и он почти не сомневался в том, что Иисус не прибегнет к своей божественной силе для собственного спасения и не позволит своим последователям использовать силу для его защиты. Сделав эти выводы, он тотчас направил своей матери послание, призывая её немедленно прибыть в Иерусалим и привести с собой Марию, мать Иисуса, а также всех членов его семьи.
Мать Давида поступила так, как велел её сын, и теперь гонцы вернулись к Давиду, сообщая, что его мать и вся семья Иисуса направляются в Иерусалим и должны прибыть сюда к концу следующего дня или днём позже рано утром. Давид сделал всё это по своей собственной инициативе, и он посчитал за лучшее никому не рассказывать об этом. Поэтому ни один человек не знал, что семья Иисуса находится на пути в Иерусалим.
Вскоре после полудня более двадцати греков, встречавшихся с Иисусом и двенадцатью в доме Иосифа Аримафейского, прибыли в лагерь, где в течение нескольких часов совещались с Петром и Иоанном. Греки – по крайней мере, некоторые из них, – получили хорошую подготовку в вопросах царства у Родана в Александрии.
В тот вечер, вернувшись в лагерь, Иисус побеседовал с греками, и если бы не опасение чрезвычайно обеспокоить своих апостолов и многих ближайших учеников, Иисус посвятил бы этих двадцать греков точно так же, как он уже посвятил семьдесят евангелистов.
В то время, когда в лагере происходили все эти события, в Иерусалиме первосвященники и старейшины изумлялись тому, что Иисус не возвращается, чтобы обратиться к народу. Правда, накануне, покидая храм, он сказал: «Я оставляю ваш дом заброшенным». Но они не могли понять, почему он был готов отказаться от приобретённого к тому времени огромного преимущества, – сочувственного отношения толпы. Хотя они и опасались, что он всколыхнёт народ, поднимет его на бунт, последние слова, с которыми Учитель обратился к людям, являлись призывом всеми разумными путями подчиняться власти тех, кто «сидит на месте Моисея». Это был напряжённый день, ибо они одновременно готовились к Пасхе и уточняли свои планы уничтожения Иисуса.
В лагере было мало посетителей, ибо те, кто знал, что Иисус собирается оставаться здесь, вместо того, чтобы каждый вечер уходить в Вифанию, держали существование лагеря в глубокой тайне.
4. Иуда и первосященники.
Вскоре после того, как Иисус и Иоанн Марк покинули лагерь, Иуда Искариот исчез, вернувшись к своим собратьям только к вечеру. Несмотря на то, что Учитель специально просил воздержаться от посещения Иерусалима, этот запутавшийся и недовольный апостол спешно отправился в город на встречу с врагами Иисуса, которая состоялась в доме у первосвященника Кайафы. Это было неофициальным заседанием синедриона, собранным вскоре после 10 часов утра. На этой встрече они собирались обсудить характер обвинений, которые предстояло выдвинуть против Иисуса, а также решить, какую процедуру следует использовать для того, чтобы доставить его к римским властям для обеспечения необходимого утверждения гражданской властью уже вынесенного ими смертного приговора.
Днём ранее Иуда рассказал некоторым своим родственникам и саддукеям, друзьям семьи его отца о своём убеждении в том, что Иисус является благонамеренным мечтателем и идеалистом, а не долгожданным избавителем Израиля. Иуда заявил, что ему очень хотелось бы найти какую-нибудь возможность достойно покинуть это движение. Его друзья льстиво заверили его в том, что его уход будет приветствоваться еврейскими правителями как великое событие, значение которого будет трудно переоценить. Они убедили его, что он удостоится высоких почестей от синедриона и наконец-то сможет стереть с себя клеймо позора – его благонамеренную, но «прискорбную связь с невежественными галилеянами».
Иуда не мог по-настоящему поверить в то, что Учитель творит свои чудеса силой князя дьяволов, но теперь он был полностью убеждён: Иисус не станет использовать своё могущество для самовозвеличения; наконец, он убедился в том, что Иисус позволит еврейским правителям уничтожить себя, и он не мог вынести унизительной мысли – оказаться причастным к разгромленному движению. Он не собирался мириться с явным поражением. Он хорошо понимал твёрдый характер Учителя и проницательность его величественного и милосердного разума, и тем не менее, ему было приятно хотя бы отчасти разделять мнение одного из родственников о том, что Иисус, оставаясь благонамеренным фанатиком, был, вероятно, не в своём уме, что он всегда производил впечатление странного и непонятного человека.
И теперь, как никогда прежде, Иуда почувствовал, что испытывает необычное возмущение из-за того, что Иисус так и не назначил его на более почётную должность. Прежде он всегда ценил то, что ему доверили должность апостольского казначея, но теперь он начал чувствовать, что его не оценили по достоинству и что его способности остались непризнанными. Внезапно его охватило негодование, когда он подумал, что именно Пётр, Иаков и Иоанн удостоились чести близкого общения с Иисусом; и теперь, когда он направлялся к первосвященнику, стремление расквитаться с Петром, Иаковом и Иоанном поглощало его куда больше, чем мысль о своём предательстве Иисуса.
Однако помимо всего прочего, именно в тот момент главное место в его разуме стала занимать новая и всепоглощающая мысль: он решил добиться почестей для себя, а если одновременно с этим можно было свести счёты с виновниками величайшего в его жизни разочарования, то тем лучше. Им овладел ужасный замысел, замешанный на крушении надежд, гордыне, отчаянии и решительности. Поэтому должно быть ясно, что отнюдь не деньги вели Иуду в дом Кайафы для организации предательства Иисуса.
Подходя к дому Кайафы, он утвердился в мысли покинуть Иисуса и своих собратьев-апостолов; решив, таким образом, предать дело царства, он поставил своей целью добиться для себя как можно больше тех почестей и славы, которые, как он полагал впервые связывая себя с Иисусом и новым евангелием царства, должны были когда-нибудь достаться ему. Прежде все апостолы лелеяли такие же честолюбивые мечты, но с течением времени они научились восхищаться истиной и любить Иисуса, – во всяком случае, в большей степени, чем Иуда.
Изменник был представлен Кайафе и еврейским правителям его двоюродным братом; тот объяснил, что Иуда, – обнаружив, что было ошибкой позволить коварному учению Иисуса ввести себя в заблуждение, – прибыл сюда, ибо желал публично и официально отречься от своей связи с галилеянином и одновременно просить о восстановлении в доверии и братстве своих собратьев-иудеян. Как объяснил далее этот представитель Иуды, он признаёт, что для сохранения мира в Израиле Иисуса следует взять под стражу, и – в подтверждение своего сожаления о том, что принимал участие в таком ошибочном движении, и в доказательство искреннего возврата к учениям Моисея, – он пришёл, чтобы предложить синедриону свои услуги, поскольку вместе с начальником стражи, имеющим приказ об аресте Иисуса, может устроить его негласный арест и тем самым полностью исключить опасность народных волнений или необходимость откладывать арест до окончания Пасхи.
Когда двоюродный брат умолк, он представил Иуду, который, приблизившись к первосвященнику, сказал: «Я сделаю всё, что обещал мой кузен, но что вы готовы предложить мне за эту услугу?» Видимо, Иуда не заметил выражения презрения и даже отвращения, которое появилось на лице жестокосердного и тщеславного Кайафы; сердце Иуды слишком стремилось к личной славе и жаждало того удовлетворения, которое даёт самовозвеличение.
Смерив предателя взглядом, Кайафа сказал: «Иуда, ступай-ка к начальнику стражи и договорись с ним о том, чтобы привести своего Учителя к нам сегодня или завтра вечером; и когда ты передашь его нам в руки, ты получишь награду за свои услуги». Услышав это, Иуда покинул первосвященников и правителей и обговорил с начальником храмовой стражи план ареста Иисуса. Иуда знал, что в то время Иисуса не было в лагере, и совершенно не представлял себе, когда он вернётся, поэтому они договорились арестовать Иисуса на следующий вечер (в четверг) после того, как жители Иерусалима и прибывшие сюда паломники отправятся на покой.
Иуда вернулся к своим товарищам в лагерь, опьянённый давно уже не посещавшими его мечтами о величии и славе. Примкнув к Иисусу в надежде на то, что однажды он станет великим человеком в царстве, он, наконец, понял, что новому царству – такому, какого ждал он, – не бывать. Однако он радовался, что оказался настолько благоразумным, чтобы обменять свои разочарования, связанные с невозможностью достигнуть славы в предвкушаемом новом царстве на быстрое обретение почестей и наград при старом порядке, который, как он теперь полагал, сохранится, и который, как он был уверен, уничтожит Иисуса и то, что он олицетворяет. Последний осознанный мотив предательства Иудой Иисуса раскрывает трусливый поступок эгоистичного дезертира, единственной целью которого было обезопасить и прославить самого себя, невзирая на те последствия, которыми было чревато его поведение для Учителя и своих бывших товарищей.
Но всё это было не ново. Иуда давно уже увяз в своём нарочитом, упрямом, эгоистичном и мстительном сознании, постепенно накапливая в уме и лелея в сердце эту пропитанную ненавистью, злонамеренную жажду мести и предательства. Иисус любил Иуду и доверял ему так же, как он любил других апостолов и доверял им, однако Иуда не развил в себе преданного доверия и не испытал в ответ беззаветной любви. И сколь опасным может стать тщеславие, когда оно сливается с эгоизмом, а его высшей мотивацией становится зловещее и давно подавляемое желание отмщения! Сколь сокрушительным является разочарование для тех глупцов, которые, не сводя глаз с призрачных и эфемерных соблазнов времени, остаются слепыми к высшим и более реальным достижениям – тем непреходящим свершениям, которые осуществляются в вечных мирах божественных ценностей и духовных реальностей. В своих мыслях Иуда жаждал мирских почестей и постепенно всем сердцем возлюбил своё желание; разумом остальные апостолы тоже жаждали такой же мирской славы, но в душе они любили Иисуса и делали всё возможное, чтобы полюбить те истины, которым он их учил.
В то время Иуда не отдавал себе отчёта в том, что подсознательно он критиковал Иисуса с тех пор, как Иоанн Креститель был обезглавлен Иродом. В глубине души Иуда всегда возмущался тем, что Иисус не спас Иоанна. Не забывайте, что Иуда являлся учеником Иоанна, прежде чем стать последователем Иисуса. И всё то человеческое возмущение и горькое разочарование, которое Иуда накапливал в своей душе, облачая в одеяния ненависти, стало теперь органичной частью его подсознания, готовое выйти на поверхность и поглотить его, как только он решился лишить себя защитного воздействия своих собратьев и одновременно с этим стал жертвой хитрых намёков и тонких насмешек врагов Иисуса. Каждый раз, когда Иуда позволял своим надеждам подняться до небес, а слова или дела Иисуса разбивали их вдребезги, в его сердце оставался шрам горькой обиды; этих шрамов становилось всё больше, и вскоре сердце, которому столь часто наносили раны, утратило подлинную любовь к тому, кто заставил страдать эту благонамеренную, но трусливую и эгоистичную личность.
Хотя Иуда и не понимал этого, он был трусом. Поэтому он всегда был готов приписать Иисусу трусость в качестве мотива, который столь часто приводил его к отказу от захвата власти или славы, когда, казалось, ему ничего не стоило овладеть ими. И каждый смертный доподлинно знает, что любовь, даже если когда-то она и являлась настоящей, способна – через разочарование, ревность и постоянные обиды – превратиться в итоге в самую настоящую ненависть.
Наконец-то первосвященники и старейшины могли вздохнуть с облегчением, получив на несколько часов передышку. Теперь им уже не нужно было арестовывать Иисуса прилюдно, и получив в качестве союзника предателя Иуду, они могли быть уверены, что Иисус не уйдёт от их суда, как это уже не раз удавалось ему в прошлом.
5. Последние беседы.
Поскольку всё это происходило в среду, вечер в лагере прошёл в общении. Учитель пытался приободрить своих удручённых апостолов, но это было практически невозможно. Все они начинали понимать, что надвигаются мрачные и тяжёлые события. Они не повеселели даже тогда, когда Учитель вспомнил о тех насыщенных и исполненных любви годах, которые они провели вместе. Иисус внимательно расспросил апостолов об их семьях и, глядя на Давида Зеведеева, осведомился, не было ли в последнее время сообщений от матери, младшей сестры или других членов его семьи. Давид смотрел себе под ноги; он боялся ответить.
В тот вечер Иисус предупредил своих сторонников не полагаться на поддержку толпы. Он напомнил о том, что им довелось испытать в Галилее, когда, раз за разом, людские толпы с энтузиазмом устремлялись за ними, а затем столь же пылко отворачивались от них и возвращались к своей прежней вере и жизни. И затем он сказал: «Поэтому вы не должны позволять огромным толпам, которые слушали нас в храме и, казалось, верили нашему учению, вводить вас в заблуждение. Толпа слышит истину и верит ей поверхностно, разумом, но мало кто из этих людей позволяет словам истины пустить живые корни прямо в сердце. Когда придёт настоящая беда, вы не сможете надеяться на поддержку тех, кто знает евангелие только разумом и не прочувствовал его своим сердцем. Когда правители евреев договорятся об уничтожении Сына Человеческого и сообща нанесут удар, вы увидите, как толпа либо разбежится в панике, либо застынет в молчаливом изумлении, пока эти ослеплённые правители будут вести учителей евангелия истины на казнь. А затем, когда вражда и преследования обрушатся на вас, другие – которые, как вы считаете, любят истину, – будут рассеяны, а иные отрекутся от евангелия и бросят вас. Некоторые из тех, кто был очень близок к нам, уже решили бежать. Сегодня вы отдохнули, готовясь к тем временам, которые надвигаются на нас. Потому будьте осмотрительны и молитесь о том, чтобы завтра вы укрепились, дабы устоять в те дни, на пороге которых мы находимся».
Атмосфера в лагере была накалена до предела. Молчаливые гонцы появлялись и исчезали, общаясь только с Давидом Зеведеевым. До наступления ночи кое-кто уже знал, что Лазарь спешно бежал из Вифании. После возвращения в лагерь Иоанн Марк хранил зловещее молчание, несмотря на то, что провёл весь день в обществе Учителя. Все попытки расспросить его ни к чему не привели, он ясно давал понять, что Иисус велел ему молчать.
Даже хорошее настроение и необычная общительность Учителя пугали их. Все они ощущали неизбежное приближение ужасного разобщения и сознавали, что оно готово обрушиться на них с сокрушительной внезапностью и неотвратимым ужасом. Они смутно ощущали, что их ждёт, и ни один из них не чувствовал себя готовым к этому испытанию. Учитель отсутствовал весь день; им страшно не хватало его.
Незадолго до полуночи Иисус, знавший, что это станет последней ночью, которую он сможет спокойно провести вместе со своей избранной семьёй на земле, сказал, отпуская их на ночлег: «Отправляйтесь на покой, мои братья, и пусть мир будет с вами, пока мы не проснёмся и не встретим день завтрашний – ещё один день для исполнения воли Отца и испытания радости от сознания того, что мы являемся его сынами».
Иисус планировал провести этот четверг – свой последний свободный день на земле в качестве божественного Сына, инкарнированного во плоти, – вместе со своими апостолами и несколькими верными и преданными учениками. В это прекрасное утро, вскоре после завтрака, Учитель увёл их в уединённое место чуть выше лагеря, где раскрыл им много новых истин. Хотя в предвечерние часы Иисус вновь беседовал с апостолами, эта речь, произнесённая в четверг утром, была его прощальным обращением к объединённой группе апостолов и избранных учеников – как евреев, так и иноплеменников. Присутствовали все двенадцать, кроме Иуды. Пётр и несколько других апостолов отметили его отсутствие, и некоторые из них решили, что Иисус отправил его в город по делу, относящемуся возможно, к организации предстоящего празднования Пасхи. Иуда вернулся в лагерь только к середине второй половины дня, незадолго до того, как Иисус повёл двенадцать в город на Тайную Вечерю.
1. Беседа о сыновстве и гражданстве.
В течение почти двух часов Иисус беседовал примерно с пятьюдесятью верными последователями и ответил на множество вопросов относительно того, как царство небесное соотносится с царствами этого мира, а Богосыновство – со статусом граждан земных государств. Вместе с ответами Иисуса на вопросы, эта беседа может быть суммирована и изложена на современном языке следующим образом:
Царства этого мира, будучи материальными, нередко сталкиваются с необходимостью прибегать к физической силе для исполнения своих законов и поддержания порядка. В царстве небесном истинно верующие не будут прибегать к использованию физической силы. Царство небесное, являясь духовным братством рождённых в духе сынов Бога, может распространяться только силой духа. Это различие в методах касается отношения царства верующих к царствам мирского правления и не лишает социальные группы верующих права поддерживать порядок в своих рядах и дисциплинировать непослушных и недостойных членов.
Нет ничего несовместимого между сыновством в духовном царстве и гражданством в светском или мирском управлении. Обязанность верующего – отдавать кесарю кесарево, а Богу – Богово. Между этими двумя требованиями не может быть никакого противоречия, поскольку одно является материальным, а другое – духовным, если только не доходит до того, что кесарь пытается узурпировать прерогативы Бога и требует, чтобы ему оказывали духовное почитание и высшее поклонение. В таких случаях поклоняйтесь только Богу, пытаясь просветить этих заблудших земных правителей и тем самым также привести их к признанию Отца небесного. Не выказывайте духовного поклонения земным правителям; также вам не следует использовать физические силы земных правительств, чьи правители когда-нибудь могут стать верующими, для содействия миссии духовного царства.
С точки зрения прогрессирующей цивилизации, сыновство в царстве должно помочь вам стать идеальными гражданами царств этого мира, поскольку братство и служение являются краеугольными камнями евангелия царства. Зов любви духовного царства должен оказаться эффективным разрушителем побуждения к ненависти, присущего неверующим и воинственным гражданам земных царств. Однако эти материалистически настроенные сыны тьмы никогда не узнают о вашем духовном свете истины, если вы не приблизитесь к ним вплотную с тем бескорыстным общественным служением, которое является естественным следствием приношения плодов духа в жизненном опыте каждого отдельного верующего.
Как смертные и материальные люди, вы действительно являетесь гражданами земных царств, и вам следует быть хорошими гражданами, тем более, что вы возродились в духе, став сынами небесного царства. На вас, просвещённых верой и освобождённых духом сынов небесного царства, ложится двойная ответственность – долг перед человеком и долг перед Богом, и в то же время вы добровольно принимаете на себя третью, священную обязанность: служение братству Богопознающих верующих.
Не поклоняйтесь своим бренным правителям и не пользуйтесь бренной силой для укрепления духовного царства; однако вы должны являть праведную опеку любвеобильного служения как к верующим, так и к неверующим. В евангелии царства пребывает могущественный Дух Истины, и вскоре я изолью этот же самый дух на всю плоть. Плоды духа – ваше искреннее и любвеобильное служение – являются мощным социальным рычагом для возвышения пребывающих во тьме народов, и этот Дух Истины станет вашей точкой опоры, умножающей могущество.
В своих отношениях с неверующими гражданскими правителями демонстрируйте мудрость и прозорливость. Через благоразумие покажите себя мастерами согласования мелких расхождений и улаживания мелочных споров. Всеми возможными способами, во всём, кроме духовной преданности правителям вселенной, – стремитесь жить в мире со всеми людьми. Будьте всегда мудры, как змеи, но безобидны, как голуби.
Становясь просвещёнными сынами царства, вы должны быть ещё лучшими гражданами светского государства; так же и земные правители, уверовавшие в евангелие небесного царства, должны стать ещё лучшими управляющими гражданскими делами. Бескорыстное служение человеку и разумное поклонение Богу должно сделать всех верующих в царство лучшими гражданами мира, в то время как честная гражданская позиция и искренняя преданность мирским обязанностям должны сделать таких граждан более чуткими к зову духа – сыновству в небесном царстве.
До тех пор, пока земные правители стремятся властвовать как религиозные диктаторы, вы, верующие в это евангелие, можете ожидать только злоключений, травли и даже смерти. Однако, тот самый свет, который вы несёте миру, и даже то, как вы будете страдать и умирать за это евангелие царства, всё это само по себе, в конце концов, просветит весь мир и приведёт к постепенному разделению политики и религии. Придёт время, когда настойчивая проповедь этого евангелия царства принесёт всем нациям новое и невиданное освобождение, интеллектуальную независимость и религиозную свободу.
В условиях быстро надвигающихся преследований со стороны тех, кто ненавидит это евангелие радости и свободы, вы преуспеете, а царство будет процветать.
Однако серьёзная опасность подстерегает вас в будущем, когда большинство людей будут доброжелательно отзываться о верующих в царство, и многие из тех, кто занимает высокое положение, формально примут евангелие небесного царства. Учитесь преданности царству даже во времена мира и процветания. Не искушайте опекающих вас ангелов водить вас тернистыми путями, используя такое любвеобильное воздействие для спасения ваших ищущих лёгких путей душ.
Помните, что вы призваны проповедовать евангелие царства, – высшее желание исполнять волю Отца вместе с высшей радостью вероисповедного осознания Богосыновства, – и вы не должны позволять чему-либо отвлекать вас от преданного исполнения этой единственной обязанности. Пусть изобилие вашей любвеобильной духовной опеки, просвещающего интеллектуального общения и возвышающего общественного служения пойдёт на благо всему человечеству; но ни одно из этих гуманных деяний – ни все они в совокупности – не должны вытеснять провозглашение евангелия. Такие могущественные виды служения являются побочным социальным следствием ещё более великих и возвышенных видов служения и преобразований, производимых в сердце верующего Духом Истины и личным осознанием того, что вера рождённого в духе человека придаёт уверенность в живых дружеских взаимоотношениях с вечным Богом.
Не пытайтесь распространять истину или утверждать праведность посредством власти гражданских правительств или принятия мирских законов. Стремитесь убеждать человеческий разум, но не вздумайте принуждать его. Вам нельзя забывать великий закон человеческой справедливости, которому я учил вас в позитивной форме: во всём поступайте с людьми так, как вы хотите, чтобы люди поступали с вами.
Когда верующий в царство призывается на гражданскую службу, пусть он служит как смертный гражданин, подвластный своему правительству, проявляя на своей службе все обычные гражданские черты, но улучшенные духовным просвещением вследствие облагораживающей связи своего разума бренного человека с пребывающим в нём духом вечного Бога. Если неверующий превосходит вас как гражданский служащий, вы должны всерьёз задаться вопросом, не погибли ли корни истины в вашем сердце из-за нехватки в нём живой воды – духовного общения в совокупности с социальным служением. В течение всей жизни сознание Богосыновства должно оживлять служение каждого мужчины, женщины и ребёнка, ставших обладателями столь мощного стимула для пробуждения всех внутренних качеств человеческой личности.
Вам нельзя превращаться в пассивных мистиков или невыразительных аскетов; вам не следует становиться мечтателями и скитальцами, лениво уповающими на воображаемое Провидение даже для обеспечения предметами первой необходимости. Конечно, вы должны быть милосердны к заблудшим смертным, терпеливы в контактах с невежественными людьми, и сдержанны при провокациях; но вам следует также быть отважными при защите праведности, могущественными в распространении истины и решительными проповедниками этого евангелия царства в самых дальних уголках земли.
Это евангелие царства является живой истиной. Я уже говорил вам, что оно подобно закваске в тесте, подобно горчичному зерну; а теперь я заявляю, что оно подобно семени живого существа, которое из поколения в поколение – оставаясь всё тем же живым семенем – неизменно раскрывает себя в новых проявлениях и благоприятно развивается и должным образом адаптируется к особым потребностям и условиям каждого последующего поколения. Это откровение, данное мною для вас, есть живое откровение, и я желаю, чтобы оно приносило должные плоды в каждом индивидууме и в каждом поколении в соответствии с законами духовного роста, приумножения и адаптивного развития. Из поколения в поколение это евангелие должно обнаруживать всё большую жизненную силу и проявлять всё большую глубину духовного могущества. Нельзя допускать, чтобы оно превратилось во всего лишь священную память, в одно лишь предание обо мне и о тех временах, в которых мы живём.
И не забывайте: мы не делали прямых нападок на личности или на власть тех, кто сидит на месте Моисея; мы лишь предложили им новый свет, который они столь решительно отвергли. Наша критика выражалась только в разоблачении их духовного предательства тех самых истин, которым они якобы учат и которые они якобы охраняют. Мы пришли в столкновение с этими авторитетными лидерами и общепризнанными правителями только после того, как они преградили путь проповеди евангелия царства к сынам человеческим. Вот и сейчас не мы критикуем их, а они ищут нашей погибели. Не забывайте о том, что вы посланы в мир для проповеди одной только благой вести. Не нужно атаковать прежние пути; вы должны умело класть закваску новой истины в самую гущу старых убеждений. Пусть Дух Истины делает своё дело. Пусть споры разгорятся лишь после того, как те, кто ненавидит истину, навяжет их вам. Но когда неверующий преднамеренно нападает на вас, без колебаний становитесь на решительную защиту той истины, которая спасла и освятила вас.
В любых превратностях жизни, не забывайте всегда любить друг друга. Не спорьте с людьми, даже с неверующими. Будьте милосердны даже к тем, кто презрительно оскорбляет вас. Будьте лояльными гражданами, честными работниками, достойными похвалы соседями, преданными родственниками, отзывчивыми родителями и искренними верующими в братство царства Отца. И мой дух будет с вами – отныне и до скончания века.
Когда Иисус завершил свой урок, было уже около часа дня, и они сразу же вернулись в лагерь, где Давид и его товарищи ждали их с полуденной трапезой.
2. После полуденной трапезы.
Мало кто из слушателей Учителя был способен хотя бы отчасти вникнуть в его утреннее обращение. Из всех присутствующих больше других поняли греки. Даже одиннадцать апостолов были озадачены этими намёками на грядущие политические царства и будущие поколения верующих.
Самые преданные сторонники Иисуса не могли соотнести неминуемое окончание его земного служения со ссылками на продолжение евангелической деятельности в будущем. Некоторые из этих еврейских верующих начали ощущать приближение величайшей трагедии в истории земли, однако они не могли увязать эту надвигающуюся катастрофу ни с весёлым и беззаботным личным отношением Учителя, ни с его утренним обращением, в котором он неоднократно ссылался на будущие дела небесного царства, охватывающие огромный отрезок времени и включающие отношения со многими последующими мирскими царствами на земле.
К полудню этого дня все апостолы и ученики узнали о спешном бегстве Лазаря из Вифании. Они начали понимать, что еврейские правители полны беспощадной решимости уничтожить Иисуса и его учения.
Благодаря своим тайным агентам, действовавшим в Иерусалиме, Давид Зеведеев был полностью осведомлён о том, как продвигается план ареста и убийства Иисуса. Ему была хорошо известна та роль, которую играл в этом заговоре Иуда, но он не раскрывал этого другим апостолам или кому-либо из учеников. Вскоре после полуденной трапезы он всё же отвёл Иисуса в сторону и, собравшись с духом, спросил его, знает ли он, что – но ему не удалось закончить свой вопрос. Взяв Давида за руку, Учитель прервал его словами: «Да, я всё знаю, Давид, и я знаю, что ты знаешь, однако смотри, никому не говори об этом. Не сомневайся в своём собственном сердце, что в итоге воля Бога восторжествует».
Этот разговор с Давидом был прерван прибытием гонца из Филадельфии от Абнера, который сообщал, что он узнал о заговоре с целью убийства Иисуса, и спрашивает, не следует ли ему прибыть в Иерусалим. Гонец поспешил к Абнеру со следующим сообщением: «Продолжай свой труд. Если я покину тебя во плоти, то это будет только для того, чтобы я мог вернуться в духе. Я не оставлю тебя. Я буду с тобой до конца».
Примерно в то же время Филипп явился к Учителю и спросил: «Учитель, близится Пасха; где бы ты хотел, чтобы мы приготовили пасхальную трапезу?» Услышав вопрос Филиппа, Иисус сказал: «Сходи за Петром и Иоанном, и я дам вам указания относительно нашего совместного ужина этой ночью. Что же касается Пасхи, то этот вопрос вам придётся решить после того».
Когда Иуда услышал, что Учитель обсуждает с Филиппом эти вопросы, он подошёл поближе, чтобы подслушать, о чём они говорят. Однако Давид Зеведеев, стоявший рядом, подошёл к Иуде и отвлёк его беседой, а Филипп, Пётр и Иоанн отошли в сторону, чтобы поговорить с Учителем.
Иисус сказал трём апостолам: «Немедленно отправляйтесь в Иерусалим; войдя в городские ворота, вы встретите человека, несущего кувшин с водой. Он заговорит с вами, и вы пойдёте за ним. Когда он приведёт вас в дом, войдите в него вместе с ним и спросите у хозяина дома: «Где гостиная, в которой Учитель собирается разделить ужин со своими апостолами?» И когда вы спросите об этом, хозяин поведёт вас наверх и покажет большую верхнюю комнату, полностью убранную и приготовленную для нас».
Когда апостолы вошли в город, они встретили у ворот человека с кувшином, проследовали за ним, пока не пришли в дом Иоанна Марка, где отец юноши встретил их и показал им верхнюю комнату, приготовленную к вечерней трапезе.
Всё это стало возможным в результате договора между Учителем и Иоанном Марком днём ранее пополудни, пока они были одни в горах. Иисус хотел быть уверенным в том, что сможет спокойно разделить хотя бы эту последнюю трапезу со своими апостолами и полагая, что если Иуда узнает заранее о месте их встречи, то договорится с врагами Иисуса схватить его там, он тайно условился с Иоанном Марком. Поэтому Иуда узнал о месте их встречи лишь после того, как позднее прибыл сюда вместе с Иисусом и другими апостолами.
Давиду Зеведееву предстояло обсудить с Иудой много вопросов, так что ему не составляло труда помешать Иуде увязаться за Петром, Иоанном и Филиппом, к чему тот так стремился. Когда Иуда передал Давиду некоторую сумму денег на питание, Давид сказал: «Иуда, не лучше ли будет, при нынешних обстоятельствах, если ты выдашь мне немного денег вперёд?» Подумав, Иуда ответил: «Да, Давид, я думаю, что это будет разумно. Более того, ввиду неспокойного положения в Иерусалиме, я считаю, что было бы лучше всего передать все деньги тебе. Против Учителя готовится заговор, и, если что-нибудь случится со мной, вы не окажетесь в трудном положении».
Так Давид получил все апостольские наличные средства и расписки на все вложенные деньги. Апостолы узнали об этом только вечером следующего дня.
Было около половины пятого, когда трое апостолов вернулись и сообщили Иисусу, что всё готово для ужина. Учитель тут же собрался и повёл своих двенадцать апостолов по тропе к дороге на Вифанию и, далее, в Иерусалим. В последний раз он вышел в путь вместе со всеми двенадцатью.
3. На пути к вечере.
Вновь стремясь избежать людских толп, проходивших через Кедронскую долину в обоих направлениях между Гефсиманским садом и Иерусалимом, Иисус и двенадцать прошли по западному склону Елеонской горы и вышли на дорогу, спускавшуюся из Вифании в город. Достигнув того места, где в предыдущий вечер Иисус задержался, чтобы рассказать им о разрушении Иерусалима, они невольно остановились, молча смотря на город. Так как они вышли чуть раньше времени и поскольку Иисус не хотел появляться в городе до захода солнца, он сказал своим товарищам:
«Сядьте и передохните, пока я расскажу вам о том, что должно вскоре произойти. Все эти годы я жил с вами как с братьями; я учил вас истине о царстве небесном и раскрывал вам его тайны. И мой Отец действительно совершил много чудес в связи с моей миссией на земле. Все вы стали тому свидетелями; каждый из вас приобщился к опыту сотрудничества с Богом. И вы помните: уже несколько раз я предупреждал вас о том, что вскоре я должен вернуться к труду, порученному мне моим Отцом; я открыто заявлял вам, что должен оставить вас в этом мире продолжать дело царства. Именно для этого я посвятил вас в горах Капернаума. Теперь вы должны быть готовы передать другим тот опыт, который вы обрели со мной. Так же как Отец отправил меня в этот мир, я собираюсь отправить вас в путь в качестве моих представителей для завершения начатого мною труда.
С печалью взираете вы на этот город, ибо помните мои слова о конце Иерусалима. Я предупредил вас для того, чтобы вместе с ним не погибли и вы, ибо это отсрочило бы возвещение евангелия царства. Таким же образом я предупреждаю вас быть осмотрительными и не подвергать себя бессмысленной опасности, когда придут за Сыном Человеческим. Я должен уйти, но вы должны остаться, чтобы, когда меня не будет, свидетельствовать об этом евангелии, – так же как я велел Лазарю бежать от гнева человеческого для того, чтобы через его жизнь люди смогли познать славу Бога. Если воля Отца в том, чтобы я ушёл, то никакие ваши действия не смогут помешать божественному плану. Будьте осторожны, иначе убьют и вас. Пусть ваши души доблестно защищают евангелие силой духа, однако не дайте втянуть себя в безрассудную попытку защитить Сына Человеческого. Я не нуждаюсь в людской защите; армии небесные и сейчас рядом со мной; но я решил исполнять волю моего небесного Отца, а поэтому мы должны подчиниться тому, что так скоро постигнет нас.
Когда вы увидите этот город разрушенным, не забывайте, что вы уже вступили в вечную жизнь, – бесконечное служение в постоянно прогрессирующем царстве небесном и в царстве небес небесных. Вы должны знать, что во вселенной моего Отца и в моей вселенной есть много обителей, где детей света ожидает откровение о городах, строителем которых является Бог, и миры, образ жизни которых – праведность и радость в истине. Я принёс царство небесное к вам сюда на землю, но я заявляю, что те из вас, кто через веру войдёт в царство и останется в нём благодаря живому служению истине, обязательно взойдёт к мирам небесным и воссядет вместе со мной в духовном царстве нашего Отца. Но прежде вы должны собраться с силами и завершить тот труд, который вы начали вместе со мной. Сначала вы должны пройти через многие испытания и претерпеть многие невзгоды – а эти испытания уже нависли над нами; и когда вы завершите свой труд на земле, вы, к моей радости, придёте ко мне, так же как я завершил труд моего Отца на земле и готов вернуться в его объятия».
Закончив говорить, Учитель встал, и все они спустились вслед за ним по склону Елеонской горы в город. Никто из апостолов, кроме троих, не знал, куда они идут, пробираясь по узким улочкам в сгущавшейся темноте. Они проталкивались сквозь толпу, но никто не узнал их, как никто не ведал и того, что мимо проходит Сын Человеческий, идущий на последнюю в облике смертного встречу со своими избранными посланниками царства. Не знали и апостолы, что один из них уже вступил в предательский заговор, собираясь выдать Учителя его врагам.
Иоанн Марк следовал за ними до самого города, а после того, как они вошли в городские ворота, он быстро прошёл другой улицей, так что когда они добрались до места, он уже ждал их, чтобы приветствовать в доме своего отца.
Когда в четверг, во второй половине дня, Филипп напомнил Учителю о приближавшейся Пасхе и спросил, как тот планирует отметить её, он имел в виду пасхальную трапезу, которую полагалось есть вечером следующего дня, в пятницу. Обычно к празднованию Пасхи начинали готовиться не позднее полудня предыдущего дня. А поскольку день у евреев начинался на заходе солнца, то это означало, что субботняя пасхальная трапеза должна состояться вечером в пятницу до полуночи.
Поэтому апостолы терялись в догадках, пытаясь понять заявление Учителя о том, что они будут отмечать Пасху на день раньше. Они считали, – во всяком случае, некоторые из них, – что Иисус, зная о своём предстоящем аресте до пасхального ужина в пятницу вечером, приглашает их на особую трапезу в этот четверг. Другие полагали, что это будет всего лишь особой встречей, предшествующей обычному празднованию Пасхи.
Апостолы знали, что Иисус и раньше отмечал Пасху без ягнёнка; они знали, что он никогда лично не участвовал в каких-либо жертвоприношениях, предусмотренных еврейской религией. Он часто ел пасхального ягнёнка в качестве гостя, но ягнёнок никогда не подавался на стол, если хозяином был Иисус. Поэтому апостолы не стали бы особенно удивляться, если бы ягнёнка не было даже в пасхальный вечер, а так как этот ужин состоялся на день раньше, они не придали никакого значения его отсутствию.
Поздоровавшись с отцом и матерью Иоанна Марка, апостолы сразу же поднялись в верхний зал, а Иисус задержался внизу, чтобы поговорить с семьёй Марка.
Было заранее условлено, что Учитель будет отмечать этот праздник наедине со своими двенадцатью апостолами; поэтому здесь не было слуг, которые прислуживали бы им за столом.
1. Стремление к предпочтению.
Когда Иоанн Марк проводил апостолов наверх, они увидели большой и просторный зал, где всё было подготовлено для ужина, и заметили, что на одном конце стола приготовлены хлеб, вино, вода и травы. Кроме той своей части, на которой находились хлеб и вино, этот длинный стол был окружён тринадцатью кушетками, какие ставили для празднования Пасхи в состоятельных еврейских домах.
Когда двенадцать вошли в этот верхний зал, то сразу же за дверью они заметили кувшины с водой, тазы и полотенца, приготовленные для того, чтобы они могли вымыть свои пыльные ноги; однако здесь не было слуг, которые сделали бы это, и потому, как только Иоанн Марк оставил их, апостолы начали переглядываться, и каждый думал про себя: «Кто же омоет наши ноги?» И каждый считал, что он не может вести себя так, чтобы выглядеть слугой остальных.
Продолжая стоять и размышлять про себя, они смотрели на расположение мест вокруг стола, обратив внимание на более высокую софу для хозяина, справа от которой находилась одна кушетка, и одиннадцать других, расставленных вокруг стола так, что последняя находилась напротив этого второго почётного места справа от хозяина.
Апостолы ожидали, что Учитель появится с минуты на минуту, но они оказались в затруднительном положении, не зная, следует ли им занять места самим или дожидаться, пока он придёт и укажет им их места. Пока остальные стояли в нерешительности, Иуда подошёл к почётному месту слева от хозяина и дал понять, что он собирается занять эту кушетку в качестве привилегированного гостя. Этот поступок Иуды сразу же вызвал среди апостолов ожесточённый спор. Не успел Иуда присвоить себе почётное место, как Иоанн Зеведеев обосновался на втором из привилегированных мест, справа от хозяина. Выбор лучших мест Иудой и Иоанном привёл Симона Петра в такую ярость, что под сердитыми взглядами остальных апостолов он демонстративно обошёл стол и занял место на самой дальней, последней кушетке, прямо напротив той, которую избрал для себя Иоанн Зеведеев. Поскольку другие захватили высокие места, Пётр решил избрать самое низкое; и он поступил так не только в знак протеста против недостойной гордыни своих братьев, но и в надежде на то, что Иисус, войдя и увидев его на наименее почётном месте, пригласит его занять более почётное место и сместит того, кто позволил себе присвоить эту честь.
После того, как таким образом были заняты самая первая и самая последняя кушетки, остальные апостолы также выбрали себе места – одни ближе к Иуде, другие ближе к Петру, пока все не устроились за столом. Они расположились вокруг подковообразного стола на этих кушетках в следующем порядке: справа от Учителя – Иоанн, слева – Иуда, Симон Зелот, Матфей, Иаков Зеведеев, Андрей, близнецы Алфеевы, Филипп, Нафанаил, Фома и Симон Пётр.
Все они собрались для того, чтобы отдать должное – во всяком случае, в духе – обычаю, существовавшему ещё до Моисея и восходившему к тем временам, когда их отцы были рабами в Египте. Эта вечерняя трапеза была их последним свиданием с Иисусом, но даже такой торжественный случай не помешал апостолам, вслед за Иудой, вновь поддаться своим старым пристрастиям к почестям, привилегиям и самовозвеличению.
Они ещё продолжали громкую и сердитую перебранку, когда в двери показался Учитель, где он задержался, и его лицо постепенно приняло разочарованное выражение. Ничего не сказав, он направился к своему месту, не вмешиваясь в их расположение за столом.
Теперь они были готовы приступить к ужину, однако их ноги оставались немытыми, и они пребывали далеко не в самом приятном расположении духа. При появлении Учителя они всё ещё обменивались нелестными замечаниями друг о друге, уже не говоря о мыслях тех из них, кто обладал достаточным эмоциональным самообладанием и воздерживался от открытого выражения своих чувств.
2. Начало трапезы.
Когда Учитель занял своё место, на какое-то время воцарилась тишина. Иисус оглядел их и, сняв напряжение улыбкой, сказал:
«Мне очень хотелось встретить эту Пасху вместе с вами. Мне хотелось ещё раз, до моих мучений, разделить с вами трапезу и понимая, что исполнилось моё время, я договорился о сегодняшнем ужине вместе с вами, ибо что касается дня завтрашнего, то все мы в руках Отца, чью волю я пришёл исполнить. В следующий раз я буду трапезничать с вами уже в том царстве, которое мне даст мой Отец, когда я завершу то, ради чего он послал меня в этот мир».
Когда апостолы смешали вино с водой, они передали чашу Иисусу, который, приняв её из рук Фаддея и держа в своих руках, вознёс благодарственную молитву. Завершив благодарение, Иисус сказал: «Возьмите эту чашу и поделите между собой; и когда вы будете пить из неё, вдумайтесь в то, что я больше не буду вкушать вместе с вами дар виноградной лозы, ибо это наш последний ужин. В следующий раз мы соберёмся на совместную трапезу уже в грядущем царстве».
Иисус обратился к апостолам с такими словами, поскольку он знал, что его час настал. Он понимал, что пришло время возвращаться к Отцу и что его труд на земле подошёл к концу. Учитель знал, что он раскрыл любовь Отца на земле и продемонстрировал человечеству его милосердие, и что он совершил всё, для чего явился в этот мир, получив всё могущество и власть на небе и на земле. Точно так же он знал, что Иуда Искариот окончательно решил предать его этой ночью в руки врагов. Он полностью осознавал, что это подлое предательство совершается Иудой, но он понимал также, что оно радует Люцифера, Сатану и князя тьмы Калигастию. Однако он не боялся тех, кто искал его духовного свержения, равно как и тех, кто искал его физической смерти. Учителя беспокоило только одно – безопасность и спасение его избранных последователей. И поэтому, полностью сознавая то, что переданная ему Отцом власть распространяется на всё, Учитель приготовился теперь представить притчу о братской любви.
3. Омовение ног апостолам.
По еврейскому обычаю после первой пасхальной чаши хозяин вставал из-за стола и омывал руки. Позднее – во время еды и после второй чаши – гости также вставали и омывали руки. Поскольку апостолы знали, что их Учитель никогда не соблюдал этого ритуального омовения рук, они с огромным любопытством ждали, что он собирается сделать, когда, выпив свою первую чашу, Иисус встал из-за стола и молча подошёл к двери, где находились кувшины с водой, тазы и полотенца. Их любопытство сменилось изумлением, когда они увидели, что Учитель снимает свою верхнюю одежду, опоясывается полотенцем и начинает наливать воду в один из тазов. Представьте себе изумление этих двенадцати человек, лишь недавно отказавшихся омыть друг другу ноги и пустившихся в продолжительные и недостойные препирательства по поводу почётных мест за столом, увидевших как он обошёл свободный конец стола, подошёл к самому дальнему месту на пиру, где возлежал Симон Пётр, и, склонившись в положение слуги, собрался омыть Симону ноги. Когда Учитель встал на колени, все двенадцать, как один, поднялись; даже вероломный Иуда на мгновение настолько забыл о своей подлости, что вскочил вместе со своими собратьями-апостолами в этом выражении удивления, уважения и крайнего изумления.
Симон Пётр стоял, взирая на обращённое к нему снизу лицо Учителя. Иисус ничего не говорил; в этом не было необходимости. Его поза красноречиво свидетельствовала о том, что он собирается омыть Симону Петру ноги. Несмотря на свои человеческие слабости, Пётр любил Учителя. Этот галилейский рыбак был человеческим существом, всем сердцем, уверовавшим в божественность Иисуса, а также исчерпывающе и прилюдно заявившем о своём убеждении. И с тех пор Пётр никогда по-настоящему не сомневался в божественной сущности Учителя. Поскольку Пётр столь почитал и уважал Иисуса в своём сердце, неудивительно, что в душе он возмутился тем, как Иисус склонился перед ним в позе покорного слуги и, подобно рабу, предлагал омыть ему ноги. Когда Пётр пришёл в себя настолько, что смог обратиться к Учителю, он выразил те чувства, которые наполняли сердца всех его собратьев-апостолов.
Спустя несколько мгновений сильнейшего смущения Пётр сказал: «Учитель, неужели ты и впрямь собираешься омыть мне ноги?» И тогда, глядя Петру в глаза, Иисус ответил: «Возможно, ты не вполне осознаёшь то, что я собираюсь сделать, но впоследствии ты поймёшь смысл всего происходящего». Тогда Симон Пётр, глубоко вздохнув, воскликнул: «Учитель, ты никогда не будешь омывать мне ноги!» И каждый из апостолов одобрительно кивнул, поддержав решительное заявление Петра, не желающего позволить Иисусу унижать себя перед ними.
Даже сердце Иуды Искариота поначалу было тронуто этой волнующей и необычной сценой; однако, оценив увиденное своим тщеславным рассудком, он пришёл к выводу, что этот жест смирения стал всего лишь очередным и убедительным подтверждением отсутствия у Иисуса качеств, необходимых для избавителя Израиля, и что он, Иуда, был прав, решив оставить дело Учителя.
Затаив дыхание, они стояли, поражённые увиденным, и Иисус сказал: «Пётр, я заявляю, что, если я не омою твоих ног, ты останешься непричастен ко мне в том, что я собираюсь исполнить». Услышав это заявление, усиленное тем, что Иисус продолжал стоять на коленях у его ног, Пётр принял одно из тех решений, которые отличались слепым послушанием воле уважаемого и любимого человека.
Когда Симон Пётр начал догадываться, что в этом символическом услужении заключён некий смысл, определяющий будущую связь с трудом Учителя, он не только согласился с тем, чтобы Иисус омыл ему ноги, но и в свойственной ему пылкой манере воскликнул: «Тогда, Учитель, омой не только мои ноги, но и руки, и голову!».
Прежде чем начать омывать ноги Петра, Учитель сказал: «Тому, кто уже чист, нужно омыть только ноги. Вы, сидящие сегодня со мной, чисты – но не все. Однако пыль ваших ног следовало смыть до того, как вы сели трапезничать со мной. И кроме того, я хотел бы исполнить это своё услужение в форме притчи, поясняющей смысл новой заповеди, которую я вскоре дам вам».
Таким же образом Учитель обошёл стол и, в тишине, омыл ноги своих двенадцати апостолов, не пропустив и Иуду. Закончив омывать ноги двенадцати, Иисус накинул хитон, вернулся на своё место хозяина и, обведя глазами обескураженных апостолов, сказал:
«Понимаете ли вы, что я сделал для вас? Вы называете меня Учителем, и вы правы, ибо так оно и есть. Так если я, ваш Учитель, омыл вам ноги, то почему вы не хотели омыть ноги друг другу? Какой урок вам следует извлечь из этой притчи, где Учитель с такой готовностью оказывает услугу, которую его братья не пожелали оказать друг другу? Истинно, истинно Я вам говорю: слуга не выше своего хозяина; и тот, кого послали исполнить поручение, не выше того, кто его послал. Вы видели, как я служил в прожитой вместе с вами жизни, и благословенны те из вас, у кого хватит благодатного мужества, чтобы так служить. Но почему вы так медленно усваиваете то, что тайна величия в духовном царстве отличается от методов силы в материальном мире?
Когда я вошёл в этот зал, вы не удовлетворились своим гордым отказом омыть друг другу ноги, – вам нужно было непременно пуститься в пререкания о том, кто займёт почётные места за моим столом. Таких почестей ищут фарисеи и дети мира сего, но подобное поведение недостойно посланников небесного царства. Разве вы не знаете, что за моим столом не может быть привилегированных мест? Разве вы не понимаете, что я люблю каждого из вас так же, как и остальных? Разве вы не знаете, что ближайшее ко мне место, – в том смысле, какой вкладывают в это люди, – может ничего не говорить о вашем положении в царстве небесном? Вы знаете, что цари язычников господствуют над своими подчинёнными, и те, кто пользуется этой властью, иногда называются благодетелями. Но не так будет в царстве небесном. Пусть желающий быть великим среди вас будет, как самый младший, а тот, кто правит, пусть будет подобен тому, кто прислуживает. Ибо кто важнее: тот, кто за столом, или тот, кто прислуживает? Разве не считают обычно, что важнее тот, кто за столом? Но вы видите, что я среди вас, как тот, кто прислуживает. И если вы желаете стать вместе со мной слугами в исполнении воли Отца, то в грядущем царстве будете восседать со мной в могуществе, продолжая исполнять волю Отца в будущей славе».
Когда Иисус умолк, близнецы Алфеевы подали хлеб и вино вместе с горькими травами и пастилу из сухофруктов для следующего блюда Тайной Вечери.
4. Последнее слово к предателю.
В течение нескольких минут апостолы ели молча, но вскоре, под влиянием хорошего настроения Учителя, они начали переговариваться друг с другом и застолье уже протекало так, как будто не произошло ничего необычного, помешавшего атмосфере радости и всеобщего единения в этот исключительный вечер. По прошествии какого-то времени, примерно в середине второй перемены блюд, Иисус сказал: «Я уже говорил вам, сколь велико было моё желание разделить с вами эту трапезу, и, зная о заговоре злых сил тьмы, поставивших своей целью убить Сына Человеческого, я решил встретиться с вами в этом тайном зале за день до Пасхи, ибо завтра вечером к этому времени меня уже не будет с вами. Я не раз говорил вам, что должен вернуться к Отцу. Теперь пришёл мой час, однако не требовалось, чтобы один из вас предавал меня моим врагам».
Услышав это, двенадцать – уже в значительной мере избавленные от своей самонадеянности и самоуверенности после притчи об омывании ног и последовавшей за ней беседы – стали обескураженно переглядываться и неуверенно вопрошать: «Не я ли?» И когда каждый из них задал этот вопрос, Иисус сказал: «Хотя мне необходимо вернуться к Отцу, для исполнения его воли не требовалось, чтобы один из вас становился предателем. Вот плоды затаённого зла в сердце того, кто не смог полюбить истину всей своей душой. Сколь коварна гордыня ума, предшествующая духовному падению! Тот, кто многие годы являлся моим другом, кто сейчас ест мой хлеб и опускает свою руку вместе со мной в блюдо, будет готов предать меня».
После этих слов Иисуса все начали переспрашивать: «Не я ли?» И когда Иуда, сидевший по левую руку от своего Учителя, снова спросил: «Не я ли?», Иисус, обмакнув хлеб в блюдо с травами, передал его Иуде со словами: «Ты сказал». Но остальные не слышали того, что Иисус сказал Иуде. Иоанн, возлежавший по правую руку, наклонился к Учителю и спросил: «Кто это? Мы должны знать, кто оказался недостойным доверия». Иисус ответил: «Я уже сказал вам: тот, кому я передал смоченный хлеб». Однако то, что хозяин передал кусок смоченного хлеба сидящему по левую руку, было столь естественным, что никто из них не обратил на это внимания, хотя заявление Учителя было совершенно недвусмысленным. Иуда же мучительно осознавал, что слова Учителя имеют отношение к его поступку, и он начал опасаться, что его братья теперь также знают, что он предатель.
Чрезвычайно взволнованный сказанным, Пётр перегнулся через стол и обратился к Иоанну: «Спроси его, кто это, а если он уже сказал тебе, сообщи мне, кто предатель».
Иисус прервал их перешёптывание, сказав: «Я сожалею о том, что это злодеяние стало возможным, и вплоть до этого часа я надеялся, что сила истины восторжествует над коварством зла; но такие победы невозможны без той веры, которой присуща искренняя любовь к истине. Я не стал бы рассказывать вам об этом здесь, на нашем последнем ужине, но я хочу предупредить вас о грядущих страданиях и тем самым подготовить вас к тому, что нависло над нами. Я рассказал вам об этом, ибо желаю, чтобы после моего ухода вы вспомнили, что я знал обо всех этих преступных замыслах и заранее предупредил вас о том, что буду предан. И я делаю всё это только для того, чтобы укрепить вас перед искушениями и испытаниями, на пороге которых мы стоим».
После этих слов Иисус наклонился к Иуде и сказал: «Что ты решил сделать, делай скорее». Услышав эти слова, Иуда встал из-за стола и быстро вышел из комнаты, уходя в ночь исполнить то, что он решил совершить. Когда остальные апостолы увидели, что Иуда, выслушав Иисуса, быстро ушёл, они подумали, что он отправился прикупить что-то для ужина или исполнить какое-нибудь другое поручение Учителя, поскольку полагали, что он по-прежнему держит казну у себя.
Теперь Иисус знал, что ничто не сможет удержать Иуду от предательства. Он начал с двенадцатью; теперь с ним осталось одиннадцать. Он сам избрал шестерых из этих апостолов, и хотя Иуда относился к тем, кого выбрали первозванные апостолы, тем не менее, Учитель принял его и вплоть до этого часа делал всё возможное, чтобы оправдать и спасти его, так же, как он трудился во имя мира и спасения остальных.
Этот ужин, прошедший в атмосфере заботы и тепла, стал последним призывом Иисуса к предающему его Иуде, но он оказался безрезультатным. Если любовь окончательно умерла, то даже самое тактичное и наиболее доброжелательное предупреждение, как правило, только усиливает ненависть и воспламеняет преступное намерение довести эгоистичный замысел до конца.
5. Учреждение поминальной трапезы.
Когда Иисусу подали третью чашу с вином – «чашу благословения» – он встал с кушетки и, взяв чашу в руки, благословил её словами: «Пусть каждый из вас возьмёт эту чашу и выпьет из неё. Она будет чашей моего поминовения. Эта чаша – чаша благословения новой эпохи благодати и истины. Она станет для вас символом посвящения и служения божественного Духа Истины. В следующий раз я буду пить эту чашу вместе с вами уже в новом облике в вечном царстве Отца».
Чувствуя, что происходит нечто исключительное, все апостолы, в полной тишине, с глубоким благоговением выпили из этой чаши благословения. Старая Пасха отмечала освобождение их отцов от национального рабства и обретение личной свободы; теперь же Учитель учреждал новую поминальную трапезу как символ новой эпохи, в которой порабощённый индивидуум избавляется от оков обрядности и эгоизма и обретает духовную радость братства в сообществе освобождённых вероисповедных сынов живого Бога.
Когда они закончили пить из этой новой поминальной чаши, Учитель взял хлеб и, возблагодарив, преломил его и велев им передать хлеб друг другу, сказал: «Возьмите этот поминальный хлеб и ешьте его. Я говорил вам, что я – хлеб жизни. И этот хлеб жизни есть объединённая жизнь Отца и Сына в едином даре. Слово Отца, проявленное в Сыне, действительно является хлебом жизни». Разделив поминальный хлеб, – символ живого слова истины, воплощённого в облике смертной плоти, – все сели.
Учреждая эту поминальную трапезу, Учитель, по своему обыкновению, прибегнул к притчам и символам. Он воспользовался символами, поскольку хотел раскрыть некоторые великие духовные истины так, чтобы его последователям было трудно приписать его словам строго определённые толкования и точные смыслы. Таким образом он стремился воспрепятствовать тому, чтобы последующие поколения выхолостили его учение и сковали его духовные смыслы мёртвыми цепями традиции и догмы. Учреждая единственную церемонию или таинство, связанное со всей миссией его жизни, Иисус всячески старался подсказать смыслы не связывая себя точными определениями. Он не желал уничтожать индивидуальное представление о божественном общении, учреждая точную форму; не желал он и ограничивать духовное воображение верующего, стесняя его формальностями. Наоборот, он пытался придать возрождённой душе человека радостные крылья новой и живой духовной свободы.
Несмотря на такую попытку Учителя учредить новое поминальное таинство, в минувшие с тех пор века его последователи позаботились о том, чтобы помешать исполнению его желания; его незамысловатый духовный символизм того последнего вечера во плоти был понижен до точных толкований и низведён до почти математической строгости готовых формул. Ни одно учение Иисуса не подвергалось такому канонизирующему воздействию традиции, как это.
Если участники такой поминальной трапезы верят Сыну и познают Бога, то им не нужно связывать её символику с наивными человеческими заблуждениями относительно смысла божественного присутствия, ибо во всех таких случаях Учитель действительно присутствует. Поминальная трапеза является символической встречей верующего с Майкиэлем. Когда вы обретаете подобную духовную восприимчивость, вы действительно ощущаете присутствие Сына, и его дух общается с пребывающим в вас фрагментом его Отца.
На короткое время они задумались, после чего Иисус продолжил: «Выполняя это, вспоминайте жизнь, прожитую мною на земле среди вас, и радуйтесь тому, что я собираюсь продолжать жить на земле вместе с вами и служить через вас. Как индивидуумы, не спорьте между собой о том, кто из вас больше. Будьте все как братья. А когда царство расширится и охватит большие группы верующих, вам точно так же следует воздерживаться от споров о величии или привилегиях между такими группами».
Это великое событие произошло в верхней комнате в доме одного из друзей. Ни ужин, ни дом не имели никакого отношения к священной церемонии или обрядовому освящению. Поминальная трапеза была учреждена без официального одобрения духовенства.
Учредив эту поминальную трапезу, Иисус сказал апостолам: «И каждый раз, когда вы будете собираться на такой ужин, делайте это в память обо мне. И вспоминая меня, сначала обратитесь в своих мыслях к моей жизни во плоти, вспомните, что когда-то я был с вами, а затем, глазами веры, узрите, что когда-нибудь все вы будете трапезничать со мной в вечном царстве Отца. Вот новая Пасха, которую я оставляю вам: память о моей посвященческой жизни – слове вечной истины; а также о моей любви к вам – излиянии моего Духа Истины на всю плоть».
В завершение празднования старой, но бескровной Пасхи, в связи с установлением новой поминальной трапезы, они все вместе исполнили сто семнадцатый псалом.
Пропев псалом по окончании Тайной Вечери, апостолы посчитали, что Иисус собирается сразу же вернуться в лагерь, но Учитель знаком усадил их и сказал:
«Вы хорошо помните, как я отправил вас в путь без кошелька или сумы и даже советовал вам не брать с собой смены одежды. И все вы помните, что вы ни в чём не нуждались. Однако теперь вас ждут тревожные времена. Вы не можете более полагаться на добрую волю людей. Отныне пусть тот, у кого есть кошелёк, берёт его с собой. Отправляясь в мир возвещать это евангелие, принимайте все меры для самообеспечения. Я пришёл принести мир, но он наступит не сразу.
Пришло время прославиться Сыну Человеческому, и Отец будет прославлен во мне. Друзья мои, недолго мне осталось быть с вами. Вскоре вы будете искать меня, но не найдёте, ибо я отправляюсь туда, куда вы пока ещё не можете прийти. Но когда вы завершите свой труд на земле, как завершил свой труд я, вы придёте ко мне так же, как ныне я готовлюсь отправиться к моему Отцу. Пройдёт совсем немного времени, и я покину вас; вы не увидите меня больше на земле, но все вы увидите меня в грядущую эпоху, совершив восхождение в царство, данное мне моим Отцом».
1. Новая заповедь.
После короткого непринуждённого разговора, Иисус поднялся и сказал:
«Представив вам притчу, выражавшую ту готовность служить друг другу, которой вы должны обладать, я сказал, что желаю дать вам новую заповедь; и я хотел бы сделать это сейчас, перед тем, как покинуть вас. Вы хорошо помните заповедь, которая велит вам любить друг друга, любить своего ближнего, как самих себя. Но я не вполне удовлетворён даже такой искренней преданностью со стороны моих детей. Я хотел бы, чтобы ваши поступки были исполнены ещё большей любви в царстве верующего братства. И потому я даю вам новую заповедь: любите друг друга так, как я возлюбил вас. И тем самым все люди будут знать, что вы мои ученики, если вы будете любить друг друга такой любовью.
Давая эту новую заповедь, я не возлагаю дополнительной ноши на ваши души; наоборот, я даю вам новую радость и возможность испытать новое наслаждение от посвящения другим людям любви своих сердец. Несмотря на внешние скорби, вскоре я испытаю высшую радость, посвящая свою любовь вам и вашим смертным собратьям.
Призывая вас любить друг друга, как я любил вас, я показываю вам высшую меру истинной любви, ибо нет большей любви, чем та, при которой человек готов отдать свою жизнь за своих друзей. А вы являетесь моими друзьями и останетесь ими, если только пожелаете исполнять то, чему я учил вас. Вы называли меня Господином, но я не называю вас слугами. Если только вы будете любить друг друга, как я люблю вас, вы будете моими друзьями, и я буду всегда говорить вам о том, что раскрывает мне Отец.
Не только вы избрали меня, но и я избрал вас, ибо я велел вам нести в мир плоды исполненного любви служения вашим собратьям, так же, как я жил среди вас и раскрывал вам Отца. И Отец, и я будем трудиться с вами, и вы испытаете божественную полноту радости, если только будете соблюдать мою заповедь любить друг друга, как я возлюбил вас».
Если вы хотите разделить радость Учителя, вы должны разделить его любовь. А быть причастным к его любви означает быть причастным к его служению. Такой опыт любви не освобождает вас от трудностей этого мира; он не создаёт нового мира, но он совершенно определённо делает старый мир новым.
Запомните: Иисус требует верности, а не жертвы. Сознание жертвы подразумевает отсутствие того беззаветного чувства, которое смогло бы превратить подобное любвеобильное служение в высшую радость. Идея долга говорит о наклонностях слуги; такие люди лишены того восхитительного наслаждения, которое возникает при служении в качестве друга и для друга. Импульс дружбы превосходит все убеждения, присущие долгу, а служение друга для друга не может называться жертвой. Иисус учил апостолов, что они являются сынами Бога. Он называл их братьями, а теперь, прежде чем покинуть их, он называет их друзьями.
2. Виноградная лоза и побеги.
Затем Иисус снова встал и продолжил учить своих апостолов:
«Я – истинная виноградная лоза, а Отец мой – виноградарь. Я виноградная лоза, а вы побеги. И Отец требует от меня только одного: чтобы вы дали много плодов. Лоза подрезается лишь для того, чтобы её побеги приносили ещё больше плодов. Каждый мой побег, не приносящий плодов, Отец отсечёт. Каждый побег, приносящий плоды, Отец очистит, чтобы он мог приносить ещё больше плодов. Вы уже очистились моим словом, но вам следует и впредь оставаться чистыми. Вы должны пребывать во мне, а я в вас; побег засыхает, когда он отделяется от лозы. Как побег не может плодоносить, если не пребывает на лозе, так и вы не можете приносить плодов любвеобильного служения, не пребывая во мне. Помните: я есть настоящая лоза, а вы – живые побеги. Тот, кто живёт во мне, – и в ком живу я, – принесёт обильные плоды духа и испытает высшую радость, принося эти духовные плоды. Если вы сохраните эту живую духовную связь со мной, то принесёте обильные плоды. Если вы пребудете во мне и мои слова пребудут в вас, вы сможете свободно общаться со мной, и тогда мой живой дух сможет влиться в вас настолько, что вы будете вправе просить всё, чего пожелает мой дух, и делать всё это с уверенностью в том, что Отец удовлетворит наше прошение. Тем прославляется Отец, что у лозы много живых побегов и каждый из них приносит много плодов. И когда мир увидит эти плодоносящие побеги – моих друзей, которые любят друг друга так же, как я любил их всех, – все люди будут знать, что вы воистину мои ученики.
Как Отец возлюбил меня, так и я возлюбил вас. Живите в моей любви, как я живу в любви Отца. Если будете верны моему учению, то пребудете в моей любви, так же, как я сдержал слово Отца и извечно пребываю в его любви».
Евреи уже давно учили, что Мессия будет «побегом виноградной лозы» предков Давида; в память об этом древнем учении большой герб – виноград на виноградной лозе – украшал вход во дворец Ирода. Все апостолы вспомнили об этом, когда в тот вечер Учитель беседовал с ними в верхнем зале.
Однако последующие ошибочные толкования того, что подразумевал Учитель, говоря о молитве, привели к весьма прискорбным последствиям. Учения Иисуса не вызывали бы особых затруднений, если бы его слушатели в точности запомнили – а позднее точно записали – его слова. Но письменное свидетельство было составлено таким образом, что верующие стали рассматривать молитву, возносимую во имя Иисуса, как разновидность высшей магии, и считать, что они могут получить от Отца всё, что пожелают. Веками вера искренних душ разбивалась об этот камень преткновения. Когда же верующие всего мира поймут, что молитва не является способом достижения своих целей, а представляет собой программу выбора пути Бога, опыт постижения и исполнения воли Отца? В полной мере истинным является то, что, когда ваша воля полностью совпадает с его волей, вы можете просить всё, что задумано таким союзом волевых начал, и вам будет дано. И такой союз волевых начал осуществляется Иисусом и через него, так же, как жизнь виноградной лозы втекает в живые побеги и струится через них.
Если божественное и человеческое связаны друг с другом живой связью и если человеческое обращается с неразумными и невежественными молитвами, прося эгоистичной праздности и тщеславных достижений, возможен только один божественный ответ: более обильное плодоношение духа на стеблях живых побегов. Если побег лозы жив, возможен только один ответ на все его прошения: более обильное плодоношение. Фактически, побег существует только для одной цели и способен делать только одно: приносить плоды, давать виноград. Так и истинно верующий существует только для того, чтобы приносить плоды духа: любить людей так, как он сам любим Богом, – а это означает, что мы должны любить друг друга так, как нас возлюбил Иисус.
И когда Отец возлагает на лозу свою дисциплинирующую руку, то это делается с любовью – для того, чтобы побеги обильно плодоносили. И мудрый виноградарь отсекает только мёртвые и бесплодные побеги.
Иисусу было чрезвычайно трудно привести даже своих апостолов к пониманию того, что молитва является функцией рождённых в духе верующих в царство, где господствует дух.
3. Враждебность мира.
Не успели одиннадцать апостолов обсудить беседу о виноградной лозе и побегах, как Учитель, – показав, что он желает продолжить своё обращение, и понимая, что у него остаётся мало времени, – сказал:
«Когда я покину вас, пусть враждебность мира не обескураживает вас. Не унывайте и тогда, когда малодушные верующие отвернутся от вас и примкнут к врагам царства. Если мир будет ненавидеть вас, вспомните, что он ненавидел меня ещё до того, как возненавидел вас. Будь вы от мира сего, мир любил бы вас, как своих, но поскольку вы не от мира сего, мир отказывается любить вас. Вы живёте в этом мире, но ваши жизни не должны быть жизнью этого мира. Я избрал вас в мире, чтобы вы представляли дух иного мира в том самом мире, в котором вы были избраны. Однако всегда помните слова, которые я уже говорил вам: слуга не выше своего хозяина. Если они осмеливаются преследовать меня, то они будут преследовать и вас. Если мои слова оскорбляют неверующих, то и ваши слова будут оскорблять нечестивцев. И всё это они будут делать с вами оттого, что они не верят ни в меня, ни в Пославшего меня; поэтому вы много пострадаете за моё евангелие. Но когда вы будете терпеть эти злоключения, вспомните, что я тоже пострадал прежде вас во имя этого евангелия небесного царства.
Многие из тех, кто будет нападать на вас, не знают небесного света, но этого нельзя сказать о тех, кто преследует нас сейчас. Если бы мы не учили их истине, они могли бы совершить много странных вещей без осуждения, но теперь, – когда они познали свет и отважились отвергнуть его, – их отношению нет оправдания. Ненавидящий меня, ненавидит и моего Отца. Иначе и быть не может: свет, спасающий принявшего его, может только осудить того, кто сознательно отвергает его. А что я сделал этим людям, чтобы пробудить столь яростную ненависть? Ничего, кроме предложения братства на земле и спасения на небе. Но разве вы не читали в Писании: „И они возненавидели меня напрасно»?
Но я не оставлю вас одних в этом мире. Вскоре после моего ухода я пошлю к вам духовного помощника. С вами будет тот, кто займёт моё место среди вас, кто продолжит учить вас путям истины и кто будет утешать вас.
Пусть не тревожатся ваши сердца. Вы веруете в Бога; продолжайте веровать и в меня. Хотя я и должен покинуть вас, я буду находиться неподалёку от вас. Я уже говорил вам, что во вселенной моего Отца есть много обителей. Если бы это было не так, я не стал бы раз за разом говорить вам о них. Я собираюсь вернуться в эти миры света – небесные обители Отца, куда когда-нибудь взойдёте и вы. Из этих мест я пришёл в этот мир, и близок час, когда я должен буду вернуться к делу моего Отца в этих небесных сферах.
Таким образом, раз я отправляюсь прежде вас в небесное царство Отца, я непременно пришлю за вами, чтобы вы смогли пребывать со мной в тех местах, которые были приготовлены для смертных сынов Бога прежде, чем появился этот мир. Хотя я должен покинуть вас, я буду присутствовать с вами в духе, и однажды вы сами окажетесь в моём обществе, когда взойдёте ко мне в моей вселенной, как я готовлюсь взойти к моему Отцу в его более великой вселенной. И то, что я сказал вам, истинно и вечно, даже если вы не понимаете всего сказанного. Я отправляюсь к Отцу, и хотя вы не можете последовать за мной сейчас, вы наверняка сделаете это в грядущие эпохи».
Когда Иисус сел, Фома встал и сказал: «Учитель, мы не знаем, куда ты идёшь; поэтому естественно, что мы не знаем пути. Но мы последуем за тобой сегодня же вечером, если ты укажешь нам путь».
Выслушав Фому, Иисус сказал: «Фома, я есть путь, истина и жизнь. Никто не приходит к Отцу, кроме как через меня. Всякий, кто находит Отца, сначала находит меня. Если вы знаете меня, вы знаете путь к Отцу. А вы действительно знаете меня, ибо вы жили со мной и видите меня сейчас».
Но это учение было слишком глубоким для многих апостолов, особенно для Филиппа, который – обменявшись несколькими словами с Нафанаилом – поднялся и сказал: «Учитель, покажи нам Отца, и всё, сказанное тобой, станет ясным».
И когда Филипп сказал это, Иисус ответил:
«Филипп, я так долго пробыл среди вас, и ты до сих пор не знаешь меня? Вновь я заявляю: видевший меня видел Отца. Как же после этого ты можешь говорить: „Покажи нам Отца»? Разве ты не веришь, что я пребываю в Отце и Отец пребывает во мне? Разве я не учил вас, что слова, которые я говорю вам, не мои, но Отца? Я говорю от имени Отца, а не от себя. Я нахожусь в этом мире, чтобы исполнять волю Отца, и это я делаю. Мой Отец пребывает во мне и действует через меня. Верьте мне, когда я говорю, что Отец пребывает во мне, и что я пребываю в Отце, или же просто верьте мне ради самой жизни, прожитой мною, – ради моего труда».
Когда Учитель отошёл в сторону, чтобы освежить себя водой, одиннадцать принялись воодушевлённо обсуждать эти учения, а Пётр уже приступал к пространному обращению, когда Иисус вернулся и попросил их занять свои места.
4. Обещанный помощник.
Иисус продолжил обучение, говоря:
«Когда я уйду к Отцу, после того, как он полностью одобрит сделанное мною для вас на земле, и после того, как я обрету окончательное полновластие в моих собственных владениях, я скажу своему Отцу: оставив своих детей одних на земле, я должен исполнить своё обещание и послать им другого учителя. И когда Отец одобрит это, я изолью Дух Истины на всю плоть. В ваших сердцах уже пребывает дух Отца, а когда настанет тот день, вы обретёте меня так же, как сегодня у вас есть Отец. Этот новый дар есть дух живой истины. Поначалу неверующие не станут прислушиваться к учениям этого духа, но сыны света примут его с радостью и всем сердцем. И когда этот дух прибудет к вам, вы познаете его, как познали меня, и примете его в свои сердца, и он останется с вами. Итак, вы видите, что я не собираюсь оставлять вас без помощи и водительства. Я не брошу вас в одиночестве. Сегодня я могу быть с вами только лично. В грядущие века я буду с вами и всеми другими людьми, желающими моего присутствия, где бы вы ни были, и в то же время с каждым из вас. Разве вы не видите, что мне лучше уйти, что я оставляю вас во плоти затем, чтобы ещё лучше и полнее быть с вами в духе?
Всего лишь через несколько часов мир больше не увидит меня; вы же будете по-прежнему знать меня в своих сердцах, пока я не пришлю к вам нового учителя, – Дух Истины. Так же, как я жил с вами, я буду жить в вас; я буду един с вашим личным опытом в духовном царстве. И когда это произойдёт, вы узнаете доподлинно, что я пребываю в Отце, и что в то время, как ваша жизнь сокрыта вместе с Отцом во мне, я пребываю также в вас. Я люблю Отца и сдержал данное ему слово; вы любите меня, и вы сдержите данное мне слово. Так же, как мой Отец дал мне от своего духа, так и я дам вам от своего духа. И этот Дух Истины, который я посвящу вам, будет вести и утешать вас и в итоге приведёт ко всей истине.
Я говорю вам это, пока я ещё с вами, чтобы помочь вам лучше перенести те испытания, на пороге которых мы стоим. И когда настанет этот новый день, в вас будет пребывать как Сын, так и Отец. Эти дары неба будут извечно сотрудничать друг с другом так же, как Отец и я трудились на земле прямо перед вашими глазами, как одно лицо, – Сын Человеческий. И этот духовный друг напомнит вам обо всём, чему я учил вас».
На мгновение Учитель умолк, и Иуда Алфеев решился задать один из тех редких вопросов, с которым он или его брат когда-либо обращались к Иисусу прилюдно. Иуда спросил: «Учитель, ты всегда жил среди нас как друг; как мы узнаем тебя, когда ты будешь являть себя нам только через этот дух? Если мир не будет тебя видеть, как мы сможем быть уверены в тебе? Как ты явишь нам себя?»
Иисус оглядел их всех, улыбнулся и сказал: «Дети мои малые, я ухожу, возвращаюсь к моему Отцу. Вскоре вы уже не увидите меня таким, как сейчас, из плоти и крови. Пройдёт совсем немного времени, и я пришлю к вам свой дух, который во всём будет походить на меня, за исключением этого материального тела. Этот новый учитель есть Дух Истины, который будет жить с каждым из вас, в ваших сердцах, и все дети света станут едины и будут тянуться друг к другу. Именно так Отец и я сможем жить в душе каждого из вас, равно как и в сердцах всех других людей, которые любят нас и которые воплощают эту любовь в своём опыте, любя друг друга, как теперь люблю вас я».
Иуда Алфеев не совсем понял сказанное Иисусом, однако он уяснил обещание направить нового учителя, и по выражению на лице Андрея он почувствовал, что получил хороший ответ на свой вопрос.
5. Дух Истины.
Новый помощник, которого Иисус обещал направить в сердца верующих, излить на всю плоть, есть Дух Истины.
Этот божественный дар не есть буква или закон истины, как не призван он функционировать в качестве формы или выражения истины. Новый учитель – это убеждённость истины, осознание и заверение истинных смыслов на реальных духовных уровнях. И этот новый учитель есть дух живой и растущей истины, расширяющейся, раскрывающейся и адаптирующейся истины.
Божественная истина есть живая, постигаемая духом реальность. Истина существует только на высоких духовных уровнях осознания божественности и осознанного общения с Богом. Вы способны знать истину, и вы способны проживать истину; вы можете ощущать рост истины в душе и наслаждаться освобождающим постижением истины в разуме, но истину невозможно заключить в формулы, кодексы, символы веры или интеллектуальные типы человеческого поведения. Когда вы предлагаете человеческую формулировку божественной истины, она быстро умирает. Посмертное спасение скованной истины может в лучшем случае вылиться лишь в особую форму интеллектуализированной, возвеличенной мудрости.
Статичная истина есть истина мёртвая, и мёртвая истина может считаться только теорией. Живая истина динамична и может существовать в человеческом разуме только в качестве эмпирического бытия.
Знание вырастает из материального бытия, озарённого присутствием космического разума. Мудрость включает в себя осмысление знания, поднятого на новые уровни смысла и движимого присутствием вселенского дара, – вспомогательного духа мудрости. Истина есть ценность, присущая духовной реальности и проживается только наделёнными духом существами, которые функционируют на сверхматериальных уровнях вселенского сознания и которые, после осмысления истины, позволяют её активирующему духу жить и царить в своих душах.
Подлинное дитя вселенского постижения ищет в каждом мудром высказывании живой Дух Истины. Богопознавший индивидуум неизменно поднимает мудрость до уровней божественных свершений – уровней живой истины; духовно не развивающаяся душа постоянно тянет живую истину вниз, к мёртвым уровням мудрости и в область всего лишь возвышенного знания.
Когда золотое правило лишается сверхчеловеческой проницательности Духа Истины, оно становится всего лишь правилом возвышенного этического поведения. Когда золотое правило толкуется буквально, оно может стать средством величайшего оскорбления для собратьев. Без духовного постижения золотого правила мудрости можно прийти к заключению, что поскольку вы желаете, чтобы все люди были во всём и до конца откровенны с вами, вам также следует быть во всём и до конца откровенным с ними. Такое недуховное толкование золотого правила может привести к невыразимому несчастью и бесконечным страданиям.
Некоторые люди понимают и интерпретируют золотое правило как чисто интеллектуальное утверждение человеческого братства. Другие воспринимают такое выражение человеческих отношений как эмоциональное удовлетворение нежных чувств человеческой личности. Третьи видят в том же золотом правиле мерило для оценки всех общественных отношений, норму социального поведения. Четвёртые рассматривают его как позитивное предписание великого нравственного учителя, заключившего в своём призыве высшее представление о нравственном обязательстве в отношении всех братских отношений. В жизни таких нравственных существ золотое правило становится центром мудрости и содержанием всей их философии.
В царстве – верующем братстве Богопознающих приверженцев истины – это золотое правило приобретает живые качества, присущие духовному постижению на тех более высоких уровнях толкования, которые побуждают смертных сынов Бога воспринимать это предписание Учителя как требование относиться к своим собратьям так, чтобы в результате общения с ними верующего человека они могли получать наивысшее благо. В этом и заключается сущность истинной религии: любить ближнего, как самого себя.
Однако высочайшее постижение и наиболее истинное толкование золотого правила состоит в осознании духа той истины, которая заключена в вечной живой реальности такого божественного возвещения. Истинный космический смысл этого правила взаимоотношений во вселенной раскрывается только в его духовном постижении, в толковании закона поведения духом Сына духу Отца, пребывающему в душе смертного человека. И когда такие ведомые духом смертные постигают истинный смысл этого золотого правила, они переполняются уверенностью в том, что являются гражданами дружественной вселенной, и их идеалы духовной реальности удовлетворяются только тогда, когда они любят своих собратьев так, как Иисус любил всех нас, в этом и заключается реальность постижения любви Бога.
Прежде чем вы сможете надеяться на адекватное понимание учения Иисуса и практики непротивления злу, вам необходимо постичь эту философию живой гибкости и космической адаптируемости божественной истины к индивидуальным требованиям и способностям каждого сына Бога. В своей сущности, учение Иисуса является духовной декларацией. Даже материальные производные его философии невозможно успешно рассматривать в отрыве от их духовных взаимосвязей. Дух предписания Учителя заключается в непротивлении всем эгоистическим реакциям на вселенную в сочетании с энергичным и последовательным достижением праведных уровней истинных духовных ценностей: божественной красоты, бесконечной добродетели и вечной истины – познания Бога и всё большего уподобления ему.
Любовь, бескорыстие должны подвергаться непрерывному и живому переосмыслению отношений в согласии с водительством Духа Истины. Тем самым любовь должна постигать постоянно изменяющиеся и расширяющиеся представления о высшем космическом благе для того индивидуума, который является объектом любви. И вслед за этим любовь пробуждает то же самое отношение ко всем остальным индивидуумам, которые могут быть подвержены влиянию растущей и живой связи, – любви ведомого духом смертного к другим гражданам вселенной. И вся эта живая адаптация любви должна осуществляться с учётом как среды, в которой сейчас присутствует зло, так и вечной цели, – совершенства божественного предназначения.
Таким образом, мы должны ясно видеть, что ни золотое правило, ни учение о непротивлении не могут быть правильно поняты в виде догм или правил поведения. Их можно постигнуть, только проживая их, осознавая их смыслы в живом толковании Духа Истины, который управляет любвеобильным общением одного человека с другим.
И всё это ясно показывает отличие старой религии от новой. Старая религия учила самопожертвованию; новая религия учит только самозабвению, расширенной самореализации в сочетании с общественным служением и постижением вселенной. Движущей силой старой религии было сознание, исполненное страха; в новом евангелии царства господствует убеждённость в истине – дух вечной и всеобщей истины. И никакое благочестие или приверженность своей вере не могут восполнить отсутствие в жизненном опыте верующих в царство того непроизвольного, щедрого и искреннего дружелюбия, которое характеризует рождённых в духе сынов живого Бога. Ни традиция, ни обрядовая система формального поклонения не может возместить отсутствие подлинного сострадания к своим собратьям.
6. Необходимость ухода.
После того, как Пётр, Иаков, Иоанн и Матфей задали Учителю множество вопросов, он продолжил свою прощальную беседу словами:
«И я говорю вам всем об этом прежде, чем покинуть вас, чтобы вы могли подготовиться к тому, что надвигается на вас, и не впали бы в серьёзное заблуждение.
Власти не удовлетворятся только изгнанием вас из синагог; я предупреждаю вас: близится час, когда убивающие вас будут думать, что тем самым они служат Богу. И они будут поступать так с вами и с теми, кого вы ведёте в царство небесное, поскольку не знают Отца. Они отказались познать Отца, отказавшись принять меня; и они отказываются принять меня, когда отвергают вас, если только вы были верны моей новой заповеди, – любить друг друга так, как я возлюбил вас. Я говорю вам заранее об этих вещах для того, чтобы, когда настанет ваш час, – как ныне настал мой, – вы могли бы укрепиться знанием того, что мне всё было известно, и что мой дух пребудет с вами во всех ваших страданиях за меня и евангелие. Именно ради этого я с самого начала был столь откровенным с вами. Я даже предупреждал вас, что врагами человека могут быть его домочадцы. Хотя это евангелие царства всегда приносит великий мир в душу каждого верующего, оно принесёт мир на землю только тогда, когда люди захотят всем сердцем уверовать в моё учение и когда исполнение воли Отца станет основной целью проживания смертной жизни.
Теперь, когда я покидаю вас, – ибо вижу, что настало время отправляться к Отцу, – меня удивляет, что ни один из вас не спросил меня: „Почему ты оставляешь нас?» И всё же я знаю, что вы задаёте такие вопросы в своих сердцах. Я буду говорить с вами прямо, как говорят между собой друзья. Мой уход действительно пойдёт вам на пользу. Если я не уйду, новый учитель не сможет войти в ваши сердца. Я должен освободиться от этого смертного тела и вернуться на своё место на небесах, прежде чем я смогу послать духовного учителя, который будет жить в ваших душах и вести ваш дух к истине. И когда мой дух прибудет, чтобы поселиться в вас, он покажет различие между грехом и праведностью и позволит вам мудро судить об этом в своих сердцах.
Мне ещё о многом нужно сказать вам, но большего вы сейчас не сможете вместить. Тем не менее, когда он – Дух Истины – прибудет, он поведёт вас ко всякой истине, по мере того, как вы будете проходить через многие обители во вселенной моего Отца.
Этот дух будет говорить не от себя: но он возвестит вам то, что Отец раскрыл Сыну, и покажет вам даже грядущие события; он прославит меня так же, как я прославил моего Отца. Этот дух исходит от меня, и он раскроет вам мою истину. Всё, что Отец имеет в этих владениях, теперь принадлежит мне; поэтому я сказал, что этот новый учитель возьмёт то, что моё, и раскроет вам это.
Вскоре я ненадолго покину вас. Затем, когда вы вновь увидите меня, я уже буду находиться на пути к моему Отцу, так что и тогда вы увидите меня лишь ненадолго».
На некоторое время он умолк, и апостолы начали переговариваться между собой: «О чём это он говорит? „Вскоре я покину вас» и „когда вы снова увидите меня, то ненадолго, ибо я уже буду находиться на пути к Отцу»? Что он может иметь в виду, говоря „вскоре» и „ненадолго»? Мы не понимаем того, что он нам говорит».
И поскольку Иисус знал, что они задаются этими вопросами, он сказал: «О том ли спрашиваете один другого, что я имел в виду, говоря, что вскоре меня не будет с вами, и что когда вы увидите меня снова, я буду на пути к Отцу? Я прямо сказал вам, что Сын Человеческий должен умереть, но что он воскреснет вновь. Неужели после этого вы не можете понять смысл моих слов? Сначала вы будете горевать, но впоследствии возрадуетесь вместе со многими, которые поймут это, когда всё произойдёт. Женщина действительно мучается в час родов, но, когда она разрешается младенцем, она тут же забывает свои страдания, радуясь от сознания того, что человек родился на свет. Приблизилось время и вам скорбеть из-за моего ухода, но вскоре я увижу вас вновь, и тогда ваша скорбь обернётся радостью, и вы обретёте новое откровение Божьего спасения, которое никто и никогда не отнимет у вас. И все миры обретут благословение тем же самым откровением жизни, побеждающей смерть. Доныне вы обо всём просили во имя моего Отца. Когда же вы вновь увидите меня, сможете просить и моим именем, – и я услышу вас.
Здесь, на земле, я учил вас иносказательно и говорил с вами притчами. Я делал так потому, что в духе вы были всего лишь детьми; однако грядёт час, когда я буду прямо возвещать вам об Отце и его царстве. И я буду делать это потому, что сам Отец любит вас и желает быть явленным вам в большей полноте. Смертный человек неспособен увидеть духа-Отца; поэтому я пришёл в этот мир, чтобы вы смогли увидеть Отца своими глазами, – глазами созданий. Но когда вы станете совершенными в духовном росте, вы увидите самого Отца».
Выслушав его, одиннадцать апостолов сказали друг другу: «Вот, он действительно откровенно говорит с нами. Учитель несомненно пришёл от Бога. Но почему он говорит, что должен вернуться к Отцу?» И Иисус увидел, что даже сейчас они так и не поняли его. Эти одиннадцать мужчин не желали расставаться со своими давними сокровенными идеями, свойственными еврейскому представлению о Мессии. Чем полнее они верили в Иисуса как в Мессию, тем больше беспокойств причиняли им эти глубоко укоренившиеся представления о славном материальном торжестве земного царства.
После прощального обращения Иисуса к одиннадцати апостолам началась непринуждённая беседа, во время которой они вспоминали многие эпизоды своего опыта, совместного и индивидуального. Наконец, эти галилеяне начали понимать, что их друг и учитель собирается покинуть их, и потому они с надеждой ухватились за его слова, когда он пообещал, что вскоре снова будет с ними, однако они были склонны забывать, что это новое посещение также будет коротким. Многие из апостолов и ближайших учеников действительно считали, что обещание вернуться ненадолго (короткий промежуток времени между воскресением и вознесением) означало, что Иисус уходит лишь для краткой встречи с Отцом, после чего он вернётся, чтобы установить царство. И такое толкование его учения согласовывалось как с изначальными верованиями апостолов, так и с их страстными надеждами. Поскольку это соответствовало убеждениям и надеждам всей их жизни, им не составляло труда так истолковать слова Учителя, чтобы оправдать свои сокровенные желания.
После того, как апостолы обсудили прощальную речь и она начала откладываться у них в разумах, Иисус снова попросил тишины и перешёл к последним наставлениям и предупреждениям.
1. Последние слова утешения.
Когда одиннадцать апостолов вернулись на свои места, Иисус встал и обратился к ним:
«До тех пор, пока я остаюсь с вами во плоти, я могу быть лишь отдельным индивидуумом, пребывающим среди вас или во всём мире. Но когда я освобожусь от этого смертного одеяния, я смогу вернуться в качестве духа, вселяющегося в каждого из вас и во всех других верующих в это евангелие царства. Так Сын Человеческий станет духовным воплощением в душах всех истинно верующих.
После того как я вернусь, чтобы жить в вас и трудиться через вас, я смогу ещё успешнее вести вас через эту жизнь и направлять через многие обители в будущей жизни на небесах небес. Жизнь в вечном творении Отца не есть бесконечный отдых в праздности и эгоистичная беззаботность, но скорее – это непрестанное развитие в благодати, истине и славе. Каждая из огромного множества обителей в доме моего Отца является местом остановки, жизнью, направленной на подготовку вас к предстоящей жизни. Так дети света будут продолжать идти от славы к славе, пока не достигнут божественного состояния, при котором они становятся духовно совершенными, подобно Отцу, который совершенен во всём.
Если вы пожелаете следовать за мной после того, как я покину вас, проявите искреннее стремление жить в согласии с духом моих учений и идеалом моей жизни – исполнением воли моего Отца. Поступайте так, вместо того чтобы подражать моей земной жизни во плоти, которую мне по необходимости требовалось прожить в этом мире.
Отец послал меня в этот мир, но лишь немногие из вас полностью приняли меня. Я изолью свой дух на всю плоть, но не все люди захотят принять этого нового учителя в качестве проводника и советника души. Однако все, кто примет его, будут просвещены, очищены и утешены. И этот Дух Истины станет в них источником живой воды, текущей в вечную жизнь.
А теперь, покидая вас, я хотел бы произнести слова утешения. Мир оставляю вам; мой мир Я даю вам. Я приношу свои дары не так как этот мир, – мерой, – а каждому из вас столько, сколько пожелаете принять. Да не опечалятся ваши сердца и да не устрашатся. Я победил мир, и во мне все вы одержите победу через веру. Я уже предупреждал вас, что Сын Человеческий будет убит, но я заявляю вам, что вернусь, прежде чем отправиться к Отцу, хотя наша встреча и будет недолгой. И после того, как я вознесусь к Отцу, я непременно пошлю вам нового учителя для пребывания с вами и в ваших сердцах. И когда вы увидите, как всё это сбывается, не тревожьтесь, а лишь веруйте, поскольку вы знали обо всём этом заранее. Я глубоко полюбил вас, и я не покидал бы вас – но такова воля Отца. Пришёл мой час.
Не сомневайтесь ни в одной из этих истин даже тогда, когда вас рассеют гонения и удручат многие печали. Когда вы будете чувствовать себя одинокими в мире, я буду знать о вашей разобщённости так же, как вы будете знать о моём одиночестве, когда, рассеянные кто куда, оставите Сына Человеческого в руках его врагов. Но я никогда не бываю одиноким; Отец всегда пребывает со мной. Я и тогда буду молиться за вас. И я говорю вам обо всём этом для того, чтобы вы могли обрести мир, и обрести его более полно. В этом мире вас ждут скорби, но радуйтесь: я одержал в этом мире победу и показал вам путь к вечной радости и непреходящему служению».
Иисус даёт мир тем своим собратьям, кто, как и он, исполняет волю Бога, – но не в виде радостей и удовольствий этого материального мира. Неверующим материалистам и фаталистам доступны только два типа мира и душевного комфорта: они должны быть либо стоиками, с их упорной решимостью мужественно встречать неотвратимое и преодолевать худшее; либо оптимистами, которые вечно обольщаясь надеждой, неизменно пробуждающейся в человеческой груди, тщетно желают мира, никогда не наступающего в действительности.
В земной жизни полезно быть в определённой степени как стоиком, так и оптимистом, но ни то, ни другое не имеет никакого отношения к тому возвышенному миру, который Сын Человеческий посвящает своим братьям во плоти. Мир, который Майкиэль даёт своим земным детям, есть тот же мир, что наполнял его собственную душу в течение его смертной жизни во плоти на этой самой планете. Мир Иисуса есть радость и удовлетворение Богопознавшего индивидуума, который одержал победу, до конца постигнув, как, проживая смертную жизнь во плоти, исполнять волю Бога. Мир, наполнявший разум Иисуса, покоился на абсолютной человеческой вере в действительность мудрой и сочувственной сверхопеки божественного Отца. Иисус сталкивался на земле с трудностями и даже был ошибочно назван «мужем скорбей», но во всех испытаниях его опорой была та уверенность, которая всегда придавала ему силы, позволяя идти к своей цели и не сомневаться в том, что он исполняет волю Отца.
Иисус отличался решительностью, настойчивостью и совершенной преданностью осуществлению своей миссии, но он не являлся бесчувственным и безразличным стоиком; в своём жизненном опыте он всегда искал радостные стороны, но он не был слепым и поддавшимся самообману оптимистом. Учитель знал обо всём, что ему было уготовано, и он не страшился. Посвятив такой мир своим последователям, он был вправе сказать: «Да не опечалятся ваши сердца и да не устрашатся».
Таким образом, мир Иисуса есть мир и убеждённость сына, полностью уверенного в том, что его путь во времени и вечности всецело и надёжно опекается и оберегается преисполненным мудрости, любви и могущества духовным Отцом. И это такой мир, который действительно превосходит понимание смертного разума, однако его способно в полной мере испытать верующее человеческое сердце.
2. Прощальные личные наставления.
Учитель закончил давать прощальные наставления и последние напутствия, предназначавшиеся апостолам как группе. После этого он перешёл к прощанию с каждым в отдельности, дав каждому апостолу личный совет и последнее благословение. Апостолы оставались на своих местах вокруг стола, которые они заняли в начале Тайной Вечери, и по мере того, как Учитель обходил стол, беседуя с ними, каждый из них вставал, когда Иисус обращался к нему.
Иоанну Иисус сказал: «Ты, Иоанн, самый младший из моих братьев. Ты был очень близок ко мне, и хотя я люблю всех вас одинаковой любовью, которую отец дарует своим сыновьям, ты был назначен Андреем в качестве одного из трёх апостолов, всегда находившихся возле меня. Кроме того, ты действовал от моего имени – и должен продолжать заниматься этим – в тех вопросах, которые имеют отношение к моей земной семье. И я отправляюсь к Отцу, не сомневаясь в том, что ты, Иоанн, будешь и дальше опекать моих близких во плоти. Пусть их нынешнее замешательство в отношении моей миссии никоим образом не мешает тебе предлагать им всё сочувствие, совет и помощь, которые, как ты знаешь, я предложил бы им, если бы оставался во плоти. И когда все они придут к свету и полностью вступят в царство, вы все с радостью будете приветствовать их, но я надеюсь на то, что ты, Иоанн, поприветствуешь их за меня.
А теперь, когда истекают последние часы моего земного пути, оставайся возле меня, чтобы я мог передать тебе любое сообщение для моей семьи. Что касается труда, доверенного мне Отцом, то он завершён во всём, кроме моей смерти во плоти, и я готов испить эту последнюю чашу. Что же до обязанностей, возложенных на меня моим земным отцом, Иосифом, то я заботился об их выполнении в течение своей жизни; теперь же я должен полагаться на тебя в том, что во всех подобных вопросах ты будешь действовать от моего имени. Я выбрал для этой миссии именно тебя, Иоанн, ибо ты самый младший и потому, скорее всего, переживёшь остальных апостолов.
Однажды мы назвали тебя и твоего брата сынами грома. Ты отправился вместе с нами в путь, будучи решительным и нетерпимым, однако ты во многом изменился с того времени, когда требовал, чтобы я обрушил небесный огонь на головы невежественных и бездумных неверующих. И тебе следует измениться ещё больше. Ты должен стать апостолом новой заповеди, которую я дал вам сегодня вечером. Посвяти свою жизнь тому, чтобы научить своих собратьев любить друг друга, как возлюбил вас я».
Стоя в верхнем зале перед Учителем, со слезами, стекающими по щекам, Иоанн Зеведеев взглянул ему в глаза и сказал: «Так я и сделаю, мой Учитель, но как мне научиться больше любить своих собратьев?» Тогда Иисус ответил: «Ты научишься больше любить своих собратьев, когда вначале научишься больше любить их небесного Отца, и после того, как действительно начнёшь в большей мере интересоваться их благополучием во времени и вечности. И всякий такой человеческий интерес укрепляется отзывчивостью и сочувствием, бескорыстным служением и безграничным прощением. Никто не должен свысока взирать на твою молодость, но я призываю тебя учитывать то, что возраст часто отражает опыт, и что ничто в человеческих делах не может заменить настоящий опыт. Стремись жить мирно со всеми людьми, особенно с твоими друзьями по братству небесного царства. И всегда помни, Иоанн, что не следует конфликтовать с теми душами, которые ты хотел бы обратить к царству».
И затем Учитель, пройдя мимо собственного места, задержался на мгновение у места Иуды Искариота. Апостолы были весьма удивлены тем, что Иуда до сих пор не вернулся, и им очень хотелось знать, почему так опечалилось лицо Иисуса, стоящего у пустого места предателя. Однако никому из них – за исключением, возможно, Андрея, – и в голову не пришло, что их казначей ушёл, чтобы предать своего Учителя, на что Иисус намекнул ранее вечером и во время трапезы. Этот вечер был слишком насыщен событиями, и на время они совершенно забыли про заявление Учителя о том, что один из них предаст его.
Теперь Иисус подошёл к Симону Зелоту, который встал, чтобы выслушать его наставление: «Ты – истинный сын Авраама, но каким же трудом дались мне попытки сделать тебя сыном небесного царства. Я люблю тебя, как любят тебя и все твои братья. Я знаю, что ты любишь меня, Симон, и что ты также любишь царство, но ты по-прежнему стремишься переделать царство на свой собственный лад. Я прекрасно знаю, что в итоге ты постигнешь духовную сущность и смысл моего евангелия и будешь отважно трудиться для его возвещения, но меня терзает то, что может случиться с тобой после моего ухода. Я был бы рад, если бы знал, что ты не оступишься; я был бы счастлив, если бы знал, что после того, как я отправлюсь к Отцу, ты не перестанешь быть моим апостолом и будешь должным образом вести себя как посланник небесного царства».
Не успел Иисус завершить своё напутствие Симону Зелоту, как этот пламенный патриот, вытирая глаза, ответил: «Учитель, не беспокойся за мою преданность. Я порвал со всем, чтобы посвятить свою жизнь установлению твоего царства на земле, и я не дрогну. До сих пор я справлялся со всеми разочарованиями, и я не оставлю тебя».
Тогда, положив руку на плечо Симону, Иисус сказал: «Твои слова не могут не ободрять меня, особенно в такое время; однако, мой добрый друг, ты до сих пор не знаешь, о чём говоришь. Я ни на мгновение не стал бы сомневаться в твоей преданности, твоём рвении; я знаю, что ты, не колеблясь, отправился бы в бой и отдал бы за меня жизнь, как сделали бы и остальные (и все они решительно закивали головами), но этого от тебя не потребуется. Я уже не раз говорил вам, что царство моё не от мира сего, и что мои ученики не будут сражаться за его установление. Я много раз говорил тебе об этом, Симон, но ты отказываешься смотреть правде в глаза. Меня беспокоит не твоя преданность мне и царству, а то, что ты будешь делать, когда я уйду и ты, наконец, осознаешь, что не понимал смысла моего учения и что тебе придётся изменить свои ошибочные представления, привести их в соответствие с реальностью другого, духовного типа отношений в царстве?».
Симон хотел сказать что-то ещё, но Иисус жестом остановил его и продолжал: «Никто из моих апостолов не превосходит тебя в искренности и чистосердечии, но после моего ухода ни один из них не будет так же расстроен и обескуражен, как ты. Во всех твоих разочарованиях мой дух будет с тобой, и эти братья твои не оставят тебя. Помни, чему я учил вас об отношении гражданства на земле к сыновству в божественном царстве Отца. Хорошо поразмысли над всеми моими словами о том, что следует отдавать кесарю кесарево, а Богу – Богово. Посвяти свою жизнь, Симон, тому, чтобы показать, сколь успешно смертный человек способен выполнять мой наказ об одновременном признании мирских обязанностей в отношении гражданских властей и духовном служении в братстве царства. Если ты будешь учиться у Духа Истины, то никогда не будет возникать противоречий между требованиями земного гражданства и небесного сыновства, если только мирские правители не потребуют от тебя почитания и поклонения, которые подобают одному только Богу.
И ещё, Симон: когда, наконец, ты действительно поймёшь всё это, – и после того, как ты преодолеешь свою подавленность и отправишься в путь, со всей мощью провозглашая это евангелие, – никогда не забывай, что я был с тобой на протяжении всего периода твоих разочарований, и что я останусь с тобой до самого конца. Ты навсегда останешься моим апостолом, и когда ты будешь готов воспользоваться своим духовным зрением и полнее подчинишь свою волю воле небесного Отца, то вернёшься к своим трудам в качестве моего посланника, и никто не отнимет у тебя данных мною полномочий только потому, что ты медленно постигаешь истины, которым я учил тебя. Итак, Симон, я ещё раз предупреждаю тебя: взявшие меч от меча и погибнут; те же, кто трудится в духе, достигают вечной жизни в грядущем царстве с радостью и миром в царстве нынешнем. И когда порученный тебе земной труд подойдёт к концу, ты, Симон, воссядешь вместе со мной в моём небесном царстве. Ты действительно увидишь царство, о котором мечтаешь, но не в этой жизни. Продолжай верить в меня и в то, что я раскрыл тебе, и ты обретёшь дар вечной жизни».
Завершив своё обращение к Симону Зелоту, Иисус подошёл к Матфею Левию и сказал: «Тебе больше не нужно пополнять апостольскую казну. Скоро, очень скоро все вы будете рассеяны; вы будете лишены даже утешающего и укрепляющего общения с кем-либо из своих собратьев. Идя вперёд с проповедью евангелия царства, вам придётся искать себе новых товарищей. В период вашей подготовки я отправлял вас по двое; теперь я покидаю вас, и когда вы справитесь с потрясением, вы отправитесь в путь по одному во все концы земли, возвещая благую весть о том, что возрождённые верой смертные являются сынами Бога».
После этого Матфей спросил: «Однако, Учитель, кто пошлёт нас, и как мы узнаем, куда идти? Укажет ли Андрей нам путь?» Иисус ответил: «Нет, Левий, Андрей больше не будет руководить вами при возвещении евангелия. Конечно, пока не придёт новый учитель, Андрей будет продолжать оставаться вашим другом и советчиком, после чего Дух Истины поведёт каждого из вас в мир, где вы будете трудиться для расширения царства. Ты во многом изменился с того дня в таможне, когда стал моим последователем, но ещё многое должно произойти в твоей жизни, прежде чем ты сможешь представить себе царство, где язычник сидит рядом с евреем в братском союзе. Однако продолжай и дальше следовать своему стремлению привести в царство своих еврейских собратьев, а когда удовлетворишься сполна, со всей мощью обратись к иноверцам. В одном можешь быть уверен, Левий: ты завоевал доверие и любовь твоих братьев; все они любят тебя». (И все десять молча кивнули в знак согласия со словами Учителя.)
«Левий, я многое знаю о твоих тревогах, жертвах и усилиях, связанных с пополнением казны, о чём не знают твои собратья, и я рад тому, что, хотя с нами и нет казначея, ставший посланником мытарь присутствует здесь, на моём прощальном собрании с вестниками царства. Я молюсь о том, чтобы ты смог увидеть смысл моего учения глазами духа. И когда в твоём сердце поселится новый учитель, продолжай следовать его водительству, и пусть твои братья – как и весь мир – увидят, что способен сделать Отец для презренного сборщика пошлин, который решился последовать за Сыном Человеческим и уверовать в евангелие царства. С самого начала, Левий, я любил тебя так же, как и этих остальных галилеян. А потому, хорошо зная, сколь чуждо лицеприятие Отцу или Сыну, никогда не проводи различий между теми, кто благодаря твоему служению обретает веру в евангелие. Пусть же вся твоя грядущая жизнь, Матфей, будет показывать всем людям, что Бог нелицеприятен, что в глазах Бога и в братстве царства все люди равны, все верующие являются сынами Бога».
Затем Иисус подошёл к Иакову Зеведееву, который встал и молча выслушал Учителя, обратившегося к нему со словами: «Иаков, когда ты и твой младший брат однажды пришли ко мне, пытаясь добиться для себя особых привилегий в царстве, и я сказал вам, что одарение такими почестями является прерогативой Отца, я спросил вас, можете ли пить мою чашу, и вы оба ответили, что можете. Даже если тогда ты и не мог этого сделать – и даже если ты не можешь сделать этого сейчас, – вскоре ты будешь подготовлен к этому теми испытаниями, на пороге которых ты стоишь. В тот раз вы разгневали таким поведением своих собратьев. Даже если они ещё не до конца простили тебя, они простят, когда увидят, что ты тоже пьёшь мою чашу. Каким бы долгим или коротким ни оказалось твоё служение, пусть душа твоя будет терпеливой. Когда прибудет новый учитель, позволь ему научить тебя спокойному состраданию и той благожелательной терпимости, которая рождается из возвышенной уверенности во мне и совершенного подчинения воле Отца. Посвяти свою жизнь тому, чтобы продемонстрировать объединение человеческой любви и божественного достоинства ученика, который знает Бога и уверовал в Сына. И все, кто живёт такой жизнью, будут раскрывать евангелие даже своей смертью. Ты и твой брат Иоанн пойдёте различными путями, и возможно, что один из вас воссядет со мной в вечном царстве намного раньше другого. Тебе будет значительно легче, если ты усвоишь, что истинная мудрость подразумевает не только мужество, но и благоразумие. Ты должен научиться сочетать решительность с прозорливостью. Ещё придут те величайшие моменты, когда мои ученики, не колеблясь, будут отдавать свою жизнь за евангелие, однако при всех обычных обстоятельствах намного лучше умиротворять гнев неверующих, чтобы иметь возможность жить и продолжать проповедовать благую весть. В той мере, в какой это будет в твоей власти, живи как можно дольше на земле, дабы твоя многолетняя жизнь была плодотворной и обратила множество душ к небесному царству».
Завершив своё обращение к Иакову Зеведееву, Учитель прошёл в конец стола, где сидел Андрей, и, глядя в глаза своему верному помощнику, сказал: «Андрей, ты был моим верным представителем в качестве главы посланников небесного царства. Хотя порой ты и сомневался, а иногда проявлял опасную робость, всё же ты всегда был неподдельно справедлив и в высшей степени честен в отношениях со своими товарищами. С тех пор как ты и твои братья были посвящены в вестники царства, вы осуществляли самоуправление во всех административных вопросах вашей группы – если не считать того, что я назначил тебя главой этих избранных апостолов. Ни в одном другом мирском вопросе я не контролировал твоих решений и не влиял на них. И я поступал так для того, чтобы у вас был руководитель, под началом которого проходили бы все последующие совещания вашей группы. В моей вселенной и во вселенной вселенных моего Отца мы относимся к нашим сынам-братьям как к индивидуумам во всех их духовных отношениях, но в случае взаимоотношений в группах мы всегда обеспечиваем вполне определённое руководство. Наше царство – это мир порядка, а потому везде, где двое или большее число созданий сотрудничают друг с другом, они всегда наделяются полномочным руководством.
А теперь, Андрей, поскольку ты руководишь своими братьями данной мною властью, и поскольку ты служил в этой роли в качестве моего личного представителя, а также ввиду того, что я собираюсь покинуть вас и отправиться к Отцу, я освобождаю тебя от какой-либо ответственности, связанной с исполнением этих мирских административных обязанностей. Отныне ты будешь обладать только теми правами в отношении своих братьев, которые ты заслужишь как духовный лидер и которые будут открыто признаны ими. Впредь ты сможешь пользоваться властью над своими братьями только в том случае, если они вернут тебе такое право специальным решением после того, как я отправлюсь к Отцу. Однако это освобождение от ответственности в качестве административного главы этой группы ни в коей мере не уменьшает твоей моральной ответственности – обязанности сделать всё, что в твоих силах, чтобы твёрдо и с любовью удержать твоих братьев вместе во время тяжких испытаний, на пороге которых мы стоим, – в дни между моим уходом во плоти и прибытием нового учителя, который будет жить в ваших сердцах и в итоге приведёт вас ко всякой истине. Готовясь покинуть вас, я хотел бы полностью освободить тебя от административной ответственности, истоки и полномочия которой обусловлены моим присутствием в качестве одного из вас. Отныне я буду осуществлять только духовную власть над вами и среди вас.
Если твои братья пожелают, чтобы ты и впредь оставался их советником, я предписываю, чтобы во всех вопросах мирского или духовного характера ты делал всё, что в твоих силах, для укрепления мира и согласия между различными группами искренне верующих в евангелие. Посвяти оставшуюся часть своего земного пути воплощению в жизнь братской любви между твоими собратьями. Будь добр к моим братьям во плоти, когда они обретут полную веру в это евангелие; проявляй любовь и беспристрастную преданность грекам на Западе и Абнеру на Востоке. Хотя мои апостолы вскоре рассеются по всему свету, возвещая благую весть о спасительном богосыновстве, ты должен удерживать их вместе в течение смутного времени, на пороге которого мы стоим, – в период тяжёлых испытаний, когда вы должны будете научиться верить в это евангелие без моего личного присутствия, терпеливо ожидая прибытия нового учителя, Духа Истины. Итак, Андрей, хотя в глазах людей на твою долю может и не выпасть великих дел, довольствуйся своим положением учителя и советника тех, кто будет вершить такие дела. Выполняй свой труд на земле до конца, после чего ты продолжишь своё служение в вечном царстве, – ибо разве я не говорил вам много раз, что у меня есть и другие овцы, которые не принадлежат к этому стаду?».
После этого Иисус подошёл к близнецам Алфеевым и, встав между ними, сказал: «Мои малые дети, вы – одна из трёх пар братьев, решивших следовать за мной. Все шестеро успешно трудились в мире со своими братьями, но никто не делал этого лучше вас. Нас ждут тяжёлые времена. Возможно, вы не поймёте всего, что случится с вами и вашими собратьями, но никогда не сомневайтесь в том, что однажды вы были призваны к труду на благо царства. Какое-то время вам не придётся иметь дела с людскими толпами, но не унывайте: когда труд вашей жизни завершится, я приму вас на небе, где, во славе, вы расскажете о своём спасении серафическому множеству и многочисленным высоким Сынам Бога. Посвятите свою жизнь возвышению будничного труда. Покажите всем людям на земле и ангелам на небе, сколь радостно и мужественно смертный человек, призванный на время для особого служения Богу, способен возвращаться к своим прежним занятиям. Если случится так, что ваш труд во внешних делах царства временно завершится, возвращайтесь к своим прежним занятиям с новым просветлением, приобретённым в опыте богосыновства, и с возвышенным сознанием того, что для богопознавшего человека не существует таких вещей, как будничное занятие или мирской труд. Для вас – тех, кто трудился вместе со мной, – всё стало священным, и всякий земной труд стал служением самому Богу-Отцу. И когда вы услышите о делах ваших бывших товарищей-апостолов, возрадуйтесь вместе с ними и продолжайте свой каждодневный труд в качестве тех, кто ожидает Бога и служит в этом ожидании. Вы были моими апостолами, и вы всегда будете ими, и я буду помнить о вас в грядущем царстве».
После этого Иисус подошёл к Филиппу, который, стоя, выслушал следующий наказ Учителя: «Филипп, ты задал мне много нелепых вопросов, но я приложил все силы, чтобы ответить на каждый из них, и теперь я хотел бы дать ответ на последний из таких вопросов, возникавших в твоём чрезвычайно искреннем, но бездуховном разуме. В течение всего времени, пока я обходил стол, приближаясь к тебе, ты повторял про себя: „Как мне быть, если Учитель уйдёт и оставит нас одних в мире?» О, маловерный! И всё же, тебе даровано не меньше, чем многим твоим братьям. Ты был хорошим экономом, Филипп. Лишь несколько раз ты подвёл нас, и один из таких случаев мы использовали для того, чтобы прославить Отца. Вскоре ты сложишь с себя обязанности эконома и должен будешь активнее заняться тем трудом, к которому ты был призван, – проповедью этого евангелия царства. Филипп, ты всегда хотел, чтобы тебе показали, и очень скоро ты станешь свидетелем великих событий. Было бы намного лучше, если бы ты увидел всё это глазами своей веры, но поскольку ты был искренним даже в своих материальных взглядах, ты увидишь, как слова мои сбываются при твоей жизни. А затем, когда ты будешь благословлён духовным зрением, обратись к своему труду: посвяти жизнь тому, чтобы вести людей на поиск Бога и вечных реальностей, пользуясь глазами духа, а не материального разума. Помни, Филипп: тебя ждёт великая миссия на земле, ибо мир полон тех, кто смотрит на жизнь точно так же, как до сих пор смотрел ты. Тебе уготован великий труд, и когда он будет завершён в вере, ты придёшь ко мне в моё царство, и я с великой радостью покажу тебе то, чего не видели глаза, не слышали уши и не постигал смертный разум. Пока же стань, как малое дитя в царстве духа, и позволь мне, в качестве духа нового учителя, вести тебя вперёд в духовном царстве. Так я смогу сделать для тебя много такого, что было недоступно мне, пока я пребывал вместе с тобой в виде смертного создания этого мира. И всегда помни, Филипп: видевший меня видел Отца».
После этого Учитель подошёл к Нафанаилу. Когда Нафанаил встал, Иисус попросил его сесть и, присев рядом с ним, сказал: «Нафанаил, с тех пор, как ты стал моим апостолом, ты научился быть выше предрассудков и стал более терпимым. Однако тебе предстоит ещё многому научиться. Ты был благословением для своих собратьев; твоя неизменная искренность была для них постоянным предостережением. Когда я уйду, может случиться так, что эта откровенность помешает твоим отношениям с братьями – как прежними, так и новыми. Тебе следует усвоить, что даже самая благая мысль должна выражаться так, чтобы соответствовать интеллектуальному статусу и духовному развитию слушателя. Искренность приносит огромную пользу труду на благо царства, когда она идёт рука об руку с благоразумием.
Если бы ты научился трудиться вместе со своими братьями, ты мог бы добиться более прочных результатов, но, если случится так, что ты отправишься на поиски своих единомышленников, посвяти свою жизнь доказательству того, что богопознавший ученик может стать строителем царства даже тогда, когда он одинок в мире и полностью оторван от других верующих. Я знаю, что ты будешь верен до конца, и придёт время, когда я познакомлю тебя с расширенным служением в моём небесном царстве».
Тогда Нафанаил обратился к Иисусу, задав ему следующий вопрос: «Я слушаю твоё учение с тех пор, как ты впервые призвал меня к служению на благо этого царства, но я должен чистосердечно признаться в том, что я не до конца понимаю всё, что ты говоришь нам. Я не знаю, чего ждать дальше, и я полагаю, что большинство моих братьев также растеряны, но они не решаются признаться в своём смущении. Можешь ли ты помочь мне?» Положив руку на плечо Нафанаилу, Иисус сказал: «Мой друг, неудивительно, что ты пришёл в замешательство, пытаясь постичь смысл моих духовных учений, поскольку ты столь ограничен традиционными еврейскими предубеждениями и столь смущён своим упорным стремлением толковать моё евангелие в духе учений книжников и фарисеев.
Я многому научил вас словом, и я прожил среди вас свою жизнь. Я сделал всё возможное для просвещения вашего разума и раскрепощения ваших душ, а то, что вы не смогли извлечь из моих учений и моей жизни, вы должны быть готовы получить у главного учителя – практического опыта. И во всяком новом опыте, который ждёт вас, я буду идти впереди вас, и Дух Истины будет с вами. Не бойтесь: то, что вы неспособны постигнуть сейчас, новый учитель раскроет вам после своего прихода в оставшийся период вашей жизни на земле и далее – во время вашей подготовки на протяжении вечных эпох».
И затем Учитель, обернувшись ко всем апостолам, сказал: «Пусть вас не обескураживает то, что вы не можете постичь весь смысл евангелия. Вы являетесь лишь конечными, смертными людьми, я же учил вас бесконечному, божественному и вечному. Будьте терпеливы и мужественны, ибо в вашем распоряжении – нескончаемые века для того, чтобы продолжить постепенное накопление опыта обретения совершенства, подобного совершенству Отца в Раю».
После этого Иисус подошёл к Фоме, который стоя выслушал следующие слова: «Фома, тебе часто не хватало веры, но несмотря на периодические сомнения, ты всегда сохранял мужество. Я хорошо знаю, что лжепророки и лжеучителя не обманут тебя. Когда я уйду, твои братья будут ещё больше ценить твой критический подход к новым учениям. А когда в грядущую эпоху вы будете рассеяны по всему свету, помни о том, что ты остаёшься моим посланником. Посвяти свою жизнь великому делу – покажи, что критически настроенный материальный человеческий разум способен одержать победу над инерцией интеллектуального сомнения, когда он сталкивается с проявлением живой истины в опыте рождённых в духе мужчин и женщин, приносящих в своей жизни духовные плоды и любящих друг друга, как я возлюбил вас. Фома, я рад, что ты был с нами, и я знаю, что после короткого периода смятения ты продолжишь служить царству. Твои сомнения озадачивали твоих братьев, но они никогда не беспокоили меня. Я уверен в тебе, и я пойду перед тобой даже в самые отдалённые края земли».
После этого Учитель подошёл к Симону Петру, который встал, когда Иисус обратился к нему со словами: «Пётр, я знаю, что ты любишь меня и посвятишь свою жизнь открытому возвещению этого евангелия царства евреям и язычникам, но меня тревожит то, что годы тесного общения со мной не принесли тебе большей пользы, – не научили тебя думать, прежде чем говорить. Какие испытания тебе придётся пройти, прежде чем ты станешь осмотрительным в своих речах? Сколько хлопот ты принёс нам своими необдуманными высказываниями, своей безапелляционной самоуверенностью! И если ты не справишься с этим изъяном, тебя ждёт намного больше неприятностей. Ты знаешь, что несмотря на эту слабость, твои братья любят тебя, и ты должен также понять, что этот недостаток ни в коей мере не ослабляет моей любви к тебе, но он уменьшает приносимую тобой пользу и служит источником постоянных неприятностей для тебя. Однако ты обязательно извлечёшь хороший урок из тех испытаний, которые ждут тебя сегодня же ночью. И то, что я говорю тебе сейчас, Симон Пётр, я говорю также всем остальным твоим братьям, собравшимся здесь: этой ночью вас ждёт великая опасность усомниться во мне. Вы знаете, что написано: «Поражён будет пастырь, и разбегутся овцы». Когда меня не станет, появится огромная опасность того, что некоторые из вас не устоят перед сомнениями и оступятся из-за того, что уготовано мне. Но я обещаю вам ненадолго вернуться к вам, а затем отправлюсь прежде вас в Галилею».
Тогда Пётр положил руку на плечо Иисусу и сказал: «Даже если все мои братья поддадутся сомнениям из-за тебя, я обещаю, что не усомнюсь ни в чём, что бы ты ни сделал. Я буду вместе с тобой и, если потребуется, умру за тебя».
Глядя во влажные от слёз глаза Петра, который стоял перед своим Учителем, дрожащий от сильного волнения и переполняемый подлинной любовью к нему, Иисус сказал: «Пётр, истинно, истинно говорю тебе, что не пропоёт петух этой ночью, как ты трижды или четырежды отречёшься от меня. И то, что тебе не удалось усвоить в мирном общении со мной, ты усвоишь во многих бедах и страданиях. И после того, как ты выучишь этот полезный для тебя урок, тебе следует укрепить своих братьев и продолжить жить жизнью, посвящённой проповеди этого евангелия, – даже если ты попадёшь в тюрьму и, возможно, последуешь за мной, заплатив высшую плату за любвеобильное служение при создании царства Отца.
Но запомни моё обещание: когда я воскресну, я останусь с вами на время, прежде чем отправиться к Отцу. Так и этой ночью я буду просить Отца, чтобы он укрепил каждого из вас перед теми испытаниями, которые так скоро ждут вас. Я люблю всех вас той же любовью, какой Отец любит меня, и потому отныне все вы должны любить друг друга так же, как я возлюбил вас».
И, спев псалом, они отправились в лагерь на Елеонскую гору.
Было около десяти часов вечера, когда в этот четверг Иисус повёл одиннадцать апостолов из дома Илии и Марии Марк назад в Гефсиманский лагерь. Иоанн Марк, начиная со дня, проведённого вместе с Иисусом в горах, считал своим делом не спускать с Учителя глаз. Испытывая потребность во сне, Иоанн смог отдохнуть в течение нескольких часов, пока Учитель находился со своими апостолами в верхнем зале, однако услышав, как они спускаются вниз, он поднялся и, быстро накинув на себя хитон, отправился вслед за ними через город, ручей Кедрон и далее, к их уединённому лагерю, который находился по соседству с Гефсиманским Парком. Всю эту ночь и следующий день Иоанн Марк оставался вблизи Учителя, благодаря чему стал свидетелем всех дальнейших событий и услышал многое из того, что было сказано Учителем, начиная с этого времени и вплоть до распятия.
Пока Иисус и одиннадцать шли назад в лагерь, апостолы начали интересоваться, почему столь долго отсутствует Иуда, и обсуждали между собой слова Учителя, предсказавшего, что один из них предаст его; и тут они впервые заподозрили, что с Иудой Искариотом что-то неладно. Однако они начали открыто высказывать своё мнение об Иуде только после того, как прибыли в лагерь и увидели, что его там нет, что он не ждёт и не встречает их. Когда все они окружили Андрея, допытываясь у него, что случилось с Иудой, их руководитель только заметил: «Я не знаю, где Иуда, но боюсь, что он покинул нас».
1. Последняя общая молитва.
Вскоре после возвращения в лагерь Иисус сказал им: «Мои друзья и братья, совсем недолго мне осталось быть с вами, и я желаю, чтобы мы уединились и помолились небесному Отцу, прося укрепить и поддержать нас в этот час и впредь во всяком труде, который нам предстоит совершить во имя его».
Сказав это, Иисус повёл их вверх по склону Елеонской горы, и вскоре они поднялись на большую плоскую скалу, откуда был виден весь Иерусалим. Иисус велел им стать вокруг и преклонить колена, как в день их рукоположения, а затем – величественно стоя посреди них в мягком свете луны, – он возвёл глаза к небу и произнёс молитву:
«Отец, пришёл мой час; прославь же Сына своего, чтобы и Сын мог прославить тебя. Я знаю, что ты дал мне всю власть над всеми живыми созданиями в моих владениях, и я дам вечную жизнь всем, кто станет вероисповедными сынами Бога. И вечная жизнь послужит тому, чтобы мои создания познали тебя как единого истинного Бога и Отца всего сущего, и чтобы они уверовали в того, кого ты послал в мир. Отец, я прославил тебя на земле и совершил то, что ты поручил мне исполнить. Я почти уже завершил своё посвящение детям нашего общего творения; мне остаётся только завершить свою жизнь во плоти. О, мой Отец, прославь меня той славой, что знал я с тобой ещё до основания этого мира, и прими меня вновь по правую руку.
Я явил тебя людям, которых ты избрал в этом мире и дал мне. Они твои, ибо всякая жизнь находится в твоих руках; ты дал их мне, и я жил среди них и учил их путям жизни, и они уверовали. Эти люди начинают видеть, что всё моё исходит от тебя, и что жизнь, которую я проживаю во плоти, призвана познакомить миры с моим Отцом. Истину, данную тобою мне, я раскрыл им. Эти мои друзья и посланники всегда искренне желали принять твоё слово. Я говорил им, что пришёл от тебя, что ты послал меня в этот мир и что вскоре я вернусь к тебе. Отец, молю тебя об этих избранных. И я молюсь о них не так, как я молился бы об этом мире, а как о тех, кого я избрал в мире представлять меня после того, как я вернусь к твоему труду, – так же, как я представлял тебя в этом мире, пребывая здесь во плоти. Эти люди – мои; ты дал их мне, но всё то, что является моим, извечно принадлежит тебе, а всё то, что было твоим, ты сделал моим. Ты был прославлен во мне, и теперь я молю о том, чтобы я прославился в этих людях. Я не могу более оставаться в этом мире; я возвращаюсь к труду, который ты поручил мне исполнять. Я должен оставить этих людей здесь представлять нас и наше царство среди людей. Отец, сейчас, когда я готовлюсь отдать свою жизнь во плоти, сохрани преданность этих людей. Помоги моим друзьям быть едиными в духе, как едины мы. Пока я оставался с ними, я мог охранять и направлять их, но теперь я ухожу. Будь рядом с ними, Отец, пока мы не сможем прислать нового учителя, который утешит и укрепит их.
Ты дал мне двенадцать человек, и я сохранил их всех, кроме одного, сына мести, кто решил отказаться от братства с нами. Эти люди слабы и немощны, но я знаю, что мы можем положиться на них; все они любят меня так же, как почитают тебя. Хотя они и должны много пострадать за меня, я желаю, чтобы они исполнились также радостью, уверенные в своём богосыновстве в царстве небесном. Я передал этим людям твоё слово и научил их истине. Возможно, мир возненавидит их, как возненавидел меня, но я не прошу, чтобы ты забрал их из этого мира, – только о том, чтобы удержал их от зла в этом мире. Освяти их истиной; слово твоё есть истина. Как ты послал меня в этот мир, так и я собираюсь послать этих людей в мир. Ради них я жил среди людей и посвятил свою жизнь твоему служению, дабы я мог воодушевить их на очищение истиной, которой я научил их, и любовью, которую я раскрыл им. Я хорошо знаю, Отец мой, что мне не нужно просить тебя хранить моих братьев после моего ухода; я знаю, что ты любишь их, но я делаю это для того, чтобы они могли лучше осознать, что Отец любит смертных так же, как их любит Сын.
А теперь, Отец мой, я хотел бы вознести молитву не только об этих одиннадцати, но и обо всех иных, кто ныне верует, или кто может впредь уверовать в евангелие царства через слово их грядущего служения. Я хочу, чтобы все они были едины, как едины мы с тобой. Ты во мне, и я в тебе, и я желаю, чтобы эти верующие также были в нас, чтобы оба наших духа пребывали в них. Если мои дети будут едины, как едины мы с тобой, и, если они будут любить друг друга, как возлюбил их я, все люди поверят, что я пришёл от тебя, и возжелают принять раскрытое мною откровение истины и славы. Славу, данную мне тобою, я раскрыл этим верующим. Как ты жил со мною в духе, так и я жил с ними во плоти. Как ты был един со мной, так и я был един с ними, и так новый учитель всегда будет един с ними и в них. И всё это сделано мною для того, чтобы мои братья во плоти могли узнать, что Отец любит их так же, как их любит Сын, и что ты любишь их так же, как меня. Отец, трудись со мною над спасением этих верующих, чтобы вскоре они могли прийти и остаться со мною в славе, а затем идти дальше для воссоединения с тобою в объятиях Рая. Я хотел бы, чтобы те, кто служит со мною в смирении, явились ко мне в славе, дабы увидеть всё, что передано тобою мне, в качестве собираемого в вечности урожая, посеянного во времени в облике смертной плоти. Я желаю показать моим земным братьям ту славу, что я знал с тобою ещё до существования этого мира. Этот мир почти не знает тебя, праведный Отец, но я знаю тебя, и я раскрыл тебя этим верующим, и они раскроют твоё имя другим поколениям. А теперь я обещаю им, что ты будешь с ними в этом мире, как ты был со мною, – точно так же».
Несколько минут одиннадцать апостолов продолжали стоять, преклонив колена вокруг Иисуса, после чего они молча поднялись и отправились назад в находившийся рядом лагерь.
Иисус молился о единстве своих последователей, но он не желал единообразия. Грех порождает однообразную инерцию зла, однако праведность взращивает творческий дух индивидуального опыта в живых реальностях вечной истины и в прогрессивном общении божественных духов Отца и Сына.
В духовных отношениях верующего сына и божественного Отца не может быть доктринальной окончательности и сектантского сознания превосходства своей группы над другими.
В этой своей последней молитве вместе с апостолами Учитель ссылался на то, что он явил миру имя Отца. Именно это он совершил, раскрывая Бога через его ставшую совершенной жизнь во плоти. Отец небесный пытался раскрыть себя Моисею, но он не смог пойти дальше провозглашения: «Я ЕСТЬ». А когда у него попросили расширить это откровение, было раскрыто лишь одно: «Я ЕСТЬ то, что Я ЕСТЬ». Когда же Иисус завершил свою земную жизнь, имя Отца было раскрыто в такой мере, что Учитель, являвшийся воплощением Отца, мог воистину сказать:
Я есть хлеб жизни.
Я есть живая вода.
Я есть свет миру.
Я есть желание всех веков.
Я есть открытая дверь к вечному спасению.
Я есть реальность бесконечной жизни.
Я есть добрый пастырь.
Я есть путь бесконечного совершенства.
Я есть воскресение и жизнь.
Я есть тайна вечного спасения.
Я есть путь, истина и жизнь.
Я есть бесконечный Отец моих конечных детей.
Я есть истинная виноградная лоза, а вы – ветви.
Я есть надежда всех познавших живую истину.
Я есть живой мост из одного мира в другой.
Я есть живая связь между временем и вечностью.
Так Иисус расширил живое раскрытие имени Отца для всех поколений. Как божественная любовь раскрывает сущность Бога, так вечная истина всё более и более раскрывает его имя.
2. За час до предательства.
Апостолы были чрезвычайно потрясены тем, что вернувшись в лагерь, не нашли там Иуду. Пока одиннадцать горячо обсуждали своего вероломного собрата, Давид Зеведеев и Иоанн Марк отвели Иисуса в сторону и признались ему, что уже в течение нескольких дней они следили за Иудой и знали, что он собирается выдать Учителя врагам. Иисус выслушал их, но в ответ лишь сказал: «Друзья мои, ничто не может случиться с Сыном Человеческим, если того не пожелает Отец. Пусть не тревожатся ваши сердца; всё происходит во славу Бога и во спасение людей».
Бодрое настроение Иисуса угасало. В течение этого часа он становился всё более серьёзным и даже печальным. Возбуждённые апостолы не хотели возвращаться в свои палатки даже после того, как их попросил о том сам Учитель. Вернувшись после разговора с Давидом и Иоанном, он произнёс последние слова, обращённые ко всем одиннадцати: «Друзья мои, ступайте отдыхать. Подготовьтесь к завтрашним трудам. Помните, что мы должны подчинить себя воле небесного Отца. Мир мой оставляю вам». И после этих слов он показал им жестом, чтобы они расходились по своим палаткам, но когда они уже уходили, он окликнул Петра, Иакова и Иоанна и сказал им: «Я хочу, чтобы вы ненадолго остались со мной».
Апостолы заснули только потому, что буквально падали от усталости; они недосыпали с самого прибытия в Иерусалим. До того, как они разошлись на ночлег, Симон Зелот привёл их в свою палатку, где были сложены мечи и другое оружие, и выдал каждому боевое снаряжение. Все взяли это оружие и опоясались мечами, кроме Нафанаила. Отказываясь вооружиться, Нафанаил сказал: «Братья мои, Учитель не раз говорил нам, что его царство не от мира сего, и что его ученики не должны добиваться установления царства мечом. Я верю в это; я не думаю, что Учителю нужно, чтобы мы пользовались мечами для его защиты. Все мы видели его великую силу и знаем, что он мог бы защитить себя от врагов, если бы пожелал. Если он не станет сопротивляться своим врагам, то это значит, что такое поведение означает стремление исполнить волю Отца. Я буду молиться, но я не подниму меч». После этих слов Нафанаила Андрей вернул меч Симону Зелоту. Поэтому девять из них были вооружены, когда они расстались на ночь.
Негодование из-за того, что Иуда оказался предателем, на мгновение затмило всё остальное в разумах апостолов. Замечание Учителя относительно Иуды, сделанное во время последней молитвы, открыло им глаза на то, что он отверг их.
Когда восемь апостолов, наконец, разошлись по своим палаткам, и в то время как Пётр, Иаков и Иоанн стояли рядом в ожидании указаний Учителя, Иисус окликнул Давида Зеведеева: «Пришли ко мне своего самого быстрого и надёжного гонца». Когда Давид привёл к Учителю некоего Иакова – бывшего курьера срочной связи между Иерусалимом и Вифсаидой – Иисус, обращаясь к нему, сказал: «Как можно скорее отправляйся к Абнеру в Филадельфию и скажи ему: «Учитель приветствует тебя и сообщает, что пришёл час, когда он будет предан в руки врагов, которые убьют его, но что он воскреснет из мёртвых и вскоре, прежде чем отправиться к Отцу, явится тебе и даст тебе наставления, которым ты будешь следовать, пока в ваших сердцах не поселится новый учитель»». Удовлетворившись тем, как Иаков выучил это сообщение, Иисус отправил его в путь со словами: «Не бойся никого из людей, Иаков, ибо этой ночью незримый вестник будет бежать рядом с тобой».
После этого Иисус повернулся к главе гостивших у них греков, которые разместились в том же лагере, и сказал: «Брат мой, не тревожься из-за того, что должно произойти, ибо я уже предупреждал тебя о том. Сын Человеческий будет убит по наущению его врагов – первосвященников и еврейских правителей, но я воскресну, чтобы немного побыть с вами, прежде чем отправиться к Отцу. И когда ты станешь свидетелем всех эти событий, восславь Бога и укрепи своих братьев».
Обычно каждый из апостолов лично желал Учителю спокойной ночи, однако в этот вечер они были столь поглощены внезапным осознанием предательства Иуды и находились под столь сильным впечатлением от необычного характера прощальной молитвы Учителя, что выслушав его прощальное напутствие, молча разошлись.
Прощаясь той ночью с Андреем, Иисус сказал ему:«Андрей, сделай всё возможное, чтобы удержать своих братьев вместе, пока я не приду к вам вновь, после того как выпью эту чашу. Укрепи своих братьев, помня, что я уже обо всём рассказал вам. Да пребудет с тобой мир».
Никто из апостолов не предполагал, что этой ночью может что-то случиться, ибо было уже очень поздно. Они стремились выспаться, чтобы встать пораньше и приготовиться к худшему. Они считали, что первосвященники попытаются арестовать Учителя ранним утром, ибо никакая мирская работа не могла выполняться после полудня в день подготовки к празднованию Пасхи. Только Давид Зеведеев и Иоанн Марк понимали, что враги Иисуса явятся сюда вместе с Иудой именно в эту ночь.
Давид условился о том, что будет стоять на страже на верхней тропе, которая выходила к дороге, соединявшей Вифанию с Иерусалимом, а Иоанн Марк должен был следить за дорогой, поднимавшейся вдоль Кедрона в Гефсиманию. Перед тем, как отправиться исполнять свою добровольную обязанность, – стоять на часах, – Давид попрощался с Иисусом, сказав: «Учитель, я с огромной радостью служил тебе. Мои братья являются твоими апостолами, я же с превеликим удовольствием занимался более скромным трудом, добросовестно выполняя его. И когда тебя не станет, я буду скучать по тебе всем своим сердцем». И тогда Иисус ответил Давиду: «Давид, сын мой, другие исполняли то, что им было велено; ты же выполнял свою службу по собственной воле, и твоя преданность не осталась незамеченной мною. Когда-нибудь и ты будешь служить вместе со мной в вечном царстве».
И затем, перед тем как занять свой пост на верхней тропе, Давид сказал Иисусу: «Знаешь, Учитель, я послал за твоей семьёй, и гонец передал мне, что этим вечером они прибыли в Иерихон. Они будут здесь в начале первой половины дня, ибо для них было бы опасно идти по этой страшной дороге ночью». Взглянув на Давида, Иисус сказал лишь: «Да будет так, Давид».Когда Давид поднялся на Елеонскую гору, Иоанн Марк встал на страже рядом с дорогой, которая проходила вдоль ручья, спускаясь к Иерусалиму. И он остался бы на своём посту, если бы не его страстное желание быть рядом с Иисусом и знать, что происходит. Вскоре после того, как Давид покинул его, и когда Иоанн Марк увидел, что Иисус направляется вместе с Петром, Иаковом и Иоанном в соседнюю лощину, привязанность к Иисусу и любопытство овладели им с такой силой, что он покинул свой пост и последовал за ними, прячась в кустах, откуда видел и слышал всё, что происходило в течение этих последних минут в саду и непосредственно перед тем, как Иуда и вооружённые стражники явились арестовать Иисуса.
В то время как в лагере Учителя происходили все эти события, Иуда Искариот совещался с начальником храмовой стражи, собравшим своих людей для того, чтобы под руководством предателя арестовывать Иисуса.
3. Один в Гефсимании.
Когда всё в лагере успокоилось и затихло, Иисус, взяв с собой Петра, Иакова и Иоанна, отправился в соседнюю лощину, куда он раньше часто уходил для молитвы и духовного общения. Трое апостолов не могли не заметить, что он глубоко удручён; никогда прежде они не видели своего Учителя столь подавленным и печальным. Когда они прибыли к месту, где он обычно молился, он попросил трёх апостолов присесть и внимательно наблюдать, а сам отошёл на расстояние брошенного камня помолиться. И, упав лицом на землю, он молился: «Отец мой, я пришёл в этот мир исполнять твою волю, и я это делаю. Я знаю, что исполнилось время расстаться с моей жизнью во плоти, и я не уклонюсь от этого, но мне хотелось бы знать, в том ли твоя воля, чтобы я выпил эту чашу. Пошли мне подтверждение, что в своей смерти я буду угоден тебе так же, как и в моей жизни».
Некоторое время Учитель оставался в молитвенной позе, после чего, вернувшись к трём апостолам, он нашёл их спящими мёртвым сном, ибо их глаза отяжелели и они не смогли продолжать бодрствовать. Разбудив их, Иисус сказал: «Что я вижу! Неужели вы не могли один час продержаться со мной? Разве вы не видите, что душа моя скорбит безмерно, скорбит смертельно, и что я нуждаюсь в вашей поддержке?» Когда все трое проснулись, Учитель снова удалился и, пав на землю, вновь начал молиться: «Отец, я знаю, что можно миновать эту чашу, – всё возможно с тобой, – но я пришёл исполнять твою волю, и, хотя эта чаша горька, я выпью её, если такова твоя воля». И после этой молитвы могущественный ангел опустился возле него и, заговорив с ним, коснулся и укрепил его.
Когда Иисус вернулся, чтобы поговорить с тремя апостолами, он вновь увидел, что они спят глубоким сном. Он разбудил их со словами: «В такой час вы нужны мне, чтобы бодрствовать и молиться со мной, – тем более вам нужно молиться, чтобы не впасть в искушение, – так почему же вы засыпаете, когда я покидаю вас?».
И затем в третий раз Учитель удалился и молился: «Отец, ты видишь моих спящих апостолов; будь милостив к ним. Дух действительно бодр, но плоть немощна. И теперь, Отец, если не миновать мне этой чаши, я готов выпить её. Пусть свершится твоя воля, а не моя». И закончив молиться, он некоторое время оставался распростёртым на земле. Когда он поднялся и вернулся к своим апостолам, он вновь застал их спящими. Внимательно посмотрев на них и взмахнув сочувственно рукой, он нежно сказал: «Теперь продолжайте спать и набирайтесь сил; время решения прошло. Настал час, когда Сын Человеческий будет предан в руки своих врагов». Наклонившись, он встряхнул их, чтобы разбудить и сказал: «Вставайте, пойдём назад, в лагерь, ибо приблизился предающий меня, и настал час, когда мои овцы будут рассеяны. Но я уже говорил вам об этом».
В течение тех лет, пока Иисус жил среди своих последователей, они действительно не раз убеждались в его божественной сущности, теперь же их ожидало новое подтверждение его человечности. Перед величайшим раскрытием его божественности – воскресением – должно произойти величайшее подтверждение его смертной сущности – унижение и распятие.
Каждый раз, когда Иисус молился в саду, его человеческое начало всё больше приближалось к овладению – через веру – его божественностью; его человеческая воля ещё полнее сливалась с божественной волей его Отца. Среди слов, сказанных ему могущественным ангелом, было сообщение о том, что Отец желает, чтобы его Сын завершил своё земное посвящение, пройдя через уготованный созданиям опыт смерти точно так же, как и все смертные создания вынуждены проходить через материальный распад при переходе от существования во времени к развитию в вечности.
Ранее вечером казалось не столь трудным выпить эту чашу, но когда Иисус-человек простился со своими апостолами и отправил их отдыхать, испытание стало более ужасающим. Иисус претерпевал ту быструю смену чувств, которая обычна для всякого человеческого опыта, и сейчас он представлял собой уставшего человека, измождённого долгими часами напряжённого труда и мучительного беспокойства за безопасность своих апостолов. Хотя ни одно смертное создание не может рассчитывать на то, чтобы понять мысли и чувства воплощённого Сына Бога в такое время, мы знаем, что он прошёл через великие муки и страдал от невыразимой скорби, и пот градом катился по его лицу. Он окончательно убедился в том, что Отец решил не противодействовать естественному ходу событий; Иисус был полон решимости не прибегать к каким-либо из своих возможностей властелина, верховного главы своей вселенной ради собственного спасения.
Собравшееся множество обширного творения парило над этой сценой под временным объединённым управлением Гавриила и Персонализированного Настройщика Иисуса. Групповые командиры этих небесных армий неоднократно получали предупреждения не вмешиваться в ход событий на земле, пока сам Иисус не прикажет им вмешаться.
Переживания из-за расставания с апостолами отдались великой болью в человеческом сердце Иисуса; муки любви овладели им, сделав ещё более трудным ожидание той смерти, которая, как он хорошо знал, была уготована ему. Он осознал, сколь слабыми и невежественными были его апостолы, и боялся оставить их. Он прекрасно понимал, что настало время уйти, но его человеческое сердце стремилось понять, нет ли какой-нибудь допустимой возможности избежать этих ужасных страданий и мук. И когда его сердце попыталось найти такой выход и не смогло этого сделать, оно было готово испить чашу. Божественный разум Майкиэля знал, что он дал двенадцати апостолам всё, что мог; однако человеческое сердце Иисуса желало сделать для них больше, прежде чем оставить их одних в мире. Сердце Иисуса было разбито; он истинно любил своих братьев. Он был оторван от своей семьи во плоти; один из его избранных товарищей предаёт его. Народ его отца Иосифа отверг его и тем самым поставил крест на своей особой земной миссии. Муки непринятой любви и отвергнутого милосердия терзали его душу. Это было одним из тех ужасных мгновений, когда человеку кажется, что всё рушится с сокрушающей жестокостью и ужасными мучениями.
Человеческая сущность Иисуса не осталась безучастной к ситуации личного одиночества, публичного позора и внешнего поражения его дела. Все эти чувства обрушились на него с неописуемой силой. Охваченный огромной скорбью, его разум вернулся к детству в Назарете и раннему труду в Галилее. Во время этого великого испытания в его сознании ожили многие милые сердцу сцены раннего служения. Именно в этих воспоминаниях о прежних временах в Назарете, Капернауме, на горе Ермон, о восходах и заходах солнца над мерцающим Галилейским морем черпал он своё утешение и укреплял своё человеческое сердце, готовясь к встрече с изменником, которому предстояло так скоро предать его.
До прибытия Иуды и солдат Учитель полностью восстановил своё обычное самообладание; дух одержал победу над плотью; вера утвердилась над всеми человеческими склонностями к страху или сомнению. Иисус успешно выдержал высшее испытание – исчерпывающее постижение человеческого естества. В очередной раз Сын Человеческий был готов встретить врагов с хладнокровием и полной уверенностью в своей неуязвимости смертного человека, безраздельно преданного исполнению воли своего Отца.
Разбудив, наконец, Петра, Иакова и Иоанна, Иисус предложил им разойтись по палаткам и выспаться, чтобы быть готовыми к исполнению обязанностей грядущего дня. Но к этому времени апостолы уже окончательно проснулись; короткий сон освежил их, и кроме того, они были взбудоражены и встревожены появлением двух возбуждённых гонцов, которые, спросив о Давиде Зеведееве, быстро отправились к нему, после того как Пётр объяснил им, где находится его пост.
Хотя восемь из апостолов спали глубоким сном, расположившиеся лагерем рядом с ними греки в большей степени опасались возможной беды и поэтому выставили дозорного, который должен был предупредить их в случае опасности. Когда двое гонцов прибыли в лагерь, греческий дозорный поднял всех своих земляков, которые высыпали из палаток в полном одеянии и с оружием в руках. Теперь пробудился уже весь лагерь, кроме восьми апостолов. Пётр хотел позвать своих товарищей, но Иисус категорически запретил ему это делать. Учитель мягко попросил их всех вернуться в свои палатки, но они не хотели выполнять его просьбу.
Не сумев убедить своих последователей разойтись, Учитель оставил их и направился вниз, к оливковому прессу, стоявшему у входа в Гефсиманский сад. Хотя трое апостолов, греки и другие обитатели лагеря не решились сразу последовать за ним, Иоанн Марк быстро пробрался через оливковые деревья и спрятался под небольшим навесом около пресса. Иисус ушёл из лагеря и оставил своих друзей для того, чтобы те, кто придут за ним, могли арестовать его, не тревожа апостолов. Учитель не хотел будить апостолов, поскольку опасался, что, присутствуя при его аресте и разгневавшись из-за предательства Иуды, они окажут сопротивление солдатам и будут схвачены вместе с ним. Он боялся, что если их арестуют вместе с ним, то они вместе с ним и погибнут.
Хотя Иисус знал, что план его убийства появился в советах еврейских правителей, он также сознавал, что все подобные нечестивые проекты получали полное одобрение Люцифера, Сатаны и Калигастии. И он хорошо знал, что эти мятежники миров были бы рады, если бы вместе с ним были уничтожены все апостолы.
Иисус сел в одиночестве на оливковый пресс и стал дожидаться появления предателя, и в это время его видели только Иоанн Марк и бесчисленное множество небесных наблюдателей.
1. Воля Отца.
Существует огромная опасность неправильного понимания смысла многочисленных высказываний и многих событий, связанных с завершением пути Учителя во плоти. Нельзя смешивать жестокое обращение с Иисусом невежественных слуг и грубых солдат, пристрастное ведение судебных разбирательств и бесчувственное отношение профессиональных религиозных лидеров с тем фактом, что Иисус, терпеливо покорившись всем этим страданиям и унижениям, воистину выполнял волю Райского Отца. Действительно и истинно, воля Отца заключалась в том, чтобы его Сын до конца испил чашу смертного опыта, – от рождения до смерти, однако небесный Отец не имел абсолютно никакого отношения к побуждению на варварское поведение якобы цивилизованных человеческих существ, которые столь жестоко истязали Учителя, со столь ужасным пренебрежением раз за разом варварски глумясь над не сопротивляющимся человеком. Бесчеловечные и шокирующие события, через которые Иисусу пришлось пройти в последние часы своей смертной жизни, ни в коей мере не являлись частью божественной воли Отца, которую человеческая сущность Иисуса столь победоносно поклялась исполнять при окончательном подчинении человека Богу, о чём и свидетельствовала его троекратная молитва, произнесённая в саду, пока его уставшие и физически обессилевшие апостолы спали крепким сном.
Отец небесный желал, чтобы его посвященческий Сын завершил свой земной путь естественно, так же, как и все смертные должны завершать свои жизни на земле и во плоти. Обычные мужчины и женщины не могут рассчитывать на то, что Божий промысел облегчит их последние часы на земле и скрасит последующий эпизод смерти. Поэтому Иисус решил расстаться со своей жизнью во плоти в соответствии с естественным развитием событий, упорно отказываясь высвободить себя из жестоких тисков подлого заговора, – бесчеловечных событий, которые с ужасающей неотвратимостью вели к его неслыханному унижению и позорной смерти. И от начала до конца всё в этом поразительном проявлении ненависти и беспрецедентной демонстрации жестокости было делом рук порочных и нечестивых людей. Бог небесный не желал этого, как не было это сделано под диктовку заклятых врагов Иисуса, хотя они и сделали многое для того, чтобы бездумные и порочные смертные отвергли посвященческого Сына подобным образом. Даже отец греха, и тот отвернулся от невыносимого ужаса сцены распятия.
2. Иуда в городе.
После того, как Иуда столь внезапно вышел из-за стола и покинул Тайную Вечерю, он сразу же зашёл за своим кузеном, вместе с которым отправился прямо к начальнику храмовой стражи. Иуда попросил начальника собрать солдат и сообщил, что готов вести их к Иисусу. Поскольку Иуда явился чуть раньше, чем его ожидали, произошла некоторая заминка, прежде чем они двинулись к дому Марка, где Иуда рассчитывал застать Иисуса беседующим со своими апостолами. Учитель и одиннадцать апостолов покинули дом Илии Марка за пятнадцать минут до того, как предатель явился сюда вместе со стражей. К моменту их появления в доме Марка, Иисус и одиннадцать находились уже далеко за городскими стенами, направляясь в лагерь на Елеонской горе.
Иуда был сильно обеспокоен тем, что им не удалось застать Иисуса в доме Марка в обществе одиннадцати человек, лишь двое из которых могли оказать вооружённое сопротивление. Он случайно узнал, что пополудни, покидая лагерь, только Симон Пётр и Симон Зелот были вооружены мечами; Иуда надеялся схватить Иисуса, когда город спал, и сопротивление было бы маловероятным. Предатель боялся, что, если он станет дожидаться их возвращения в лагерь, им придётся столкнуться с более чем шестьюдесятью преданными учениками, и он также знал, что в распоряжении Симона Зелота имеется достаточно оружия. Иуда начинал всё больше нервничать, думая о том, как одиннадцать верных апостолов будут ненавидеть его, и он боялся, что все они будут стремиться уничтожить его. Его отличало не только вероломство; в глубине души он был ещё и настоящим трусом.
Не обнаружив Иисуса в верхнем зале, Иуда попросил начальника стражи вернуться в храм. К этому времени правители начали собираться в доме первосвященника, готовясь встретить Иисуса, ибо, согласно их договору с изменником, Иисуса должны были арестовать до полуночи. Иуда объяснил своим сообщникам, что им не удалось застать Иисуса в доме Марка, и что для его ареста придётся отправиться в Гефсиманию. После этого предатель заявил, что вместе с Иисусом в лагере находятся более шестидесяти преданных сторонников и что все они хорошо вооружены. Иудейские правители напомнили Иуде, что Иисус всегда проповедовал непротивление, однако Иуда ответил, что они не могут рассчитывать на то, что все последователи Иисуса следуют этому учению. Он действительно боялся за свою жизнь и потому осмелился попросить, чтобы ему выделили отряд из сорока вооружённых солдат. Поскольку в подчинении у иудейских властей не было такого числа вооружённых людей, они тут же отправились в крепость Антонии и попросили у командира римского гарнизона выделить им стражу; но когда тот узнал, что они собираются арестовать Иисуса, он категорически отказался удовлетворить их просьбу и отправил их к своему командиру. Так больше часа ушло на хождение от одного начальника к другому, пока им не пришлось отправиться к самому Пилату, чтобы испросить разрешения на использование римских солдат. Был поздний час, когда они прибыли в дом Пилата, который к тому времени уже удалился в свои покои вместе с женой. Пилату не хотелось вмешиваться в это дело, тем более что его жена просила его не давать своего разрешения. Но поскольку к нему явился глава еврейского синедриона, лично ходатайствуя о содействии, он посчитал благоразумным удовлетворить эту просьбу, полагая, что впоследствии сможет исправить любую ошибку, которую они могли совершить.
Поэтому, когда около половины двенадцатого Иуда Искариот вышел из храма, его сопровождало более шестидесяти человек – храмовая стража, римские солдаты и любопытные слуги первосвященников и правителей.
3. Арест Учителя.
Когда эта группа вооружённых солдат и стражников с факелами и светильниками приблизилась к саду, Иуда оторвался на достаточное расстояние от отряда, чтобы быстро указать на Иисуса, давая возможность тем, кто пришёл его задержать, легко схватить его, прежде чем товарищи Иисуса подоспеют на помощь. Была ещё одна причина, по которой Иуда решил обогнать врагов Учителя: он рассчитывал на то, что будет казаться, будто он прибыл сюда раньше солдат, и потому апостолы и другие люди, собравшиеся вокруг Иисуса, будут думать, что его появление никак не связано с вооружённой стражей, следовавшей по пятам. Иуда даже надеялся представить дело так, что он спешит предупредить их о приближающихся врагах, но его план был разрушен уничижительными словами, которыми Иисус приветствовал изменника. Хотя Учитель заговорил с Иудой благожелательно, он обратился к нему, как к предателю.
Как только Пётр, Иаков и Иоанн примерно с тридцатью товарищами по лагерю увидели, как вооружённый отряд с факелами поднимается на гребень холма, они поняли, что эти солдаты идут арестовывать Иисуса и бросились вниз, к оливковому прессу, где в лунном свете в одиночестве сидел Учитель. Отряд солдат приближался с одной стороны, трое апостолов и их товарищи с другой. Когда Иуда выступил вперёд, чтобы заговорить с Учителем, обе группы людей замерли; Учитель стоял между ними, а Иуда готовился запечатлеть на его лбу поцелуй предателя.
Изменник надеялся на то, что после того, как приведёт стражников в Гефсиманию, он просто укажет солдатам на Иисуса или, по крайней мере, выполнит своё обещание – приветствует его поцелуем, после чего быстро удалится. Иуда страшно боялся, что встретит здесь всех апостолов и что они нападут на него за то, что он посмел предать их любимого Учителя. Но когда Иисус приветствовал его как предателя, он был настолько смущён, что даже не попытался бежать.
Иисус предпринял последнюю попытку спасти Иуду от фактического акта предательства: ещё до того, как изменник смог подойти к нему, он отошёл в сторону и, обращаясь к крайнему воину слева, командиру римлян, спросил: «Кого вы ищете?» Командир ответил: «Иисуса Назарянина». Иисус сразу же подошёл к офицеру и со спокойным величием Бога всего этого творения сказал: «Это я». Многим членам вооружённого отряда доводилось слышать, как Иисус учит в храме, другие знали о его чудесах; и когда они услышали, как смело он назвал себя, стоявшие в первых рядах невольно подались назад. Они были поражены этим спокойным и величественным заявлением. Поэтому Иуде уже не требовалось осуществлять свой предательский план. Учитель смело раскрыл себя своим врагам, и они могли схватить его без помощи Иуды. Но изменнику нужно было что-то предпринять, чтобы оправдать своё появление с этим вооружённым отрядом и кроме того, он хотел продемонстрировать выполнение своей части предательской сделки с правителями иудеев, чтобы удостоиться великого вознаграждения и почестей, которые, как он считал, посыплются на него в награду за его обещание выдать им Иисуса.
Когда солдаты справились со своим первым замешательством, вызванным обликом Иисуса и звуком его необычного голоса, и когда апостолы и ученики начали приближаться к ним, Иуда подошёл к Иисусу и, поцеловав его в лоб, сказал: «Здравствуй, Владыка и Учитель». И когда Иуда с этими словами обнял своего Учителя, Иисус сказал: «Друг, разве тебе мало этого! Поцелуем ли предаёшь Сына Человеческого?».
Апостолы и ученики были буквально ошеломлены увиденным. На мгновение все замерли. Затем Иисус, освободившись от предательских объятий Иуды, подошёл к стражникам и солдатам и вновь спросил: «Кого вы ищете?». И опять командир ответил: «Иисуса Назарянина». Иисус вновь ответил: «Я уже сказал вам, что это я. Поэтому, если вы ищете меня, позвольте остальным идти своей дорогой. Я готов идти с вами».
Иисус был готов вернуться в Иерусалим вместе со стражниками, а командир римских солдат нисколько не возражал против того, чтобы позволить трём апостолам и их товарищам уйти с миром. Но прежде, чем они успели двинуться с места, – и пока Иисус стоял в ожидании распоряжений командира, – сириец Малх, телохранитель первосвященника, подошёл к Иисусу и решил связать ему руки за спиной, хотя командир римлян не давал такого приказа. Когда Пётр и его товарищи увидели, что их Учителя подвергают такому унижению, они уже не могли сдержать себя. Пётр схватил свой меч и вместе с другими, бросился вперёд, чтобы ударить Малха. Но ещё до того, как солдаты подоспели на помощь слуге первосвященника, Иисус остановил Петра поднятием руки и сурово сказал: «Пётр, убери свой меч. Взявший меч от меча и погибнет. Разве ты не понимаешь, что воля Отца в том, чтобы я пил эту чашу? Разве ты не знаешь, что и в этот момент в моем распоряжении находятся свыше двенадцати легионов ангелов и их товарищей, которые могли бы освободить меня из рук этой горстки людей?»
Хотя таким образом Иисус остановил физическое сопротивление своих последователей, этого оказалось достаточно, чтобы напугать начальника стражи, который, с помощью своих солдат, крепко схватил Иисуса и быстро связал его. И пока они вязали ему руки грубой верёвкой, Иисус сказал им: «Почему вы вышли на меня с мечами и кольями, как на разбойника? Я каждый день бывал с вами в храме и открыто учил народ, и вы не пытались схватить меня».
Когда Иисуса связали, начальник стражи, опасаясь, что сторонники Учителя попытаются спасти его, приказал схватить их; но солдаты были недостаточно проворны, поскольку – услышав приказ начальника стражи об их аресте – сторонники Иисуса успели бежать назад в лощину. Всё это время Иоанн Марк прятался под соседним навесом. Когда стражники двинулись вместе с Иисусом назад в Иерусалим, Иоанн Марк попытался выбраться из своего укрытия, чтобы догнать бегущих апостолов и учеников. Но в тот момент, когда он вылезал из-под навеса, один из последних солдат, возвращавшихся после преследования бегущих учеников, проходил мимо и, увидев юношу в льняном хитоне, погнался за ним и чуть было не схватил его. Фактически, солдат догнал Иоанна и ухватился за хитон, но юноша сбросил одежду и бежал нагим, оставив солдата с одним хитоном в руках. Иоанн Марк бросился сломя голову на верхнюю тропу к Давиду Зеведееву. Он рассказал Давиду о случившемся, и они поспешили вдвоём назад к палаткам, где спали апостолы, и сообщили всем восьми о предательстве и аресте Учителя.
Примерно в то же время, когда они будили восьмерых апостолов, вернулись и те, кто укрылся в лощине, и они собрались все вместе у оливкового пресса, чтобы обсудить дальнейшие действия. Тем временем Симон Пётр и Иоанн Зеведеев, скрывавшиеся за оливковыми деревьями, уже направлялись вслед за толпой солдат, стражников и слуг, которые вели Иисуса в Иерусалим как отъявленного преступника. Иоанн шёл рядом с толпой, но Пётр держался поодаль. Выскользнув из рук солдата, Иоанн Марк нашёл для себя хитон в палатке Симона Петра и Иоанна Зеведеева. Догадавшись, что стражники отведут Иисуса в дом бывшего первосвященника Анны, он пробрался окольными путями через оливковые сады и опередил толпу, спрятавшись у ворот перед дворцом первосвященника.
4. Совещание у оливкового пресса.
Оказавшись разлучённым с Симоном Петром и своим братом Иоанном, Иаков Зеведеев присоединился к остальным апостолам и их собратьям по лагерю у оливкового пресса, чтобы решить, что делать в связи с арестом Учителя.
Андрей уже был освобождён от всякой ответственности за руководство группой своих собратьев-апостолов; поэтому в течение этого величайшего за всю их жизнь кризиса он молчал. После короткого обсуждения Симон Зелот взобрался на каменную стену оливкового пресса и, дав страстную клятву верности Учителю и делу царства, призвал остальных апостолов и учеников немедленно отправиться вслед за толпой и освободить Иисуса. Большинство присутствующих были готовы последовать его решительному призыву, если бы не совет Нафанаила: как только Симон умолк, он встал и обратил их внимание на то, что Иисус много раз говорил о непротивлении. Он также напомнил им, что этим же вечером Иисус велел им сохранить жизнь для того времени, когда они должны будут отправиться в путь с возвещением благой вести, – евангелия небесного царства. Нафанаила поддержал Иаков Зеведеев, рассказавший о том, как Пётр и другие сторонники Иисуса обнажили мечи, чтобы помешать аресту их Учителя, и как Иисус велел Петру и остальным вложить клинки в ножны. Матфей и Филипп также выступили с речами, однако собравшиеся пришли к определённому решению только после того, как Фома обратил их внимание на совет Иисуса, данный Лазарю, – не рисковать своей жизнью, – и подчеркнул, что они ничего не могут предпринять для спасения Учителя, поскольку он сам не позволил своим друзьям защищать его и продолжает настаивать на отказе от использования божественных сил для поражения враждебных ему людей. Фома убедил их разойтись поодиночке. Было решено, что Давид Зеведеев останется в лагере, который станет информационным центром их группы и опорным пунктом гонцов. К половине третьего ночи лагерь опустел. Только Давид остался здесь с тремя-четырьмя гонцами; остальные были посланы для сбора информации о местонахождении Иисуса и о том, что с ним собираются делать.
Пять апостолов – Нафанаил, Матфей, Филипп и близнецы – прятались в Вифании и Виффагии; Фома, Андрей, Иаков и Симон Зелот скрывались в городе. Симон Пётр и Иоанн Зеведеев следовали за толпой к дому Анны.
Вскоре после рассвета Симон Пётр вернулся назад в Гефсиманский лагерь, всем своим удручённым видом выражая глубокое отчаяние. В сопровождении одного из гонцов, Давид отправил Петра к его брату Андрею, который находился в доме Никодима в Иерусалиме.
Вплоть до окончания распятия, Иоанн Зеведеев, как и наставлял его Иисус, находился рядом с ним; именно он регулярно обеспечивал гонцов Давида информацией, которую те доставляли Давиду в садовый лагерь и которая передавалась скрывавшимся апостолам и семье Иисуса.
Действительно, поражён пастырь и рассеяны овцы! Хотя все они смутно сознавали, что Иисус предупреждал их именно об этой ситуации, они были настолько потрясены внезапным исчезновением Учителя, что утратили способность нормально мыслить.
Вскоре после рассвета и сразу же после того, как Пётр был послан к своему брату, Иуда – брат Иисуса во плоти, – задыхаясь, прибыл в лагерь первым из своей семьи, но смог лишь узнать, что Учитель уже арестован; поэтому он спешно отправился назад по иерихонской дороге, чтобы рассказать об этом своей матери, братьям и сёстрам. Через Иуду Давид Зеведеев передал семье Иисуса, чтобы они собрались в доме Марфы и Марии в Вифании и ждали известий, которые будут регулярно поступать к ним через гонцов.
Таким было положение апостолов, ближайших учеников и земной семьи Иисуса в течение второй половины ночи в четверг и раннего утра в пятницу. Все эти группы и отдельные люди были связаны друг с другом курьерской службой, которой Давид Зеведеев продолжал руководить из своего центра в Гефсиманском лагере.
5. На пути во дворец к первосвященнику.
Прежде чем отправиться с Иисусом из сада, начальник храмовой стражи и командир отряда солдат заспорили между собой о том, куда вести Учителя. Начальник храмовой стражи приказал доставить его к Кайафе, действующему первосвященнику. Командир римских солдат распорядился отвести Иисуса во дворец Анны – бывшего первосвященника и тестя Кайафы. Он поступил так потому, что по всем вопросам, имевшим отношение к соблюдению еврейских религиозных законов, римляне обычно обращались непосредственно к Анне. И они подчинились приказу римского командира; Иисуса отвели к Анне для предварительного допроса.
Иуда шагал рядом с командирами и слышал всё, о чём они говорили, однако не принимал участия в споре, ибо ни еврейский начальник, ни римский офицер не опускались до разговора с предателем – настолько они его презирали.
Примерно в то же время Иоанн Зеведеев, вспомнив о наказе Учителя, – всё время быть рядом, – поспешил подойти поближе к Иисусу, который шёл между двумя командирами. Увидев, что Иоанн поравнялся с ними, начальник храмовой стражи сказал своему помощнику: «Возьмите его и свяжите. Он один из последователей этого человека». Но когда командир римлян услышал это, то обернулся и, увидев Иоанна, приказал, чтобы апостол подошёл к нему, и чтобы никто его не трогал. После этого римский командир сказал еврейскому начальнику: «Этот человек не является ни предателем, ни трусом. Я видел его в саду, и он не вытащил меч, чтобы оказать нам сопротивление. У него хватило мужества не прятаться и оставаться со своим Учителем, и ни один человек не вправе поднять на него руку. Римский закон позволяет как минимум одному другу заключённого быть вместе с ним на суде, и никто не смеет мешать этому человеку оставаться со своим Учителем, заключённым». И услышав это, Иуда был столь пристыжен и оскорблён, что отстал от толпы и пришёл ко дворцу Анны в одиночестве.
Этим и объясняется, почему Иоанну Зеведееву было позволено оставаться рядом с Иисусом на протяжении всех мучительных испытаний этой ночи и следующего дня. Евреи боялись что-либо говорить Иоанну или хоть чем-то досаждать ему, поскольку он обладал статусом, схожим со статусом римского советника, призванного служить в качестве наблюдателя за судопроизводством в еврейском религиозном суде. Привилегированное положение Иоанна стало ещё более прочным, когда – передав Иисуса начальнику храмовой стражи у ворот дворца Анны – римлянин, обращаясь к своему помощнику, сказал: «Ступай вместе с заключённым и проследи за тем, чтобы эти евреи не убили его без согласия Пилата. Смотри, чтобы они не расправились с ним без суда, и позаботься о том, чтобы его другу, галилеянину, позволили быть рядом и наблюдать за всем, что происходит». Поэтому Иоанн получил возможность оставаться с Иисусом до самой его смерти на кресте, хотя остальные десять апостолов были вынуждены скрываться. Иоанн действовал под защитой Рима, и евреи решились поднять на него руку только после смерти Учителя.
В течение всего пути ко дворцу Анны Иисус хранил молчание. С момента ареста до появления перед Анной Сын Человеческий не произнёс ни слова.
Представители Анны дали тайные указания командиру римских солдат доставить Иисуса во дворец Анны сразу же после ареста. Бывший первосвященник стремился сохранить свой престиж духовного главы всех евреев. Задерживая Иисуса у себя в доме на несколько часов, он преследовал и другую цель: выиграть время для законного созыва суда синедриона. Было противозаконно собирать трибунал до утреннего жертвоприношения в храме, которое совершалось около трёх часов утра.
Анна знал, что члены трибунала уже находятся в доме его зятя Кайафы. К полуночи в доме первосвященника собралось около тридцати членов синедриона с тем, чтобы быть готовыми к судебному разбирательству, когда к ним приведут Иисуса. Пришли только те члены трибунала, которые являлись решительными и открытыми противниками Иисуса и его учения, поскольку для заседания трибунала было достаточно всего лишь двадцати трёх членов синедриона.
Иисус провёл около трёх часов во дворце Анны на Елеонской горе, неподалёку от Гефсиманского сада, где его арестовали. Иоанн Зеведеев был свободен и находился в безопасности во дворце Анны не только благодаря приказу римского командира, но также потому, что он и его брат Иаков были хорошо знакомы старшим слугам – они много раз бывали во дворце, так как бывший первосвященник являлся дальним родственником их матери, Саломии.
1. Допрос у Анны.
Анна, разбогатевший на доходах от храма, имеющий зятем действующего первосвященника и поддерживавший хорошие отношения с римскими властями, был действительно наиболее влиятельной фигурой во всём еврействе. Этот обходительный и расчётливый интриган и заговорщик желал, чтобы судьба Иисуса решалась под его руководством; он боялся целиком доверять такое важное дело своему бесцеремонному и агрессивному зятю. Анна хотел убедиться в том, что суд над Учителем будет контролироваться саддукеями: он опасался возможной симпатии некоторых фарисеев, тем более что практически все члены синедриона, вставшие на сторону Иисуса, являлись фарисеями.
Прошло несколько лет с тех пор, когда Анна в последний раз видел Иисуса в своём доме, когда, придя к нему в гости, Учитель сразу же ушёл, почувствовав холодную и настороженную атмосферу. Анна надеялся, что сможет воспользоваться этим прежним знакомством и убедит Иисуса отказаться от своих высказываний и покинуть Палестину. Ему не хотелось участвовать в убийстве хорошего человека, и он полагал, что Иисус скорее согласится покинуть страну, чем примет смерть. Но увидев мужественного и непреклонного галилеянина, Анна сразу понял, что такие предложения были бы бесполезны. Иисус выглядел ещё более величественным и невозмутимым, чем его помнил Анна.
Когда Иисус был моложе, Анна проявлял к нему огромный интерес, однако его доходы оказались под угрозой, когда Иисус недавно изгнал менял и других торговцев из храма. Этот поступок пробудил в бывшем первосвященнике намного больше враждебности, чем учения Иисуса.
Анна вошёл в свой просторный зал для аудиенций, уселся в большое кресло и приказал привести Иисуса. Некоторое время он молча рассматривал Учителя, после чего сказал: «Ты понимаешь, что необходимо что-то предпринять относительно твоего учения, ибо ты возмущаешь спокойствие и порядок в нашей стране». Анна вопрошающе посмотрел на Иисуса; Учитель взглянул ему прямо в глаза, но ничего не ответил. Анна продолжал: «Как зовут остальных твоих учеников, помимо Симона Зелота, подстрекателя?» Иисус вновь взглянул на него, но не ответил.
Отказ Иисуса отвечать настолько задел Анну, что он спросил: «Разве тебя не волнует, каким будет моё отношение к тебе, – дружеским или нет? Разве тебе безразлично то, что в моей власти повлиять на исход твоего предстоящего суда?» Услышав это, Иисус сказал: «Анна, ты знаешь, что у тебя не было бы никакой власти надо мной, если бы этого не позволил мой Отец. Некоторые готовы уничтожить Сына Человеческого из-за своего невежества; они не ведают, что творят, но ты, друг, знаешь, что делаешь. Как же ты можешь отвергать свет Бога?».
Добрый тон Иисуса привёл Анну в сильное замешательство. Но он уже решил про себя, что Иисус должен либо покинуть Палестину, либо умереть; поэтому он собрался с духом и спросил: «Чему именно ты пытаешься учить народ? За кого ты себя выдаёшь?» Иисус ответил: «Ты прекрасно знаешь, что я открыто обращался к миру. Я учил в синагогах и много раз учил в храме, где меня слышали все евреи и многие язычники. Я ничего не утаил; почему же ты спрашиваешь меня о моём учении? Почему ты не пригласишь тех, кто слышал меня, и не спросишь их? Весь Иерусалим знает, что я говорил, даже если сам ты не слышал этих учений». Но ещё до того, как Анна смог ответить, старший слуга, стоявший рядом, ударил Иисуса рукой по щеке, говоря: «Как смеешь ты так отвечать первосвященнику?» Анна не высказал порицания своему слуге, но Иисус обратился к нему со словами: «Друг мой, если я сказал что-то не так, скажи, что не так; а если я сказал истину, то за что же ты ударил меня?»
Хотя Анна и сожалел о том, что его слуга ударил Иисуса, он был слишком высокомерен, чтобы обращать на это внимание. В смятении он отправился в соседнюю комнату, почти на час оставив Иисуса наедине с челядью и дворцовой стражей.
Вернувшись, он подошёл к Учителю и сказал: «Утверждаешь ли ты, что являешься Мессией, избавителем Израиля?» Иисус ответил: «Анна, ты знаешь меня с моей юности. Ты знаешь, что я утверждаю только то, что предписано моим Отцом, и что я был послан ко всем людям, – не только к евреям, но и к язычникам». Тогда Анна сказал: «Как мне сообщили, ты утверждал, что являешься Мессией; так ли это?» Иисус взглянул на Анну, однако ответил лишь: «Так ты сказал».
Примерно в это же время из дворца Кайафы прибыли гонцы, чтобы узнать, когда Иисус предстанет перед судом синедриона, и поскольку близился рассвет, Анна решил, что лучше всего отослать его – связанного, под конвоем дворцовой стражи, – к Кайафе. Вскоре он и сам последовал за ними.
2. Петр во дворе.
Когда отряд стражников и солдат подходил ко входу во дворец Анны, Иоанн Зеведеев шёл рядом с командиром римских солдат. Иуда отстал, а Симон Пётр находился далеко позади. После того, как Иоанн вошёл во двор вместе с Иисусом и стражниками, Иуда подошёл к воротам, но, увидев Иисуса и Иоанна, отправился к дому Кайафы, где, как он знал, состоится настоящий суд над Учителем. Вскоре после ухода Иуды сюда прибыл Симон Пётр; Иоанн увидел его стоящим у ворот, перед тем как Иисуса ввели во дворец. Привратница, открывавшая ворота, знала Иоанна, и когда он попросил её впустить Петра, она охотно согласилась.
Войдя во двор, Пётр направился к горящим углям, пытаясь согреться, ибо ночь была холодной. Он чувствовал полную неуместность своего пребывания здесь, среди врагов Иисуса, – и действительно, он находился не на своём месте. Учитель не наказывал ему быть рядом с ним, об этом он просил Иоанна. Пётр должен был оставаться вместе с остальными апостолами, которые были специально предупреждены не подвергать свою жизнь опасности в период суда и распятия их Учителя.
Перед тем, как подойти к воротам дворца, Пётр выбросил свой меч, так что он вошёл во двор Анны безоружным. Его разум находился в состоянии крайнего смятения; он едва осознавал факт ареста Иисуса. Пётр был неспособен постигнуть реальность ситуации – то обстоятельство, что он находится во дворе Анны, греясь вместе со слугами первосвященника. Ему хотелось знать, что делают другие апостолы, и, размышляя над тем, каким образом Иоанна впустили во дворец, Пётр решил, что Иоанн был знаком слугам, поскольку он попросил привратницу впустить его.
Вскоре после того, как привратница впустила Петра, – и пока он грелся у костра – она подошла к нему и недобрым тоном осведомилась: «Разве ты не один из учеников этого человека?» Пётр не должен был удивляться тому, что его узнали, поскольку именно Иоанн попросил, чтобы девушка позволила ему пройти через ворота дворца; однако его нервы были напряжены настолько, что будучи опознанным в качестве ученика, он потерял душевное равновесие и только с одной мыслью, господствующей в его разуме, – мыслью сохранить жизнь, – тут же ответил ей: «Нет».
Почти сразу же к Петру подошёл ещё один слуга и спросил: «Разве не тебя я видел в саду при аресте этого парня? Разве ты – не один из его последователей?» Теперь Пётр был уже не на шутку встревожен; он не знал, как спастись от своих обвинителей; поэтому, яростно отрицая какую-либо связь с Иисусом, он сказал: «Я не знаю этого человека и не принадлежу к его последователям».
Тут привратница отвела Петра в сторону и сказала: «Я уверена в том, что ты являешься одним из учеников Иисуса не только потому, что один из его последователей попросил меня впустить тебя во двор, но и потому, что моя сестра видела тебя в храме вместе с этим человеком. Почему ты отрицаешь это?» Услышав эти обвинения, Пётр заявил девушке, что вообще никогда не знал Иисуса и, сопровождая свои слова многочисленными ругательствами и проклятиями, снова повторил: «Я не являюсь последователем этого человека; я даже не знаю его; я никогда прежде не слышал о нём».
Пётр отошёл от костра и некоторое время бродил по двору. Он был бы рад бежать, но боялся привлечь к себе внимание. Замёрзнув, он опять вернулся к костру, и один из мужчин, стоявших рядом с ним, сказал: «Ты точно один из его учеников. Этот Иисус – галилеянин, а твоя речь выдаёт тебя, ибо ты тоже говоришь, как галилеянин». И вновь Пётр отрёкся от какой-либо связи со своим Учителем.
Приведённый в глубокое замешательство, Пётр стремился избавиться от своих обвинителей. Отойдя от костра, он удалился в пустой притвор. Проведя в уединении больше часа, он случайно столкнулся с привратницей и её сестрой, которые снова стали дразнить его, обвиняя в том, что он является сторонником Иисуса. И опять он отрицал эти обвинения. Не успел он в очередной раз отречься от всякой связи с Иисусом, как пропел петух, и Пётр вспомнил, о чём предупреждал его Учитель ранее той же ночью. Пётр стоял, сокрушённый чувством вины, с тяжестью на сердце, когда двери дворца открылись, и стражники провели мимо Иисуса, которого они вели к Кайафе. Поравнявшись с Петром, в свете факелов Учитель заметил на лице своего – в прошлом самонадеянного и храбрившегося – апостола выражение отчаяния, и, обернувшись, он взглянул на Петра. До самой своей смерти Пётр помнил этот взгляд, вобравший в себя такую жалость и любовь, которую ещё никогда не видел на лице Учителя смертный человек.
После того, как Иисус и стражники вышли из ворот, Пётр последовал за ними, но вскоре остановился. Он не мог идти дальше. Он сел на обочину дороги и горько заплакал. Выплакав своё отчаяние, он повернул назад, в лагерь, в надежде найти своего брата Андрея. Добравшись до лагеря, он обнаружил там только Давида Зеведеева, который отправил вместе с ним гонца, проводившего его в Иерусалим, – туда, где скрывался его брат.
Все эти события произошли с Петром во дворе дворца Анны на Елеонской горе. Он не сопровождал Иисуса во дворец первосвященника Кайафы. Петушиный крик, заставивший Петра осознать, что он несколько раз отрёкся от своего Учителя, указывает на то, что всё это происходило за пределами Иерусалима, поскольку закон запрещал держать домашнюю птицу в черте города.
Пока пение петуха не привело Петра в чувство, он, вышагивая взад и вперёд по притвору, размышлял только об одном: как ловко он уклонился от выдвинутых слугами обвинений и как ему удалось сорвать их попытки обнаружить связь между ним и Иисусом. В это время он думал лишь о том, что эти люди не имели никакого морального или законного права допрашивать его, и он действительно поздравлял себя с тем, каким образом ему удалось, как он считал, избежать опознания и, возможно, ареста и заключения в тюрьму. Только крик петуха заставил Петра осознать, что он отрёкся от своего Учителя. Только взгляд Иисуса заставил его понять, что он оказался недостойным своего положения посланника царства.
Сделав первый шаг на пути компромисса и наименьшего сопротивления, Пётр видел только одну возможность – следовать избранной линии поведения. Только великий и благородный характер способен, совершив ошибку, повернуть вспять и исправить её. Когда человек встаёт на путь заблуждения, то слишком часто его собственный рассудок склонен оправдывать продолжающееся движение по этому пути.
Пётр до конца не верил в то, что он может быть прощён, пока не встретился со своим Учителем после воскресения и не увидел, что его принимают точно так же, как и до событий той трагической ночи отречений.
3. Судебное заседание синедриона.
Было около половины четвёртого утра в пятницу, когда первосвященник Кайафа потребовал от наследственной комиссии синедриона тишины и приказал привести Иисуса для официального суда.
В трёх предыдущих случаях синедрион абсолютным большинством голосов приговаривал Иисуса к смерти, придя к выводу о том, что он заслуживает её по неофициальному обвинению в нарушении закона, богохульстве и попрании традиций отцов Израиля.
Это заседание не было рутинной встречей синедриона и проходило не в зале из тёсаного камня, — обычном месте храма. В данном случае во дворце первосвященника была собрана специальная следственная комиссия, состоявшая примерно из тридцати членов синедриона. Иоанн Зеведеев был рядом с Иисусом в течение всего этого так называемого суда.
О, как же эти высшие священники, книжники, саддукеи и некоторые из фарисеев тешили себя тем, что Иисус, угрожавший их положению и бросивший вызов их власти, теперь находится в их руках! И они были полны решимости отомстить, дабы он уже никогда не выбрался отсюда живым.
Обычно, если совершённое человеком преступление предусматривало смертную казнь, евреи проводили судебное разбирательство с большой тщательностью и предоставляли исчерпывающие гарантии беспристрастного отбора свидетелей и справедливого суда. В данном же случае Кайафа являлся скорее прокурором, чем беспристрастным судьёй.
Иисус предстал перед этим трибуналом одетым в свою обычную одежду и со связанными за спиной руками. Все члены трибунала были поражены и несколько смущены его величественным видом. Никогда ещё им не приходилось лицезреть подобного узника и видеть такое самообладание в человеке, который предстал перед судом, решающим вопрос о его жизни.
По еврейскому закону, минимум два свидетеля должны были дать одинаковые показания по одному и тому же вопросу, прежде чем против узника могло быть выдвинуто обвинение. Иуда не мог выступать в качестве свидетеля против Иисуса ввиду того, что закон категорически запрещал использовать показания предателя. Более десятка лжесвидетелей прибыли сюда, чтобы свидетельствовать против Иисуса, но их показания были настолько путаными и явно сфабрикованными, что сами члены синедриона сгорали от стыда из-за этого спектакля. Иисус стоял, милосердно взирая на этих лжесвидетелей, и уже одно выражение его лица приводило этих лгунов в замешательство. В течение всего времени дачи этих ложных показаний Учитель не проронил ни слова; он ничего не ответил на их многочисленные ложные обвинения.
Первыми двумя свидетелями, которые хотя бы в чём-то не противоречили друг другу, были двое мужчин, показавших, что они слышали, как в ходе одного из выступлений в храме Иисус сказал, что он «разрушит этот храм рукотворный и в три дня выстроит другой, нерукотворный». Это было не совсем то, что сказал Иисус, тем более, что произнося цитируемые здесь слова, Иисус показывал на своё собственное тело.
Хотя первосвященник и прокричал ему: «Что же ты ничего не отвечаешь на их обвинения?» – Иисус молчал. Он хранил молчание, пока все лжесвидетели давали свои показания. Слова этих клеветников были столь пропитаны ненавистью, фанатизмом и наглыми преувеличениями, что их показания распадались из-за своей собственной запутанности. Лучшим опровержением их ложных обвинений было невозмутимое и величественное молчание Учителя.
Вскоре после того, как лжесвидетели начали давать показания, прибыл Анна и занял своё место рядом с Кайафой. Теперь он поднялся и заявил, что угроза Иисуса разрушить храм достаточна для выдвижения против него трёх обвинений:
1. Что он является опасным совратителем народа. Что он внушает им невозможное и вообще обманывает людей.
2. Что он является фанатичным мятежником, так как выступает за насильственное посягательство на священный храм, – иначе каким образом он мог бы разрушить его?
3. Что он учит магии, поскольку обещает построить новый храм, причём нерукотворный.
Полный состав синедриона уже решил, что Иисус повинен в караемых смертью нарушениях еврейских законов, но теперь они были больше озабочены выдвижением против его действий и учений таких обвинений, которые позволили бы Пилату вынести их узнику смертный приговор. Они знали, что должны заручиться согласием римского правителя, прежде чем Иисуса можно будет казнить по закону. Анна же намеревался вести свою линию, пытаясь представить Иисуса слишком опасным учителем, чтобы его можно было оставить среди людей.
Однако Кайафа не мог больше смотреть на Учителя, который стоял перед ним, храня абсолютное спокойствие и продолжая молчать. Он решил, что знает как минимум один способ заставить арестованного заговорить. Поэтому он подскочил к Иисусу и, тряся обвиняющим пальцем перед лицом Учителя, сказал: «Заклинаю тебя Богом живым, скажи нам, Избавитель ли ты, Сын Бога?» Иисус ответил Кайафе: «Да. Вскоре я отправлюсь к Отцу, и Сын Человеческий будет облечён силой и вновь будет властвовать над небесным множеством».
Услышав эти слова, первосвященник пришёл в ярость и, разорвав на себе верхние одежды, воскликнул: «Какие ещё нужны свидетели! Теперь вы все слышали богохульство этого человека. Как вы теперь полагаете, что следует сделать с этим нарушителем закона и богохульником?» И все они ответили в один голос: «Он заслуживает смерти; распять его!».
Иисус не проявил никакого интереса к вопросам Анны или членов синедриона, за исключением этого единственного вопроса о своей посвященческой миссии. Когда его спросили, является ли он Сыном Бога, он сразу же и безоговорочно дал утвердительный ответ.
Анна хотел, чтобы суд продолжался и были сформулированы чёткие обвинения, связанные с отношением Иисуса к римскому закону и римским властям для последующего представления Пилату. Члены синедриона хотели поскорее закончить с этими вопросами не только потому, что это был день приготовления к Пасхе, когда всякую мирскую работу следовало завершить до полудня, но и потому, что в любой момент Пилат мог отправиться назад в римскую столицу Иудеи, Кесарию, поскольку он находился в Иерусалиме лишь для празднования Пасхи.
Но Анне не удалось сохранить контроль над трибуналом в своих руках. Когда Иисус столь неожиданно ответил на вопрос Кайафы, первосвященник выступил вперёд и ударил его рукой по лицу. Анна был поистине ошеломлён, видя, как остальные члены трибунала, выходя из комнаты, плюют Иисусу в лицо, и многие из них наносят ему издевательские пощёчины. Так в половине пятого утра, в атмосфере разброда и неслыханного беспорядка, завершилось первое заседание синедриона, посвящённое суду над Иисусом.
Тридцать предубеждённых и ослеплённых традицией лжесудей вместе со своими лжесвидетелями осмеливаются судить праведного Создателя вселенной. Обвинители горячатся, их выводит из себя величественное молчание и возвышенное самообладание этого Богочеловека. Его безмолвие вселяет ужас, оно невыносимо; его речь бесстрашна и вызывающа. Он безразличен к их угрозам; его не страшат их нападки. Человек предаёт суду Бога, но даже тогда Бог продолжает любить этих людей и спас бы их, если бы мог.
4. Час унижения.
Согласно еврейскому закону, для вынесения смертного приговора нужно было провести два заседания трибунала. Второе заседание должно было состояться на следующий день после первого, а время между заседаниями члены трибунала должны были посвятить траурному посту. Но эти люди не могли ждать следующего дня, чтобы подтвердить своё решение о том, что Иисус должен умереть. Они прождали только час. Тем временем Иисус был оставлен в зале для допросов под надзором храмовых стражников, которые вместе с челядью первосвященника забавлялись тем, что подвергали Сына Человеческого всевозможным унижениям. Они высмеивали его, плевали на него и безжалостно наносили ему удары. Они били его по лицу прутом, а затем говорили: «Прореки, Избавитель, кто ударил тебя?». И так они продолжали в течение всего часа, оскорбляя и издеваясь над этим не оказывающим сопротивления галилеянином.
Весь этот трагический час страданий и издевательских допросов, устроенных невежественными и бесчувственными стражниками и слугами, Иоанн Зеведеев, объятый ужасом, находился в одиночестве в соседней комнате. Когда начались эти оскорбления, Иисус, кивнув головой, дал Иоанну знак уйти. Учитель прекрасно понимал, что если он позволит апостолу остаться в комнате и стать свидетелем этих издевательств, возмущение Иоанна может пробудиться с такой силой, что приведёт к вспышке протеста и негодования и скорее всего, будет стоить ему жизни.
В течение всего этого ужасного часа Иисус не проронил ни слова. Для его мягкой и чувствительной человеческой души, соединённой личностной связью с Богом всей этой вселенной, не было более горького глотка из чаши унижений, чем этот жуткий час произвола невежественных и жестоких стражников и слуг, которых подтолкнул на оскорбления пример, показанный членами так называемого трибунала.
Человеческое сердце неспособно даже представить себе, как содрогнулась от негодования вся обширная вселенная, когда небесные разумные существа наблюдали своего любимого Властелина, подчиняющего себя воле своих невежественных и обманутых созданий на помрачённой грехом сфере – несчастной Урантии.
Что за животная черта сидит в человеке, заставляя его испытывать потребность в оскорблениях и физических нападках на то, чего он не может охватить духом и неспособен постичь разумом? В полуцивилизованном человеке до сих пор таится порочная жестокость, которая стремится излиться на тех, кто превосходит его в мудрости и духовных обретениях. Посмотрите на злонамеренную грубость и жестокую свирепость этих якобы цивилизованных людей, явно получающих животное удовлетворение от физических нападок на не оказывающего сопротивления Сына Человеческого. Когда эти оскорбления, язвительные насмешки и удары сыпались на Иисуса, он не защищал себя. Но он не был беззащитным. Иисус не был сломлен – он лишь не сопротивлялся в материальном смысле.
Настали мгновения величайших побед Учителя за весь его долгий и богатый событиями путь создателя, вседержителя и спасителя огромной, широко раскинувшейся вселенной. Исчерпав жизнь, прожитую в раскрытии Бога человеку, Иисус приступил к осуществлению нового, беспрецедентного раскрытия человека Богу. Теперь Иисус раскрывает мирам окончательную победу над всеми страхами, присущими личностной изоляции создания. Сын Человеческий достиг полного осознания себя как Сына Бога. Иисус без колебаний заявляет о том, что он и Отец едины; и на основании факта и истины, заключённых в этом высшем и божественном опыте, он призывает каждого верующего в царство стать единым с ним, как он един с Отцом. Так в религии Иисуса живой опыт становится верным и надёжным методом, при помощи которого духовно изолированные и космически одинокие земные смертные обретают возможность избежать изоляции личности со всеми её последствиями – страхом и проистекающим из него чувством беспомощности.
В братских реальностях царства небесного, сыны Бога в вере обретают окончательное освобождение от изоляции своего «я» – изоляции как индивидуальной, так и планетарной. Богопознавший верующий всё больше познаёт восторг и величие духовной сопричастности в масштабах вселенной – небесного гражданства в сочетании с вечным осознанием божественного предназначения, которое заключается в достижении совершенства.
5. Второе заседание трибунала.
В половине шестого началось второе заседание трибунала, и Иисуса ввели в соседнюю комнату, где его ждал Иоанн. Здесь Учитель находился под надзором римского солдата и храмовых стражников, а трибунал тем временем приступил к формулированию обвинений, которые следовало представить Пилату. Анна разъяснил присутствующим, что обвинения в богохульстве не будут иметь никакого значения для Пилата. Иуда присутствовал на втором заседании трибунала, но не давал показаний.
Это второе заседание продолжалось всего полчаса, и когда они прервали слушание, чтобы отправиться к Пилату, их вердикт, требовавший для Иисуса смертной казни, состоял из трёх пунктов:
1. Он совращает еврейский народ; он обманывает людей и подстрекает их к мятежу.
2. Он учит людей отказываться от уплаты дани кесарю.
3. Он утверждает, что является царём и основателем царства нового типа, тем самым подстрекая к измене императору.
Вся эта процедура проходила в нарушение всех правил и противоречила еврейским законам. Суд не нашёл двух свидетелей, которые согласились бы друг с другом хотя бы по одному вопросу, за исключением тех, которые дали показания относительно заявления Иисуса о разрушении храма и восстановлении его в три дня. Но даже по этому вопросу ни один свидетель не выступил в защиту обвиняемого, и Иисуса не попросили объяснить, что он хотел этим сказать.
Единственный вопрос, по которому трибунал мог бы провести последовательное разбирательство, было богохульство, но и это основывалось бы целиком на собственных показаниях Иисуса. И даже по обвинению в богохульстве не было проведено официального голосования, необходимого для вынесения смертного приговора.
И теперь они взяли на себя смелость сформулировать три обвинения, с которыми им предстояло отправиться к Пилату, не выслушав ни одного свидетеля и приняв решение в отсутствие обвиняемого. После этого трое фарисеев покинули зал суда; они добивались смерти Иисуса, но не желали выносить против него обвинений в отсутствие свидетелей и обвиняемого.
Иисус не появлялся больше перед судом синедриона. Они не желали снова смотреть ему в глаза и судить его невинную жизнь. Иисус не знал (как человек) об их формальных обвинениях, пока не услышал их из уст Пилата.
Во время второго заседания трибунала – когда Иисус находился в комнате с Иоанном и стражниками – несколько женщин, служивших во дворце первосвященника, пришли вместе со своими подругами взглянуть на странного узника, и одна из них спросила: «Ты ли Мессия – Сын Бога?» Иисус ответил: «Если я скажу вам, вы не поверите мне; а если я спрошу вас, вы не ответите».
В шесть часов утра Иисуса вывели из дома Кайафы, чтобы доставить к Пилату для утверждения смертного приговора, столь несправедливо и незаконно вынесенного синедрионом.
В начале седьмого часа утра в пятницу, 7 апреля 30 года н.э., Иисуса привели к Пилату – римскому прокуратору Иудеи, Самарии и Идумеи, который подчинялся непосредственно легату Сирии. Храмовая стража доставила Учителя к римскому правителю связанным в сопровождении примерно пятидесяти обвинителей, включая членов синедриона (в основном саддукеев), Иуду Искариота и первосвященника Кайафу, а также апостола Иоанна. Анны же среди них не было.
Пилат был уже на ногах, готовый к приёму ранних посетителей, ибо те, кто в предыдущий вечер заручился его согласием на использование римских солдат для ареста Сына Человеческого, сообщили ему, что Иисуса приведут к нему рано утром. Было решено, что суд состоится перед преторией, пристроенной к крепости Антонии, где Пилат и его жена останавливались при посещениях Иерусалима.
Хотя Пилат провёл значительную часть допроса подсудимого в залах претории, публичное дознание проводилось снаружи, на ступенях, которые вели к главному входу. Это было уступкой евреям, которые в день приготовления к Пасхе отказывались входить в языческие здания, где, как они опасались, могли пользоваться закваской. Такое поведение не только осквернило бы их и не позволило бы участвовать в послеполуденном празднестве благодарения, но и заставило бы совершить очистительные обряды после захода солнца, прежде чем они были бы вправе разделить пасхальную трапезу.
Хотя этих евреев ничуть не беспокоило то, что целью их заговора было узаконенное убийство Иисуса, они продолжали скрупулёзно соблюдать всё, что касалось ритуальной чистоты и установленных традиций. И эти евреи были не единственными, кто не смог увидеть высоких и священных обязанностей божественного характера, педантично уделяя внимание тому, что имеет ничтожное значение для благополучия человека как во времени, так и в вечности.
1. Понтий Пилат.
Если бы Понтий Пилат не зарекомендовал себя достаточно умелым правителем малых провинций, Тиберий вряд ли позволил бы ему в течение десяти лет оставаться прокуратором Иудеи. Хотя Пилат и являлся довольно хорошим администратором, он был нравственным трусом. Будучи ограниченным человеком, он не мог понять характера своей задачи в качестве правителя евреев. Он так и не осознал, что эти иудеи обладают подлинной религией, – верой, за которую они готовы принять смерть, и что миллионы и миллионы людей, разбросанных по всем уголкам империи, смотрят на Иерусалим как на святыню своей веры и считают синедрион высшим судом на земле.
Пилат не любил евреев, и эта глубоко укоренившаяся ненависть стала рано проявлять себя. Из всех римских провинций ни одной не было так трудно управлять, как Иудеей. Пилат никогда по-настоящему не понимал проблем, связанных с управлением евреями, и потому уже в самом начале своего правления допустил целый ряд губительных и фактически роковых просчётов.
Именно эти просчёты и дали евреям такую власть над ним. Если они желали повлиять на его решения, им было достаточно пригрозить восстанием, и Пилат быстро капитулировал. Эта явная нерешительность прокуратора – или отсутствие нравственной смелости – объяснялась, в первую очередь, несколькими прошлыми столкновениями с евреями, а также тем, что в каждом из этих случаев они одерживали верх. Евреи знали, что Пилат страшится их и боится упасть в глазах Тиберия, и они не раз пользовались этим, ставя правителя в чрезвычайно невыгодное положение.
Неприязненное отношение евреев к Пилату сложилось в результате целого ряда злосчастных столкновений. В первом случае он не принял всерьёз их глубоко укоренившегося предубеждения против любых изображений как символов идолопоклонства. Поэтому, в отличие от своего предшественника, он позволил солдатам вступить в Иерусалим, не убрав изображений кесаря со своих знамён. Пять дней большая делегация евреев неотступно следовала за Пилатом, умоляя убрать эти изображения с военных знамён. Пилат наотрез отказался удовлетворить их просьбу, пригрозив немедленной смертью. Будучи скептиком, Пилат не понимал, что люди, обладающие сильными религиозными чувствами, без колебания умрут за свои религиозные убеждения; поэтому он пришёл в смятение, когда эти евреи вызывающе выстроились перед его дворцом, склонили головы и известили его, что готовы умереть. Пилат понял, что выступил с угрозой, выполнить которую был не в состоянии. Он уступил, приказав снять изображения с воинских знамён в Иерусалиме, и с того дня в значительной мере оказался заложником прихотей еврейских лидеров, которые, таким образом, нашли его слабое место: бросать угрозы, которые он сам же боялся приводить в исполнение.
Впоследствии Пилат решил восстановить утраченный престиж и приказал повесить на стенах дворца Ирода в Иерусалиме щиты с изображениями императора, какие обычно использовались для поклонения кесарю. Иудеи возмутились, Пилат был непреклонен. И когда он отказался выслушивать их протесты, евреи безотлагательно обратились с жалобой в Рим, и император столь же безотлагательно приказал убрать оскорбительные щиты. После этого Пилат пал в их глазах ещё ниже.
Другой причиной огромной неприязни к Пилату среди евреев стало то, что он осмелился брать деньги из храмовой казны для оплаты строительства нового акведука, который должен был улучшить снабжение водой миллионов посетителей, собиравшихся в Иерусалиме по большим религиозным праздникам. Евреи считали, что только синедрион вправе распоряжаться храмовыми деньгами, и они непрестанно поносили Пилата за это дерзкое постановление. В результате этого решения вспыхнуло не менее десятка бунтов, и было пролито много крови. Последняя из серьёзных вспышек насилия была связана с убийством большой группы галилеян, молившихся у жертвенника.
Примечательно, что хотя этот колеблющийся римский правитель пожертвовал Иисусом из-за своего страха перед евреями и для укрепления своего личного положения, в конце концов, он был смещён в результате бессмысленного убийства самаритян в связи с притязаниями лжемессии, который повёл свои отряды на гору Гаризим, где, как он утверждал, были захоронены храмовые сосуды. После того, как этот лжемессия, несмотря на своё обещание, не смог показать места захоронения священных сосудов, вспыхнули кровавые бунты. В результате этого происшествия легат Сирии приказал Пилату вернуться в Рим. Тиберий умер, когда Пилат находился на пути в Рим, и он не получил повторного назначения в качестве прокуратора Иудеи. Всю жизнь он продолжал раскаиваться в том, что дал согласие на распятие Иисуса. Не удостоившись милости у нового императора, он удалился в провинцию Лозанну, где впоследствии покончил с собой.
Клавдия Прокула, жена Пилата, была наслышана об Иисусе от своей служанки, – финикиянки, уверовавшей в евангелие царства. После смерти Пилата Клавдия сыграла заметную роль в распространении благой вести.
Всё это объясняет многие события той трагической пятницы. Легко понять, почему евреи позволяли себе диктовать Пилату свои условия, – поднять его в шесть часов утра для суда над Иисусом, – а также почему они без колебаний пригрозили обвинить его в измене императору, если бы тот посмел отклонить их требования предать Иисуса смерти.
Достойный римский управляющий, не замешанный в компрометирующих отношениях с еврейскими правителями, никогда не позволил бы этим кровожадным религиозным фанатикам казнить человека, которого сам же объявил невиновным, не совершавшим приписываемых ему преступлений. Рим допустил огромную и чреватую далеко идущими последствиями ошибку в земных делах, послав в Палестину такого посредственного правителя, как Пилат. Тиберию следовало бы направить к евреям лучшего управляющего во всей империи.
2. Иисус предстаёт перед Пилатом.
Когда Иисус и его обвинители собрались перед залом суда Пилата, римский правитель вышел и, обращаясь к ним, спросил: «В чём вы обвиняете этого человека?» Саддукеи и советники, которые стремились во что бы то ни стало убрать Иисуса со своего пути, решили отправиться к Пилату и просить об утверждении смертного приговора Иисусу, не выдвигая против него каких-либо конкретных обвинений. Поэтому представитель синедриона ответил Пилату: «Если бы этот человек не был преступником, мы не привели бы его к тебе!».
Когда Пилат увидел, что они не хотят излагать своих обвинений против Иисуса, – хотя ему было известно, что они всю ночь обсуждали его вину, – он ответил им: «Поскольку вы не сформулировали конкретных обвинений, почему бы вам не забрать этого человека и не судить его по вашим собственным законам?».
Тогда чиновник синедриона ответил Пилату: «Закон не позволяет нам предавать кого-либо смерти, а этот возмутитель спокойствия нашей нации заслуживает смерти за свои речи и дела. Поэтому мы и пришли к тебе за утверждением этого решения».
То, что члены синедриона явились к римскому правителю и предприняли попытку уклониться от ответа, показывает как их враждебное и неприязненное отношение к Иисусу, так и неуважение к справедливости, чести и достоинству Пилата. Какое бесстыдство со стороны подданных – являться к своему местному правителю с просьбой санкционировать казнь человека, который был лишён справедливого суда и против которого даже не выдвинуто конкретных уголовных обвинений!
Пилат знал кое-что о труде Иисуса среди евреев, и решил, что выдвигаемые против него обвинения связаны с нарушением еврейских религиозных законов; поэтому попытался вернуть дело в их собственный трибунал. Кроме того, Пилат наслаждался тем, что заставил их публично признаться в своей неспособности вынести и привести в исполнение смертный приговор даже в отношении одного из представителей своего собственного народа, вызывавшего у них ожесточённую и злобную ненависть.
Несколькими часами ранее, – около полуночи и вслед за тем, как он позволил использовать римских солдат при тайном аресте Иисуса, – Пилат вновь услышал об Иисусе и его учении от своей жены Клавдии, которая частично приняла иудаизм, а позднее всецело уверовала в евангелие Иисуса.
Пилат предпочёл бы отложить слушание, однако он видел, что еврейские вожди полны решимости продолжить это дело. Он знал, что наступивший день является не только днём подготовки к Пасхе, но и пятницей, то есть временем приготовления к еврейской субботе – дню отдыха и поклонения.
Чрезвычайно задетый непочтительной манерой обращения этих евреев, Пилат не хотел подчиняться их требованиям – приговорить Иисуса к смерти без суда. Поэтому, подождав несколько мгновений и не услышав от них обвинений в адрес заключённого, он повернулся к ним и сказал: «Я не стану приговаривать этого человека к смерти без суда; и я не намерен допрашивать его, пока вы не изложите свои обвинения против него в письменном виде».
Услышав эти слова Пилата, первосвященник и другие члены синедриона дали знак чиновнику суда, который вручил Пилату письменные обвинения против Иисуса. Они гласили:
«Заседание синедриона пришло к заключению, что этот человек является преступником и возмутителем спокойствия народа и что он повинен в следующем:
1. Он совращает наш народ и подстрекает его к восстанию.
2. Он запрещает людям платить дань кесарю.
3. Он называет себя царём евреев и проповедует создание нового царства».
Ни по одному из этих обвинений Иисус не был надлежащим образом допрошен и не был признан виновным в установленном законом порядке. Он даже не слышал этих обвинений, когда они зачитывались в первый раз, но Пилат приказал привести его из претории, где он находился под стражей, и потребовал повторить эти обвинения в присутствии Иисуса.
Слушая эти обвинения, Иисус хорошо знал, что еврейский суд не допросил его по этим вопросам, и то же самое знали Иоанн Зеведеев и обвинители Иисуса. Однако Учитель не ответил на эти ложные обвинения. Даже после того, как Пилат предложил ему ответить своим обвинителям, он продолжал хранить молчание. Пилат был столь изумлён несправедливостью всей процедуры и столь поражён молчаливой и уверенной манерой Иисуса держаться, что решил отвести заключённого внутрь и допросить его лично.
Разум Пилата был смущён; сердце его было наполнено страхом перед евреями, а дух прокуратора был глубоко взволнован зрелищем Иисуса, величественно стоявшего перед своими кровожадными обвинителями и взиравшего на них не с молчаливым презрением, а с выражением истинной жалости и скорбной любви.
3. Наедине с Пилатом.
Оставив стражников снаружи, Пилат отвёл Иисуса и Иоанна Зеведеева в уединённую комнату и попросив заключённого сесть, расположился с ним рядом и задал несколько вопросов. Пилат начал свой разговор с Иисусом с уверения в том, что не верит в первый пункт выдвинутого против него обвинения, – о совращении народа и подстрекательстве к восстанию. Затем он спросил: «Призывал ли ты когда-либо не платить дань кесарю?» Показав на Иоанна, Иисус сказал: «Спроси его или любого другого человека, который слышал мои учения». Пилат спросил об этом у Иоанна, и Иоанн дал показания относительно доктрин своего Учителя и объяснил, что Иисус и его апостолы платили налоги как кесарю, так и храму. Выслушав Иоанна, Пилат сказал: «Смотри, никому не рассказывай о том, что я говорил с тобой». И Иоанн всегда хранил эту тайну.
После этого Пилат повернулся, чтобы задать Иисусу следующий вопрос: «А теперь относительно третьего обвинения, которое выдвигается против тебя: являешься ли ты царём евреев?» Поскольку в голосе Пилата сквозило искреннее любопытство, Иисус улыбнулся прокуратору и сказал: «Пилат, спрашиваешь ли ты от себя – или же повторяешь вопрос других, моих обвинителей?» На это голосом, в котором звучали нотки возмущения, правитель ответил: «Разве я еврей? Твой собственный народ и первосвященники привели тебя и попросили меня приговорить тебя к смертной казни. Я сомневаюсь в обоснованности их обвинений и всего лишь пытаюсь выяснить, что ты совершил. Скажи мне – говорил ли ты, что являешься царём евреев, и пытался ли основать новое царство?».
Тогда Иисус ответил Пилату: «Разве ты не видишь, что царство моё не от мира сего? Если бы моё царство было от мира сего, мои ученики обязательно встали бы на мою защиту, дабы я не был предан в руки евреев. Моё присутствие здесь перед тобой, со связанными руками, достаточно для того, чтобы показать всем людям, что царство моё является духовным владением, – братством людей, которые, благодаря вере и с помощью любви, стали сынами Бога. И это спасение уготовано как еврею, так и язычнику».
«Следовательно, ты являешься-таки царём?» – спросил Пилат. И Иисус ответил: «Да, я именно такой царь, и царство моё – это семья вероисповедных сынов моего небесного Отца. Для этого я родился и пришёл в этот мир – показать моего Отца всем людям и свидетельствовать об истине Бога. Так и сейчас я заявляю тебе, что каждый, кто любит истину, слышит мой голос».
Тогда Пилат – полунасмешливо, полусерьёзно – сказал: «Истина, кто знает, что есть истина?».
Пилат был неспособен постичь слова Иисуса, как не мог он понять и сущность его духовного царства, однако теперь он был уверен в том, что заключённый не совершал ничего, что заслуживало бы смерти. Одного взгляда на Иисуса – лицом к лицу – было достаточно, чтобы убедить даже Пилата в том, что этот мягкий и утомлённый, но величественный и честный человек не является свирепым и опасным революционером, стремящимся утвердиться на мирском троне Израиля. Как показалось Пилату, он отчасти понял, что имел в виду Иисус, называя себя царём, ибо он был знаком с учениями стоиков, которые заявляли, что «мудрец является царём». Пилат был глубоко убеждён в том, что Иисус – не опасный зачинщик восстания, а всего лишь безобидный мечтатель, невинный фанатик.
Допросив Учителя, Пилат вернулся к первосвященникам и обвинителям Иисуса и сказал: «Я допросил этого человека и не нашёл за ним никакой вины. Я не думаю, что он повинен в тех преступлениях, в которых вы его обвиняете и считаю, что его следует освободить». Услышав это, евреи пришли в такую ярость, что громко закричали, требуя для Иисуса смерти, а один из членов синедриона решительно выступил вперёд и, подойдя к Пилату, сказал: «Этот человек возбуждает народ, от Галилеи и по всей Иудее. Это смутьян и злодей. Ты будешь ещё долго жалеть, если отпустишь этого нечестивца на свободу».
Пилату силой навязывали решение; поэтому, не зная, как поступить с Иисусом, и услышав от них, что Иисус начал свой труд в Галилее, он решил уклониться от ответственности за решение по этому делу – по крайней мере, оттянуть время и подумать, – и направить Иисуса к Ироду, который находился в то время в городе по случаю Пасхи. Пилат также надеялся, что этот жест поможет смягчить отношения между ним и Иродом, которые уже в течение какого-то времени оставались натянутыми из-за многочисленных разногласий по вопросам распределения полномочий.
Кликнув стражников, Пилат сказал: «Этот человек из Галилеи. Отведите его для допроса к Ироду, а после этого доложите мне о его решении». И они повели Иисуса к Ироду.
4. Иисус предстоёт перед Иродом.
Когда Ирод Антипа останавливался в Иерусалиме, он располагался в древнем маккавейском дворце Ирода Великого, и именно сюда, в дом прежнего царя, был приведён Иисус храмовой стражей в сопровождении своих обвинителей и растущей толпы. Ирод был наслышан об Иисусе, вызывавшем у него огромное любопытство. Когда Сын Человеческий предстал перед ним тем утром в пятницу, нечестивый идумеянин ни на мгновение не вспомнил того юношу, который когда-то явился к нему в Сепфорис с просьбой о справедливом решении вопроса о деньгах, причитавшихся его отцу, погибшему в результате несчастного случая на строительстве общественных зданий. Насколько Ироду было известно, он никогда не встречался с Иисусом, хотя Учитель премного беспокоил его, пока основной областью его труда оставалась Галилея. Теперь, когда Иисус находился в руках Пилата и иудеян, Ирод жаждал увидеть его, будучи уверенным в том, что в будущем ему уже не грозит какая-либо опасность с его стороны. Ирод был наслышан о чудесах, сотворённых Иисусом, и он очень надеялся стать свидетелем одного из таких чудес.
Когда Иисуса привели к Ироду, тетрарх был поражён его величественным видом и спокойным, хладнокровным выражением лица. Около пятнадцати минут Ирод задавал Иисусу свои вопросы, однако Учитель ничего не отвечал. Ирод насмехался над ним и пытался заставить сотворить чудо, но Иисус не реагировал на его многочисленные вопросы и язвительные замечания.
После этого Ирод повернулся к первосвященникам и саддукеям и, выслушав их обвинения, узнал ещё больше того, что было доложено Пилату о мнимых злодеяниях Сына Человеческого. Наконец, – убедившись в том, что Иисус не станет ни разговаривать, ни творить для него чудеса, – Ирод, подразнив его какое-то время, вырядил его в старую царскую багряницу пурпурного цвета и отправил назад к Пилату. Ирод знал, что не имеет власти над Иисусом в Иудее. Хотя он был рад, что, наконец, навсегда избавится от Иисуса в Галилее, он благодарил судьбу за то, что именно Пилат нёс ответственность за его смерть. Ирод так и не оправился от страха, который преследовал его после убийства Иоанна Крестителя. Временами он даже начинал подозревать, что Иисус – это воскресший Иоанн. Теперь же он освободился от этого страха, поскольку увидел, что Иисус является совершенно иным человеком по сравнению с открытым и пламенным пророком, посмевшим разоблачать и осуждать его частную жизнь.
5. Иисус возвращается к Пилату.
Когда стражники привели Иисуса назад к Пилату, тот вышел на парадные ступени претории, где было поставлено его судейское кресло, и, пригласив к себе первосвященников и членов синедриона, сказал: «Вы привели ко мне этого человека, обвиняя его в том, что он совращает народ, запрещает платить налоги и утверждает, что является царём евреев. Я провёл дознание и не нахожу его виновным в этих преступлениях. Более того, я вообще не усматриваю за ним какой-либо вины. Затем я послал его к Ироду и тетрарх, по-видимому, пришёл к такому же выводу, поскольку направил его назад, к нам. Этот человек явно не совершал ничего такого, что каралось бы смертной казнью. Если вы по-прежнему считаете, что его следует наказать, то, прежде чем отпустить его, я готов подвергнуть его бичеванию».
Евреи уже были готовы поднять шумный протест против освобождения Иисуса, когда огромная толпа подошла к претории, чтобы просить Пилата об освобождении одного из заключённых в честь Пасхи. С некоторого времени было принято, чтобы римские правители позволяли народу решать, кого из заключённых или осуждённых следует простить на Пасху. И теперь, когда эта толпа явилась к нему, чтобы просить об освобождении заключённого, Пилат подумал о том, что – поскольку Иисус лишь недавно пользовался огромной благосклонностью народа – ему, возможно, удастся выпутаться из затруднительного положения, если он предложит этим людям освободить галилеянина в честь Пасхи в качестве жеста доброй воли, ибо теперь Иисус являлся заключённым, представшим перед его судом.
Толпа хлынула на ступени здания, и Пилат услышал, что они выкрикивают имя Вараввы. Варавва являлся известным политическим агитатором, грабителем и убийцей; сын священника, незадолго до этого он был пойман на месте преступления при совершении убийства и ограбления на иерихонской дороге. Этот человек был приговорён к смерти, и его казнь должна была состояться сразу же после окончания празднования Пасхи.
Пилат встал и объяснил толпе, что Иисуса привели к нему первосвященники, требовавшие его смерти на основании определённых обвинений, и что он не считает этого человека заслуживающим смерти. Пилат сказал: «Так которого из них вы хотите, чтобы я освободил, – убийцу Варавву или этого Иисуса из Галилеи?» И когда Пилат сказал это, первосвященники и члены суда синедриона, в один голос, надрывно закричали: «Варавву, Варавву!» И когда люди увидели, что первосвященники хотят смерти Иисуса, они быстро примкнули к тем, кто громко требовал лишить его жизни, и стали шумно настаивать на освобождении Вараввы.
Несколькими днями ранее Иисус внушал этим людям благоговейный трепет, но толпа не уважала того, кто, назвавшись Сыном Бога, был теперь арестован первосвященниками и правителями и приведён на суд к Пилату, решавшему казнить его или миловать. Иисус мог быть героем в глазах народа, когда он очищал храм от менял и торговцев, но не тогда, когда он стал не сопротивляющимся узником в руках врагов на суде, определявшем его участь.
Пилат пришёл в ярость, видя, как первосвященники требуют простить известного убийцу и одновременно домогаются крови Иисуса. Он понимал их преступные намерения и ненависть, он видел их пристрастность и зависть. Поэтому он сказал им: «Как же можете вы предпочесть жизнь преступника жизни этого человека, единственная вина которого состоит в том, что он в переносном смысле называет себя царём евреев?» Но Пилату не следовало этого говорить. Евреи были гордым народом, и хотя в те времена они находились под политическим ярмом Рима, они надеялись на приход Мессии, который освободил бы их от бремени иноверцев великой демонстрацией силы и славы. Пилат и представить себе не мог, какое возмущение вызвал у них даже намёк на то, что этот смиренный проповедник странных доктрин, арестованный и обвиняемый в преступлениях, заслуживающих смертной казни, может называться «царём евреев». Для них его слова были оскорблением всего, что они считали святым и достойным уважения в истории своего народа, и поэтому все они громко потребовали освобождения Вараввы и казни Иисуса.
Пилат знал, что Иисус не повинен в том, в чём его обвиняют, и будь он справедливым и мужественным судьёй, он оправдал бы его и отпустил бы на свободу. Однако он боялся бросить вызов этим разозлённым евреям, и пока он стоял, не зная, как поступить, прибыл гонец и передал ему запечатанное послание от его жены Клавдии.
Пилат знаком показал собравшимся, что, прежде чем вернуться к этому делу, он желает прочесть сообщение. Раскрыв письмо своей жены, он прочитал: «Молю тебя, не трогай этого невинного и праведного человека по имени Иисус. Прошлой ночью во сне мне пришлось много пострадать из-за него». Эта записка от Клавдии не только чрезвычайно расстроила Пилата и тем самым отсрочила рассмотрение этого дела, но также, к несчастью, предоставила еврейским правителям значительное время, в течение которого они свободно сновали в толпе, убеждая людей просить об освобождении Вараввы и шумно требовать распятия Иисуса.
Наконец, Пилат вновь вернулся к проблеме, ожидавшей своего решения, и обратился к разношёрстному собранию, состоявшему из еврейских правителей и просившей о помиловании толпы: «Что же мне делать с тем, кого называют царём евреев?» И все они закричали в один голос: «Распни! Распни его!» Единодушие этого требования, исходившего от разнородной толпы, поразило и напугало Пилата – несправедливого и трусливого судью.
И вновь он спросил: «Почему вы хотите распять этого человека? Какое зло он совершил? Кто готов выйти и свидетельствовать против него?» Но услышав, что Пилат защищает Иисуса, они только с новой силой закричали: «Распни! Распни его!».
Тогда Пилат снова обратился к ним по вопросу освобождения заключённого в честь Пасхи: «И опять Я спрашиваю вас: кого из заключённых мне следует освободить сейчас во время вашей Пасхи?» И вновь толпа закричала: «Дай нам Варавву!».
Тогда Пилат сказал: «Если я освобожу убийцу, Варавву, что мне делать с Иисусом?» И снова толпа закричала в один голос: «Распни! Распни его!».
Пилат был напуган не стихающим шумом толпы, действовавшей по указке первосвященников и советников синедриона; и всё же, он решил предпринять ещё одну попытку умиротворить толпу и спасти Иисуса.
6. Последнее воззвание Пилата.
Во всём, что рано утром в пятницу происходит в присутствии Пилата, участвуют только враги Иисуса. Его многочисленные друзья либо ещё не знают о ночном аресте и состоявшемся рано утром суде, либо скрываются, чтобы избежать ареста и смертного приговора из-за своей веры в учения Иисуса. В толпе, шумно требующей смерти Учителя, находятся только его заклятые враги, а также неразумные и легко управляемые представители простого народа.
Пилат решил в последний раз воззвать к их жалости. Боясь перечить этой сбитой с толку толпе, громогласно домогавшейся крови Иисуса, он приказал еврейским стражникам и римским солдатам подвергнуть Иисуса бичеванию. Уже сама эта процедура была несправедливой и незаконной, поскольку римский закон позволял бичевать только тех, кого осуждали на смерть через распятие. Для того, чтобы подвергнуть Иисуса этому истязанию, стражники отвели его в открытый двор претории. В отличие от врагов Иисуса, Пилат присутствовал при наказании, но до того, как они завершили своё отвратительное надругательство, он приказал бичевателям прекратить и показал знаком, чтобы Иисуса подвели к нему. До того как солдаты начали хлестать Иисуса, привязанного к бичевальному столбу, своими узловатыми плетьми, они вновь надели на него багряницу и, сплетя терновый венец, возложили ему на голову. Вложив в его руку тростник вместо скипетра, они становились перед ним на колени и, издеваясь над ним, говорили: «Да здравствует царь евреев!» И плевали на него и били по лицу руками. А один из них, прежде чем вернуть его Пилату, вынул тростник из его руки и ударил его по голове. Затем Пилат вывел этого истекающего кровью и израненного заключённого и, показывая его разношёрстной толпе, сказал: «Вот человек! Вновь я заявляю вам, что не нахожу в нём какого-либо преступления и, наказав его плетьми, я собираюсь отпустить его».
Иисус Назарянин стоял, одетый в старую царскую багряницу, с терновым венцом, впившимся в его благородный лоб. Его лицо было в кровоподтёках, а голова клонилась от страданий и скорби. Но ничто не способно тронуть бесчуственные сердца тех, кто является жертвой сильной эмоциональной ненависти и рабом религиозных предрассудков. Это зрелище заставило содрогнуться от ужаса все миры огромной вселенной, но оно не тронуло сердца тех, кто решил во что бы то ни стало уничтожить Иисуса.
Увидев, что стало с Учителем, и оправившись от первого изумления, они только громче и раскатистей закричали: «Распни его! Распни его! Распни его!».
Теперь Пилат действительно понял, сколь бесполезно взывать к их предположительной жалости. Он вышел вперёд и сказал: «Я вижу, вы уверены в том, что этот человек должен умереть, – но что он сделал, чтобы заслужить смерть? Кто заявит о его преступлении?».
Тогда сам первосвященник выступил вперёд и, подойдя к Пилату, сердито заявил: «У нас есть священный закон, и по этому закону он должен умереть, потому что он объявил себя Сыном Бога». Услышав это, Пилат испугался ещё больше – не только из-за евреев, но и из-за того, что вспомнил послание своей жены и греческие мифы о спускающихся на землю богах; мысль о том, что Иисус может являться божественной личностью, привела его в дрожь. Он жестом велел толпе утихомириться, а сам взял Иисуса под руку и вновь увёл его внутрь для дальнейшего допроса. Теперь Пилат был сбит с толку страхом, смущён суеверием и измотан упорством толпы.
7. Последний разговор с Пилатом.
Дрожа от страха, Пилат сел рядом с Иисусом и спросил: «Откуда ты родом? Кто ты на самом деле? Почему они говорят, что ты Сын Бога?».
Но Иисус вряд ли стал бы отвечать на такие вопросы, тем более, когда их задавал трусливый, слабый и нерешительный судья, который хотя и заявил о его полной невиновности, был столь несправедливым, что подверг его бичеванию, причём ещё до того, как он был должным образом приговорён к смертной казни. Иисус посмотрел Пилату прямо в глаза, но ничего не ответил. Пилат спросил: «Что же, ты отказываешься говорить со мной? Разве ты не понимаешь, что по-прежнему в моей власти – отпустить тебя или распять?» Тогда Иисус ответил: «Ты не имел бы надо мной никакой власти, не будь на то воли свыше. Ты ничего не смог бы сделать с Сыном Человеческим, не позволь того небесный Отец. Но твоя вина не столь велика, ибо ты не знаешь евангелия. Больше греха на том, кто изменил мне, и на том, кто передал меня тебе».
Этот последний разговор с Иисуcом всерьёз испугал Пилата. Нравственный трус и слабовольный судья теперь сгибался под тяжестью двойного груза – суеверного страха перед Иисусом и панического ужаса перед еврейскими лидерами.
И вновь Пилат вышел к толпе и заявил: «Я уверен, что этот человек всего лишь оскорбил ваши религиозные чувства. Вы должны забрать его и судить по своим законам. Что даёт вам основание полагать, что я пошлю его на смерть из-за того, что его учения расходятся с вашими традициями?».
Пилат был уже готов отпустить Иисуса, когда Кайафа, первосвященник, подошёл к трусливому римскому судье и, угрожающе тряся перед его носом пальцем, прокричал так, чтобы его злобный голос был слышен всей толпе: «Если ты освободишь этого человека, значит ты не друг кесарю, и я позабочусь о том, чтобы император узнал обо всём». Эта прилюдная угроза сломила Пилата. Страх за своё личное благополучие затмил все остальные доводы, и трусливый правитель приказал привести Иисуса. Когда Учитель предстал перед ними, Пилат указал на него и иронически произнёс: «Вот вам ваш царь». И евреи ответили: «Долой его! Распни его!» И тогда, с явной иронией и сарказмом, Пилат спросил: «Вы хотите, чтобы я распял вашего царя?» И евреи ответили: «Да! Распни его! У нас нет другого царя, кроме кесаря!» И тогда Пилат понял, что нет никакой надежды спасти Иисуса, ибо он не хотел бросать вызов евреям.
8. Трагическая капитуляция Пилата.
Он стоял перед ними – Сын Бога, воплощённый в облике Сына Человеческого. Он был арестован без предъявления обвинений, обвинён без предъявления доказательств, осуждён в отсутствие свидетелей, наказан без вынесения приговора, и теперь несправедливый судья – признавшийся в том, что не находит за ним вины, – должен был приговорить его к смертной казни. Если, называя Иисуса «царём евреев», Пилат надеялся воззвать к их патриотизму, он потерпел полный провал. Евреи ждали не такого царя. Заявление первосвященников и саддукеев – «у нас нет другого царя, кроме кесаря» – потрясло даже бездумную толпу, но теперь было уже слишком поздно спасать Иисуса, даже если бы толпа осмелилась встать на сторону Учителя.
Пилат боялся народных волнений или беспорядков. Он не решился рисковать нарушением общественного спокойствия в пасхальные праздники в Иерусалиме. Лишь недавно он получил порицание от кесаря, и не хотел напрашиваться на новые неприятности. Толпа ответила радостными криками, когда он велел отпустить Варавву. После этого он приказал принести чашу с водой и перед всем народом умыл руки со словами: «Я не повинен в крови этого человека. Вы решили, что он должен умереть, но я не нашёл за ним никакой вины. Занимайтесь этим сами. Пусть солдаты уведут его». В ответ он услышал одобрительные возгласы толпы: «Пусть кровь его падёт на нас и на детей наших!».
Когда Иисус и его обвинители отправлялись к Ироду, Учитель обернулся к апостолу Иоанну и сказал: «Иоанн, ты сделал для меня всё, что мог. Ступай к моей матери и приведи её, чтобы мы увиделись прежде, чем я умру». Иоанн не хотел оставлять своего Учителя наедине с врагами, но услышав его просьбу, он поспешил в Вифанию, где вся семья Иисуса дожидалась известий в доме Марфы и Марии, – сестёр Лазаря, которого Иисус воскресил из мёртвых.
В течение утра гонцы несколько раз приносили Марфе и Марии сообщения о ходе суда над Иисусом. Однако семья Иисуса прибыла в Вифанию всего за несколько минут до того, как туда явился Иоанн, передавший просьбу Иисуса, – увидеться перед смертью с матерью. Когда Иоанн Зеведеев рассказал им обо всём, что случилось со времени ночного ареста Иисуса, Мария, его мать, сразу же отправилась вместе с ним, чтобы увидеть своего старшего сына. К тому времени, когда Мария и Иоанн добрались до города, римские солдаты уже привели Иисуса на Голгофу, чтобы распять его.
Когда Мария, мать Иисуса, отправилась вместе с Иоанном к своему сыну, его сестра Руфь отказалась остаться с остальными домочадцами. Поскольку она во что бы то ни стало хотела сопровождать свою мать, её брат Иуда также отправился с нею. Остальные члены семьи Иисуса остались в Вифании на попечении Иакова, и почти каждый час гонцы Давида Зеведеева сообщали им о ходе ужасного злодеяния – казни их старшего брата, Иисуса Назарянина.
1. Конец Иуды Искариота.
Было около половины девятого утра пятницы, когда Пилат завершил свой допрос и Учитель был передан римским солдатам для распятия. Как только Иисус оказался в руках римлян, начальник еврейских стражников вернулся вместе со своими людьми в храм. Вслед за стражниками шли первосвященник и остальные члены синедриона, направлявшиеся на своё обычное место заседаний, – в храмовый зал из тёсаного камня. Здесь уже собрались и другие члены синедриона, ожидавшие известий о том, как обошлись с Иисусом. Когда Кайафа докладывал синедриону о ходе суда и признании Иисуса виновным, к ним явился Иуда с намерением потребовать награду за свою роль в аресте Учителя и вынесении ему смертного приговора.
Все эти евреи питали отвращение к Иуде; они смотрели на него с чувством крайнего презрения. В течение всего суда над Иисусом перед Кайафой и во время его пребывания у Пилата Иуда мучился угрызениями совести из-за своего предательского поведения. Кроме того, он начал испытывать некоторое разочарование в отношении награды, которую должен был получить за свои услуги в качестве предателя Иисуса.
Ему не нравилась холодность и отчуждённость еврейских властей; и всё же он надеялся на щедрое вознаграждение за своё подлое поведение. Он ожидал, что его пригласят на заседание синедриона, где ему будут петь дифирамбы и оказывать должные почести в знак великой службы, которую – как тешил себя Иуда – он сослужил своей нации. Поэтому представьте себе величайшее изумление этого эгоистичного предателя, когда слуга первосвященника окликнул его за дверьми зала заседаний и, хлопнув по плечу, сказал: «Иуда, мне велено заплатить тебе за предательство Иисуса. Вот твоя награда». И сказав это, слуга Кайафы передал Иуде кошель с тридцатью сребрениками – тогдашней ценой хорошего, здорового раба.
Иуда был ошеломлён, потрясён. Он было бросился назад, ко входу в зал, но был задержан привратником. Он хотел обратиться к синедриону, но те не впустили его. Иуда не мог поверить, что эти правители евреев позволили ему предать своих друзей и своего Учителя – и после этого предложили ему в награду тридцать сребреников. Он был унижен, разочарован и совершенно сломлен. Выйдя из храма, он шёл как будто в трансе. Машинально опустив кошель с деньгами в свой глубокий карман – тот самый карман, в котором он так долго носил суму с апостольскими деньгами, – он брёл по городу вместе с толпами, которые шли поглазеть на распятия.
Завидев, как вдали поднимают перекладину с прибитым к нему Иисусом, Иуда бросился назад, в храм, и, оттолкнув привратника, оказался перед синедрионом, который всё ещё продолжал своё заседание. Задыхаясь и почти потеряв рассудок, он едва выдавил из себя: «Я согрешил, предав невинную кровь. Вы оскорбили меня. В награду за мою службу вы предложили мне деньги – цену раба. Я раскаиваюсь в содеянном; вот ваши деньги. Я хочу избавиться от вины за содеянное».
Услышав слова Иуды, правители евреев подняли его на смех. Один из них, который сидел рядом со стоявшим Иудой, жестом велел ему покинуть зал и сказал: «Твой Учитель уже казнён римлянами, что же до твоей вины, то какое нам дело до этого? Это твоя забота и убирайся!».
Покинув зал синедриона, Иуда вынул из сумы тридцать сребреников и швырнул их с размаху на пол храма. Когда предатель выходил из храма, он находился на грани помешательства. То, что переживал в тот момент Иуда, было опытом осознания истинной сущности греха. Всё очарование, вся прелесть и упоительность прегрешения – исчезли. Злодей остался в одиночестве и лицом к лицу с приговором, вынесенным его разочарованной и обманутой душой. В момент совершения грех представлялся чарующим и манящим; теперь же надлежало пожинать его плоды – суровые и неприглядные последствия.
Бывший посланник царства небесного на земле брёл по улицам Иерусалима, забытый и одинокий. Его отчаяние было ужасным и почти безысходным. Он пересёк город, миновал городские ворота и спустился в ужасное и уединённое место долины Хинном. Там он взобрался на крутую скалу и, сняв со своего хитона кушак, привязал один его конец к невысокому дереву, другой затянул себе на шее и бросился в пропасть. Но прежде, чем наступила смерть, завязанный дрожащими руками узел развязался, и тело предателя разбилось вдребезги, упав на острые камни внизу.
2. Отношение Учителя.
Когда Иисус был арестован, он знал, что его труд на земле в облике смертной плоти завершён. Он прекрасно понимал, какой смертью ему предстоит умереть, и его мало волновали детали так называемых судебных процессов.
Представ перед трибуналом синедриона, Иисус отказался отвечать на показания лжесвидетелей. Существовал только один вопрос, на который он всегда отвечал, – кто бы ни спрашивал, друг или враг, – а именно, вопрос о сущности и божественности его миссии на земле. Он неизменно давал ответ, когда его спрашивали, является ли он Сыном Бога. Он упорно отказывался говорить в присутствии любопытного и нечестивого Ирода. С Пилатом он говорил только тогда, когда считал, что его ответы помогут Пилату или какому-нибудь другому искреннему человеку лучше понять истину. Иисус учил своих апостолов сколь бесполезно метать бисер перед свиньями, и теперь он смело следовал тому, чему сам же учил. В тот день его поведение стало примером терпеливой покорности человеческой сущности в сочетании с величественным безмолвием и возвышенным достоинством божественной сущности. Он был вполне готов обсуждать с Пилатом любой вопрос, имевший отношение к выдвинутым против него политическим обвинениям, – любой вопрос, который, по его мнению, относился бы к компетенции правителя.
Иисус был убеждён, что воля Отца в том, чтобы он – как и любое другое смертное создание – подчинился естественному и обычному ходу человеческих событий, потому он отказался использовать даже свои сугубо человеческие возможности, – убедительное красноречие, – чтобы повлиять на исход козней своих социально близоруких и духовно слепых смертных собратьев. Хотя Иисус жил и умер на Урантии, весь его человеческий путь – от начала и до конца – был наглядным примером, призванным оказать влияние на всю сотворённую и постоянно поддерживаемую им вселенную.
Эти недальновидные евреи шумно и непристойно требовали смерти Учителя, в то время как он стоял в величественном безмолвии, взирая на гибель нации, – народа, к которому принадлежал и его земной отец.
Иисус обрёл тот тип человеческого характера, который мог сохранять своё хладнокровие и утверждать своё достоинство даже перед лицом продолжающихся и беспричинных оскорблений. Его невозможно было запугать. В первый раз слуга Анны ударил его всего лишь в ответ на предположение о том, что было бы уместно пригласить тех свидетелей, которые могли бы дать показания против него по существу дела.
С начала и до конца так называемого суда Пилата наблюдающее небесное множество не могло не передать вселенной по каналам дальней связи собственное определение этой сцены – «Пилат на суде Иисуса».
Когда он предстал перед Кайафой и когда все лжесвидетельства рухнули, Иисус, не колеблясь, ответил на вопрос первосвященника, тем самым предоставив то самое свидетельство, которого им не хватало для обоснования обвинения в богохульстве.
Учитель не проявлял никакого интереса к благонамеренным, но малодушным попыткам Пилата добиться его освобождения. В действительности, он жалел Пилата и искренне стремился просветить его помрачённый разум. Он сохранял полное безразличие во время всех обращений римского правителя к евреям с призывами отказаться от обвинений в совершении уголовного преступления. В течение всего скорбного испытания он держал себя с естественным достоинством и непоказным величием. Ни тени неискренности не было в его ответе, который он дал своим будущим убийцам, спросившим его, является ли он «царём евреев». Внеся лишь небольшое уточнение, он принял этот титул, ибо знал, что хотя они решили отвергнуть его, он был бы их последним кандидатом в национальные лидеры, даже в духовном смысле.
Во время этих допросов Иисус почти ничего не говорил, однако он сказал достаточно, чтобы показать всем смертным, какой характер способен обрести человек в сотрудничестве с Богом, и раскрыть всей вселенной, каким образом Бог может проявляться в жизни создания, когда оно действительно решает исполнять волю Отца, становясь тем самым активным сыном живого Бога.
Его любовь к невежественным смертным полностью раскрывается в его терпении и огромном самообладании, невзирая на глумление, удары и побои грубых солдат и бездумных слуг. Он даже не сердился на них, когда, завязав ему глаза, они с насмешкой били его по лицу и кричали: «Прореки нам, кто ударил тебя».
Пилат и не предполагал, сколько правды было в его словах, когда, после бичевания Иисуса, он указал на него толпе, воскликнув: «Вот человек!» И действительно, этот запуганный римский правитель даже представить себе не мог, что в тот же самый момент вся вселенная, затаив дыхание, взирает на это невероятное зрелище, – своего любимого Властелина, подвергаемого унизительным насмешкам и ударам тёмных и выродившихся смертных существ. И когда Пилат произнёс эти слова, ему откликнулся весь Небадон: «Вот Бог и человек!» С того дня бесчисленные миллионы существ по всей вселенной продолжают созерцать этого человека, а Бог Хавоны – верховный правитель вселенной вселенных – признаёт человека из Назарета как воплощение своего идеала смертного создания этой локальной вселенной времени и пространства. Своей несравненной жизнью Иисус всегда раскрывал Бога человеку. Теперь, в завершающих эпизодах своего смертного пути и в своей последующей смерти, он осуществил новое проникновенное раскрытие человека Богу.
3. Надежный Давид Заведеев.
Вскоре после того, как Иисус был передан римским солдатам по окончании допроса у Пилата, отряд храмовых стражников спешно направился в Гефсиманию, чтобы разогнать или арестовать сторонников Учителя. Однако его последователи рассеялись задолго до появления стражников. Апостолы укрылись в заранее условленных местах; греки разошлись по разным домам в Иерусалиме; остальные ученики тоже исчезли. Давид Зеведеев предполагал, что враги Иисуса вернутся; поэтому он заблаговременно перенёс пять-шесть палаток в расщелину, куда Учитель так часто удалялся для молитвы. Здесь он собирался укрыться и одновременно руководить центром, или штабом, своей курьерской службы. Едва Давид успел покинуть лагерь, как сюда явились храмовые стражники. Не найдя здесь никого, они удовлетворились тем, что сожгли лагерь и поспешили назад в храм. Синедрион был доволен их ответом, решив, что последователи Иисуса столь сильно напуганы, что опасность восстания или попытки спасти Иисуса из рук палачей исключена. Наконец-то они могли вздохнуть спокойно и потому завершили заседание, чтобы каждый из них мог подготовиться к Пасхе.
Как только Пилат передал Иисуса римским солдатам для распятия, гонец спешно отправился в Гефсиманию, чтобы сообщить о том Давиду; не прошло и пяти минут, как гонцы уже бежали в Вифсаиду, Пеллу, Филадельфию, Сидон, Сихем, Хеврон, Дамаск и Александрию. Эти гонцы несли сообщение о том, что римляне собираются распять Иисуса по настоятельному распоряжению правителей евреев.
В течение всего этого трагического дня – пока не разнеслось известие о том, что Учитель положен в гробницу, – примерно каждые полчаса Давид отправлял гонцов с сообщениями для апостолов, греков и земной семьи Иисуса, собравшейся в доме Лазаря в Вифании. Отправив гонцов с известием о том, что Иисус положен в гробницу, Давид распустил местных гонцов на празднование Пасхи и день отдыха, субботу, велев в воскресенье утром, не привлекая внимания, собраться в доме у Никодима, где он намеревался укрыться на несколько дней вместе с Андреем и Симоном Петром.
Обладая своеобразным складом ума, Давид Зеведеев был единственным из ближайших учеников Иисуса, кто буквально и как нечто само собой разумеющееся воспринял утверждение Учителя о том, что он умрёт и «на третий день воскреснет». Когда-то Давид услышал это предсказание от Иисуса, и теперь, как человек, понимающий всё буквально, предложил своим гонцам собраться ранним утром в воскресенье в доме Никодима, чтобы быть готовыми распространить весть о воскресении Иисуса, когда он восстанет из мёртвых. Вскоре Давид обнаружил, что никто из последователей Иисуса не надеется на столь скорое возвращение Учителя из могилы; поэтому он почти ничего не говорил о своей уверенности и вообще ничего не упомянул о том, что он собирает отряд своих гонцов рано утром в воскресенье. Об этом было сказано лишь тем гонцам, которые были посланы во второй половине дня в пятницу в дальние города и центры верующих.
Так последователи Иисуса, разбросанные по всему Иерусалиму и его окрестностям, в тот вечер приняли участие в пасхальной трапезе, а на следующий день оставались в уединении.
4. Подготовка к распятию.
После того, как Пилат умыл руки перед толпой, пытаясь тем самым снять с себя вину за то, что послал невинного человека на распятие только из-за боязни воспротивиться настойчивым требованиям правителей евреев, он приказал отдать Учителя римским солдатам и велел их командиру немедленно его распять. Когда Иисус был передан солдатам, они отвели его назад, во двор претории, где сняли с него мантию, надетую Иродом, и одели Иисуса в его собственную одежду. Солдаты дразнили и высмеивали Иисуса, но они не подвергали его новым физическим наказаниям. Теперь Иисус остался наедине с этими римскими солдатами. Его друзья скрывались; его враги разошлись; даже Иоанна Зеведеева больше не было рядом с ним.
В самом начале девятого Пилат передал Иисуса в руки солдат, и около девяти они отправились на место распятия. В течение этого времени – более получаса – Иисус не проронил ни слова. Управление огромной вселенной практически замерло. Гавриил и верховные правители Небадона либо находились здесь на Урантии, либо пристально следили за пространственными сообщениями архангелов, стремясь быть в курсе того, что происходит с Сыном Человеческим на Урантии.
К тому времени, когда солдаты были готовы отправиться с Иисусом на Голгофу, их начало поражать его необыкновенное хладнокровие и исключительное достоинство, его безропотное молчание.
То, что солдаты не сразу повели Иисуса на место распятия, во многом объясняется принятым их командиром в последнюю минуту решением забрать также двух осуждённых на смерть воров; поскольку Иисуса должны были казнить в то утро, римский командир решил, что эти двое также могут умереть вместе с ним, не дожидаясь окончания празднования Пасхи.
Как только воры были подготовлены к казни, их вывели во двор, где они уставились на Иисуса. Один из них видел его в первый раз, однако второй часто слушал его выступления, – как в храме, так и в лагере у Пеллы за много месяцев до этого дня.
5. Смерть Иисуса и её отношение к Пасхи.
Нет никакой прямой связи между смертью Иисуса и еврейской Пасхой. Действительно, жизнь Учителя во плоти закончилась именно в тот день – день приготовления к еврейской Пасхе – и примерно в то же время, когда в храме приносили в жертву пасхальных ягнят. Но это случайное совпадение никоим образом не означает, что смерть Сына Человеческого на земле имела какое-либо отношение к еврейской системе жертвоприношений. Иисус был евреем, но как Сын Человеческий он являлся смертным миров. То, что вы уже знаете из данного повествования о событиях, ведущих непосредственно к этому часу предстоящего распятия, позволяет сделать вывод, что его смерть, наступившая примерно в это время, была абсолютно естественным событием и делом рук человеческих.
Человек, а не Бог задумал и осуществил смерть Иисуса на кресте. Действительно, Отец отказался вмешиваться в ход человеческих событий на Урантии, но Райский Отец не распоряжался о смерти своего Сына, не настаивал на ней и не требовал, чтобы она совершилась в том виде, в каком это произошло на земле. Конечно, рано или поздно Иисусу пришлось бы тем или иным образом освободиться от своего материального тела, завершить свою инкарнацию во плоти, однако он мог осуществить эту задачу бесконечным множеством других способов, а не умирать на кресте между двумя ворами. Всё это было деянием людей, но не Бога.
Ко времени своего крещения Учитель уже обрёл необходимый опыт во плоти на земле, требуемый для завершения своего седьмого и последнего вселенского посвящения. Именно к тому времени Иисус завершил исполнение своих обязанностей на земле. Вся его последующая жизнь – и даже обстоятельства его смерти – являлись с его стороны исключительно личным служением во имя благополучия и возвышения своих смертных созданий этого и других миров.
Евангелие – благая весть о том, что через веру смертный человек способен обрести духовное осознание своего Богосыновства, – не зависит от смерти Иисуса. Воистину, смерть Учителя пролила яркий свет на всё евангелие царства; однако ещё большее воздействие оказала его жизнь.
Всё, что Сын Человеческий говорил и делал на земле, чрезвычайно украсило доктрины Богосыновства и человеческого братства, но эти основополагающие отношения Бога и человека неотъемлемы от вселенских фактов – любви Бога к своим созданиям и врождённому милосердию божественных Сынов.
Эти трогательные и божественно-прекрасные отношения между человеком и его Творцом в этом мире и во всех других мирах вселенной вселенных существуют испокон веков; и они ни в коей мере не зависят от периодических посвящений, совершаемых Божьими Сынами-Создателями, которые тем самым принимают естество и облик созданных ими разумных существ в качестве требуемой от них платы за обретение окончательного и неограниченного полновластия в своих локальных вселенных.
Отец небесный точно так же любил смертных людей на земле до жизни и смерти Иисуса на Урантии, как и после этого трансцендентального воплощения партнёрства человека и Бога. Это великое свершение – инкарнация Бога Небадона в качестве человека на Урантии – не могло ничего добавить к атрибутам вечного, бесконечного и всеобщего Отца, однако оно действительно обогатило и просветило всех остальных управляющих и все создания вселенной Небадон. Хотя любовь, которую испытывает к нам небесный Отец, остаётся неизменной, благодаря посвящению Майкиэля все остальные разумные небесные существа любят нас ещё больше. И это произошло потому, что Иисус не только раскрыл Бога человеку, но и осуществил новое раскрытие человека Богам и небесным разумным созданиям вселенной вселенных.
Вскоре Иисус умрёт, но не как принесённая за грехи жертва. Его смерть не будет искуплением врождённой моральной вины человеческого рода. Человечество не несёт какой-либо общей вины перед Богом. Виновность связана только с личным грехом и осознанным, преднамеренным восстанием против воли Отца и правления его Сынов.
Грех и восстание не имеют никакого отношения к основополагающей программе посвящений Райских Сынов Бога, хотя нам действительно кажется, что план спасения является составной частью плана посвящения.
Предлагаемое Богом спасение смертных Урантии было бы столь же действенным и безошибочно определённым, если бы Иисус не был казнён жестокими и невежественными смертными. Если бы Учитель был благоприятно принят смертными земли и покинул Урантию в результате добровольного прекращения своей жизни во плоти, то это никак не повлияло бы на истину Богосыновства – истину любви Бога и милосердия Сына. Вы, смертные, являетесь сынами Бога, и для того, чтобы превратить эту истину в реальность вашего опыта, нужна только рождённая в духе вера.
Когда два разбойника были приготовлены к казни, солдаты, под командованием центуриона, отправились к месту распятия. Центурион, в подчинении которого находились эти двенадцать солдат, был тем же командиром, который прошлой ночью привёл солдат в Гефсиманию для ареста Иисуса. По римскому обычаю, на каждого приговорённого к распятию выделялось по четыре солдата. Прежде чем двух разбойников повели на распятие, они были подвергнуты должному бичеванию, но Иисус не получил новых телесных наказаний; центурион явно полагал, что он был достаточно наказан ещё до вынесения приговора.
Двое воров, распятых вместе с Иисусом, являлись сообщниками Вараввы и были бы позднее казнены вместе со своим главарём, если бы тот не был помилован Пилатом на Пасху. Таким образом, Иисус был распят вместо Вараввы. То, что Иисус собирается сделать, – принять смерть на кресте, – он совершает по собственной воле. Предрекая это испытание, он говорил: «Потому Отец любит и поддерживает меня, что я готов отдать жизнь. Но я опять обрету её. Никто не отнимает у меня мою жизнь – я сам отдаю её по собственной воле. В моей власти отдать свою жизнь, и в моей власти взять её обратно. Я получил такое предписание от моего Отца».
Было около девяти часов утра, когда солдаты вышли из претории и повели Иисуса на Голгофу. Многие из тех, кто следовал за ними, втайне сочувствовали Иисусу, однако в основном эта толпа, которая насчитывала более двухсот человек, состояла из его врагов и зевак, желавших всего лишь пощекотать себе нервы зрелищем распятия. Из еврейских лидеров лишь несколько человек пришли посмотреть, как умирает на кресте Иисус. Зная, что Пилат передал его римским солдатам и что он осуждён на смерть, они собрались в храме и стали обсуждать, что делать с его последователями.
1. На пути к Голгофе.
Прежде чем покинуть двор претории, солдаты взвалили на плечи Иисуса перекладину. Было принято заставлять осуждённого самого нести перекладину к месту распятия. Такой осуждённый нёс не весь крест, а только более короткий поперечный брус. Ко времени прибытия солдат с заключёнными более длинные вертикальные брусья для трёх крестов уже были доставлены на Голгофу и прочно вкопаны в землю.
Следуя обычаю, возглавлявший процессию командир нёс три дощечки, на которых углём были написаны имена преступников и характер преступлений, за которые их приговорили к смерти. Для двух воров у центуриона были заготовлены дощечки с их именами, под которыми было подписано одно слово: «Разбойник». Обычно после того, как жертву прибивали гвоздями к поперечному брусу и поднимали на вертикальный брус, эту надпись прикрепляли к вершине креста прямо над головой преступника, чтобы все присутствующие знали, за какое преступление осуждённый подвергается распятию.
Дощечка с надписью, которую центурион должен был прибить на кресте Иисуса, была написана самим Пилатом на латинском, греческом и арамейском и гласила: «Иисус Назарянин – царь евреев».
Некоторые из представителей еврейских властей, находившихся у Пилата, когда он писал эти слова, резко протестовали против того, чтобы называть Иисуса «царём евреев». Но Пилат напомнил им, что это было частью обвинения, послужившего причиной осуждения Иисуса. Когда евреи увидели, что они не могут заставить Пилата изменить своё решение, они попросили его хотя бы смягчить текст и написать: «Он сказал: «Я – царь евреев»». Но Пилат был непреклонен; он не соглашался изменять написанное. На все дальнейшие обращения он только отвечал: «Что написал, то написал».
Обычно на Голгофу шли самым длинным путём, чтобы как можно больше людей могло увидеть осуждённого преступника, однако в тот день был выбран кратчайший путь – через Дамасские ворота, которые выходили на север, и следуя этим путём, они вскоре прибыли на Голгофу – официальное место распятий в Иерусалиме. За Голгофой располагались виллы богачей, а по другую сторону дороги находились гробницы многих состоятельных евреев.
Распятие не было еврейским методом наказания. И греки, и римляне переняли этот вид казни у финикийцев. Даже Ирод, при всей своей жестокости, не прибегал к распятиям. Римляне никогда не распинали римских граждан; только рабы и неримляне подвергались этой позорной казни. Во время осады Иерусалима – спустя лишь сорок лет после распятия Иисуса – вся Голгофа была усеяна тысячами крестов, на которых, день за днём, погибал цвет еврейской нации. Воистину, страшный урожай дали семена, посеянные в тот день.
Когда процессия с осуждёнными на казнь проходила по узким улицам Иерусалима, многие добросердечные еврейские женщины, которые ранее слышали от Иисуса слова ободрения и утешения и знали о его жизни, проведённой в любвеобильном служении, не могли сдержать рыданий, видя, как его ведут на столь позорную смерть. Когда он проходил мимо, многие из этих женщин рыдали и оплакивали его. А когда некоторые из них даже решились пойти рядом с ним, Учитель повернул к ним голову и сказал: «Дочери иерусалимские, не меня оплакивайте, а себя и своих детей. Мой труд почти завершён, – вскоре я отправлюсь к своему Отцу, – но для Иерусалима дни ужасного горя только начинаются. Близится время, когда вы скажете: «Блаженны бесплодные и никогда не кормившие грудью». В те дни вы будете молить камни с гор обрушиться на вас, чтобы освободить от ужасов ваших бед».
Сочувствуя Иисусу, эти иерусалимские женщины демонстрировали настоящее мужество, ибо закон строго запрещал выказывать дружеские чувства к тому, кого вели на распятие. Толпе позволялось глумиться, дразнить и высмеивать осуждённого, но запрещалось проявлять какое-либо сочувствие. Хотя Иисус был благодарен им за сострадание в этот мрачный час, когда его друзья были вынуждены скрываться, ему не хотелось, чтобы эти добросердечные женщины навлекли на себя неудовольствие властей, осмеливаясь сострадать ему. Даже в такое время Иисус думал не столько о себе, сколько о предстоящих ужасных трагических днях Иерусалима и всей еврейской нации.
С трудом передвигая ноги, Учитель шёл на распятие в полном изнеможении; силы его были на исходе. Со времени Тайной Вечери в доме Илии Марка он был без пищи и воды; кроме того, за всё это время ему не позволили сомкнуть глаз. Вдобавок, вплоть до вынесения приговора, один допрос сменялся другим, – уже не говоря об оскорбительном бичевании, сопровождавшемся физическими страданиями и потерей крови. На всё это накладывались глубочайшие душевные мучения, крайнее духовное напряжение и ужасное чувство человеческого одиночества.
Вскоре после того, как Иисус, качаясь под тяжёлой перекладиной, вышел из городских ворот, физические силы на мгновение оставили его и он упал под тяжестью своей ноши. Солдаты кричали на него и пинали ногами, но он не смог подняться. Увидев это, командир – знавший, что уже пришлось перенести Иисусу, – велел солдатам оставить его в покое. После этого он заставил прохожего, некоего Симона из Кирены, снять перекладину с плеч Иисуса и нести её остаток пути до Голгофы.
Этот Симон проделал путь от самой Кирены, находившейся в Северной Африке, чтобы принять участие в Пасхе. Вместе со своими земляками он остановился сразу же за городскими стенами и направлялся в храм на богослужение, когда римский командир приказал ему нести перекладину Иисуса. Симон оставался на Голгофе до самой смерти Учителя на кресте, беседуя как с его друзьями, так и с врагами. После воскресения Иисуса и прежде чем покинуть Иерусалим, он стал отважным верующим в евангелие царства и, вернувшись домой, привёл в небесное царство свою семью. Два его сына – Александр и Руф – стали активными проповедниками нового евангелия в Африке. Но Симон так никогда и не узнал, что Иисус, чей груз он нёс, и еврейский репетитор, который некогда помог его пострадавшему сыну, были одним и тем же человеком.
Шёл десятый час, когда процессия с осуждёнными на смерть прибыла на Голгофу, и теперь римским солдатам предстояло прибить гвоздями к крестам двух разбойников и Сына Человеческого.
2. Распятие.
Сначала солдаты привязали руки Учителя верёвками к перекладине, а затем пригвоздили его кисти к дереву. Подняв эту перекладину и прочно прибив её к вертикальному брусу креста, они связали и пригвоздили его ноги, пробив обе ступни одним длинным гвоздём. Большой штырь, вбитый в вертикальный брус на нужной высоте, служил в качестве опоры, на которой держался вес тела. Крест не был высоким – ступни Учителя находились на высоте лишь около трёх футов над поверхностью земли. Поэтому он мог слышать все издевательства в свой адрес, и ему было хорошо видно выражение лиц тех, кто столь бездумно насмехался над ним. Присутствующие также могли отчётливо слышать всё, что было сказано Иисусом за эти часы долгой пытки и медленной смерти.
По обычаю, перед распятием с осуждённых на казнь снимали всю одежду, но ввиду того, что евреи резко протестовали против демонстрации обнажённого человеческого тела, римляне обеспечивали набедренной повязкой всех, кого они распинали в Иерусалиме. Поэтому, когда с Иисуса была снята одежда, на него надели такую повязку, прежде чем поднять его на крест.
К распятию прибегали для того, чтобы обеспечить медленное и мучительное наказание; порой жертва продолжала жить в течение нескольких дней. Многие жители Иерусалима отрицательно относились к казни на кресте, и существовало общество еврейских женщин, неизменно посылавших на место казни свою представительницу, чтобы предложить жертве наркотическое вино и тем самым уменьшить её страдания. Однако, попробовав такого вина, Иисус отказался его пить, несмотря на сильную жажду. Учитель решил сохранять своё человеческое сознание до самого конца. Несмотря на жестокость и бесчеловечность этой смерти, он желал встретить её и одержать над ней победу волевым подчинением себя всей полноте человеческого опыта.
Когда Иисус был поднят на крест, двое разбойников уже висели на своих крестах, непрестанно бранясь и плюя на своих палачей. Когда Иисуса прибивали к кресту, единственными его словами были: «Отец, прости им, ибо они не ведают, что творят». Он не смог бы с таким милосердием и любовью просить за своих палачей, если бы эти исполненные самозабвенной любви мысли не являлись главной движущей силой всей его жизни, прошедшей в бескорыстном служении. Идеи, мотивы и устремления всей жизни в полной мере проявляются в критический момент.
После того, как Учителя подняли на крест, командир прибил над его головой дощечку, на которой на трёх языках было написано: «Иисус Назарянин – царь евреев». Евреи пришли в ярость от этой надписи, которую считали оскорблением. Но Пилат был разозлён их неуважительным обращением; чувствуя себя жертвой угроз и унижений, он прибег к такому способу мелкой мести. Он мог бы написать: «Иисус, мятежник». Однако он прекрасно знал, с каким презрением иерусалимские евреи относились к самому слову «Назарет», и был полон решимости таким образом унизить их. Он знал, что они будут также задеты за живое, видя, что казнённый галилеянин именуется «царём евреев».
Узнав о том, что Пилат решил поиздеваться над ними, поместив эту надпись на кресте Иисуса, многие из еврейских предводителей поспешили на Голгофу, но они не решились снять эту дощечку, поскольку крест охранялся римскими солдатами. Не в силах убрать её, эти правители растворились в толпе, всячески подстрекая людей к издевательствам и насмешкам, дабы кто-нибудь не воспринял эту надпись всерьёз.
Апостол Иоанн, вместе с Марией, матерью Иисуса, Руфью и Иудой, прибыл на место казни сразу после того, как Иисус был поднят на крест, в тот момент, когда командир прибивал дощечку над головой Учителя. Иоанн был единственным из одиннадцати апостолов, ставшим свидетелем распятия, но даже он не присутствовал здесь всё время, ибо вскоре после того, как он привёл сюда мать Иисуса, он поспешил в Иерусалим за своей матерью и её друзьями.
Когда Иисус увидел свою мать вместе с Иоанном, братом и сестрой, он улыбнулся, но ничего не сказал. Тем временем четверо солдат, которым было поручено распять Учителя, следуя обычаю, поделили его одежду: один взял сандалии, другой – головную повязку, третий – пояс, а четвёртый – хитон. Оставалось разрезать на четыре части цельнокроеную тунику, одежду, доходившую почти до колен, но когда солдаты увидели, сколь необычной была эта одежда, они решили кинуть жребий. Иисус смотрел на них, пока они делили его одежду, а бездумная толпа глумилась над ним.
Хорошо, что римские солдаты забрали себе одежду Учителя. Если бы этими вещами завладели его сторонники, они могли бы поддаться соблазну – суеверному поклонению реликвиям. Учитель желал, чтобы ничто материальное не связывало его последователей с его жизнью на земле. Он хотел оставить людям только память о человеческой жизни, посвящённой высокому духовному идеалу, – преданному исполнению воли Отца.
3. Свидетели распятья.
В ту пятницу, около половины десятого утра, Иисус был распят на кресте. К одиннадцати часам более тысячи человек собралось здесь, чтобы увидеть это зрелище, – распятие Сына Человеческого. На протяжении всех этих ужасных часов незримые множества вселенной молчаливо взирали на это необычайное явление – Создателя, умирающего смертью создания, причём самой позорной смертью осуждённого преступника.
В то или иное время у креста стояли Мария, Руфь, Иуда, Иоанн, Саломия (мать Иоанна) и несколько искренне верующих женщин, среди них Мария – жена Клеопы и сестра матери Иисуса, Мария Магдалина, а также Ребекка, ранее жившая в Сепфорисе. Эти и другие друзья Иисуса молчали, видя его великое терпение и стойкость и наблюдая его жестокие мучения.
Многие проходившие мимо кивали головами и, злословя, говорили: «Эй, ты, который собирался разрушить храм и восстановить его в три дня, спаси же себя. Если ты Сын Бога, то почему не сходишь со своего креста?» Так же насмехались над ним и некоторые еврейские правители, говоря: «Иных спасал, а себя спасти не может». Другие говорили: «Если ты царь евреев, так сойди с креста, и мы уверуем в тебя». А позднее они вновь издевались над ним, говоря: «Он верил, что Бог спасёт его. Он даже утверждал, что является Сыном Бога, – взгляните на него теперь: распят между двумя ворами». Даже эти двое воров тоже поносили и кляли его.
Поскольку Иисус не отвечал на их ядовитые насмешки, а также ввиду того, что приближался полдень этого особого дня приготовления к Пасхе, к половине двенадцатого большая часть издевавшейся и глумившейся толпы уже разошлась по своим делам; осталось менее пятидесяти человек. Устроившись для долгого наблюдения за умирающими, солдаты собрались поесть и выпить своего дешёвого кислого вина. Наливая себе вино, они произносили в честь Иисуса тост, говоря: «Приветствуем царя евреев и желаем ему удачи!» И их изумляло, сколь терпеливо Учитель относился ко всем их насмешкам и глумлениям.
Заметив, что они едят и пьют, Иисус взглянул на них и произнёс: «Пить». Когда командир услышал, что Иисус сказал «пить», он отлил из своей бутылки вина и, смочив губчатую пробку, надел её на копье и поднял к Иисусу, чтобы он мог увлажнить свои запёкшиеся губы.
Иисус стремился жить, не прибегая к своим сверхъестественным способностям; таким же образом он решил умереть, как умирает на кресте обычный смертный. Он жил как человек, и он хотел умереть как человек – исполняя волю Отца.
4. Вор на кресте.
Один из разбойников бранил Иисуса, говоря: «Если ты Сын Бога, то почему не спасёшь себя и нас?» Но когда он упрекнул Иисуса, другой, много раз слышавший выступления Учителя, сказал: «Побойся Бога! Разве ты не видишь, что мы заслужили страдания за свои дела, а этот человек страдает незаслуженно? Попросим лучше прощения за свои грехи и спасения для наших душ». Услышав эти слова вора, Иисус повернул к нему голову и одобряюще улыбнулся. Когда преступник увидел обращённое к нему лицо Иисуса, пламя его веры вспыхнуло с новой силой и, собравшись с мужеством, он сказал: «Помяни меня, Господи, когда придёшь в царство твоё». И тогда Иисус ответил: «Истинно, истинно говорю тебе сегодня, что однажды будешь со мной в Раю».
Несмотря на муки физической смерти, Учитель нашёл время выслушать вероисповедное признание уверовавшего разбойника. Этот вор потянулся к спасению и обрёл его. Раньше он не раз ощущал в себе побуждение уверовать в Иисуса, однако только в эти последние часы сознательного существования он действительно всем сердцем повернулся к учению Иисуса. Увидев, как встречает Иисус свою смерть на кресте, этот вор больше не мог противиться убеждению в том, что Сын Человеческий действительно является Сыном Бога.
Когда Иисус разговаривал с вором, принимая его в царство, апостол Иоанн отсутствовал, отправившись в город за своей матерью и её друзьями. Впоследствии Лука услышал этот рассказ от обращённого командира римской стражи.
Апостол Иоанн рассказал о распятии, каким он помнил его две трети века спустя. Остальные повествования основывались на рассказе римского центуриона, который, благодаря увиденному и услышанному, впоследствии уверовал в Иисуса и стал полноправным членом небесного царства на земле.
Этого юношу – кающегося разбойника – привели к насилию и преступлениям те, кто превозносил разбой как метод эффективного протеста патриотов против политического гнёта и социальной несправедливости. Вместе со страстью к приключениям такое учение подтолкнуло многих благонамеренных молодых людей к участию в дерзких грабительских налётах. В глазах юноши Варавва был героем. Теперь он понял, что заблуждался. Здесь, на кресте, рядом с собой он увидел действительно великого человека, истинного героя. Этот герой разжёг его страсть и вдохнул в него высочайшие идеи нравственного самоуважения, оживив все идеалы смелости, мужества и отваги. Когда он увидел Иисуса, в его сердце пробудилось всепоглощающее чувство любви, преданности и истинного величия.
И если бы любой другой человек в глумившейся толпе ощутил в своей душе рождение веры и обратился к милосердию Иисуса, он был бы принят с тем же любвеобильным участием, которое было проявлено по отношению к уверовавшему разбойнику.
Как только раскаявшийся вор услышал обещание Учителя, что когда-нибудь они встретятся в Раю, Иоанн вернулся из города вместе со своей матерью и группой примерно из двенадцати верующих женщин. Иоанн стоял рядом с Марией, матерью Иисуса, поддерживая её. Её сын Иуда стоял по другую руку. В полдень Иисус взглянул на них и сказал своей матери: «Женщина, вот сын твой!» И, обращаясь к Иоанну, он произнёс: «Сын мой, вот мать твоя!» После этого он обратился к ним обоим: «Я желаю, чтобы вы ушли отсюда». Поэтому Иоанн и Иуда увели Марию с Голгофы. Иоанн отвёл мать Иисуса туда, где он остановился в Иерусалиме, и поспешил назад на место распятия. После распятия Мария вернулась в Вифсаиду, где жила в доме Иоанна до конца своей жизни на земле. После смерти Иисуса Мария не прожила и года.
Когда Мария покинула Голгофу, остальные женщины отошли на некоторое расстояние и находились там до тех пор, пока Иисус не скончался на кресте; и они всё ещё были рядом, когда тело Учителя было снято для погребения.
5. Последний час на кресте.
Вскоре после двенадцати небо померкло из-за наполнившего воздух мелкого песка, хотя обычно сезон таких явлений наступал позже. Жители Иерусалима знали, что это говорит о приближении одной из тех суховейных песчаных бурь, которые приходят из Аравийской пустыни. К часу небо потемнело настолько, что солнце скрылось во мгле, и остатки зевак поспешили в город. Когда спустя некоторое время Учитель скончался, здесь оставалось менее тридцати человек – тринадцать римлян и группа примерно из пятнадцати верующих. Все эти верующие были женщинами, за исключением двоих: Иуды, брата Иисуса, и Иоанна Зеведеева, который вернулся сюда перед самой кончиной Учителя.
В начале второго часа, в сгущавшейся мгле, вызванной сильной песчаной бурей, человеческое сознание Иисуса начало угасать. Уже прозвучали последние слова милосердия, прощения и наставления. Уже была выражена последняя воля – позаботиться о матери. В этот час приближающейся смерти в человеческом разуме Иисуса всплывали многие отрывки из религиозных книг иудеев, в первую очередь из Псалтыря. Последняя осознанная мысль Иисуса-человека была связана с повторением некоторых мест из Псалтыря, ныне известных как девятнадцатый, двадцатый и двадцать первый псалмы. Хотя его губы часто шевелились, он был слишком слаб, чтобы произносить слова, когда эти отрывки, которые он так хорошо знал наизусть, всплывали в его разуме. Лишь несколько раз стоявшие рядом уловили отдельные фразы, такие как «Знаю я, что Господь спасёт помазанника своего», «Рука твоя найдёт всех врагов моих» и «Боже мой! Боже мой! Почему ты оставил меня?» Ни на мгновение, ни в малейшей степени Иисус не усомнился в том, что он прожил жизнь согласно воле Отца; и он всегда был уверен, что слагает свою жизнь во плоти по воле Отца. Он не чувствовал, что Отец оставил его; он всего лишь повторял в своём угасающем сознании многие отрывки, среди которых был и двадцать первый псалом, начинающийся словами: «Боже мой! Боже мой! Почему ты оставил меня?» И случилось так, что это была одна из трёх фраз, произнесённых достаточно ясно, чтобы стоявшие рядом могли услышать их.
В последний раз Иисус-человек обратился к своим собратьям около половины второго, когда он вторично произнёс «пить», и тот же начальник стражи вновь увлажнил его губы той же губкой, смоченной в кислом вине, которое в те дни обычно называли уксусом.
Песчаная буря усиливалась; мгла сгущалась. Однако солдаты и небольшая группа верующих не уходили. Солдаты присели вокруг креста, прижимаясь друг к другу, чтобы укрыться от колющего песка. Мать Иоанна и другие отошли поодаль и смотрели оттуда на происходящее, частично укрывшись под нависающей скалой. Когда Учитель, наконец, испустил дух, у основания его креста стояли Иоанн Зеведеев, брат Иисуса Иуда, его сестра Руфь, Мария Магдалина и Ребекка, ранее жившая в Сепфорисе.
Было около трёх часов дня, когда Иисус громко воскликнул: «Свершилось! Отец, в твои руки передаю дух мой». И сказав это, он склонил голову и испустил дух. Когда римский центурион увидел, как умер Иисус, он ударил себя в грудь и сказал: «Этот человек действительно был праведник; воистину он был Сын Бога». И с той минуты он уверовал в Иисуса.
Иисус умер царственно – так же, как жил. Он открыто признал свою царственность и оставался хозяином положения в течение всего трагического дня. Он принял эту позорную смерть по собственной воле после того, как позаботился о безопасности своих избранных апостолов. Он мудро удержал Петра от чреватого бедой насилия и сделал так, чтобы Иоанн мог быть рядом с ним до самого конца его смертного существования. Он раскрыл свою истинную сущность кровожадному синедриону и напомнил Пилату об источнике его власти над Сыном Бога. Он отправился на Голгофу, неся свой собственный крест, и завершил своё исполненное любви посвящение, передав Райскому Отцу свой дух, овладевший опытом смертного человека. После такой жизни – и в момент такой смерти – Учитель воистину мог сказать: «Свершилось».
Ввиду того, что этот день был днём приготовления к Пасхе и субботе, евреи не хотели оставлять эти тела на Голгофе. Поэтому они отправились к Пилату, прося перебить казнённым ноги и прикончить их, с тем, чтобы до захода солнца их можно было снять с крестов и бросить в погребальные ямы для преступников. Услышав их просьбу, Пилат сразу же послал трёх солдат, которые должны были перебить ноги Иисусу и двум разбойникам, покончив с ними.
Когда солдаты прибыли на Голгофу, они так и поступили с двумя ворами, однако к своему огромному удивлению обнаружили, что Иисус уже мёртв. Тем не менее, чтобы удостовериться в его смерти, один из солдат проткнул его левый бок копьём. Хотя нередко случалось так, что жертвы распятия не умирали на кресте по два-три дня, сильнейшие эмоциональные муки и тяжкие духовные страдания оборвали смертную жизнь Иисуса во плоти чуть менее чем через пять с половиной часов.
6. После распятия.
Около половины четвёртого, во мгле песчаной бури, Давид Зеведеев в последний раз отправил гонцов с известием о смерти Учителя. Последний из них был направлен в дом Марфы и Марии в Вифанию, где, как он полагал, мать Иисуса остановилась вместе с остальными членами своей семьи.
После смерти Учителя Иоанн отправил женщин под опекой Иуды в дом Илии Марка, где они провели субботу. Сам Иоанн – к этому времени уже хорошо знакомый римскому центуриону – оставался на Голгофе, пока Иосиф и Никодим не прибыли сюда с приказом Пилата, разрешающим забрать тело Иисуса.
Так завершился день трагедии и скорби для огромной вселенной, в которой мириады разумных существ, ошеломлённые демонстрацией бессердечия и порочности смертных, с содроганием смотрели на отвратительное зрелище распятия человеческого воплощения их любимого Властелина.
Полтора дня, в течение которых смертное тело Иисуса находилось в гробнице Иосифа, – время между его смертью на кресте и воскресением, – представляет собой ту страницу земного пути Майкиэля, о которой нам почти ничего неизвестно. Мы можем рассказать о похоронах Сына Человеческого и включить в это повествование события, связанные с его воскресением, но в нашем распоряжении очень мало достоверной информации о том, что действительно происходило в течение этого периода протяжённостью примерно в тридцать шесть часов, – с трёх часов пополудни в пятницу до трёх часов утра в воскресенье. Этот период в жизни Учителя начался незадолго до того, как он был снят с креста римскими солдатами. После наступления смерти он оставался на кресте около часа. Он был бы снят раньше, если бы не задержка, связанная с казнью двух разбойников.
Правители евреев собирались бросить тело Иисуса в открытые погребальные ямы Геенны к югу от города, куда обычно сбрасывались жертвы распятия. Если бы этот план удался, тело Учителя было бы оставлено на съедение диким зверям.
Тем временем Иосиф Аримафейский, в сопровождении Никодима, отправился к Пилату и попросил, чтобы тело Иисуса было передано им для должного погребения. Друзья распятых нередко предлагали римским властям взятки, чтобы получить право забрать тела казнённых. Иосиф отправился к Пилату с крупной суммой денег на тот случай, если придётся уплатить за разрешение снять тело Иисуса и перенести его в частную погребальную гробницу. Однако Пилат отказался от денег. Выслушав просьбу, он быстро подписал приказ, позволявший Иосифу явиться на Голгофу и сразу же получить тело Учителя в своё полное распоряжение. Тем временем песчаная буря утихла, и группа евреев, представлявших синедрион, отправилась на Голгофу, чтобы удостовериться в том, что тело Иисуса, вместе с телами разбойников, сброшено в общие могильные ямы.
1. Погребение Иисуса.
Когда Иосиф и Никодим прибыли на Голгофу, они увидели, как солдаты снимают Иисуса с креста, а представители синедриона стоят рядом и следят, чтобы никто из сторонников Иисуса не воспрепятствовал препровождению его тела в погребальные ямы для преступников. Когда Иосиф вручил центуриону приказ Пилата о передаче ему тела Учителя, евреи подняли шум, громко требуя отдать тело им. Когда же в своём неистовстве они попытались силой завладеть телом, центурион кликнул четырёх своих солдат, которые, обнажив мечи и расставив ноги, встали над телом лежавшего на земле Учителя. Центурион приказал остальным солдатам оставить двух воров и отогнать толпу разъярённых евреев. Восстановив порядок, центурион прочитал евреям разрешение Пилата и, отступив в сторону, сказал Иосифу: «Тело твоё; поступай с ним так, как сочтёшь нужным. Я и мои солдаты будем находиться рядом и проследим, чтобы тебе никто не помешал».
Распятый не мог быть похоронен на еврейском кладбище; закон строго запрещал это. Иосиф и Никодим знали об этом законе, и по дороге на Голгофу решили похоронить Иисуса в новой семейной гробнице Иосифа, высеченной в цельной скале, которая находилась чуть севернее Голгофы, по другую сторону дороги, ведущей в Самарию. Никого и никогда ещё не хоронили в этой гробнице, и они считали, что будет правильно, если Учитель будет покоиться здесь. Иосиф действительно верил, что Иисус воскреснет из мёртвых, но Никодим относился к этому весьма скептически. Эти прежние члены синедриона в большей или меньшей степени скрывали свою веру в Иисуса, хотя остальные члены синедриона уже давно подозревали их, – ещё до того как Иосиф и Никодим вышли из совета. Отныне они были наиболее открытыми учениками Иисуса во всём Иерусалиме.
Около половины пятого похоронная процессия с телом Иисуса Назарянина покинула Голгофу и направилась к склепу Иосифа по другую сторону дороги. Тело было завёрнуто в полотняную ткань, и его несли четверо мужчин, за которыми следовали преданные женщины из Галилеи, наблюдавшие за распятием. Смертными, которые несли материальное тело Иисуса в гробницу, были Иосиф, Никодим, Иоанн и римский центурион.
Они внесли тело в гробницу, – помещение примерно десять на десять футов, – где спешно подготовили Иисуса к погребению. Строго говоря, евреи не хоронили своих покойников: фактически, они их бальзамировали. Иосиф и Никодим принесли с собой большое количество мирры и алоэ, и теперь они обмотали тело пеленами, пропитанными этими составами. Завершив бальзамирование, они завязали лицо платком, обернули тело полотняной тканью и благоговейно положили в нишу гробницы.
После того, как тело было положено в гробницу, центурион подозвал своих солдат, чтобы те помогли завалить вход в гробницу камнем. Затем солдаты отправились в Геенну с телами воров, а остальные, в скорби, вернулись в Иерусалим, чтобы разделить пасхальную трапезу, как того требовали законы Моисея.
Погребение Иисуса совершалось довольно торопливо и наспех, ибо этот день был днём подготовки к Пасхе, и до наступления субботы оставалось совсем мало времени. Мужчины поспешили обратно в город, однако женщины оставались рядом с гробницей до самого наступления темноты.
В течение всех этих событий женщины прятались неподалёку, откуда они наблюдали за всем происходящим и видели, где похоронен Учитель. Они скрывали своё присутствие из-за того, что в такое время женщинам нельзя было находиться в обществе мужчин. Эти женщины считали, что Иисус не был должным образом подготовлен к погребению, и они договорились отправиться назад, в дом к Иосифу, провести субботу в отдыхе, приготовить ароматические вещества и мази и вернуться воскресным утром, чтобы как следует подготовить тело Учителя к упокоению. Женщинами, оставшимися у гробницы в этот вечер в пятницу, были: Мария Магдалина, Мария – жена Клеопы, Марфа – одна из сестёр матери Иисуса и Ребекка из Сепфориса.
Кроме Давида Зеведеева и Иосифа Аримафейского, мало кто из учеников Иисуса действительно верил или понимал, что ему предстояло восстать из гробницы на третий день.
2. Охрана гробницы.
Если последователи Иисуса не обратили внимания на его обещание восстать из могилы на третий день, то его враги не забыли об этом. Первосвященники, фарисеи и саддукеи не забыли, что к ним поступали сообщения, в которых говорилось о заявлении Иисуса относительно своего воскресения из мёртвых.
Около полуночи в ту пятницу, после пасхальной трапезы, группа еврейских лидеров собралась в доме Кайафы для обсуждения своих опасений, касающихся утверждений Учителя о том, что на третий день он воскреснет из мёртвых. Эта встреча завершилась назначением делегации из членов синедриона, которая на следующее утро отправилась к Пилату с официальным прошением от синедриона: выставить перед гробницей Иисуса римскую стражу, чтобы не позволить его друзьям тайно проникнуть в неё. Глава делегации сказал Пилату: «Господин, мы помним о том, что этот мошенник, Иисус Назарянин, при жизни говорил: «Через три дня я воскресну». Поэтому мы пришли, чтобы просить тебя распорядиться об охране гробницы от его последователей хотя бы на три дня. Мы очень боимся того, что ночью его ученики явятся и выкрадут его, а затем объявят народу, что он воскрес из мёртвых. Если мы допустим это, то совершим гораздо более серьёзную ошибку, чем даже если бы оставили его в живых».
Выслушав просьбу синедриона, Пилат ответил: «Вы получите десять охранников. Ступайте и обеспечьте охрану гробницы». Вернувшись в храм, они взяли десять своих стражников, после чего отправились к гробнице Иосифа с десятью еврейскими стражниками и десятью римскими солдатами, чтобы, несмотря на субботнее утро, поставить их на охрану гробницы. Эти люди завалили вход в гробницу ещё одним камнем и опечатали оба камня печатью Пилата, чтобы никто не мог прикоснуться к гробнице без их ведома. И эти двадцать человек оставались на страже вплоть до часа воскресения Иисуса, а евреи приносили им пищу и питьё.
3. В течении субботнего дня.
В течение этого субботнего дня ученики и апостолы продолжали скрываться, в то время как весь Иерусалим обсуждал смерть Иисуса на кресте. В те дни в Иерусалиме находилось почти полтора миллиона евреев со всех уголков Римской империи и Месопотамии. Наступала пасхальная неделя, и всем этим паломникам предстояло узнать о воскресении Иисуса и унести эту весть в свои родные края.
Поздним вечером в субботу Иоанн Марк созвал одиннадцать апостолов на тайную встречу в доме своего отца, и около полуночи они собрались в том же верхнем зале, где двумя вечерами ранее разделили Тайную Вечерю со своим Учителем.
Мать Иисуса Мария вместе с Руфью и Иудой в этот субботний вечер, перед самым заходом солнца вернулась в Вифанию, чтобы присоединиться к своей семье. Давид Зеведеев оставался в доме Никодима, договорившись со своими гонцами встретиться здесь ранним утром в воскресенье. Галилеянки, готовившие ароматы для дополнительного бальзамирования тела Иисуса, находились в доме Иосифа Аримафейского.
Мы не можем исчерпывающе объяснить, что именно происходило с Иисусом Назарянином в те полтора дня, когда он, предположительно, покоился в новой гробнице Иосифа. Очевидно, что он умер такой же естественной смертью на кресте, какой умирает любой другой смертный при аналогичных обстоятельствах. Мы слышали, как он сказал: «Отец, в твои руки передаю дух мой». Однако мы не вполне понимаем смысл такого заявления, поскольку его Настройщик Мышления давно уже был персонализирован и потому существовал отдельно от смертной сущности Иисуса. Физическая смерть Учителя никак не могла повлиять на его Персонализированного Настройщика. Скорее всего, то, что Иисус передал в то время в руки Отца, представляло собой духовный дубликат результата ранней деятельности Настройщика по одухотворению смертного разума для того, чтобы обеспечить перенос копии человеческого опыта в обительские миры. Несомненно, опыт Иисуса содержал некоторую духовную реальность, аналогичную духовной сущности, или душе смертных созданий обитаемых миров, растущих в вере. Но это всего лишь наше предположение, в действительности, мы не знаем, что именно вверил Иисус своему Отцу.
Мы знаем, что физическая форма Учителя оставалась в гробнице Иосифа примерно до трёх часов утра в воскресенье, но мы можем только гадать, каким был статус личности Иисуса в течение этого периода протяжённостью в тридцать шесть часов. Предпринимавшиеся нами попытки разобраться для самих себя в происходившем, привели нас к следующим осторожным выводам:
1. Скорее всего, сознание Майкиэля-Создателя оставалось полностью свободным и не зависящим от смертного разума, в котором оно пребывало в течение физической инкарнации.
2. Мы знаем, что в этот период времени бывший Настройщик Мышления Иисуса находился на земле и лично возглавлял собранное здесь небесное множество.
3. Мы уверены, что обретённая духовная индивидуальность Назарянина, сформировавшаяся в течение его жизни во плоти, – сначала под воздействием непосредственных усилий его Настройщика Мышления, а позднее, через его личное совершенное согласование физических потребностей и духовных требований идеального смертного бытия посредством неизменного избрания воли Отца, – была передана на хранение Райскому Отцу. Вернулась ли эта духовная реальность, чтобы стать частью воскресшей личности, или нет, мы не знаем, но полагаем, что вернулась. Однако во вселенной есть и те, кто считает, что эта душа-индивидуальность Иисуса пребывает ныне в «недрах Отца», чтобы впоследствии руководить Небадонским Корпусом Завершения в нераскрытом будущем, связанном с ещё не созданными вселенными неорганизованных миров внешнего пространства.
4. Мы полагаем, что в течение этих тридцати шести часов человеческое, или смертное сознание Иисуса пребывало во сне. У нас есть основания считать, что Иисус-человек ничего не знал о том, что происходило во вселенной в это время. Для смертного сознания время остановилось; пробуждение к жизни произошло сразу же после окончания смертного сна.
И это в общем всё, что мы можем сказать относительно статуса Иисуса в течение этого периода пребывания в гробнице. Мы можем сослаться на целый ряд связанных с этим фактов, хотя мы едва ли сведущи для того, чтобы браться за их толкование.
Ныне в огромном дворе воскресительных залов первого обительского мира Сатании можно увидеть величественное материально-моронтийное сооружение, известное как «Мемориал Майкиэля», который скреплён печатью Гавриила. Этот мемориал, создан вскоре после того, как Майкиэль покинул этот мир, а выполненная на нём надпись гласит: «В ознаменование смертной жизни Иисуса Назарянина на Урантии».
Сохранились материалы, подтверждающие, что в этот период верховный совет Салвингтона, насчитывающий сто членов, провёл на Урантии исполнительное совещание под руководством Гавриила. Существуют также материалы, подтверждающие, что в это же время От Века Древние Уверсы общались с Майкиэлем, обсуждая статус вселенной Небадон.
Мы знаем, что, по крайней мере, одно сообщение было направлено Майкиэлем Эммануилу Салвингтонскому, пока тело Учителя находилось в гробнице.
Существуют веские основания полагать, что некая личность занимала место Калигастии в системном совете Планетарных Князей на Иерусеме, который собирался в то время, когда тело Иисуса покоилось в гробнице.
Архивы Эдентии свидетельствуют о том, что Отец Созвездия Норлатиадек присутствовал на Урантии, и что он получил от Майкиэля инструкции в течение этого времени погребения.
Существует также много других свидетельств в пользу того, что не вся личность Иисуса была погружена в сон и бессознательное состояние в течение этого времени после наступления явной физической смерти.
4. Смысл смерти на Кресте.
Хотя Иисус умер на кресте не для того, чтобы искупить родовую вину смертного человека и не для того, чтобы предоставить некий способ действенного приближения к оскорблённому и неумолимому Богу; хотя Сын Человеческий не приносил себя в жертву для умиротворения гнева Бога и открытия пути спасения греховного человека; несмотря на то, что эти идеи искупления и примирения являются ошибочными, – тем не менее, смерть Иисуса на кресте исполнена смыслов, которые не следует упускать из виду. На соседних обитаемых планетах Урантия действительно стала известна как «Мир Креста».
Иисус желал прожить на Урантии полноценную жизнь смертного человека во плоти. Смерть, в обычных обстоятельствах, является частью жизни. Смерть – это последний акт в драме смертного существования. В своих благонамеренных попытках избежать суеверных заблуждений, присущих ложному толкованию смысла смерти на кресте, будьте осмотрительны, чтобы не совершить огромную ошибку, – не упустить истинной значимости и подлинного смысла смерти Учителя.
Смертный человек никогда не являлся собственностью вселенских мошенников. Иисус умер не для того, чтобы выкупить человека, вырвать его из когтей правителей-отступников и падших князей миров. Отец небесный никогда не замышлял столь вопиющей несправедливости, как проклятие души смертного человека из-за злодеяний его предков. Не была смерть на кресте и жертвой, имевшей целью возместить тот долг, который некогда появился у человечества перед Богом.
До того, как Иисус жил на земле, такой взгляд на Бога, возможно, был бы оправдан, но не после жизни и смерти Учителя среди ваших смертных собратьев. Моисей учил достоинству и справедливости Бога-Создателя, однако Иисус представил любовь и милосердие небесного Отца.
Животная сущность – склонность к злодеяниям – может быть наследственной, но грех не переходит с родителя на дитя. Грех есть акт сознательного и преднамеренного восстания отдельного волевого создания против воли Отца и законов Сынов.
Иисус жил и умер для всей вселенной, а не только для народов одного этого мира. Хотя смертные миров обретали спасение ещё до того, как Иисус жил и умер на Урантии, его посвящение на этом мире действительно пролило яркий свет на путь спасения; его смерть сделала многое для того, чтобы навсегда продемонстрировать несомненность продолжения жизни людей после смерти во плоти.
Хотя едва ли было бы верно говорить о том, что Иисус принёс себя в жертву во искупление грехов или во избавление, его можно с полным основанием назвать спасителем. Он навсегда сделал путь спасения (продолжения жизни) более ясным и определённым; он действительно лучше и вернее указал путь спасения для всех смертных всех миров вселенной Небадон.
Осознав идею Бога как истинного и любящего Отца – то единственное представление, которому когда-либо учил Иисус, – вы должны быть последовательны и сразу же решительно отказаться от всех примитивных представлений о Боге как об обиженном монархе, суровом и всемогущем правителе, основная утеха которого заключается в выявлении проступков своих подданных и наблюдении за их адекватным наказанием, если только некое существо, почти равное ему самому, не согласится добровольно пострадать за них, умереть за них и вместо них. Вся идея выкупа и искупления несовместима с тем представлением о Боге, которому учил и примером которого являлся Иисус Назарянин. Бесконечная любовь Бога является первостепенным атрибутом его божественной сущности.
Все эти представления об искуплении и спасении через жертву уходят своими корнями в эгоизм и находят в нём опору. Иисус учил, что служение своим собратьям является высшим представлением о духовном братстве верующих. Спасение должно быть само собой разумеющимся для тех, кто верит в отцовство Бога. Главной заботой верующего должно быть не эгоистичное желание личного спасения, а бескорыстное стремление любить и, следовательно, служить своим собратьям так, как любил смертных людей и служил им Иисус.
Не особенно беспокоятся истинные верующие и о будущих наказаниях за грехи. Истинного верующего беспокоит лишь нынешняя разобщённость с Богом. Действительно, мудрые отцы могут наказывать своих сыновей, но делают они это из любви и в воспитательных целях. Они не наказывают в гневе и не карают в отместку.
Даже если бы Бог являлся суровым верховным судьёй вселенной, в которой царит справедливость, ему явно не понравилась бы наивная идея подмены виновного преступника невинным мучеником.
Величие смерти Иисуса – с точки зрения обогащения человеческого опыта и расширения пути спасения, – заключается не в факте его смерти, но скорее в благородной манере и в несравненном духовном величии, с которым он встретил смерть.
Вся идея искупления переносит спасение в план нереальности; такое представление является чисто философским. Человеческое спасение реально; оно основано на двух реальностях, которые можно постигнуть верой создания и тем самым сделать их частью индивидуального человеческого опыта: факте отцовства Бога и связанной с ним истиной о братстве людей. В конечном счёте, справедливо утверждение о том, что вам «простятся долги так же, как и вы прощаете должникам вашим».
5. Уроки Креста.
Крест Иисуса в полной мере отображает высшую и самозабвенную любовь истинного пастыря даже к недостойным членам своей отары. Он навечно переводит все взаимоотношения Бога и человека на семейную основу. Бог является Отцом, человек – его сыном. Во вселенских отношениях Создателя и создания центральной истиной становится любовь, любовь отца к своему сыну, а не правосудие царя, ищущего удовлетворения в страданиях и наказании злонамеренных подданных.
Крест является непреходящим свидетельством того, что отношение Иисуса ко грешникам характеризовалось не осуждением или прощением, а вечным и любящим спасением. Иисус является истинным спасителем в том смысле, что благодаря его жизни и смерти люди действительно приходят к добродетели и праведному спасению. Любовь Иисуса к людям столь велика, что она пробуждает в человеческом сердце ответную любовь. Любовь поистине заразительна и извечно созидательна. Смерть Иисуса на кресте служит воплощением любви, которая достаточно сильна и божественна, чтобы простить грех и поглотить все злодеяния. Иисус раскрыл этому миру более высокое свойство праведности, чем правосудие – чисто формальное добро и зло. Божественная любовь не просто прощает зло: она поглощает и фактически уничтожает зло. Прощение, присущее любви, значительно превосходит прощение, присущее милосердию. Милосердие отодвигает вину за злодеяние в сторону, однако любовь навсегда уничтожает грех и любую проистекающую из него слабость. Иисус принёс на Урантию новый способ жизни. Вместо того, чтобы противиться злу, он учил нас находить через него, Иисуса, добродетель, которая с успехом уничтожает зло. Прощение Иисуса не есть терпимость; оно представляет собой спасение от осуждения. Спасение не игнорирует проступки, оно исправляет их. Истинная любовь не идёт на компромисс и не мирится с ненавистью; она искореняет её. Любовь Иисуса никогда не ограничивается только прощением. Любовь Учителя несёт исправление, вечное продолжение жизни. Говорить о спасении как искуплении можно только в том случае, если вы имеете ввиду такое восстановление в вечности.
Благодаря силе своей личной любви к людям, Иисус сумел сокрушить власть греха и зла. Тем самым он предоставил людям свободу выбирать лучшие пути жизни. Иисус продемонстрировал избавление от прошлого, что само по себе сулило триумф в будущем. Таким образом, прощение обеспечило спасение. Когда человек в полной мере открывает своё сердце красоте божественной любви, то такая красота навсегда разрушает очарование греха и власть зла.
Страдания Иисуса не ограничивались только распятием. По существу, Иисус Назарянин провёл более двадцати пяти лет на кресте настоящего, напряжённого смертного существования. Подлинный смысл креста заключается в том факте, что он стал высшим и окончательным выражением его любви, – завершённым раскрытием его милосердия.
Десятки триллионов эволюционирующих созданий на миллионах обитаемых миров, которые, возможно, испытывали соблазн прекратить нравственную борьбу и отказаться от благого сражения, на которое поднимает вера, ещё раз взглянули на распятого Иисуса и устремились вперёд, воодушевлённые зрелищем Бога, отдающего свою жизнь во плоти в преданном и бескорыстном служении человеку.
Триумф смерти на кресте сосредоточен в том духе, которым было исполнено отношение Иисуса к своим мучителям. Он превратил крест в вечный символ триумфа любви над ненавистью, победы истины над злом, когда произнёс слова молитвы: «Отец, прости им, ибо они не ведают, что творят». Эта беззаветная преданность любви передалась всей огромной вселенной; ученики унаследовали её от своего Учителя. Самый первый из учителей евангелия, призванный отдать свою жизнь в этом служении, произнёс, умирая, забитый камнями: «Не вмени им это во грех».
Крест с величайшей силой взывает к лучшему в человеке, ибо раскрывает человека, готового расстаться со своей жизнью в служении своим собратьям. Готовность сложить свою жизнь за друзей есть высшая любовь, на которую способен человек; любовь же Иисуса выражалась в его готовности отдать свою жизнь ради врагов, – любовь, превышающая что-либо известное до того времени на земле.
И на Урантии, и на других мирах это величественное зрелище смерти Иисуса-человека на кресте Голгофы всколыхнуло чувства смертных и пробудило высшую степень преданности у ангелов.
Крест является высоким символом священного служения, жизни, посвящённой благополучию и спасению своих собратьев. Крест – это не символ жертвы невинного Сына Бога, принесённой вместо виновных грешников для умиротворения гнева оскорблённого Бога, но и на земле, и по всей огромной вселенной он остаётся вечным священным символом праведников, посвящающих себя падшим и тем самым спасающих их самозабвенной преданностью своей любви. Крест действительно является символом высшей формы бескорыстного служения, предельной самоотверженности, заключённой во всём посвящении праведной жизни, прошедшей под знаком беззаветного служения, – даже в смерти, смерти на кресте. И само зрелище этого великого символа посвященческой жизни Иисуса действительно пробуждает во всех нас желание идти тем же путём и поступать подобным же образом.
Глядя на Иисуса, отдающего свою жизнь на кресте, мыслящие мужчины и женщины вряд ли позволят себе вновь сетовать даже на самые жестокие жизненные невзгоды, уже не говоря о мелких беспокойствах и многих чисто воображаемых обидах. Его жизнь была столь восхитительной, а его смерть – столь победоносной, что все мы испытываем желание разделить и то, и другое. Всё посвящение Майкиэля наполнено действительной притягательной силой, начиная с дней его юности и вплоть до ошеломляющего зрелища его смерти на кресте.
Поэтому, рассматривая крест как откровение Бога, убедитесь в том, что вы не смотрите глазами примитивного человека или пришедшего ему на смену варвара, ибо и тот, и другой видели в Боге беспощадного Властелина, вершащего суровое правосудие и поддерживающего строгий правопорядок. Вместо этого постарайтесь увидеть в кресте последнее проявление любви Иисуса, его преданности своей жизненной миссии – посвящению смертным расам своей огромной вселенной. Стремитесь увидеть в смерти Сына Человеческого вершину раскрытия божественной любви Отца к своим сынам, населяющим сферы обитания смертных. Таким образом, крест выражает самоотверженность добровольной любви и посвящение добровольного спасения всем, кто готов получить эти дары и эту преданность. Крест не связан с каким-либо требованием Отца и выражает только то, что Иисус с такой готовностью отдал и от чего он отказался уклониться.
Если человек не способен по достоинству оценить Иисуса и понять смысл его посвящения на земле, ему, по крайней мере, должны быть понятны и близки его физические страдания. Каждый человек может не сомневаться в том, что Создатель знает сущность и меру его преходящих страданий.
Мы знаем, что смерть на кресте не имела ничего общего с примирением человека и Бога, но была направлена на побуждение человека к осознанию вечной любви Отца и бесконечного милосердия его Сына, а также на то, чтобы возвестить эти всеобщие истины всей вселенной.
Вскоре после захоронения Иисуса в пятницу после полудня, глава архангелов Небадона, находившийся в то время на Урантии, созвал свой совет воскрешения спящих волевых созданий и приступил к обсуждению возможного метода восстановления Иисуса. Эти собравшиеся сыны локальной вселенной, создания Майкиэля, делали это по собственной инициативе; Гавриил не собирал их. К полуночи они пришли к заключению о том, что создание неспособно сделать что-либо для содействия воскрешению Создателя. Они решили прислушаться к совету Гавриила, который сообщил им, что поскольку Майкиэль «отдал свою жизнь по своей собственной воле, он в силах взять её обратно соответственно своему собственному решению». Вскоре после заседания этого совета архангелов, Носителей Жизни и их многочисленных помощников по восстановлению созданий и обеспечению моронтийных форм, Персонализированный Настройщик Иисуса, под непосредственным началом которого находилось небесное множество, пребывавшее в то время на Урантии, обратился к сгорающим от нетерпения наблюдателям со следующими словами:
«Ни один из вас не может хотя бы чем-то помочь вашему Создателю-отцу вернуться к жизни. Как смертный обитаемого мира, он прошёл через смерть, ожидающую всех смертных; как Властелин вселенной он продолжает жить. То, что вы наблюдаете, является смертным переходом Иисуса Назарянина от жизни во плоти к жизни в моронтии. Духовный же переход Иисуса был завершён в тот момент, когда я отделился от его личности и стал вашим временным управляющим. Ваш Создатель-отец принял решение пройти через весь опыт своих смертных созданий – от рождения на материальных мирах до естественной смерти, воскресения в моронтии и далее до статуса истинно духовного бытия. Вскоре вы станете свидетелями одной из фаз этого опыта, но вы не сможете участвовать в нём. То, что вы обычно делаете для созданий, вы не можете сделать для Создателя. Сын-Создатель заключает в себе способность посвящать себя в облике любого из созданных им сынов; он заключает в себе способность отдавать свою зримую жизнь и восстанавливать её; и он обладает этой властью благодаря прямому велению Райского Отца, и я знаю, о чём говорю».
После этих слов Персонализированного Настройщика каждый из них – от Гавриила до самой скромной херувимы – погрузился в волнующее ожидание. Они видели смертное тело Иисуса в гробнице; они замечали признаки вселенской активности своего любимого Властелина; и, не понимая этих явлений, терпеливо ждали дальнейшего развития событий.
1. Моронтийный переход
В воскресенье в два часа сорок пять минут утра Райская комиссия инкарнации, состоящая из семи неопознанных Райских личностей, прибыла на место и сразу же расположилась у гробницы. Без десяти минут три из новой гробницы Иосифа начали исходить интенсивные вибрации, вызванные смешанной материально-моронтийной активностью, и в две минуты четвёртого в то воскресное утро 9 апреля 30 года н.э. воскрешённая моронтийная форма и личность Иисуса Назарянина покинули гробницу.
Когда воскрешённый Иисус оставил свою погребальную гробницу, завёрнутое в полотняную ткань материальное тело, в котором он жил и трудился на протяжении почти тридцати шести лет, всё ещё спокойно лежало в нише гробницы таким, каким оно было похоронено Иосифом и его товарищами в пятницу днём. Не был сдвинут с места и камень, закрывавший вход в гробницу; нетронутой оставалась печать Пилата; солдаты по-прежнему несли караул. Храмовые стражники не покидали свой пост; римская стража сменилась в полночь. Ни один из этих дозорных не заподозрил, что тот, кого они караулят, уже взошёл к новой, более высокой форме существования, и охраняемое ими тело – эта сыгравшая свою роль и теперь ненужная внешняя оболочка – утратило какую-либо связь с покинувшей его и воскресшей моронтийной личностью Иисуса.
Человечество медленно понимает то, что во всём личностном материя является лишь каркасом моронтии, и что и то, и другое представляют собой отражённую тень непреходящей духовной реальности. Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем вы начнёте воспринимать время как движущийся образ вечности, а пространство – как мимолётную тень Райских реальностей?
Насколько мы можем судить, ни одно создание этой вселенной и никакая личность другой вселенной не имели какого-либо отношения к этому моронтийному воскресению Иисуса Назарянина. В пятницу он отдал свою жизнь как смертный данного мира; в воскресное утро он взял её назад в качестве моронтийного существа системы Сатания в Норлатиадеке. В воскресении Иисуса есть многое, что мы не понимаем. Однако мы знаем, что оно произошло так, как мы рассказали, и примерно в указанное нами время. Мы можем также отметить, что все известные феномены, связанные с этим смертным переходом, или моронтийным воскресением, произошли там же, в новой гробнице Иосифа, где смертные материальные останки Иисуса лежали, завёрнутые в погребальные ткани.
Позвольте нам окончательно прояснить концепцию воскресения Иисуса, сделав следующие заявления:
1. Его материальное, или физическое тело не являлось частью воскрешённой личности. Когда Иисус покинул гробницу, его тело из плоти оставалось нетронутым в гробнице. Он появился из гробницы, не сдвинув закрывавших вход камней и не тронув печатей Пилата.
2. Он не появлялся из гробницы ни в качестве духа, ни как Майкиэль Небадонский; не явился он и в виде Создателя-Властелина, в котором пребывал до своей инкарнации на Урантии в облике смертной плоти.
3. Иисус вышел из гробницы Иосифа в той самой форме, в которой появляются моронтийные личности тех, кто в качестве воскрешённых моронтийных восходящих существ покидает воскресительные залы первого обительского мира этой локальной системы Сатании. И наличие мемориала Майкиэля в центре огромного пространства воскресительных залов первого обительского мира позволяет нам сделать вывод, что какое-то содействие воскресению Учителя на Урантии было оказано именно на этом, первом мире системы обительских миров.
Восстав из гробницы, Иисус первым делом приветствовал Гавриила и велел ему оставаться главой исполнительной власти вселенной под началом Эммануила, после чего он передал своё братское приветствие Эммануилу через главу Мелхиседеков. Затем он обратился к Всевышним Эдентии, с тем чтобы они просили От Века Древних подтвердить его переход из смертного состояния; и, обращаясь к моронтийным группам семи обительских миров, собравшимся здесь для приветствия своего Создателя, представшего перед ними в качестве создания их категории, Иисус произнёс свои первые посмертные слова. Моронтийный Иисус сказал: «Завершив свою жизнь во плоти, я хотел бы задержаться здесь ненадолго в переходном облике, чтобы полнее познакомиться с жизнью моих восходящих созданий и продолжить раскрытие воли моего Отца в Раю».
Сказав это, Иисус дал знак своему Персонализированному Настройщику, и все разумные существа вселенной, собравшиеся на Урантии, чтобы присутствовать при воскресении, были сразу же отправлены исполнять свои обязанности во вселенной.
После этого Иисус перешёл к общению на моронтийном уровне, во время которого его, как создание, познакомили с требованиями той короткой жизни, которую он решил прожить на Урантии. На это введение в моронтийный мир ушло больше часа земного времени, и оно дважды прерывалось желанием Иисуса пообщаться со своими бывшими товарищами во плоти, приходившими из Иерусалима, чтобы с удивлением заглянуть в пустую гробницу и обнаружить там то, что они считали доказательством его воскресения.
Теперь смертный переход Иисуса – моронтийное воскресение Сына Человеческого – завершён. Учитель начал обретать опыт в качестве личности, занимающей промежуточное положение между материальным и духовным уровнями. И он сделал всё это благодаря своим собственным внутренним возможностям; ни одна личность не оказала ему какой-либо помощи. Теперь он является Иисусом моронтии, и в то время как он приступает к моронтийной жизни, материальное тело – его плоть – лежит непотревоженным здесь в гробнице. Солдаты всё ещё стоят на страже, и печать прокуратора на камнях остаётся нетронутой.
2. Материальное тело Иисуса.
В десять минут четвёртого, пока воскресший Иисус дружески общался с собравшимися здесь моронтийными личностями семи обительских миров Сатании, глава архангелов – ангелов воскрешения – обратился к Гавриилу с просьбой забрать материальное тело Иисуса. Глава архангелов сказал: «Мы не можем участвовать в моронтийном воскрешении, которое является частью посвященческого опыта Майкиэля, нашего властелина, но мы хотели бы взять на себя заботу о его смертных останках, подвергнув их немедленному распаду. Мы не предлагаем своего метода дематериализации; мы лишь хотели бы воспользоваться процессом ускорения времени. Достаточно того, что мы были свидетелями жизни и смерти нашего Владыки на Урантии; небесное множество было бы избавлено от воспоминаний о мучительном зрелище – медленном разложении человеческого тела Создателя и Вседержителя вселенной. От имени небесных разумных существ всего Небадона я прошу дать мне право позаботиться о смертном теле Иисуса Назарянина и уполномочить нас приступить к его немедленному уничтожению».
После совещания Гавриила со старшим Всевышним Эдентии архангелу-представителю небесных множеств было дано разрешение ликвидировать физические останки Иисуса так, как тот сочтёт нужным.
Получив утвердительный ответ на свою просьбу, глава архангелов призвал к себе в помощники многих своих собратьев, а также многочисленных представителей всех категорий небесных личностей, и с помощью промежуточных созданий Урантии приступил к овладению физическим телом Иисуса. Это умершее тело являлось чисто материальным творением; оно было физическим и буквальным; его невозможно было удалить из гробницы так же, как воскресшее моронтийное тело, покинувшее опечатанный склеп. С помощью определённых вспомогательных моронтийных личностей, моронтийное тело может становиться то подобным духу, не взаимодействующим с обычной материей, то видимым, способным вступать в контакт с материальными существами, например смертными данного мира.
Когда они приготовились удалить тело Иисуса из гробницы, чтобы достойно и почтительно ликвидировать его посредством практически мгновенного растворения, вторичным промежуточным созданиям было поручено откатить камни, закрывавшие вход в гробницу. Более крупный из этих камней представлял собой огромную круглую глыбу, похожую на мельничный жёрнов, который перемещался в пазу, вырубленном в скале так, чтобы его можно было откатывать и закатывать на место, открывая или закрывая вход в гробницу. Когда стоявшие в карауле еврейские стражники и римские солдаты в тусклом утреннем свете увидели, как этот огромный камень начинает откатываться от входа в гробницу как будто сам по себе – без каких-либо видимых причин, объясняющих такое перемещение, – их охватил ужас, и они в панике бежали оттуда. Евреи разбежались по домам, а позднее отправились в храм, где доложили о происшествии своему начальнику. Римляне бежали в крепость Антонии и доложили об увиденном центуриону, как только тот заступил на службу.
Еврейские лидеры начали своё гнусное дело – полагая, что они могут избавиться от Иисуса, – с того, что предложили взятку изменнику Иуде; теперь, столкнувшись с этой обескураживающей ситуацией, они, вместо того чтобы наказать стражу, бежавшую со своего места, прибегли к подкупу своих стражников и римских солдат. Они заплатили деньги каждому из двадцати человек и приказали им говорить всем: «Ночью, пока мы спали, на нас напали его ученики и украли тело». И еврейские лидеры также торжественно обещали солдатам защищать их перед Пилатом, если правитель когда-нибудь узнает, что они получили взятку.
Христианская вера в воскресение Иисуса всегда опиралась на факт «пустой гробницы». Что касается факта, то гробница действительно была пуста, однако это не является истиной воскресения. Верно, что, когда прибыли первые верующие, гробница действительно была пуста, и этот факт, вместе с несомненным воскресением Учителя, привёл к рождению не соответствующего истине вероучения о том, что материальное смертное тело Иисуса восстало из могилы. Поскольку истина имеет отношение к духовным реальностям и вечным ценностям, её не всегда можно вывести в результате сопоставления очевидных фактов. Хотя отдельно взятые факты могут быть материально истинными, это ещё не означает, что сочетание групп фактов должно непременно вести к истинным духовным выводам.
Гробница Иосифа была пуста не по причине воссоздания или воскрешения тела Иисуса, а потому что небесное множество получило согласие на просьбу произвести особую и уникальную ликвидацию тела, – возвращение «праха к праху» без временных задержек и без действия обычных, зримых процессов смертного тления и материального разложения.
Смертные останки Иисуса претерпели такой же естественный процесс дезинтеграции на простейшие элементы, через который проходят все человеческие тела на земле, за исключением того, что в аспекте времени этот естественный способ разрушения был чрезвычайно ускорен и доведён до того предела, при котором стал практически мгновенным.
Истинные свидетельства воскресения Майкиэля в своей сущности духовны, хотя это учение и подкрепляется показаниями многих смертных данного мира, которые встречали и узнавали воскресшего моронтийного Учителя, а также общались с ним. Прежде чем окончательно покинуть Урантию, он стал частью личного опыта почти тысячи человеческих существ.
3. Эпохальное воскрешение.
В это воскресное утро, вскоре после половины пятого, Гавриил созвал архангелов и приготовился возвестить всеобщее воскрешение, завершающее Адамическую эпоху на Урантии. После того как огромное множество серафим и херувим, принимавших участие в этом великом событии, было расположено в должном порядке, моронтийный Майкиэль предстал перед Гавриилом и произнёс: «Как мой Отец имеет жизнь в себе, так дал он её своему Сыну, чтобы тот имел её в себе. Хотя я ещё не пользуюсь всей своей прежней властью во вселенной, это самопроизвольное ограничение никоим образом не препятствует посвящению жизни моим спящим сынам; пусть начнётся оглашение участников планетарного воскрешения».
После этого контур архангелов был впервые приведён в действие на Урантии. Гавриил и множество архангелов переместились к месту духовного полюса планеты; и когда Гавриил дал знак, его голос молнией устремился на первый из обительских миров системы: «По велению Майкиэля, пусть мёртвые Урантии этой эпохи восстанут»! После этого все сохранившиеся представители человеческих рас Урантии, уснувшие последним сном со времён Адама и ещё не прошедшие суда, появились в воскресительных залах обительского мира, готовые к обретению моронтийного облика. И через мгновение серафимы, вместе со своими помощницами, были готовы к отправке на обительские миры. Обычно эти серафические хранители, которым поручена групповая опека спасшихся смертных, присутствуют в момент их пробуждения в воскресительных залах обительского мира, однако в то время они находились на этом мире ввиду необходимости присутствия здесь Гавриила в связи с моронтийным воскресением Иисуса.
Несмотря на то, что бессчётное число индивидуумов, обладавших личными серафическими хранителями, а также те, кто добился прогресса, необходимого для обретения духовной личности, проследовали в обительские миры в течение эпох, сменившихся со времён Адама и Евы, а также, несмотря на то, что с тех пор состоялись многие особые и тысячелетние воскрешения урантийских сынов, данное оглашение было третьим из планетарных, или полных эпохальных воскрешений. Первое состоялось с прибытием Планетарного Князя, второе – во времена Адама, а это, третье, состоялось в ознаменование моронтийного воскресения – перехода из смертного состояния – Иисуса Назарянина.
Когда сигнал к началу планетарного воскрешения был получен главой архангелов, Персонализированный Настройщик Сына Человеческого сложил с себя управление собранным на Урантии небесным множеством и передал всех этих сынов локальной вселенной их соответствующим руководителям. После этого он отбыл на Салвингтон, чтобы зарегистрировать у Эммануила факт завершения Майкиэлем перехода из смертного состояния. За ним сразу же последовали все небесные существа, услуги которых не требовались на Урантии. Что касается Гавриила, то он остался на Урантии вместе с моронтийным Иисусом.
Таков рассказ о событиях, связанных с воскресением Иисуса, наблюдавшихся непосредственными очевидцами, свободными от недостатков, присущих неполному и ограниченному человеческому зрению.
4. Обнаружение пустой гробницы.
Приближаясь ко времени воскресения Иисуса в это раннее воскресное утро, следует вспомнить о том, что десять апостолов находились в доме Илии и Марии Марк, где они спали в верхнем зале, устроившись на тех же кушетках, на которых возлежали во время последней трапезы со своим Учителем. В это воскресное утро здесь были все, кроме Фомы. Поздним вечером в субботу, когда они впервые собрались все вместе, Фома провёл с ними несколько минут, однако видеть апостолов и думать о том, что стало с Иисусом, оказалось для него слишком тяжёлым испытанием. Взглянув на своих товарищей, он тут же покинул комнату и отправился в дом к Симону в Виффагию, где решил отдаться своему горю наедине с самим собой. Страдали все апостолы – не столько из-за сомнения и отчаяния, сколько от страха, горя и стыда.
В доме у Никодима, вместе с Давидом Зеведеевым и Иосифом Аримафейским, собралось около двенадцати-пятнадцати наиболее известных иерусалимских учеников Иисуса. В доме Иосифа Аримафейского находились от пятнадцати до двадцати ближайших верующих женщин. Здесь не было никого, кроме этих женщин и всю субботу и весь вечер по окончании субботы они никуда не отлучались, а потому ничего не знали о вооружённой охране, выставленной у гробницы; не знали они и о том, что вход в неё был завален вторым камнем и что на оба камня была наложена печать Пилата.
Около трёх часов в то воскресное утро, как только на востоке забрезжил новый день, пятеро из этих женщин отправились к гробнице Иисуса. Они приготовили большое количество специальных бальзамирующих составов и несли с собой много полотняных повязок. Они собирались более тщательно выполнить посмертное умащение Иисуса и аккуратнее перевязать его новыми пеленами.
Для помазывания тела Иисуса шли: Мария Магдалина, Мария – мать близнецов Алфеевых, Саломия – мать братьев Зеведеевых, Иоанна – жена Хузы и Сусанна – дочь Ездры из Александрии.
Было около половины четвёртого, когда пять женщин, нагружённых своими благовониями, достигли пустой гробницы. Выйдя из Дамасских ворот, они увидели группу бегущих в город солдат, которые – кто в большей степени, кто в меньшей – были охвачены паникой и это заставило их на несколько минут остановиться; однако, поскольку ничего нового не последовало, они продолжили свой путь.
Они были чрезвычайно удивлены, увидев, что камень отвален от входа в гробницу, тем более что по дороге они гадали меж собой: «Кто поможет нам отодвинуть камень?» Опустив на землю свои корзины, они стали переглядываться в страхе и великом изумлении. Пока они стояли там, дрожа от страха, Мария Магдалина отважилась обойти меньший камень и, собравшись с духом, заглянула в открытую гробницу. Эта гробница Иосифа находилась в саду, на склоне холма, с восточной стороны дороги и выходила тоже на восток. К этому часу рассвело как раз настолько, чтобы Мария могла взглянуть на то место, куда был положен Учитель, и увидеть, что тело исчезло. В высеченной в скале нише, в которую был положен Иисус, Мария увидела лишь сложенный платок, на котором покоилась его голова, и полотна, которыми он был обмотан, оставленные в том же виде, в каком они лежали в склепе до того, как небесное множество ликвидировало тело. Покрывало же лежало у основания погребальной ниши.
Когда, простояв у входа некоторое время (поначалу, войдя в гробницу, она плохо видела), Мария заметила, что тело Иисуса исчезло, и на его месте осталась лишь погребальная ткань, крик смятения и боли вырвался из её груди. Все женщины были крайне взволнованы; они нервничали с того момента, как у городских ворот им повстречались бегущие в панике солдаты, а когда они услышали мучительный вопль Марии, их охватил ужас, и они сломя голову бросились прочь. Они остановились только у Дамасских ворот. К этому времени Иоанна осознала, что они бросили Марию; она привела своих спутниц в чувство, и они отправились назад к гробнице.
Когда они подходили к гробнице, испуганная Магдалина – которая выбежала из гробницы и, не найдя своих сестёр, пришла в ещё больший ужас, – бросилась к ним, крича в возбуждении: «Его там нет – они забрали его!» Она повела женщин к гробнице, и все они вошли внутрь и увидели, что гробница пуста.
После этого все пять женщин сели на стоявший у входа камень и обсудили сложившуюся ситуацию. Они ещё не догадывались о том, что Иисус был воскрешён. Всю субботу они ни с кем не общались, и потому женщины решили, что тело было перенесено в другую могилу. Но такое решение проблемы никак не согласовывалось с аккуратным видом погребальной ткани; как можно было удалить тело, если те самые полотна, которыми оно было обмотано, лежали в нише явно нетронутыми?
Сидя там в ранние часы нового дня, женщины заметили в стороне безмолвного и неподвижного незнакомца. На мгновение они вновь испугались, однако Мария Магдалина, устремившись к нему и обращаясь так, как если бы она приняла его за садового сторожа, спросила: «Куда ты дел Учителя? Куда ты его положил? Скажи нам, чтобы мы могли пойти и забрать его». Когда незнакомец не ответил Марии, она заплакала. Тогда Иисус обратился к ним со словами: «Кого вы ищете?» Мария ответила: «Мы ищем Иисуса, который был похоронен в гробнице Иосифа, но исчез. Не знаешь ли ты, куда его перенесли?» Тогда Иисус сказал: «Разве этот Иисус не говорил вам ещё в Галилее, что он умрёт, но воскреснет вновь?». Эти слова поразили женщин, но Учитель настолько изменился, что они не узнавали его, стоявшего спиной к слабому свету. Пока они обдумывали его слова, он обратился к Магдалине и знакомым ей голосом произнёс: «Мария». И когда Магдалина услышала это слово, произнесённое с хорошо ей знакомым участием и ласковой приветливостью, то поняла, что это был голос Учителя, и поспешила пасть на колени к его ногам, воскликнув: «Господь мой и Учитель мой!» И все женщины поняли, что перед ними Учитель, стоящий в прославленной форме, и быстро опустились перед ним на колени.
Человеческие глаза смогли увидеть моронтийный облик Иисуса благодаря особой опеке преобразователей энергии и промежуточных созданий, которые, вместе с определёнными моронтийными личностями, сопровождали в то время Иисуса.
Когда Мария попыталась обхватить ноги Иисуса, он сказал: «Не прикасайся ко мне, Мария, ибо я не тот, каким ты знала меня во плоти. В этом облике я проведу с вами некоторое время, прежде чем вознестись к Отцу. Но ступайте же, все вы, и расскажите моим апостолам – и Петру – что я воскрес, и что вы говорили со мной».
Оправившись от шока и изумления, потрясённые женщины поспешили в город, в дом Илии Марка, где они пересказали всё, что с ними случилось, десяти апостолам; однако апостолы не хотели им верить. Поначалу они решили, что женщинам привиделось, но, когда Мария повторила слова, с которыми Иисус обратился к ним, и как только Пётр услышал собственное имя, он выбежал из верхнего зала и сломя голову бросился к гробнице, чтобы увидеть всё своими глазами. Иоанн следовал за ним по пятам.
Женщины повторили рассказ о своём разговоре с Иисусом остальным апостолам, но те не поверили им и не отправились к могиле, чтобы лично проверить их слова, как это сделали Пётр и Иоанн.
5. Петр и Иоанн у гробницы.
Пока двое апостолов мчались в направлении Голгофы и гробницы Иосифа, страх и надежда попеременно охватывали Петра: он боялся встречи с Учителем, но слова о том, что Иисус специально упомянул его имя, пробуждали в нём надежду. Он был наполовину убеждён в том, что Иисус действительно жив; он вспомнил обещание Учителя воскреснуть на третий день. Странно, что за всё время, прошедшее после распятия, это обещание вспомнилось ему только сейчас, когда он спешно пересекал Иерусалим в северном направлении. Иоанн, спешивший к гробнице, ощущал, как его душу наполняет странный восторг, – смесь радости и надежды. Он был наполовину уверен в том, что женщины действительно видели воскресшего Учителя.
Будучи моложе Петра, Иоанн опередил его и первым прибежал к гробнице. Он остановился у входа и осмотрел гробницу; она выглядела в точности такой, какой её описала Мария. Вскоре прибежал Пётр и, войдя внутрь, увидел ту же пустую гробницу и столь необычно сложенные погребальные покровы.
Когда Пётр вышел из гробницы, Иоанн вошёл внутрь и увидел всё своими глазами, после чего они сели на камень, размышляя над смыслом увиденного и услышанного. Сидя у гробницы, они вспоминали всё, что им было рассказано об Иисусе, но не могли ясно понять, что произошло.
Сначала Пётр предположил, что могила была ограблена, что враги выкрали тело, – возможно, подкупив охрану. Однако Иоанн рассудил, что могила едва ли была бы оставлена в таком порядке, если бы тело было украдено и он также не понимал, каким образом могли остаться полотна, причём явно нетронутыми. И они снова вошли вместе в гробницу, чтобы повнимательнее осмотреть погребальные полотна. Когда они второй раз вышли из склепа, то перед входом застали вернувшуюся и рыдающую Марию Магдалину. Мария отправилась к апостолам, веря в то, что Иисус восстал из могилы, но, когда они, все как один, отказались поверить её рассказу, тоска и отчаяние охватили её. Она страстно желала вернуться назад, к гробнице, где, как она полагала, слышала знакомый голос Иисуса.
Мария осталась у гробницы, и, после ухода Петра и Иоанна, Учитель вновь явился к ней со словами: «Не сомневайся; имей мужество верить тому, что ты видела и слышала. Ступай назад к моим апостолам и вновь скажи им, что я воскрес, что я явлюсь им, и что вскоре я, как и обещал, отправлюсь прежде них в Галилею».
Мария поспешила назад в дом Марка и рассказала апостолам, что она вновь говорила с Иисусом, но те не хотели ей верить. Однако когда вернулись Пётр и Иоанн, апостолы прекратили свои насмешки, исполнившись страха и тревоги.
